Текст книги "Рекруты Натоотваля - хроника войны (СИ)"

Автор книги: Андрей Демидов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 39 страниц)

Книга II

Уж сколько их упало в эту бездну,

Разверзтую вдали!

Настанет день, когда и я исчезну

С поверхности земли.

М.Цветаева

Часть I
ОЖИДАНИЕ

Глава 1
СВЕТСКИЙ РАЗГОВОР

Окта Рененна встретила их посреди холла перед помещениями отдыха в полной красоте; роскошные длинные волосы цвета старой бронзы, нежный румянец, облегающий безупречно стройное тело комбинезон. Увидев Джона Маклиффа, она улыбнулась, как акула перед атакой. Маклифф молчал, но по его улыбке и молодцеватой позе, было видно, что он рад.

– Герои, – сказала она мелодичным голосом, – чем займёмся? Опять споём? Как это? – она пропела низким контр-альто.

 
  И кто бы знал, что Галка, тихая река,
  Их поглотит, как вечности колодец,
  И понесёт вода речная сквозь века
  Примером русской спеси и усобиц.
 

– Калка. Река Калка, а галка это птица из рода воронов, – добродушно ответил Дыбаль, – но голос мой ещё не окреп после встряски.

– Калга на фамилию моего учителя по логике ягда Калга похожа, – сказала Окта.

– Я готов устроить чтение анекдотов, – предложил Берсерк, – почему у норвежцев круги на воде от кирпича круглые расходятся, а у шведов квадратные.

– У нас светская встреча и ты всё пошлостью не порть, – отмахнулся от него Уайтгауз.

– Джон, у тебя повреждения на лице? – Окта покачала головой.

– Это вражеская пуля! – сказал Маклифф, поворачиваясь так, чтобы Окта не рассматривала синяк.

– Присядем? – фон Конрад опустился в бежевое мягкое кресло у визуализатора, выполненного в виде журнального столика земного дизайна 60-х годов ХХ-го века.

Широким жестом Маклифф предложил Окте место на кресле рядом с собой.

– Тут не дурно, – сказал Дыбаль, осматривая золотой глянец стен, светящиеся рельефные панели стен и потолка, – я бы пальмы сюда в горшках поставил.

– Кальян с гашишем и малолетних рабынь, – закончил за него фразу Берсерк.

Дыбаль поморщился:

– Солдат ребёнка не обидит.

– Смотрите, ваши коммандос, – сказала Окта, усаживаясь, – может, знакомых увидите.

По коридору мимо холла прошли группа раненых из палат выздоравливающих. Рядовые, сержанты и младшие офицеры. Они о чём-то негромко переговаривались на каком-то восточноевропейском языке. Некоторые были в медицинских экзоскелетах, некоторые в повязках. Все они были, как на подбор: средних лет, среднего и выше среднего роста. В чёрно-красных рубахах с множеством карманов, чёрных брюках с золотыми лампасами. На воротниках рубах серебрились петлицы со знаками командос – молнии, а на головах были неизменные шапочки, вроде еврейских кипи. Встретившись глазами с астронавтами, коммандос приложили к своим головам ладони, вместо принятого в Натоотваале приветствия. Айдем и фон Конрад непроизвольно отдали им честь. Коммандос проследовали в конец коридора и скрылись за углом.

– Чего это они? – Уайтгауз оглядел себя, – с чего такое внимание?

– Они знают про ваш неравный бой с «Кровуром». Они догадались, что вы из команды «Тетвутхурца» по ромбам на рукавах, – ответила Окта.

– Откуда среди них возьмутся наши знакомые? На Земле восемь миллиардов человек. Каждую секунду умирают пятеро и рождаются шестеро. Живя в Нью-Йорке человека можно увидеть только один раз в жизни, – Берсерк посмотрел в ту сторону, куда ушли командос, – там бар и боулинг? Шум знакомый.

– Джентльмены, давайте потанцуем и похулиганим, – Маклифф элегантно обхватил девушку за талию, – дайте музыку!

Поводив пальцами по поверхности стола и исследовав программы, Дыбаль включил песню Лирты с планеты Гоммун под названием «Четыре сердца». Аритмичная мелодия с использованием диапазона от ультразвука до инфразвук, поставила Маклиффа в тупик.

– Это что? – от закрыл уши.

– Это шлягер, Лирта хорошо поёт, но для вашего восприятия не подходит, – ответила Окта.

