Текст книги "Бомба для братвы [= Мастер взрывного дела]"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

Глава 60

Камень был брошен. И круги разошлись.

В силовых министерствах и кабинетах высших правительственных чиновников прошел шепоток о возможном на территории страны термоядерном теракте, о котором предупредил Россию заокеанский президент.

Никакой конкретики в том предупреждении не было. Только общая информация и ссылки на какие-то непонятные и неизвестные источники.

С точки зрения всякого здравомыслящего человека, на подобное, больше напоминающее анонимку сообщение можно было наплевать. И растереть. Если бы не обратный адрес. И не подпись. Президента Соединенных Штатов Америки. На такую подпись плевать было себе дороже.

Ведомства начали сбор дополнительной информации. Но ее не было. А если была, то тот, кто ею располагал, – помалкивал, придерживая случайно попавшую ему в руки козырную карту на самый конец игры. В политических играх свой расклад раньше времени не вскрывают, предпочитая заглядывать в чужие.

В итоге все взгляды сошлись на Президенте. Но уже России.

Президент хранил многозначительное молчание. Не потому, что много знал. Потому, что знал не больше остальных. И строил догадки, точно так же, как все остальные.

Откуда его заокеанский коллега мог узнать о внутренних проблемах страны? И существует ли эта проблема? Или хозяин Белого дома пал жертвой мистификации? Или, напротив, глава Кремля не располагает достаточной информацией? Не преувеличена ли опасность? Ушли ли атомные бомбы налево? И если ушли, то кто их в ту сторону толкнул? И как тогда объяснить результаты недавней ревизии в арсеналах МО? Которая свела дебет с кредитом с точностью до одного изделия…

Ответа на все эти вопросы не было. И именно поэтому Президенту приходилось изображать загадочного молчуна. Многозначительное молчание – наилучшая позиция, когда сказать нечего…

– Вам почта, – доложил один из помощников Президента.

Таким образом, в обход канцелярии и охраны могла поступать только одна почта. И только от одной организации.

Президент вскрыл конверт. И несколько мгновений не мог воспринять текст. Потому что страница имела непривычный для глаза вид. Без угловых реквизитов, выделенных шрифтом обращений и подписей, без отчеркнутых референтами ключевых строк. Просто бумага с расположенным посреди листа обезличенным текстом.

«…Итоги ревизии арсеналов МО не могут быть признаны окончательными, так как часть изделий, представленная комиссии, не является оружием…»

«Не является оружием…» – перечитал Президент еще раз зацепившую его внимание фразу.

А чем же они тогда являются?

«Существует вероятность, что отдельные, числящиеся на балансе МО изделия заменены идентичными им по внешнему виду и весу муляжами, выполненными из приближенных к оригиналу материалов, включающих в себя небольшое количество радиоактивных веществ, поддающихся дозиметрическому контролю. Подтвердить либо опровергнуть данное предположение можно только с помощью инструментальных исследований, что силами известной вам Организации сделать не представляется возможным…»

Вот так фокус! Оказывается, вот как можно красть бомбы, не оставляя следов воровства. Оказывается, их можно заменять на другие бомбы, которые вовсе не бомбы, а лишь похожий на них реквизит. И тогда любая ревизия, пересчитывающая бомбы «по головам», ничего не обнаружит.

«…Кроме того, остается открытым вопрос о сохранности списанного из армии и Военно-Морского Флота и частично демонтированного оружия, хранящегося в могильниках, оборудованных на территории отдельных удаленных и труднодоступных полигонов МО, куда комиссия допущена не была. Уверения в том, что изделия после их демонтажа и захоронения вторично быть использованы не могут, нуждаются в дополнительной проверке. Нельзя исключить возможность злонамеренного нарушения технологии утилизации изделий с целью их полного или частичного сохранения и возможностью восстановления боевых характеристик в полных либо приближенных к ним объемах». Год. Число. Время. И отсутствие подписи. Теперь все встало на свои места. И, значит, можно было перестать изображать глубокомысленного молчуна. Можно было начинать действовать.

– Что еще? – спросил Президент доверенное лицо.

– Адресат просит о личной встрече.

– Когда?

– В самое ближайшее время.

Президент еще раз перечитал сообщение, перегнул его пополам и засунул во внутренний карман.

– Передайте адресату, что в ближайшее время встречи не будет. Что Президент занят.

