Текст книги "Колхозное строительство. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Шопперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 41 страниц)

Без перерыва грянул "Десятый наш десантный батальон". Генерал напрягся.

Булат Окуджава всё же великий человек, только за эту песню ему стоит поставить памятник. А то, что ему Советская власть не нравилась, так чёрт бы с ней. Все ведь время от времени её ругали. Но вот ругать её можно только здесь, в этой стране, а Шалвович её поносил прилюдно в Париже. Этого прощать нельзя. Поэтому, выдавая песню за свою, Петра даже малейшие муки совести не тревожили. Фильм "Белорусский вокзал" ещё даже в проекте не появился. Пусть новую пишет. Меньше будет времени по Парижам разъезжать.

После четвёртой песни про мать, которая увидела сына на экране, генерал заплакал. После пятой выбежал из кабинета и рявкнул лейтенанту:

– Три стакана и булку чёрного хлеба.

После двенадцатой. А это был "День победы" в исполнении Юрия Богатикова, растёр по лицу слёзы и налив в стаканы выше половины, один прикрыл горбушкой чёрного хлеба, второй вылил в себя, а третий сунул Петру дрожащей от волнения рукой.

– Пей! За Победу! Кто автор? – чуть не зло уставился на Штелле.

– Можно я только чуть-чуть? Мне ещё с председателем Облисполкома встречаться, – взял стакан с водкой Пётр.

– Пей! Объяснишь!

Пришлось выпить тёплую противную водку и закусить отломанным от буханки куском чёрного хлеба.

– Кто эти песни написал? – снова размазал по лицу слёзы и пролитую на руку водку генерал.

– Я написал слова, а приёмная дочь музыку помогла написать, – Машу Нааб он ещё не усыновил, но отец у девочки вчера умер. Пётр узнал об этом ещё утром, но ничего никому из близких говорить не стал. Приедет, разберётся.

– А поёт первую песню и ещё про колоколенку кто?

– Маша и поёт, она музыку в основном писала. Я – слова. Кроме песни "Журавли". Это перевод поэта Расула Гамзатова. Я там только гусей на журавлей поменял. Рифма не подходила.

– И работаешь первым секретарём горкома? – справился с собой начальник училища и разлил по второй. Вернее себе налил. Потянулся с бутылкой к стакану Петра, но передумал и поставил бутылку подальше на подоконник, – Мне ещё совещание с преподавателями проводить.

– Значит, хочешь Суворовское училище в вашем Краснотурьинске открыть? – отщипнув от разорванной буханки небольшой кусок, и прожевав его, уже почти спокойным голосом продолжил Михаил Павлович.

– Небольшой филиал вашего училища. В классе или группе по 25–30 человек. Туда отправлять детей из неблагополучных семей. Что плохого в том, что несколько сотен детей вырастут не преступниками, а офицерами? – встал Пётр и чуть наклонился к генералу, нависнув над ним. Это товарищ Тихончук думает, что он большой начальник, а ведь всё наоборот Он глава не маленького города, а генерал всего лишь начальник небольшого училища. Уровень директора школы.

– Песню "День Победы" нужно чтобы хор исполнял. У нас есть хор в училище, – чуть сжался собеседник.

– Мысль сейчас у меня появилась интересная. Я вам оставлю текст и аранжировку этой песни. Вы своим хором разучиваете её и приезжаете в Краснотурьинск 22 февраля. Репетируете с нашим оркестром и солистом, а 23 февраля выступаете во дворце. Я пригласил несколько ответственных работников из обкома, в том числе и Алексея Афанасьевича Добрыдень. Посмотрите Краснотурьинск, пообщаетесь с нашими ветеранами. Я ещё хочу пригласить режиссёра с Уральской киностудии и оператора хорошего. Если они наш концерт запишут, то потом его можно и у вас в училище показать и вообще даже по телевизору.

– У меня друг есть среди режиссёров. Это – Рымаренко Леонид Иванович. Он одно время, особенно во время войны, снимал учебные фильмы для армии. Сейчас фильмы про природу снимает. Говорит, беречь надо её. На днях вот виделись. На юбилей приглашал. Позвоню я ему, договорюсь о встрече. Ты-то Пётр Миронович долго ещё будешь в Свердловске? – генерал стал спокойным и деловым.

