Текст книги "Фантастический роман о войне в космосе (СИ)"

Автор книги: Андрей Демидов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

– Тише, – замотал головой индеец и присел на корточки.

К спорящим, кряхтя и ругая вполголоса Америку от Панамы до Мыса Горн, подошёл Уайтгауз. Он начал пристраиваться на привал под кустом папоротника. После утомительной ночи у Агилара и марш-броска при стопроцентной влажности, в разряженном воздухе высокогорья, он двигался и соображал замедленно. Вес амуниции, воды и оружия, делал его шумным и злым.

Остальные тоже начали садиться, кто на рюкзаки, кто на корточки. Понсио прислонился спиной к дереву и стал разглядывать темноту. Ничего, кроме суеты летучих мышей, птиц и прочей живности, вокруг не происходило. Ни голосов, ни треска ветвей, ни лучей фонариков. Даже рык ягуара растворился в шуме водопада.

Когда все уже решили продолжить путь, а Уайтгауз стал думать, как заставить себя подняться, в воздухе что-то взвизгнуло. Посыпалась листва. Кепка с головы Уайтгауза слетела и повисла на ветке. Сразу вслед за этим раздался сухой щелчок выстрела.

– Что за чёрт? – Уайтгауз распластался на земле, – меня чуть не убили!

Дотянувшись до бейсболки, он показал остальным палец, просунутый в дырку посредине эмблемы NASA. Несколько минут все лежали, выставив перед собой оружие, ожидая выстрелов, всматриваясь в силуэты окружающих деревьев сквозь прорези прицельных планок и зрачки коллиматорных прицелов. Пот катился по щекам людей, будто шёл дождь, стук сердец, казалось, можно было услышать за милю, ноги и руки тяжелели от усталости. Саурно нервничал, дёргал на шее амулет, проверял остроту мачете, крестился.

– Ничего не вижу, – тихо произнёс Дыбаль перестал водить из стороны в сторону окуляром теплового прицела, – кроме пятен летучих мышей, обезьян и всякой мелочи, ничего нет.

– Значит они в теплозащитном камуфляже, – отозвался фон Конрад.

Новый звук летящей пули, сшибающей по пути веточки и листву, закончился ударом в ствол дерева, под которым сидел полковник. Отлетел кусок коры. Невдалеке отчётливо щёлкнул механизм малошумного оружия. Через мгновение уже полетела, брызнула во все стороны кора, куски грибов, мха, недалеко от головы Дыбаля. Рядом хрустнула ветка, возник шорох. Что-то медленно смещалось вдоль цепочки отряда.

– Маркер моего прицела ставит точку по акустическому сигналу выстрела прямо перед нами, – прошипел Дыбаль.

– Стрелков у них не менее двух, – ответил Саурно, – оружие разное.

– Они что, через листву стреляют?

– Я вижу! – неожиданно крикнул индеец, вскочил на ноги, и принялся стрелять, уткнув приклад автомата в живот.

Всё вокруг наполнилось бело-красными вспышками, грохотом и лязгом. Все стали посылать в ту сторону, куда он стрелял, одну обойму за другой. Они не целились, потому что целиться было некуда, было понятно только направление. Среди грохота, вспышки выстрелов, как зловещий стробоскоп, заплясали на листве и цветах. У Маклиффа и Уайтгауза пули были разрывные, у Айдема пули разрывные чередовались через три с трассирующими, а у фон Конрада каждая пятая была ещё и зажигательная. Пули секатором резали сучья и лианы. Листья, кора, плоды брызгали в разные стороны, и недоумённо опадали вниз, среди дыма.

Через минуту сумасшедшей стрельбы, выпустив более пятисот пуль, все поняли, что им не отвечают. Саурно и Понсио прекратили стрелять, за ними остановился Дыбаль, а потом и остальные. Маклифф и Уайтгауз напоследок выстрелили из подствольных гранатомётов осколочными гранатами, породив пару ослепительно-жёлтых взрывов посреди исковерканного леса. В свете появившейся на небе Луны, перед астронавтами предстала картина расщеплённых, обглоданных деревьев, перебитых веток, накрошенной листвы, над которыми медленно кружились, опадая, ошмётки цветочных лепестков. Саурно пустил в разных направлениях осветительные белые ракеты. Они шипящими шарами, роняя искры, повисли над полем боя.