Глава 61

Мозге сообщили, что с ним желает встретиться человек. Один очень надежный партнер сообщил, который специализировался на внешнеэкономической деятельности, в том числе на импорте наркотиков оттуда – сюда и экспорте драгоценных металлов и русских женщин отсюда – туда. Этому партнеру Мозга доверял, потому что не однажды обращался к нему за помощью. Этот партнер лучше, чем кто-либо, умел проталкивать товар через границы в обход таможенных и пограничных постов. В том числе и через границы государств, с которыми Россия не граничила.

– Какой человек желает меня видеть? – спросил Мозга.

– Очень серьезный человек.

– Если это действительно серьезный человек, я должен его знать. Я знаю всех серьезных людей страны.

– Нет, этого человека ты знать не можешь. Он не из этой страны.

– Почему он не обратился ко мне лично?

– Потому что понимает, что без протекции ты его слушать не будешь.

– Ему нужно оружие?

– Ему не нужно оружие. У него навалом оружия. Ему нужен ты.

– Ты ручаешься, что он не подстава? И что он просит серьезный разговор?

– Ручаюсь. Он помогал мне в нескольких делах. В обмен на разного рода услуги. Он очень серьезный человек. Он самый серьезный человек, с которым ты когда-либо имел дело.

– Самым серьезным человеком был мой участковый милиционер, который лет двадцать тому назад посадил меня раньше, чем узнал мое имя. За что ему нынешнее мое спасибо.

– Что мне передать человеку?

– Что я готов встретиться.

– Когда и где?

– Через два дня. В ресторане «Ночной подвальчик». Если у него хватит бабок на входной билет. А если не хватит – то мне не о чем с ним болтать.

– У него хватит денег на входной билет.

– Я буду за столиком, который…

– Он найдет.

В назначенное время Мозга, сопровождаемый тремя телохранителями, спустился в избранный им для встречи ресторан, в который не располагающие излишними средствами люди не совались.

Мозга вошел в ресторан и замер на пороге. По той причине, что ресторан был пуст. По причине того, что в ресторане не было ни одного посетителя.

– В чем дело? Вы не работаете? – резво отбежав, спросил у метрдотеля один из телохранителей. Пока Мозга с отсутствующим выражением на лице стоял у двери.

– Они работают, – ответил подошедший из глубины зала человек, обращаясь к телохранителю, но глядя сквозь телохранителя на Мозгу.

– Отчего же нет посетителей?

– Зал откуплен на весь вечер.

– Кем откуплен?

– Мной откуплен. Я не хотел, чтобы нам мешали. Я хотел провести нашу беседу в доверительной обстановке…

Похоже, у «человека» действительно с бабками все было в порядке. Похоже, этот «человек» был серьезным человеком.

– Выбирайте столик.

– Мне не надо выбирать столик. У меня есть свой столик.

Мозга сел на свое привычное место. И стал ждать. Меню. И разговора. Тот, кто ждет, оказывается в более выигрышном положении, чем тот, кто должен заговорить. Молчаливое ожидание – признак силы и большего, чем у собеседника, авторитета.

– Мне много о вас говорили, – сказал человек.

– Хорошего или плохого?

– И того и другого. Но и того и другого одинаково уважительно.

Похоже, у этого человека в порядке были не только бабки. Но еще и голова.

– Зачем вы пригласили меня?

– Познакомиться.

– Тогда знакомьтесь.

– Тогда пусть будет мистер Смит.

Мозга приподнял брови.

– Вы иностранец?

– Я гражданин Соединенных Штатов Америки. И еще нескольких стран.

– Вы бизнесмен?

– В некотором роде. Хотя бы потому, что оказывал одному вашему приятелю услуги на территории Америки и других стран.

– Какие услуги?

– Например, в открытии виз. В поддельном паспорте. Поиске не афиширующих свою деятельность партнеров. В освобождении из-под стражи. До суда.

– Вы можете влиять на американское правосудие?

– До какой-то степени. В особенности для полезных моей стране людей.

– Вы не бизнесмен.

– Нет. Не бизнесмен. Вы все правильно поняли. Я не бизнесмен, но деловой человек.

– Что вы от меня хотите?

– Поговорить.

– Говорите.

– Поговорить с глазу на глаз.

– Тогда мне придется предпринять некоторые меры безопасности.

Мистер Смит согласно кивнул. Встал. И развел в стороны руки.

