Текст книги "Параметры риска"

Автор книги: Андрей Ильичев

Соавторы: Александр Шумилов,Леонид Репин,Виталий Волович,Юрий Рост,Сергей Лесков,Владимир Снегирев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Трое японцев и шерп обычным маршрутом по юго-восточному гребню поднимаются на вершину Эвереста В первой двойке – Наоми Уэмура.

"В день подъема на вершину у меня из-за кислородной маски разбились очки. Когда я спустился после достижения вершины, то ночью не мог спать, так у меня болели глаза".

При восхождении погиб японский альпинист и шерп. Еще раньше – при сооружении промежуточного лагеря – под ледовым обвалом были погребены семь шерпов. А всего в том году жертвами Гималаев стали 25 человек…

После восхождения на Эверест Уэмура улетает на Аляску и – вновь в одиночку – покоряет там гору Мак-Кинли.

В двадцать лет он не мог подняться даже на Фудзияму – по натоптанной тысячами ног тропе. К двадцати девяти – на его "боевом счету" высочайшие вершины Западной Европы, Африки, Южной и Северной Америк. Монблан – 4807 метров, Килиманджаро – 5895, Аконкагуа– 6960, Мак-Кинли – 6194. И Эверест – высочайшая вершина Азии и мира – 8848 метров!

Такого послужного списка не имел еще ни один альпинист!

Согласитесь, большинству из нас для самоутверждения было бы вполне достаточно любого из этих восхождений. Но Уэмура вновь и вновь штурмует вершины.

Очередная – гора Гранд-Жоресе в Альпах – могла стать для него последней. В общем-то ничем не примечательная гора, и ничем, казалось, не примечательное тренировочное восхождение. Разве только тем, что было оно «праздничным» – с группой товарищей, в канун Нового года.

"Был страшный холод, мороз доходил до минус 40 градусов. Руки и ноги мои начинали терять чувствительность. Тогда я стал двигать ими, сжимая и разжимая пальцы, по несколько сот раз, и мне удалось избежать обморожения. А вот у товарищей моих были страшные обморожения. Они произвели на меня ужасное впечатление".

В 1971 году Уэмуру включают в состав "Международной экспедиции на Эверест".

Лучшие альпинисты мира собрались вместе. Штурм должен был проходить по двум маршрутам: одной группе предстояло идти по юго-западному склону, а другой– по западному гребню. Однако ни тот, ни другой вариант к успеху не привели. Лишь одной двойке удалось, подняться достаточно высоко, до отметки 8350 метров. При попытке прохождения западного гребня погиб индийский альпинист.

Причин неудачи, говорят, было несколько. Сначала альпинистам досаждала ненастная погода, сильные морозы и штормовые ветры. А потом… Собственно, это главное – то, что случилось потом. Восходители из 13 стран не сумели найти общего языка друг с другом. Каждый из них был силен сам по себе, когда же речь заходила о коллективных усилиях, ничего не получалась. Оказавшиеся на юго-западном склоне Доугэл Хэстон и Дон Уильянс все время рвались вперед, заставляя других обслуживать их – это и стало основным поводом для конфликта.

Знаменитый восходитель и литератор Крис Бонингтон, описавший эту ситуацию в одной из своих книг, подчеркивает, что Уэмура и его соотечественник Ито не позволили втянуть себя в ссору. На протяжении всего восхождения они терпеливо и молча выполняли монотонную, изнуряющую работу по доставке снаряжения в верхний лагерь, прекрасно сознавая, что это не дает им ни малейшего шанса увидеть вершину.

Собирая материал для книги, Бонингтон спросил Уэмуру, что он думал тогда по этому поводу, и услышал в ответ: "Они (имеются в виду Д. Хэстон и Д. Уильянс. – Прим. авт.) никогда не спрашивали, чего мы хотим или о чем мы думаем. Мы же делали все возможное, чтобы поддержать их. Это был наш долг". Бонингтон намеренно не делает вывод, и так все ясно…

Трудно сказать, в какой именно степени этот случай повлиял на решение Наоми Уэмуры в дальнейшем путешествовать только одному, но так или иначе, а именно с тех пор он всегда отправлялся в дорогу в одиночестве.

