Текст книги "Колхозное строительство 5 (СИ)"

Автор книги: Андрей Шопперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 1

Колхозное строительство 5

Интерлюдия 1

Учёные доказали, что тараканы могут жить без головы. Но в голове им уютнее.

Объявление при входе в студенческую столовую:

«Не подбирайте крошки – НЕ БЕСИТЕ ТАРАКАНОВ!!!»

Таракана звали Ёж. Он уже несколько лет обитал в этой квартире. Недавно новые хозяева решили разбрызгать по кухне отраву. Пришли люди, от которых несло смертью. Они стали заносить баллоны, настраивать свои прыскалки. Ещё бы объявление повесили: «Сейчас будем травить тараканов». Не дожидаясь, чем это действо закончится, Ёж сбежал по давно найденному им переходу в соседнюю квартиру. В ней жили двое – мужчина и женщина. Только вот мужчина почти всегда был в разъездах, и женщина большую часть времени находилась в квартире одна. Женщина была еврейка, правда, все кто заходил к ней в гости, называли её казачкой Аксиньей, хотя почти сразу придумывали ей другое имя – Элина. Ежу недосуг было заниматься этими метаморфозами имён. В этой квартире почти не было крошек. Казачка Элина (или еврейка Аксинья) почти не готовила и почти не питалась дома. Она вообще очень мало времени проводила у себя в квартире. Где-то служила.

Что это за служба такая, что даже поесть человеку некогда у себя дома и крошек накидать? Одним словом, Ежу жить у казачки не нравилось. Он несколько раз пытался вернуться к своим нормальным хозяевам, но оттуда по-прежнему несло смертью. А когда, наконец, запах смерти исчез, и ослабший и изголодавшийся Ёж вернулся к себе, то застал там новенького. Опять необычного таракана, такого же, как и он – умного. Звали новенького Юрий. Или Анд. Вечно с этими новенькими проблема, считают себя сразу хозяевами. Нет, чтоб пожить, пообтереться, познакомиться с соседями. Нет. Всё, он тут главный.

Ёж спорить не стал. Он решил бороться за своё светлое будущее, и у него был союзник – кот Персик. Ничего, что Персик об этом не знал. Главное, что Ёж всё продумал. Как и предыдущий таракан Александр, Юрий был жадным.

На этом весь план и строился. Ёж знал, что около полуночи, когда все в доме заснут, Персик всегда обходит свои владения. Подгадав к этому времени и накопив за неделю крошек, он рассыпал их на полу, как можно дальше от щелей, в которые можно юркнуть, спасаясь от кота.

И таракан Юрий Анд купился: вылез и стал их с жадностью, и даже с хрустом, поглощать. Крошки и в самом деле были вкусные: девочки ели печенье, оно крошилось и падало на пол – и маленькими крошками, и большими, и даже целыми крошищами.

За поеданием одной такой крошищи Персик и застукал Анда. Раз, и не Юрий хрустит крошкой, а Персик хрустит Юрием. Пищевая цепочка, ничего не поделаешь.

Чёрт, и откуда он знает такие умные слова? «Пищевая цепочка»? Придумают же. Ясно, что цепочками питаться нельзя. От старых хозяев остался клад – много золота, в том числе и золотые цепочки. Ёж пробовал, они несъедобны. Или есть другие пищевые цепочки?

Клад лежал себе в углу кухни под паркетом. Кому нужно золото? Зачем его прячут?

– Петя, мы когда будем паркет на кухне менять? Он весь в трещинах.

– Ну вот вернёмся из Англии – и поменяем.

Это новые щедрые хозяева. Собираются в Англию? А кто его будет кормить?

Интермеццо 1

– Как вы относитесь к довольно устойчивым слухам о том, что Фурцеву и Хрущёва связывало не только служебное положение? Мне говорила Светлана, что её маму обидно называли «Никитские ворота»…

– Ты, Екатерина Алексеевна, думаешь, я старый дурак, и ничего не знаю, что в стране творится? Сижу там, в Завидово или в Заречье, да в «Глицинии» в Нижней Ореанде, охочусь, баб тискаю, и начхать мне, что в СССР делается? Так?!!

– Что вы, Леонид Ильич, и в мыслях такого не было, – Фурцева сбледнула. Таким злым она давно Генсека не видела.

