Текст книги "Трени-ян (СИ)"
Автор книги: Андрей Кощиенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Очень уж мне хотелось быстрее приступить к решению финансового вопроса. Ответом мне послужил ошарашенный взгляд президента и вопрос: Откуда ты это знаешь?!
Хм, действительно, откуда? А он что, не знаком с моим послужным списком? Странно...
– Я работала в этом ресторане, господин Ли СанХён-сии, – секунду подумав, отвечаю я.
– А, вот оно что, – облегчённо выдыхает он, – а то я удивился, решив, что ты знаток европейской кухни. А где ты здесь работала?
– ...На кухне...
– А кем?
– ...Мусор выносила...
– .... Понятно...
Что ему – понятно? Стоп! А он случайно не подумал о том, что я разбираюсь в импортной еде потому, что объедки за посетителями доедал?!
Внезапно чувствую, как к моим щекам приливает кровь и понимаю, что краснею.
Вот чёрт, опять я вляпался на пустом месте! Ну, кто меня за язык тянул, а? Сидел бы себе тихо! Нет, влез! Так, молчать нельзя.
– Если вы думаете, что я доедала за кем-то объедки, то вы ошибаетесь, СанХён-сии, – как можно более холодно произношу я.
– Ну что ты! – разуверил меня он, – Совершенно не думал подобного!
Но, по мелькнувшему в его глазах, я понял, что именно об этом он и подумал. Как же глупо я себя подставил!
– Я просто слышала, как люди, иностранцы отзываются о приготовленных здесь блюдах, – решил я всё же расставить все точки над i до конца, – а некоторыми меня Марко сам угощал.
– Марко, это...? – вопросительно приподнял брови СанХён.
– Марко Бендетто – шеф-повар этого ресторана, – объяснил я, и для придания большей убедительности добавил, – итальянец.
– Ты лично знакома с шеф-поваром? – удивился мой собеседник, и уточнил, – С итальянцем?
– Ну да, – и, сообразив, что опять сболтнув лишнего и между шеф-поваром иностранцем и уборщиком мусора, по корейским понятиям, лежит пропасть размером в расстояние от Земли до Марса, я выдал жалко прозвучавшую "отмазку".
– Знаете, господин Ли СанХён-сии, – сказал я, – когда люди работают вместе, то между ними волей не волей устанавливаются отношения. Даже если эти люди разного уровня. Понимаете?
– Да, понимаю, – кивнув, ответил тот и переключился на меню.
Похоже, не очень-то он мне и поверил. Ну и ладно, переживу. Серёга, хватит болтать!
Ли СанХён сделал заказ, выбрав несколько блюд тоже из фирменного списка шеф-повара, и, отпустив, наконец, с немалым любопытством поглядывающую на меня молодую девушку-официантку, обратился ко мне.
– Давай поговорим о тебе, – предложил он.
– Перейдём ко второму вопросу? – удивился я, – А как же первый?
– Помнишь начало нашего разговора? Это хорошо. Первый вопрос мы обсудим за десертом. А пока поговорим о тебе. Скажи, ты никогда не жила за границей?
– Нет, не жила, – отрицательно покачал я головою и спросил, – а почему вы задали такой вопрос господин Ли СанХён-сии?
– Твоё поведение. Оно отличается от корейских девушек, – ответил СанХён и добавил, – можешь обращаться ко мне – сабоним.
(сабоним – президент, председатель, первое лицо в компании. прим. автора)
– Спасибо господин президент, – сделал я поклон, не вставая с кресла, и уточнил, – Чем же оно отличается, сабоним?
– Ты похожа на иностранку, – ответил он, – в тебе много... какой-то уверенности.
– Это хорошо или плохо?
– По-разному, – уклончиво ответил г-н президент, – в одних случаях это хорошо, в других, плохо...
– Будущее покажет, – поддакнул я и философски добавил, – у всего есть свои плюсы и минусы, сабоним.
СанХён согласно кивнул и продолжил.
– Я пока немного знаю о тебе, – сказал он, – поэтому и хочу поговорить с тобою, чтобы узнать больше. Мой заместитель рассказал, что ты смотрела у него контракт с исполнителем. Что ты хотела узнать?