"Когда дело доходит до приключений, я становлюсь эгоистом – так объяснял он свою приверженность к "сольным походам". – Для меня истинный смысл моих путешествий – в радости от свершения задуманного… Когда удавалось преодолеть себя и продвинуться хоть еще немного вперед, я чувствовал радость и гордость за то, что все это мне пришлось совершить в одиночку, без чьей-либо помощи".

В начале 1972 года Уэмура побывал на аргентинской станции в Антарктиде, а в августе ненадолго поселился у эскимосов Гренландии. Совсем один – чтобы полностью проникнуться духом жизни этого самого северного в мире народа, воспринять накопленный веками опыт.

"Супруги Инутосоа очень сердечно отнеслись ко мне… Я тоже привязался к этим простым людям и, как мог, отвечал на их любовь. Вскоре пожилые супруги сказали, что берут меня в приемные сыновья, что они оформили какие-то бумаги и получили свидетельство. Приемные дети – весьма обычное явление у эскимосов".

Уэмура научился строить снежные хижины – иглу, научился управляться с собачьей упряжкой и совершил небольшое – всего 3000 километров – путешествие по северо-западному побережью Гренландии.

Это была своеобразная разминка, поскольку с декабря 1974 по май 1976 года он в одиночку прошел на собачьей упряжке по Гренландии, островам Канадского архипелага, Аляске – 12 тысяч километров.

Только тогда, после самой тщательной подготовки, у него окончательно созрел план, обозначилась цель – Северный полюс!

Мы, к сожалению, разучились удивляться. Путешествовать просто… если сидишь у экрана телевизора. Мы совсем забыли, что достижение Северного полюса на протяжении многих веков оставалось манящей, но не доступной целью, мечтой многих прославленных путешественников. Мы совсем забыли, с каким трудом двигался человек к вершине планеты. Мы забыли, что всего сто лет назад газеты мира сообщили «окончательно»: "Северный полюс недоступен!"

Впервые вершину планеты сумели достичь в 1908 и 1909 годах американские путешественники Фредерик Кук и Роберт Пири. Впрочем, современные историко-географы говорят более осторожно: "Они побывали в районе полюса".

Кук и Пири шли по дрейфующим льдам на собачьих упряжках. Потом – в 1926 году – круг почета над полюсом совершил первый самолет, несколько дней спустя – дирижабль.

21 мая 1937 года советский летчик М. В. Водопьянов. посадил тяжелый четырехмоторный самолет "СССР Н-170" у течки пересечения меридианов. Вслед за ним «приледнились» самолеты В. С. Молокова, А. Д. Алексеева, И. П. Мазурука. На лед было выгружено около десяти тонн снаряжения и оборудования первой в мире дрейфующей научной станции.

В 1937 году это событие произвело не меньшее впечатление, чем в наши дни первый старт человека в космос. Весь мир повторял тогда имя Отто Юльевича Шмидта – начальника экспедиции, имена четырех советских зимовщиков – Папанина, Кренкеля, Ширшова, Федорова. И все 274 дня, пока продолжался дрейф, эти имена оставались самыми популярными в мире.

"Экспедиция Папанина превосходит все, что делалось в продолжение долгого времени для мировой науки. Значение ее… можно сравнить только с открытием Америки и первым путешествием вокруг света", – писала зарубежная газета.

Прошло время – дрейфующие станции и сезонные экспедиции в Арктике стали привычным делом.

С 1948 года каждую весну, а иногда и осенью проводятся высокоширотные воздушные экспедиции «Север». Летающие лаборатории «приледняются» в заранее запланированном районе, проводят в течение нескольких суток комплекс наблюдений, а затем перелетают в другой район, на новую льдину.

В 1950 году была организована станция "Северный полюс – 2", а начиная с 1954 года дрейфующие станции работают в Северном Ледовитом океане непрерывно. Общая продолжительность их дрейфа превысила 20 тысяч суток, а путь, пройденный ими в океане, достиг 100 тысяч километров.

