Текст книги "Трени-ян (СИ)"
Автор книги: Андрей Кощиенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Пока занимаюсь всякой фигнёй, считая её закладкой блоков в фундамент будущего успеха. Закончил переводить "Маленького принца" на корейский. Частично, с помощью онни. Книга, кстати, у неё вызвала неоднозначное суждение. Говорит, понравилась, но... Что но, внятно объяснить не может. Взялся, пока время есть, за "Волшебник Изумрудного город". Несколько глав уже написал. Там выяснилась такая засада, что оригинала этой книги на английском, я не читал, читал только русское издательство. Поэтому, перевожу русского Волкова на корейский. Просто самому интересно, как переводчику, что из этого выйдет? Онни пока не показывал, ей некогда, учится.
Что ещё случилось за это время? Звонил дядя. Пообещал, что если я не пойду в этом году школу, он не знает ещё, что со мною сделает, но это будет что-то очень и очень нехорошее. Ему там наговорили странного, в этой подозрительной академии, вот он икру и взялся метать. Я там специально постарался испортить там мнение о себе, а он сказал, что там все просто в восторге от результатов моего тестирования и меня ждёт блестящая карьера военного переводчика, но, нужно закончить школу. И не абы как закончить, поскольку конкурс в военную академию очень высок. Онни, услышав распоряжение нашего главнокомандующего, взяла под козырёк и тожественно поклялась, что лично займётся со мною изучением курса школы, как только сдаст сессию. На этом и порешили. Меня, естественно, не спросили. В известность поставили, что всё лето я буду вкалывать как папа Карло и всё. Как я понимаю, по местным меркам это уже хорошо, что заранее сказали. Дали время вздохнуть-выдохнуть и морально подготовиться. По-человечески обошлись. Ладно, вскрытие, как говорится, покажет. Если парни не обделаются, то я потом скажу, где именно я эту школу и в каких именно тапочках, видал. Потом скажу. А пока – внимаю. Внимаю всему сказанному с положенным выражением на лице, которому на работе научился. Родственники, это, безусловно, хорошо, но они перебарщивают с заботой...
Неожиданно кто-то подходит и садится рядом на скамейку. Открываю глаза и наклоняю голову вбок, что бы посмотреть, кто там. ХёнШи! Держит в каждой руке по алюминиевой баночке с соком, одну протягивает мне.
– Возьми, – предлагает он и рекламирует, – натуральный, апельсиновый. Такой, как ты любишь.
Нн-да? Вообще-то я предпочитаю томатный, а из сладких – яблочный с мякотью, ну да ладно, не будем возвращаться к обсуждению клише, что все американцы любят апельсиновый сок. Не будем портить себе имидж.
– Спасибо, – говорю я, принимая подношение.
Открываю, делаю глоток. ХёнШи тоже прихлёбывает из своей баночки. Сидим, молчим. Жду продолжения. Ну не просто же он подсел?
– Устала? – участливо спрашивает ХёнШи.
– Да, – отвечаю я и чтобы не выглядеть невежливо, отвечая односложными фразами, добавляю, – ничего не получается.
– И не должно, – говорит ХёнШи.
– В смысле?! – разворачиваюсь я к нему, – Почему не должно?
– Если ты никогда раньше не танцевала, то месяц занятий, это очень мало. Тело только начинает привыкать к движениям. Если бы у тебя был талант... Но его у тебя нет. Тебе нужно очень много работать, чтобы что-то стало получаться. Года три, минимум. Извини.
– Да нет, – говорю я, – всё нормально. Я сама вижу.
– Думаю, нам в группе нужно обсудить, как быть дальше, – говорит ХёнШи, – мы не сможем вместе выступать. Если бы ты хотя бы умела петь... То ты бы могла стоять, а мы бы двигались. А так...
Киваю, показывая, что понимаю.
– Я долго думал над этим, – несколько обрадовавшись видимо моей разумной реакции, говорит ХёнШи, а затем печалится, – но, ничего так и не придумал...
– Мда, – говорю я, – одни сплошные проблемы... У меня с танцами, у вас с английским. Так ничего и не выйдет.
– Может, – помолчав, предлагает ХёнШи, – Может нам начать с корейской песни, а?