Телохранители, подчиняясь взгляду шефа, вывернули у него карманы, прохлопали ладонями по бокам, груди и спине.

– Все чисто.

– Подождите там, – показал Мозга на дальний столик.

Телохранители расселись вокруг стола, не отрывая глаз от собеседников.

– Я должен вам сказать, что прибыл сюда не по одному только своему желанию. Но и по поручению. Одного очень влиятельного человека.

– Кого?

– Например, Его, – сказал мистер Смит, бросив на стол и аккуратно разгладив руками стодолларовую купюру.

– Зачем Ему я?

– Нам стало известно, что в скором времени в вашей стране могут иметь место очень важные события, в которых определенную, вернее сказать, первую роль будете играть вы.

– Допустим. И что из того?

– Мы бы хотели согласовать наши и ваши планы. И наши и ваши действия. Может так случиться, что мы будем полезны друг другу. Что наши цели в чем-то совпадут…

– У нас разные цели, – сказал Мозга.

– Вы так уверены?

– Совершенно уверен. Двум медведям в одной берлоге тесно. Тем более нашему и не нашему медведям.

Мистер Смит слегка дернулся. В последнее время он отвык, что ему могут отказывать. В последнее время ему не отказывали и с большим удовольствием и за гроши продавали любые государственные, военные и технологические секреты и принимали любые предложения. Потому что он расплачивался баксами. Визами. И видом на жительство. За вид на жительство продавались все. Без исключения. Кроме этого первого исключения.

– Я предлагаю вам и вашей семье гражданство и защиту своей страны. Самой богатой и могущественной страны мира, – с некоторым даже пафосом сказал мистер Смит.

– На хрена мне сдалась твоя страна? – брезгливо усмехнулся Мозга. – У меня своя есть.

– Вы, наверное, не поняли…

– Все я понял. Ты предлагаешь мне продать свою родину. И платишь за это баксами. С портретом того, кто тебя сюда прислал. И еще платишь штампиком в заграничной ксиве. Так?

– Примерно так.

– Ну а раз так, то передай тому, кто тебя сюда прислал, что я не согласен. Что он опоздал со своим предложением.

– Но почему?

– Потому что лучше быть первым на зоне, чем последним за ее забором.

Глава 62

В стране царило нездоровое оживление. Ее управители вели подсчеты и с утра до ночи и ночью тоже, если были дома, а не где-нибудь на «выездном совещании», играли в стратегические игры. Вроде тех, что так обожают их компьютеризированные внуки. Только играли не с компьютером. А с целой страной. Государственные мужи просчитывали кризис.

Президент мыслил по старинке. Президент раскладывал пасьянсы. Из политических лидеров, сторонников, противников, фондов, партий, фракций, платформ, территорий, силовых министерств, спецподразделений и еще населения. Населения России. Он перетасовывал их друг с другом, менял местами, раскладывал в различных комбинациях, менял козырей, выводил в тузы шестерок, бил королей валетами… Он просчитывал десятки хитроумных комбинаций, но никогда не выпускал из рук бьющий всех и вся покер – пропавшую из арсеналов армии атомную бомбу. С ней он мог выиграть любую игру. Выиграть всегда и при любом раскладе.

Он мог сменить неугодных ему министров, придравшись к тому, что они не сумели обеспечить надлежащий надзор за ядерным оружием. И поставить на их место новых, более его устраивающих, под одобрительный гул законодательного собрания. Мог объявить чрезвычайное, в связи с угрозой термоядерной диверсии, положение. И выслать законодателей и министров за сто первый километр. Мог запросить военной помощи ООН и получить ее. Или потребовать международных кредитов на обеспечение безопасности ядерных арсеналов и получить еще быстрее, чем военную помощь.

Блуждающая по территории страны бомба позволяла ему использовать всю возможную полноту власти. И даже большую, чем оговаривала конституция. Пока бомба угрожала стране, позиции Президента были непоколебимы.

Кроме того, новый кризис бил старый кризис. По тому что в стране, где с часу на час может случиться ядерный взрыв, население перестает заботить невыплата зарплат и пенсий и цены на минимальные и максимальные продуктовые корзины. Как говорится, не до жиру – быть бы живу.