– Завтра в Москву улетаю. Во вторник утром должен назад прилететь, а поезд только вечером в наши края, – рассказал о своих планах Тишков.

– Добро. Во вторник заходи в любое время, я с Леонидом пообщаюсь и в Москву позвоню, узнаю о возможности открытия филиала училища в Краснотурьинске. Если что, то и на товарища Добрыдень сошлюсь. Неплохо бы и председателя Облисполкома подключить. Не простое это мероприятие. Но если Облисполком и обком поддержат, то уже легче воевать, – насупил брежневские брови генерал.

– Я и хотел с Алексеем Афанасьевичем на эту тему сначала переговорить, да тут зав отделом образования вас, Михаил Павлович, решил сразу подключить, – выдал чуть скорректированную версию сегодняшнего утра Пётр.

– Хорошо, что подключил. Мог ведь и не услышать я твоих замечательных песен. Прямо помолодел на двадцать лет. Ладно. Пора делами заниматься. Я теме ГАЗон выделю, пусть до Облисполкома довезёт. Во вторник жду.

Глава 35

– Пётр Миронович Тишков? Тот самый? – протянул руку Александр Васильевич Борисов – председатель Облисполкома.

Попасть на приём к руководителю области оказалось не просто. Сначала его принял Глинских Василий Иванович – секретарь Свердловского облисполкома. Стал расспрашивать о целях визита и вдруг остановил Петра и, поднявшись, прошёл к журнальному столику. Взял с него газету и положил на стол перед гостем.

– Ваша работа?

Это было приложение к "Заре Урала". То самое, где были заключительные главы романа "Понедельник начинается в субботу".

– Есть такой грех, – бессмысленно отпираться.

– И это ваша? – Легло следующее приложение к газете. Теперь это было начало новых приключений Буратино. Красный заголовок: "Буратино ищет клад. Происшествие в городе Тарабарске.".

Ого! Это приложение напечатано только позавчера и только вчера разнесено по почтовым ящикам. Оперативно.

– И это моё, – предчувствуя пипец, поднялся Пётр.

– Может, кто надоумил? – аккуратно собрал странички хозяин кабинета и вновь положил их на журнальный столик.

Не понятное действие. Как с какой-то ценностью обращается.

– Нет. Сам придумал, – Пётр подумал и вновь уселся на стул.

– Интересный вы человек, Пётр Миронович. Сегодня утром Александр Васильевич дал команду вас вызвать. А вот сами пожаловали.

– Дел много накопилось, – нейтрально ответил Штелле.

– Посидите, подумайте, а я сейчас сообщу председателю Облисполкома, – и ушёл.

Не появлялся долго. Потом зашла секретарша. Пожилая женщина с ярко накрашенными губами и дорогих, наверное, очках с золотой или позолоченной оправе.

– Пётр Миронович, зайдите к Александру Васильевичу, он вас ждёт, – и важно поплыла к двери.

У председателя Облисполкома был первый кабинет, который не напоминал о царизме. Не было громоздкой мебели. Даже встроенные шкафы смотрелись вполне органично. Ну, вот разве кожаный диван и два больших чёрных кресла рядом портили картину.

– Пётр Миронович Тишков? Тот самый? – протянул руку Александр Васильевич Борисов – председатель Облисполкома.

– Азъ есмь, – склонил голову в улыбке Пётр Миронович, вспомнив про Ивана Васильевича, который меняет профессию. Этот ведь тоже Васильевич.

– Шутите? Это хорошо. Разговор только у нас намечается больно не шутейный. Готовы? – довольно резко махнул рукой Борисов, предлагая садиться.

– Да ты скажи, какая вина на мне боярин? – вновь припомнил слова из фильма Штелле. Но ответа: "Тамбовский волк тебе боярин", не дождался. Да и не мог. Фильм ещё не снят. А как этот диалог написан у Булгакова Пётр и не знал.