– Мы же это уже обсуждали. И про размер музыкального рынка в Корее и про конкуренцию, – напоминаю я, – забыл?
– Помню, – кивнув, отвечает ХёнШи, – просто всё равно потом будет нужна такая песня. Не станем же мы выступать только на английском? Фанаты нас не поймут...
Ну да, – думаю я, – фанаты вашего английского могут и не понять. Да и для вас всё время на английском будет сложно. Чёрт, может действительно, зря я с ними связался? Когда задумывалось, всё выглядело как-то иначе.
– Сможешь написать? – в лоб спрашивает меня ХёнШи.
За две недели? Песню? Пфф... Ну барин, у вас и задачки! Впрочем, проблем не вижу.
– Какого плана? – уточняю я, – Лирическое, танцевальное или в стиле хард-рок?
– А ты... Это всё можешь? – удивляется ХёнШи.
Не могЁм, а мОгем, как говорил Маэстро, но если действовать в этом разрезе, то поступать нужно по-другому.
– Будем действовать исходя из имеющегося, – прилагаю я, – У вас ведь есть ещё несколько композиций, так? Я пишу новую музыку и слова под одну из них. Стиль выберу исходя из танца. Быстро, дёшево и сурово. Ибо, время – деньги, а денег мало. Меня вот, сегодня с работы выгнали...
– Что, правда?! – поражается ХёнШи, – За что? Почему?
– Мордой не вышла.
– А что, там такой строгий фейс-контроль? – не понимает шутки ХёнШи.
– Ладно, забудь, – делаю я в его сторону жест рукою, – с голода не умру. Но если мы провалимся, мне придётся пойти в школу. Вот это я переживу с трудом.
– Тссс, – выдыхает воздух сквозь зубы ХёнШи, с удивлением смотря на меня.
– Ты такая странная, – говорит он и меняет тему, – знаешь, наш тот разговор...
Ну, опять начинается, – думаю я.
– Я тут подумал... В общем, я оказывал на тебя давление...
Чего?
– Ты не совсем кореянка, в смысле кореянка, но не совсем...
Чего он там несёт?
С интересом смотрю на взволнованного ХёнШи, с трудом подбирающего слова. Смотрю и словно вижу себя, мекающего и бекающего перед Таней. Тогда я пытался объяснить, что она не так всё поняла. Это я сейчас знаю, что в такой ситуации нужно сразу всё посылать в лес и всё, а тогда... Тогда, в первый раз, тоже было много трудных слов и перехватываемого горла. А вот как, оказывается, это выглядит с другой стороны. Холодно и оценивающе. Забавно.
– В общем, я думал, что ты скажешь, что мы хотя бы друзья, – выдыхает ХёнШи видимо с облегчением от того, что добрался наконец до самого главного.
Так вот на что он обиделся! Я так и знал, что мне нужно было не те слова использовать!
– Но потом подумал, что в Америке, может, всё по-другому...
Ладно, ХёнШи, не мучайся. Не унижайся перед девчонкой.
– Дружба? – перебивая его, вопросительно спрашиваю я, протягивая ему правую руку с открытой ладонью.
– Эээ, – выставившись на неё, на мгновение зависает ХёнШи, и, посмотрев мне в глаза, осторожно пожимает её.
– Окей, – говорит он, – хорошо, ЮнМи. Спасибо!
– Только дружба, – закрепляю я договор, поскольку он не спешит выпускать мою ладонь.
– Да, договорились, – улыбается собеседник, выпуская, наконец, мою руку.
– Раз инцидент исчерпан, – говорю я, – тогда я поехала домой.
– Давай, я тебя провожу? – вскидывается ХёнШи.
Я отрицательно мотаю головой.
– По дороге домой я буду думать о неприятном, – говорю я, – как рассказать семье о том, что меня уволили. Этот скорбный путь лучше проделать в одиночку, без спутников. Понимаешь?
ХёнШи, подумав, кивает.
– Я бы, в такой ситуации, был бы не прочь, если бы меня отвлекали от грустных мыслей, – говорит он, – но ты хочешь справиться сама. Это путь сильного человека. Хорошо ЮнМи-ян. Тогда до встречи и удачи тебе! Файтин!
– Файтин! – делаю я ответный жест.
Время действия: две недели спустя
Место действия: дом мамы ЮнМи.