Дрейфующие станции и сезонные экспедиции организуют также американские и канадские ученые.

Северный Ледовитый океан – самый суровый, самый труднодоступный из океанов – стал благодаря этим работам самым изученным из всех океанов Земли. Люди научились жить и работать на дрейфующих льдах месяцами, а то и годами. Но вот что удивительно – Северный полюс отнюдь не потерял своей притягательности. Он остается своеобразным полигоном для демонстрации мощи технических достижений человечества. И еще – для демонстрации мужества, воли, выносливости самого человека.

В 1977 году надводный корабль, советский атомный ледокол «Арктика» впервые в истории достиг полюса.

Сорок лет назад известный советский полярник и океанолог Николай Николаевич Зубов писал: "Безвозвратно минули дни, когда отважные люди на санях, запряженных собаками… устремлялись в неведомые им северные дали, умирали от цинги и переносили невероятные лишения, не достигнув желанной цели".

Безвозвратно?

Конечно, цинга ушла в прошлое, да и неведомых далей тоже, согласитесь, нет уже на Земле. Но остался полюс. И человек, который по-прежнему желает проверить себя в борьбе.

В 1964 году с Земли Элсмира к полюсу на собачьих упряжках выходит норвежская экспедиция Бьерна Стайба. Неудача…

В 1967 году на мотонартах-снегоходах стартует американо-канадская экспедиция Ральфа Плейстеда. Неудача…

В 1968 году со второй попытки Плейстед добивается успеха!

В 1968–1969 годах английская экспедиция Уолли Херберта пересекает на собачьих упряжках Ледовитый океан но "большой оси" – мыс Барроу на Аляске – полюс – Шпицберген!

Зачем это нужно? В наш космический век – рискуя жизнью, испытывая невообразимые лишения, идти на собачьей упряжке к какой-то воображаемой точке пересечения меридианов, где уже побывали до тебя десятки людей?..

Зачем? Наверное, этот вопрос задают всегда. Задают тем, кто идет к полюсу, кто поднимается на горную вершину, кто на яхте или на лодке пересекает океан.

Фрэнсис Чичестер, в одиночку совершивший кругосветное плавание, писал: "После… морского путешествия, подобного этому, один из первых вопросов, который мне зададут, будет такой: зачем я отправился в путь? В последние годы я давал не менее двадцати разных ответов на него…"

Аллан Джилл, участник экспедиции Херберта, в ответ на подобный вопрос раздраженно отшутился: "Я лично иду, чтобы избавиться от глупых людей, которых спрашивают: "Зачем ты идешь?"

Английский альпинист Меллори, который первым бросил вызов Эвересту, отвечал просто: "Потому что он – Эверест – существует!"

Человечество делится на тех, кто недоуменно пожимает плечами и задает скучные вопросы, и на тех, кто искренне восхищается "колумбами XX века", кого путешествия (даже чужие) окрыляют, делают сильнее и счастливее. Интересно, что когда Чичестер завершил свое кругосветное плавание, его встречали в гавани тысячи людей Английская королева возвела яхтсмена в рыцарское звание, коснувшись его плеча кончиком золотого меча, принадлежавшего когда-то адмиралу Дрейку. Имя Чичестера английский народ поставил рядом с именами прославленных мореплавателей – Джеймса Кука, адмирала Нельсона. А скромная яхта "Джипси Мот IV", на которой Чичестер обошел вокруг света, стала национальной реликвией.

Зачем это нужно?

Уолли Херберт ответил: "Я верю, что одной из черт развития цивилизации является дух приключений. Презирать или принижать это качество – значит игнорировать врожденное чувство любознательности, которое заряжает человека энергией".

"Я хочу бросить вызов пределам человеческой выносливости", – словно вторит англичанину Херберту японец Уэмура…

Пятого марта 1978 года, в день его старта с мыса Колумбия – северной оконечности Земли Элсмира, самого северного острова Канадского арктического архипелага – термометр показал 51 градус ниже нуля.