– Ты ведь понимаешь, Катерина, что в Политбюро ты только потому, что там должна быть женщина? – Брежнев дёрнул Фурцеву за руку, усаживая на диван, как раз на даче в Завидово, и навис над ней, – А ну говори, кто тебя надоумил.

– Леонид Ильич! Это правда! Пётр Тишков пригласил вернуться на родину Керенского и предложил представителям царской фамилии посетить СССР.

– Я тебе прямой вопрос задал! – Брежнев почти слюной брызгал.

– Я как коммунист обязана доложить о таких вопиющих случаях нарушения Устава нашей партии.

Брежнев, отошёл, сел напротив кресло и улыбнулся.

– Нарушение Устава? Сильно сказано. Давай так, Екатерина Алексеевна, ты сейчас говоришь, кто тебе эту херню в уши вдул, и мы на время забываем этот разговор. Есть и второй вариант: ты из себя корчишь дурочку – а, сама понимаешь, дурочки в Политбюро не нужны. Пойдёшь на пенсию. Сколь тебе годков?

– Пятьдесят семь, – сжалась Фурцева.

– Вот видишь, два года уже как могла бы быть на заслуженном отдыхе. Хотя ты ведь работала на прядильно-ткацкой фабрике в Вышнем Волочке, если мне память не изменяет… Уверен, туда срочно требуется парторг. Так что выбираешь, Катерина?

– Леонид Ильич, вы не понимаете! Тишков только притворяется коммунистом, а сам – настоящий капиталист. У него за границей и заводы, и фабрики, киностудию вон недавно купил. На его предприятиях эксплуатируют рабочий класс. Три шкуры с рабочих дерёт – а иначе откуда у него такие деньги? – Фурцева даже раскраснелась, свою гневную речь выдав.

– Значит, будет Вышний Волочёк. Собирай шмотки, завтра специально расширенный состав Политбюро соберу, будем тебя выводить из состава в связи с переходом на другую работу.

– Леонид Ильич!

– Екатерина Алексеевна!

– Дмитрий Фёдорович Устинов.

– Ну, вот, а ты, дурочка, боялась, а даже юбка не помялась. Ещё кто? Не верю я, что вдвоём решили шашни крутить.

– Леонид Ильич, товарищ Генеральный Секретарь! Дмитрий Фёдорович, как и я, обеспокоен, что в наши ряды проник подлый и опасный враг. Очень опасный. Умный.

– Катерина! Вышний Волочёк!

– Семичастный.

– Катерина!!!

– Щербицкий, – повесив голову.

– Ну ничего себе вы кубло свили. Иди пока. Стой! Этим ни слова. Если узнаю, что проболталась, – сгною на Сахалине. Стой! Ты ведь министром культуры долгонько у нас была? Когда там «Крылья Родины» с «битлаками» соревноваться будут? Через два дня? Ох, время летит. Чтобы через пять часов была в Лондоне и помогала этому «перерожденцу». Понятно?

– Да как я доберусь? За пять…

– Да хоть каком кверху, хоть военным бортом. Хоть с пересадками. Через пять часов чтобы духу твоего в стране не было. И если узнаю, что с кублом встречалась или созванивалась… Ну ты знаешь.

Событие первое

(Тут многие ругаются, что мои главы не соответствуют главам АТ. Чтобы впредь не путать вас, дорогие читатели – а писать по-другому я не хочу – буду называть свои главы «событиями», как и в «Пожарском»)

За пару недель до предыдущего разговора.

– Добрый день, Леонид Ильич, вызывали? – Пётр Тишков в этом кабинете Брежнева не любил бывать. Словно у директора школы после того, как тебя поймали за подглядыванием в женской раздевалке.

– Да, Пётр, что у тебя по Керенскому? Определился? Мне докладывают, что он кое-то движение националистическое в США организовал, «Русские идут». Это то, о чём мы с тобой говорили?

– Да, Леонид Ильич, Александр Фёдорович активно ввязался в эту драку. Обещает с десяток тысяч болельщиков организовать. Я ему денег из своих заработанных за границей через барона Бика перевёл.

– Тут, Пётр, некоторые бегают вокруг меня с этими твоими деньгами. Предлагают даже посадить тебя, а деньги национализировать, – Брежнев криво усмехнулся.