Тадам! Тятя, тятя, наши сети, притащили мертвеца! Тело мертвецки пьяной СунОк доставлено и отгружено сопровождающими по описи: Дура полная одна, пьяная. Не, я конечно, понимаю, конец учебного года. Не отметить – грех, особенно, если всё сдано. Но, блин, какого, спрашивается, я деньги тратил на её лечение?! Чёрт, просто бесит такое отношение! Ладно, проспится, я ей с утра «вставлю». Промою мОзги, чтоб знала! Одно утешает: наконец-то тягомотное ожидание закончилось и завтра начнётся работа по завоеванию мирового музыкального Олимпа! Юххе! А то я уже звереть от безделья начинаю.
Накатал по просьбе ХёнШи парням две песни на корейском. Перебирая в голове известные мне композиции, неожиданно обнаружил, что мальчикового я знаю не так уж и много. Гораздо меньше девчачьего. Ну, в принципе, объяснимо. Девочки мне нравятся больше, а манера парней из к-пор выходить на сцену с накрашенными глазами и губами, плюс порою непонятно в чём, как-то вот тормозила меня в углублённом изучении их творчества. Нет, понятно, образ сценический у них такой, но для меня, это как-то... странно, короче говоря. В общем, прокрутив в голове немногочисленные варианты, забацал не одну, а сразу две песни, на выбор. Композицию "Growl" группы EXO (http://www.youtube.com/watch?v=I3dezFzsNss) и "Sorry, Sorry" коллектива Super Junior (http://www.youtube.com/watch?v=x6QA3m58DQw). В первой, я помню, был достаточно простой клип, снятый в одном помещении, который, как мне кажется, можно будет легко повторить, а в Super Junior – там музыка, на мой взгляд, получше. Поритмичнее. Сделал к каждой версию с электронным голосом, и как раз перед окончанием учебного года отдал офигевшим от такого поворота парням, на рассмотрение.Композиции в моём мире известные, наградами отмеченные, пусть думают. А теперь всё, время думать вышло, будем с завтрашнего дня ваять. Юххе!
Время действия: неделя спустя. Вечер.
Место действия: большая кухня, дом мамы ЮнМи. ЮнМи стоит у плиты, следит, как в стоящим на ней в небольшом железном ковшике закипает вода.
Стою, жду, когда закипит. Кисель варю. Пробило меня на творожную запеканку с киселём. Что-то вот так захотелось, что просто спасу нет! Наверное, организм растёт, костям кальций нужен, вот и захотелось. Творог сделал сам. Тут только творог-тофу продают, а он вонючий – фу! Поэтому, разыскал в интернете рецепт самопального творога, заквасил молоко. Со второго раза вышло то, чего хотелось. Манной крупы тут тоже нет, заменил кукурузной мукой. Запеканка остывает, вот, варю к ней кисель. Мама всегда варила к запеканке кисель... Вишнёвый... Эх!
– ЮнМи! Смотри, смотри! – влетает в кухню с ноутбуком в руках СунОк, – ещё два человека подписались! Уже девять человек есть!
Вчера мы с онни, наконец, записали и выложили в сеть первую серию из цикла "Вечер с СунОк". Сегодня она целый день в перерывах между работой на маминой кухне, сторожит подписчиков и ждёт, кто ей что напишет. Бегает, проверяет.
– И новый комментарий написали! – гордо сообщает СунОк, – Пишут, что я очень милая!
– Сколько всего комментариев-то? – интересуюсь я.
– Уже четыре!
Не густо...– констатирую я про себя.
– Что, думаешь – мало? – спрашивает меня онни, видимо "сосчитав" мои мысли с моего лица.
Я философски пожимаю плечами.
– Это только начало, – говорю я, – сутки даже ещё не прошли. Подождём. Рано делать выводы. Станешь известным блогером, с миллионами подписчиков, будешь со смехом вспоминать свои первые четыре комментария.
– Думаешь?
– Угу, – уверенно киваю я, следя за появившимися в закипающей воде пузырьками и декламирую на корейском вольный перевод Александра Сергеевича:
Слух обо мне пройдёт по всей земле великой,
И назовёт меня, всяк сущий в ней язык!
