Текст книги "Восстание ягда Кропора (СИ)"

Автор книги: Андрей Демидов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Церковники перетрусят с нами сражатся, им только торговцев грабить и десятину в пользу церкви на ярмарках собирать.

– Римские крысы! – поддержал его баварец с тремя косами, падающими на его плечи из под стального шлема.

– Трупы жрут прокажённых эти германцы, – сказал один из италиков справа от епископа.

– Смотрите, церковники нас боятся! – сказал соломенноволосый.

Те из воинов епископа, кто понимал по-германски, снисходительно, брезгливо улыбнулись, зная цену пустым разговорам германцев.

– Мы нашли шар, – сказал, наконец, подъехавший к Бэде рыжебородый норманн.

В руках он держал завёрнутый в кусок дерюжной ткани предмет, размером с голову человека. Он передал предмет Теусу и с усмешкой поглядел на Панариха, сказав по-норманнски:

– Будешь знать, как у меня в кости выигрывать.

Теус выехал вперёд, вниз по склону. Бэда следили за ним глазами. В его голове носились о рывки мыслей о торговце Решме с востока, об Арбогасте, идущем в Австразию, к Теодоберту, сыну Хильберера Второго, но теперь уже без золота, способного свалить Дагоберта с трона королевства. Всё пока идёт так, как желает наместник Бога на земле, Великий Папа Гонорий. Голова болит… Голова. Панарих предатель. Смерть ему. Всех их на костёр. Жечь. Теперь, имея золото власти, уже недолго ждать. Как хочется срезать эти космы косы с их голов вместе с галльской надменностью. Прости меня, Господь наш. Аудуина, святого только из-за того, что его епископлм назначил Дагоберт, нужно отправить на костёр. В костёр их всех. Назначать епископов грязной, вонючей рукой галла, противно Господу и Святой Церкви. Папа только может назначать епископов. Когда вернусь, пусть Сименция ласкает меня и купает в тёплой воде с дороги. Дагоберт думает, что ему всё позволено. Элуа отдал Лимузьен, Бургундофор три бывшие римские виллы в Шамо, Шале, Ожжён а Бри, Низезий передал виллы Ажена, Керси, Тулузьена. Жалкие потуги всё это по сравнению с Китайским золотом, мышиные подачки. Насмешка. Отберу всё у них. Инвеституру навсегда. Только Папа будет назначать. Длинноволосые франки умрут все до одного. Святые мощи Низезия сгорели в Амене. Кто это допустил? Не говорят, молчат? Жалкий Юстин говорит, почему Ветхий Завет введён в ряды священных книг? Не твоё дело, собачий сын. Семьдесят толковников перебивают всё. Троицу им объясни! Ведьмаки проклятые.

Только тут Бэда Равеннский понял, что это не мысли, это он тихо говорит себе под нос по-латыни. Врочем, как ему показалось, торговец его слышит и понимает. Решма как раз в этот момент принял из рук Теуса свёрток.

Он немного сдвинул в сторону пыльную ткань и увидел матовую металлическую жёлтую поверхности шара. На шероховатой поверхности из модифицированного керамопластика был отображён рельеф одного из материков Зиема десять тысяч лет назад, под сеткой координационных отметок. Шапки ледников были чуть светлее основной поверхности и были похожи на плесень на сыре. Маленький красный металлический треугольник с надписью на языке кроззеке гласил:

Хранилище лёгких крейсеров типа «Крозис», топливо мегразин, пароль доступа системы обороны комплекса автоматически воспроизводится по этому навигатору. Физический доступ по состоянию рельефа.

– Похоже, что это навигатор, – сказал сдавленно ягд Рудрем на кумите.

– Это ещё и ключ системы обороны, – сказал Решма бесстрастно, стараясь ничем не выдать своих эмоций, – это наша золотая лоция.

– Навигатор у нас! – заёрзал в седле ягд Эйжлах, – теперь мы точно знаем, где хранилища резервных кораблей.

– Их ещё нужно взять, дорогой Эйд, – возбуждённо проговорил ягд Рудрем, – слишком много времени прошло, часть хранилищ согли пострадать из-за геологических процессов на планете. Дай мне его подержать, навигатор, так долго за ним гонялись.

