Текст книги "Путь на Хризокерас (По образу и подобию - 2) (СИ)"

«Три поросенка»,  3 июня 1199 года.

Не часто приходилось хозяину лучшего в Падуе постоялого двора «Три поросенка» принимать столь важных гостей. Да еще сразу в таком количестве! Целое иноземное посольство остановилось здесь вчера, чтобы как следует подкрепиться, переночевать, денек отдохнуть с дороги и завтра с утра отбыть на Риальто, в столицу Светлейшей Республики.

Автор далек от мысли, что своим названием постоялый двор как-то обязан Джеймсу Холивеллу-Филлипсу, впервые опубликовавшему в 1843 году литературную версию английской сказки о трех поросятах, столь полюбившуюся российской детворе. Равно, как автору не удалось найти и ни одного доказательства, что сам англичанин хоть когда-нибудь упоминал или слышал о славном падуанском трактире.

Так что, будем считать, что никакой связи между тремя поросятами из английских народных преданий и постоялым двором, располагавшимся в двенадцатом веке как раз через площадь, напротив Собора Успения Богородицы, просто нет. И свое название трактир получил исключительно из-за превосходных мясных блюд, каковые содержащее постоялый двор семейство готовило преимущественно как раз из свинины.

Что же до посольства, то оно в эти минуты как раз обсасывало косточки последнего поросенка из запасов почтенного заведения.

Вот с аппетитом обгрызает свиную ножку Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампани, муж великой учености, человек учтивый и великодушный. Рядом с ним подбирает хрустящим свиным ушком мясную подливу Милон ле Бребан, арденнский владетельный рыцарь, заслуживший добрую славу победами и на поле брани, и на королевских турнирах. Напротив них Конан Бетюнский, рыцарь-поэт, исполнявший свои кансоны не только перед королем Франции Филиппом-Августом, но и перед известной ценительницей куртуазного стиха Марией Шампанской, равно как и перед лицом многих других знатных и благородных господ. Наш трубадур уже доел своего поросеночка, фаршированного черносливом, зеленым горошком и диким альпийским луком, успел запить его глотком-другим доброго вина – и теперь ничто не отвлекает его от мыслей о высоком.

Да что там говорить, и остальные посланцы христианского войска были под стать – все как один благородные, знатные и любезные сеньоры, прославившие свое имя и на поле битвы, и в советах мудрых. Лишь одно исключение слегка портило общую картину. Нужно ли говорить, что это был почтенный олигарх и депутат, коего король Ричард самым настоятельным образом прямо-таки продавил в состав посольства.

Впрочем, своей нашумевшей победой над Эрве де Донзи господин Дрон сумел все же стяжать некую толику известности. А уж блистательная и даже уже воспетая мессиром Конаном битва под Сузой и вовсе сделала его чуть ли не местной знаменитостью. Так что и он вкушал свою свинину в благородной компании уже, можно сказать, будучи действительным членом с правом решающего голоса.

Вот именно этим-то правом господин олигарх и решил сейчас воспользоваться, пригласив Робера де Торнхейма, главу посольства, в одну из небольших гостиных, любезно предоставленных хозяином постоялого двора для нужд столь знатных постояльцев. Он отлично помнил рассказы господина Гольдберга о том, как ловко сумели венецианцы провести неопытных в финансовых делах крестоносцев.  Так что, об ожидающих их венецианских хитростях и подводных камнях нужно было непременно предупредить мессира Робера. Желательно, с глазу на глаз.

– Мессир, – начал он, когда они сели друг напротив друга в удобные кресла и наполнили бокалы очень даже неплохим красным с одного из местных виноградников. – Завтра мы прибываем. Но перед этим я обязан сообщить вам нечто важное, что необходимо будет непременно учесть, ведя переговоры с венецианцами о найме кораблей.

– Вот как? Прошу вас, мессир, я весь внимание.

– Дело в том, что, много лет путешествуя с моим ученым спутником, я поднабрался от него кое-какой мудрости в деле исчисления звезд и планет. Сегодняшнюю ночь я провел в наблюдениях за небосклоном, составляя гороскоп на завтрашний день. И некоторые результаты, откровенно говоря, настораживают.