– Боярин, говоришь. Ну, ладно. Кучу кляуз и челобитных на тебя Петрушка голубиная почта принесла. Тебе их как зачитать, по степени вины или по алфавиту? – а лицо не весёлое, пора клоуна изображать заканчивать.

– Давайте с самых серьёзных начнём, – хорошо, что сам пришёл, если бы привели под белы рученьки было бы хуже.

– Ладно. Вот есть бумага, в которой вас обвиняют в том, что вы заставляете детей в больнице кормить собачатиной, а говядину себе домой забираете.

– Сильно. Правда, же в том, что я на самом деле выбил в городе всех бродячих собак, а их мясо после проверки отправил в детский тубдиспансер. По вчерашним данным, четверть детей за три с небольшим недели выздоровела. Пять мальчиков и одна девочка. Утверждать, что это заслуга именно моя, не могу, я не инфекционист, но ведь до этого таких массовых выздоровлений не было. И, конечно же, я не взял оттуда ни одного грамма мяса. А шкуры собак пошли на шапки для мальчиков из школы-интерната. Люди спокойно могут ходить по городу, не опасаясь бешеных собак, дети выздоравливают, другие дети ходят в красивых тёплых шапках. Я даже догадываюсь, кто анонимку написал. Или это не анонимка? – склонил вопросительно на бок голову Пётр.

Несколько минут стояла тишина. Потом Борисов с Глинских переглянулись.

– Анонимка, анонимка, – слегка прокашлявшись, подтвердил председатель Облисполкома.

– Я пригрозил уволить врача в тубдиспансере. Он категорически отказывался кормить детей собачатиной, – развёл руки Тишков.

– Даже не знаю, как и реагировать. Правда, выздоровели дети? – потёр подбородок глава области.

– Можно ведь прислать комиссию "Облздрава". Только не чиновников, а именно инфекционистов, – предложил Пётр, – И не предвзятых. Ведь если это, правда, то мы сможем в области сотни детей вылечить, а может и вообще победить туберкулёз. Представляете реакцию ЦК?

– Уже целое утро представляю, – встал, отодвинул чуть стул от стола и снова на него тяжело плюхнулся Борисов, – А вы не думали, Пётр Миронович, что возможна противоположная реакция. Скажут, дожили, знахарские рецепты в Свердловске возрождают. Так и до шаманства докатятся. Не верят в советскую медицину. А я вот подумал. Уже бы партбилет на стол выложили, но мне по телефону подтвердили, что дети и, правда, выздоровели. Задача теперь не простая передо мной стоит. То ли наградить, то ли расстрелять.

– А я думаю, что нужно продолжить эксперимент в Краснотурьинске. У нас бродячие собаки кончились, но рядом есть Карпинск, Волчанск, Серов. Я договорюсь с ними, и постреляют наши люди собачек у них. Им польза, нам польза, – предложил Пётр.

– Хм, – Борисов опять встал. Он прошёлся до окна, открыл форточку и достал из кармана пачку сигарет, – Вот ещё ведь и чуть ли не всему городу курить запретил!

– Прочтите, Александр Васильевич, вот эту статью, – Пётр всё время носил с собой в портфеле газету со статьёй Франка о лёгких курильщика.

Не прекращая курить Борисов начал читать. На середине статьи он выбросил сигарету в форточку, а по окончании прочтения дошёл до стола, вынул пачку сигарет, смял её и бросил в урну.

– Несколько раз пытался бросить, – обратился он к Глинских, – Прочти, Василий Иванович.

Посидели, повздыхали, подождали, пока прочитает секретарь Свердловского облисполкома. Статья впечатлила и его. Тоже достал пачку папирос "Беломорканал" и бросил в урну.

– А в кляузе написано, что и продавать табак запретил, – вспомнил о подследственном глава области.

– Да. Лицам, не достигшим совершеннолетия, запретил продавать сигареты и папиросы, – подтвердил Штелле.

– А водку?

