Текст книги "Рекруты Натоотваля - хроника войны (СИ)"

Автор книги: Андрей Демидов

– для получения дополнительной информации введите номер жетона.

Внутри большого помещения, перед экраном кругового обзора, стояли несколько кресел. За ними располагалась кабина лифта с единственной кнопкой – «Эвакуация». Обстановку убежища дополнял стеллаж с аптечками, съестными припасами и дыхательными аппаратами, прозрачный шкаф со скафандрами и инструментами. Пульт управления системами располагался у лифта.

– Похоже на кабину танка, только без вооружения, и попросторнее, – констатировал Дыбаль.

– А где туалет? – спросил Уайтгауз, – не люблю делать это в скафандре.

Шиела указала Уайтгаузу на дверь рядом с лифтом и сняла шлем:

– Бункер на пять человек. Таких много по всей базе. В любой момент можно укрыться. Жалко, что гравитации нет. Опять будет тошнить.

– Нужно сообщить командору о нашем местонахождении, – Уайтгауз снял шлем, – а то улетит без нас на войну.

Он скрылся в туалете.

– Убежище автоматически сообщило о нашем местонахождении в сеть базы, а та сообщила на «Тетвутхурц». Как тут холодно! Моя прародительница Езера любила купаться в прохладной воде рек и озёр на Земле, а я люблю обстановку погорячее, – Шиела ввела на панели управления новые данные микроклимата, – сейчас можно будет скафандры снять.

Сняв шлем и пустив его плавать под потолок, Дыбаль вдохнул холодный, сухой воздух, выудил из кармана пачку «Кторвика» и сунул в зубы сигарету.

Шиела нахмурилась:

– Здесь запрещено курить.

– Шиелочка, всего пару затяжек, – млея под взглядом её огромных, теперь дымчато-зелёных глаз, сказал Дыбаль, – никто не узнает. А узнают – не арестуют же! Это чепуха по сравнению с нашим межпланетным романом.

– Твоё дело, но учти, пара затяжек обойдется тебе в дисциплинарное взыскание, а может быть, выльется в сутки заключения. А что если из-за дыма компьютер устроит проветривание и проверку системы пожаротушения? Придётся надевать шлемы и сидеть во мгле огнегасящей смеси, – девушка включила изображение Стигмарконта.

Дыбаль покрутил между пальцами зажигалку. Наступила тишина. Её прервал Уайтгауз, выплывший из туалета.

– Смелее, герой, крепость накануне сдачи, – Уайтгауз взял из ниши бутылку с изумрудной жидкостью, откинул крышку и сделал глоток.

– Не пей много энергетиков, там один сахар, – заметил Дыбаль, – а ещё наркотик какой-нибудь для преодоления депрессии от космоса. Алкоголь они не жалуют, из-за быстрого привыкания. Мы медленнее спиваемся, десятилетиями, а у них за пару лет можно дойти. Так, Шиела?

– Маленькие концентрации алкоголя опасны привыканием, – ответила Шиела, вращая перед собой изображение Стигмарконта и прилегающего пространства.

Опять настала тишина, только жужжали климатические установки и хрустел колёсиком зажигалки Дыбаль. Стигмарконт казался покинутым и вымершим, и только несколько сигарообразных силуэтов двигались вдоль дальних пирсов на фоне звёзд. Судя по маркировкам, это были сторожевики.

– Становится скучно. И отчего мы бежали? – спросил Уайтгауз, – может быть это учебная тревога?

Шиела пожала плечами:

– Я учебных тревог никогда не видела – боевых хватает.

Дыбаль решительно щёлкнул зажигалкой, зажёг сигарету и втянул в дым. В этот момент золотистый металлический пол вздрогнул и закачался. Скафандры в шкафах заплясали как живые, а жидкость в бутылке Уайтгауза заходила ходуном, словно её перемешивали ложкой. На панораме визуализатора стало светло, а пространство над центральной частью Стигмарконта, осветилось зеленоватым пламенем. Это было похоже на земное северное сияние. Оно медленно стекало вниз по огромному куполу защитного поля. Всё мерцало зеленоватыми огоньками остаточной аннигиляции, закручивалось в спирали, похожие на солнечные протуберанцы.