Решма передал навигатор ягду Рудрему.

– Что это такое? – спросил Бэда, указывая плетью на шар.

– Это уменьшенная копия вашей планеты, для механической части гироскопа планетарного летательного аппарата, – ответил Решма по-латыни.

– Значит Панарих правду говорит, про то, что вы со звёзд? – убедившись, что его никто больше не слышит, спросил Бэда Равеннский так спокойно, словно говорил о лошадиных подковах. Голова его перестала болеть, мысли, внушаемые извне прекратились, как и утихли мысли, просто блуждающие в его сознании из-за постоянного воздействия вина, ужасных картин пыток, казней, чумы и пожаров.

Среди стволов чёрным частоколом стояли швабы.

– Да мы случайно попали сюда из других миров и с помощью этого шара должны отыскать межзвёздный корабль и отправиться на нём в путь домой, – ответил Решма.

Разговор был прерван возбуждёнными:

– Волы легли! Волы легли от усталости, что теперь делать? Придётся здесь ждать до утра, пока они не отдохнут, клянусь Девой Марией!

– Это что за язычник клянётся Девой Марией? – неожиданно громким голосом для своего тщедушного тела закричал Теус, приподнимаясь на стременах, и поворачиваясь в седле назад, – десять ударов плетью за богохульство.

– Это опять Карл, – ответил ему кто-то из строя.

– Я за Деву Марию убью этого недоноска!

– Брат Теус, во имя всех Святых, не сейчас, – широкое, как морда матёрого волка, лицо епископа казалось сейчас змеиным.

Так-же, наверное, задала вопрос бы гадюка, если бы умела говорить, вкрадчиво, шипя, сжимая тело перед броском:

– В вашем мире на звёздах Бог есть?

– Если под богом подразумевать взаимосвязь вещей и бытия, то есть. А если конкретного иудея, прибитого к кресту позора, то нет.

– Сейчас, когда христианская церковь слаба и её карающий меч не может протянутся к Палестине и Сирии, там плодится множество еретических учений о Боге, и многие из произрастают от невежества и незнания Библии. Но придёт время и Церковь очистится от ереси, и понесёт через века и страны свет истинной веры огнём и мечём. Будет построен до конца со ор Святого Павла в Риме на месте языческого храма-ипподрома Тиберия, как символ победы над мраком безверия. Вот и ты, овца заблудшая, скитаешься во тьме, в аду кромешном.

– Скитаюсь в аду, правда твоя, епископ Бэда, – ответил Решма, прислушиваясь невольно к тому, как Теус разговаривает с одним из своих воинов-италиков на дикой смеси латыни, норманнского и греческого языка:

– Проклятые авары, захватившие наше золото у Марьицы. Целый год погони, невзгоды, возня с такими отродьями как вы. Лучше бы вы сгнили в рабах, рыбаках, каменотёсах. Помешательство вокруг одно. Что король, что торгаш – теперь едино. У герцогов одно на уме; торговое место, ярмарка, разрешение короля на торговлю без налога, плата с торговцем за место на ярмарке, у чумных купить за бесценок, или выпотрошить чумную деревню запросто так, потом продать это в городах, ограбить ночью деревню соседа, забрать всё подчистую, свалить всё на разбойников-норманнов. Смилуйся над нами, Дева Мария!

– Замолчи! – зашипел на него епископ по-гречески, – и снова обратился к Решме по-латыни, – на самом деле, я могу поверить в то, что Панарих видит в тебе пророка. Может быть ты и есть пророк. Может быть ты и видел другие миры, и знаешь, как выглядит в действительности Бог-отец и Святой дух, – тут Бэда Достопочтенный перекрестился, – но Святой Церкви было всегда спокойнее, когда такие люди, и имеющие знания, не входящие в Ветхий и Новый завет, не тревожили умы рабов Божьих. Рабам божьим для их блага не нужно знать больше того, что им сообщают пастыри. Я буду рад, если ты поскорее отыщешь то, что ищешь, и отбудешь в свой мир. Бери этот шар и ступай скорее на поиск своего корабля. Мне безразлично, кто ты на самом деле: епископ, торговец, чернокнижник, аварский лазутчик или Святой Бенедикт. Если ты сделаешь шаг вслед за нашим обозом, за золотом, принадлежащим теперь Великой Церкви, клянусь, на тебя обрушится вся мощь Церкви Христовой и всех христианских королей.