– Давайте я ещё один компромат на их мельницу солью. Я вчера разговаривал по телефону с великим князем Андреем Александровичем Романовым. Это сын великого князя Александра Михайловича и великой княгини Ксении Александровны, племянник Николая II. В настоящий момент он старейший представитель дома. Кроме того, основатель «Объединения членов рода Романовых».

– А мне ничего такого не докладывали. И что? О чём говорили? – Брежнев, как всегда, когда нервничал, потянулся за «Столичными». Закурил.

– О том же самом, что и с Керенским. Пусть объединяют русскую эмиграцию для помощи «Крыльям Родины».

– И всё? – Генсек как-то разочарованно хмыкнул.

– Да. Всё. Я его после победы нашего ансамбля пригласил от имени правительства посетить СССР.

– Ого! А не много ли взял на себя, товарищ Тишков? – Брежнев снова хмыкнул и погасил сигарету.

– Леонид Ильич, вы ведь знаете – сейчас между СССР и Западом во главе с США идёт холодная война. Писатель английский Джордж Оруэлл придумал в 1945 году. Сейчас мы эту войну проигрываем. Хрущёв виноват.

Поссорился с Китаем. Советско-китайский раскол, начавшийся в конце пятидесятых годов, сейчас приближается к пику напряжённости. Это значительно ослабляет позиции социалистического блока. КНР и несколько её государств-союзников отошли от безоговорочной поддержки СССР и конфронтации с США. Как бы вообще война с Китаем не началась! Может, ещё можно помириться? Я точно не знаю, из-за чего там сыр-бор, но если всё дело в правильном проведении границы, то, может быть, нужно её правильно провести? Но, Леонид Ильич, это ваше дело. Я зачем это упомянул? Мы в этой войне – обороняющаяся сторона. Нельзя выиграть войну, всё время сидя в обороне. Нужно время от времени и самим нападать. Проверять Запад на прочность.

– Это концертом-то? – скривился Брежнев.

– В том числе. Для Запада «Битлз» – это символ. Он якобы доказывает сразу две вещи. Первая: они лучше нас в музыке. Мы в балете – а они вот в песнях. Если мы у них выбьем эту подпорку, то там много чего обрушиться может. А ещё «Битлз» – это воплощение их американской, а теперь уже и всего Запада, мечты. Простые парни из провинциального городка могут стать богатыми и очень известными людьми. Миллионеры из трущоб. Все на Западе хотят повторить их судьбу, и если мы загоним их назад в эти трущобы – это равносильно взрыву ядерной бомбы в центре Вашингтона и Лондона. От них только что откололась Франция. Если мы потопим ещё и эту их мечту, то там и полыхнуть может. И Романовы – ну, приедут старички в Москву и Ленинград. Поохают, как всё красиво стало. И уедут. А там на них репортёры набросятся, и старички скажут, что Ленинград и Москва – самые красивые города в Мире. А московское метро – это дворцы под землёй, а не лондонские и нью-йоркские сортиры, где воняет мочой и страшно приличному человеку показаться. И это ещё одно нападение на врага, – Пётр отошёл к окну, вздохнул тяжело. – Нужно нападать, Леонид Ильич. Нужно сделать всё, чтобы «Крылья» победили. И нужно вербовать там пятую колонну. Сегодня они поддержат девочек из ансамбля, а завтра, может, помогут какого шпиона разоблачить, или сами разведчиками станут. Это я про эмигрантов. Их ведь миллионы! И люди там разные. Есть и не сильно богатые – можно купить. Есть обиженные Западом – эти могут встать на нашу сторону за идею.

Помолчали. Брежнев закурил «Новость».

– Помириться с Китаем, говоришь? Сложно, там ведь не только в этих островах дело. Ладно, потом им займёмся. Хорошо, понял я тебя по Романовым. Боюсь только, не все в Политбюро тебя поддержат. Мгновенно всё тебе припомнят.

– Леонид Ильич, а вы не говорите никому о нашем разговоре.

– Чего вдруг? Опять какую-то пакость измыслил? – Генсек даже улыбнулся. Впервые за эти полчаса.

– А сразу можно будет вычислить, кто с кем и против кого объединяется.

– Ишь, шустрый. Объединяется? Мы тут все должны быть едиными. Раз уж у нас война эта, «холодная».

– Не говорите.