– Я решила стать звездой мировой эстрады, – спокойно отвечаю я, – И просто хотела узнать, какие расценки в отрасли, условия контракта и стоит ли связываться с агентством.
– Расценки в отрасли? – переспрашивает СанХен, по-видимому, удивлённый построением фразы.
– Ну да, – соображаю я, что девочка возраста ЮнМи, вряд ли бы стала говорить языком с канцелярским уклоном, и перефразирую, – хотела оценить размер заработка звёзд, сабоним.
– И что? – любопытствует сонбе-ним, – Какие ты сделала выводы?
– Выводы простые. Соваться в корейские агентства никак нельзя.
– В корейские? А в некорейские – можно?
– Не знаю. Я пока ещё их контракты не видела. Но у них всё лучше будет.
– Чем же, лучше?
– У них рынок больше, а не как у нас, сорок миллионов населения, пожалуй, только треть, из которого готово платить за музыку. И вот за деньги этих жалких тринадцати миллионов людей бьются насмерть сотня, с лишним, агентств, выпуская по две новые группы каждый месяц. Это просто безумие какое-то.
– Если ты думаешь, что в Европе или Америке конкуренция меньше, то ты сильно ошибаешься.
– Думаю, что не меньше, – согласно киваю я ему, – но там исполнителям хоть понятно за что они борются. А тут можно рассчитывать максимум на пять процентов при абсолютно рабских условиях работы. Это просто самопродажа в рабство какое-то, а не контракт. У меня совершенно нет никакого желания оказаться в ситуации, в которой сейчас находится группа "АОА".
– "АОА"? – удивляется сабоним, – А что у них за ситуация?
Коротко пересказываю ему вычитанную в интернете историю о том, как их агентство поставило себе в заслугу впервые за три года выплаченную им зарплату.
– ЮнМи, ты делаешь быстрые выводы, не владея информацией, – немного помолчав, произносит СанХён, – насколько известно мне, "АОА" получили свою первую награду на музыкальном шоу только через полтора года после своего дебюта. А до этого времени им похвастать было нечем. Агентство FNC Entertainment достаточно известное, но с деньгами у них не очень. Однако, все эти трудные полтора года они верили в своих мемберов, оплачивали им тренинги, еду, тратили деньги на костюмы и участия их в шоу. Это совсем не маленькие расходы, а ведь группа ничего не зарабатывала. После первого успеха "АОА", наконец, заметили, они начали подниматься в рейтингах. Доходы их стали расти, и группа стала окупаться. Наконец, настал момент, когда FNC с гордостью объявили, что их девушки получили свои первые крупные доходы. Три года кропотливоготруда и вложений в проект, который всё-таки достиг цели. Есть повод для гордости. К сожалению, как это обычно бывает, хейтеры облили грязью FNC, даже не сделав попытки разобраться в ситуации...
(хейтер - антифанат, прим. автора)
СанХён внимательно смотрит на меня, видимо ожидая моей реакции. Неудобно, блин! Опять я глупо выгляжу. Что-то с самого начала этот разговор для меня не заладился. Постоянно выставляю себя не с лучшей стороны. Ну да, три года верить в успех, это не просто... Могли бы через год разогнать, да набрать себе новых девчонок, а они старых вытянули. Мда-с... Молодцы, что тут скажешь?
В этот момент я замечаю краем глазом движение чего-то белого. Поворачиваю голову – Марко Бенндетто! В белом поварском прикиде с колпаком на голове и двумя девушками-официантками, почтительно следующими за ним сзади с подносами на руках, величественно, словно необъятный линкор с двумя тощими миноносками сопровождения, Марко движется в нашу сторону.
Бли-иин, ну а его-то чего сюда принесло? Что он тут забыл? Как всё вовремя...
СанХён поворачивает голову в ту же сторону, что и я. Вместе наблюдаем пришествие Бендетто. Оказывается, итальянец направлялся именно к нашему столику. Подойдя, он раскланивается с СанХён и, вежливо, на английском языке, благодарит за то, что выбрали итальянскую кухню, оказав ему большую честь, позволив приготовить лучшие блюда его родины.