Саурно медленно двинулся вперёд. Отойдя шагов на тридцать, он включил фонарик и принялся что-то сосредоточенно исследовать, удаляясь всё дальше, пока не растворился в темноте.

– Нам никто не отвечал, мы стреляли в пустоту, – тихо сказал фон Конрад, трогая раскаленный ствол винтовки.

– Мы впали в панику, – Маклифф сел на корточки, – только патроны извели. Снайпер, наверное, давно отошёл. Но как это суеверные матильонес пошли ночью к проклятому ущелью?

– Может быть, это коммандос южноамериканского союза, заброшенные на вертолётах? – предположил Дыбаль.

– Если это коммандос, мы бы уже покойники были. Военные бы организовали огневой мешок с трёх сторон, заманив, или оттеснив нас на заранее подготовленное минное поле. Применили бы осколочные гранаты. Мы живыми от засады группы любого спецназа не ушли бы, – ответил фон Конрад, – нас словно кто-то пугал, предостерегал от продолжения похода.

Тем временем парашютики осветительных ракет снесло ветром на кроны огромных хлопковых деревьев, и они потухли, осветив напоследок множество бестолково летающих попугаев и летучих мышей. Откуда-то из недр леса вынырнул Саурно и с каменным выражением лица сказал:

– Их было трое. Матильонес. Пришли с северо-запада, и ушли туда же. Мы ранили одного. Я видел кровь. Странно, – он выключил фонарик, и тьма под сводами деревьев показалась всем ещё более чёрной, чем была на самом деле, – странно, что они оказались тут, ночью, далеко от перевала, и решились напасть. Нас семеро, а их трое. Это не в характере матильонес, нападать на сильного врага. Мне кажется, что они стреляли не в нас, а мы просто оказались на пути пуль. Позади их мишени. Матильонес были далеко, и не могли нас видеть. Кто-то был между нами. Но следов третьей стороны нет, только следов матильонес.

Индеец сжал в кулаке амулет и продолжил:

– Я там нашёл их куртки, часы, еду, и отрезанный ножом мизинец. Значит, матильонес уходили от того, кто вызвал у них ужас и страх, и хотели откупиться от этого духа, оставив ему часть тела и вещи, – Саурно раскрыл ладонь, и показал всем отрезанный человеческий палец.

– Когда матильонес хотят отогнать духа, они отрубают палец, – кивнул Понсио.

– Как якудза? – Айдем взял двумя пальцами страшный трофей.

– Значит, тут рядом есть кто-то из охраны базы, – Маклифф повернулся к шуму водопада.

– Наличие неизвестной силы не доказывает, что в ущелье база арабов, – сказал Айдем.

– А нападение арабских станций чего доказывает? – вмешался фон Конрад, – не знаю, чья эта база, но нужно уходить!

Все уставились на Саурно. Тот перешагнул через ноги Уайтгауза, и двинулся в сторону водопада.

– Староват я для походов, – проворчал Маклифф, с трудом поднимаясь.

Дыбаль повертел в руках пачку сигарет, сунул её в карман, положил за щёку два листочка коки, стряхнул с лица мошкару и последовал за индейцем.

Теперь отряд двигался не гуськом, а плотной группой, ощетинившись стволами винтовок и автоматов. Во время частых остановок Саурно подолгу рассматривал впереди каждую ветку, каждую корягу; не качнется ли, не поползёт ли в сторону посторонняя тень. Дыбаль осматривал всё вокруг глазом инфракрасного прицела. Силуэты врагов, таящихся за деревьями, их дыхание и блеск прицелов всем сейчас казались с избытком. Перед особо подозрительными зарослями, отряд выстраивались цепью, и люди двигались, пригнувшись, готовые открыть огонь при малейшем подозрении на засаду. Индеец сильно боялся мин, а поскольку некоторые лианы были тонкими, как стальная проволока растяжки и блестели от росы, ему приходилось аккуратно их обследовать.

