Текст книги "Клинки Керитона ч.1-2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Голышков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Крэч почувствовал на губах собственную кровь: "Как?!"

– Это лишь начало, коротышка! Пыльца! Сдача с плевка. Кривым тебя девки больше любить будут! Есть у тебя девка? Нет? Так это от того, что рожа больно противная. Придётся тобой заняться и маленько неровности подправить.

– Вот уж не думаю. Сейчас посмотрим, кто, кому и что подправит, – Крэч делал ударение на каждом слоге, при этом было слышно, что голос его дополнился шипящим присвистом – сквозная рана щеки сочилась алым.

– Как скажешь, карла, как скажешь.

Вейзо рванулся вперёд, сокращая расстояние, и ударил. Крэч отпрянул, дёрнул рукой и отбил клинок дииоровым предплечьем. То, что выверенный удар не достиг цели, смутило онталара, но он быстро пришёл в себя и ударил снова. Крэч отбил и этот удар, отводя лезвие ножа вниз. Он попробовал зацепить его гардой рап-саха, но немного перемудрил – движение получилось неуклюжим, деревянные пальцы хоть и были более хваткими, обладали меньшей пластичностью, чем обычные. Рап-сах он не удержал, и оружие, отлетев в сторону, вонзилось в подпиравший крышу столб.

– Убить тебя – это удовольствие, – развязно огрызнулся Ктырь и перебросил нож из руки в руку.

Они снова сошлись. Крэч парировал удар за ударом, но и он, и Вейзо уже успели нанести друг другу по несколько малозначительных ранений. В конце концов, Крэч сумел-таки подловить онталара – тот был выше феа, и ему постоянно приходилось наклоняться и пригибать голову, дабы избежать столкновений с балками и стропилами, что при правильном подходе давало Крэчу весомое преимущество. Вот и сейчас Ктырь находился в непосредственной близости от одной из поперечин, а его левая нога почти упёрлась в деревянный брус. Крэч сделал выпад, Вейзо отпрянул нисколь не подозревая об опасности подстерегающей его сзади. Древорук, качнулся влево и нанёс сильнейший удар кулаком под вздох. И ещё один, со всей дури, в челюсть. Нож Вейзо описав дугу отлетел в солому. Крэч отбросил мешавшую наслаждаться кулачной расправой сургу и нанёс ещё один удар, в подбородок. Коротко. Мощно.

"Сдохни, тварь!"

Он буквально опьянел от ярости и крови и не мог воспротивиться бушующему внутри него урагану. Напоследок феа впечатал дииоровую колотушку в то место, где у всех онталар находится нос. Хрустнула кость, Вейзо обмяк, приложившись головой о балку, и рухнул ничком, сверху на него посыпалась труха и птичьи перья.

Крэч в изнеможении опустился на одно колено, навалился на Вейзо сверху. Глухо рыча и брызжа слюной, он вцепился в сальные косы онталара и намотал их на кулак. Нагнулся к уху поверженного противника и зашипел:

– Всё вспомнил? Всё? Всё?!

Ответа не последовало. Ктырь дёрнулся раз... другой... и безвольно обмяк.

"Теперь точно всё! – Никогда ещё Крэч не ощущал такого упоения местью – его обожгло новым, неизведанным до сих пор блаженством: – Он сдох! Сдох!"

Крэч повернул голову онталара, чтобы в последний раз заглянуть в его мёртвые глаза, и отпрянул, поняв, что "зеленорожая гадина" всё ещё смотрит на него, не сказать чтобы осмысленно, но всё же смотрит. Странно, но Ктырь был ещё жив. Лицо его побагровело, подёрнутые мутной плёнкой зрачки лезли под веки, из обломков носа и уголков губ стекали кровавые струйки. Онталар плямкал разбитыми губами силясь что-то произнести. У него ничего не получалось.

– Да чтоб тебя! – рука сама потянулась к ножу. "Пора это заканчивать!"

Он скривился и занёс клинок для удара.

"Всегда проявляй милосердие, даже когда сам того не желаешь, – протиснувшиеся сквозь волокна мыслей слова бабуси протрезвили Крэча, огорошили и ввели в ступор. – Запомни: месть – девка заразная, коли сможешь, гони её от себя подальше".