СанХён благодарит в ответ, говоря, что с большим удовольствием попробует эти яства, приготовленные руками искусного повара.
Мужики раскланиваются, один сидя, другой стоя, потом Марко поворачивает голову ко мне, видно собираясь сказать уже что-то мне, поворачивает и замирает. Моргает раз, другой.
– Сеньорита ЮнМи?! – по-итальянски темпераментно громко восклицает он, взмахнув руками.
Узнал. А чего так долго приглядывался? Встаю из-за стола и, отступив на шаг в сторону, кланяюсь по всем правилам, подумав, что это весьма подходящий момент для того, что бы показать СанХён свои хорошие манеры.
– Сеньорита ЮнМи! – на итальянском снова восклицает Марко, – Вас просто не узнать! Вы дивно похорошели с последнего раза, как я вас видел!
– Грациас, синьор, – благодарно делаю я лёгкий полупоклон в ответ и тоже, перейдя на итальянский, говорю: Я тоже рада вас видеть, маэстро Бендетто. А вот вы совсем не изменились. Вы всё такой же пышущий жизнью и вкусно пахнущий.
– Вкусно пахнущий? Ха-ха-ха! – уперев руки в бока, громко хохочет Марко, став при этом чем-то похожим на Санта-Клауса, и, просмеявшись, говорит, – Это хороший комплимент для повара.
Повернувшись к СанХёну, прибывающему, похоже, в некотором напряжении от размеров Бендето и производимого им уровня шума, он говорит ему на английском: Это девушка умеет говорить комплименты. Один раз она уговорила меня приготовить простые сосиски, использовав своё умение.
Мне кажется, что у СанХён-сии, малость округляются глаза. Подумал, глядя на него, что раз уж "пошла такая пьянка", то можно попробовать выправить не очень хорошее впечатление о себе у сабонима, познакомив его с Бендетто. Решив, что это нормальная идея, приступаю к действию.
– Господин Ли СанХён, это Марко Бендетто, шеф-повар ресторана "Golden Palace", имеющий множество сертификатов и призов различных конкурсов мирового уровня. Он из Италии, мы знакомы, – на английском языке представляю я шеф-повара.
– Господин Марко Бендетто, – это господин Ли СанХён, президент известного в Корее музыкального агентства FAN Entertainment. Его компания занимает больше, чем двадцать пять процентов корейского рынка музыки.
СанХён-сии, отодвинув стул, встаёт из-за стола и мужчины ещё раз кланяются друг другу, говоря, что им очень приятно.
– Господин СанХён-сии и я, – поясняю я Марко, – обсуждаем сейчас вопрос взаимного сотрудничества.
– О-о! Так у вас тут деловые переговоры? – соображает Марко и принялся извиняться, – Прошу прощения, что нарушил вашу приватную беседу, но я не мог не засвидетельствовать уважение людям, проявившим интерес к моей родине. Когда находишься вдали от неё, хочется благодарить за каждое упоминание о ней.
СанХён-сии говорит, что прекрасно понимает чувство Марко. Марко ещё раз благодарит его в ответ и сообщает, что пришёл не только сказать спасибо, но ещё хотел уточнить у таких тонких ценителей кухни как мы, какую приправу они желают, чтобы он положил в соус. Возможны четыре варианта. Минуты две, я, с Марко и СанХёном, на итальяно-корейском, пытались определить, на какие корейские травы похожи эти итальянские травки для соуса, поняли с СанХёном, что первый раз слышим о существовании таких растений, плюнули и попросили Марко сделать "классический вариант", подразумевая под этим, что что он туда насыплет, то то мы и съедим.
– Это хорошая девочка, – имея в виду меня, сказал на прощание Марко СанХёну, порешав с нами все свои вопросы и, направляясь к себе на кухню, творить, – она не боится ответственности и умеет решать проблемы. Думаю, вы не пожалеете, господин Ли СанХён, если будете с ней работать.
– Ну надо же, – покачал головою СанХён, когда Марко ушёл, – я бы не поверил, если бы не видел собственными глазами и не слышал своими ушами...