Наконец, впереди, заблестел лунный свет на водных брызгах водопада. Отряд вышел на край Ущелья рождающихся камней. Дно и противоположный край ущелья тонули во тьме. Левее, ручей Фосса-дель-Кичако, прыгающий сначала в ложбинах между гигантскими валунами, с грохотом летел вниз, сплетая и расплетая струи воды как огромные косы. Вода задевала каменные выступы и разбивалась на миллионы брызг. Иногда вместе с водой вниз летели сучья, растопыренные во все стороны корни деревьев, похожие на причудливых лесных осьминогов. Горное эхо множило и повторяло шум и гул. То освобождаясь от туч, то ныряя в них, Луна отбрасывала резкие, короткие тени на дно ущелья, и на лицах заглядывающих туда людей. Иногда лунное сияние просто наполняло всё вокруг ровным светом.

– Это водопад Прозрачной косы, – торжественно проговорил Саурно, стоя у пропасти, – дальше мы с Понсио идти не можем. Уаимоясос не простит нам дерзости. Мы уходим.

– Как же мы без вас вернёмся? – Айдем развёл руками.

– Вы не вернётесь, – проводник повернул к нему раскрашенное как смерть лицо, – мы живы только потому, что кто-то заступается за нас перед Уаимоясосом. Кто-то закрыл нас от пуль и хранил от ловушек. А внизу кто будет помогать? Вы не вернётесь, не волнуйтесь.

– Не волнуйтесь, – передразнил проводника Маклифф, – Саурно, если ты пойдёшь с нами, то твой друг Уайтгауз сможет вернуться в деревню и встретиться с Хуанакавой. Если он погибнет, как он сможет встретиться с ней? Это хороший и честный выбор. Ты с нами, и Рональд булет с Хуанакавой. Выбирай.

– Отец, эти люди упали с неба в железных ящиках, и ты их спас в пустыне, – горячо заговорил Понсио, – нить их жизни в твоих руках. Когда-то первый кичако пришёл к Магдалене сюда с побережья через перевал Сантар. Вдруг с ущельем будет такая же история, и ты будешь здесь первым?

Саурно исподлобья глядел то на Уайтгауза, то на сына.

– Скажи, что тебе нравится его дочь, – на ухо Уайтгаузу сказал Дыбаль, – это же не измена жене, просто сказать. А у нас будет проводник.

– Вот и Рональд говорит, что ему нравится Хуанакава, и ему хотелось бы вернуться в деревню живым, чтобы с ней сойтись, – уже громко сказал Дыбаль.

– Что ты стоишь как пень? – подтолкнул Уайтгауза Айдем.

– Да, это правда, – кивнул головой Уайтгауз.

– Хорошо, – после раздумья сказал Саурно, поддавшись уговорам, – я пойду, но Понсио вернётся назад сейчас.

– Отец! – мальчик чуть было не разрыдался.

– Иди сейчас, пока рядом нет матильонес. Крест обходи справа. Если мы не придём завтра к вечеру, считай, что мы умерли. На поиски не ходите. Иди.

Мальчик стоял в нерешительности, сжимая в руках автомат.

– Отец!

– Иди, – прошипел Саурно, и лицо его приобрело зверское выражение.

– Хорошо, – Понсио скрылся в зарослях и растворился в темноте.

Глава 13

БОЙ ПЕХОТЫ

– Давайте, – Айдем сбросил с плеча моток верёвки.

Вместе с фон Конрадом он стал вязать узлы через каждые полметра. Саурно выбрал ствол каучукового дерева, обвязал его одним верёвкой, а другой конец с каменным грузилом, опустил на дно ущелья. Когда послышался стук, он оценил оставшуюся в руках часть веревки:

– Глубина сто шагов.

– Я иду первым, затем Саурно, затем Ро, Эл и Джон. Полковник замыкающий. Оружие взять наизготовку, хотя, думаю, кроме летучих мышей там никого нет.

Айдем ухватился за верёвку, подошёл к краю обрыва, повернулся к нему спиной, и начал спуск:

– Джеронимо!

Спустившись на дно ущелья, он потряс верёвку, показывая, что она свободна, и стал держать её нижний конец, чтобы она не перекручивалась. Саурно спустился проворно как обезьяна. Уайтгаузу пришлось нелегко. Он полз долго, раскачиваясь, то коленом, то локтем ударяясь о камни. Лямки рюкзака, набитого боеприпасами, резали плечи, шею натирал ремень сумки со взрывчаткой. Винтовка и канистра с водой тоже делали своё дело. От водопада летели брызги, и ладони скользили.

