Текст книги "Рекруты Натоотваля - хроника войны (СИ)"

Автор книги: Андрей Демидов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 39 страниц)

То ли ягд Слепех знал, что его будут преследовать, и хотел стряхнуть хвост, то ли опомнился и взял себя в руки, понимая, что бегство доказывает предательство, тогда как даже выстрел в командора может быть истолкован трибуналом как сведение личных счётов, а причастность к передатчику ещё следует доказать. Может быть, была какая-то иная причина, но он не стал уходить от «Кондрерха», а закончил разворот и набрал скорость. Теперь он мчался навстречу Шиеле.

– Когда пройдёт твоя любовь, что мне останется на свете? – вспомнились Шиеле строчки из песни в тот момент, когда она ещё имела доли секунды чтобы отвернуть в сторону, избежать столкновения с ботом ягда Слепеха. Она уже видела как будто, злые глаза предателя. Что это было? Что он хотел сделать? Погибнуть? Напугать её, сделать так, чтобы она отвернула?

Но она не отвернула. Дальнейшее произошло не так как в кино, или компьютерных играх, плазменные разряды из штралеров обоих ботов вылетели почти одновременно, с небольшим расхождением, как синкопа в музыкальной фразе, и достигли целей. Оба бота, из-за ничтожности запасов топлива, боеприпасов и горючих материалов, не взорвались, а разлетелись во все стороны мелкими обломками, как фарфоровые чашки под ударом кувалды.

Ягд Слепех и Шиела погибли мгновенно и их останки нельзя было бы собрать даже частично, применив все технические средства. Разве что случайно, разве что только несколько молекул и атомов. Тела их влились в бесконечное число частиц, из которых, когда-нибудь, возможно, сложится планета, звезда или электромагнитное поле.

Перед ударом Шиела сказала:

– Не судьба нам быть вместе, Саша, прости!

ЧАСТЬ II
БЕЗ ПРЕДЕЛА

Глава 1
БЕЗУМСТВО ХРАБРЫХ

Через искусственную атмосферу астероида боты Александра Дыбаля и Дика Айдема прошли как трассирующие пули, оставив яркие хвосты. Огневой налёт на базу сверов силами ягдвальдера-45 и ягдвальдера-60 из 604-й эскадры при поддержке линкора «Мертауэрт», сделали своё дело. На фоне ядерного и плазменного апокалипсиса, две золотистые капельки ботов сверы не заметили. Теперь, Дыбаль и Айдем, переведя экзоскелеты в горизонтальное положение, лежали в воронке от разрыва бризантной ракеты. Оперение ракеты валялось тут же и служило вешалкой для гранатомётов. Диверсанты разглядывали затянутое пылью пространство, отделяющее их от эмиттеров, потягивали кофе из термосов и приходили в себя. Они уже заприметили множество обзорных лок-сканеров, башенок штралеров и излучателей антиматерии, торчащих их грунта. По поведению пыли и дыма, можно было определить местонахождения силовых и психоподавляющих полей, разглядеть позиции боевых роботов. Для составления плана атаки нужно было зафиксировать множество мелочей.

– Мне из кают-компании план казался более реалистичным, – сказал Айдем.

Он держал в клешнях экзоскелета гигантскую базуку:

– Переформатирование личности за нападение на командира, кажется, более мягкий выход, чем переформатирование молекул тела в кисель тут.

– Гладко было на бумаге, но забыли про овраги, а по ним ходить, – ответил Дыбаль, наблюдая, как человекоподобный боевой робот ковыряется во внутренностях горящего пехотного вездехода.

До вездехода было не больше ста шагов. На борту был нарисован шеврон полка из дивизии коммандос «Драконы» – молнии и драконья голова.

– Думаешь, там остались живые?

– Какая разница? – ответил Дыбаль, – интенсивность радиоактивной завесы падает. Ещё полчаса, и оборудование сверов сможет работать. Они запеленгуют боты и экзоскелеты. Нужно идти.