Я, потягивая апельсиновый сок, довольно про себя решил, что Марко даже очень удачно пришёл. Воистину не знаешь, где найдёшь, где потеряешь!
– Ты прекрасно владеешь иностранными языками, – сказал мне СанХён и поинтересовался, – и я знаю, что у тебя есть золотые сертификаты. Где ты этому научилась?
– Господин СанХён– сабоним, – ожидавший этого вопроса, отвечаю я, – я думаю, что я могу вам рассказать... Об одном происшествии, случившемся со мною. Раз мы собираемся работать вместе, то вы должны знать, что бы для вас впоследствии это не стало неожиданностью. Только я убедительно прошу вас, эту информацию не распространять...
Коротко я рассказываю о своей амнезии.
– Ничего не помнишь? – не верит мне СанХён,
– Все, что было до аварии – ничего, – отрицательно качаю я головой, – вот почему я себя порою неправильно веду, сонбе. Я только приступила к изучению правил, которые мои сверстники уже давно знают. А способность к языкам появилась у меня после аварии. Врачи предпологают, что часть моего мозга освободилась от информации и сейчас она как у ребёнка – всё в ней очень быстро запоминается и учится. Дети ведь быстро учатся, сонбе.
– Вот оно что, – озадаченно произнёс сонбе, глядя на меня, – а я-то гадаю, почему ты такая...
– Странная? – пришёл я ему на помощь, видя, что сонбе затруднился с последним словом, – Я не странная, я – особенная!
Показав кивком, что соглашается с этим, сонбе спросил: А что это за история с сосисками, которые варил Марко по твоей просьбе?
Я, немного подумав, решил рассказать ему историю отеля "Лесное озеро". Никто мне её не запрещал рассказывать, а то, что я молчал до этого, это была исключительно моя инициатива. А выгляжу я в ней крутым организатором, что может добавить плюсов в мою пользу. Тут как раз принесли салат и под него я её и поведал, но, правда, тоже, попросив на всякий случай – "не распространятся".
– И что потом? – очень заинтересованно спросил СанХён, когда история подошла к концу вместе с салатом.
– А потом меня выгнали из "Golden Palace", – сказал я, деловито отставляя в сторону пустую салатную миску.
– Выгнали? – искренне удивился сабоним, – Почему выгнали?
– Сказали – слишком умная, – ответил я, – если бы сидела на попе ровно, то руководству не пришлось бы доказывать свою компетентность и отбиваться от жаждущих их крови журналистов.
– На попе ровно... Хех! Забавно. А потом?
– А потом меня взяли обратно, я немного поработала переводчиком-полиглотом на конференции, что была на острове Чеджу, потом посидела в офисе, переводя всякие скучные бумажки, а потом меня опять выгнали.
– А на этот раз – почему? – уже улыбаясь, спросил СанХён.
– Управляющая и владелица сетью отелей "Golden Palace", госпожа Ким ХёБин, хотела, чтобы я работала у неё, а пред этим поехала на учёбу в Европу или Америку. Я три раза отказалась, госпожа сильно огорчилась, что я такая дура, и выгнала меня во второй раз.
– Ха-ха-ха! – засмеялся СанХён, запрокидывая голову назад, – Не верю! Отказаться от учёбы за границей и работы в "Golden Palace"? Не верю!
– Я решила заняться музыкой, – не став убеждать, что это правда, пояснил я свой отказ, – написала песню, нашла группу, организовала всё и вот, двадцать седьмое место в Ноt 100 Billboard.
Тут принесли суп.
– А вот с этого места – поподробнее, – попросил сабоним, берясь за ложку, – про то, как ты написала и организовала.
Под вкуснющий суп я рассказал короткую историю группы "FreeStyle". Выслушав её, СанХён опять недоверчиво, с сомнением на лице покачал головой, но ничего не сказал и задумался, оценивающе смотря на меня. Принесли горячие.
– Вкусно, – попробовав, и задумчиво пожевав, сказал СанХён, – но мне кажется, что на гарнир бы тут луче была бы кимхчи.... ЮнМи, скажи мне, а как ты сама видишь своё будущее на эстраде?