– Мы камикадзе, шиитские смертники! Вот будет шум, если я свалюсь вместе с этими штуками, – шипел покрасневший от натуги Уайтгауз.

Каким бесконечным не казался спуск, но он закончился.

– Ты долго, – недовольно сказал Айдем.

– Я не скалолаз, – Уайтгауз примостился у замшелого валуна, сбросил рюкзак, снял с плеч сумки, поставил винтовку, – вместо денежной выплаты после полёта, пляжного отдыха с семьей в Майами, я получил катастрофу на орбите, сражение с исламистами, спуск в мусорных контейнерах, пустыню, путешествие по горам под пулями.

– А кому легко? – Айдем устало вздохнул.

– Выпей отвара Урсулы, – сказал Саурно, вынимая из своего рюкзака пластиковую бутылку с тёмной жидкостью.

Айдем сделал несколько глотков, и протянул питьё пилоту:

– Сплошной перец, но глаза открывает. Наверно кока ещё. Рекомендую.

Уайтгауз сделал несколько глотков, и минуту сидел со слезящимися глазами и выплёвывал горькую слюну. Однако состояние заметно улучшилось, голова прояснилась, прошла боль в суставах и мышцах, глаза стали видеть чётче.

У него возникло стойкое ощущение, что в россыпях камней и валунов, в бликах лунного света на воде ручья, среди скал, за туманом и водными брызгами что-то есть, кто-то наблюдает за ними. Он почувствовал скрытую вокруг тревогу, присутствие непонятного и чужого. Он постарался успокоиться, и отнёс свои ощущения на счёт снадобья. Дождавшись Дыбаля, он передал ему наблюдение за ущельем, а сам занялся сортировкой боеприпасов.

Когда закончил спуск Маклифф, Уайтгауз протянул ему бутыль:

– Такое ощущение, что мы залезли в улей, и пчёлы вот-вот проснутся.

– Я чувствую низкий звук герц так в десять, пятнадцать, и вибрацию почвы, – ответил Маклифф, принимая бутылку, и почёсывая искусанную шею.

Он сделал глоток и скривился:

– Гадость.

Уайтгауз стряхнул с валуна сор, и прильнул к нему ухом:

– Слышу гудение, словно под землёй идёт технологический процесс. На горных разработках был такой же шум от работы проходческих щитов. Надеюсь, это не галлюцинации от пойла индианки.

– Чего разорались? – сказал фон Конрад, закончив спуск, – вас наверху слышно.

– Тут работает, будто проходческий щит, или стотонный бульдозер "Caterpillar".

– Словно мощная вентиляция работает. Это арабы творят свои грязные дела, – Маклифф поднял винтовку, выудил из сумки гранату и зарядил её в подствольный гранатомёт, – сейчас по ним постреляем.

– Саурно, что слышишь? – спросил индейца Дыбаль.

Тот сидел на камне в обнимку с автоматом, и крутил из стороны в сторону головой. Его волосы были похожи на перья чёрной птицы, а полосы на лице создавали страшную маску.

– Уаимоясос, – ответил он, указывая в темноту.

– Уаимоясос? – полковник перестал разглядывать ладони, натёртые во время спуска, – арабы, Уаимоясос, чёрт, дьявол, но кто же в нас стрелял? Хорошие парни не будут прятаться в ущелье, и устраивать завод в горах. У нас нет информации о положении дел в мире, и мы не можем точно узнать, кто нам теперь друг, а кто враг.

Айдем стал дёргать веревку, и она, освободившись от держащего её хитрого узла, упала, извиваясь как змея.

Маклифф, снимая с шеи один из витков верёвки, проворчал:

– Знал бы, что она закреплена так непрочно, не стал бы спускаться. А если бы узел развязался?

– Саморазвязывающися узел, если на нём груз, не может развязаться, – ответил Айдем.

– А как мы наверх выберемся?

– Саурно влезет и закрепит верёвку.

Астронавты уселись рядом с Саурно, и стали жевать перчёные кукурузные сухари, запивая их настойкой.