– Мы уйдём немедленно, обещаю. Могу я рассчитывать на благосклонное отношение ко мне Церкви, если мне потребуется помощь в поиске корабля? – при этих словах Решма сделал знак рукой и Бродудьф отдал команду об отходе.

Ряды германской конницы дрогнули и перемешались. Всадники опустили арбалеты, вложили мечи в ножны, стали разворачивать коней, кто с радостью, что не пришлось сражаться в такой солнечный тёплый день, а другие с грустью, из-за того, что не удалось почувствовать пьянящий азарт боя, убить врага, взять его оружие и украшения.

– Да, я окажу любую помощь, если потребуется, только чтобы ты исчез из этого мира поскорее, – кивнул Бэда Достопочтенный.

Он повернулся в седле и, уже не замечая больше Решму и его наёмников, достал железную палицу с шестью рёбрами-перьями, какую обычно использовали против брони всадников-катафрактариев. Его злобный взгляд уставился на Панариха, всё ещё сидящего перед копытами его коня. Бэда сказал монаху:

– Встань, предатель.

Плача, размазывая по грязным щекам слёзы и слизь из носа, Панарих встал. Его сутулая фигура, выражала крайнюю степень отчаяния. Бэда поднял палицу для удара. Панарих закрыл голову руками с жалобным криком:

– Не убивай меня, господин, во имя Христа!

Палица обрушилась на него, ломая пальцы и череп. Во все стороны полетели кровавые брызги. Грек пошёл вперёд незряче, уронив окровавленные руки, шатаясь и волоча ноги.

Теус мгновенно прервал свои разглагольствования о беспорядке, воцарившемся в мире, и быстро выхватив своё копьё-пилум. Он быстро бросил его в спину Панариха. Короткое древко, обитое с обеих сторон железными полосами, с хрустом пробило тело насквозь. Монах замертво рухнул лицом вниз. Бэда Достопочтенный посмотрел на мертвеца и лицо его разгладилось, и даже порозовело, словно живая энергия, освободившаяся при убийстве монаха, перешла к нему.

– Настоящий воин Христа должен уметь убивать безоружноых, иначе рн не воин.

Он тронул коня и вдруг ударила его пятками, пустил вскачь, взметнув подковами веер мелких камешков. Он повернул коня налево, вверх по склону. Стоявшие напротив германцев италики и норманны стали поворачивать своих коней. Послышался возгласы:

– Все за господином! Не давайте быкам ложится, дойдём хотя бы до реки, а то здесь рядом воды нет!

Лес наполнился лязгом копыт, звоном упряжи и стуком камней. Теус, прежде, чем отправится за епископом, вынул рывком из спины убитого монаха своё копьё, а конь случайно наступил на труп. Хрустнули кости, конь шарахнулся в сторону. В пятне солнечного света стало видно утомлённое лицо Теуса, вздутия под глазами, красные веки, струящийся пот, налипшая пыль. Подняв на Решму глаза, полные ненависти, Теус прошипел:

– Ты, назвавший себя торговцем, если вы не последуете за нами, мы нападём на вас и всех перебьём!

– Договорились, – сказал на кумите Решма, глядя на кучки лошадиного навоза в том месте, где только что громоздились ряды всадников.

Здесь медленно поднимаедась и колыхалась примятая трава. Наконец он начал разворачивать коня. Он вдруг увидел поцарапанную, бляху-фибулу в плаще одного из своих воинов. Она была похожа на маленький космический дискообразный корабль. Решма вздрогнул и прошептал:

– Мы стали на шаг ближе к дому…

Люди Бэды Ровеннского были ещё в двух десятках шагов от них, они ещё слышали оскорбления германцев в адрес всех святых, монастырей, епископа Равеннского, братства монастырей, святых мучеников. Но воины епископа уже, видимо, совсем забыли о близком враге, они были озабочены подготовкой обоза с золотом к движению.

– Решма, что случилось? – оборачиваясь и крикнул ему Бродульф, – нам вернутся?

– Всё хорошо.