– Я хочу стать известной во всём мире исполнительницей, буду исполнять свои песни и музыку.
– Ммм... ты умеешь петь?
– Нет.
– Танцевать?
– Я сейчас умею сочинять тексты и музыку на разных языках, исполнять её на синтезаторе KingKorg и занимать места в Billboard. Петь и танцевать я планирую научиться, сонбе.
– Один раз, ещё не означает, что ты умеешь... А ты не хочешь стать композитором? Знаешь, людей способных петь и танцевать – много, а вот тех, кто может написать хит – мало. Ты сможешь зарабатывать очень неплохие деньги, создавая музыку.
– Я хочу стать известной, сонбе. Композитор хитов – человек известный, но известность исполнителя хитов гораздо больше.
– Понятно. Значит, хочешь славы. Ты до этого вообще не занималась танцами и пением?
– Вообще не занималась.
– Видишь ли, конкуренция в индустрии постоянно растёт, а вместе с ней и требования к претендентам. Сейчас родители отправляют своих детей учиться танцам и пению уже с восьми-десяти лет. Тебе семнадцать и ты никогда этим не занималась. Тебе будет очень трудно соперничать с теми, у кого уже есть семи-восьми летний опыт...
– Сабоним, я не обычная девочка с улицы, мечтающая попасть в агентство, – напоминаю я о текущем состоянии дел, – я композитор с хитом, уверенно движущимся в направлении первого места мирового хит-парада и права на который я сейчас могу продать, кому захочу. А на вырученные от продажи деньги – нанять себе в индивидуальное обучение учителей танца и пения. Так что, думаю, мне не стоит особо бояться конкуренции от молодёжи, сонбе.
Сабоним выпятил челюсть и подвигал ею туда-сюда, став слегка похожим на размышляющего мультяшного ослика.
– Тем более, что это мелодия и текст – это главное. Дрыганье ногами денег много не приносит. С музыкой же у меня проблем не будет никогда.
Президент развлекательной компании осуждающе покачал головой, услышав такое смелое заявление.
– Ты так уверена, что сможешь постоянно писать хиты? Творчество – тонкая материя.
– Я написала для "FreeStyle" ещё две композиции. Вы их слушали?
– Да, хорошая работа.
– У меня есть ещё песни.
– Не откажусь послушать.
– Давайте для начала решим наши денежные вопросы, сабоним. Как понимаю, проблема в том, что никто из нас не хочет прогадать. Поэтому, предлагаю вам оплату по факту. Вы же подаёте отчёт в налоговую информацию о том, сколько и чего именно было продано? Вот. Я хочу с каждой своей проданной композиции получать фиксированную сумму. Скажем, девяносто центов? А я вам за это передам права на сбор денег, сабоним, а?
Услышав сумму, сабоним хекнул.
– Максимум – пол цента, – откидываясь на спинку стула и кладя на стол руки ладонями вниз, сказал он.
– Это не серьёзно, – в который раз уже повторяю я и напоминаю, – сонбе, я не хочу выкручивать вам руки, поскольку считаю, что сотрудничество с такой крупной и известной компанией, как ваша, будет для меня весьма полезным. Однако и работать бесплатно не собираюсь. В данный момент вы сейчас имеете группу, автором исполняемого хита которой являюсь я. Если мы с вами не договоримся, то думаю, что вы окажетесь в весьма сложном положении, сонбе.
– Уверен, что мы договоримся, – кивнув, обещает сонбе, – Пять центов.
– Десять, – предлагаю я.
– Три.
– Десять.
– Четыре, – добавляет цент сабоним.
– Десять, – настаиваю я.
– Пять, – ещё накидывает сабоним.
– Десять.
– Четыре, – откатывает назад мой собеседник.
– Ну, хорошо, пусть будет шесть, – решаю скинуть я цену.
– Пять., – не уступает сабоним.
– Ладно, пять, – вздохнув, уступаю вместо него я.
– Договорились! Пять центов за композицию "Bay Bay Bay" проданную в любых форматах. Видео, диски, сборники, реклама...