Открыв меню старинной земной музыки, она щёлкнула по клавише «Большой венский вальс». Совершенная музыка, в размере три четверти, гармонично зазвучала среди золотой отделки за несколько телепортационных переходов от Земли. Перед овальными иллюминаторами, среди кресел, диванов, светящихся декоративных колонн и арок, закружились улыбающиеся Маклиффа и Окта. Уайтгауз передвинул один из диванов к иллюминаторам и к бару выдачи заказов. Нажав пальцем на несколько символов, он открыл в стене проём и достал тарелки с пирожными и фруктами, пиво и сигареты.

– Не знаю, чем Окта собиралась нас угостить, когда тут везде бесплатно наливают, – он подвинулся, давая место Дыбалю и Айдему, – пускай голубки воркуют, а мы посидим, поговорим. Да, парни?

Несколько выздоравливающих вошли в холл и сели в кресла неподалёку. Хмуро глядя то на Уайтгауза и компанию, то на танцующих, они достали из бара пиво, орешки и фрукты. Поставив над своим столиком завесу из электростатического геля, они принялись играть в карты на кредитки, крича азартно, но не слышно для окружающих.

С другой стороны коридора появилась Шиела. Она так выразительно посмотрела на Дыбаляа, что фон Конрад обо всём догадался.

– Везёт русским. То Сибирь колонизировали с нефтью, пока другие золото инков искали, то за десять лет промышленность построили. А где, же для нас, немцев, удача? Где для нас длинноногие подруги? – сказал фон Конрад и осторожно опустился в кресло.

Его тело ныло от множества микроповреждений органов, мышц и суставов.

– Ягды Камисты Раги, случайно, нет на корабле? Весьма ядовитая особа, – обратился он к Шиеле.

– Нет, она по-прежнему на Зиеме. Надеется стать начальником после ягда Цкуголя, – Шиела протянула Дыбалю руку, и он её деликатно пожал со словами:

– Три дня не видел тебя и понял, что скучаю как Ромео.

– Как Распутин, – сказал фон Конрад.

– Если нас с Шиелой для поддержания компании не хватит, то можно позвать Фоллу из морга, – пролетая в танце мимо, крикнула Окта.

– Не надо Фоллу из морга, – поморщился Уайтгауз, – тем более, что моя Дороти мне милее всех на свете.

– Если тебе доставляет удовольствие быть верным мужем и католиком, то меня на Земле никто не ждёт. Я казак вольный, – махнул рукой Дыбаль, – может быть Фолла – мечта Эйнара.

– Космический казак Распутин! – откинулся на подушку Берсерк, – отличный сюжет для порнографических комиксов.

Окта и Маклифф остановились перед компанией; вальс сменился программной темой отдыха – тихим шумом ручья, шелестом листвы и пением птиц.

– Правда, что во время боя вы написали на корабле врага неприличное слово? – Окта положила на плечё Дыбаля длинную ладонь.

– Откуда такая фантазия?

– Об этом говорят здесь коммандос. Вас наградили посмертно Платиновыми Звёздами, а потом выяснилось, что вы живы, но приказ не отменили. Вы первый экипаж, который вёл бой с «Кровуром», и не потерял корабль. Поздравляю! – сказала Шиела и поцеловала Дыбаля в щёку.

– Однажды под Анкарой, когда арабы насели на нашу добровольческую дивизию, и она расходовала до семи боекомплектов в день, один зенитчик сбил из зенитно-ракетного комплекса «Верба-9М» в один день три вертолёта. А в итернет-газетах пропечатали, что он сбил четыре. При награждении в Питере сказали, что пять. Враньё для поднятия воинского духа, это святое, – сказал Дыбаль, красный от публичного поцелуя Шиелы, – Рональд тоже был на той войне. С двумя рейнджерами в центре осажденной исламистами Анкары, сражался против дивизии бородатых кавказцев, и там была ядерная бомбардировка. Военная медаль за Стамбул у него имеется и курсы коммандос в Вест-Пойнте он окончил. Пусть расскажет про это.

– Я тоже принимал участие в сражении за Стамбул, – заявил Маклифф.

– Давайте не будем, парни, про эти жуткие убийства, – сказал Уайтгауз.

Его глаза наполнились ненавистью:

– Если бы я мог, я не выбрал бы снова военную карьеру.

Наступило молчание и только пение птиц, журчание воды и разговор компании командос, нарушали его.

