Текст книги "Дух трудолюбия 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Горн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Мужчину увели к неподалеку стоявшему паровику, после чего беззвучно плачущему старику помогли подняться на борт грузомобиля. Аглицкий маг сел в свой паровик, а в собрание деревенских включился новый персонаж – офицер в замызганной и грязной катайской форме. Из обслуги бронехода. Подойдя к переводчику, он сказал тому несколько отрывистых слов, отчего тот кивнул головой. Катаец-переводчик выбрал из толпы нескольких самых здоровых женщин и махнув в сторону одного из стоящих бронеходов, сказал им:

– Вода?! Вода нести туда. Ты клепкая, ты... ты... ты... ты и ты! Хунхуцзы вас охланять.

Через минуту все катайские паромобили почихали дальше, оставив с десяток краснобородых воинов в пузатых, подвязанных у щиколотки, черных штанах в деревне. Следом за паровиками в их сторону загромыхал один из бронеходов, пугая всех деревенских мощным грохотом своих шагов.

В число таких счастливиц попала и Лизка. Не став дожидаться, пока враги скроются за горизонтом, назначенные переводчиком к работе водоносами, женщины пошли по своим избам за ведрами. За ними увязалась компания катайцев с выкрашеными, словно хной, бородами и черными как смоль волосьями на голове. Одежда их несколько отличалась от уехавших военных. Разделившись по нескольку человек, те смело шли за женщинами во дворы. Поняв. Что нужно быстро бежать дальше, Сергей вновь метнулся задами во двор Матрены.

Когда я добежал до бабкиной избы, тройка солдат уже была там. Матрена сидела на траве, раскачиваясь туловищем и выла, прислонившись спиной к ступеням входной лестницы. Лоб ее пересекла большая царапина, из которой по лицу сочилась кровь. Подозревая, что произошло самое худшее, быстро подбежал к бабке, сразу же зажав ей рот. Матрена была не в себе, поэтому среагировала на Сергея, только когда он зажал ей рот. Глаза ее округлились, и она открыла рот, решив ему что-то сообщить. Но Сергей на это только усилил нажим, одновременно шепча ей, мол, бабка, молчи.

–Они там?!

Бабка глазами и свободной рукой показала на задний двор. Подношу к губам указательный палец, мол, бабка, молчи дальше, и тихонько пошел во двор, на ходу вынимая из-за ремня свой парострел. Сидор он оставил за околицей. На заднем дворе среди сараев и прочих построек слышались звуки нехорошей возни, среди которых отчётливо различались всхлипы и просьбы девушки.

Выглянув из-за угла сарая, Сергею предстала картина насилия. Трое катайцев, пытались завалить высокую Лизу на траву, пытаясь силой преодолеть ее сопротивление. Им это почти удалось. Их жертва, еще отпихивалась ногами от катайцев, вдобавок пытаясь урезонить иноземцев. Правда это у нее получалось плохо. Но девушка держалась.

Рядом с катайцами, на земле валялось брошенное ими в запале насилия оружие. Мечи пудао и парострелы.

–Чангпу, Бохай, скорей давай с девкой, а то нас хватится наш чжихайтсиан (командир). Будет недоволен, еще палками после захода солнца добавит.

–Э-э, Ченг, Бохай смотри! – Чангпу от увиденного даже отстранился, перестав держать девушку. Тоже самое сделали и другие хунхуцзы. Лиза, поняв, что ее перестали держать, не поняв почему, отстранилась от тех подальше.

–Д-держите, козлы! От меня!

В трех солдат практически одновременно воткнулись их же пудао, отправленные в них Сергеем. Солдаты, получив мечом тяжелое ранение в грудь и схватившись за рукояти мечей, со стоном упали на землю.

Подойдя к каждому из них, юноша убедился, что все враги мертвы. Лиза, села на траву, обняла ноги руками и беззвучно заплакала. Когда Сергей подошел к ней и обнял ее, она, словно опомнившись и не прекращая реветь, начала осыпать его поцелуями, говоря:

–Сергий, пришел...ты пришел... пришел.

Сзади раздался голос:

–Ну княже, ты и впрямь флотский. Эка ты их. Троих разом одолеть.