Вокруг громоздились отвесные скалы, летала водная пыль, в гротах хлопали крыльями летучие мыши, гудел ветер, словно в аэродинамической трубе. Отряд сейчас были отрезан от всего мира, но вокруг всё было спокойно. Будущее было простым и понятным; ничего не обнаружив в ущелье, они возвращались в Магдалену, и, посулив Саурно гору денег, и Уайтгауза в мужья Хуанокаве, уговаривали его отправиться с ними в пеший рейд через перевал и территорию матильонес. Там, в зоне работы телефонов и интернета, они связывались с Центром управления полётами. Им пришлось бы прятаться от матильонес, южноамериканских коммандос и полиции, может быть пришлось бы двигаться в Панаму, Гондурас или Гватемалу, выискивая место, откуда их могла бы забрать спасательная группа NASA. Но это было уже что-то.

Фон Конрад заговорил:

– Будем рассуждать логически. Если здесь замаскированный объект, то это военный объект, охраняемый государственной армией, или службой. Если объект принадлежит корпорации, то он охраняется частной военной компанией. Никто не станет так далеко забираться для производства, например, холодильников или жевательной резинки. Наркотики тоже можно делать в лаборатории рядом с плантацией, или в подвале любого дома. Объект странный. Нет ни проволочных заграждений, ни сигнализации с видеонаблюдением, ни минированных участков, ни полос отчуждения. Нет наружной охраны и наружных систем наблюдения, нет вентиляционных шахт, ворот, дверей, окон, дорог или взлётно-посадочных полос и площадок. Объект под нами, а мы ещё не имели никаких неприятностей. Перестрелка с матильонес, от страха отрезавших себе пальцы, не в счёт. Саурно говорит, что во время перестрелки, был дух леса, но я думаю, что это суеверия. Толи мы далеко от важных узлов объекта, его входов-выходов, вентиляционных шахт, антенн и прочих уязвимых мест, и поэтому нас не трогают, то ли мы сильно ошибаемся, и это просто горы шумят. Так или иначе, у нас одна дорога; вдоль ручья, чтобы осмотреть ущелье.

– Не сидеть же до утра, – Уайтгауз похлопал по колену штурмана.

Саурно, издал восклицание, и указал на тёмное пятно возле одного из гротов в стене ущелья.

– Что-то движется! – зашипел Айдем, – в укрытие, приготовьтесь!

Все вскочили, рассыпались в стороны почти как обученная пехота, с той лишь разницей, что у солдата слаженность действий достигается тренировками, а у высокообразованных специалистов, мгновенно определяемой целесообразностью. Отряд затаился среди валунов.

Гул со стороны грота усилилась. Оттуда поднялось облако пыли. На фоне скал, было видно, как облако поднимаясь на десяток метров, растекается в стороны, и опадает.

– Не хватало только, чтобы нас тут застало землетрясение, – сказал Уайтгауз.

– Подойду ближе, посмотрю, что там, – сказал Дыбаль, приподнимаясь, но Айдем сделал ему предостерегающий жест:

– Не двигайся, если нас обстреляют, даже не убьют, а ранят, кто тут сможет квалифицированно прооперировать ранение? Как мы пойдём обратно?

Над ущельем раздался скрежет, будто старый авианосец "Джеральд Форд" карябал днищем рифы. Что-то завизжало, лопнуло как гигантская струна. На лунном свету показалась груда камней, выдвигаемая чем-то необычайно мощным из грота. Камни были прозрачными, как мыльная плёнка. Без всякого сомнения, это были куски горной породы, они имели только контуры и тени, словно не имели вещества. При этом камни грохотали, рассыпались, с горячим шипением плюхались в ручей, как обычные куски базальтовой лавы. Сквозь россыпь, слегка подсвеченную серебристым мерцанием, угадывался поворот ущелья, ниши базальте, мечущиеся там тени летучих мышей. На фоне освещенной скалы, стало возможным разглядеть то, что приводило в движение гору камня; по громадному прозрачному полусферическому телу бегали вереницы голубых огоньков, словно электропроводка давала множество замыканий, мигали разноцветные лампочки, габаритные сигналы и приборы.

– Вот и Уаимоясос, – Уайтгауз поискал глазами Саурно, но тот хорошо спрятался, – бульдозер в камуфляже!

Уайтгауз пробрался к Айдему:

– Это машина. Машина и порода чем-то обработана, чтобы деформировать свет. Новый вид камуфляжа.