После паузы фон Конрад, затеял спор о важности пропаганды. Потом все перескочили на тему маскировки и радиоэлектронной борьбы, не забывая опрокидывать внутрь себя пиво.

– Пойдём, Александр! – сказала Шиела, – я видела твою медицинскую сводку, ты тоже можешь танцевать.

– Я мечтал встретить такую девушку как ты. В тот момент, когда я первый раз увидел тебя, я понял, что жил только ради этой встречи, – начал нашептывал ей на ухо Дыбаль, обнимая за талию.

Маклифф и Окта тоже решили не отставать. Маклифф во время танца чего-то нашёптывал Окте и та улыбалась, благосклонно кивая. Несмотря на то, что кавалеры были ниже дам, их обаяние затмевало недостаток. Компании командос, Уайтгауз, Айдема, фон Конрад и Берсерк, перестали обращать внимание на танцующих и принялись петь хором, обнявшись, про тяжёлую боевую работу, ругать сверов, Натоотвааль и ягдов, играть в карты.

Веселье нарушил Кроззек, появившийся из-за спин командос.

– Я не удивляюсь тому, что вижу, – сказал он, – вместо того, чтобы посещать тренажёры и проводить восстановительные процедуры, земляне пьют, курят и объедаются.

– Правильно, – ответил Дыбаль, – мы теперь мёртвые, по мнению командования, а мёртвым следить за здоровьем не нужно.

– Смешно, – у Кроззека сделалось злое лицо, – нам дают другой корабль – рейдер «Кондрерх». Заканчивайте веселиться, отправляйтесь в каюты. Мы отбываем через час к форту Ихтенельд для посадки на новый рейдер.

– Мы ещё не выздоровели.

– То-то я смотрю.

– Завидуешь? – Берсерк выпустил в сторону Кроззека струю сигаретного дыма.

– Кмех, ты свой парень, не то, что ягд Слепех. Ты такой же угнетаемый командирами, как и мы. Говори своим товарищам, куда пойдёт наш «Кондрерх»? Опять под удар «Кровура»? – Дыбаль попытался взять механика под руку, но тот вывернулся.

– Ну, Кмех, тебе всё-всё ягд Слепех рассказывает, – умоляюще протянула Шиела.

– Маршалу-командору хочется лично вручить нам награды. Поэтому мы отправляемся на Тератонну, – важно сказал Кроззек.

– Нужно побриться, сделать стрелки на брюках, – сказал фон Конрад, протягивая Кроззеку пиво, – выпей с боевыми товарищами.

– А мне бриться не надо, – сказал Айдем, – у меня от натоотваальской кормёжки, два месяца на лице ничего не растёт.

– На Тератонну, это хорошо. Поглядим как натоотваальцы живут. Я не понимаю до сих пор, Натоотвааль, это название войны, цивилизации, или народа? А «натоот» в приветствии что означает? – Маклифф почесал рыжую бороду и пригладил ёжик волос на макушке.

– Какая разница наёмнику? – спросил Кроззек.

– Что ещё произошло, пока мы валялись в кроватях? – не унимался Дыбаль, – у тебя сообщение на планшете я вижу свежие.

– Наши войска начали штурм базы «Кровура» на Терхоме. Можете прочитать, – Кроззек движением пальца перебросил со своего планшета текст на планшет Дыбаля;

Дискрет-шифрограмма 807А

Уровень секретности А

Координатору СБ Натоотвааля

Маршал-командору

ягду Тооту Ящемгарту

Ягд командор!

Довожу до Вашего сведения, что части вверенной мне бригады в составе 604-й и 588-й эскадр VII Флота 5-й Галактической директории, дивизии «Дракон» и группы кораблей резерва, блокировали район в шар-секторе А55С00, подсектор 354 системы Голубого Шлейфа и приступили к проведению операции «Терхома».

13–15, 24 агга 4725 года

от начала Натоотвааля.

Командующий сводной бригадой

3-й и 5-й Галактической директории,

флот-командор ягд Буссохт Рагедда.

– Хорошо! – сказал Дыбаль, – дело пошло.

– Конечно хорошо. Нет базы у «Кровура» в нашем тылу – нет для него топлива, энергии и ремонта. Нет топлива и энергии – нет атак, – ответил Кроззек.

– Разбудите Айдема, пошли готовиться к отлёту, – сказал Маклифф.

– Может, «Кровур» от нас отстанет теперь? – предположил фон Конрад.