Резко обернувшись за голос, прямо с взведенным парострелом в руках, вижу, стоящих во дворе, ранее встреченных в стогах ребят, с удивлением и опаской смотревших на уже мёртвых катайцев. Вожак ватаги, вихрастый паренек, с которым он уже разговаривал, примирительно поднял руки:

–Ей-ей, княже, ну же, погодь. Мы это. За тобой пошли.

Увидев лежащие на земле парострелы, вожак кивнул Сергею на них:

– Можно мы их возьмём, у тебя же есть!?

Куда мне их столько, путь берут, но не за так. Пусть помогают.

–Бери, но только если вы со мной?! Или боитесь? Вдруг мамка запрещает аль сами в штаны наложили?!

–Зачем же так?! Страшно, но мы с тобой. Правда, пареши?! – вожак быстро кивнул своим, словно требуя немедленного ответа. Парни не подвели, согласившись одобрительным гулом:

–Княже, ты лучше обскажи нам, что делать-то?

–Что-что? Разве не понятно? Катайца бить!

–Этож нам рази понятно. Рази мы им худо делали?! Не было такого. Правда, пареши?!

Юноши позади вожака вновь согласно закивали головами, вдобавок подтверждая слова того тихими утверждениями. Наверное, чтобы не услышали.

–Значит, если мы вместе, то план такой. Идёте со мной в каждый двор, но поперед меня не высовываетесь. Я этих молодцев бью, а вы их крепко вяжете. Чтобы не вырвались, если очухаются. Надеюсь, этому учены?

–А как жа! Снопы вязать кажный с нас могет. У нас парнища не промах! Правда, пареши?!

–Это не все. Заходим в каждый дом, успокаиваем женщин. Если кто уже вышел за водой, пусть идут. Успокойте женщин, пусть идут тоже, не показывая вида. Главное, нам нужно добраться до того бронехода и вырубить его обслугу первыми. Иначе, если там заметят отсутствие этих краснобородых – тут я кивнул на лежащих разбойников – всей вашей деревне не жить! Затопчут одним бронеходом всех нас. Как курей! Вы поняли?!

–Поняли, княже! Как рази не понять-то? Смекаем.

–Так пользоваться парострелом как, знаете?!

–Нет, княже...научи, прошу.

Ребята привели на задний двор бабку Матрену. Увидев мертвых хунхузов, женщина только всплеснула руками. Наскоро успокоив Лизу с бабкой обоих, мы предложили им схорониться в лесу и ждать его возвращения. Сергей принялся учить вожака и двух его помощников пользоваться парострелом. После несложного тренинга вскоре вся компания отправилась в другие дворы искать хунхузов. План пришлось корректировать. Все Лизка. Боевая девка.

Бабка Матрена ушла в лес одна. Девушка, услышав наш план, уперлась и не пошла, видимо в состоянии шока согласившись в нем участвовать. Объяснив девушке ее задачу и отправив Лизку с коромыслом на плече и ведрами, ребята задами пошли в соседние дворы. Конечно не хотелось мне ее туда отправлять, но особого выбора не было. Лиза была права. В толпе народу нужен был свой, из местных. Кто отвлечет внимание или поможет. А еще, вдруг тот бронеходчик их всех в лицо запомнил. Панику еще наведет раньше времени.

Сунулись через пару домов в дом, где один из сельских ребят заметил заходивших туда хунхуцзы. Тихонько, на цыпочках, зайдя в открытую дверь сеней, я прислушался, после чего выглянул за дверной косяк. Пара 'рыцарей большой дороги' под бессильно взирающим на это действо взглядом хозяйки в расписном платке нетерпеливо пытались вскрыть своими пудао замки на ларях. Парострелы их висели на боку. Занавески были порваны, сброшены или сдвинуты, словно демонстрируя непрошенным гостям домашнюю утварь. Третий же смачно ел стоя. От спешки он периодически рыгал. Лопал вареные яйца, заедая их вареной картошкой. Оценив обстановку, сделал знак ребятам, мол замрите. Мой ход. Вспоминаю недавно заученные и уже словно въевшиеся в память действия. Никто из катайцев не заметил тихо взлетевших с полок горшков. Кивок головой и кухонная утварь резко опустилась на головы хунхузов. Разбитая утварь осыпалась глиняными черепками, а трое разбойников рухнули на засыпанный осколками пол, прямо к ногам изумленной хозяйки. Та, не поняв причин случившегося, было принялась испуганно вопить и я, быстро подлетев к ней, быстро закрыл ей рот ладонью:

–Тих-хо ты! Других накличешь! Поняла?!