Бомба могла стать панацеей от всех государственных хворей. Как тот рекламируемый от кашля, поноса и золотухи панадол. Та бесхозная бомба меняла политическую ситуацию. Но, возможно, меняла не в самую худшую для Президента сторону…

Впрочем, та же самая, блуждающая, как снарядный осколок в живом теле, бомба устраивала и премьера. Примерно по тем же позициям устраивала. Но только если их развернуть в свою пользу. Если, к примеру, вовремя объявить Президента недееспособным. И не способным предотвратить возможность термоядерного взрыва, угрожающего населению страны. И тем сдернуть одеяло на себя…

О том же думал министр внутренних дел. О государственном одеяле, которое можно потянуть и перетянуть. Если потянуть вовремя и с надлежащей силой. Например, блокировав силами подчиненных ему спецподразделений телерадиотрансляционные центры, посредством которых выйти с обращением к жителям страны, которых на местах батальоны патрульно-постовой службы сгонят на площади для демонстрации поддержки нового курса реформ. И которые они непременно поддержат при огневой поддержке вышеозначенных батальонов.

Но даже если не блокировать и не выходить с обращением, то все равно без него, министра внутренних дел, в такой заварухе не обойтись. А это значит, можно затребовать и получить у правительства новые субсидии, права и льготы. И тем подготовить плацдарм для дальнейшего наступления в высшие эшелоны власти…

Более мелкие, но все равно заоблачно высокие политики искали в сложившейся ситуации свои выгоды. Если произойдет атомный взрыв, то вслед за ним или одновременно с ним произойдет еще один взрыв. Взрыв народного недовольства. Который может, если его энергию правильно направить, смести Президента и всех окопавшихся подле него приспешников. И вынести на своем гребне во власть новую когорту управителей. Довольно лишь выступить по радио и телевидению и разъяснить рядовым гражданам, кто управлял страной и управлял ими. И продемонстрировать кое-какие документы… Не страдало в данной ситуации и Министерство обороны. Кроме разве самого министра, которому в будущем раскладе выпадала роль козла отпущения. Если он, конечно, не сумеет вовремя вывернуться. Все прочие высокие армейские чины оставались на местах. Потому что в чрезвычайных условиях армия является единственным гарантом сохранения мира и порядка. И никто с той армией всерьез спорить не решится. А напротив, станет с ней всячески заигрывать и строить ей глазки и прозрачные намеки. Что в перспективе обещает армии достойное ее статуса повышенное материальное и техническое содержание, а ее генералитету новые звания, квартиры и участки под дачи. И если для достижения этих целей нужна бомба – пусть будет бомба…

И уж кто совсем не испугался бомбы – так это разномастная, но единая в своей нацеленности на власть мелкая оппозиция. Для тех, если отбросить сантименты и широковещательную демагогию, бомба могла стать мамой родной. Если успеть опередить Президента и премьера. Если успеть опередить Президента и премьера, то можно ухватить свой, очень жирный кусок пирога. Возможно, самый жирный кусок пирога. И под разглагольствования через средства массовой информации и особенно общероссийские телевизионные каталы о государственной безопасности и заботе о чаяниях населения пропихнуть десятка два с двойным дном законов. И протащить в правительство своих людей. И убрать всех прежних. А если убрать всех неугодных прежних и поставить угодных своих, то это уже будет революция, о которой так давно говорили все, кому не лень. И если бомба неизбежна и способна привести к подобным результатам – пусть бомба будет раньше…

Крупная оппозиция думала чуть иначе, но все равно в том же русле. В русле убыстрения чрезмерно затянувшегося процесса прихода к власти. Крупной оппозиции не была нужна угроза взрыва как таковая, но была на руку любая публично продемонстрированная недееспособность ныне существующего правительства. Пусть даже связанная с неспособностью охранить над лежащим образом ядерный боезапас страны. И даже хорошо, если связанная с неумением охранить ядерный боезапас. Потому что скандал такого ранга не минует ни одни уши и не оставит безучастным ни одного человека. Особенно если его осветить через СМИ и телевидение. Бомба это вам не взятки и не купание с голыми девками в сауне, которые затрагивают только взяткодателей и взяткополучателей и любителей дурно пахнущего пара. Это то, что касается каждого гражданина страны. И если верно использовать промашку правительства и Президента, и если найти компромисс с армией и здравомыслящими людьми в силовых министерствах, то…

– Странно, – сказал вечером своей жене один из руководителей российского телевидения. – То неделями не тревожат, то налетают как голодные собаки. Все и в один день.

– Кто налетает? – переспросила жена.