Ну, про калмыков и тунгусов дальше не будем. Я сам, про последних, точно не знаю, кто такие...
– Да ну тебя! – взмахивает на меня зажатым в руках ноутбуком онни. Хотя глазки блестят и раскраснелась, видно, что озвученная мною перспектива ей нравится.
– А что ты делаешь? – спрашивает она меня.
– Кисель варю. Хочешь, новый рецепт в твою передачу? Запеканка с киселём?
– А можно?! – азартно подаётся вперёд онни, хищно раздувая ноздри.
Эк, тебя "приплющило"! – думаю я, глядя на неё, – Какой энтузиазм!
– Почему нет? – вновь пожав плечами, отвечаю я, – Научу. Будешь делать по рецепту, а я – сниму.
– А получится?! Света хватит?
Нда-а, камера в ноуте оставляет желать лучшего. Пришлось несколько раз переснимать, пока как-то наловчился. О! Я знаю, что подарить онни на её день рождения! Камеру!
Я всегда с собой беру, видеокамеру!
Вещь полезная, всегда может пригодиться!
Время действия: середина июля, около полуночи
Место действия: студия звукозаписи
– Всё. Готово! – провозглашает звукорежиссёр и смотрит на меня, типа, возражения есть?
– Ага, – киваю ему я, подавляя зевок, – готово.
– Слава богам! – отвечает он, поднимая руки вверх и задирая голову.
Что, рад, кровопивец? Я тоже рад, что больше тебя не увижу. Записались. Пишемся уже четвёртый день в третьесортной студии по вечерам и допоздна, потому что в это время дешевле. Дома рассказываю, что записался на курсы математики, даже прикупил пару книжек для маскировки. Домашние верят. Интересно, когда я вычерпаю до дна лимит их доверия? Стыдно, а что делать?
Студия считается третьесортной, но кто сказал, что из говна нельзя сделать конфетку? Делаю, доводя звукорежиссёра до бешенства. Первое, что пришлось мне сделать, это пресечь его попытки игнорировать меня "уцелом", как малолетнюю соплюшку. Второе, потребовались усилия объяснить, что главный тут – это я и платить за работу буду тоже я, поскольку парни наскребли денег всего на треть от нужной суммы. Затем, между нами была схватка на тему, кто лучше из нас двоих знает, как не как лучше, а как надо. Потом, пресечение акта саботажа и попытка халтуры с его стороны. Последние два дня он не выделывается, делает, как ему скажут. Видать дошло, наконец, что чем быстрее я свалю из его операторской, тем ему лучше будет. Вооще, есть у меня такое подозрение, что пишемся мы по ночам потому, что это происходит втайне от владельца студии. И что все деньги, которые мы заплатим звукорежиссёру, попадут исключительно в его карман. Но, не знаю как там на самом деле, ибо договаривался не я, а официальный лидер группы – ЫнХёк. По штуке бакса за каждую песню, это действительно самое дешёвое, что тут можно найти. А оборудование – нормальное. Если не крутить пульт во все стороны, добиваясь наилучшего звучания, то можно быстро и качественно сделать запись того, что нужно. Что, в общем-то, и показали последние два дня работы.
Парни, глядя на всё это, похоже, офигевают, но молчат, свалив на меня все организационные вопросы. После того, как выяснилось, что танцевать я с ними на сцене не смогу, как и сниматься в клипах, решили следующее: я выступаю пока в роли композитора и менеджера группы. Распределение дохода – шестьдесят процентов прибыли мне, сорок им. Они вроде бы попытались возмутиться такой делёжкой, но я им напомнил, что песни и музыка – мои, идеи мои, а так же я вкладываюсь финансово и работой. Сотоварищи покочевряжились, но в итоге согласились на десять процентов каждому. Такое ощущение, что они бы и на пять процентов согласились, ибо в душе уже не верят, что они там что-то сделают...
– Если всё, тогда поехали, скорее, домой, – предлагает КванРи, – я так спать хочу!
– Кто тут спать не хочет, – ворчливо отзывается ХиБом и советует, – привыкай! Станем известными, будет не до сна.
– Так значит нужно хоть сейчас поспать! – влезает в разговор ХёнШи.
– Завтра вечером примерка, – напоминаю всем я, – не забудьте!