Через микрофоны аналогового преобразования звука, в убежище ворвался грохот и гул, словно несколько грозовых ударов слились в один.

– Это был выстрел? – выдохнул сигаретный дым Дыбаль, – ничего себе!

– Пристрелочным выстрелом аннигиляции они прощупали систему защитных полей, – сказала Шиела, закусив губу, – не понимаю, как сверам удалось миновать форты внешнего обвода обороны и оказаться на рейде? Они должны были сначала пробить защиту внешнего кольца, снять или уничтожить минные поля, уничтожить или повредить корабли охранения и беспилотники. Пока они занимались бы фортами, батареями, минами, с базы могли бы выйти большие корабли, включая «Тетвутхурц», и в маневренном бою сковать врага, вынудить его терять время на манёвры, погони и перестрелки. После этого можно было ожидать подхода сил 156 эскадры и переход в контратаку. Почему первая же атака пришлась сразу на главные эмиттеры?

Сторожевики остановились у входа в гавань и начали бить куда-то в черноту космоса ослепительно-белыми лучами. К ним медленно подплывала туша батареи планетарной обороны. Она вела за собой, как свору щенков, десяток беспилотных минных заградителей и истребителей. Новый грохот превратил передачу микрофонов в треск. Астероид покрылся огненными вспышками, чёрными облаками, обломками строений и скал. Казалось, он начал раскалываться, рассыпаться на кусочки. С его поверхности взметнулись массы пыли и мусора. Всё заволокло дымом. Сквозь этот полог прорывались вспышки аннигиляционных ударов, ядерных взрывов. По сообщению компьютера, защитное поле главных эмиттеров оказалось пробито и антиматерия достигла компенсаторной брони укреплений. Количество и качество нападающей стороны определить пока не удавалось, но по визуальной картинке было видно, что враг располает большими силами. Его антиматерия, чёрными сгустками вгрызалась в броневые плиты укреплений и кораблей, жадно пожирала рвущуюся ей навстречу защитную компенсационную массу. Произведённое из гравитационных полей вещество, заставляла антиматерию аннигилироваться, превращаться в электромагнитные вспышки и куски осмия, горящие как салют. Генераторы компенсационной массы, справлялись с атакой с трудом. Уже горели склады с горючим. Два сторожевика, отбрасывая огненные блики на удаляющиеся от них спасательные боты, горели на внешнем рейде. Огонь в состоянии невесомости разливался как вязкая жидкость. Он висел ослепительными шарами, похожими на маленькие звезды. Иногда огонь вспенивался, и разлетался, словно пыльца цветка на ветру.

Огромные эмиттеры защитного поля базы флота Стигмарконт мерцали малиновым накалом, пытаясь восстановить прорванную линию. Заряды антиматерии то соскальзывали с их поверхности, то просачивались как тесто через сито, то пролетали защитное поле насквозь, особенно когда в одну точку одновременно попадали лучи штралеров или бризантные боеприпасы. По круглым от ужаса глазам Шиелы, Дыбаль и Уайтгауз догадались, что система обороны работает в нештатном режиме, на пределе возможностей. Центральные форты – средоточие самых мощных систем обороны, уже чадили разноцветными дымами пожаров. С их поверхности то и дело отстреливались веера терморакет. Раскалённые до звёздных температур, удаляющие избыток тепла, они служивших и как ложные цели для вражеских систем. Ослепительными вспышками терморакеты беззвучно рвались на удалении от астероида, освещая все уголки базы.

– Наконец мы отвечаем! – Шиела совсем как земная девушка всплеснула руками, наблюдая, как заговорили штралеры базы.

К штралерам базы и фортов, стали присоединятся корабли и батареи береговой обороны. Полосы и вспышки расчертили небо на квадраты, ромбы, треугольники, постоянно меняясь по мере того, как смещались линии прицеливания. В секторе, куда был направлен огонь, ничего не было видно, кроме всполохов.

Уайтгауз с тревогой следил за нарастающими показаниями анализаторов внешнего воздействия на рукаве скафандра:

– Интенсивность излучения 502,5 Тэлл, радиоактивность 108 Кох. Не очень я ориентируюсь в размерностях, но то, что цифры бегут вверх, я вижу. А когда компенсационные вещества и запас термоконденсаторных ракет убежища будет исчерпаны, что будет?