– Вы все тут такие, – ещё слышался ему голос Тэуса, – один схватил женщину в церкви за грудь, другой украл свиней у монастыря, ещё один, да смилуется над ним Господь, варил отвары из мертвецов для порчи мужских способностей соседей, а другие до сих пор приносят жертвы перед святым причастием…

Расстояние между отрядами Бэды и Решмы продолжало увеличиваться. И вот они; уже совсем исчезли из вида, голоса людей епископа растворились среди лесного шума, пения птиц, шелеста крон деревьев, были слышны только взрёвывания упрямых быков. Ягд Эйдлах до сих пор прижимал к себе навигатор, словно от этого зависл его бессмертие.

– Что дальше? – спросил его ягд Рудрем, – какой у нас план?

Над их головами с шумом пролетела куропатка, видимо потревоженная кем-то из всадников их отряда, стремглав пронеслась по ветвям белка, как рыжая молния, за ней другая.

– Для нас всё только начинается, это только первый шаг, – ответил заюумчиво ягд Эйдлах, – отойдём немного на запад, остановимся и изучим навигатор, опеделим ближайшее хранилище, разработаем план, как туда добраться.

– Если это первый шаг, то дорога у нас длинная, Эйд, – ответил с похожей интонацией ягд Рудрем.

– Время значения не имеет, – упрямо сказал им Решма.

Два года на этой чужой планете ему казалось, что узнав, где находятся межзвёздные корабли, он испытает радость, хотя бы облегчение. Но этого не произошло. Но это его не удивило. Так было всегда, когда новая цель бычтро замещала уже достигнутую, не оставляя времени для ликования.

Глава девятая РАСПЛАТА

Была тёмная ночь. На небе не было видно ни Луны, ни звёзд. Жечь лучины, факелы, костры король Танта I, как его называли в монастыре, запретил. Во всей долине на восточной окраине Моравии тоже царствовала тьма. Не распознать было в темноте и шумливую реку, и ручьи, и болотистые низины потому, что воде нечего было отражать. Башни монастыря едва угадывались за счёт мерцающего конденсата на холодных камнях. Под башней Повелителя будто парила бездна, словно весь монастырь висел в воздухе. Был слышен шум воды, уханье совы, лай собак и тявканье лис. Холод пробирал до костей, было сыро, от дыхания шёл пар. Если бы выпал снег, он не растаял бы до утра. На камнях висели ледяные капли. Пахло сырой древесиной, плесенью и гнилью. Запахи эти заполняли всё.

Ягд Тантрра уже долго стоял у бойницы башни Повелителя, глядя в темноту. Ему хотелось думать, анализировать, находить остроумные объяснения всему на свете, изящные пути выхода из ситуации, красивые о общения. Он даже продекламировал вполголоса стихи своего любимого поэта ягда Илховера:

  Жизнь снесёт с тебя спесь как песок,

  Изотрёт все девизы на пряжках.

  И сожнёт каждый твой колосок,

  Что ты взращивал в поле отважно.

  Жизнь волной будет биться в тебя,

  Как в опоры моста – зло и споро.

  Только время ей нужно до дня —

  Дня, когда рухнут эти опоры.

  Жизнь ответы сотрёт, что скопил —

  Все ответы никчёмные эти.

  И убьёт всех, кого ты любил,

  Если ты заживёшься на свете.

  Жизнь осушит все слёзки твои —

  Как мороз, превратит слезы в иней.

  Унесёт на свои пустыри,

  В вечный сумрак вселенской пустыни…

Острая кромка каменного блока бойницы начала ссаживать кожу на его лбу. Ягд Тантарра вскинул голову, оттолкнул стену ладонями и выпрямился. Едва ощутимое движение воздуха через бойницу ощущалось его веками как ветер, он даже зажмурился. Под веками прыгали огненные полосы, зигзаги, шары и мерцающий песок. Тело стягивало, перекручивало мышцы, по сосудам и капиллярам проталкивались колющие сгустки.

– Проклятое давление, то вверх, то вниз, проклятая винная отрава. Как они из-за этой гадости не выродились окончательно? – сказал тихо ягд Тантарра, и покрутил ладонью по ноющей груди, – и вонь всё время, почему в мире должно быть столько вони?