Глава 11
ПРОЧЬ ОТ ВОЙНЫ

Покинув «Кон Зием» и добравшись на сторожевике до своего нового корабля у причальной стенки форта Ихтенельд-184, Маклифф с грустью думали об упругом теле Окты, о её поцелуях, объятиях и признаниях. Маклифф был уверен, что вздохи страсти и изнеможения, горячее дыхание и слова о том, что ей сильно повезло повстречать на бесконечной войне волшебника, были искренними. Меньше всего ему хотелось бы знать, что Окта могла оказаться охотницей за земными мужчинами, использующая их как трофеи, в духе книги «Мужчина и женщина». Что касается Уайтгаузу, то он грезил Дороти. Она ему везде виделась и снилась. Ушибы, растяжения и трещины не давали ему сосредоточиться ни на чём другом, и тоска по дому и жене была нестерпимой.

Айдем и фон Конрад избежали хандры. Они принялись изучать устройство мегразиновых и ионных двигателей, инструментальную навигацию и тактику боя в космосе. Дыбаль был весел и светел – рядом была Шиела и никакие силы не могли вывести его из под чар рыжеволосой красавицы.

Сейчас, двигаясь в невесомости через шлюзовой коридор, похожий на огромный гофрошланг на борт рейдера, Маклифф повернулся к Берсерку, и сказал:

– Ещё бы неделю в этом гнезде космических инвалидов и медсестричек, и я бы дописал книжку.

– Найти бы существо, кому была бы интересна тавоя писнина, – отозвался навигатор.

Через иллюминатор коридора, был виден ринкель из золотой керамики с надписью на кумите – «Кондрерх». Под названием корабля был нанесён серийный номер, а ниже написан девиз – «Во славу отцов и во имя детей».

– Может ты и прав, – неожиданно согласится Маклифф, вплывая в шлюзовую камеру.

– «Кондрерх» – я бы так назвал крысиный яд, а не рейдер, – продолжил шутить навигатор.

– Ничего, одна встреча со «Кровуром» и нам дадут третий корабль, – в тон ему сказал Уайтгауз.

Он парил в шлюзовой камере, держась за поручень и хлопая себя по карманам комбинезона в поисках сигарет. На его рукаве, как и у других, теперь красовалась нашивка с надписью «Кондрерх», а на груди был нашит красный ромб за проведённый бой в космосе.

– Мне старый рейдер больше нравился. У него дизайн был зализанный, как у машин «Феррари». А новый рейдер тупоголовый, как фургон для перевозки свиней, – сказал Айдем, протягивая Уайтгауза сигареты.

– Какая разница, на что похож корабль? – удивился ягд Гаредда, наблюдающий за переходом экипажа через визуализатор.

– Лихой вид военной техники и формы одежды, придаёт уверенность войскам, – сказал Уайтгауз, закуривая и скрывая сигарету в ладони.

– Главное в технике – функциональность и надёжность. Функциональность и есть красота, – поджав губу сказал ягд Гаредда.

– Давайте переоденемся в китайские халаты, русские шапки-ушанки, и посмотрим, увеличится воинственный пыл войск Натоотвааля, или нет, – хмыкнул Айдем.

– Что вы столпились? Живо на посты! – сказал появившейся в коридоре ягд Слепех, – заканчивайте перекуры. Из-за вас ягд Гаредда начал баловаться наркотиком. Как только Совет разрешил на кораблях курить эту дрянь?

– Я когда курю, вспоминаю о доме, – прошептал Уайтгауз, разворачиваясь в сторону люка на нижнюю палубу. Красота и Натоотвааль вещи не совместимые.

– Ты просто их не понял, – сказал Дыбаль.

– А ты понял? – скептически переспросил его Маклифф, – тебя заставили за них умирать, вот и всё. Синдром Хельсенки.

– Я здесь добровольно.

– Это легенда, если бы ты отказался – тебе перекодировали бы мозг. Стал бы коммнадос-пехотинцем в «Драконе» или «Черепе». Видел коммандос в госпитале? Это зомби с перекодированным мозгом!

– Они наши братья.

– Уже нет! – почти прокричал Маклифф.

– Ужасно плавать внутри помещений, запроектированных для состояния гравитации. Везде углы, выступающие предметы… – перевёл разговор на другую тему Айдем.

Они поплыли по главному коридору в сторону командного поста. Корабль пах новым пластиком, машинной смазкой, сногсшибательным одеколоном Шиелы.