Эйфория целиком и полностью властвующая над Крэчем отступила, и он, ощутив холод и внутреннюю пустоту, разбавленные каким-то тяжким, неизвестным ему раньше ощущением вины, неожиданно охладел. Не то что бы он в один присест подобрел и простил онталару всё – скорее всего, просто устал, перегорел и именно в эту секунду не испытывал к этому "куску Хорбутова дерьма" ничего. Ничего! Ни гнева, ни жалости, ни сострадания. Куда-то исчезла, подло бросив его, так долго хранимая в сердце, заботливо выпестованная месть. Схлынула ярость.

Он так и не понял, что же это было. Воля Высших? Слабость? Страх?!

– Живи, гнида. Пока. – Крэч опустил занесённую для удара руку. – Не забудь поблагодарить своих поганых Богов, – меланхолично произнёс Крэч, поднимаясь. – Но знай, придёт время, и мы продолжим... Считай, что одну смерть ты оплатил, за тобой ещё три. Ещё раз встречу – убью!

***

Темнота в комнате Чарэса Томмара была абсолютной – своей руки не разглядеть, что не мешало ему прекрасно видеть предметы интерьера и то, что происходило вокруг него.

"Никакой надежды на этих къяльсо. Эх, была бы моя воля...".

Чарэс подошёл к столу, где его ждала заранее подготовленная ароматическая свеча, с виду ничем не отличавшаяся от обычной, но это лишь с виду. Завёрнутая в три слоя холстины она не представляла никакой опасности, хотя исходивший от неё аромат, даже в незажжённом состоянии, способен был вызвать сильнейшее чувство тревоги, граничившее с паникой. А людей с неокрепшей психикой и вовсе вводил в состояние агрессивной панфобии.

"Это для Тэйда и для Саимы. А вот тебе, мой друг, – Чарэс огладил рукоять меча, – придётся немного подождать. Я пообещал Левиору, что не трону Вейзо и его людей".

Чарэс спустился на первый этаж, но в зал проходить не стал, а остановился в коридорчике, ведущем в кухню, и принялся ждать одну весьма привлекательную особу, за коей с удовольствием приударил бы, не имей он сейчас других, более серьёзных дел. Его ожидание было недолгим: вскоре в проёме показалась розовощёкая Нара – одна из служанок. В тусклом свете настенной лампы Чарэс увидел, как девушка обворожительно улыбнулась ему и выпятила грудь, как это обычно делают женщины лёгкого поведения.

– Нара, крошка, тебя-то я и жду.

Она улыбнулась лучезарнее прежнего и томно повела глазами.

– А зачем?

Чарэс поднял руку и провёл тыльной стороной ладони по её щеке.

– Скажи, Тэйд – друг онталара Саимы – взял отдельный номер или к нему подселился?

– Фу, – обиженно скривилась Нара, поняв, что происходит вовсе не то, что она себе навыдумывала.

– Ну-ну, крошка, не морщи носик, это тебе не к лицу. Так что?

Она отклонилась, прижимаясь лопатками к стене, и утвердительно моргнула.

– Подселился, значит? Хорошо, – без лишних объяснений, Чарэс взял ладонь девушки в свою и вложил в неё свёрток со свечой. Следом одну за другой, так, чтобы она видела, приложил три серебряные монетки. – Тут свеча, – он поднял палец и прижал к её губам, будто ставя на них невидимую печать и предостерегая девушку от ненужных вопросов, и сменил тон с елейно-бархатного на властный, нетерпящий возражений: – Сейчас ты пойдёшь в их номер и зажжёшь её там. Поняла?

Она испуганно заморгала, не решаясь перечить.

– И чтобы ни звука мне!

Чарэс обхватил её за талию и притянул к себе так, что девушке пришлось встать на цыпочки. Он почувствовал, как вздымалась грудь Нары, как забилось её сердце, подобно перепуганной птахе, запертой в клетке из рёбер, и страстно впился губами в её губы. Закончив, он плотоядно втянул носом воздух, давая понять, что в ближайшее время намерен продолжить, и прошептал, подталкивая ошалевшую девушку к лестнице:

– Это всё. Пока. Иди, крошка. И-ди! "А я пойду взгляну как у Вейзо дела".