– Сволочь ты, Пётр. Только попробуй проиграть этим «битлакам»!

Глава 2

Событие Баттл 1

Не понимаю, как англоговорящие меломаны слушают музыку на английском. Это же так ужасно – понимать всю тупость любимых песен!

Стадион гудел. Стадион шумел. Стадион ревел. И снова – гудел, шумел, ревел. Как шторм на море. Волна накатывает на берег, бьёт о парапет и с плеском и шумом оседает, шурша галькой в нескольких метрах от бетона, на пляже. А созерцатели этой разгулявшейся стихии подходят за волной поближе к берегу, потом с визгом, окаченные холодными каплями, бросаются назад. И не загонишь их в это время в душные комнаты пансионатов и санаториев. Стихия! Хочется посмотреть. Поучаствовать. Стать действующим лицом.

Действующим Лицом. Так и на «Уэмбли». Wembley Stadium. Empire Stadium. Имперский стадион. Люди пришли сюда защитить свою ИМПЕРИЮ – всё, что от неё осталось. Уже не ту, над которой не заходит солнце. Конечно, и Канада, и Австралия, и куча мелких государств считают английскую королеву своим монархом, и на флаге у многих из них есть маленький «Юнион Джек». Наложение крестов на флаге превратило его в треснутое стекло. Разбилось и разлетается на осколки. Так и Великобритания – разлетается. И подминают эти осколки под себя загребущие Штаты. Первые отколовшиеся. Не политически подминают – экономически. Яркое тому подтверждение – название валют этих осколков. Канадский доллар, австралийский доллар, новозеландский доллар, сингапурский доллар. Наверное, самое показательное – это доллар Британских Виргинских островов. Британских! Доллар.

Люди, пришедшие на стадион «Уэмбли», понимали это. Утратила империя могущество, стала даже не второй, третьей, четвёртой, пятой – ведь есть Франция, ФРГ. Догоняют и обгоняют. Но одно у них есть точно – их песни. Весь мир сходит с ума по «Битлам» и «Роллингам», и вот теперь проклятые комми хотят у них отнять и это первенство. Уже согнали со второго места The Rolling Stones, а теперь замахнулись на святое, на лучшее в мире. И только эти простые парни из промышленных трущоб Ливерпуля стоят с гитарами наперевес жиденькой цепью на защите Империи.

Так мало этого коммунистам: они притащили за собой в Великобританию, в Лондон, в её святилище, стадион Империи, этих варваров-янки. Объединились враги, чтобы сокрушить последний бастион империи, над которым ещё реет «Юнион Джек». Как гюйс на мачте судна.

(«Юнион» – это союз стран под эгидой одного монарха. Что касается «Джека», то это слово связано с морским термином «гюйс» – носовым флагом корабля или судна, обозначающим государственную принадлежность. По-английски гюйс будет jack).

«Битлз» – это английская группа, осуществившая американскую мечту. Они заработали деньги своим трудом. Выбились из грязи в князи. Из грязи? Из грязи!

С 1945 года, когда Джону было пять лет, и вплоть до 1964-го Фред Леннон мыл посуду в гостинице в Эшере.

Когда в 1964 году Пол сообщил Джиму Маккартни, что тот может бросить работу, это был самый счастливый день в его жизни. Ему перевалило за шестьдесят, до пенсии оставалось протрубить ещё три года. Он работал все в той же хлопковой фирме, где начал трудиться в четырнадцать лет, и службой своей был сыт по горло. Жалованье Джима, несмотря на огромный стаж и опыт, составляло 10 фунтов в неделю.

Семья Харрисон живёт на окраине Уоррингтона. Они переехали сюда из Ливерпуля в 1965 году, когда мистер Харрисон перестал работать водителем автобуса. Добившись успеха, ливерпульцы, как правило, переезжают не в Уоррингтон. Они предпочитают оказаться на другой стороне реки Мерси («переехать через воду», как они выражаются), в фешенебельных районах Чешира – так поступил, например, Джим Маккартни. Харрисоны, однако, живут не в самом Уоррингтоне, а в местечке Эплтон, в трёх милях от него. Их дом стоит особняком посреди полей, вдали от всякого жилья, – настоящий деревенский оазис. Они осуществили мечту россиян: купить себе домик в деревне на старость. Все мы – коты Матроскины. Это нейролингвистическое программирование. Или аудиогенетика.