Им оставалось всего ничего – преодолеть четыреста шагов по открытому пространству до поля базы, пройти через его желе, не делая резких движений, добраться до ближайшей бетонной башни эмиттера, и установить маяк. После этого предстояло таким же образом вернуться к челнокам и улететь. Наибольшую опасность сейчас представляли минные поля, «волчьи ямы» с резервуарами кислоты, участки блуждающих «напалмовых луж», воспламеняющихся при наличии рядом биологических существ и дозорные боевые роботы. Опасными были и летающие микро-роботы, образующие иногда целые рои, но ведущие разведку отдельными крошечными аппаратами. Объединяясь для атаки в плотные многотонные массы, они могли разрушать любые материалы своими алмазными клешнями, и даже могли взрываться как объёмный боеприпас.

– Похоже на компьютерную игру из наркотического сна, – сказал Айдем, – когда это всё кончится и будет перезагрузка?

– Пора?

– Не торопись, время есть, а вот связи нет, и наверно не будет, пока корабли прикрытия не прекратят долбить ядерными зарядами, – Айдем показал указательным пальцем вверх, туда, где полыхали огнями корабли сводной бригады.

Словно кто-то услышал его и обстрел закончился. Огненные столбы стали опадать. С края воронки перестал сыпаться песок и камешки, а на дисплеях появилось изображение рубки «Кондрерха»; перед объёмным участком астероида сидел ягд Гаредда.

– Вас вижу, – сказал он, мигая белёсыми, круглыми глазами, – у нас был сбой. Ягд Слепех ввёл помехи.

– У него что, помутнение рассудка, у ягда Слепеха? – равнодушно спросил Айдем.

– Как можно так шутить со связью в боевой обстановке? – у Дыбаля перехватило дыхание от возмущения, – надеюсь, ягд Цкуголь научит его как надо родину любить!

– Ягд Слепех стрелял в него. Ягд Цкуголь ранен, находится под колпаком аппарата реабилитации. Ягд Слепех предатель. Он сообщал врагу о наших замыслах и передвижениях. Из-за него погиб ягдвальдер-42 и корабли у Стигмарконта. Наш старый рейдер и бот Мактика тоже погибли из-за него. Корабли во время первого штурма Терхомы тоже его рук дело, – ягд Гаредда изобразил на лице печаль.

– Надеюсь, он арестован?

– Ягд Слепех пытался бежать на боте и был убит Шиелой. К сожалению, она тоже погибла. Ввиду потери двух офицеров, я временно освободил из заключения ваших товарищей. Они нужны.

– Дьявол! – Айдем махнул рукой и его огромный экзоскелет сделал то же самое, задев край воронки.

– «Кондрерх» готов совершить ноль-скачок по координатам вашего маяка. Маяк установлен? Мы можем начинать?

– Мы не готовы, ягд лейтенант.

– Почему?

– Тут везде противник, и если мы начнём движение, нас обнаружат. Придётся вести бой, а у нас слишком ограниченные возможности – нас просто расстреляют на месте.

– Вы так рвались спасти «Драконов», что даже бунт подняли. Штурман Дыбаль предложил установить маяк и телепортировать «Кондрерх» под защитное поле. Вы струсили?

– Не струсили! – ответил Дыбаль и стало видно, что он бледен, – как погибла Шиела?

– Она гналась за ботом ягда Слепеха и стреляла в него из штралеров, а он стрелял в неё. Оба бота пошли в лобовой таран. Никто не отвернул. Они столкнулись, взорвались и разрушились, – ответил ягд Гаредда.

– Она что-нибудь сказала перед смертью?

– Она сказала «не судьба, Саша». Что-то вроде этого.

Дыбаль закрыл глаза и попытался сдержать слёзы. Одна капля всё-таки появилась и поплыла к экрану светозащитного щитка шлема.

– Ваш фон Конрад предлагает поддержать вас прицельным огнём с рейдера. Я согласен. Если вы решите устанавливать маяк, я готов рискнуть и приблизится к базе на дистанцию огня главных излучателей.

– Если вы сможете нас прикрыть, то появляется смысл продолжить операцию, – ответил Айдем, – правильно, Эл?

Дыбаль молчал. Ему показалось, что он лежит не в воронке на астероиде размером с Землю, в ста световых годах от дома, а на пляже, на маленьком острове Мальдивского архипелага. Перед ним не сожжённая в атаке техника, а пенный прибой на стенке рифа. Сзади не висящий в пространстве флот Натоотвааля, а султаны кокосовых пальм. Между деревьями летают летучие мыши и попугаи. И самое главное, рядом, на белом песке, перемешанном с малюсенькими ракушками, лежит на животе и крутит пятками Шиела, и в её глазах отражается голубое небо. Это было придуманное ими место, где они провели последнюю ночь на Тератонне.