Женщина быстро-быстро замотала головой. Вбежали ребята. Разом распределившись, они, предварительно забрав у лежащих недвижно катайцев их парострелы и мечи, принялись деловито и споро вязать их, словно всегда этим занимались. Один из ребят запихивал в рот катайцу кляп из разорванной занавеси. Женщина испуганными глазами смотрела на все эти действия ребят, закрыв свой открытый рот ладонями.

–Бери коромысло, неси катайцам воду. Этих мы отсюда уберем. И за тобой. Поняла?

Женщина, ничего никому не говоря, сняла с себя накинутый платок и гулкими шагами пошла в сени. Вскоре раздался скрип закрываемой двери.

–Крепко связал? Смотри, если вылезут, беда будет.

–Обижаешь, княже. Такими петлями мы лес с делянки тянем. Мы им ещё обманку нашу накинем. Не развяжутся.

Дождавшись, когда ребята вытащат очередных хунхуцзы на улицу, машу вожаку. Надо идти дальше. Паренек согласно кивает. Что-то тихо сказав подручным, кивает, мол пошли. Еще через дом вижу, как пара катайцев уже вышла из сеней на улицу, тоже что-то жуя. Не кормят их там что ли? Очередные голодные. Впереди них поодаль шла хозяйка, вытирая слезы платком. Делаю знак вожаку, призывая замереть. Показываю на хозяйку, мол возьми ее на себя. Пока занимался задними, паренек, пригибаясь, тихонько крался вдоль забора. Вскоре дело было сделано. Новая парочка хунхузов рухнула оземь, получив в свои спины большую пустую бочку из-под дождевой воды. Не успевшую заорать тетку, успел перехватить вожак. Шустрый малый. Толк будет. Следом прибежали ребята.

Переглянулись они с вожаком и ничего не говоря, вновь принялись связывать. Уже новых, также забрав у тех их оружие. Теперь почти вся компания деревенских была вооружена. На шум и пыхтение во дворе из избы вышел третий хунхуз. Увидев ораву парней во дворе и своих связанных товарищей, он отрывысто заорал на своем, и тут же ринулся к нам, пытаясь на ходу выхватить свое оружие. И замолчал. После того как взлетел и с силой ударился о притолоку, пристроенного ко входу дома, деревянного козырька. Крик хунхуза оборвался, едва успев начаться.

Слушаю все вокруг на предмет появления нового неприятеля. Тишина, только петух закукарекал. Вроде никого. Тьфу! Вот гад! Чуть нам всю малину не испортил. Ребята с виноватыми лицами, споро вязали третьего и вскоре он присоединился к остальным связанным двоим хунхузам, положенным нами у ограды. Подскочил вожак.

–Княже, а что дальше?

–Сергей...Меня зовут Сергей.

–Акинфий я, княже. Плотницкий сын.

–Из плотников что-ли?

–А то как же. Они самые. Батя мой плотник, дед плотником был, и я тажды буду.

–Акинфий! Давай все истории потом. Нужно идти к бронеходу. Глядеть всем по сторонам и не высовываться!

–Обижаешь княже. Ужель дурни какие.

–Парни, молчим. Просто будьте внимательнее.

Залегли на пригорке под раскидистыми кустами. У бронехода вместе с Лизкой уже стояло несколько баб, терпеливо дожидавшихся своей очереди. К ним подходили с полными ведрами другие женщины. Передав полное воды ведро какому-то деревенскому мужику, бабы дожидались его опустошения и передавали тому новое, забирая из его рук пустое. После чего снова уходили к журавлю, где набирали в пустые ведра воду. Механизм перекачки воды был прост. Ручной насос о двух ручках. Пыхтя от напряжения, ручной насос качало двое местных мужиков. Солдаты из бронеходной команды, чему-то посмеиваясь над ними, стояли рядом. На самый верх, на крышу башни бронехода, вероятно в водные баки, был заброшен брезентовый шланг.