Он повернулся лицом внутрь зала. В каменном колодце башни было ещё темнее, чем в долине. В десяти шагах от него, на груде тканей, мехов и соли, беззвучно спал Айуб. Справа, на ящиках со штралерами, свистел во сне расплющенным носом Фен Хунн. Засов двери был закрыт. За дверью, на ступенях внутренней лестницы спали двое арабов. Храп, причмокивания и стоны гуляют вверх и вниз по узкой лестнице. Внизу на площадке двора, по каменным плитам неуютно топтались кони, звякали кольцами коновязи, закрепленных в кладке стены. Из подвала слышался приглушённый гул голосов. Это это молодые арабы, выспавшись днём, играли в кости на деньги, ели мясо и пили вино. После того, как три дня назад одна из молодых рабынь королевы Езы бросилась со стены вниз и разбила себе голову о камни, женщинам в монастыре запрещалось заходить на верхний двор. Там остались лишь стряпуха, её калечная падчерица и сидящая на цепи в подвале Дошка. Она была туда посажена за попытку убежать от ягды Езеры, не имея сил терпеть оскорбления, уколы булавками в грудь и ягодицы, пощёчины.

Старосты из Сотни и Либы, их старшие сыновья, кузнец, пастух и слепой старик, были умерщвлены вчера жестоко и показательно. Их привязали к коновязям и арабы рассреливвли их из луков на глазах у жителей сёл. Перед тем как отделить им головы, арабы проволокли бунтарей по камням за своими лошадьми вокруг монастыря. Потом им отрубили головы и поставили их на шестах на стенах монастыря, чтобы продемонстрировать всей долине, что король Танта I шутить с ним не будет. Исклёванные вороньём, эти головы произвели поистине устрашающее зрелище и уже к вечеру в монастырь были привезены съестные припасы, дрова, серебряные вещи и десять золотых безанов. На следующий день после казни, жителям долины было объявлено, что король хочет идти на юг, в поход на земли хана Курбрата. В ход были пущены плети арабов и рукояти сабель. Казнь старейшин, плети, выбитые зубы, сломанные кости, угрозы сжечь дома вместе с жителями с одной стороны, обещание доли в военной добыче, золота и свободы с другой стороны, свобода выбора веры, убедили моравов долины идти с королём. Теперь в Стотне, колесо к колесу, стояли повозки, рог к рогу ждали волы, кони, скучали мужчины, вооружённые кое-как. Их было больше тысячи. От Священного дуба до монастыря, они размещались в яслях, хлевах, под навесами, на сеновалах, в шалашах и под открытым небом. Храпели и пускали слюни. Оружие предстояло добыть в бою. Булгары хана Курбата были тяжёлым противникам даже для армии Византии, но ягд Тантарра предполагал использовать штралеры, как он уже это делал несколько раз без всяких последствий для себя. Никаких штурмовиков ягда Реццера не было. Все страхи ягда Кропора, судя по всему, были беспочвенны. Похоже, что остатки мятежников со Стигмарконта были брошены на Зиеме флотом Натоотвааля на произвол судьбы, обречённые на естественную гибель среди разумных существ другого биологического вида, без средств покинуть свою планету-могилу.

Невзирая на то, что после убийства ягда Стикта и сожжения его трупа, ягда Езера то обнимала и страстно целовала ягда Тантарру, пела песни и танцевала нагишом, то кидала в него тряпками, била по лицу, оставляла ночью одного, как сейчас, всё было не так уж и плохо. Зерно моравы собрали всё. Продавать его он сможет теперь сам. Сеять он предложит им тем, что они захватят у булгар и фракийцев. Солонина есть, вино есть. Там, за горами, будут взяты несметные богатства, рабы, скот, оружие, вино, золото. Завтра, как обычно, запоёт на рассвете петух и это будет начало строительства настоящего королевства в Моравии. Но откуда эта вонь? Откуда на этой планете столько вони?