Девушка закусила застонала, наблюдая, как взорвался один из сторожевиков, и превратились в пар соседние с ним спасательные капсулы экипажа.

Бой длился, казалось, бесконечно долго, хотя всё происходило с молниеносной быстротой. Вдруг огонь прекратился. Настала тьма. На экране появились и побежали как заключительные титры к фильму данные компьютера базы:

– наши потери составляют;

– плавучая батарея «Крозис и Хуст» (сильные повреждения),

– крейсер «Шлокрист» из 24-го ягдвальдера 80-й эскадры IV Флота, находящийся в ремонтных доках (уничтожен полностью, экипаж не пострадал),

– сторожевик типа «Левур» (экипаж частично спасён),

– 2 тральщика типа «Огайра» (экипажи частично спасены),

– 2 патрульных катера (экипажи погибли),

– 3 эмиттер-бота СЭБ-А-О,

– 14 машин и роботов различных модификаций гражданского назначения,

– ангар С21 и С35 с запасами продовольствия,

– ангар Z1 с запасами топлива,

– ангар А6 с амуницией и снаряжением, в том числе 2 беспилотных атмосферных летательных аппарата, 4 танка «Шрект», 3 танка «Крот», 5 пехотных транспортеров «Реом», самоходная анигиляционная установка «Хищник Ро», 13 боевых роботов разного назначения,

– ангар Т8,Т25,Т26, Т41 со строительными материалами,

– ангар Н12 с запасными частями,

– 26 единиц убитыми членами экипажей, командос и персонала базы, их них;

– натоотваальцев 6,

– офицеров 3,

– 34 единиц ранеными из них;

– натоотваальцев 5.

– Они опять добились своего – убили наших! – воскликнула Шиела, сжимая кулаки, и отворачиваясь от строк, словно это были не буквы и цифры, а растерзанные, обгоревшие тела её соотечественников и землян.

– Сукины дети эти сверы, – Дыбаль подобрался к Шиеле и попытался погладил её по спине.

– Ты умеешь, Эл, найти с девушкой интересную тему для общения, – сказал Уайтгауз.

Он закурил сигарету. Его пальцы плясали от возбуждения, настолько сильное впечатление на него произвела внезапность и мощь атаки. Не без интереса он наблюдал, как возвращается к жизни база, как быстро всё приходит в норму; пожарные аппараты сбивают пламя, ремонтники подхватывают повреждённые корабли и волокут их, зажигаются огни, возобновляются погрузочные и ремонтные работы.

– Интересно, сбили хоть одного? Что-то о потерях врага ничего, – спросил Дыбаль.

– Если нет сообщений, значит, враг ушёл без потерь, – ответила Шиела сдавленным голосом, – когда это закончится? Я кроме войны ничего с детства не знаю и умру, так ничего хорошего не узнав! Скорее бы мне оторвало ноги и я на хороших протезах уехала бы домой навсегда!

– Жить так двести лет, радости мало, – согласился Уайтгауз.

Pаговорил динамик громкой связи голосом Берсерка:

– Внимание, «Тетвутхурц» вызывает Уайтгауза, Дыбаля и Шиелу. Приказ капитан-командора – прибыть на корабль.

Объявление эхом повторилось в микрофонах нарукавных коммуникаторов и высветилось на стёклах шлемов.

– Приятно, что Эйнар всегда не по личному номеру обращаются, а по именам. Какие всё-таки земляне галантные, – восхитилась девушка.

Уайтгауз отделился от кресла, бросил окурок сигареты щелчком в шкаф со скафандрами. Он надел шлем, подошёл к шлюзовой двери и нажал на рычаг. Дверь не поддалась. Убежище отреагировало сообщением:

– интенсивность остаточного излучения аннигиляции 742,9 Тэлла,

– превышение допустимой нормы радиации – 35 %,

– прочие данные по запросу.

Уайтгауз вернулся в кресло и стал наблюдать, как Дыбаль маневрирует около Шиелы, а она отступает, не давая, Дыбалю приблизиться настолько, чтобы его рук хватило для объятий. Дыбаль начал напевать романс и щуриться:

 
  А Вы такая важная теперь —
  Меха, квартиры, золото, машины,
  Ваш муж то в Бонн, то в Тверь, а Вы за дверь —
  Составить ночь прелестного мужчины.
 