– Ты меня слышишь? – Айдем дотянулся до экзоскелета Дыбаля и постучал, как почтальон стучит в дверь, – есть кто дома?

– Я любил её, – сказал Дыбаль, – я думал, что это мимолётная связь с кокеткой из другого мира, романтическое приключение на другой планете. Так, скрасить время. А оказывается – я жить без неё не хочу и не могу.

– Хватит! Сейчас не время! Смотри!

Из подбитого вездехода выскочила и побежала в их сторону чёрная фигурка танкиста. Человек был настолько близко, что сквозь щиток гермошлема можно было бы разглядеть его лицо.

– Надо позвать его! – крикнул Дыбаль и чуть было не поднялся во весь рост.

Робот сверов прекратил сверлить, резать броню, стремясь добраться до экипажа, не спеша повернулся, меняя слесарные инструменты на оружие.

Танкист бежал зигзагами, хотя было ясно, что робот будет стрелять веером и оружие будет проворнее, чем ноги. Робот мог стрелять и гранатами, с большим количеством осколков. Коммандос был обречён. Наконец робот поднял оружие.

– Эх, не пропадать же парню! – выдохнул Дыбаль.

Встав на колено, он вытянул перед собой, дуло штралера. Он застыл на долю мгновения, не обращая внимания на крики Айдема, передумал, сменил штралер на крупнокалиберную винтовку, и выстрелил.

Робот выстрелить не успел.

Дыбаль не попал бронебойной пулей калибра 25-мм в щиток оптических датчиков, как хотел, а попал в боевую часть. Мощности винтовки хватило, чтобы пробить панцирь и инициировать боекомплект на подрыв. Робот взорвался как карнавальный салют.

Танкист упал от удара взрывной волны, демонстрируя вполне плотную газовую атмосферу астероида.

– Наблюдатели сверчков заметили нас! Надо смываться, – постановил Айдем.

В этот момент танкист вскочил. Сделав несколько шагов, он попал в психопатогенную ловушку – электромагнитное поле, искажающее работу нервных центров биологических существ. Его скрючило, словно на костре, он сделал шаг и упал. Поднялся, превозмогая чудовищную боль, и снова упал. Пополз. Опять поднялся, будто вырвался из ловушки, но наступил на плазменную мину. Блеснули голубые молнии, грунт взметнулась вверх столбом.

– Дьявольщина, – Айдем зажмурился – даже у него не было сил смотреть, как корчится в огне несчастное существо, – спасибо, своей смертью ты показал нам расположение ловушек.

– Лучше идти вдоль гряды, к развалинам, – сказал Дыбаль.

– О'кей, только больше не стреляй без команды, – Айдем привстал на механических руках как спринтер перед стартом.

Несколькими прыжками он, взлетая и падая, преодолел несколько воронок и каменных завалов. Дыбаль последовал за ним, ничего не видя в пыли, кроме номера на ранце с энергетической установкой Айдема. Несмотря на рыхлость грунта, они быстро достигли места, где лежали тела нескольких десятков пехотинцев из «Дракона», попавших под огонь штралеров во время недавней атаки.

Дыбаль хотел собрать опознавательные жетоны, но Айдем одёрнул его:

– Мы на мушке, секунда стоит жизни.

Несколькими прыжками они достигли стоящего почти на боку тяжёлого бронетранспортёра и нырнули внутрь. На полу лежали обгоревшие человеческие скелеты. Айдем бросал взгляд на небо, где, в бесконечной высоте, находился «Кондрерх». Снаружи послышались взрывы. Это фон Конрад выискивал и расстреливал корректировщики, наблюдателей и другие боевые единицы в зоне нахождения Айдема и Дыбаля. Бронетранспортёр типа «Реом-11», где они оказались, предназначался для передвижения по полю боя пехоты в экзоскелетах, перевозки самоходных машин, боеприпасов и эвакуации раненых. Айдем и Дыбаль в громоздких экзоскелетах разместились свободно. Их радары и датчики прислушивались к обстановке. Их пока не засекли. По крайне мере излучения радаров врага не фиксировалось, будто никто не обратил внимания на взрыв робота, и срабатывание ловушек. Внутри бронетранспортёра светился замутнённый от огня экран мощного сканера и пеленгатора. Он пережил экипаж и добросовестно показывал расположение почти всей базы; по схеме ползали разноцветные треугольники, крестики, ромбы, квадраты, точки боевых роботов сверов, танков, атмосферных истребителей, беспилотников. Айдем постучал по экрану:

– По этому ящику выходит, что до цели не более трехсот футов. Но нам мешают два локатора, минное поле, ловушки «волчья яма», наша и чужая разбитая техника.