***

– Выжил ли Алу'Меон или нет, никто так и не узнал, а вот его мятежного брата Алу'Вера, сиречь Верлонта, выдворили на остров Сау, где он и коротал свои дни в одиночестве, пытаясь обрести покой и истинное знание. Навряд ли достиг он вершин воздержанности, но одно несомненно: преуспел в познании величественных и разрушительных сил огня. Несмотря на содеянное непокорный маг продолжал искать ответы в древних писаниях, в тайных знаках и всемогущих рунах. Что он там нашёл? Какие тайные знания постиг? И как случилось, что его заточили в тело лесного цоррба и выпустили гулять по лесам Седогорья, – Хабуа лукаво улыбнулся, – мы узнаем завтра.

В зале стояла гробовая тишина.

Хабуа держал паузу, курил, пуская жирные кольца, и выжидающе смотрел на слушателей.

– Как и договаривались, братья, я продолжу завтра вечером, – он зевнул и поклонился. – До завтра, уважаемые.

– Ну уж нет! Больше я этого издевательства терпеть не намерен! – брат Тамк встал. Его табурет накренился и с грохотом рухнул на пол. Санхи поднял руку и сжал кулак.

По залу пробежали тревожные шепотки. Хабуа захлопал глазами.

– Ну ладно, значит... Хорошо. Я...

– Что за историю ты нам рассказываешь, старый козёл?!

Этого Хабуа не вынес. Он начал вставать, беспорядочно жестикулируя.

– Да как вы...

– Сядь, брехло! – тряхнул кулаком Тамк.

Народ в зале недовольно загомонил. Вскочили охранники купца Балыза. Один похрустел позвонками, качнув головой от плеча к плечу, другой несколько раз шлёпнул кулаком в раскрытую ладонь другой руки – недвузначные намёки на то, что не стоило санхи обижать столь уважаемого рассказчика.

– Остынь, Тамк! – брат Этро нависал над столом, упершись ладонями в край. Он с прищуром посмотрел на Балыза. – Уйми своих волкодавов, чужестранец. Драки не будет.

Добавляя веса словам старшего, медленно поднялся и третий санхи – молчавший до этого брат Римо.

Купец отложил обглоданную кость, промокнул жирные губы платочком. Что-то сказал, даже не подняв на санхи глаз. Охранники нехотя опустились на место.

Тамк пинком отшвырнул стул. Его гневный взгляд заскользил по залу. Он был похож на хищника на водопое, выбиравшего жертву – на потом.

– Хорошо, брат, – фыркнул, пытаясь изобразить смех.

– Спасибо, маэстро Хабуа, – поблагодарил онталара Этро. – Мы с удовольствием дослушаем ваш вариант этой истории. Завтра, как и было оговорено.

– Да... как будет угодно, – согласился Хабуа, и, спохватившись, добавил: – господин.

Брат Римо подошёл к пустующей стойке. Положив несколько монет на поднос, он ударил костяшкой пальца в медный гонг, оповещая всех присутствующих о четверти часа дармовой выпивки.

– Это за беспокойство, – сказал Этро и двинулся к выходу.

Тэйд перевёл дух, потёр лицо руками.

Все вокруг радостно загалдели, будто ото сна очнулись, потянулись к стойке.

– Я тоже спать пойду, – попрощался с друзьями Билу.

– Чего рано так? – спросил Саима.

– Настроения нет.

– Ты ему кто я не говорил? – спросил Тэйд, когда Билу ушел.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что я Исток.

– Сдурел что ли? – яростно зашипел Саима. – С чего ты взял?

– Не знаю. – Тэйд, невольно втянул голову в плечи и пригнулся к столу. – Он так на меня смотрел... мне показалось что знает.

– Отдохнуть тебе надо.

– Ну так что?

– Что "что"? – раздражённо переспросил Саима.

– Что делать будем?

– Не знаю.

– Когда этот Крэч должен был появиться?

– Да уж все сроки прошли. Если бы я тебя не ждал, давно дома был бы.

– Отец что на этот счёт говорил?

– Сказал: жди Крэча и Тэйда.

– И?

– И домой.

– Ясно. Вышли, значит, сроки.

– Угу.

– Ещё подождём или домой поедем?

– Пару дней, думаю, подождать надо. Как считаешь?

– Давай подождём. Глядишь, караван попутный из Тун-Ариза подойдёт.

– Будет – хорошо, не будет – так пойдём. В Узун для начала. Там поглядим.

– Вдвоём? А цоррба не боишься?

– Хабуа тебя настращал?

– Он.

– Не боюсь, с нами же будет мой славный пееро.

Вир приподнял мордочку и тихо присвистнул. То ли соглашаясь: "Да-да, вы можете полностью на меня положиться". То ли, наоборот, возражая: "Ты что, Саима, с дуба ненароком рухнул? Головой надо сильно болеть что бы втроём по горам шастать".