У шкафа пожаротушения возился Кроззех, регулируя датчик давления.

– Провода зачистить забыли на заводе? – Уайтгауз опустился рядом с механиком, и скрестил ноги по-турецки, – кто у вас космические корабли так собирает? Пленные сверчки или китайцы?

– Внимание! – послышался голос ягда Цкуголя, – навигатор Берсерк, займите своё место. Проверьте оборудование, полётные планы и доложите. Я хочу до отхода получить информацию о полётной обстановке в районе астероида Терхома, сектор А55С00. Я хочу всё знать про астероиды, кометы, метеориты, космическую пыль в секторе. Я должен знать скорости, массы, направление движения, гравитационные поля, их направленность, искривления, искусственные объекты, наши, не наши, вплоть до бытового мусора. Принесите мне анатомию сектора. У вас час. Ягд Гаредда и фон Конрад – протестируйте системы вооружения и доложите.

– Почему такой напор? Кто-то говорил, что мы летим за наградами, – заметил Дыбаль.

– Одно другому не мешает, – сказал Берсерк, отталкиваясь от Дыбаля и уплывая к лифту.

– Корабли собирают роботы и андроиды, – сказал Кроззек, продолжая зачищать контакты, – над созданием корабля трудятся на верфях тысячи роботов. Ещё столько же роботов и трудятся над проектом, над производством материалов, сплавов, механизмов, агрегатов, компьютерных программ, вооружения, боеприпасов, топлива.

– Почему наши рем-роботы не могут наладить пожаротушение? – Уайтгауз указал на мигающий лампочками предмет, похожий на морского конька, медленно плавающий недалеко.

– Может, – ответил Кроззек, – просто я сам люблю работать, так надёжнее и веселее.

– Больших роботов делают маленькие роботы, маленьких роботов делают очень маленькие, – понимающе кивнул головой Уайтгауз, – а кто делает самых маленьких? Натоотваальцы?

– Правильно говорить: натооты и ваальцы. Это разные народы. Когда-то давно, по официальной легенде, натооты и ваальцы были объединены божественным Гиу. Гиу дал им технологию ноль-перехода, мегразин, кавитацию для создания из магнитного поля массы, в том числе антиматерию. После этого натооты и ваальцы смогли подчинить Вселенную, за исключением области Сверов, – Кроззек зачистил изоляцию с проводков разъёма, вставил разъёмы.

– А кто был Гиу?

– Не знаю. Высший Совет Натоотвааля знает. А моё дело – война, и содержание в достатке семьи, родителей, жены, детей. А тебе зачем это знать?

– Мне хочется воевать за хороших парней против плохих. Это у меня от старинных вестернов осталось, – Уайтгауз поплыл за Кроззеком.

– Зачем? Любые идеалы мешают, – поддакнул механику Дыбаль.

– Странно слышать от русского отрицание смысла идеалов.

– Меня ягд Гаредда ищет, – Кроззек посмотрел на нарукавный дисплей, и ускорил движение.

Дыбаль и Уайтгауз задержались, поджидая фон Конрада и Маклиффа.

– У меня ощущение, что Окта меня изнасиловала. Такое чувство, что надо мной надругались, как над интернатовской замухрышкой, – настроение Маклиффа было подавленным, – я её особенно и не хотел, как женщину. Хотел только поболтать, потанцевать. Сам не знаю, как оказался между её грудей, сделанных из резины. Ведь мужчина-то я! Не она. Чёрт!

– Вот, что любовь делает, – сказал Уайтгауз, – нас завтра убьют, а ты переживаешь.

Над панелью визуализатора возникла голова ягда Слепеха. Резким голосом он сообщил:

– Команде занять места для проведения тренировочной миссии для отработки взаимосвязи с системами рейдера. В случае прохождения теста, мы отправимся на седьмую планету Метрополии под названием Тератонна. Нас хочет видеть маршал-командор ягд Ящемгарт.

– Видишь, Александр, летим за наградами, – Айдем вплыл в лифт, – кто со мной?

– Я к излучателю, нам по пути, – сказал фон Конрад.

Лифт бесшумно унёс их на боевые посты и вернулся.

– А почему ты дал согласие стать наёмником? – вплывая в кабину, спросил Уайтгауз.