– Мне больше ничего не хочется, – тихо сказал Дыбаль и глаза его снова увлажнились, – не хочется жить – не интересно. Никто не будет лучше моей Шиелы. Ни одни губы так не улыбнутся, ни одни глаза так не посмотрят, ни одни пальцы так не дотронутся, – он заговорил стихами:

 
  Когда пройдёт твоя любовь,
  Что мне останется на свете?
  Что за реальность, что за новь
  Войдёт в меня? Легко ответить…
  Легко предвидеть, я умру…
  Меня не станет, только остов.
  Живой покойник. Я не вру!
  Не перед кем, и слишком поздно…
 

– Соберись! – Айдем скосил на товарища припухшие от напряжения глаза, по лбу катился пот, вздулись вены.

– Прости, – отозвался Дыбаль.

– Она хотела, чтобы ты жил и помнил её, – сказал Айдем и постучал перчаткой по шлему Дыбаля, как это делают хоккейные игроки.

– Понимаю.

Стрельба усилилась. С рёвом промчалась пара беспилотных штурмовиков из числа сил прикрывающих пехоту дивизии «Дракон». Они вываливали кассеты аннигиляционных бомб. На экране сканера всё оживилось. Свои и чужие танки, бронетранспортёры, летательные аппараты, роботы и пехота двигались в разных направлениях вокруг района местонахождения Айдема и Дыбаля.

Айдем выглянул в амбразуру:

– Сверчки засекли боты, на которых мы прибыли, и разыскивают пассажиров. Мне кажется, они могут увидеть излучение наших сканеров и датчиков. Надо их гасить.

Дик Айдем нажал на клавишу с символом глаза, и погасил приборы обзора. Дыбаль сделал то же самое. Остались работать только пассивные средства слежения, регистрирующие энергию и волны окружающих объектов.

– Что-то немец мало стреляет по корректировщикам, – Дыбаль оправился от впечетления, вызванного смертью Шиелы.

Захватив губами мундштук пищевой трубки, он сделал глоток кофейного напитка.

– Манфред дело знает. Корректировщики лучше бить с первого выстрела, а то они спрячутся за общим защитным полем и всё. Вот космический лис и осторожничает, – Айдем потерся ухом о наушник.

Снаружи громыхнуло и загудело. Айдем поднял командирский перископ бронетранспортёра и сказал:

– Это Манфред работает. Теперь сверы на какое-то время почти слепы.

В нескольких местах, где только что болтались корректировщики, пучились облака аннигиляционных разрывов, втягивая пыль. Над полем боя медленно плыли, похожие на мыльные пузыри, мини-генераторы радиопомех. Это ягд Гаредда занимался подавлением систем слежения и связи. Айдем отпустил перископ и выругался на кумите – на гребне холма показались человекоподобные боевые роботы. За ними двигалась приземистая машина на гравитационной подушке, похожая на черепаху.

– Сверы к идут к нам, – сказал Дыбаль, тыча пальцем в экран.

– Может, патруль осматривает поле боя? – Айдем приготовил базуку, наколол капсюль анигиляционной гранаты.

Дыбаль попробовал, открывается ли боковой люк. Люк приоткрылся и сквозь щель стало видно, что роботы идут к ним.

– Вот и всё, – сказал Айдем, – устроим переполох и двинемся к защитному полю. Приготовь дымовую и магнитную завесу, помни, что от нас зависят сотни жизней. Джеронимо! – Айдем распахнул люк, и всадил анигиляционную гранату в машину-черепаху.

Сверский бронетранспортёр залился расплавленным металлом из своей брони, врезался в грунт и перевернулся.

– Бинго, – констатировал Айдем.