– Ты что, испугался? Согласен – переход долгий и не самый безопасный, и поэтому надо основательно подготовиться. И, вообще, давай-ка завтра это обсудим, – Саима сладко зевнул. – Не порть вечер. Барг, верно, только-только новый бочонок откупорил, а ты мне всякой ерундой голову забиваешь, – он повёл над кружкой носом, всем своим видом давая понять, что всё уже решил и за себя и за друга, а по сему считает разговор законченным.

Тэйд встал:

– Я тогда спать пошёл.

– Всё в порядке? – в косеньких от вайру глазах Саимы мелькнуло искреннее беспокойство.

Тэйд подмигнул, подтверждая: всё, мол, в порядке (он был убедителен, будто и сам в это верил). Однако губы его предательски скривились, что могло означать только одно: всё, брат в порядке, да не всё.

Саима кивнул понимающе:

– Не нравишься ты мне что-то. Пойдём-ка провожу тебя.

Уже в коридоре, когда они скрылись от людских глаз, Тэйд прислонился к стене – вымученную улыбку сменила гримаса боли.

– Так я и знал, – подхватил его Саима.

Засуетилась проходившая мимо служанка Нара. Спросила с беспокойством:

– С ним всё в порядке, Саима?

– Да, – успокоил её онталар, – иди. Хотя подожди, воды нам принеси, хлеба немного и сыра козьего.

– Хорошо. Воды умываться или пить?

– И той, и той принеси и ещё бутыль вайру... Большую. Не открытую.

– Сей момент, сиурт Саима, – в кокетливом реверансе присела Нара, но, встретившись с Тэйдом глазами, осеклась и закашлялась: – Возьмите, а то темно, – она протянула Саиме подсвечник на три свечи.

В комнате было прохладно. Тэйд скинул камзол и, не говоря ни слова, опустился на кровать. Саима плотно затворил за собою дверь, подошёл к открытому настежь окну.

– Давно началось?

– Третий день.

– Третий?! Что ж ты молчал? Совсем сдурел?

Тэйд виновато пожал плечами, сморщившись при этом от боли.

– Может, снять твои железяки ненадолго? – Саима указал на вериги, опутывавшие грудь, плечи и шею Тэйда: шипованные цепочки и зацепы. Линии кровавых пятен крест-накрест опоясывали тонкий ситчик его нижней рубахи.

– Ты что, сдохну... сразу, – отяжелённо дыша, ответил Тэйд. – Да ещё тебя с Виром прихвачу. Мне такой грех на душу брать ни к чему, – он попытался улыбнуться, получилось плохо... ну как плохо – ужасно. – Да и при чём тут мои железяки? Это я как раз без них больше пары часов не вытяну. Уино меня задушит. Ты не переживай, я привык. Одиннадцатый год их ношу как-никак.

Тэйд попытался встать, но тут же со стоном повалился обратно. Его одолевали слабость и тошнота, голова раскалывалась от боли. Полежав с минуту без движения, осторожно и медленно сел. Приоткрыв глаза, обнаружил, что видит всё как в тумане. Изображение двоилось: два лобастых лица Саимы, два широких носа, два срезанных подбородка, рядом два пееро: два хвоста, четыре глаза, четыре уха. Он потёр измученные, блестящие лихорадочным блеском глаза: видение стало чётче, но картинка не изменилась.

"Два Вира это нормально. А вот Саима... Одного Саимы было бы более чем достаточно", – подумалось Тэйду, но он мудро предпочёл оставить своё мнение при себе...

***

Чтобы добраться к колодцу, Крэчу пришлось пересечь улицу и выйти на свет. Всё тело его, покрытое синяками и порезами, ныло. Вдобавок нестерпимо зудели раны деревянной руки: она, вот ведь какое дело, болела пуще обычной. И, вообще, чувствовал себя Крэч прескверно: на борьбу с Вейзо ушло много сил.

– Что же это ты делаешь, друг разлюбезный, а?

"А? Что?"

Крэч дёрнулся, сливаясь со стеной, и затих, не дыша. Слушая дальше уже с ножом в руке.

В тускло освещённом прямоугольнике окна второго этажа "Лиса", в какой-то дюжине шагов от него, появилась физиономия Чарэса Томмара. Он возложил локти на подоконник и, придавив скрещённые ладони подбородком, смотрел на то место, где затаился Крэч.