Мистер Харрисон ушёл на покой в 1965 году, проработав водителем автобуса тридцать один год. «Я водил здоровую махину, экспресс. Он пересекал Ливерпуль на большой скорости, – важно было не попасть в заторы. «Сколько же ты получаешь за то, что водишь «пятисотку»?» – спросил меня однажды Джордж. «Десять фунтов и два шиллинга в неделю».

Родной отец Ринго, тоже Ричард Старки, уехал из Ливерпуля; сейчас он живёт в Крю и работает шеф-поваром в кондитерской. Подрабатывает также мойщиком окон.

«Битлаки» – хорошие парни, они уже купили родителям дома и обеспечивают их старость. А нам нужно их утопить, пройтись русским валенком по их удавшейся жизни. И это надо сделать – потому что в противном случае не удастся жизнь у миллионов хороших людей из СССР. Это Холодная война, и не мы её развязали. Это ваш Черчилль объявил её нам. Это ваш писатель Джордж Оруэлл придумал ей название. Тот самый, что написал «Скотный двор». Вы мечтаете загнать нас на этот скотный двор. Вам всё равно, хотим ли мы туда. Вы хотите этого. Мы пришли дать бой. Пришли сделать всё, чтобы не стать обитателями скотного двора.

Русские идут.

Событие Баттл 2

– А кто такой Бетховен?

– Композитор, классную музыку для сотовых телефонов пишет!

Двести тысяч зрителей – это много. Это, ёшкин по голове, точно войдёт в книгу рекордов Гиннесса – и две трети этого шумящего «зрительного зала» пришли посвистеть за своих. Все мировые СМИ опубликовали условия конкурса. Всё просто: в конце песни над стадионом включаются десятки микрофонов, которые передают звук на одно собранное на коленке в гараже в СССР устройство, которое определяет уровень шума в децибелах. Причём, если в одном секторе перекричат болельщики «битлов», то это ещё не победа. Двадцать микрофонов равномерно распределены по стадиону, устройство суммирует мощность звукового потока, а потом делит результат на двадцать – и выдаёт результат на гигантский телевизор, который комми привезли на военном самолёте.

«Уэмбли» был одним из первых стадионов, на котором установили электронное табло. Малюсенькую фитюлечку, что даже не смотрится бедным родственником рядом с махиной красных. Хозяин стадиона Артур Элвин уже выпрашивал его, предлагая всяческие блага Фурцевой – официальной главе советской делегации. Всё же член Политбюро. Катерина Лексевна не знала, что и делать. Этот телевизор как бы и вообще ничей: деньги на запчасти дали министерство и Тишков, перевозили – что совсем не дёшево – военные. Вот и думай, кто хозяин.

– Екатерина Алексеевна, смело продавайте! – Успокоил её Тишков. – Хозяин – СССР. И если на самом большом стадионе мира будет стоять наш экран, то какой это удар по Штатам с их санкциями!

– Вечно тебе, Пётр Миронович, биться с кем-то надо. А сколько ж просить?

– Да не надо ничего просить. Пусть назовёт сумму. Умножьте на три, а потом торгуйтесь. Сойдётесь на какой-нибудь цифре.

– Торгаш!

– Спасибо.

Стадион гудел. Большая часть зрителей стояла. Эстрадный помост (или сцена – как уж это назвать?) находился в центре футбольного поля, и часть этого поля была отдана зрителям. Они стояли и закрывали обзор сидящим на передних рядах зрителям. Те встали – теперь не видно стало следующим рядам. И так до самого верха. Некоторые пока остались сидеть. Ну, это пока сам концерт не начался. Ещё как встанут!

Чуть сбоку и ниже эстрады были с двух сторон наспех сколочены гримёрки. Малюсенькая, на четверых, для «Битлз» и огромная для «Крыльев» – всё же симфонический оркестр, и куча приглашённых музыкантов. Об этом после.

Ведущим стал сам Пресли, он же и судья в одном флаконе. Король Рок-н-Ролла коротко рассказал притихшим зрителям правила и попросил посвистеть. А чё, народ откликнулся. На экране высветилась красным цветом цифра 67.

– А теперь орём и свистим, что есть силы! – сам проорал в микрофон Элвис.