 
  По всей Москве, как будто на метле,
  И в этой суетности средств наличных,
  В столично-транспортной тройной петле
  Вы чувствуете в ней себя отлично.
 
 
  Вы взяли штурмом этот город-сад,
  Его доставили Вам как трофеи,
  Его дома и улицы лежат
  Как флаги, брошенные к мавзолею.
 

– Что ты делаешь? – с притворным непониманием сказала Шиела, уворачиваясь от обьятий, – только что враг нас обстреливал. Чем мы будем заниматься наедине?

– Если на войну обращать внимание, то не останется времени жить, – Дыбаль почти танцевал, используя пониженную гравитацию, – Шиелочка, давай встретимся во время отпуска, в свободное от посторонних глаз время? – он настойчиво желал обнять девушку за талию.

– Отпуск с корабля будет не скоро. Если нас оставят для восстановительных работ, придётся забыть об отдыхе, а если йдём на охоту за «Кровуром», сразу попадём в боевую обстановку, – девушка посмотрела на Уайтгауза, – остаться наедине тогда будет непросто.

Дыбалю всё-таки удалось захватить талию Шиелы, тонкую даже в скафандре. Он заложил вторую руку себе за спину, словно танцор, собирающийся вальсировать, и слегка отклонил голову в сторону. Затем он выразительно посмотрел на Уайтгауза, затем на дверь, и сделал в том направлении движение глазами.

– Хорошая мысль – выпить, – Уайтгауз привстал и взял из ниши в стене оранжевую банку с надписью «Звёздная Заря». Он зубами прокусил крышку и выпил её содержимое крупными глотками:

– Я понимаю, что я лишний. Но меня не выпускают.

Он закрыл глаза. Мягкая волна «Звёздной Зари» качнула его на поверхности океана, а грёзы полетели среди ресниц, раскрывая страницы призрачных мечтаний; вот Дороти блаженным утром щекочет его нос кончиками каштановых волос, говоря тихо, что она сегодня сделает луизианский суп гамбо с креветками, как он любит, и обязательно покрасится в блондинку. Солнце играет на хрустальной люстре, на лепнине потолка с корзинами изобильных фруктов, и обоях с китайскими пагодами, бегают искры солнечных зайчиков. Свежий ветер летнего утра пахнет травой, рекой и цветами. Голубое небо несёт облака, до горизонта лежат поля, над рощами кружат птицы. Кот сидит около качелей, звонит будильник, значит можно ещё десять минут нежится на прохладных простынях.

Убежище издало звук, словно микроволновая печь известила о готовности блюда, и компьютер сообщил, что остаточная аннигиляция и радиация соответствуют норме.

Дыбаль многозначительно покашлял. Шиела делала вид, что не замечает руку Дыбаля на талии. Возникла неловкая пауза. Уайтгауз выпил ещё одну банку пива, встал и направился к двери:

– Хорошо, я пошёл. Скучно с вами. Я зарулю на склад за минами, если склад уцелел, потом поеду на «Тетвутхурц». А вы возвращайтесь на такси, хотя вряд ли тут есть жёлтые машины с шашечками. Не хотел быть на побегушках, но ради друга… – он смял банку, отшвырнул её и рванул дверь так, словно он был узником и выходил на свободу после заключения.

Когда внутренняя дверь закрылась, а наружная дверь со свистом стала открываться, он повернул к Дыбалю и Шиеле покрытое рубцами лицо, и сказал:

– Даже в аду живые существа будут искать любовь.

Отталкиваясь от поверхности пирса, он поплыл в сторону погрузчика. Золотистый силикатбетон, заваленный ящиками, кусками конструкций, щебнем и механизмами, под подошвами ботинок был мягким от недавнего воздействия сверхвысокой температуры и походил на стянутую ожогами кожу. Уайтгауз влез в погрузчик, закрыл дверцу, нашёл строчку, описывающую месторасположение минного склада и нажал на изображение стрелки:

– Поехали.