– Какая ещё примерка? – ужасается ХёнШи, решив, что у него ещё одна бессонная ночь.
– Костюмов. Для клипа, – говорю я.
– Так ж ты сказала вроде денег нет? – удивляется он, – Проблемы...
– Проблемы были, – кивнув, признаю я, – но они самоликвидировались. Я все решила.
– А, ну тогда ладно, – говорит он, – скажи ещё раз, когда собираемся.
Проблемы действительно были. Денег на клип не было от слова – совсем. Конечно, можно было действовать, как принято во всём мире, думать о кредите, но, уж лучше я буду с голым задом, но без долгов. На трусы я потом как-нибудь уж заработаю. Отец мне чётко объяснил, что долги – это зло. Вместо того, что бы метаться по банкам, доказывая, что ты такой хороший и тебе можно дать в долг, я решил поискать альтернативные пути решения проблемы. Рассматривая идею краудфандинга и понимая, что это чёрт знает как долго и непредсказуемо, неожиданно подумал, что специалисты-то, в общем-то, есть. Причём дешёвые. Я говорю о студентах старших курсов всяких институтов. Которым уже как бы пора показывать себя работодателям, но ничего серьёзного предъявить они не могут, ибо ничего серьёзного им делать не дают, поскольку они, грубо говоря, пока – никто. Помозговал внезапно пришедшую в голову идею, нашёл подходящие ресурсы в сети, порылся, кинул клич. Основной упор в предложении о сотрудничестве сделал на приобретение соискателем практического опыта в реальном проекте, обязательного указания имени и фамилии участника в титрах, возможность завести новые профессиональные знакомства и хорошо провести время. Ну и заодно поучаствовать в сьёмках клипа с будущей мировой известностью...
В итоге, после бесконечного числа переговоров по телефону и в чатах, мне удалось сколотить команду энтузиастов, готовую собраться на один день и запилить мега-клип. Основная проблема была в том, что меня зачастую не воспринимали серьёзно, особенно парни. Но как-то, с божьей помощью и большой долей пофигизма на этот факт, и эту проблему преодолел. По деньгам, всё обошлось в аренду профессиональной камеры, тележки и рельсов, по которым она катается, а так же софитов. Плюс транспорт. Ещё – покормить всю команду днём, а в конце работы – забанкетить будущий успех.
Думаю, это лучший вариант из возможных. Если отталкиваться от работ соискателей, представленных для ознакомления, результат может быть вполне себе ничего...
– А что с композицией? – интересуется ХиБом, сдвинув на шею наушники, через которые он слушал финальный вариант записи, – Будем, кому показывать до клипа, или нет?
Вот ещё один чудак из космоса прилетевший! Всё же давно решили. Он же вроде был, когда это обсуждали?
– Завтра я отправлю всё на радиостанции, – обещаю я, – список я подготовила, осталось только отправить. Проснусь завтра – сделаю.
– Давай сегодня!? – предлагает ХёнШи, – проснёшься, а Фристайл уже знаменит!
"FreeStyle" – это новое название группы, которое я предложил вместо старого. Ну, уж, коль собрались на мировую сцену, то и название должно быть соответствующее, понятное европейцу или американцу.
– Завтра, – говорю я, – проснусь и отправлю. А то ещё что-то напутаю. Глупо получится.
– Ладно, – соглашается ХёнШи, – проснусь и буду ждать, когда мне позвонят из KBS и попросят дать интервью!
Парни заржали. Я присоединился. Настроение бодрое, это хорошо. На позитиве можно много дел сделать. Или, натворить, хе-хе...
....
Три дня спустя, утро. По коридору, держа перед собою в руках раскрытый ноутбук, бежит ХёнШи. Добежав до нужной двери, он разворачивается и, толкнув задом, открывает её, не выпуская из рук ноут.
– Парни!! – что есть сил орёт он, ворвавшись в комнату, – Парни вы только посмотрите на ЭТО!! Только посмотрите!!
– На что? – озадаченно спрашивает ЫнХёк отрываясь от ноута.
– Наша музыка! На радиостанции! В Америке!
– Где?! Где?!
– Вот!
ХёнШи торжественно водружает принесённый с собою ноутбук на стол и гордостью говорит: Смотрите!