Публика откликнулась. 200 тысяч глоток. Рядом с красной цифрой загорелась вторая, синяя – 81.

– Победили Синие! – крикнула звезда, и стадион взорвался от очередного свиста-вопля. – Теперь я брошу монетку. Мы договорились за кулисами, что «орёл» – это «Битлз», а «решка» – «Крылья Родины», «Wings of the Motherland».

Пресли подбросил сверкнувшую в лучах софитов монету, поймал её и прихлопнул на второй ладони.

– Орёл, леди и джентльмены! Первыми будут выступать ваши соотечественники, группа The Beatles. Прошу всех успокоиться и не мешать музыкантам. По правилам, если шум в зале будет превышать цифру 30, то я буду вынужден остановить концерт. Не заставляйте меня делать этого – я ведь сам музыкант и знаю, как сложно выступать, когда в зале шумно. А вас вон сколько – вся Англия собралась! Давайте поорём пару минут и успокоимся. Итак! Кто громче?!

Событие Баттл 3

Молодой папаша один дома с маленьким ребёнком. Поёт ему колыбельную:

– Баю, баюшки, баю. Где же носит мать твою?

«Битлы» – это молоденькие мальчики в дебильных причёсках под горшок, и совсем не длинных. Их скорее можно назвать пышными.

Серые костюмчики узенькие – специально, чтобы подчеркнуть субтильность. Бедные мальчики из рабочих семей с голодным детством. Недостаток белка – так с чего б им быть высокими и здоровыми.

По условиям конкурса противная сторона, и даже ведущий, не знают, какую песню будут петь группы. Участники объявляют сами. Первую доверили прокричать в микрофон Ринго. Help! Что можно сказать? Сильный ход. Пару лет назад эта песня появилась в одноимённом фильме. Сам фильм безумно популярен, даже до сих пор, два года спустя. Пётр его не видел, но видел фильм о съёмках этого фильма. Музыкальная комедия. Фарс. «Битлз» ездят по миру, поют песни и дурачатся.

Запомнились слова режиссёра. Там по ходу фильма Джон Леннон появляется в круглых старушечьих очках. Так после выхода фильма половина мира стала ходить в таких! Все, что было в аптеках, раскупили. И ещё один факт: в одной из сцен «Битлы» появились в костюмах цвета хаки, и Мир окрасился в грязно-зелёный цвет. Вот такая народная любовь. Как крамольно выразится Джон – «мы популярнее самого Иисуса!».

Стадион взорвался криками приветствий – и не утих бы, но привыкшие уже к таким встречам поклонников ребята начали играть, и трибуны примолкли.

Help! Not just anybody

Эй! Спасите, ну же.

Help! You know I need someone

Эй! Мне не всякий нужен.

Эй! Да, мне он нужен столь.

Help!

Эй!

When I was younger, so much younger than today

Я был намного младше, младше, чем теперь.

I never needed anybody's help in any way

И я представьте не нуждался в помощи ни в чьей.

But now these days are gone, I'm not so self-assured

Теперь ушёл тот день, да и мой пыл прошёл.

Now I find I've changed my mind

Всё забыв и дверь открыв,

I've opened up the doors

Я всем открыл её.

Нда. Зрители взревели вслед за последним аккордом, и не утихали пару минут. Это чего ж такого надо спеть, чтобы переплюнуть эту песню? Да ещё и зная, что за тебя болеет меньше трети аудитории.

– Папа Петя, ты пальцы скрести и не отпускай.

– Ох, Маша, боюсь. Ну, ни пуха.

«Крылья» тоже встречают рёвом, визгом, завываниями. Свои болельщики – чтобы поддержать, чужие – чтобы освистать. Шумомеру всё равно. Он показывает даже на два децибела больше, чем горящая на цветном экране цифра 73. Вот цифра исчезает, и на экране появляется пара мультяшных героев: мальчик и девочка кружатся в вальсе. Потом девочка исчезает на экране и появляется на сцене. Это Мишель Мерсье. Она словно не замечает, что танцует одна. Мальчик на экране кидается к ней, но натыкается на преграду – сам экран. А девочка продолжает танцевать. И тут вступает Градский.

Дом мой достроен,

Но я в нем один.

Хлопнула дверь за спиной

Ветер осенний стучится в окно

Плачет опять надо мной.

Поёт на английском, естественно:

My house stands completed,

But I’m here alone.