Могучим усилием воли мессир Робер подавил начавшую было расползаться по всему лицу саркастическую улыбку. Откровенно говоря, он считал астрологов совершеннейшими шарлатанами. Все их предсказания, с которыми ему приходилось сталкиваться, оказывались настолько невнятны, что их можно было толковать как угодно. Подгоняя тем самым фактически под любое возможное развитие событий.

Но одно дело астрологи. И совсем другое дело мессир Серджио, от предостережений которого он один раз уже успел отмахнуться. И до сих пор не мог простить себе тех потерь, что понесли из-за этого вверенные ему люди. Поэтому, взяв себя в руки, мессир Робер кивнул головой собеседнику, чтобы тот продолжал.

Господин Дрон вынул из папки лист бумаги, который он полночи покрывал кругами, схемами, линиями и разнообразными каббалистическими – как он очень надеялся – знаками.

– Дело в том, – начал он, – что завтра Меркурий будет во втором доме. А учитывая, что Луна в аспекте с Венерой...

– Постойте-постойте, мессир! Умоляю вас, избавьте меня от толкования вашей высокой науки – я все равно понимаю в ней меньше, чем рыцарский боевой конь в портняжном искусстве. Давайте перейдем сразу к выводам. Что, венецианцы откажут нам в кораблях?

– Вовсе нет! Корабли для перевозки войска будут даны. Жители Лагуны даже снарядят несколько десятков галер на свой кошт, чтобы поучаствовать в боях и в разделе добычи.

– Что вы говорите?! – Мессир Робер был приятно удивлен как содержанием астропрогноза так и на редкость однозначным и ясным характером предсказания. Всегда бы так! Глядишь, в таком случае астрологи могли бы оказаться полезнейшими из людей. Не считая, разумеется, рыцарей. – Но, если венецианцы дают корабли, это же прекрасно! Или, может быть, они заломят цену?

– Тут мне трудно судить мессир. Я не знаю обычных цен на морские перевозки, принятых в этой части мира. За перевозку одного пехотинца они потребуют две марки серебра, а за коня со всадником – четыре.

– Что?! – изумился суровый сенешаль. – И цены на провоз вам удалось узнать из расположения звезд и прочих светил?!!

– О, мессир, вы просто не представляете, каких высот достигло у меня на родине искусство астрологии!

– Удивительно! – прошептал потрясенный до глубины души мессир  Робер и тут же вполне деловым голосом добавил:  что касается цены, то она, конечно, высоковата. Хотя, в общем, в пределах разумного. Никто, собственно, и не сомневался, что эти торгаши не упустят случая погреть руки на святом деле. Но мессир! Если венецианцы дают корабли, да еще и просят при этом вполне посильную цену, то чем же сумели звезды вас так обеспокоить?

– Дело здесь вот в чем. Венецианцы потребуют заранее оговорить общую цену за перевозку войска. И вставить ее в договор – как обязательство с нашей стороны.

– Ну, и что в этом плохого?

– Если под знамена короля Ричарда встанет ровно столько воинов, сколько мы сейчас предполагаем, то ничего. Воины, или их сюзерены, или их наниматели – привезут с собой средства, необходимые для оплаты морского путешествия. Но представьте на минуту, что в Италию прибудет меньше паломников, чем мы сейчас рассчитываем. Ведь это будет означать, что вместе с ними сюда приедет и меньше серебра для оплаты. А общая сумма оплаты будет уже стоять в договоре! И никто не пойдет на ее уменьшение. Как можно! Ведь обязательство с нашей стороны будет уже скреплено королевской подписью. Есть ли гарантия, что в этом случае крестоносное войско сумеет оплатить переправу в Святую Землю? Хватит ли привезенных с собой денег?

Услышав последний вопрос, сенешаль короля Ричарда крепко задумался. Его толстые пальцы крутили пустой бокал, взгляд блуждал по поверхности разделявшего собеседников небольшого столика, а отчетливое сопение – раздавайся оно из недр компьютера – свидетельствовало бы об экстремальных условиях работы вентилятора.

– Вы хотите сказать, мессир, – решился он, наконец, – что венецианцы ищут способа отказаться от перевозки войска? Используя для этого какой-нибудь благовидный предлог, чтобы мы не имели повода взять их за глотку?

– Именно так, мессир. И этот предлог они заранее закладывают в тот договор, что будет нам завтра предоставлен.

– Хитро, клянусь ранами Христовыми! Хитро! Однако, вот им!