– Продажу вино-водочных изделий ограничил с двух дня до семи вечера. Подводить итоги рано. Однако, по мнению руководителей предприятий, резко снизилось количество опозданий на работу и прогулов. Практически прекратилось пьянство на работе, и главное, количество правонарушений в состоянии алкогольного опьянения упало вдвое, – доложил Пётр.

– И на всё у тебя ответ готов. Даже не интересно тебя ругать, – усмехнулся председатель Облисполкома, – А про это приложение, что скажешь?

– Книга Стругацких напечатана во множестве журналов и в том числе в издательстве "Детская литература". Что в этом крамольного. Зато подписка на газету удвоилась по сравнению с прошлым годом…

– А вы знаете, по сколько рубликов продают это приложение в Свердловске? – вмешался Глинских.

– Понятие не имею. А что спекулируют нашей газетой? – удивился Тишков.

– Ещё как спекулируют. У меня жена купила вашу повесть про Буратино за пять рублей. Так это только первая часть. Полное собрание ваших сочинений меня разорит просто, – с кривоватой улыбкой сообщил секретарь Облисполкома.

– Я понятия не имел. Могу прислать бесплатно, – развёл руками обвиняемый.

– И что теперь с вашей сказкой делать, прикажите? – поинтересовался Борисов.

– Можно напечатать в издательстве "Уральский Рабочий". Я, между прочим, к вам зашёл с просьбой выделить нам дополнительно бумаги и может новое оборудование.

Оба заржали. Может, пронесло. Но на самотёк Пётр решил ситуацию не отпускать. Пора вводить в действие тяжёлую артиллерию.

– Александр Васильевич, у вас есть магнитофон? – Пётр стал доставать спасительную плёнку из портфеля.

Глава 36

После третьей рюмки Пётр накрыл сначала свою посудину ладошкой, а потом и вообще отставил в сторонку. Всё повторилось, как и в кабинете начальника Суворовского училища, с небольшими различиями. Например, рюмок было не три, а четыре и чёрный хлеб не ломали, а резали. Ну, и выпили на одну рюмку больше.

– Пётр, ты не представляешь, какой ты талантище! Дай, я тебя расцелую.

– Александр Васильевич, тут ведь в одной песне есть слова поэта Расула Гамзатова, а музыку мне приёмная дочь помогала писать, – пытался отделаться от поцелуя Пётр. Не удалось.

– И они молодцы. А ты талантище. Чего ты там в своём Краснотурьинске застрял, давай перебирайся ко мне, культуру в области возглавишь, – опять полез обниматься не пьяный уж сильно Борисов, просто проняло мужика.

– Нет. Александр Васильевич, вы читали книгу 12 стульев? – Пётр дождался утверждающего кивка, – Так вот я хочу превратить Краснотурьинск в Нью-Васюки. Вот к вам и пришёл за помощью.

– Смешно. Ладно. Давай так. Завтра подходи к одиннадцати часам. Я вызову главного редактора издательства "Уральский Рабочий". Попытаемся помочь тебе с бумагой и оборудованием. Ну и книгу порешаем, как напечатать. Про сигареты и водку так решим. Считай, что получил от меня команду и проводишь эксперимент. Раз в неделю, скажем, по понедельникам докладываешь по телефону результаты, а раз в месяц, в первых числах изволь появляться лично, – глава области заглянул в блокнот, – По собачатине. Отправим к тебе через неделю две комиссии. Не спорь. Две. Одна медики-инфекционисты, как и предлагаешь. А вторую не обессудь, из партконтроля отправим. Раз сигнал на руководителя коммунистов целого города поступил, обязаны отреагировать, – погрозил в окно кулаком кому-то Борисов.

– Александр Васильевич, я ведь к вам за помощью шёл, – решил придать беседе правильное направление Штелле.

– Так что молчал, – усмехнулся Глинских.

– Мне нужно узнать фамилии и адреса самого лучшего в области картофелевода и одного из лучших председателей колхоза, вышедшего на пенсию, – медленно начал Пётр, чтобы начальники успели переключиться с лирики на деловой тон.