Погрузчик двинулся через завалы, нисколько не заботясь о комфорте пассажира.

Шиела и Дыбаль, оставшись одни, сняли скафандры и некоторое время делали вид, что приводят их в порядок. Шиела даже выбила из подошвы ботинка кусочки силикатбетона, но игра продолжалась недолго.

– Шиела, знаешь… – Дыбаль взял в ладони её пальцы и вгляделся в огромные кукольные глаза, – там, на Земле, у меня не осталось никого, никакой любви. Там только физиологический секс, мода на гладкие тела с татуировками, пирсингом в перепонках пальцев. Деньги. Только за деньги, или из-за денег, или для денег. Я думал, что нет никого на свете, кого я хотел бы любить. Но после того, как я почти погиб после аварии на земной орбите, после штурма бункера в горах, я увидел тебя и понял, что не всё потеряно, что ты самая прекрасная девушка на свете. Всё, что про меня говорят шутники-товарищи, про похождения с девушками, ты не слушай, это юмор солдафонский. И ты… Ты… Выходи за меня замуж! Мы уедем на Землю. Я знаю на реке Оке спокойное, чистое, просторное место. Там можно недорого купить несколько гектаров земли и построить просторный, тихий, светлый дом. Там будешь ты, я, детишки, собаки и цветы. Я буду читать книги и писать воспоминания, а ты будешь кататься на лошадях, играть с детьми и командовать нянями, садовниками и поварами.

Было видно, как глаза Дыбаля делаются блестящими от влаги, веки дрожат, а голос делается сдавленным и глухим. Он сам не мог понять пронзительной откровенности, словно это была исповедь перед высшим существом – совершенной женщиной его грёз.

Девушка стояла, обомлев, завороженная горячим клубком чувств, пульсирующим перед ней в груди человека с Земли. Наконец она высвободила пальцы из его ладоней, вынула заколку из пучка волос на затылке. Тряхнув головой, она рассыпала по плечам водопад каштановым волос, стократно увеличив обаяние. Она улыбнулась широкой, белоснежной улыбкой кинозвезды:

– Не знаю что сказать, это так неожиданно. Тут много всего сразу. Одно дело, когда мы проводим вместе время, помогаем друг другу поддерживать полноценную жизнь, а другое дело, когда мы женимся. У нас женится проще, чем на Земле. Нужно лишь внести запись в персональные жетоны, и для Натоотвааля, на всех просторах космоса мы станем супругами. Но подумай, нужно ли это тебе и мне? Столько мелочей и не мелочей последуют за этим шагом. Я не смогу самостоятельно выбрать род занятий и сменить работу или место службы, ты не сможешь проводить время в обществе незамужних натооток. А когда у тебя закончится срок миссии наёмника, ты не сможешь вернуться домой без моего согласия. А вдруг я ведьма и буду тебя изводить?

– Так значит, я тебе нравлюсь, – только и нашёлся, что сказать Дыбаль, – мне показалось что, мы влюблены.

– Александр, – Шиела произнесла имя так нежно и вкрадчиво, что вокруг Дыбаля словно полетела тончайшая, благоухающая розами и фиалками шёлковая ткань, – давай не будем торопить события. Я тебе постепенно расскажу о привычках, законах и нравах, об отношениях между девочками и мальчиками, если так можно выразиться, а тем временем ты немного придёшь в себя.

– Значит, я тебе не безразличен, – Дыбаль выпустил из рук пальцы Шиелы и стался стоять с поднятыми ладонями, как бы прося её вернуться.

Шиела очень медленно моргнула в ответ.

Дыбаль мысленно проклинал тесный и мрачный бункер, вентиляцию, уносящую в космос аромат её тела и волос, комбинезоны, мешающие ощутить, как на базе Зием, упругую, трепетную плоть.

– Прости меня, что я веду себя как дешёвый мачо-дальнобойщик или пьяный моряк. Я просто теряюсь, не знаю как лучше, у меня голова кружится от счастья. Просто я люблю тебя, Шиела… – с этими словами он нежно обнял девушку и запел тихо:

 
  Когда пройдёт твоя любовь,
  Что мне останется на свете?
  Что за реальность, что за новь
  Войдёт в меня? Легко ответить.
 