Широта 83°06 , до полюса – по прямой – 766 километров. Самолет совершил посадку, а потом взлетел в полутьме – солнце еще не взошло после долгой полярной ночи.

Скулили, жались к ногам семнадцать эскимосских псов. Уэмура взобрался на десятиметровый торос, чтобы оглядеться, наметить путь.

"Начинается мой поединок с природой".

"То, что я увидел на севере, потрясло меня. Сколько раз мне приходилось разглядывать эти места с самолета! Мне казалось, что я хорошо представлял себе все, с чем предстояло здесь встретиться. Но я ошибался… Всюду, насколько хватает глаз, сплошное месиво ледяных глыб. Это нечто фантастическое… Оглядываю простирающуюся передо мной ледяную бесконечность метр> за метром в надежде отыскать хоть какой-нибудь проход, через который можно было бы провести собак. Все тщетно… Прохода нет…"

Шестого марта он тщетно пытался отыскать путь в этом хаосе льда.

Седьмого – весь день долбил ломом лед и проложил-таки двухкилометровую тропу, по которой на следующий день надеялся провести упряжку.

Восьмого марта утром увидел, что ночная подвижка льдов уничтожила все плоды его трудов. Тропа, пробитая накануне, была вновь завалена глыбами льда. Провести здесь упряжку опять стало невозможно.

В ночь на девятое Уэмура сквозь сон услышал собачий лай.

"В то самое мгновение, как я открыл глаза, послышалось чье-то непривычное сопение. "Медведь!" Его шаги слышны не более, чем в 10 метрах от моего изголовья. Ружье, лежащее у меня под спальником, не заряжено. Расстегнуть спальник, вылезти из него и зарядить ружье уже невозможно. Единственная моя возможность уцелеть заключается в том, чтобы лежать не шевелясь. Слышу, как медведь разрывает лежавшую на нартах картонную коробку с провизией для собак. Что-то переворачивает. Кажется, полиэтиленовое ведро с китовым жиром, который я держу вместо приправы. Хрустит в медвежьих лапах раздираемое ведро. Потом слышится чавканье. Звуки его неторопливо приближающихся шагов говорят, что он идет прямо на меня. С треском рвется палаточная ткань. Меня обдает вонючим дыханием, и огромная лапа наступает мне на висок. "Ну, все, крышка мне, – мелькает в голове… – Кимитян, я умираю". Получаю резкий пинок, переворачиваюсь вместе со спальником и теперь лежу вниз лицом. Стоявшая На ящике печка падает на меня. Теперь двинуться невозможно. Ртом и носом я уперся в пол. Пытаюсь дышать – не могу. А шевельнуться нельзя… Наконец медведь оставил палатку в покое. Теперь слышу, он с хрустом грызет что-то около нарт. Время идет. Да нет, оно еле тащится. Звуки медвежьей трапезы прекратились. Теперь слышно, как он ходит по снегу вокруг своей стоянки. Все еще ходит. Опять идет ко мне! Липкий пот покрывает все тело. Я не могу унять дрожь. "Господи, помоги мне, помоги!" Я уже не сдерживаю эти свои последние предсмертные стоны. Медведь бушует совсем рядом. Палатка сотрясается… Совсем неожиданно звуки медвежьих шагов начинают удаляться. Медленно, очень медленно. Все тише, тише. "Спасен? Спасен!"… В десятом часу я связался с Авророй и попросил прислать новое снаряжение, прежде всего палатку и провиант. Завтра прилетит спасательный самолет"…

Изнуряющая работа по прокладыванию пути в торосах, сжимающий душу ужас, когда под нартами трещит и ломается лед, когда рушится снежный мост, по которому ты прошел или только собирался пройти…

"Меня вновь охватывает страх. Что же мне сделать, чтобы вытравить его из сердца? Мне столько раз приходилось испытывать это чувство, но каждый раз, когда оно появлялось, я не знал, как с ним бороться, у меня не было средств против него"…

Эти слова мог написать только очень мужественный человек. Избавиться от страха нельзя, но каждый раз вновь и вновь можно преодолевать его.