Мимикой и руками показываю ребятам приготовиться к атаке. Парни сжимают парострелы. Хоть бы обошлось без пальбы. Ребята неопытные, ни разу не стреляли. Если все же придется, главное, не задеть деревенских баб и девушек, стоящих с водой в ожидании очереди и не дать стоящим рядом с ними катайцам успеть достать парострелы и пудао. Делаю знак Лизе, мол, мы уже тут. Девушка оговоренным знаком едва кивает мне головой, подтверждая прием. И через пару мгновений, залихватски перекинув и завязав у живота края снятого с головы платка, обращается ко всем стоящим женщинам:

–Бабоньки! Девоньки! Чай страх на душе! Давит там, в нутрях! Душит! Развеяться хочу! Отвлечься! В пляс хочу. Давайте вместе, а, бабоньки!

Мужики, качавшие насос, поначалу убоявшись гнева иноземцев, все же вскорости остановились, прекратив качать воду. Ибо сказалось влияние, уставших от физического и нервного потрясения дня, женщин, сразу согласившихся на передышку. И сами устали. Над полем на краю деревни полилась старая народная песня:

–Ой ты гой еси, добрый молодец!

Вот одна из них затянула песню, ее почин подхватила вторая, затем третья. Вскоре пели все женщины, а некоторые из них принялись танцевать, отойдя от ведер. Лизка зашлась с подружкой в танце в центре сложившегося круга. Один, из стоявших у насоса мужчин, достал губную гармошку, принявшись им аккомпанировать, а второй принялся хлопать в такт песне. Катайцы отвлеклись от своего разговора, удивленные внезапно начавшимся бесплатным представлением и вновь посмеиваясь, взирали на этот концерт. Все. Наш выход.

Быстро и крадучись, передвигаюсь поближе к ступоходам, стальной махиной нависающего над нами бронехода. Ребята, также крадясь, шли за мной неподалеку. Набрасываю сгустки энергии на стоящие на земле ведра. Легко подняв пяток из них и наметив цели, кидаю их недавно освоенной магией. Попал! В яблочко. Поймавшие, в буквальном смысле, на свою голову ведра, катайцы с глухим звуком повалились разом на землю. Правда, двое из них, все же оказались крепче остальных и попытались встать, но были вновь 'приголублены' очередными ведрами.

Машу ребятам, что всё, первый этап закончен. Парни, прекратив красться, поднялись в полный рост и побежали к контуженным хунхузцам. А вот некоторые женщины повели себя странно. Увидев, что стоявшие рядом недруги, вдруг разом повалились без чувств, словив несколько кем-то кинутых ведер, они немедленно кинулись к лежащим на земле деревянным коромыслам. Схватили их и начали от души дубасить ими лежащих без движения катайцев. Словно выдавая им таким образом за все причиненные страдания. Саечку за испуг. Эй! Да так они их сейчас убьют!

–Эй-эй, все, хорош-хорош! Дамы, которые с коромыслами! Отошли, не мешай нашим вязать! Лежачих не бьют!

Ребята, влившись в женскую толпу всей ватагой, оттеснили наиболее буйных женщин, вскоре принявшись за связывание очередных пленных. Отдав вожаку распоряжение снести всех пленных из хунхузов и обслуги в одно место для определения их дальнейшей судьбы, а заодно назначить охрану, пошел осматривать вблизи стоявшую на земле махину.