Головы парней склоняются над девайсом. На экране – список прозвучавших композиций в виде таблицы. На одной из её строчек значится: "Bye Bye Bye", группа "FreeStyle".
– Фууу, – выдыхает воздух через сложенные трубочкой губы КванРи, – с ума сойти. Это мы, что ли? Точно?
Вместо ответа ХёнШи тыкает в ссылку и из ноутбука раздаётся надоевшая всем мелодия "Bye Bye Bye".
Замерев, парни слушают, с внимательнейшим выражением на лицах, так, словно они слышат самый лучший шедевр в своей жизни и намерены запомнить навсегда каждую его ноту. В это время в комнату входит ЮнМи. Недоумённо смотрит на представшую перед её глазами композицию.
– Аннён! – приветствуя всех, произносит она, – А вы что делаете?
– О, ЮнМи, иди скорее сюда! – подзывает её, гребя к себе перевёрнутой ладонью вниз, ХёнШи, – Смотри, нашу композицию на радиостанциях крутят! В Америке! Вот!!
Он разворачивает к ней экраном ноутбук. ЮнМи подходит, смотрит. Реакция у неё на удивление спокойная.
– Если бы это был Ноt 100 Billboard, – говорит она, – можно было ликовать. А так...
Она пожимает плечами.
– Ещё неизвестно, из каких соображений они нас в ротацию воткнули. Может, у них там план на "экзотику"?
– Да ты чего! – возмущается ХёнШи, – Это же радиостанция! В Америке! Ты что, не понимаешь, что ли? В Аме-ри-ке!
ХёнШи недоумённо смотрит на ЮнМи.
– Ой, да ладно, – кривиться та и спрашивает, – И как часто нас на ней "крутят"? А на других радиостанциях что? Мы на них тоже есть, или как?
– Не знаю, – озадачивается вопросом ХёнШи.
– Узнай, – кинув, отдаёт приказание девушка, – тогда будет понятно, что к чему. А лучше, что бы зря время не тратить, смотри сразу рейтинги. Дневные или недельные. Если туда попадём – это успех, который можно предъявить. А пару раз, "поставили" на радиостанции – это несерьёзно. Может, ведущий спьяну не ту композицию воткнул...
В комнате на некоторое время устанавливается тишина.
– А почему у вас опять всё валяется? – интересуется ЮнМи, наклонив голову и разглядывая лежащее на полу, – Что, опять, гравитация?
– Где? – спрашивает ХёнШи, прослеживает её взгляд и, после секундной заминки, со значением в голосе отвечает: Это Фэн-шуй, женщина.
ЮнМи приподнимает брови, показывая удивление.
– Носок, он что... Распределяет энергетические потоки, от двери по углам? Так, что ли?
– ЮнМи, ты чего злая такая сегодня, – миролюбиво интересуется ХёнШи, – не выспалась?
– У меня опять эти дурацкие месячные, – подумав, недовольным голосом отвечает ЮнМи и, смотря на замерших от неожиданности парней, добавляет, – И очень жарко. Меня всё просто бесит! Хочется кого-нибудь убить.
Парни молчат, не зная, что на это сказать, а "несчастная" между тем продолжает.
– Пора ехать на репетицию клипа, а у вас всё раскидано!
– Какое отношение это имеет к сьёмкам? – удивляется, не понимая, КванРи.
– Потому, что беспорядок в одном, причина беспорядка в другом! – агрессивно разворачивается к нему ЮнМи.
– Тс-с, – дёргает за рукав КванРи ЫнХёк, – не спрашивай. Давай, лучше собираться на репетицию...
– Не, ну а чего ...? – начинает было возмущаться КванРи.
– Пошли! – громко хлопаете его ладонью по плечу ЫнХёк, – Я тебе потом всё объясню. Пошли!
ЮнМи с явным неудовольствием смотрит на него, видимо, тоже имея желание "прояснить ситуацию" до конца.