За первые семь дней он прошел четыре километра, за первые десять – около пятнадцати. Вплоть до 21 марта на горизонте все еще маячили скалы мыса Колумбия.

К 30 марта, за 25 дней, он оставил позади 100 километров. Первые сто километров…

"Доводящие до безумия торосы!"

"Сегодня по пути ужасные торосы".

Он долбит и долбит ломом лед.

"В голове опять теснятся предательские мысли о том, что невозможно двигаться вперед, что путешествие необходимо прекратить. Тут же сам себя ловлю на них, и мне становится стыдно. Беру себя в руки и снова работаю ломом. И опять все повторяется сначала…"

29 марта в дневнике Уэмуры появляется запись: "Я смертельно устал".

У него обморожено все лицо – щеки, нос, подбородок покрыты струпьями. "Слишком большая роскошь – сдаться из-за обморожения"…

Когда остался позади прибрежный пояс торосов, который всегда образуется на границе между неподвижным прибрежным (припайным) льдом и постоянно движущимися дрейфующими льдами Центрального Полярного бассейна, скорость движения стала возрастать. Но все чаще и чаще на пути возникали разводья, которые зачастую приходилось преодолевать с риском для жизни.

Однажды бежавшая впереди собака совершенно неожиданно провалилась в воду. Что делать? Интуиция подсказала, что останавливаться нельзя. Времени нет даже оглянуться – боковым зрением Уэмура видит, что собака выкарабкивается из трещины, а сам в это время выбирает места, прикрытые снегом, интуитивно чувствуя, что под ними находится лед. Нарты постепенно погружаются в воду… Каким-то чудом они все-таки добрались до старого льда…

"Я обернулся, и ужас охватил меня: за нами тянулся след, посередине которого лед был разломан и начинал расходиться в разные стороны. Представить страшно, что бы произошло, если бы я тогда остановился выручить собаку. Нечто еще не совсем осознанное заставило меня тогда крикнуть собакам "яя!". Я назвал бы это «нечто» инстинктом самосохранения, животным страхом за жизнь".

18 апреля еще в полудреме Уэмура услышал зловещее потрескивание льда. Трещина шириной в 30 сантиметров прошла совсем рядом с палаткой. В тот день, желая переправиться через широкое разводье, Уэмура вместе с упряжкой очутился на отдельно плывущей льдине, которая крошилась прямо под ногами. Трещины покрывали ее вдоль и поперек, прямо на глазах расширяясь. Кругом – каша мелкобитого льда.

"Я растерялся. Что делать? Что же делать? В панике вытащил передатчик, с отчаянием решив, что мне ничего не остается делать, как сообщить на базу о том, в какое я попал положение, и попросить о помощи. Я настраивал передатчик, когда под палаткой молнией пробежала трещина. Только сейчас увидев ее, я словно пришел в себя… Передатчик в такой ситуации не поможет. К тому времени, как прилетит вызванный сюда сигналом бедствия самолет, со мной будет уже все кончено. В такой ситуации надо рассчитывать только на собственные силы. Другой возможности остаться в живых у меня нет. "Спокойно! Только спокойно!" – уговаривал я себя… Здесь решался вопрос жизни и смерти"…

Нередко говорят, что такие вот современные путешествия Тура Хейердала, Фрэнсиса Чичестера, Уолли Херберта, Наоми Уэмуры, многих-многих других не могут идти ни в какое сравнение с экспедициями, плаваниями минувших веков.

Сам Уэмура согласен с этим. Он безоговорочно отдает приоритет путешественникам прошлого, отправлявшимся в дорогу, пусть и не в одиночестве, как он, но зато без радиосвязи, без авиационной поддержки, без совершенных навигационных приборов. Уэмура признает, что их маршруты не сравнимы с его экспедицией ни по тем трудностям, которые пришлось перенести, ни по результатам, которые были достигнуты.

Данью величайшего уважения к первопроходцам звучат его слова: "Я счастлив был бы проявить хоть толику того упрямства и той силы воли, что находил в себе такой великий человек, как Роберт Пири".