– Все налетают. От представителей Президента до генсеков партии любителей пива. Все. И в один день. Все свидетельствуют свое почтение, интересуются, нет ли проблем, и предлагают свою помощь. Видно, что-то произошло там, в высотах власти. Видно, случилось что-то такое, что может разрешиться в том числе и с помощью телевидения. Или только телевидения…

Вот как все повернулось. С бомбой. И не с бомбой.

Всех она устроила. Та похищенная из арсеналов Вооруженных Сил ядерная смерть. Всем оказалась выгодна. Тем или иным боком.

И Президенту.

И премьеру.

И министрам плаща и кинжала. И более мелким правительственным чиновникам.

И оппозиции.

И даже президенту Соединенных Штатов Америки. Всем она обещала принести свои политические дивиденды. В случае угрозы возникновения взрыва. Или политические дивиденды в случае взрыва.

Всем! Кроме разве народа, которому предстояло в том взрыве погибнуть…

Глава 63

– Пора, – сказал Мозга. – Уже пора перестать брать на понт. Уже пора начинать ладить дело…

– Когда?

– В следующую субботу…

Время в стране потерянной атомной бомбы начало обратный отсчет…

Глава 64

Саморазжалованному из полномочных, чрезвычайных и особо приближенных к телу его высочества шейха озер, песков и нефтяных скважин представителю была назначена встреча. С Куратором. Куратор для Резидента есть главное и нередко единственное за всю его карьеру лицо, через которое он имеет возможность сноситься с Конторой. От него он получает задания, инструкции, специмущество, деньги, благодарности. С ним он советуется и ему высказывает свои сомнения, жалобы и протесты. Кто стоит за Куратором и над Куратором, рядовой Резидент узнает очень редко. И узнать не стремится, чтобы спокойней спать и чтобы просыпаться…

Встреча состоялась в назначенное время в назначенном месте. И встреча озадачила.

Нынешний Куратор не был похож на Куратора. Это Резидент понял сразу. По его внешнему облику, по манере держаться, разговаривать и особенно по теме разговора. Тема разговора выходила за пределы компетенции просто Куратора. Тема этого разговора касалась не деталей операции, не требуемого для ее осуществления вещевого и материального снабжения, а ее сути. А сутью была бомба.

– Ты уверен, что они располагают изделием? – Вопрос чей угодно, но не Куратора, которому надлежит только узнавать, передавать ответ по инстанции и возвращать высокое мнение в низы…

– Уверен.

– Почему?

– Я прослушивал встречу.

– Но ведь ты ее не видел, ты только слушал.

– Этого вполне достаточно. Он говорил с абсолютной уверенностью в своих возможностях. И с абсолютной готовностью использовать эти возможности. Это не были просто слова. Это были вполне конкретные предложения.

– А если он блефовал? Если обманывал ради достижения каких-то своих целей?

– Зачем? В их среде обманывать не принято. Своих не принято. В их среде обман своих карается смертью. Если он блефовал, то блефовал жизнью. И ничего не выигрывал взамен. Кроме того, я имел дело с его людьми во время оперативной разработки подходов к объекту. И убедился, что они не бросают слов на ветер. Они говорят только о том товаре, который у них имеется в наличии. Это не блеф.

– Значит, бомба уже есть?

– Есть.

– И он способен ее взорвать?

– Уверен. Он способен ее взорвать, потому что обещал это сделать. Публично обещал. Ему нет хода назад. Ему не простят его заявлений, не подтвержденных действием.

Куратор, который не был Куратором, задумался. Уверенность Резидента в своих словах была очень серьезным аргументом в пользу опасности. Резиденты редко ошибались в выводах. Потому что проводили расследование лично, не передоверяя его многочисленному низовому аппарату. И могли лучше, чем кто-либо, судить о сути проблемы. И еще потому, что отвечали за результат не погонами, а головой.

Но даже если предположить, что Резидент заблуждается, то в данном конкретном случае лучше перестраховаться. Ведь разговор идет не о партии наркотиков, не о коррумпированном регионального уровня чиновнике и даже не об угрозе покушения на высокопоставленного члена правительства – о бомбе. Об атомной бомбе. Она касается всех.

– Как можно установить местонахождение изделия?

Это тоже был вопрос не Куратора. Куратору довольно было переадресовать его своему начальству. Это был вопрос начальства. Или начальства того начальства.

– Не знаю. Я не смог проследить путь транспортировки изделия.