– Полковник предлагает подойти к входу вдоль скалы, – ответил Айдем, наблюдая за жестами фон Конрада, – а если это танк?

– Кто на танках тоннели роет? Исламисты, окопались тут тайком! – сказал Уайтгауз, и выжидательно посмотрел на командира, – думают, на другом континенте их не найдут.

– Будем считать, что это бульдозер, – сказал Айдем.

Он пополз туда, где в тени прятался полковник. Уайтгауз последовал за ним. По другую сторону ручья осторожно перемещались тени, это были Саурно и Дыбаль. Они обходили грот по дуге с другой стороны.

Тем временем машина вытолкнула камни к ручью, и скрылась в гроте.

– Полная беспечность – вход запирается только телом самой машины, – пробурчал Уайтгауз.

Двумя короткими перебежками, хлюпая по воде, он пересёк пространство, отделяющее его от грота. В висках бешено стучала кровь, в горле застрял горький ком от напитка, а камушек, попавший в ботинок, невыносимо давил на щиколотку. Сознание смотрело на мир как-бы из тоннеля, и фокусировалось на единственно важном – входе в грот.

Другие астронавты побежали за ним не таясь, понимая, что если ущелье под наблюдением, то бросок Уайтгауза наверняка заметили, и сейчас может произойти всё, что угодно. Например, жужжа электромоторами, могут отъехать в сторону люки, крашенные под цвет базальта, после чего в фигуры людей мёртвой хваткой вцепятся зрачки крупнокалиберный пулеметов и огнемётов под управлением компьютеров. После этого атакующие превратятся в разлетающиеся в разные стороны куски мяса и костей, фонтаны кровавых брызг, а затем в пылающие кляксы. Понимая это, все торопились миновать открытое место, прижаться спиной к скале справа и слева от входа, оказавшись в мёртвой зоне оружия базы.

Уайтгаузу всё время казалось, что он в Анкаре, только что вывалился из бронетранспортера, подбитого арабской артиллерией с левого берега Кагутхане, и единственная возможность остаться в живых – бежать на пулемётные точки исламистских десантников, в сторону бетонного парапета набережной, в мёртвую зону для пуль. Уайтгаузу представлялся запах жжёной резины и человеческой плоти, режущая боль от осколков и ушибов, прилипший к зубам язык, свист и тиканье пуль. Горит район Бейголу, с рёвом проносятся дымные полосы реактивных снарядов, рокочут вертолёты, в развалинах скрежещет гусеницами бронетехника, в тактическом наушнике связи слышатся проклятия и панические крики, призывающие отступать. Через громкоговорители арабы передают песню Элвиса Пресли "Onli You". Она, по их мнению, должна сломать психологический настрой пехоты NATO, и вызывать мечты о доме.

Видения войны мелькнули как объёмный художественный фильм на ускоренной перемотке. Уайтгауз даже не осознал, что вошёл под своды грота, и внутри него горит ожесточённое желание уничтожить врага. На всякий случай он не особенно изящно кувырнулся через локоть, и откатился к стене. Положив палец на спусковой крючок подствольного гранатомета, замер. В пространстве, похожем на тоннель метро, он готов был встретить и жерла автоматических пушек, и рвущиеся в лицо струи напалма, и облака отравляющих веществ. Но впереди была чёрная пустота. Мелкие камешки и песок сыпались за шиворот и на лоб, и самое странное было то, что он до сих пор был один.

Наконец, беззвучным приведением, появился Саурно. Индеец опустился на корточки, опёршись на автомат, и показал кулак. Этим универсальным жестом, обозначающим единство, он объяснил, что с Уайтгаузом он будет до конца. Прошло минут десять. Машина не появлялась.

– Айдем решил перестраховаться и не пошёл? – сам себя спросил Уайтгауз.

Послышался шорох, и о его ногу споткнулся и рухнул Маклифф:

– Айдем послал узнать, что происходит? Он считает, что мы должны отойти.

– Здесь ничего не происходит, вибрации, гул и скрежет, – ответил Уайтгауз, наблюдая, как тело Маклиффа, лежащее на слое невидимых камней, оказалось в нескольких дюймах от видимой опоры. Маклифф висел в воздухе, левитировал как святой дух.