Но это лишь одна грань вопроса. Есть и другая.

Да, Уэмуре помогали летчики: раз в две недели доставляли продовольствие, прилетали, чтобы заменить пришедшее в негодность снаряжение, заболевших или уставших собак. (Одна из собак неожиданно для Уэмуры ощенилась во время полюсного похода – щенков и мамашу эвакуировали самолетом и, говорят, в США распродали с аукциона.)

На нартах Уэмуры был установлен специальный радиопередатчик, сигналы которого фиксировал и вновь передавал на Землю американский метеоспутник «Нимбус-6», а на Земле вычислительная машина точнейшим образом определяла координаты японского путешественника. Второй радиопередатчик он использовал для связи со специально организованной на широте 80°30 вспомогательной базой Аврора, где постоянно дежурили японские радисты Тадо Юко и Судзуки Кикудзи. Третий радиопередатчик Уэмура постоянно носил с собой. Достаточно нажать кнопку, и любой самолет, пролетающий в небе Арктики, услышит международный сигнал бедствия – "Мэй дэй".

Как видит читатель, вся современная техника была привлечена для того, чтобы сделать путешествие безопасным.

"Не будет никакого подвига, если вы не возвратитесь обратно, а пренебрежение мерами предосторожности достойно дурака, а не героя", – пишет Уэмура. И совершенно справедливо пишет.

Однако все это замечательное радиооборудование может совершенно внезапно и в любую минуту отказать из-за неожиданной магнитной бури. А если даже сигнал бедствия и дойдет по назначению, то самолет-спасатель прилетит никак не раньше, чем через 12 часов. Слишком поздно!

Безмерная рискованность одиночного путешествия к вершине планеты очевидна.

Гряды торосов, разводья в течение многих десятков лет отражали все попытки достичь полюса по дрейфующим льдам. Но разве теперь их стало меньше? И разве современная Арктика стала теплее?

Столь же высоки торосы, столь же опасны трещины, столь же труднопреодолимы разводья.

Если полюс и стал доступнее для путешественника, направляющегося к нему по льдам, то только потому, что в наше время в корне изменилось отношение человека к Арктике.

Вспомним историю полярных путешествий.

В 1553 году трагически закончилась первая зимовка западноевропейских мореплавателей за Полярным кругом. Лишь месяцы спустя кочевавшие карелы обнаружили у побережья Мурмана два корабля английской экспедиции Хью Уиллоуби. "Стоят на якорях, а люди на них мертвы …" Погибли все – шестьдесят три человека.

В 1619 году во время зимовки датчанина Иенса Мунка в живых осталось только трое, шестьдесят один человек погиб.

В 1735 году в отряде Питера Ласиниуса из пятидесяти трех человек погибло тридцать шесть. Семнадцать человек выжили благодаря спасательной партии.

Список навечно оставшихся во льдах Арктики можно продолжить, в нем – многие сотни и тысячи.

Люди Ласиниуса умерли от цинги, люди Мунка – от голода, все участники экспедиции Уиллоуби погибли по неизвестной причине.

Видимо, людей добивали не столько холод и тьма полярной ночи, сколько неизвестность и страх.

Почти каждая зимовка кончалась в прошлом трагедией – необъяснимыми нервными припадками, сумасшествием, цингой.

Ныне принято считать, что цинга – следствие недостатка витамина С. История полярных путешествий наводит, однако, на мысль, что дело обстоит несколько сложнее. Известно множество случаев, когда люди заболевали при полном, казалось бы, изобилии витаминов. Они ели свежее мясо, зеленые ростки гороха, целебные травки, пили теплую кровь убитых животных… И болели.

Академик Олег Георгиевич Газенко – директор Института медико-биологических проблем – высказал однажды мнение, что организм человека, попавшего в непривычную, стрессовую ситуацию, просто не в состоянии усваивать необходимые витамины. Таким образом, вполне вероятно, что одна из причин цинги – все тот же страх.

Многие века понадобились человечеству, чтобы преодолеть страх перед неизвестностью Арктики.