Ягд Тантарра поморщился. Шаркая по каменным плитам гладкими кожаными подошвами сандалий, он двинулся от бойницы к столу. Резко, как выстрел, треснула над его головой рассыхающаяся дубовая балка. Рванулась в сторону, клацая коготками, посаженная им крыса. У Айуба громко заурчало в животе. Ягд Тантарра наткнулся коленом на скамью. Кислый запах перебродившего вина, бараньего жира, тошнотворный запах лука и чеснока козьего сыра. Он задел ладонью стол и отдёрнул руку, почувствовав что-то липкое, он вытер её о кожаную штанину. Взлетела муха, ткнулась в щёку, тяжело улетела. Обойдя стол, с хрустом раздавив черепки разбитого кувшина, ягд Тантарра подошёл к куче добытого во время набега на сёла добра, постоял мгновение, потом подошёл к своему трону и устало сел.

Он уложил ладони на деревянные головы львов на подлокотниках и почувствовал, что теперь, на третью ночь, в этом каменном мешке, он сможет заснуть. Все могли спать. Фен Хунн, Айуб, Дошка, Паратка, Сидоний, даже Еза, а он не мог. Безотчётный страх, неясная тревога разгоняли сон.

Вокруг по режнему властвовала тьма и тишина. Перед закрытыми глазами проносились видения поспедних дней. Ему везде чудились агенты ягда Реццера и шпионы ягда Кропора-Решмы. Три дня все чужаки, торговцы, бродяги, попадавшиеся на глаза арабам в долине, будь то цигане, моравы, сербы или евреи, допрашивались Фен Хуном и Сидонием. Особо подозрительных ягд Тантара сканировал при помощи шлема-нейрокоммуниктора. Почти все они потом были убиты. Никакого намёка на агентов, шпионов, коммандос, беспилотники, или агентурную игру. Всё было чисто, словно Натоотвааля небыло в природе. Нужн ли он кому-то ещё, кроме себя Езы? Вряд ли. Что может ягд Кропор, даже найдя корабль, и прорвавшись на нём в пространство? Что такое Новый Мир, если до него никто из повстанцев не доживёт? Хотят их поймать, публично судить, приговорить и раздавить в компрессионной камере? Так это можно сделать и с трёхмерны галограммами, зрители не увидят разницу. Вот если только они не могут простить погром базы Флота Стигмарконт, и хотят наверняка отомстить, тогда другое дело. Но с другой сторны, что было на той планетарной базе ценного? Среди сгоревшего старья, там было немного соврпменных танков типа «Софтер» и «Крот». Может быть дырка в голове бригадного полковника ягда Рия Дрерха могла зачтавить искать мщения. Кичливая сорок пятая штурмовая дивизия коммандос могла требоввть от Верховного командоввния наказать убийц командира.

Тьма клубилась и, казалось, капала на плиты пола. Открытые глаза видели не больше закрытых глаз. Кругов, полос и огненного песка в них уже не было. Перестало выворачивать и сухожилия. Исчезла дрожь в пальцах. Влажное холоднле дерево подлокотников трона сделалось тёплым и мягким, как пуховый тюфяк. Грёзы носились в голове как ветер. Если бы ягд Тантарра имел дар видеть сны, его грёзы были бы сонмом прозрачных, тягучих и сладких видений. Но он никогда не видел снов.

Сколько времени он провёл так? На контрольном табло штралеров, лежащих сейчас в сундуке под охраной Фэн Хуном, были счётчики абсолютного времени. Но в этом мире, где время отмерялось по восходам и заходам Солнца, к этим счётчикам ничего нельзя было привязать. Если только не обнулить в один прекрасный восход несколько миллиардов делений. Всё равно, это тоже самое, что опутывать верёвками пустоту.

Ягд Тантарра открыл глаза, или ему показалось, что открыл. На невидимом в темноте столе что-то дребезжало. Наверное, серебряное блюдо староримской работы касалось кувшина. Прежде чем он понял, что блюдо не может с такой силой колотить о неподвижный кувшин, возник звук, похожий на эхо далёкого камнепада. Но эхо камнепада всегда затихало. А этот звук нарастал. Взбесились во дворе собаки, очнулись от спячки кони и быки. Ягд Тантарра ждал с надеждой воцарения тишины. Он смотрел через потолочные балки, через плиты верхней площадки, через титанопластовые ступни стоящего на верхней площадки башни повелителя стрерха, через его мигающие датчиками и приводами внутренности. Он не хотел верить, что этот гул нездешнего происхождения. Гул становился всё громче. Ржание лошадей, мычание быков, гулкие шаги внизу, шорохи и стук не прекращались. Тишина не собиралась возвращаться. За дверью стали слышны глухие удары, словно били палкой по мясу, и крик ягды Езеры:

– Проснись, арабская свинья, вставай!