 
  Легко предвидеть – я умру.
  Меня не станет, только остов,
  Живой покойник. Я не вру.
  Не перед кем и слишком поздно.
 
 
  Я доживу свой век во тьме,
  Биологической машиной,
  В холодной гулкой пустоте,
  И тишине необозримой.
 
 
  Когда пройдёт твоя любовь…
 

Он вдруг крепко прижал её к себе и поцеловал в губы. Шиела не сопротивлялась. Потом он поцеловал её ещё раз, после чего потеряли над собой контроль и стали судорожно раздеваться, несмотря на холод и сырость.

– Я слышу, как два наших сердца стучат в такт, – сказал он тихо.

– Три сердца, – не удержалась от уточнения Шиела, – у меня два сердца и у тебя одно.

Насколько могли, они выключили, закрыли, занавесили светильники, контрольные лампы приборов, системы визуального контроля, отключили коммуникаторы и, похоже, смогли, наконец, остаться наедине.

Он дотронулся до её груди, провёл ладонью по спине, животу:

– Ты моя любовь!

Она тихо вскрикнула от неожиданно приятных ощущений и хмельной волны, заполнившей тело:

– Тише, тише!

Последовавшая затем в их исполнении феерия объятий, ласк, взаимно удовлетворяющего безумства, могла бы составить сюжет отдельного полнометражного фильма. Он осталась бы в памяти зрителей навсегда, как пример высокого искусства любви, пособие по нежности и страсти.

Дискрет-шифрограмма 00А

Уровень секретности А

Командиру особой группы

Управления Стратегической разведки

3-й Галактической директории,

капитан-командору

ягду Одуну Холник Цкуголю

Ягд командор!

В нападении на базу флота Стигмарконт 12 агга 4725 года в 15–40 по абсолютному времени, принимал участие боевой корабль противника неизвестной нам конструкции. Имели место следующие обстоятельства;

– атаковавший базу корабль, скорее всего – новейший рейдер Империи Свертц под условным обозначением «Кровур»,

– «Кровур» использовал как маску устаревший рейдер типа «Цвохгумь», находясь в его радиотени,

– перед атакой базы, «Кровур» незамеченным прошёл через наружное кольцо фортов обороны и был обнаружен только внутри главного периметра обороны в 103 Тохах от Стигмарконта. Причины того, что ему удалось остаться незамеченным анализируются, но известно, что системы слежения базы за пространством работали исправно,

– во время боя противник совершал резкие маневры поперёк, вперёд и назад по курсу, демонстрировал набор скорости и торможение с ускорениями, исключающими нахождение на нём живых существ. Это говорит о том, что это либо первый полностью автономный роботизированный корабль дальнего радиуса действия, имеющий искусственный разум, либо он управляется дистанционно.

– несколько попаданий зарядами наших батарей и кораблей видимых повреждений ему не нанесли,

– огневая мощь «Кровура» равнялась мощности обороны базы флота и прикомандированных кораблей,

– после боя «Кровур» телепортировался в направлении системы Голубого Шлейфа, предположительно в шар-сектор Н66В01, однако искажения полей с помощью микровзрывов, могут дать отклонения в 0,5 – 1,5 шар-сектора.

Запись атаки на Стигмарконт прилагаю.

Для усиления Вашего защитного поля направляю эмиттер-бот 756 типа «Купол» из состава сил базы, под командованием лейтенанта Стикта Мактика. Дополнительный эксперементальный поляризованный слой защитнлго поля «Купола», усилит поле Вашего рейдера в 2,7 – 3,3 раза, увеличит живучесть при столкновении с «Кровуром». Усовершенствованная установка ноль-скачка, позволяет эмиттер-боту совершать телепортцию самостоятельно, без помощи Вашего генератора.

Натоот!

12 агга 4725 года

от начала Натоотвааля.

Комендант Базы Флота Стигмарконт,

лейтенант-командор ягд Мехес Дрост,

командир лок-сканерной вахты

капитан Тейнот Март.