Огромный средневековый кукиш, с немалым трудом выстроенный сенешалем, чьи ладони более привыкли к рукояти меча, нежели к столь тонким и изысканным упражнениям, победно поглядывал на изумленного до глубины души депутата. И было в нем столько упрямого оптимизма и победительного жизнеутверждения, что господина Дрона отпустило. "Все будет хорошо!" – вещала городу и миру сенешальская фига. И депутатская душа с готовностью открылась этому оптимизму и этой вере в будущее. Вполне возможно, – думалось ей теперь, – что все и вправду будет хорошо. Да, собственно говоря, все и сейчас уже совсем неплохо!

Приободренный олигарх  раскланялся с честным сенешалем, сообщив, что сегодня у него еще куча дел, порученных его величеством, так что ему следует поспешить. Ибо времени было на само-то деле в обрез. Почтенный депутат едва слышно чертыхнулся и столь же аккуратно выругался от некстати нахлынувших воспоминаний....

... Тогда, за день до отправки посольства, их обоих вызвал к себе Ричард.

– Мессиры, – сразу и без обиняков заявил он, – ваша выдающаяся ученость стала уже притчей во языцех. В моем войске только и сплетен, что о ваших невероятных способностях...

– Ой-вэй, Ваше Величество, – не преминул вклиниться в паузу господин Гольдберг, – люди так склонны к преувеличениям! Все, что они говорят о чудесах и всяких диковинах, нужно делить на десять! Да и то еще много останется! А уж если ...

– Ваше Величество интересует что-то конкретное? – прервал тираду разошедшегося историка господин Дрон.

– Да, клянусь всеми святыми, меня интересует нечто очень конкретное! Мне нужен греческий огонь!

– Для чего?

– А для чего еще используют греческий огонь? – Король с искренним удивлением посмотрел на собеседника. – Для сражения на море, естественно! У побережья Египта нас встретит сарацинский флот. Нас будет больше, и мы будем сильнее. Но потери все равно неизбежны. Я не хочу терять воинов в морской пучине. Поэтому мне нужен греческий огонь. Вы сможете его изготовить?

'Индийские колдуны' неуверенно переглянулись. Два гуманитария, без малейшего технического образования – не считать же за таковое дипломы историка и военного переводчика – они попали в крайне неловкую ситуацию. Нет, общие-то представления об изготовлении огнесмеси и механизмах ее метания имел и тот, и другой. Но технические детали, дьявол их побери, технические детали!

– Мессир, – взял, наконец, на себя ответственность господин Дрон, – нам приходилось видеть, как действует греческий огонь. Мы даже имеем некоторое представление о том, как устроено это оружие. Но вы должны понимать, что никто из нас никогда не занимался его изготовлением. Его создавали мастера, совершенно не склонные посвящать кого-либо в свои секреты. Мы, вероятно, можем путем проб и ошибок приблизиться к изготовлению греческого огня. Но это потребует и времени, и значительных средств.

– Пробуйте, мессиры. Вы получите все, что необходимо для ваших опытов. Что вам необходимо, чтобы начать?

– Прежде всего, люди, государь. Кузнецы, специалисты по бронзовому литью, медники, шорники, стеклодувы, плотники. Нужна будет хорошая охрана во главе с толковым командиром. Вы ведь не хотите, чтобы секрет греческого огня стал доступен еще кому-то? – Господин Дрон задумался, затем, кивнув собственным мыслям, продолжил. – Бронза, кожа... На первый, опытный экземпляр установки огнеметания уйдет не менее... хм-м, сколько же это будет в местных единицах, э-э-э... не менее пяти-шести квинталов бронзы.

– Сколько-сколько?!

– Да, Ваше Величество, греческий огонь – дорогое оружие, – потупился Капитан, огласивший цифру на всякий случай с приличным запасом. Впрочем, предстояло еще делать перегонные кубы для нефти. И, если котлы можно было использовать железные, то для змеевиков все равно потребуется медь. Так что, возможно, не такой уж и большой запас  был заложен в озвученной цифре.

– Ладно, – сквозь зубы выдохнул король, – что-то еще?

– Еще сера, негашеная известь, растительное масло, канифоль и земляное масло. Последнего – столько бочек, сколько увезет большая галера, – тут же огласил свои запросы господин Гольдберг, хорошо помнивший рецептуру, используемую византийским флотом.