– Вылазь, поговорим по душам. Ты, надеюсь, понимаешь, что убил лишь тех, кого я и сам бы не сегодня, так завтра... – Чарэс выразительно щёлкнул себя по уху. – Ты выполнил за меня грязную работу. Качественно выполнил, ничего не скажу – проделал всё чистенько – в высшей степени профессионально. Спасибо тебе за это. Но, согласись; нравятся они мне или нет, работа это для меня или потеха, значения ни имеет, я не могу позволить каждому встречному-поперечному убирать моих людей. Их воспитание, в конце концов, не твоя, а моя обязанность.

Крэч приподнялся. Ему до ужаса хотелось выглянуть из укрытия и поглядеть Чарэсу в глаза, но что-то остановило его, он молчал и слушал направленные в его адрес поучительные тирады.

– Ох, – деланно вздохнул Чарэс, судя по тону не нуждавшийся в ответах, – даже не знаю, зачем я тебе это всё говорю... скучно мне как-то, – было слышно, что он зевнул. – Вот что, милка моя, давай сделаем так: чтобы мои слова не показались тебе простым трёпом, порешим, что, независимо от намерений, места и сопутствующих обстоятельств, следующая встреча станет для одного из нас последней... Согласен? Нет?

Крэч молчал. Он и сам был не дурак пошутить, но после убийства двоих къяльсо его чувство юмора слегка притупилось, и он не особо понимал, чем сейчас на самом деле занимался Чарэс. "А что? Может, ему действительно скучно? Вот и развлекает себя, как может".

Решив не развивать мысли, Крэч со всей доступной ему от природы и полученной путём многолетних тренировок осторожностью двинулся прочь, стараясь оставаться незамеченным, – подальше от оказавшегося удивительно словоохотливым господина Чарэса.

Глава 5 . Побег

Н.Д. Начало осени. 1164 год от рождения пророка Аравы

о. Ойхорот. д. Два Пня

Тэйд спал тревожно, чутко. Пробудило его холодное прикосновение – это Саима зажал ему рот рукой.

– Молчи, – прозвучал шёпот у самого уха, – тихо.

Грань между сном и реальностью оставалась всё ещё зыбкой, и Тэйд замер, дожидаясь, пока схлынет терзавший его во сне ужас. Он вслушивался в окружавшую тишину; сердце учащённо билось, тело покрывала испарина. Взглянул на сосредоточенное и обеспокоенное лицо склонившегося над ним друга и снова почувствовал тот же страх, что терзал его всю ночь.

Он попытался заговорить, но рука Саимы лишала его этой возможности. К уху вплотную, приблизились сомкнутые губы.

– Тихо, – и ещё раз, почти беззвучно, но настойчиво: – Ти-хо!

Саима взял подсвечник и медленно переставил его со стола на пол и только теперь кивнул Тэйду, указывая на окно.

– Там.

Рука разжалась.

Пригнувшись, оба подползли к окну. До смерти перепуганный Тэйд медленно приподнял, на уровень подоконника, голову и осторожно выглянул в темноту. Ничего не увидев, он перевёл взгляд на Саиму, и тот кивнул на сарай.

– Смотри.

– Где? Ничего не видно.

– Да вон же!

Тэйд вгляделся в темноту и, проследив направление взгляда Саимы, различил, наконец, скрюченную тень, крадучись продвигавшуюся от сарая к дому напротив.

– И ещё у колодца, слева, – шепнул Саима.

Тэйд осторожно повернул голову.

Вторая тень, причудливо изогнувшись, подражая очертаниям и изгибам, слилась со стеной дома и застыла прямо напротив их окна.

Вцепившись дрожавшими руками в подоконник, Тэйд был не в силах отвести беспокойный взгляд от зловещей фигуры. Они терпеливо ждали, не смея заговорить или даже вздохнуть, дрожа от страха и ужаса, пытаясь уловить каждый шорох или скрип. Дождь слабо, но настойчиво забарабанил в стекло. Тусклый свет Оллата, проникавший сквозь окно, высвечивал бисеринки пота проступившие на лице онталара.

Тэйд безмолвно сполз на пол. Саима опустился рядом, машинально погладил настороженно взиравшего на него Вира.

– Что это? Что будем делать? – спросил Тэйд.

– Не знаю, но уходить надо немедленно.

– Ночью?