Капитан-командор был один в боевой рубке и читал это сообщение на планшете, стоя перед экраном, отображающем ситуацию перед рейдером. С центра экрана за края медленно ползли навигационные буи фарватера базы Стигмарконт, пирсы и причалы, ангары, бункеры, возвращающиеся после боя корабли и батареи планетарной обороны. Бесформенные обломки, заброшенные взрывами за линию рейда, вращались, помеченные светящимися метками безопасности, беспилотные мусорщики резали их и заводили в контейнеры. Капитан-командор перечитал дискрет-шифрограмму коменданта, держа прозрачный планшет на вытянутой руке, словно из-за дальнозоркость. Челюсти капитан-командора были сжаты, глаза сужены, ноги расставлены на ширину плеч:

– Кровур» в одиночку атакует нашу базу и не боится повреждений, он уверен, что не будет повреждён. Ему кто-то подсказал, что ягдвальдер-24 из 80-й эскадры ушёл, оставив для ремонта несчастный «Шлокрист», и серьёзного сопротивления не будет. Как только наш «Тетвутхурц», самый мощный на базе корабль, встал к причалу и дезактивировал системы огня, тут же последовала атака, словно кто-то дал «Кровуру» сигнал. Такое ощущение, что эффективные атаки «Кровура» дополняются утечкой разведывательной информации с нашей стороны. Кто это делает?

– Это вы мне? – в рубку вошёл Александр Дыбаль и поднял руку, – Натоот!

– Натоот! – ягд Цкуголь тоже приподнял руку, словно отмахнулся от мухи, – зачем ты хотел меня видеть? Была команда находиться на постах. Нарушать дисциплину и приказы есть твоё понимание службы?

– Ваше желание наказать нас с Уайтгаузом за дела на Стигмарконте несправедливо. Мы не виноваты, – Дыбаль обречённо вздохнул.

Он решил, что командору уже известно о происшествии на причале у передвижного буфета. На этом причале грузиоась в транспорты дивизия коммандос «Череп». Шиела тогда отправилась к главному врачу базы, получить материалы микробиологических проб и препаратов, для борьбы с возможными штаммами вирусов, если они вдруг разовьются в полёте.

Оставшись без её присмотра, Дыбаль и Уайтгауз основательно нагрузились «Зарёй», несмотря на хвастовство Уайтгауза, что силы воли хватает, чтобы уменьшать количество алкоголя. Подкрепив это утверждение бутылкой «Мертау» и обнаружив, что у них больше нет кредиток, а в долг не продают, они пришли в невменяемое состояние. Сначала они требовали доставить им фрукты, затем залезли на буфет и стали его раскачивать, пока не опрокинулись стеллажи с полуфабрикатами, гриль и мойка. Буфет прекратил работу и уехал. Уайтгауз с Дыбалем были схвачены толпой пострадавших из-за прекращения продажи пива. Какой-то капрал из Виннипега особенно настаивал, чтобы Уайтгауза и Дыбаля закатать в бетон. Потом этот капрал с Уайтгаузом ругались и толкались, придумывая ужасные оскорбления, а потом началась пьяная драка. В драке приняли участие несколько десятков коммандос и техников с транспортов. Из-за неуклюжести скафандров, потасовка напоминала американский футбол и шоу цирковых медведей. Ощущение цирка усиливалось тем, что гравитация была слабой, и прыжки выглядели высокими и комичными. Потом в драку ввязались несколько пилотов с рейдера «Хальдесмемур» на стороне друзей. Чуть позже к драке присоединился комендантский патруль. Патрульные дрались по схеме все против всех. Сражение закончилось с прибытием комендантского взвода в сопровождении роботов. Сержант, командовавший взводом, приказал открыть огонь из штралеров поверх голов и забросать причал гранатами с клеящим веществом и дымом. Это помогло Уайтгаузу и Дыбалю сбежать. Но в отличие от туманной улочки Ливерпуля или Манчестера, где футбольные фанаты выясняли около пабов, чья команда лучше, чьи кулаки крепче, а потом разбегались при появлении полиции, остаться неизвестными на Стигмарконте было не просто. На скафандрах имеются символы, личные номера, а местонахождение любого воина фиксирует подкожный радиомаяк и навигационная система скафандра.

– Кто тебе сказал про наказание? – спросил ягд командор, закрывая планшет.

– Ягд Слепех. Он всегда найдёт для землян доброе слово.