Он бросил базуку и выставил вперёд штралер.

Роботы сверов растянулись цепочкой и начали быстро скатываться с холма. Постреливая на ходу, они старались попасть в люк, но неровности почвы не позволяли им прицелится. Зато огонь штралера Айдема, заставил двух роботов испустить сноп искр, задымить и остановится. Другие роботы тоже остановились. Вращаясь на одном месте, они врылись в грунт. Видимо их программа не предусматривала атаку без перевеса в силах.

На базе началось движение. То ли сверы действовали плану, предусматривающему общую контратаку, то ли решили, что перестрелкой у бронетранспортёра и атакой на корректировщики начинается новый штурм. Повсюду холмы задвигались, поднимая из недр экрбетонные капониры, пусковые площадки ракет и летательных аппаратов, генераторы поля и радиоэлектронной борьбы. Под гигантским куполом защитного поля прятались оголовки вентиляционных, транспортных и ремонтных шахт, лифтовые подъёмники, утилизационные трубы и каналы. Было понятно, что база на Терхоме не рядовой опорный пункт, а крепость – не уступающая Стигмарконту или Ихтенельду. Создав для «Кровура» такую базу в тылу Натоотвааля, сверы явно делали глобальную ставку в войне.

– Живыми не уйти. Зачем теперь дома, машины, яхты? Жил бы в домике у Саурно, пил текилу, щупал индианок, – Айдем, клацая зубами от тряски, безостановочно стрелял по роботам и корректировщикам.

Со стороны базы приближались десятки роботов разного типа и рой летательных аппаратов.

Дыбаль не мог вести огонь – Айдем загораживал люк. Он наблюдал из-под локтя экзоскелета Айдема за тем, как растёт число врагов, и они обходят бронетранспортёр со всех сторон. Они добились нескольких попаданий, и штралер Айдема, и гребень шлема с прожектором и антеннами, оказался разбит.

– Они думают, что мы будем прорваться назад, а мы будем прорываться вперёд. Давай! – Айдем расстрелял целую обойму из гранатомёта, накрыв роботов морем осколков.

Дыбаль проворно, насколько позволяла теснота и вес экзоскелета, выбросил через люк контейнер с дымовыми шашками и микро-роботами для постановки радиопомех. На экране сканеров их участок астероида стал чёрной кляксой.

– Поквитаемся за Шиелу, – процедил сквозь зубы Дыбаль, – и за землян, погибших на этой войны. Есть шанс красиво умереть.

– У русских всё время на уме смереть! Надо не умереть, а убить, – отозвался Айдем.

Они вывалились на грунт. Быстро, насколько позволяли неровности и мощь экзоскелетов, они понеслись в сторону подбитых танков. Оттуда до границы защитного поля было рукой подать. За энергетической плёнкой располагалось громадное сооружение с башней – эмиттер.

Перепрыгивая через воронки и ловушки, Айдем и Дыбаль ощутили вибрацию, несмотря на амортизацию экзоскелетов. Это «Кондрерх», заметив дымовую и радиозавесу, начал обстреливать периферию базы термоядерными ракетами в качестве отвлекающего действия. Радары окунулись в область сплошных помех. Даже пальцы вытянутой руки увидеть можно было с трудом. Во мгле проревели штурмовики, расстреливая пустой транспортёр.

– Вовремя мы, – крикнул Айдем.

Из тумана возник силуэт сверского робота-боевика, но он был моментально изрешёчен Айдемом из автоматической винтовки. Урановые бронебойные пули разорвали робота. Несмотря на завесы, быстроту и хитрость, сверы их быстро нащупали даже внутри зоны невидимости. Дыбаль и Айдем, похожие в экзоскелетах на героев компьютерных игр и на затравленных зайцев одновременно, бежали, петляя, изменяя скорость, подпрыгивая над подозрительными местами, стараясь затруднить прицеливание врагу. Вокруг без перерыва вспыхивали следы выстрелов, поднимались фонтаны железной пыли, вспыхивали плазменные струи, выжигавшие озёрца в грунте. В лощине, за разрушенной ретрансляторной станцией, они натолкнулись на подбитые танки среди остовов роботов и трупов в чёрных комбинезонах дивизии «Дракон».