– Господи, где же я вам земляного масла-то столько возьму? – воздел рука Ричард, почти уже распрощавшийся с идеей получить-таки греческий огонь.

– Хм, сами греки добывают земляное масло где-то в районе Тамани, – пробурчал задумавшийся историк, – но нам туда хода нет. Поверхностные выходы нефти должны быть на Сицилии, в районе развалин древней Гелы. Да, нужно будет поспрашивать у местных, кто-то наверняка знает. Около выходов придется копать колодцы для сбора земляного масла. Место на самом побережье, значит удобно будет грузить добычу на корабль. И битум, битум тоже не забыть! Он там на самом верху будет, вязкая темная масса такая. Им деревянные бочки промазывать придется. Кстати, в этих же местах, примерно в пятнадцати лье по берегу на северо-запад, в районе Агридженто, залежи самородной серы. Она нам тоже пригодится...

В общем, разговор продлился еще немалое время. А на следующее утро господин Дрон уже знакомился с командиром полусотни, коему предстояло нести охрану вокруг будущих секретных технологий, а также исполнять обязанности передвижного банка и кассира в одном флаконе. Манеер Ламперт был в меру подтянут, преисполнен достоинства, но хитро косящим своим глазом почему-то напоминал почтенному депутату типичного хохляцкого прапорщика, у которого зимой снега не выпросишь. Но у которого же, если как следует прижать, всегда найдешь то, что тебе именно в данный момент необходимо.

Пообщался господин Дрон и с группой хмурых, подозрительно поглядывающих на него ремесленников, коих оторвали от привычных дел и послали невесть куда, невесть зачем, да еще и под началом невесть откуда взявшегося 'индийского колдуна'. Все, что они думают об этом, было крупными буквами написано на угрюмых бородатых физиономиях.

Впрочем, ознакомившись на первом же вечернем привале с тем, что они будут делать, 'техническая группа' преисполнилась осторожным энтузиазмом. Дело, ясен пень, новое, незнакомое. Но, если выгорит, ходить им в шелках и в бархате всю оставшуюся жизнь!

Так что, к разборке не слишком умелых рисунков господина Дрона приступили со всем доступным прилежанием.

– Вот это – основа все конструкции, – не очень уверенно вещал новоявленный технический эксперт, тыкая веточкой в нарисованную им принципиальную схему устройства. – Бронзовая емкость, объемом примерно в пятьдесят мино.

– Ох, ты ж, большая какая! – охнул кто-то из слушателей. На него тут же зашикали, а Капитан мысленно хмыкнул, хватит ли полутора кубометров для эффективной работы устройства.

– Не такая уж и большая, – все же возразил он. – Огнесмесь наливается только до половины объема, вторую половину занимает воздух. Крышка тоже бронзовая, плоская. Между ними кожаная прокладка-уплотнитель.

Тут уже степенно кивнул шорник, углядев свой собственный фронт работ.

– На горловину емкости клепаем рычажные защелки, прижимающие крышку к корпусу. – Капитан порылся в бумагах и вытянул отдельный рисунок с конструкцией простейшей рычажной защелки.

– Ох, ты ж, какая полезная вещчь, – дружно восхитилось техническое сообщество, усиленно кумекая, куда еще можно приспособить такую простую, но столь замечательно полезную в хозяйстве штуковину.

– Здесь вырезаем отверстие, ставим опять-таки на заклепки кожаный клапан. Чтобы внутрь воздух пропускал, а обратно – нет. И вот к этому отверстию сюда подводим шланг от больших кузнечных мехов.

– Ну, меха-то – допустим, вещь нам известная. А вот что это за зверь – твоя шланга?

Господин Дрон понял, что попал. Похоже, по крайней мере, в католической Европе эта конструкция была неизвестна. Пришлось на ходу импровизировать, скатывая трубку из бумаги и объясняя, что такая же должна быть из кожи или из плотной ткани, чтобы не пропускала воздух.

– Ну, положим, если хорошую кожу пустить, да на двойной шов, да рыбьим клеем промазать, то воздух такая шланга и не пропустит, – столь же степенно, как ранее кивал, заговорил шорник. – Только ведь, если шибко воздухом из мехов подопрет, то и порвать может.

– А, чтобы не порвало – придется его медной проволокой сплошь обматывать, да и ее – тоже на клей класть.