– Согласна!
– Но, только учти. Деньги появятся не завтра. Скорее всего, первые выплаты можно ожидать через несколько месяцев.
– Тоже согласна.
– Что с двумя песнями?
– Раз деньги появятся с задержкой, давайте я обменяю их на моё обучение? Чтобы не терять время даром, вы подберёте мне преподавателей, а я передам вам права на песни. Вы же наверняка знаете всех лучших специалистов в Сеуле.
– Можно поступить проще. Давай заключим трени-контракт между тобой и моей компанией? Уверяю тебя, что преподаватели в FAN Entertainment – одни из лучших в Корее. Будешь учиться прямо в компании, а потом и дебютируешь у меня.
– Прошу прощения, господин СанХён, но я отказываюсь.
– Почему?
– Я читала в интернете о том, что программы обучения трени очень жёсткие. Много работы, мало сна и там требуют полного подчинения. Мне кажется, такое не для меня. Мне больше подойдёт обучение в европейском стиле. Потом, это обучение ещё очень дорогое. А если ещё и дебютировать в агентстве, то это автоматически означает контракт на пять процентов. Меня это не устраивает, спасибо, я лучше сама.
Сабоним озадаченно смотрит на меня некоторое время, потом говорит: ЮнМи-ян, ты опять делаешь выводы, не зная истинного положения вещей. Я тебе сейчас расскажу, как есть на самом деле, а не какие-то там выдумки, которые ты где-то прочитала. Во-первых, в Корее, в агентствах, никто не держит платных трени. Конечно, исключения бывают, но они очень редки и никто не даёт гарантий, что занимающийся платно когда-либо дебютирует. Настоящие агентства заботятся о своей репутации, поэтому, берут к себе только действительно перспективных молодых людей, которые подходят для их целей. Например – для новой группы или на замену кого-то из уже популярных, которые захотели уйти по каким-либо причинам. Иногда берут и совсем детей, так сказать "на вырост", если ребёнок очень талантливый. Если брать только за деньги, то в конце-концов это приведёт к банкротству компании, поскольку люди приходят смотреть на талантливого исполнителя, а не на деньги.
В агентстве у каждого трени есть персональный менеджер, который следит за соблюдением им распорядка дня, его усердием на занятиях, за получаемыми результатами. По мере продвижения процесса учёбы, трени набирают балы по изучаемым предметам и формируют о себе мнение у учителей, которые с ними занимаются. Совокупность оценки результатов обучения и мнения преподавателей решает – готов ли исполнитель к дебюту, либо нет? Если готов, то трени передают продюсеру, для определения концепта, в котором он будет работать.
Концепт – это то, что будет петь исполнитель, его повседневный и сценический стиль одежды, его поведение на сцене и даже то, что он будет должен говорить журналистам. Когда это всё определено и подготовлено, наступает момент дебюта. Вот именно в этот момент и подписывается контракт, который ты читала. Контракт между агентством и трени, становящимся айдолом. И именно с этого момента начинаются денежные расчёты между ними. До дебюта, обучение для трени – бесплатное. Поэтому, агентства и ищут таланты, чтобы потом наверняка вернуть свои деньги, вложенные в их обучение. В зависимости от того, сколько денег ушло на подготовку трейни, на его дебют и промоушен, столько времени айдол и будетнаходиться на положении бедного родственника, отрабатываяпотраченные на него средства. Как только средства возвращаются, актёр начинает получать прибыль. Поэтому, никто, ни агентство, ни исполнитель, не заинтересованы в затягивании срока обучения. Чем ты талантливее, чем быстрее ты дебютируешь, тем меньше тебе нужно возвращать денег, тем быстрее ты начинаешь зарабатывать вместе с агентством. Это понятно?
– Понятно, сабоним, – киваю я, – но, согласитесь, трудно что-то ощутимое заработать, имея всего пять процентов отчислений...