До купола оставалось несколько шагов. Обстрел усилился. Было понятно, что сверы добьются попаданий в течение нескольких минут.

– Мы в огневом мешке! – крикнул Айдем.

– Под танк! – крикнул Дыбаль, бросил контейнер с маяком, выпрыгнул из экзоскелета, оставив его в режиме автоматики. Айдем сделал то же самое, и они оба, оставив только ручное оружие, нырнули под днище танка.

Их экзоскелеты, в режиме автоматической боевой деятельности, двинулись в атаку, стреляя во все стороны, и быстро скрылись из виду.

Глава 2
ПАДЕНИЕ ТЕРХОМЫ

– Без экзоскелетов мы много не набегаем, но идти уж не далеко. Ты как? – прокричал Айдем сквозь треск помех.

– Тошнит, – отозвался Дыбаль.

Днище танка над головами загрохотало. Люк отскочил в сторону, открывая чёрный объём.

– Мы тут не одни! – Айдем сунул в тепноту ствол штралера, – давай, сверчок, высунься!

Каким-то невероятным образом на их коммуникаторах высветился текст сообщений с «Кондрерха»:

– веду заградительный огонь,

– противник подтягивает к вам беспилотники и облако микро-роботов,

– жду от вас радиомаяк,

– для сведения общая обстановка в дискрет-шифрограммах командования;

Дискрет-шифрограмма 581ОА

Уровень секретности В

Командующему сводной бригадой,

флот-командору

ягду Буссохту Ракедде

Ягд командор!

На базе Терхома наблюдается состояние близкое к панике. Отмечается беспорядочные передвижения пехоты и техники вблизи главных защитных эмиттеров. Там идёт не запланированный бой с участием рейдера «Кондрерх».

Силы ягдвальдера-45 и 60 из 604-й эскадры и линкор «Мертауэрт» осуществляют обстрел периферии базы с дальней дистанции.

«Кровур» в районе Терхомы не обнаружен.

Есть возможность, используя самоубийственную атаку «Кондрерха», начать общее наступление, повторяя диспозицию штурма 26 агга.

Прошу дать возможность атаковать и отомстить за гибель «Крун» и «Мехе Ильтре».

Натоот!

Командующий 604 эскадрой VII Флота,

полковник ягд Дера Махст

* * *

Дискрет-шифрограмма 040А

Уровень секретности В

Боевым кораблям

сводной бригады 3-й и

5-й директорий

Приказываю:

– рейдеру «Кондрерх» прекратить не свойственные для кораблей такого класса таранные удары по обороне, и отойти в резерв,

– приготовиться к штурму по диспозиции от 25 агга по моему сигналу,

– ягдвальдеру-45 из 604-й эскадры, продолжать блокировать подходы к Терхоме со стороны шар-сектора А55С01, быть готовыми к отражению возможной контратаки рейдера «Кровур»,

– линкор 2-го класса «Кахуни Падаре», тяжёлые крейсеры «Мехе Илтре», «Алламалл», крейсер «Стерг» находятся в резерве.

Натоот!

Командующий сводной бригадой

3-й и 5-й галактической директорий,

флот-командор ягд Буссохт Рагедда

/со слов командующего записал сержант Нир Бьёфе/

– Нам чего делать? – коснувшись глазами текста, спросил Дыбаль и ответил сам себе, – мир спасать – вперёд!

– Давай, сверчок, высунься! – Айдем едва не выстрелил в проём люка, когда оттуда показалась всклокоченная голова в запотевшем шлеме.

Голова заорала:

– Не стреляйте! Я Антуан Лемье из 1-й роты 1-го танкового батальона дивизии «Дракон», водитель машины. Командир лейтенант Юниссер убит. Тут двое раненых. Сидим уже четыре дня. Связи нет, еды нет, воды нет.

– Я чуть тебя не убил, – Айдем опустил штралер, снял с пояса несколько пакетов с сухой водой и протянул танкисту, – посуда есть, где активизировать порошок?

– Есть, – Лемье пропал в люке, передал товарищам воду и появился вновь, – я видел как вы бежали. Вы из дивизии «Череп»? Они всегда приходит на помощь, если наша дивизия буксует, – Лемье улыбнулся.