– Скажи им, что если они не придут, я пойду в атаку с Саурно, – сказал Уайтгауз, – если здесь свои, нам ничего не сделают, а если враги, то мы принесём больше пользы в коротком пехотном бою, чем за годы полётов на орбите. Может быть.

– Жди нас, – Маклифф посмотрел на Уайтгауза как на сумасшедшего, и ушёл. Прошло ещё минут десять. От лежания на камнях стало затекать тело, холод пробрал до костей. Хотелось пить, но вода осталась в рюкзаках у ручья. Уайтгауз стал жевать листочек коки, и так слегка заглушил жажду и ломоту. Он знал, что снаружи идёт спор между сторонниками и противниками нападения. Это был тяжёлый выбор. Он и сам начал сомневаться, надо ли было так, без подготовки, с одним лёгким оружием это делать. С другой стороны, они шли к ущелью "готовые ко всему", и это "всё" настало.

– Вперёд! – мимо Уайтгауза с грохотом и лязгом пробежал фон Конрад, – не дадим им опомниться и закрыть тоннель!

Выбор был сделан.

– Давай! – за полковником двигался Айдем и Маклифф.

Дыбаль передвигался мелкими перебежками, пригибаясь, семеня ногами, словно ниндзя из японского фильма. Уайтгауз и Саурно двинулись вперёд. Они довольно долго бежали почти вслепую, спотыкаясь, сворачивая в боковые тоннели, то узкие, словно вентиляционные штреки, то широкие, как шоссейная дорога. Стены и своды были ровными и гладкими, почти отполированными. Повсюду тянулись провода и кабели, трубы, воздуховоды, мерцали оранжевые светильники. Иногда попадались таблички с непонятными символами, ящички управления и контроля, панели, приборы незнакомого вида, похожие на миниатюрную оптику. Со стен и сводов сочилась вода, текла маленьким ручейком в сторону выхода по жёлобу. Такое водоотведение оставляло надежду отыскать дорогу назад. Астронавты на бегу разбивали и повреждали прикладами, ногами, руками пульты и оптику, оставляя за собой осколки, скопы искр, запах горящей изоляции. Через четверть часа сумасшедшего бега, они ввалились в зал, и остановились; высоченный свод здесь поддерживался колоннами, оставленными при выемке породы, между колоннами в капельках конденсата стояли огромные машины с ковшеобразными агрегатами, напоминающими рты насекомых. Золотисто-стальные обтекаемые корпуса их не имели швов, клёпки, рычагов или панелей управления – только гладкая поверхность. Никаких надписей, номеров, товарных марок, как это обычно можно увидеть на земной технике.

– Декорации к "Звёздным войнам"? – Дыбаль от восхищения раскрыл рот, – чур, я Дар Вейдер!

– Ты будешь Чуей, – дёрнул его за рукав Айдем, показывая, что следует двигаться вдоль стены, обходя зал влево, – а я буду принцессой Леей.

В этот момент послышались звуки, похожие на постукивания при перекатывании пустой железной бочки, и скрежет железа. Из темноты показался невысокий металлический цилиндр. Он спустился по пандусу, и остановился, паря над полом. Открыв одну из машин, робот ввёл в неё устройство, похожее на компьютерный разъём, и принялся мигать огоньками, жужжать. Машина не реагировала. Всё это действо продолжалось довольно долго. Наконец цилиндр прекратил свои попытки, и подплыл к шкафу с пучками разноцветных кабелей.

– Не работает ничего у болвана, – сказал Айдем, – однако это не наша техника; левитация у нас пока на уровне фокусов, а тут промышленный образец.

– Много денег стоит, – предположил Маклифф, – похоже, мы перебили по дороге что-то из систем управления.

– Я бы всё взорвал, – сказал Уайтгауз, похлопывая себя по карманам с С-4.

Цилиндр вставил разъём в гнездо шкафа, и пещера наполнилась рёвом сирен и светом прожекторов, а все выходящие из зала арки, стали закрываться.

– Вот сволочь! Он поднял тревогу! – заорал Уайтгауз и выбежал на центр зала.