– Ты, похоже, не понимаешь? – яростно зашипел Саима.

– Понимаю, я готов, просто это так неожиданно...

Тэйд вытер вспотевшие ладони о рубаху. Чувство, сильно похожее на панику, охватило его: он ничего не соображал и был сбит с толку.

"Хорбутовы ноздри, – подумал он, дрожа от ужаса, – во что мы опять вляпались?"

– Может, переждём до утра? Или шум поднимем?

– Ну-ну! – онталар был настроен куда решительнее его. – А это тоже переждём?

– Что... – Тэйд поглядел туда, куда указывал палец Саимы, и то, что он увидел, заставило его замолчать. – О боги, что это? – заикаясь, пролепетал он, ощущая удушливый ужас.

Сквозь дверные щели в комнату вползали тонкие струйки тумана: зыбко-изумрудные волокна плавно перетекали с предмета на предмет, пробираясь меж ножками табурета, ныряя под кровати, воровато вползали под висевшую на вешалке одежду.

В комнате воцарилось зловещее беззвучие, а затем, после нескольких секунд тишины, послышались слабые звуки; странные, жуткие.

Тэйд и Саима напряжённо вслушивались в кочующие по коридору шорохи и скрипы. Страх мурашками пополз по коже, комнату заполнила непроглядная тьма, и тут Тэйд услышал, как кто-то или что-то скребётся в закрытую дверь.

"Что за наваждение?" – он сглотнул, похолодев от ужаса, и, не оборачиваясь, потянулся к столу, пытаясь нашарить хоть что-то, могущее послужить ему оружием.

Он встал. Сделав шаг назад, он вдруг явственно почувствовал, как что-то коснулось его шеи сзади, и тут же, схватив лежавшую на столе вилку, полоснул ею наотмашь... но за спиной никого не оказалось...

– Ты в порядке?

– В порядке? – голос Тэйда дрожал и был подавленным. – Сильно сомневаюсь, – заикаясь, произнёс он. – Я точно не в порядке...

– Дай-ка мне вилку. Потерпи немного, я тебя выведу.

– Хорошо, – нехотя ответил Тэйд, но, несмотря на то, что согласился и протянул руку, долго ещё не мог разжать пальцы, чтобы отдать своё трёхзубое оружие. Разум его словно онемел, глаза безумно метались по комнате – от страха он был близок к помешательству.

В коридоре послышались мерный стук и похожие на шаги звуки, провернулся и щёлкнул механизм дверного замка.

– Вир! – Тэйд, скорее, ощутил, нежели услышал шёпот Саимы.

Маленькая тень пееро беззвучно сорвалась с плеча онталара и стремительно скользнула к двери. Видно лишь было, как блеснули возбуждённые опасностью колкие глазки аколита и вздыбилась на загривке шерсть.

Замок щёлкнул ещё раз и нехотя поддался, дверь скрипнула и приоткрылась.

Отважный пееро в ту же секунду шмыгнул в проём, и Тэйд уловил еле различимый шорох и хищное шипение. Дрожа всем телом, юноша вжался в стену, боясь не только пошевелиться, но даже дышать или думать. Все звуки враз стихли, и он снова напряг слух, тщетно пытаясь определить, где могут находиться нападавшие и сколько их.

Саима бесшумно двинулся к выходу, пееро вынырнул из темноты и мгновенно взлетел к нему на плечо.

В коридоре было черно, да и только – никакого намёка на незваных гостей, кем бы они там ни были, а сильно напугавший друзей изумрудный туман исчез так же незаметно, как и появился.

– Вир, тут же никого нет? – яростно зашептал Саима. – Морок какой-то, – он взглянул через плечо на привалившегося к стене Тэйда.

Пееро обиженно фыркнул, что могло означать лишь одно: "Уже никого нет. Уже!"

– Что делать? – еле ворочая языком, медленно, словно во сне, спросил потерявший способность соображать Тэйд.

– Собирайся!

– Что это было?

– А пёс его знает! По мне, так по-любому лучше в лесу досыпать, чем здесь, – раздражённо бросил Саима.

– Ну не скажи. Хотя... Это что? – Тэйд указал на подсвечник. Горели только две крайние свечи, огарок третьей дотлевал слабым зеленоватым дымком.

– Нара мне их дала.

– Зачем?

– Понятия не имею.

– Я должен знать...

– Не сейчас, Тэйд.

– Но...