– ЮнМи, кроме музыкальной деятельности, популярный айдол имеет ещё рекламные контракты, доходы от участия в шоу и телепередачах, а так же может быть приглашён на сьёмки в дорамы или кинофильмах. Всё это в итоге складывается в очень неплохие суммы и размеры отчислений там уже оговариваются отдельно. А ты хочешь всего и сразу! Так не бывает. Ты ещё никто, чтобы тебе платили по восемьдесят процентов. Вот станешь кем-то, пересмотрим контракт...
Мм-да? Ну, где-то в чём-то он и прав... Я пока только подаю надежды... Которые хорошо было бы подтвердить делами. Одна песня вполне может быть случайностью в его глазах. Президентосторожничает, и я вполне могу понять его светлое чувство – не просадить впустую свои деньги. Но, если вспомнить про сумму доходов IU, то, вполне себе может быть так, как он только что рассказал...
– И почему ты всё время говоришь о пяти процентах? – спрашивает меня СанХён, – При зарубежной деятельности артиста прибыль распределяется иначе.
Зарубежная деятельность? Мммм.. Чёт не помню такого...
– ЮнМи, – с подозрением смотря на меня, интересуется сабоним, – скажи мне правду. Ты вообще до конца контракт – дочитала?
– Видите ли, сонбе, – делаю я "длинный заход" на ответ, чтобы сообразить, что говорить, – я дочитала до параграфа распределения прибыли. Он мне не понравился, и я не стала читать дальше. Но там были ещё листы, сабоним ...
– Ах ЮнМи-ян, – качает головою СанХён, – ты ещё такая девочка, а берёшься читать контракты. Может быть этим лучше заняться твоей маме?
Сижу, чувствую, что краснею. Вот, блин, опять я сам себя идиотом выставил...
– От зарубежной деятельности исполнитель получает от семидесяти до восьмидесяти процентов дохода, – нравоучительно произносит СанХён.
– И что, агентство спокойно соглашается... платить такие проценты? – не верю я.
– Да, – кивает СанХён, – причина тут проста. Потому, что этой зарубежной деятельности по большому счёту, пока ни у кого и нет. Всё, в основном, сводится к разовым выступлениям...
Нд-а? Правда?! Тогда это совсем другое дело!
– Эти проценты, они как бы для мотивации исполнителей, – продолжает объяснять мне СанХён, – но ты ведь... говорила, что пишешь песни на разных языках? Так? Тогда тебя это должно устроить.
Медленно киваю, показывая, что да, такое меня устраивает. Пусть не восемьдесят, пусть семьдесят процентов отчислений с продаж дисков за границей, плюс доход от рекламы, может, в кино сниматься начну... Проживу! И плюс работа с солидным агентством...
– Устраивает! – решительно киваю я и спрашиваю, – Сабоним, вы случаем не захватили с собою контракт? Хочу его ещё раз перечитать.
Сабоним довольно смеётся.
– Нет – говорит, – не захватил. Сейчас поедим, поедем в офис, и ты там его ещё раз перечитаешь. Заодно я тебе дам контракт трени, отвезёшь домой, покажешь маме. И мы его с тобою подпишем.
– Контракт трени? Но, я хотела сама...
– ЮнМи, – со вздохом произносит СанХён, – хватит говорить глупости. Ты должна его подписать, потому что, во-первых: Я заинтересовался тобою как перспективным и талантливым исполнителем и композитором, и не хочу, что бы тебя переманило другое агентство, пока ты будешь чудить со своим обучением. Во-вторых, хочу лично контролировать твой творческий рост. Ну и последнее. Школа трени тяжела, но она нужна и тебе и мне для определения твоих физических и психологических возможностей. Эстрада это не только тяжёлый физический труд, но и жизнь в постоянном состоянии стресса. Думаю, что ни ты, ни я, не будем рады, если на третий месяц после твоего дебюта ты сядешь на пол, вытянешь ножки и скажешь – "всё, я больше не могу, отвезите меня к маме!". Лучше ещё до этого понять, что ты можешь, а что нет, чем потом ломать голову, думая, что же делать со срываемыми контрактами? Ты понимаешь, о чём я говорю?
– Понимаю, – вздохнув, говорю я.