Doors slam behind me in vain.

Autumn wind knocks on the window

Mourning me over again.

А дальше вступает Маша-Вика – и голос у неё не хуже, чем у Витаса. Плюс пятьдесят лет работы с этим голосом.

Ночью гроза,

А на утро туман.

Солнце остыло совсем.

Давние боли

Идут чередой.

Пусть собираются все.

А дальше… 200 тысяч зрителей ожидали чего угодно, но только не этого: А-А-А-А! Стадион замер. Это был шок – настолько высок и силён был голос.

Потом был второй куплет. Посредине его предусмотрена небольшая остановка, и зрители ждали, что вот опять это А-А-А-А – но нет, опять слова:

Это судьба, а судьбу не могу

Я ни о чем просить.

Только я знаю, как после меня

Станут ветра голосить

This is my fate, and I can’t ask my fate

For anything on this day.

Only I know that after I’m gone,

Cold winds will wildly wail.

И опять мёртвую тишину ночи пронзает тонкий девичий голосок: А-А-А-А.

Случилось! Случилось то, чего Пётр и боялся – сорвала на самом верху. Никто из зрителей не заметил, да ещё Сенчина подхватила. Не так высоко, но было уже всё равно – стадион визжал сам. Минуту, другую. Все – и битломаны, и люди, приехавшие со всего мира, чтобы поддержать «Крылья». Русские, французы, американцы. И только бился на экране мальчик, и одна танцевала не замечающая этого Мишель. Даже стоящие чуть ниже сцены на своей стороне четверо ливерпульцев визжали. Сила искусства.

Победили по крикам. 78. Убили наповал. Порвали. Да, сорвали аплодисменты.

– Сорвала?

– Есть немного.

– И что теперь?

– Да ничего страшного. – чуть хрипит. – Помолчу немного, отвары попью – пройдёт. В этом концерте у меня всего одна песня. И я её спела! Порвали ведь!

– Молодец. Спасибо тебе.

Событие Баттл 4

Каждое столетие мир объединяется против русских, чтобы получить от них по морде и успокоиться ещё на сто лет.

«Битлы» опомнились, прекратили визжать и вышли на сцену. После такого тяжело – вот так осознать, что ты смертен. И они запаниковали! Мощь голоса и мощь симфонического оркестра с десятком скрипок – и это против их жалких гитар. Запаниковали и зашли со своего главного козыря. Yesterday.

А ведь это только вторая песня из десяти. Как всегда, все ушли со сцены, и один лишь Пол Маккартни под гитару пел эту балладу. Он волновался. Мальчик – и против шоу-бизнеса. Спел. И стадион оценил. И песню оценил, и смелость. 75 – чуть до рекорда не дотянул.

Пётр соображал. Два раза подряд выиграть не дадут – но и провалиться нельзя. Нужно поддержать уровень. Это самая сильная песня «Битлз». Они зашли с козыря – и пусть они выиграют, но с минимальным счётом.

– Давайте La Camisa Negra. На английском.

Пела Керту Дирир. Замечательная песня, бесподобная ритмичная музыка – и проникающий в сознание помимо ушей голос эфиопки. Контральто ничем не хуже, чем у Шакиры или Шер. И никакого симфонического оркестра – только гитары, бубен и аккордеоны.

Опять кружилась Мишель в чём-то воздушном и пышном, красного цвета, рядом выделывал коленца из пасодобля специально для этой песни взятый чемпион СССР по бальным танцам. Потом начали пританцовывать и выходить вперёд кубинки, за ними – Сенчина с Толкуновой. Шоу! Красиво, ритмично, красочно. Полыхал в такт музыке экран, изображая что-то мультяшно-испанское.

Сработало. На все сто. 74. Если бы пели не на английском, а на испанском, то и забили бы мальчика Пола. Хотя англичане, кто их знает… Получилось как получилось. 1:1 – и вторую почти не проиграли.

Чем могут ответить? Всё – оба суперхита уже сыграны. И тут включились болельщики. У футбольных фанатов «Манчестер Сити» есть кричалка: «Better dead than Red», то есть «Лучше быть мёртвым, чем красным», вот её и грянули. Подхватил стадион. Понятно, что кричалка не против СССР – о другом орут на матчах. Главный соперник «синих», то есть «Манчестер Сити» – «красные» из «Манчестер Юнайтед». То же, кстати, и в Ливерпуле – синий «Эвертон» против красного собственно «Ливерпуля». А тут так подошло. В жилу.