(Ещё три дня спустя, среда, день. Заброшенное здание, используемое в качестве съёмочной площадки)
Зажмурясь, стою под яркими лампами, работаю в качестве манекена. По мне экспозицию выставляют. Смотрят, короче говоря, сколько попадает в камеру отражённого от меня света идущего от «источников». Стал общаться со съёмочной братией, начал хватать от них термины и жаргонизмы. Теперь я знаю, что треноги, на которых стоят лампы – это стойки, а лампы на них – «источники» или «приборы». Всё вместе – это «свет». Второй человек, который сидит с оператором на тележке, рядом с камерой, называется – «фокусник». Фокусник не потому, что он из шляпы голубей достаёт, а потому, что его задача – контролировать фокус снимаемой камерой картинки, по-простому – резкость. Как мне объяснил оператор, профессиональные камеры со сменными объективами даже не имеют приспособлений для фокусировки, вот такая это машинка. Сам режиссёр сидит за столом в стороне от «сцены» и смотрит «картинку» на мониторах, которая идёт на них по кабелю прямо с камеры. Кажется, что «сцена», на которой происходит основное действо, его как-бы особо и не волнует.
Сделали один пробный прогон. Режиссёр забраковал костюм КванРи, сказав, что тот сливается с фоном. Подумав, задний фон "контрастировать" не стали, а отправили хёна переодеваться, благо, есть во что. Остальных парней, чтобы они не потели под мощными лампами, пока отправили к гримёрам, править макияж, а меня сейчас используют в качестве манекена, двигая по площадке и смотря как я "свечусь", хотя до этого "свет" почти час с лишним "отстраивали". Вот, стою с зажмуренными глазами, жду, когда у осветителей, которые двигают "свет", пропадёт "пересвет правого края".
В итоге, по составу, съемочная группа получилась довольно небольшая: режиссёр, оператор, грип-оператор, он же фокусник, два гримёра, двое осветителей, костюмер-кладовщик передвижного склада с костюмами. В правильном подборе коллектива мне сильно помог режиссёр. Поняв, что я "ни ухом, ни рылом" в вопросе, он сказал, без кого не обойтись, а кто – может и подождать, когда у меня станет денег. В итоге, многие в съёмочной группе делают несколько дел. Например, осветители – катают тележку, гримёры смотрят за гримом во время сьёмки и таскают сменные объективы от стола режиссёра к камере и обратно, там на нём стоит чемоданчик с ним. Я – работаю манекеном и "сижу на звуке" вместо звукооператора. Моя задача – включать по команде требуемые музыкальные фрагменты. Чтобы не крутить всю композицию в поисках нужного места, а сразу раз – и пошла фанера! Потом, по "пикам" музыки на графическом изображении звуковой дорожки, будет сводитьсямногодорожечная заготовка под монтаж. Это мне понятно. Непонятно, что такое "баланс белого", "правильныйвидеомаппинг" и "съёмочный кадр"... Узнаю. Мне это может пригодиться. Я же тоже собираюсь сниматься?
– Стоп! – кричит оператор, – Так оставляем! Можно снимать!
Я на радостях, что мои мучения под яркими софитами окончились, открываю глаза и тут же слепну. Прожектор светит мне прямо в лицо.
– Группа готова?! – кажется, на всё здание вопрошает режиссёр.
– Готова! – кричит издали, судя по голосу, один из гримёров.
– Звук?!– раздаётся следующий требовательный вопрос.
– Готова! – рапортую я.
Опустив голову и шаркая ногами, я ухожу с площадки, попутно наблюдая, как на моей сетчатке зажмуренных глаз гаснут "солнца".
Неожиданно внизу что-то звякает и, похоже, куда-то катится, издавая металлический звук. Чуть приоткрыв слезящиеся глаза, вижу откатывающийся от меня по бетонному полу какой-то чёрный... шарик?
Что это? Болт, что ли? Нужно убрать, парни во время танца наступят, ещё ногу подвернут...
Делаю шаг за "шариком" вбок, наклоняюсь, подбираю. Хм, и совсем не болт, а.. кольцо! Откуда тут оно? Всё же выметали и убирали перед сьёмками?
– Кто кольцо потерял? – громко спрашиваю я, подняв находку вверх в вытянутой руке.
– ЧТО ТАМ? – интересуется в мегафон режиссёр.
– Кольцо нашла. Кто-то потерял!
– КТО ПОТЕРЯЛ КОЛЬЦО?! – громогласно вопрошает режиссёр.
Пауза. Народ молчит.