Бронеход, хоть и имел странную конструкцию, не похожую похожую на ранее мною виденное, но все же внушал к себе уважение. А как же. Такая здоровая махина, только стоящая на полусогнутых ногах-ступоходах. Конечно, с Новиком вообще не сравнить -все же разные весовые категории, но человек по сравнению с бронеходом, что мышка против кошки. В высоту бронеход имел точно не менее пятнадцати метров высоты. Всегда слегка полусогнутые ступоходы, слегка зарытые от большой массы машины в пахотную землю, придававшие машине несколько странный вид, заканчивались большой башней. Во главе башни бронехода, имевшей форму призмы, на флагштоке был водружен ярко-желтый катайский флаг с нарисованным на нем грозным драконом. Для его обслуживания на крыше башни изготовителем был предусмотрен люк, позволявший обслуге бронехода туда выбираться. Ну и наверное, для эвакуации. Позади башни, к ее кормовой части части, где были цистерны для воды, помимо выступавшей высокой паровой трубы, была приделана площадка с консолью, блоками и круглым отверстием, сквозь которое был спущен привязанный пеньковый канат. Стоя у ступоходов, гляжу снизу вверх. Офигеть. Защиты снизу нет совсем. Снизу через разрезы нижней палубы были видны только маховые колеса и сочленения ступоходов с ними. Решив, что делать на земле мне больше нечего, а наверху будет намного более информативней, полез я на кормовую площадку. Забираться в бронеход по канату, с парострелом за пазухой, было не совсем удобно. Хотя опыт способствует.

Ф-фух! Физ-ра-как много в этом звуке, ха-ха. Внизу, с непривычки пытаясь подняться по канату, натужно дышал деревенский парниша. За ним другие делали первые попытки примериться к этому спортивному снаряду. В голове крутится переиначенная фраза ТАМ известной песни. Если хочешь быть здоров, занимайся, на канатике простом хоть пару раз ты поднимайся! Усмехнулся их потугам. Смешно, если б не было так грустно. Не став их ждать, дернув поворотом ручку и пригнувшись, я вошел в низенькую металлическую дверь. Уй! Для лилипутов вход сделан, что-ли? Хоть и пригнулся, но все равно ударился.

Осматривая машину, для ее описания я решил придерживаться понятий, принятых на Новике и вбитых мне боцманом. С кормовой площадки через дверь, по лестнице можно было попасть сразу на среднюю и нижнюю палубы. Едва выйдя на среднюю палубу, доступ сразу ко всем палубам обнаружился тут же. В виде длинного, блестящего от многократных спусков и подъемов, шеста в центре круглых отверстий в полу каждой палубы. Взглянув в круглые проемы в потолке и полу, покачал головой. Шест словно пронизывал все палубы и пользуясь им, можно было срочным образом, как пожарнику, не теряя времени, легко спуститься с самого верха на нужную палубу. Но только спуститься. На подъем по шесту с нижней палубы, не имевшей своей лестницы, требовалось явно несколько больше времени. Слышу стук чего упавшего. Явно кто-то внизу есть!

– Какие-то проблемы, княже?

Показываю знак 'молчи-молчи'. Слышишь, внизу кто-то есть. Вожак понимающе кивает, соглашаясь со мной.

–Нет, Акинфий, никаких.

Осторожно идем вниз. На нижнюю палубу. Выйдя туда со взведенными парострелами, осматриваемся. Никого не видать.

Не успев зайти, почти сразу вспотел. Ну и жарко же тут. Прям как на Новике. За время вынужденного стояния бронеход еще не успел остыть, поэтому внутри ощутимо пекло. Даже прорези в полу,через которые были видны ступоходы, помогали слабо. Нижний уровень бронехода был полностью отдан пародвижительному отсеку. Схема работы парового движителя захваченного бронехода в целом была понятна, хоть и совсем слегка была похожа на движители дирижабля. Отсек был куда меньше такового в Новике, где мне пришлось хорошенько полазить, выискивая повреждения паролиний и водных труб-магистралей. К мощной оси, на которой висело два больших маховика, приходила не менее мощная, словно отлитая на каком-то заводе сразу вместе с осью шестеренчатая втулка, на которой висела вся конструкция металлической башни. К каждому маховому колесу крепилось по одному кривошипу, которые приводили оба колеса в движение, каждый через свои шатуны и поршни. Каждый маховик держал асимметрично расположенное сочленение одного ступохода, обеспечивая равные движения этой шагающей паровой машине. В глубине заметил котел и небольшую горелку, рядом с которой лежал запас черного, видимо горючего материала. Картину завершало, помимо множества труб и поворотов паровых и водяных линий подачи и охлаждения, нагромождение множества шестеренок с еще одним маховиком, видимо работавших на то, чтобы позволить бронеходу при необходимости совершить небольшой поворот в момент его полной остановки. И еще я заметил шестеренчатые механизмы, идущие куда-то вверх, на среднюю палубу. Скорее всего, они передавали движение на двуствольные паровые пушки, находившиеся к руках-клешнях бронехода. Пришедшая мне внезапно в голову интересная мысль заставила меня задуматься. Просто я вдруг вспомнил, кого мне напоминал этот бронеход , когда увидел его в движении. Большой заводной цыпленок, смешно семенивший ножками после того, как вытаскивали ключ. Так же и с бронеходом. Он семенил по дороге также, только куда медленнее. Ну относительно размеров.