Современный человек почти начисто лишен страха перед Арктикой. Более того, современный человек склонен недооценивать реальных трудностей Арктики. В зарубежной печати можно найти немало примеров, когда к полюсам, в рискованные плавания, на рискованные восхождения отправлялись вовсе не подготовленные экспедиции – люди, не имевшие ни опыта, ни знаний. Были бы деньги…

Уэмура, готовясь к полюсному походу, в одиночку прошел на собачьей упряжке 15 тысяч километров. Казалось бы, опыта не занимать! Но неподвижные припайные льды, по которым он проехал эти тысячи километров, и дрейфующие льды, с которыми он впервые познакомился на пути к полюсу – имеют, можно сказать, мало общего.

Вы помните: "Мне казалось, что я хорошо представлял себе все, с чем предстояло здесь встретиться. Но я ошибался… Всюду, насколько хватает глаз, сплошное месиво ледяных глыб… Я не знал, что делать…"

Честь и слава японскому путешественнику за то, что он сумел выйти победителем. Честь и слава ему за то, что он откровенно написал о закрадывающемся в душу страхе, о своих промахах, ошибках.

Был момент, когда подступила – накопилась – усталость, и несколько раз он в самом прямом смысле балансировал на грани жизни и смерти.

"Перебирая в памяти события последних дней, прихожу к выводу, что я часто пренебрегал опасностью. К тому же стал забывчив и рассеян и потерял несколько нужных вещей… В прошлом я не замечал этого за собой. И всю эту историю… когда я ехал по ломающемуся льду, можно объяснить только моим легкомыслием и несерьезным отношением к опасности. Я стал излишне суетлив… стал нервничать, спешить, а в результате и появилась эта цепь ошибок. Я перестал заботиться об обеспечении полной безопасности своих действий, которым должна предшествовать абсолютная уверенность в правильности избранного пути. А ведь в Арктике любая ошибка может стать роковой…"

К 21 апреля Уэмура достиг восемьдесят седьмого градуса. До полюса – 333 километра, да и дорога прекрасная. Три дня пришлось просидеть в палатке, дожидаясь, когда замерзнет широкое разводье, а теперь Уэмура наверстывал время.

Двадцать первого – 40 километров, двадцать второго – 60, двадцать третьего – 50.

Полюс все ближе и ближе, Уэмура считает дни. Но вновь – задержка – широкая, труднопреодолимая трещина.

"Нет ничего хуже, когда на человека, уже расслабившегося от наступившей передышки, вдруг сваливается новая трудность. Нервы не выдерживают. Состояние – хоть плачь".

Есть такая японская поговорка: "Половина дороги в 100 ри – 99 ри". Слово «ри» требует пояснения – это японская мера длины, около 4 километров. А смысл поговорки ясен – не считай путь оконченным, пока он не окончен. Не смей расслабляться. Альпинисты знают – . люди часто гибнут, уже спускаясь с вершины.

25 апреля вечером Уэмура записывал в дневнике: "В этот день я наметил себе быть на полюсе. И не дошел до него. Планы мои сорваны… Я переоценил собственные силы и недооценил условий Арктики. Но нельзя сказать, что я не сделал всего, что было в моих силах. Впрочем, что это я ищу оправдания себе? Разве в этом теперь дело! И сегодня находились в пути 11 часов, а прошли не более 20–25 километров. Достиг широты 88° 50 . До полюса остается один градус и десять минут, а это целых 130 километров"…

В этот день там, на полюсе, уже стояли победители– участники экспедиции японских университетов. Как и Уэмура, они шли к полюсу на собачьих упряжках – правда, погонщиками были специально нанятые эскимосы.