– Ягд Цкуголь обещал, что после выполнения договора вернёт меня домой. Я думаю, что мы должны участвовать в войне, потому, что Земле угрожает опасность. Сверы её уничтожит вместе с базой Зием и потенциальными рекрутами Натоотвааля, если победят. Может и не уничтожат, а сделают рабами. А ты? – закрывая ладонью панель связи на руке, сказал Дыбаль.

– Если бы на Земле не было базы, то сверчкам не было бы нужды её трогать, людям не грозила бы гибель. Этот Натоотвааль сделал из землян пушечное мясо и мишень, – ответил Уайтгауз, – надо ждать удобного случая и рвать когти на Землю. Пускай сами разбираются. Четыре тысячи лет без нас обходились и сейчас обойдутся.

– Устроим бунт и сбежим?

– Бунт – дело ответственное, тут надо всё обдумать. Для бунта нужен случай, – отводя рукой в сторону плавающего рядом маленького робота, собирающего мелкую пылевую взвесь, Уайтгауз закрыл глаза, показывая, что разговор закончен.

После тестов, ягд Цкуголь осуществил ноль-переход на седьмую по значимости и размеру планету – Тератонну. На этот раз ноль-скачок оказался для рекрутов не таким ужасным, как первые скачки. То ли на «Кондрерхе» стояла более совершенная система, то ли начала сказываться привычка.

Планета Тератонна своими материками, океанами и ледяными шапками напоминала Землю. Вся орбита Тератонны была заполнена станциями и объектами. Среди них выделялись гигантские космические порты, со множеством грузовых и пассажирских судов вокруг. Пучок лифтовых шахт бесконечной лентой уносил к планете и поднимал обратно грузы. Кое-где были видны астероиды, лифтами связанные с соседними станциями. Они имели признаки обогатительных рудных комбинатов и заводов. Повсюду были видны склады, хранилища, тепличные хозяйства. Между ними сновали челноки, беспилотники, сторожевики, спутники. Так могла бы выглядеть Земля будущего, если бы её ресурсы были собраны в созидательных руках. На поверхности Тератонны всё было тоже как в мечтах утопистов. Здесь не было грохочущего транспорта, загрящняющих природу заводов, уродливых ветряных генераторов, заборов и ангаров военных баз, тюремных и животноводческих комплексов. Ландшафт не были изуродован карьерами, полигонами отходов, заводами и линиями электропередачи. Не видны были сланцевые нефтяные поля, бетонные джунгли мегаполисов, заброшенных посёлков, где царствует наркомания, нищета и отчаяние.

Золотая чистота – было главным определением, приходящим на ум при созерцании этого края. Бесконечные сады, цветники, трёхэтажные золотые домики, напоминающие коттеджи в Швейцарии или Италии. Лазурные площади городов под прозрачными куполами, защищающими от ветра и дождя, горделивая, но не помпезная архитектура, стройные натооты, ваальцы и люди в бело-золотой одежде, беззаботные лица, заливистый смех. Обтекаемые корпуса бесшумных транспортных средств, одиночных, и двигающихся в сцепках разной длинны. Эти челноки стремительно появлялись из тоннелей в местах, где осуществлялась посадка и высадка пассажиров, и снова исчезали. Они были везде, как и обтекаемые корпуса яхт, плывущих по каналам между перелесков, холмов, гор и посёлков. При внимательном взгляде, можно было понять, что летающие, плавающие и ездящие машины – одни и те же челноки, меняющие способы движения, как и детали дизайна в зависимости от желания хозяев. Даже военный челнок, пришедший к орбитальному порту за командой «Кондрерха», мало отличался от них, за исключением эмблемы из перекрещенных ракет – символа военно-космического флота.

На Тератонне не было привычных глазу на Земле шоссе, эстакад, телевизионных вышек, линий электропередач, рекламных плакатов, железнодорожных путей, станций, портовых кранов, складов, вокзалов, аэропортов, супермаркетов и гипермаркетов, выставочных павильонов и стоянок транспорта. Возникало ощущение, что это вымышленная реальность – кадры из мультфильма или детского кино про волшебников, добрых зверей и гномов. Никакой войны, никакой Империи, напряжения, проблем настоящего и будущего. Именно такое чувство вселяла сине-зелёно-золотая планета.

Когда после стремительного спуска через атмосферу челнок перешёл на горизонтальный полёт, невесомость кончилось. Гравитация почти соответствовала земной и не было нужды приспосабливаться к прыжкам, как на Стигмарконте, или двигаться внутри экзоскелета, как на Юпитере.