– Да что с тобой?! Хватит! – Саима завернул огарок свечи в платок. – Потом всё выясним. Сейчас на это нет времени. Шевелись давай – мы уходим!

Онталар быстро упаковал отчасти уже собранные пожитки в две дорожные сумы, заодно прихватив две лепёшки, сыр и бутыль с элем. Скрутил с кроватей шерстяные покрывала.

– Как только выйдем на улицу, не говори ни слова. Иди за мной и не отставай. Просто иди за мной! – два раза для верности, видя состояние Тэйда, повторил онталар и сунул ему в руки плащ и дорожную суму. Он написал что-то на клочке бумаги, выудил из кармана несколько монет, – Надеюсь, этого достаточно и старина Барг не будет на нас в обиде. Идём, быстро! – Саима задул две оставшиеся свечи и, не обращая внимания на кислую физиономию Тэйда, растворился в темноте коридора.

Кое-как собравшись с духом и всё ещё не отдавая себе отчёта, что и почему делает, Тэйд сомнамбулой, боясь отстать, торопливо двинулся следом за другом.

Оллат, должно быть, опять спрятался за тучи, потому как после того, как погасла свеча, стало совершенно темно. В коридоре можно было ориентироваться только на ощупь, и путь вдоль стены и вниз по лестнице к широкой двери занял у них несколько минут.

Общий зал "Лиса" после загробного мрака показался Тэйду почти что оазисом света: бледный отчётливый отсвет окон на полу, проблески полированных столешниц и точёных ножек перевёрнутых стульев на них, стойка, камин и даже отблеск начищенного медного краника в бочонке с вайру. Тэйд оглядел помещение, и его пробрала дрожь от того, насколько всё, ещё вечером казавшееся ему уютным, стало холодным и безжизненным.

Медлить было нельзя, Саима осторожно распахнул массивную дверь, выглянул во двор. Спустя секунду он махнул Тэйду рукой, и они неуверенно шагнули из дома в неизвестность.

Ветер сдул тучи – развиднелось: выглянул Оллат в окружении серебряных звёзд, выплыл царственный Сарос. До рассвета оставалось что-то около трёх часов, и вскоре жители Двух Пней начнут просыпаться. Друзья пытались двигаться быстро и бесшумно, но и то и другое у них получалось не так хорошо, как хотелось.

Рядом с сараем онталар немного помедлил, прислушиваясь. Он закрыл глаза и простоял недвижимый около минуты, затем нагнулся, опустил руку к земле и выпустил Вира.

В ту же секунду Тэйд, услышав шорох за спиной, обернулся, но ничего не увидел, а когда повернул голову назад, онталара перед ним уже не было. Он хотел было спросить у Саимы, куда он собирается идти, как уловил краешком глаза мелькнувшую справа тень. Повернув вслед движению голову, увидел Саиму, вжавшегося в бревенчатую стену сарая, совсем рядом, всего-то в паре шагов от него.

Тэйд так и не понял, как всё получилось, хотя уже после увидел синяк на лице друга и кровь у него на предплечье и на навершие посоха.

Помнилось ему только, что в один момент размытый силуэт, передвигавшийся с неуловимой быстротой, бросился на Саиму... отчётливо виделась сверкнувшая в свете звёзд сталь клинка, а уже в следующий момент увидел Саиму, наносившего выверенный удар посохом...

Услышал сдавленный вздох и увидел, как Саима бережно опускает чьё-то обмякшее тело на землю.

Как обхватив его – Тэйда – лицо ладонями, Саима беззвучно шевелит губами, вернее всего, что-то говоря ему... А потом ощутил жар на левой щеке... и на правой...

...Отвесив ему очередную затрещину, Саима приложил палец к губам, призывая к молчанию.

– Очухался?

Тэйд неопределённо мотнул головой.

Саима встряхнул его за плечи.

– Я спрашиваю – ты очухался или ещё сомневаешься?

– Ага...

– Что "ага"?

– Очухался.

– Ну-ну. Уходим, – нетерпеливо шепнул Саима и решительно шагнул в темноту.

Глава 6. Отложенная партия

Н.Д. Начало осени. 1164 год от рождения пророка Аравы

Зарокийская Империя. Траб. Тилриз

– Заждался меня, Левиор? – Венсора сопровождал сгорбившийся старичок в серой хламиде со свитком, небольшой шкатулочкой в руках и старинным изрядно потрёпанным манускриптом под мышкой.