– Пиши, по памяти скажу, тем более с одним недавно общался. Ольга Михайловна Чесноко́ва – Герой Социалистического Труда. Работает агрономом в Ирбитском районе Свердловской области. В 1948 году её звено вырастило 524 центнера картофеля с каждого гектара, а в 1951 году – 610 центнеров с каждого гектара на участке площадью 8 гектаров. Подойдёт такая? – Борисов вдруг отстранился, – А не хочешь ли ты её в Краснотурьинск переманить?

– Хочу. Там она смену вырастила, а у нас в подсобном хозяйстве еле 100 центнеров натягивают. Кому будет плохо, если передовиков будет больше?

– Ну, вообще-то правильно. Мы её пытались поставить заведующей семенной инспекцией в Красноуфимске, но она опять сбежала к себе. Может, у тебя получится. Так, второй кандидат в Краснотурьинцы. Ага, вот есть – Константин Николаевич Чистяков. В 1960 году был назначен директором отстающего совхоза "Балаирский" в селе Балаир Талицкого района Свердловской области. Вместе с женой-учительницей и двумя детьми переехал из областного центра в отдалённую деревню без электричества.

В 1964 году у него в колхозе в несколько раз увеличилась урожайность основных культур. Надои выросли с 2,5 почти до 4 тысяч килограммов молока на фуражную корову. Резко возросло маточное поголовье птицы и крупного рогатого скота. Соответственно, сдача государству мяса, яиц и зерна увеличилась по сравнению с 1961 годом в два раза. Почти вдвое выросла зарплата колхозников.

Рядом с их пограничной деревней находились две деревушки с таким же отсталым хозяйством, и рабочие подсказали, что можно бы попробовать объединиться – а там 300 пар рабочих рук. Объединились. Так он и этих вытянул из разрухи и нищеты. В 1966 году за достигнутые успехи в развитии животноводства и заготовок мяса, молока, яиц, шерсти и другой продукции Чистякову присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Только вот приезжал он ко мне недавно. Выявили у жены туберкулёз и врачи советуют переселить в Краснодарский край. Но если твои собачьи методы, Пётр, и правда работают, то может ему нужно не на юг, а на север ехать. Вылечишь жену и одного из лучших председателей колхозов страны заполучишь. Да и я тебе спасибо скажу, если этого человека в области оставишь.

Пётр задумался. Он и сам не был твёрдо уверен в действенности собачьего метода. А вдруг жена не выздоровеет, а умрёт. Хреново получится. Но вот если вылечится. Тогда это такой локомотив будет, что и вагоны за ним не удержатся. Подумать надо. Словно подслушав его мысли, Борисов продолжал.

– Если не удастся уговорить Чистякова, то вот тебе ещё одна кандидатура. Николай Максимович Пермикин тоже председатель колхоза и тоже Герой Социалистического Труда. Работал председателем колхоза "Уральский рабочий" Богдановического района Свердловской области. По выходу на пенсию переехал в Свердловск. Недавно с ним встречался на Съезде передовиков. Скучает Максимыч по работе. Кремень, а не человек. Когда его колхоз объединили с колхозом "Новая жизнь", то он стал председателем вновь организованного колхоза "Имени Ленина" и быстро вывел его в передовики. Максимычу могу позвонить, что ты придёшь. Да и остальных найдём, предупредим. Что ещё Васюкам надо? – председатель Облисполкома потянулся в карман за сигаретами, но не найдя посмотрел с сожалением, на урну, – Курить-то хочется.

– Александр Васильевич, ещё мне не помешало бы, чтобы вы позвонили директору фабрики "Уралобувь". Хочу с ним пообщаться на предмет создания в Краснотурьинске их филиала, ну или, на худой конец, передачи нам списанного оборудования, – выкатил очередной шар Пётр.

– А я тебе, бестолочь эдакая, культуру предлагал возглавить. Филиал обувной фабрики? Позвоню. Встретит. Когда?

– Сегодня бы.

– Ха-ха-ха, – заржали оба руководителя области.

– Мне завтра вечером в Москву надо в ВУОАПе песни регистрировать и ещё в издательство детская литература, попытаться Буратино пристроить, – объяснил спешку Пётр.