– Как, по-твоему, можно установить местонахождение изделия в принципе?

– Быстрее всего?

– Как можно быстрее.

Резидент секунду посомневался, но все-таки сказал:

– Если как можно быстрее – то обратиться за помощью к Президенту, перекрыть все дороги, проверить все машины и все железнодорожные составы силами милиции, военных и пограничников.

«Куратор» внимательно посмотрел в глаза Резиденту. Который догадался, что он не Куратор. И сказал об этом вслух. Потому что сказал о Президенте.

Играть втемную дальше было глупо. И изображать Куратора – тоже глупо. Есть ситуации, когда приходится снимать маски.

– Президент отказывает во встрече.

– Надо довести до него суть проблемы.

– Он знает суть проблемы.

– И?..

– И отказывает во встрече.

– Но это значит…

– Это ничего не значит. Кроме того, что я сказал. Кроме того, что Президент по неизвестным нам причинам отказывает во встрече.

– Тогда я затрудняюсь…

– Почему ты исключил из способов доставки воздушные носители?

– Бомбу можно сбросить либо с борта военного штурмовика – которые охраняются и которые по причине отсутствия горючки практически не летают. Либо с вертолета – что не может гарантировать точности попадания. Кроме того, самолет или вертолет возможно сбить на подлете силами ПВО. Сразу после легализации намерений. Нет, авиационные средства доставки не могут использоваться для шантажа. Только для внезапной атаки. Для шантажа может быть пригоден только заранее доставленный на место и укрытый от посторонних глаз заряд. Для этого более всего подходят большегрузные автомобили и железнодорожные контейнеры. Скорее всего автомобили. Так как они маневренной и их можно оставить в любом удобном месте.

– Согласен. В данном вопросе наши выводы сходятся.

– Тогда еще один сравнительный вопрос – где предположительно он собирается провести взрыв?

– В любом крупном городе в средней полосе России. Они не рискнут везти заряд через всю страну. И не станут выбирать маленький населенный пункт, взрывом которого никого не напугаешь. Они будут выбирать крупный город.

– Миллионник?

– Миллионник. Ну или хотя бы пятисоттысячник.

– Значит, один из ближайших к месту сходки городов-миллионников.

– Почти наверняка – да.

Объект поиска и направление поиска были определены. Оставалось детализироваться по частностям.

– «ЗИЛы» и «газончики» исключаем?

– Да. Только большегрузы. Только тентованные «КамАЗы», «МАЗы». И обязательно контейнеровозы и холодильники. Они для этих целей удобнее всего.

– Добро. Рассматриваем только большегрузы свыше десяти тонн.

– Теперь место назначения…

Разведчики развернули обычную большемасштабную политическую карту страны. И, воткнув в место сходки иглу циркуля и раздвинув его на тысячу километров, очертили круг. Расстояние в тысячу километров они выбрали произвольно, исходя из того, что чем больше расстояние, тем выше шансы нарваться во время дороги на какое-нибудь опасное приключение.

В двухтысячный круг попали несколько городов с населением, превышающим триста тысяч жителей.

Внутри круга были выделены наиболее добротные дороги. Везти атомную бомбу по проселкам, рискуя застрять с нею где-нибудь в грязевой луже, никто не станет. Для такого груза требуется гладкая и широкая дорога.

Итого – несколько городов и несколько десятков соединяющих их магистралей. Это были уже те масштабы, которые Контора могла освоить самостоятельно. Без помощи Президента. По крайней мере могла попробовать освоить.

К посту ГАИ подошел человек. Очень добротно и богато одетый человек.

– Здорово, служивый, – сказал он.

– Чего надо?

– Поговорить, Узнать, как ваша жизнь придорожная.

– Нормальная жизнь. Говори, чего надо?!

– С начальством поговорить.

– Начальство там, в будке спит. Тревожить не велело. Так что со мной говори.

– С вами не получится. Это дело выходит за пределы вашей компетенции.

– Компи… чего? Откуда ты знаешь мои пределы? Может, у меня и не такие пределы… но такие пределы, чтобы вот сейчас тебя… Ну-ка предъяви документы…

Разговор принимал нежелательный оборот.