Внезапный новый металлический грохот упавшего предмета заставил вновь всех нас насторожиться. Вскинули парострелы вновь.

–Эй, в машинном! Кто там?! Хунхуз, выходи сам! А не то, найдем сами, тебе же хуже будет! – сказал, не особо надеясь на то, что нас поймут. В ответ только слышу, как кто-то в глубине шестеренок и маховиков негромко чертыхнулся. По-тартарски:

–Я-то вылезу! Только бить не будете?!

Честно, я не ожидал услышать такого ответа. Да и то, что вылезло вслед за сказанными словами, не иначе как сюрпризом, назвать нельзя. Потому что из недр паровой машины, чихнув, вылезла полностью грязная, измазанная сажей, смазкой, потом и грязью, полусонная закопченная голова:

–Наши?! Тут?! Боженька, ты услыхал мои молитвы! Как давно я не слышал эти слова. Все хань да хань. Дайте время только. Я вылезу. Сейчас-сейчас. Только не бейте. Господин хороший, вы это к кому? Да что это я. А вы значит кто будете? – увидев соотечественников, это неопределимое по возрасту, но явно мужского пола, существо словно разом пыталось нам выговориться, задавая разом множество вопросов. Одновременно он, в совершенно немыслимой позе, изгибаясь, вылезал из своего укрытия, естественным образом появившегося в тесном помещении, между видимыми маховиками и шестеренками. Мне предстал грязный и вонючий, совершенно запущенный, худой и изможденный от недоедания, человек непонятного возраста в совсем изодранной одежде, свисавшей с него клоками и лохмотьями. Бородка на его лице сильно старила, а вконец грязный вид вдобавок придавал ему вид одряхлевшего старика. Подошвы на обуви вылезшего из укрытия, когда-то бывшие ботинками, давно просили каши и были неуклюже перемотана старыми тряпками, отчего при первых шагах грозились оторваться совсем. И данный персонаж был слегка глуховат.

–А ты сам кто таков, человек?

Он, полусонно щурясь, как-будто вспоминая забытые слова, произнес:

–Ась?! Я?! А-а-а! Катайцы зовут меня Нули.

–Как-как?

–Да Нули я. Раб я нынче. У катайцев. От хозяина здесь прячусь, что за водой в баках не доглядел. Уж очень в сон клонило. А вы... А как сюда? По делу? А сами-то кто будете?! А может, господин хороший...купите меня у командира, а! – удивил он меня: – Ну да, дайте Гую денег. Ну купите, возьмите меня?! Заберите с собой отсюда, а? Я может на что и сгожусь. Я вам все что хочешь...-этот непонятный мне Нули от волнения и отчаянного желания свалить с бронехода даже запинался.

–Нули, послушай, а имя-то у тебя есть? Нормальное. Наше человеческое имя.

–Ась?! Имя-то?! Отчего же. Есть у меня имя. – и он тихо, словно пробуя его на вкус, медленно произнес: – Павел Петрович.

–Как-как? – Не расслышал я.

–Бардин Павел Петрович я. Пашка.

Я чуть не рассмеялся. Блин. Ну и ну. Похоже, еще один однофамилец по мою душу. Мне прям везет на Бардиных. Нет, все-таки спрошу:

–Послушай, Пашка, а поди знакомы тебе Петр Алексеевич и Варвара Петровна Бардины? -подивившись сходству фамилий, спрашиваю я его на всякий пожарный. Его ответ поразил меня до глубины души:

–Ой! Господин хороший! Вы батьку и сестренку моих видели? Давно?! Как они? Где они? В Старом Петерсборге еще? А брата, младшего, не видели поди? Как повезло. Счастье-то сегодня какое!