Ну да, дядечка прав, подходя исключительно прагматично к вопросу. А может и действительно – я не потяну? СанХён, допустим, не знает и не узнает никогда, но я-то в курсе о проблеме моей души в совмещении с нервной системой ЮнМи. Были ведь пару раз уже "звоночки"? Были! А ну как "звонить" под нагрузкой начнёт постоянно?! Что я тогда стану делать? С персональными учителями подобного теста в плане эмоций не получишь...
– Я подумаю, – обещаю я.
– Нечего тут думать, – говорит СанХён, – нужно делать. Подписывай, и начнём работать. И ещё. Не знаю, что именно там приключилось у тебя с парнями, но я бы хотел, чтобы вы помирились. Подумай, что для этого нужно.
– Мммм... – без всякого оптимизма мычу я на это.
– Ты же не откажешься поучаствовать в тв-шоу вместе с группой "FreeStyle"? Как композитор и автор песни. Известность, слава и деньги за участие. Ты собираешься зарабатывать или нет?
– Хорошо, – говорю я, – тогда отдайте мне их на один вечер, сабоним.
– Зачем?
– Моя старшая сестра ведёт интернет-блог – "Ужин с СунОк". У её скоро день рождение, хочу сделать ей подарок. Пусть к ней "на ужин" придёт группа "FreeStyle".
– А что у вас за условия для сьёмки? – подумав и внимательно смотря на меня, интересуется СанХён.
– Да собственно, никаких, – честно признаюсь я, – вот, камеру ей в подарок купить хотела...
– Понятно, – кивает головою сонбе, – хорошо. После премьеры "FreeStyle", снимем для твоей онни "вечер". В павильоне, с нормальным светом и профессиональными камерами. А ты миришься с парнями. Договорились?
– Договорились, – вздыхаю я.
– Что-то ещё?
– У меня клип есть, – говорю я, – первый клип "FreeStyle"...
– Ерунда, – отмахивается СанХён, – что вы там могли снять? Уже идёт подготовка к сьёмкам. За два дня отснимем. Забудь.
– Я там людям обещала показать их в титрах, тех, кто участвовал... Это было одним из условий работы съёмочной группы. И я деньги на клип потратила...
– Деньги, как я понимаю, вы тратили по совместному уговору с группой? Вот с ними этот вопрос и решай. Ещё один хороший повод наладить отношения. А титры... Я подумаю. Можно будет потом снять фильм-историю о том, как всё начиналось, туда этот клип и вставить. Кстати, тебе там будет роль, в этом фильме, имей в виду. Или можно будет выложить этот клип позже, после дебюта, как фанкам... Нужно подумать. Но до дебюта группы ничего выкладывать не смей, поняла?
– Да, сабоним ...
(«фанкам» - съёмка видео с концерта, которую делает зритель, буквально - «фанатская камера» прим. автора)
– И ещё. Что это у тебя за кольцо на правой руке? Ты случаем не помолвлена?
Отставляю правую кисть в сторону, растопырив пальцы, смотрю на печатку. Так её хозяин и не нашёлся, хоть я потом ещё раз сообщил присутствующим о находке, взяв у режиссёра мегафон. А писать объявление с номером своего телефона для связи или именем почтового ящика, и вешать его в неиспользуемом здании, я посчитал лишним. Так и ношу печатку с тех пор, как нашёл. А интересную мысль сабоним подкинул... Вообще очень странно, откуда, на ярко освещённой и тщательно выметенной площадке, взялось кольцо? Мистическое что-то в этом есть. Если я буду звездой-легендой всех времён и народов, то у меня должны быть в загашнике труднообъяснимые и таинственные истории. Сами собою они вряд ли откуда возьмутся, поэтому, наверное, стоит их придумать самому, что бы потом чем проезжать по ушам поклонникам на каком-либо шоу. И потом, помолвка – это ведь никаких больше женихов, не так ли?
– Да сабоним, – отвечаю я, любуясь тусклыми отсветами света на печатке, – я помолвлена. Со сценой. Я нашла это кольцо когда снимала первый клип. Нашла на ярко освещённой, тщательно выметенной съёмочной площадке, на которой до этого потоптались с не один десяток людей. Думаю, что это знак свыше, сабоним.