– Правильно – наказать вас всех не мешает, вплоть до списания с корабля. Я думаю об этом, и советую не мозолить мне глаза, и вернуться в штурманскую.

– А как же борьба с «Кровуром»? – спросил Дыбаль, – есть идея.

– Нужно провести маневрирование среди обломков и выйдем за рейд, – сказал сам себе ягд Цкуголь и сделал запрос о готовности к движению вне лоции базы. Система управления сообщила, что она находятся в исправности и готовности. Ягд Цкуголь вдавил пластину с оттиском ладони в панель управления, и рейдер, вздрогнув, двинулся к месту, где между линий навигационных огней, похожих на следы трассирующих пуль, чернел открытый космос, утыканный медными, золотыми и серебренными гвоздиками звёзд.

Некоторое время ягд Цкуголь смотрел на приближающиеся габаритные огни форта Илховерт-44, прикрывающего вход в порт базы. На части экрана, отображающей заднюю полусферу, на фоне горящего Стигмарконта, поблёскивал металлическими трубками генератора защитного поля, эмиттер-бот, следующий за рейдером. Когда форт Илховерт-44 занял собой половину экрана, стало видно, что его жилые, складские и боевые модули, горели, окутанные дымом и мерцанием остаточной аннигиляции. Разноцветные языки пламени были похожи на выливающийся из мартеновской печи металл, утекающий по нитям гравитации в разные стороны. У пробитых причальных плоскостей форта пожарные боты высаживали роботов, выгружали ёмкости для пожаротушения, запасные части и материалы. На одном из модулей, рядом с антеннами, сидели, свесив в пустоту ноги, несколько вооружённых слесарными инструментами командос, и махали «Тетвутхурцу». Здесь «Кровур» выходил из боя и форту сильно досталось.

– Ты ещё здесь? – ягд Цкуголь с планшета дал команду огням рейдера ободряюще мигнуть защитникам форта.

– Я, Шиела и Уайтгауз сели в погрузчик и поехали сдавать золото и уран, а потом за минами. Не успели мы доехать до него, как началась атака. Мы спрятались в бункере. Склады взорвались, девушка не виновата, – Дыбаль потёр виски и поискал поблизости воду, чтобы залить позывы к рвоте и кислый вкус во рту.

– Какая девушка? В чём не виновата?

– Шиела. Простите, я не то рассказываю.

– В какой части не то? Я тобой торпедный аппарат заряжу и в космос выстрелю.

– Мы переждали нападение, получили мины, доставили и всё, – Дыбаль задержал дыхание, чтобы сбить тошноту.

Ягд Цкуголь положил планшет на стол, поднял над ним трёхмерное изображение навигационной обстановки, увеличив почти до половины помещения и стал рассматривать метки предполагаемого пути отхода «Кровур». Лицо его подсвечивалось снизу и из-за вертикальных теней походило на маску злодея. Возникла пауза. Командир несколько раз принимался проговаривать возможные объяснения разрывов гравитационного следа вражеского рейдера при выходе из боя, причины его сверхскоростных манёвров и неуязвимости.

Настроение у Дыбаля было не радостным. Он понимал, что может лишиться кредиток, свободы передвижения, отставки с отправкой на Землю, или на далекую базу-колонию. В то, что их выбросят в космос, Дыбаль не верил – не для того с ними возились, спасали, обучали. Желание ягд Слепеха – другое дело. Дыбаль решил о драке больше не говорить.

Пауза длилась долго. В рубку несколько раз заходил ягд Гаредда. Он с капитан-командором о чём-то шептался, водя пальцем по изображению звёздного пространства и строкам командных меню. Наконец командор снова заметил Дыбаля, откинувшись на спинку кресла, сказал:

– Вот ты и твои товарищи…

– Уайтгауз? – уточнил Дыбаль.

– Не только. Вы многое знаете, умеете, владеете штралерами, разбираетесь в устройстве и способах управления кораблём, выполняете перемещения в пространстве, двигаетесь по пересеченной местности планет и астероидов лучшие роботов, восстанавливаете компьютерные программы, ремонтируете ионные и мегразиновые двигатели, подлежащие утилизации. У вас другое сознание – сознание животных, незаслуженно получивших способность мыслить.