– Нет, мы с рейдера «Кондрерх» и у нас задача поставить маяк внутри защитного поля, – сказал Дыбаль, – потом наш рейдер прыгнет под купол, расстреляет генераторы и базе конец.

Дыбаль полез внутрь танка мимо отпрянувшего Лемье. Затянув за собой контейнер радиомаяка, он перешагнул через двух коммандос в чёрных танкистских комбинезонах. Тяжело опустившись на место стрелка, он включил тумблеры огневых систем:

– Работает!

– Похоже, экипаж «Кондрерха» получил в распоряжение танк, – сказал Айдем, усаживаясь на командирское кресло.

– Он на ходу, мы его специально косо поставили, пустили дым, облили топливом, чтобы сверы думали, что мы подбиты. Два попадания в командирскую башенку не в счёт, – Лемье уселся в кресло водителя и поставил ногу на педаль, – компьютер барахлит, придётся самому всё делать. Едем?

– Что, выполним приказ Родины? – Дыбаль повернулся к танкистам.

– Мы с вами, – ответил один, с обожженным до волдырей лицом, – правда, Джохар?

– Если вы не взломаете оборону, мы всё равно погибнем без помощи, – согласился с товарищем второй раненый, бородатый, покрытый спёкшейся кровью.

– Прямо, Лемье, и не быстро, иначе граница защитного поля воспримет нас как высокоскоростной объект с большой энергией и сработает на отражение. Мы должны притвориться атмосферным газом, маленьким голубым облаком, струйкой дыма, кошкой! – сказал Дыбаль и закрыл люк.

– Тут несколько корректировщиков рядом, – крикнул Айдем, – хорошо бы «Кондрерха» по ним отработал, нас сразу обнаружат, как только мы тронемся!

Над танком вспыхнули плазменные шары анигиляционных разрывов, посыпались, как град, куски металла и пластика. Это «Кондрерха», булто приняв телепатический сигнал, расстреливал беспилотные разведчики.

– Хорошо стреляют ваши! – кивнул головой Лемье.

– Теперь давай к эмиттерам, пока не появились новые беспилотники! – крикнул Айдем.

– Хоть в пасть дьявола, – отозвался Лемье и надавил педаль регулятора мощности двигателя.

Шестидесятитонная машина взревела как корабль на взлёте. Одним рывком танк выскочил на гребень холма, сделал дезориентирующий противника манёвр, и отстрелил дымовые шашки и микро-роботов установщиков радиопомех. Лемье хорошо знал дело. Противник открыл огонь, но заряды стационарных штралеров попали в камни вокруг танка. Дыбаль мощным веером огня из танкового штралера разбил на куски нескольких роботов, оказавшихся за холмом:

– Это вам за Шиелу и за убийц на Земле!

До перехода в режим невидимости, Лемье успел проехаться гусеницей по хребту машины-миноукладчика.

Высокочастотные импульсы, чешуйки отражения и дробления радиоволн видимого спектра системы камуфляжа танка, дым пожаров, пыль взрывов скрыли танк, и сверы прекратили стрельбу. Через несколько минут танк достиг границы защитного поля базы. С заметным замедлением и скрежетом, он, словно перед ним была стена резины, начал вдавливаться в защитное поле. Гусеницы вгрызались в рыжий грунт, двигатель ревел, а танк почти остановился. Начал проявляться анигиляционный эффекта поля к инородным телам различного энергетического потенциала. Сначала отказало оружие, затем отключилась маскировка, связь и навигация. Предметы и тела людей стали нагреваться, как в микроволновой печи. Зажигалка Лемье лопнули и загорелись, крошечное деревянное распятие и календарь с красотками над панелью управления затлели. Электрические контакты искрили, пластик деформировался, чадил и капал. Двигатель работал чудом. Оборудование сигнализировало частично об ошибках и сбоях, частично молчало. Люди поплыли внутри скафандров в собственном поту. Каждое движение давалось с трудом и болью. Каждый вдох и выдох резали лёгкие, каждый удар сердца отдавался в теле невыносимым страданием, а внутренности устремились к горлу.

– Терпи, казак, атаманом будешь, – Дыбаль сжал зубы так, что мышцы свела судорога – только так он мог удерживать ясным рассудок.

Перед глазами застыло изображение гигантских бетонных грибов – башен защитных эмиттеров. В тех местах, куда попадали снаряды и ракеты, вспыхивали звёзды.