Не дойдя до Левиора нескольких шагов, они остановились – видно было, что кеэнтор, тыча пальцем в сторону чучел, сделал несколько замечаний, а после, взяв из рук старичка шкатулку и свиток, направился к Левиору, оставив горбуна в одиночестве осмысливать сказанное ему.

Из-за тумбы вынырнула непонятная зверюшка (почти обычная домашняя кошка, правда без единой шерстинки на нежно-розовом тельце, с двумя длинными хвостами и большими миндалевидными глазами) и вприпрыжку, на ходу цепляясь лапками за полы мантии, поскакала следом за кеэнтором.

Она остановилась в шаге от Левиора и, склонив голову набок, принялась внимательно рассматривать незнакомца.

– Это моя любимица Зарлай, она карха... – представил недокошку Венсор. Он пощёлкал пальцами, пытаясь подобрать подходящее слово для объяснения. – А, неважно, – так и не найдя определения, отмахнулся он. – Кархи, как и кошки, не очень-то ладят с рэктифами, потому она вынуждена жить здесь. Я сильно огорчусь, если найду Шорта мёртвым. Ты можешь не бояться, это ещё одно доказательство высшего предназначения заро: на нас магия карх не действует. Проверял на себе. О, это незабываемо, не желаешь попробовать?

Левиор не желал, а потому скромно качнул головой, обозначая отрицание.

Появление кархи благотворно отразилось на настроении Венсора. Похоже было, что он пребывает в прекрасном расположении духа.

– Иди ко мне, моя крошка, – поманил он.

Но та, проявив неслыханную наглость, предпочла хозяину гостя. Предварительно проскакав по чучелу медведя-альбиноса, она взлетела на плечо Левиора и принялась обнюхивать его лицо.

– Пшить! – шикнул на любимицу Венсор и, давясь ревностью, скомандовал Левиору: – Идём.

Зарлай тут же спрыгнула на пол и юркнула за тисовую подставку, на которой раскинуло кости какое-то земноводное чудище.

Венсор повёл его по тропинке, к невысокому изящному столику, рядом с которым стояли два плетёных кресла. На столике лежала квадратная доска – тридцать на тридцать, квадраты трёх цветов: чёрные, белые, алые. На ней хаотично – как могло показаться непосвящённому, расположилось множество сегментированных цилиндров разных высот.

– Может, партию в зут-торон?

Левиор улыбнулся, он любил эту игру, секретами которой овладел ещё в детстве. "Разговор двух мудрецов" – так называли её древние. В зут-торон, если верить Лаару Софегарскому, играли ещё до катаклизма.

– Я думал – вы не предложите, – мгновенно оценив положение фигур на доске, Левиор заключил: – Очень интригующая партия.

Венсор прищурил левый глаз и огладил бородку.

– Согласен... жаль не придётся доиграть её до конца.

Брови Левиора взлетели вверх. Он вопросительно взглянул на кеэнтора.

– К сожалению, почти все лучшие игроки – мои враги, они не всегда имеют возможность довести партию до конца, – ухмыльнулся кеэнтор.

– А ведь он мог выиграть. Противник вводил в игру Камень Смерти?

– Да. А я вот свой приберёг.

– Но всё равно я дал бы вам равные шансы.

– Как зовут того онталара? – неожиданно спросил кеэнтор, возвращая разговор к самому началу.

– Простите, кеэнтор, какого онталара? – не сразу понял Левиор.

– Онталара, Левиор, онталара, того самого – ученика Маана са Раву.

– А, простите... его зовут Саима са Вир.

– Вот хорошо, – словно ребёнка, похвалил его Венсор и дружески похлопал по плечу, – уже успел обзавестись пееро? Можешь его убить, если захочешь...

– Пееро?

– Ну зачем же пееро?! – удивился кеэнтор, не уловив в тоне Левиора иронии. – Онталара. Неплохо было бы, чтоб ты побыстрее доставил Тэйда ко мне, – у кеэнтора, зловеще сверкнули глаза, он потёр ладонью о ладонь, радуясь внезапно пришедшей ему мысли. – Если хорошенько всё обдумать, с ним мы можем разыграть неплохую партию.

Он протянул Левиору блеснувший золотым тиснением свиток. Квадратную, с четверть пергаментного листа, дощечку и длинную, в локоть, верёвку, унизанную множеством узелков, – дииоровый бир-хорат и полуторная узловая печать.