«Битлы» решили спеть All You Need Is Love.

Песня заметно слабее двух предыдущих. Прошлогодний хит. Но это для 1967 года хорошая песня – а для вечности?

Всё что вам нужно – это любовь.

Зал, конечно, кричал – но разница чувствовалась. Всего 69.

Ну, теперь наш ответ Чемберлену. Его же оружием.

«Отель Калифорния».

Hotel California – песня группы Eagles 1977 года. Музыку вспомнила Вика. Аранжировку придумывали вместе трое лучших гитаристов СССР, собранных по всем консерваториям и филармониям – плюс виолончель Ростроповича. С текстом сложнее. Штелле, когда собирал материал для книжки про мальчика-попаданца, нашёл перевод. Дословно, конечно, не запомнил. Путник накурился марихуаны и увидел свет. А там она. Ну и припев:

Добро пожаловать в отель «Калифорния»,

Такое замечательное место,

В отеле «Калифорния» вы

В любое время года

Найдёте много свободных номеров.

Бред сивой кобылы – или реклама убыточного отеля?

Джим, переводчик, которого прислал Андрюха Олдем, хмыкнул, увидев текст, а, дочитав, ржал минут пять. Тем не менее, выдал через пару дней стихи. Положили на мелодию – не пошло. Волосатик очкастый, чем-то похожий на Леннона перед смертью, снова хмыкнул, но уже без ржания. Зацепила мелодия. Выдал очередной вариант. Лучше – но Вика с него не слезала, пока вдвоём не превратили песню в тот самый шедевр. На века!

И вот сейчас грянули. Плюс к волшебной музыке ещё и голос Градского. Причём Маша-Вика его постоянно на репетициях пинала, чтобы он в свои завывания не переходил – не та песня, не надо демонстрировать диапазон и возможности голоса. Тут голос на третьем месте после гитар и самой мелодии – просто пой слова. Экран демонстрировал дорогу в ночи и свет отеля на горизонте, а потом мультяшную Ассоль на пороге этого отеля.

В этой песне впервые за концерт вступил и синтезатор Мурзина. Чуть-чуть во время длинного проигрыша. Хренолив! Красиво.

Мишель не танцевала, стояла на краю помоста в розовом платье под светом софитов и махала белым платком.

Побили детей с их «Любовью» с разгромным счётом – 69:77. Американцы выдали всё, на что были способны – а ведь их больше тридцати тысяч. И что, что десять приехали болеть за «Битлз»? Тут, блин, родная Калифорния, мать её!

Своя рубашка ближе к телу. 2:1.

Событие Баттл 5

– Сынок, тебе уроков много задали?

– Ой, мамочка, тебе сегодня орать и орать!

«Битлы» ответили старенькой песенкой 1963 года – Please Please Me. «Пожалуйста, порадуй меня». Бодренький рок-н-рольчик. Ребята сделали всё, чтобы этой песней затмить русских – даже переоделись в серые костюмы с чёрными воротниками, как на премьере этой песни. Получилось. Стадион, понимая, что их любимцы проигрывают, визжал и орал что есть силы. 78. Не переплюнуть – а значит, и пытаться не стоит. Побережём хиты. Их не бесконечное количество.

– Так, девочки, – Пётр улыбнулся самой грозной армии СССР, – поём «На ковре-вертолёте». Оттянитесь! Пусть запомнят. Выиграть в этом раунде не получится, не стремитесь, чего изображать. Представьте, что друзьям поёте. Пока всё замечательно. Зал разогрели, потихоньку «битлаков» забиваете. На следующей песне отыграемся.

Грянули. Закончили – а в зале мёртвая тишина. Ничего подобного планета ещё не слышала. На экране выделывал фигуры высшего пилотажа вертолёт. Выдавал бульканье синтезатор. И под всё это на сцене исполняли нижний брейк трое артистов цирка, что для этого одного-единственного танца три месяца тренировала Маша. «Агата Кристи» – это бомба даже для своего времени, а тут, в патриархальном прошлом… 79. Получите и распишитесь. Включившись после шока, стадион уже не мог остановиться. 3:1.