Слышно было, как один из арабов спросонья пытается схватить своё копьё, но оно, подпрыгивая и ударяя остриём в камень, скользит по ступеням вниз.

– Будить Повелителя скорее! – закричал кто-то по-арабски.

В толстую дверь глухо постучали, задребезжал засов, прыгая в скобах. Фен Хунн вынимает саблю и бросился к двери со словами:

– Что случилось?

– На нас напали? – Айуб поспешил за ним.

Предчувствуя недоброе, ягд Тантарра подошёл к ящику, где дежали штралеры и открыл крышку. Штралеры были активны, как это бывает, в случае приближения высокотехнологичного военного объекта. Индикатор подзарядки показывал о перенаправлении антиматерии из генератора в накопитель канала ствола, радар сообщал о дистанции до военного объекта в 15 кер. Расстояние сокращалось.

– Ягд Реццер всё-таки нашёл меня! – сказал сдавленно он.

Гул всё нарастал. Ягд Тантарра оцепенело сел снова на трон, стал оцепенело смотрел в невидимый потолок. Снова закричала ягда Езера, на этот раз на кумите:

– Танта, ты где? Это штурмовики летят к нам, я знаю этот звук, они сейчас ударят по монастырю, сделай что-нибудь!

Фэн Хунн наконец открыл дверь и появилась в шёлковом китайском халате ягда Езера. Они процедила сквозь зубы какие-то ругательства, и наотмашь ударила гунна веером по лицу.

– Скорее, активируй стрерха! – закричала она, – это гаш единственный шанс!

Ягд Тантарра вскочил с трона, выхватил из ящика два мерцающих индикаторами штралера, выскочил с ними через дверь на лестницу и, в несколько прыжков оказался на верхней площадке башни Повелителя. Стрерх стоял лицом на восток, откуда по небу приближались огни. Дерюжная накидка развевалась на ветру, обнажая керамопластиковый корпус и имитацию кожи на нём.

– Зер аракт! Режим максимального отражения атаки высокотехнологичного противника с помощью шталеров.

Ягд Тантарра передал стрерху оружие и побежал во внутрь башни.

– Может быть стрерх сможет с ними справиться, если это просто штурмовики типа «Левур», в конечном итоге не повёл же флот-командор ягд Реццер сюда огромный рейде «Кам-Дизани», тратя ценный мегразин на преодоление гравитации.

В этот момент каждый камешек в долине и в кладке монастыря дрогнул от леденящего, скрипучего, воющего звука. Это включились сирена стрерха, обозначающая режим готовности к открытию огня.

– Дистанция десять кер, – мысленно сказал себе ягд Тантарра, опять вбегая в тронный зал и глядя в потолок.

– Бери оружие, ягд! – крикнула ему ягда Езера.

– Как давно я ждал, как скучал без всего этого! – он в два прыжка достиг сундука и взял ещё два штралера.

– Ты никогда не был особенно умным, – ответила ему ягда Езеры, отбирая у него один штралеров, – ну, куда здесь нажимать?

– Под рукоятью спусковая скоба, жми на неё пальцем. Когда оружие наведено в нужную точку с учётом скорости и направления движения цели, она разблокируется и произойдёт выстрел, а выбор мощности и вида заряда выбирается сбоку на дисплее.

– Хорощо, – сказала ягда Езере, подошла к бойнице и выставила в неё ствол оружия, – не дело благородной ягды воевать, но, если благородные ягды не справляются…

Сверху из перекрытия посыпался песок, это стрерх быстро перемещался по верхней площадке. Дубовая черепица на конюшнях, зубцы стен, плиты двора, головы казнённых на пиках, вдруг вспыхнули белым светом и погасли. Раздался грохот, словно оаскат близкого грома. Это стрерх открыл огонь залпами. Сквозь бойницы было видно, как постепенно светлеет вокруг, словно где-то над миром всходит полная Луна.

– Дистанция пять кер. Штурмовики уже видят стрерха! Мне кажется, по огням, их три! – едва перекрикивая гул, крикнул ягде Езере ягд Тантаора, – стрерх наверняка включил генератор помех, чтобы им не было чётко видно цели.