Чего? Ф-фух! Нет, это уже не смешно. Вроде не шутка. Лицо серьезней некуда. Неужели их родственник. Так они же его того. Атас. У меня слов нет. Вообще никаких. Раз Бардин мне опекун, то это что же получается. Этот трубочист – как-бы родственник?! Нет, ну дела-а!

Совершенно не представляю, как его занесло сюда. Где Старый Петерсборг и где мы. И что ему рассказывать. Да и не время задушевным разговорам, когда две палубы не осмотрены. После недолгого молчания, решил ответить этому замученному чучелу и перенести этот нужный и мне, и ему разговор на другое время. Ребята с не меньшим удивлением грели уши, взирая на наш разговор.

–Недавно, Павел Петрович, в Старом Петерсборге. С ними все тогда было хорошо. Младшего твоего не видел. Но знаешь, что. Полагаю, стоит наш душещипательный разговор перенести на более позднее время. Уверен, тебе есть что рассказать. Да и помыться тебе нужно, одежонку другую. Так что спускайся вниз. Наши проводят. Пока мы, знаешь ли, с катайцами воюем. И Павел, привыкай теперь к свободе. Ты не раб. Сво-бо-ден! Хозяин твой, командир твой бывший, лежит внизу связанный. Иди! Можешь поглядеть. А нам ещё предстоит осмотр этого бронехода. Еще запустить его нужно, чтобы догнать ушедших. Не знаешь, где твой командир книжки с инструкциями держит, чтоб этой махиной управляться?

–Ась?!-вновь не расслышал Павел:– Отчего же. Знаю! А зачем вам книжки? Тут я все знаю. А как же. Я ж тут завсегда главный! -он хвастливо гладил свои сальные и грязные, все в комках, вихры: -Механик энтого бронехода. "Ухаем" его ханьцы прозвали. Я тут все знаю. Исправность всей здешней механики-моих рук дело. Все, что хочешь, сделаю. Об одном только прошу – чумазое существо по имени Павел прямо взмолился: -Заберите меня только с собой отсюда. Прошу! Помогите! Купите меня у Гуя! Моя семья оплатит все ваши затраты. Клянусь вам!

Дождавшись моего согласия, он весело хлопнул руками, затем, наклонившись, быстро сделал ловкие хлопки по коленям, икрам и бокам ног:

–Так что, парни, говорите, вам нужно?

Нет – это занавес. Так везти не может. Придется расспрашивать, как же тот докатился до жизни такой. Только вот разгребемся со всеми пленными катайцами, деревенскими и бронеходом.

Паша, заверив, что в пародвижительном более никого нет, вызвался с нами экскурсантом. Успевшие к тому времени подняться деревенские парни, невольно ставшие моей командой и партизанским войском, вставшим на защиту своей деревни от врага, с удивлением и придыханием осматривали все вокруг. Средняя палуба была весьма тесной, двухметровой высоты и служила своеобразной крюйт-камерой бронехода, местом хранения орудийных припасов и местонахождения ленточных систем подачи припасов в орудия. Какже тут катайцы ядра ворочают, в такой-то тесноте?! Понятно теперь, почему вся обслуга малого роста. Оглядев тесную палубу и оценив полноту припасов, глядя на полные полузакрытые стеллажи и укладки ядер выстрелов, пошли наверх. На верхнюю палубу.

Верхняя палуба была мостиком командира бронехода, которым он управлял посредством органов управления. Сразу начал отмечать недостатки. Ограниченная видимость через полузакрытые смотровые окна не позволяла рулевому бронехода видеть то, что творится под ступоходами. Открыл шторки-ставни, чтобы посмотреть, охладить и немного проветрить нагревшийся мостик. М-да. Используемые вне боя, ставни все же улучшали видимость вдаль и под нами, но ненамного. Рулевой похоже вообще никуда не смотрел, просто стоя или сидя за рычагами управления. Рули управления для знакомых с органами управления машинами и паровиками, были просты и имели рычаг для движения вперед, рычаг для движения назад, рычаги их блокировки/ разблокировки и рычаг поворота нижней части туловища, которыми можно было повернуть бронеход в ту или иную сторону. За него это делал командир, видимо подавая тому нужные команды. Посредством нескольких слуховых трубок, выпущенных из глубины металлического стола, похожих на виденные мной на дирижаблях, отдавались указания команде на нижних палубах. На верхней палубе нашлась табличка "Джон Бидермайер-паровые машины из Нового Бостона, Соединенные Штаты Мерикании, #002"

Не понял?! Номер два?! А тот, что вперед ушел, первый значит?! Как интересно. Думаю, с Павлом и ребятами у нас все получится. Запустим машину и догоним тех чертей. Стоп! Получится. А я их об этом спросил?!