– И все же это дело компетенции вашего начальства. Потому что это очень денежное дело. И если это денежное дело его минует, то я не знаю, как он расценит ваше упорное нежелание…

– Так бы сразу и говорил. Я сейчас…

Начальство, по привычке спавшее между двумя выключенными по случаю лета электрическими «козлами» под курткой на лавке внутри поста ГАИ, громко выразило свое недовольство по поводу того, что его потревожили. В приличествующих случаю выражениях.

– Ну ты че… в натуре, ефрейтор Михайлов… совсем, что ли… старшего по званию… вообще…

– Товарищ старший лейтенант, тут вас просят.

– Кто… Кому делать… Если меня разбудить… И ты тоже… ефрейтор Михайлов.

– Он говорит, что по делу. Денежному.

– Ну так бы сразу и сказал…

Начальник поста накинул на плечи куртку и, громко зевая и поеживаясь, сел на лавку.

– Зови.

Незнакомец прошел в будку.

– Ну, че надо?

– Надо? Помощи надо.

– Задавил кого? Если до смерти задавил, то тогда не договоримся. Тогда – по закону. Тогда протокол, опознание, задержание…

– Нет. Никого я не давил. Тут дело совсем другого рода. Тут дело деликатное.

– Ну?!

– Понимаешь, кинули нас.

– Нынче всех кидают. Ты мне не жалуйся. Ты мне дело говори. А то я при исполнении. Мне порядок на дорогах обеспечивать надо. Нарушителей ПДД ловить. А ты отвлекаешь меня посторонними, понимаешь, разговорами.

– Я и говорю – кинули нас. Умыкнули товар на миллион долларов.

– Ну! На миллион баксов – это круто.

– На миллион! И если вы поможете отловить и наказать преступников, двадцатую часть возвращенной владельцам суммы они готовы пожертвовать на нужды работников дорожно-постовой службы. В наличных долларах.

– Десятую.

– Почему десятую?

– Потому что по справедливости. Потому что вы получите девять десятых. А если мы не станем искать – ничего. Мы получим гораздо меньше, хотя спасем всё. А могли бы забрать все.

– Хорошо, я согласен.

– И штуку сейчас. Авансом. Мне.

– Сейчас?

– Сейчас! Сами понимаете, мне придется перегруппировывать силы личного состава, усиливать меры по обеспечению надзора за транзитным автотранспортом, возлагать на личный состав и себя дополнительную ответственность… Нам придется работать! Может быть, задарма работать. В общем, сейчас, и штуку.

– Хорошо.

– Кого нужно проверять?

– Все большегрузные машины, следующие в направлении… Особенно тентованные «КамАЗы», контейнеровозы и рефрижераторы. И особенно машины, идущие малой скоростью в сопровождении нескольких легковушек. Малая скорость и легковушки сопровождения – один из главных признаков интересующего нас транспорта.

– Понял. Не дурак. Стекло едет. Или какая-нибудь электроника. Угадал?

– Почти. Но разбиться действительно может.

– Что делать с машинами?

– Убедиться в наличии груза.

– Нам что, пломбы придется ломать? Тогда еще десять штук. За возможный скандал. Водители до пломб, знаете, какие нервные…

– Ничего ломать не придется. Надо поднести к машине вот этот детектор. Если стрелка отклонится, значит, там находится тот груз, который мы разыскиваем.

– Он что, радиоактивный, что ли?

– Да, чуть-чуть. Мы на всякий случай пометили его радиоизотопами.

– Изотопами? А от них ничего такого не будет? Личный состав не пострадает? В смысле свободной от несения службы жизни?

– Нет. Это исключено. Дозы слишком малые, чтобы нанести какой-либо ощутимый вред здоровью…

– Тогда еще полштуки. Мне. И сейчас.

– За что?

– За то самое! За лечение личного состава. И компенсацию. В случае утраты трудоспособности. А то одному моему знакомому, когда на переподготовку в Чернобыль посылали, тоже говорили, что ничего страшного. И точно – ничего. То есть совсем ничего. То есть полный – ничего…

– А почему вам, а не им?

– Потому что за этот вверенный мне пост отвечаю я.

– Хорошо. Еще полштуки…

Сделка была заключена. На этом посту ГАИ. И еще на полусотне постов ГАИ. И еще был заключен договор с десятью охранными фирмами, которые взялись разыскать утраченный груз за те же десять процентов от его стоимости. И выплачен аванс работникам железнодорожных контейнерных станций нескольких крупных городов.

Сделки были заключены. Ловчая сеть заброшена. Оставалось ждать улова.