– Джеронимо! – он оскалил зубы, и разрядил подствольный 40-мм гранатомёт в огоньки цилиндра. Граната пробила тонкий корпус и взорвалась внутри с оглушительным грохотом. Не дожидаясь, пока отгуляет эхо, Уайтгауз принялся расстреливать механизм и шкаф зажигательными и разрывными пулями. В разные стороны полетели куски металла, клубки проводов, крошки мелких деталей. Через секунду из робота повалил чёрный дым, полыхнуло пламя.

Из арки над пандусом появился ещё один золотистый цилиндр, но и его постигла та же участь. Уайтгауз продолжал стрелять, пока не кончились патроны в магазине.

– Опять у тебя нервы не выдержали! – крикнул Айдем, подскочил в Уайтгаузу и крикнул ему в ухо, – уходим!

– Ковбой всё испортил, – мотнул головой Маклифф.

Под вой сирен отряд бросился назад, но было поздно – входы оказались уже перекрыты. Из зала оставался только один путь – наверх по пандусу, в проём откуда появлялись цилиндры.

– Всё, теперь либо мы их, либо они нас! – крикнул Айдем, – круши!

– А-а-а-а! – отозвался Маклифф.

– Ура-а-а-а! – на русский лад вторил ему Дыбаль.

Уже ничего не соображая, ни на что не рассчитывая, пятеро астронавтов и индеец, взбежали ввеох по пандусу, и очутились в сети коридоров. Они начали врываться в разные помещения, просторные и не очень, пустые и напичканные сложной аппаратурой, с экранами, дисплеями, и там громить всё подряд. Иногда перед экранами с меняющимися символами, стояли кресла, а на столах дымились стаканчики с напитками, иногда в залах не было никаких признаков жизни. Всё за секунды превращались в месиво разбитого, простреленного оборудования и мебели. Несколько раз Уайтгауз оставлял заряды взрывчатки, превращал обломки в пыль и пожар. К удивлению, они не встретили никого. Наконец два цилиндрических робота-ремонтника выскочили из-за угла, остановились и попытались скрыться, но были расстреляны, и повалились на пол, объятые огнём.

Ещё успел смолкнуть их жалобный стрёкот, а люди уже бежали в следующий зал среди рассыпающихся панелей и подвесных потолков, разлетающихся приборов, освещаемые вспышками выстрелов и миганием ламп аварийного предупреждения. Атака продолжалась. Толстые кабели астронавты рубили мачете, в тени боковых проходов стреляли без раздумий. Они были уверенны в себе до тех пор, пока на третьем ярусе, в зале, со странными станками из жёлтого металла, им навстречу не полетели огненные зигзаги, разрывая воздух грохотом. Базальтовые стены из-за этого кое-где превратились в белый расплав.

Одна из вспышек попала в Саурно, разрезав его сверху вниз, как циркулярная пила. Индеец так и застыл, с раскрытой, как у овцы на бойне, грудью, занеся над головой мачете. Было видно, что его сердце ещё трепещет.

Астронавты бросились за металлическую станину одного из агрегатов, похожего на паровой молот. Его размер позволял надеяться, что он сможет выдержать огонь.

– Саурно! – Уайтгауз выстрелил из подствольного гранатомёта в источники молний, и бросился к индейцу.

Айдем схватил его за ремень и потащил в укрытие.

Лучи ударили по укрытию. От попаданий неизвестного оружия, станок треснул и частично оплавился. Во все стороны полетели капли металла.

Дыбаль и фон Конрад принялись стрелять из гранатомётов в потолок с таким расчётом, чтобы осколки летели на нападающих.

– Саурно! – Уайтгауз подтянул мёртвое тело Саурно к себе, положил его голову на свои колени. Он закрыл чёрной от пороха ладонью глаза индейца, и почувствовал как ненависть закипает в крови.

Фон Конрад выглянул из-за укрытия. На другом конце зала, среди едкого дыма и пыли, к двигались машины, напоминающие экзоскелеты североамериканской пехоты. Боевые роботы плыли, над полом, выставив вперёд манипуляторы с трубками на конце. Из них и били синие всполохи.

– К нам двигаются трёхметровые монстры, похожие на бронетранспортёры – дистанция тридцать метров, – прокричал фон Конрад, – нужно отходить. Оружие их не возьмёт.

– Стреляйте! – закричал Уайтгауз.

Положив голову Саурно, он начал наворачивать на осветительную ракету остатки пластиковой взрывчатки.