****

-Будь по-твоему, Сергий, буду чаять. Но только не забудь! Ты зарок дал! А не то я с вами!

Ф-фух! Нет, все же упорные в своих желаниях девушки -это кошмар! Насилу оставил Лизку в деревне. Почему? Потому что моя девушка порывалась двинуть вместе с нами, бить катайца вместе на захваченном бронеходе, бурно выражая свое несогласие в ответ на наши справедливые возражения. Она в упор не принимала никаких логических возражений, словно боялась, что её покинут. Нет, она иногда сомневалась, принимая в расчет слова местных парней, подруг и разной родни, коей оказалось хорошо, если не с четверть села. Только в тот момент стал понятным намек Акинфия о том, что Лизка – их девушка. Она хотела быть только рядом со мной. В ее словах нет-нет, да проскальзывал весьма толстый намек, мол, поматросил и бросил. Нет, я от того что было, не отказываюсь, но опасно же там. Страшно с собой тащить, вдруг все пойдет не так. Даже бабка Матрена пыталась своими, почти материнскими, словами отговорить мятущуюся, всю в сомнениях, девичью душу от навязчивого желания идти вместе на эту опасную войну. В ход шли уговоры, обещания обязательно вернуться и мои клятвенные заверения в том, что никоим образом я не желаю ее покинуть. Только речь ведется о её же целости и сохранности. Да и парни, собравшиеся со мной, не дадут в этом соврать.

Разговор с парнями о дальнейших наших совместных действиях вышел непростым. Захватив бронеход, я поставил вопрос о необходимости дальнейших действий против катайцев. Этот серьезный разговор с парнями состоялся на верхней палубе бронехода.

– Акинфий, ты с парнями уже решил, кто со мной идёт к Власову кладезю, бить катайца? Учти, за вас я решать не могу. А тянуть туда всех я не имею права. Это опасно, сами должны понимать.

После гибели на моих глазах, ставшей мне родной, команды Новика и Паллады, во мне будто что-то надломилось. Мне казалось, что после всего пережитого и потерь я стал значительно старше и взрослее. Иногда казалось, что в моей душе теперь сидит кто-то другой. Вместо ожидаемого ответа вожака вся ватага парней принялась шумно галдеть, перекрикивая друг друга. Пришлось остановить:

–Хватит! Акинфий, говори дальше за всех!-выделяю я его как вожака среди остальных.

Тот, согласно кивнув, продолжил:

–А зачем?

–Как зачем? Что за глупости?

–Ну, княже, хунхуза мы побороли?! Побороли! Вот придут еще, тогда и думать будем.

–То есть вы предлагаете ничего не делать и спокойно ждать, когда катаец вернется.

–Все так, княже.

–А что вы будете катайцу говорить, ну про то, куда делись те охранники и обслуга бронехода.

–В леса уйдем.

–Чего? В леса? Cо всем наличным скотом и домашним скарбом? А если они уже сегодня вернутся? Хорошо, если вы просто сбежать успеете. Катайцы вас не помилуют.

–Тажды так. Не обессудь, княже, только что мы там учиним? Эвона их там сколько. Оружья у них много, нас мало. Так и побьют ни про что.

–И что? Я это, кажется, от вас уже один раз слышал. Взгляни сам вниз. Сколько ты связанных катайцев видишь. Четырнадцать? И?! Мы их победили?!

–Все так, княже.

–Ну вот. Решились бы вы с пару часов назад повторить тоже самое?

–Нет, княже, сами дюже забоялись бы. Невежи мы. Мы все больше стенка на стенку, да на зверя охочи. А воевать нет. Без начальника никак. И без оружья и сил вашенских, княже, побили бы нас.