"Я нисколько не покривлю душой, если скажу, что не считаю этих ребят своими соперниками… Я иду на полюс в одиночку и не соревнуюсь с кем-либо в скорости продвижения… Мне никогда – не приходило в голову соперничать… Но вот сейчас, когда ученые университетов дошли до полюса, а я, срывая все сроки, еще нахожусь в сотне километров от желанной цели, мне стало не по себе. Было досадно. Так досадно, что на глаза навернулись слезы… Ничего с собой поделать не мог. Досадно!.. Мне нельзя расслабляться, нельзя тратить свои силы попусту. Каждый день этого путешествия неповторим, и его надо прожить с радостью, без сожалений…"

29 апреля в 18 часов 30 минут по времени мыса Колумбия– в 13 часов 30 минут по Гринвичу – Наоми Уэмура достиг полюса. К лому, которым он прокладывал дорогу, привязал шест, к нему – флаги: Японии, Канады, Дании, США. Потом пил чай. Заснуть не мог. Перед ним вставали лица друзей, помощников, знакомых. Лицо жены.

30 апреля в 13 часов с юга – кругом был юг – донеслись звуки приближающего самолета.

"Ну вот и все. Неужели все? Неужели это все, на что я был способен? Нет, не все еще позади. Путешествие мое не окончено: впереди меня ждут три тысячи километров никем еще не пройденного пути через льды

Гренландки!"

В это трудно поверить: через 10 дней-11 мая – Наоми Уэмура начал новое путешествие. И какое! Никто еще не пробовал пересечь Гренландию по длинной ее оси: от северной оконечности – мыса Моррис – Джессеп – и до южной. Сам Уолли Херберт, узнав о планах Уэмуры, произнес только одно слово: "Сумасшествие!" Приблизительно так же оценивали и многие другие планы японского путешественника – его одиночные восхождения, его плавание на плоту по Амазонке.

"До меня уже несколько человек собирались предпринять такое путешествие, но, хорошенько все взвесив и оценив, неизменно отказывались от своих намерений".

Сумасшествие?..

Почему, вы думаете, он остановил свой выбор именно на этом маршруте? "Я исходил из того, что не мне искать легкие пути. Напротив, я решил поставить перед собой задачу, выполнение которой, находилось бы на грани человеческих возможностей". Вот оно – сконцентрированное в нескольких словах кредо Уэмуры. Встреч не со всяким соперником он искал, а только такого поединка, который потребовал бы от него борьбы на грани возможного. Только так!

Через три месяца и двенадцать дней – 22 августа 1978 года – Наоми Уэмура успешно закончил свое гренландское путешествие.

Почему же вновь и вновь ему удавались эти невероятные предприятия?

Обратите внимание на то, как тщательно готовил Наоми Уэмура все свои маршруты. Ведь прежде чем преодолеть 860 километров от мыса Колумбия до вершины планеты, он почти два года прожил среди эскимосов, прошел до Арктики 15 тысяч километров!

Отправляясь к полюсу, Наоми Уэмура верил в успех. Его вера основывалась на тщательной подготовке, на том огромном опыте, который он уже накопил за время предыдущих путешествий. Может быть, главное, что дал ему опыт, – уверенность: "Успех всего дела решает сила воли!"

Очень редко это качество характера человек получает от рождения. Тренируя тело, мы обретаем силу, тренируя дух – силу воли.

Справедлива народная мудрость: "Посеешь поступок – пожнешь привычку, посеешь привычку – пожнешь характер, посеешь характер – пожнешь судьбу".

Сначала по протоптанной туристской тропе он не мог подняться на вершину Фудзиямы. Сначала ему трудно было пробежать даже несколько сот метров. Потом и десятки, сотни, тысячи километров доставляли только радость.

Воспитание силы воли начинается с того, что человек каждый день не дает себе послаблений. Например, выходит на тренировку, несмотря на усталость, на плохое настроение, несмотря на то, что очень часто хочется "жить, как все", плыть по течению, а не преодолевать житейские водовороты.

"Один на один с Севером" – так называется книга Уэмуры. Наверное, советскому читателю это "один на один" покажется немного странным.

Авторам этой публикации неоднократно приходилось бывать на Крайнем Севере, участвовать в экспедициях. Мы не по книгам знаем, что такое полярная стужа, арктические льды, гигантские безжизненные пространства. Нам хорошо знакомо то ощущение, которое испытывает любой человек, оказавшись перед лицом полярной стихии, вдали от жилья, вездеходов и самолетов.