Лучше бы не делал этого. Смех перешёл в гомерический хохот. Насилу успокоились.

– Дальше проси, – сквозь слёзы простонал Борисов.

– Ещё мне нужно попасть к ректору Сельхоз института. Про ту же картошку поспрашивать, и про декоративные культуры. Ещё я слышал про Вениамина Ивановича Шабурова – селекционера ив. Не нравятся мне тополя в качестве озеленения города. Они ломкие и пух половину лета людям жить не даёт. Некоторые просто на улицу из-за аллергии выходить не могут. Вот хочу в Краснотурьинске сажать ивы и кедры вместо тополей. В Сельхоз институте может адрес Шабурова подскажут.

– Кедры в городе. А ведь красиво. Точно не хочешь переехать в Свердловск, Пётр Миронович? Позвоню, конечно, ректору, встреться, переговори, потом расскажешь. Ещё вопросы? – глава области чиркнул строчку в блокноте на столе.

– Ещё мне бы побывать на Свердловском Камвольном комбинате. Хочу с ними договориться о выпуске ткани по моим эскизам, – а чё стесняться, грузить начальство, так грузить. По полной.

– Ты ещё и рисуешь. Да не бывает таких людей. Может, продемонстрируешь умение, – аж вскочил Борисов.

– Ну, у меня есть эскиз машины. Хочу свою Волгу в такую вот штучку переделать, – Пётр достал с трудом рождаемый рисунок гибрида. Передок он взял от стоящего в прошлом-будущем в соседнем дворе детища китайских инженеров – Чери Тиго-7, а вот всё остальное по памяти воспроизвёл от Лады – LADA XRAY CROSS. Там интересно дверцы вмятинами оформили. Плюс самые навороченные диски, плюс зеркала на передних стойках с поворотниками-повторителями и в цвет кузова. Да много ещё чего.

– Я тоже такое чудо хочу, – хором воскликнули начальники.

– Ну, вот вернусь, конкретно детали дорисую и обращусь к вам за помощью, нужно мне, скорее всего с руководством Уралмаша встретиться, насчёт прессов пообщаться. Только это не сегодня. Сейчас давайте всё-таки к Камвольному комбинату вернёмся.

– Позвоню, – Борисов чиркнул очередную строчку в блокнот, Ну, теперь-то всё?

– К сожалению, нет, Александр Васильевич. Ещё мне нужна ваша протекцию в ТЮЗе. Я пьесу для детишек пишу, хочу с ними посоветоваться, но это не главное. Хочу договориться с ними, чтобы они хотя бы раз в месяц привозили в Краснотурьинск новый спектакль. Чем дети Краснотурьинска хуже Свердловских детей? – Пётр оглядел собутыльников.

– Ну, согласен, наша недоработка, а разместить трупу на ночь или на две сможешь?

– Разместим, есть гостиница, почти всегда пустует.

– Добро позвоню.

– Ну и последнее, наверное, – приготовился к новой битве Штелле.

– Да, говори уже, – хохотнул Глинских.

– У нас в городе есть художественная школа и художественное училище. А вот предприятий, куда выпускников пристроить, нет. Нельзя ли у нас открыть филиал Богдановического фарфорового завода. За количеством мы гнаться не будем. Пусть каждая чашка расписывается художником. Пусть это будут дорогие подарочные вещи. Несколько печей, да несколько матриц для начала, а потом сами раскрутимся и их на прицеп возьмём. Все за Богемским фарфором гоняются, а должны за Свердловским, – выдал спич Тишкин.

– Говоришь, возьмёте на буксир, – мотнул головой Борисов.

– Через годик.

– Добро, я на вторник вызову к себе директора завода. А помещение у вас есть? Ну и людей ведь мыть, кормить надо.

– Так область денег на строительство выделит, а мы их обязуемся освоить в срок, – состроил рожицу кота из Шрека Пётр.

– Всё иди, давай, Пётр Миронович. Сейчас позвоню в Свердловский Сельскохозяйственный институт. Там тебя встретят.

Ну, повезло, так повезло.