– Три штурмовика! – видно было как у ягды Езеры затряслись руки и заслезились глаза, – я не хочу умирать!

– Никто не умрёт!

Смолк душераздирающий вой сирены. В ней уже небыло смысло, бой начался. Первые выстрелы стрерха пропали впустую. Огни штурмовиков нырнули за холм и антиматерия улетела в стратосферу, где взорвалась огненным цветком, образовав яркое зелёное свечение.

Гул поглотил все прочие звуки. Фен Хунн и Айуб, обнажив клинки стояли у двери, вжавшись спинами в каменную стену. Раздался грохот сильнее прежнего и сразу после этого монастырь вместе со скалой, тряхнуло как телегу на кочке. Было видно, как куски камней и целые участки каменной кладки стены разлетаются в разные стороны, пробивают крыши конюшни, кухни, давят коней у коновязи, скачут по плитам двора и раскалывают их.

– Я не хочу умирать! – крикнула ягда Езера выпуская из рук оружие.

Даже если бы она кричала в три раза громче, всё равно её никто бы не услышал в поднявшейся какофонии звуков.

Ягд Тантарра кричал прямо ей в ухо что-то, гул и грохот выстрелов, перемежался с рёвом боевых летательных аппаратов Натоотвааля. На нижнем дворе, металось кони, волы, свиньи и люди. Там постоянно сверкало, словно работала электросварка на верфях, падали горящие ветки, разносились клубы чёрного дыма, застилающего отблески разгорающегося где-то пожара. Ягда Езера больше не медля ни секунды, бросилась в угол тронного зала и зарылась в кучу тряпья.

Ягд Тантарра резко, будто вспарывал себе живот, расцепил пряжку пояса с мечом, ножом, бросил их на пол. Расставив ноги, он и развёл руки крестом в стороны и сказал:

– Вот оно!

Потом он взял оба штралера, высунул их стволы в бойницу с той стороны, где заходили на второй круг штурмовики и нажал на спуск. Штралеры послушно выпустили заряды в хвостовую часть ближайшего штурмовика. Удар антиматерии попал точно в стык между реакт вными планетарным двигателями и гравитационной подушкой, где энергетическое поле было ослаблено. Штурмовик закрутился вокруг своей оси и не выходя из вращения ударился о скалу недалеко от монастыря. Раздался оглушительный взрыв, на мгновение будто вспыхнуло ночью солнце, озаряя небеса и всю Моравию. Загорелся лес, над ним повисло огненное грибовидное облако.

– Один есть! – сам себе сказал ягд Татарра.

Однако другой его выстрел, как и выстрелы стрерха с верхней площадки, не достигли результата. Два других штурмовика успели развернуться, и заряды антиматерии и плазмы соскочили с защитных полей, трудно уязвимых в передней полусфере даже для более тяжёлого оружия. В свою очередь они выпустили по монастырю свои заряды антиматерии.

Земля вздрогнула, раздался страшный грохот. Из кладки стен, казалось, вылетел весь известковый раствор. Тело ягда Тантарры стиснуло и сдавило, исчез вокруг воздух для дыхания, внутренности обожгло, появилась красная пелена перед глазами, голова словно отделилась, сделалась невесомой, пустой. Из стены, как в замедленной съемке, вылетели несколько камней, раскалённых до бела. Фен Хунн и Айуб оказались на их пути и были разорваны на куски, забрызгав зал своими внутренностями. Две крысы, обезумевшие, выскочив из под груды тряпья и обломков, начали носиться, тычась в стены, пока не затихли у очередной преграды. Сверху вместе с песком и сором посыпалась щепа, одна из дубовых балок вышла из гнезда, упала, пробив своим концом плиты пола, рухнувшие вниз.

Ревущая громада штурмовика прошла прямо над башней. Четыре ослепительных шара двигателей, шарящие вокруг белые лучи прожекторов, рябые полосы защитного поля, пробегающие по невидимой туше летательного аппарта, как рябь на воде, красно-зелёные опознавательные огни. Всё это стало неторопливо разворачивалось над башней носом внутрь, больше не подставляя противнику двигатели.