– Ну, тады может и не порвет, – согласился шорник и сел.

– А крепить-то ее, эту шлангу, к мехам и к котлу бронзовому как будем, – полезло техническое сообщество в технологические детали.

– А вот вы мастера – вы и думайте, как крепить, – раздраженно буркнул начавший звереть от запредельных для него технических сложностей почтенный депутат.

Старший из компании, пожилой уже, но вполне еще матерый кузнец,  гильдейский старшина, оглянулся на коллег по техническому цеху:

– Цить с вопросами! И впрямь сами разберемся. А вы, господин хороший, дальше рассказывайте. Ну, налили мы внутрь огнесмесь, воздуха накачали, а дальше-то что?

– А вот, на другом боку емкости еще два отверстия.  В одно воздух выходить должен. Сюда крепим шланг снаружи. Ко второму отверстию тоже шланг крепим, но через него уже не воздух, а огнесмесь пойдет. Для этого варим бронзовую трубку и отпускаем ее от выходного отверстия – почти что к самом дну. Через нее огнесмесь наружу, к шлангу и потечет.

– А чего это она потечет-то? – удивился кто-то в заднем ряду.

– Так мы же воздух туда мехами закачиваем, дубина, – пояснил ему сосед, заехав локтем в бок, – воздух на нее давит, вот она в дырку и полезет!

– Вот у нас теперь два шланга, для воздуха и огнесмеси, – переждав стихийно возникшую техническую дискуссию, продолжил господин Дрон. – На них крепим бронзовые трубки. В трубки вставляем запорные клапаны. Вдоль оси повернуты клапаны – и воздух, и огнесмесь идут. Поперек повернули, ход закрыт.

– Это ж какая тонкая работа нужна, чтобы нигде не просачивалось! – тоскливо пробормотал кузнец. Тут поди-ка ювелир нужен.

– Стало быть, на месте еще и ювелира наймем, – не дал себя сбить с толку невольный 'технический руководитель концессии'. – Значит, так: на обе трубки надеваем вот такой общий фигурный бронзовый раструб. Его, пожалуй, и отлить можно, а затем по диаметру трубок отверстия в днище доточить.

Литейщик согласно кивнул, мол, это можно...

– Ну, и все. Наливаем огнесмесь в емкость, закрываем крышку. Накачиваем воздуха, что есть мочи, (шесть-восемь атмосфер должны дать, – всплыла в голове цифра из какой-то забытой книги). Поворачиваем запорные клапаны, воздух и огнесмесь смешиваются в раструбе, тут-то мы и подносим к ней факел.

– И что ..? – раздался опять-таки с заднего ряда едва слышный шепот.

– И огненная струя летит шагов на тридцать пять – сорок. А там как раз – вражеский корабль! Весь такой просмоленный, да высушенный. Вот плавучий костер и готов.

Обчество благоговейно затихло, погрузившись в нарисованную картину. Затем ремесленный старшина поскреб бороду и подытожил:

– Да, страшное дело вы задумали, господин хороший. Большой грех возьмем на душу, если этакое страшилище на свет выпустим. – Кузнец обернулся на своих, потом вновь взглянул на Капитана. – Однако, ежели у ромеев такой огонь имеется, то и нашему королю его тоже иметь надобно. Так что, будем думать, мозговать, что да как тут лучше сделать. А уж как приедем на место, тут же и за работу возьмемся. Так, уважаемые?

– Так, так, возьмемся...

– Ох, спаси нас Господи, заступись за нас пресвятая Дева Мария перед Сыном своим...

... И вот теперь, прибыв вместе с посольством в Падую, господин Дрон должен был договориться с местным начальством об аренде мастерских – литейки, кузни, шорной и столярной мастерской. Впрочем, падуанский подеста был сама любезность и вызвался лично проводить почтенного депутата с делегацией мастеровых в ремесленный квартал, дабы замолвить словечко перед цеховым начальством. Чему, надо полагать, немало способствовал увесистый кошель с серебром, перекочевавший в некий плотно закрывающийся на ключ ларь. Да и надежда на будущие доходы сыграла свою роль...

И время понеслось вскачь! Ведь пройдет еще пара месяцев, и корабль из Сицилии с земляным маслом на борту придет в Лагуну. А к этому моменту все должно быть уже готово.

***

Риальто,