– НИКТО НЕ ПОТЕРЯЛ, – всё так же в мегафон делает вывод режиссёр и командует, – ВСЕМ ЗАНЯТЬ СВОИ МЕСТА, ГОТОВИМСЯ К СЬЁМКАМ!
Быстро добредаю до своего места, сажусь. С глазами стало получше и пока парни выходят и выстраиваются на площадке, а режиссёр ещё раз смотрит свет, разглядываю найденное кольцо. А точнее – печатку из тёмного металла. Похоже, она валялась на полу, я её зацепил ногой, она и покатилась... Интересно, что за металл? Титан? А может, платина? Уж больно гладкая. Кто это здесь разбрасывается печатками из платины? И где хозяин? Выпал из колечка? Голлум, ау! В этих развалинах для него самое подходящее место...
– ЗВКУООПЕРАТОР, ПЕРВЫЙ ФРАГМЕНТ.
– Да! – подскакиваю я.
Секунду соображаю, куда деть мешающееся в руках кольцо. Сначала решаю убрать в карман, но тут же приходит мысль, что оно из него выпадет. А на пальце – там его может заметить хозяин, я ему тогда и отдам...
Одеваю печатку на свой правый безымянный палец. Садится, как влитая.
– ЭКШЕН! – командует режиссёр.
(Тот же день, среда, вечер)
Уф! Кажется, последнее крылышко было лишним...
Праздничный "жорник" по поводу окончания сьёмок клипа подходит к концу. Наконец-то, этот дурдом закончился! Сняли! Сняли в сопровождении месячных, жары и постоянных "накладок" в процессе. Меня, за эти дни, порою буквальным образом трясло от бешенства. То с костюмами проблемы, то лампочка у осветителей сгорела, а запасная, неизвестно где лежит. То грим на жаре потёк. Косметика не той системы, оказалась, дешёвая... Плюс пробки на дорогах, никто вовремя не приехал, окромя режиссёра. Студенты, блин...
Ладно, всё когда-то кончается. И это кончилось. Сидим, вот, отмечаем. Народ веселиться, празднуя завершение работы, у меня же, отчасти, поминки. Прощание с деньгами. За всё заплатил, со всеми рассчитался. Денег осталось только на подарок онни. Мда-а, печалька... Грусть-тоску заедаю куриными крылышками, жаренными на гриле (они тут самые съедобные среди всякой корейщины) и потихоньку запиваю съеденное пивом. Оно тут ни чё так, мне нравится. Народ за столами на меня, начал, было, косился, когда я из банки прихлёбывал, но мне на то было плевать. Я устал – имею право! Заметив такое дело, ХёнШи, молча, ничего не говоря, притащил откуда-то высокий стакан из тёмно-зелёного стекла, перелил в него всё моё пиво, поставил стакан мне под руку, а пустую банку отставил от меня подальше. Типа, не моё. И всё стало хорошо. Сидит девочка, компот пьёт, всем улыбается...
...Зачем я столько сожрал? Как же моё похудание? Ну не сидеть же мне с пустой тарелкой, когда все едят? И вкусно, блин! Ещё бы съел, но, пожалуй, не стоит. По ощущениям, последнее крылышко стоит где-то в горле и не спешит опускаться в желудок. Пфф, ну я и напоролся...
Да и ладно! У меняя растущий организм, раз такой аппетит, значит – ему надо! А завтра опять придётся бегать. Нужно будет смонтировать отснятое, наложить звук... Похудею, цапаясь с монтажёром и пытаясь сделать лучше, чем могу.
– Холь!! – неожиданно громко восклицает сидящий рядом со мною ХёнШи и, повторив свой вопль, начинает, смеясь, хлопать в ладоши, – Холь!
Вздрогнув от неожиданности поворачиваюсь. Перед ХёнШи на столе стоит открытый ноут.
– Ты чего? – недоумённо спрашивает его ЫнХёк, – Чего орёшь?!
– Господа, минуточку внимания! – громким, на всё кафе, голосом вещает ХёнШи, – Хочу сообщить вам, всем, принимавшим участие в сьёмках клипа, а так же его исполнителям, что сегодня, вы сняли клип на песню с мировым рейтингом!
ХёнШи делает театральную паузу. Пьяный народ смотрит на него, в мозговом усилии пытаясь понять, о чём идёт спич.