– Танкист, выключи двигатели и обесточь всё, иначе сгорим, – крикнул Айдем.

Словно в замедленной киносъёмке, Лемье перевёл двигатель и бортовую сеть в ждущий режим. По тому, как упала на подлокотник кресла его рука и съёжилось тело, было понятно, что он потерял сознание.

– Ты как? – Дыбаль покосился на Айдема.

Тот лежал словно мёртвый, с закрытыми глазами. В наушниках стояла тишина, ни треска, ни шороха. Контрольные лампы и индикаторы были не активны. Танк по инерции продолжал двигаться под уклон, скользя, постепенно поворачиваясь боком к направлению движения, почти опрокидываясь.

– Это и есть смерть, – подумалось Дыбалю, – похоже на ощущения в страшном сне – хочешь спастись и проснуться, но не можешь.

Мозг стал отдаляться от боли, уходить в сонную расслабленность, и он увидел Шиелу. Такую, как в первый раз – на Земле в подземном комплексе; стройная, длинноногая, загорелая, с хвостом тёмно-коричневых волос, с правильными чертами лица и огромными глазами. Рядом с ней хотелось зажмуриться, как от солнышка. Дыбалю привиделось вдохновенное её лицо, когда она демонстрировала похождения ягды Езеры, ягда Тантарры. Она называла их отцом и матерью, как и всех предков тысячи лет. Он увидел её злость, когда она проговорилась на тему сверских богачей. Он увидел её обнажённую на полу убежища в Стигмарконте, после налёта, прекрасную, как картины художников Возрождения, страстную, ненасытную. Перед глазами пробежали сценки наслаждения в отеле имитации, островок на Мальдивском архипелаге, рассвет и шёпот. Ему вспомнилась Шиела разгневанная, сверкающая глазами, обличающая ягда Слепеха в домогательстве и нарушении закона о кастах. Ещё ему вспомнились шутки про Ромео и Джульетту, и как она плакала, сидя в на полу нижней палубы, а потом бежала со словами:

– Зачем ты так жесток?

Видения Дыбаля были прерванными толчком – танк протиснулся через плёнку защитного поля и оно толкнуло его, будто выстрелила из катапульты. Танк отлетел на десяток метров и ударился о грунт. Системы маскировки, связь и оружие заработали. Это случилось вовремя, потому, что сверы открыли огонь из своих средств поражения, расположенных внутри поля. Пришёл в сознание и Лемье. Несмотря на травмы, усталость, обречённость, он взвинтил обороты двигателя до предела и на бешеной скорости начал носиться по позициям сверов. Он, то мчался вокруг башен, избегая мин, ловушек, добавляя к автоматическому ведению огня, хаотичные выстрелы и пуски ракет, то двигался зигзагами, поднимая ураганы пыли. Француз крушил всё, что попадалось по пути: купола излучателей, антенны, вентшахты, транспортные и инженерные машины, роботов и боевую технику, грунтовую и летательную, ёмкости горючего, антиматерии и компенсационного вещества. Уничтожив дюжину роботов и танкеток, влепив под башню выехавшему навстречу сверскому танку бронебойный плутониевый снаряд, Лемье остановил танк, чтобы перевести дух.

Дыбаль и Айдем медленно приходили в себя. Им пришлось выпить содержимое ампул с обезболивающим, у обоих полопались капилляры в глазах, а синий цвет кожи, следы рвоты, делали их лица поистине страшными. Раненые не подавали признаков жизни. Перегнувшись пополам при ударе, они лежали в неестественных позах. Полоски индикаторов пульса светились белым, вместо зёленого, сигнализируя, что они находятся в бессознательном состоянии, а жизненные функции почти угасли.

Сверы нервничали, никак не ожидая реанимации подбитого двое суток назад одинокого штурмового танка. Тем более они не ожидали, что танк оживёт вторично после преодоления защитного поля. Они отреагировали с запозданием, не характерным для автоматических систем, огонь обороны был суматошным. Штурмовые истребители бросали водородные заряды куда попало, штралеры били так, что попадали по своим, а роботы остановились – то ли танк не входил в их компетенцию, то ли были исчерпаны боезапасы. Это говорило о том, что системы управления повреждены, и сражением руководят живые существа.