Текст книги "Экзамен на профпригодность (СИ)"

Автор книги: Андрей Величко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Однако у Сергея в смысле обеспечения безопасности все-таки не наблюдалось полного идеала. Так как он из соображений секретности не стал заблаговременно ставить в известность руководство ЧК о грядущем отбытии на юг лейб-жандармских полков, то так уж получилось, что очередная плановая реорганизация ЧК началась как раз в октябре, когда Павшин уже начинал гонять остатки татар по Крыму, а в основном – из него. Ибо основной задачей жандармов было так закошмарить татар Крыма, чтобы они сами стремились из него как можно быстрее сбежать – ну не депортировать же их силой, в самом деле. Это ведь не очень толерантно и, главное, не так уж дешево.

Так вот, в связи отбытием людей Павшина в Москве можно было ожидать активизацию всяких антиобщественных сил, вплоть до появления заговорщиков или просто наймитов Запада. А тут мало того что ЧК пребывала в состоянии неполной работоспособности, так еще и ее председатель Петр Девиер заболел, причем всерьез, а не как измайловцы. На помощь чекистам были привлечены сотрудники ГБ, но ведь Государственное Благочиние изначально создавалось для слежки за своими, а вовсе не за чужими, а это все-таки несколько разные процессы. В общем, в силу вышеперечисленных причин, а так же несчастливого стечения обстоятельств, ни одна из спецслужб его императорского величества Петра Второго не смогла зафиксировать встречу некоего Георга Фокса, доверенного лица английского посла, с князем Михаилом Волконским. Как и того, что по результатам оной встречи последний стал богаче на шестьдесят тысяч рублей поровну золотом и ассигнациями. Причем по вдохновленной роже князя внимательный наблюдатель мог сделать вывод, что полученное – это не вся сумма, а лишь небольшой аванс. Но, как уже говорилось, никаких наблюдателей на этой встрече не присутствовало. Как и на двух последовавших за ней, когда князь позволил себе слегка выпить в компании сержанта лейб-гвардии Преображенского полка Алексея Орлова и его младшего брата Григория. Причем он не только оплатил выпитое и съеденное, но и передал братьям примерно десятую часть недавно полученных денег. Что оказалось весьма кстати, ибо Орловы к тому времени, мягко говоря, слегка поиздержались.

Глава 24

Георгий Петрович Романов, великий князь российский и великий князь-консорт южноафриканский, спрыгнул с коня и, передав поводья денщику, прошел немного вперед, где дорога заканчивалась, упираясь в кусты. Достал из кармана часы и кивнул сержанту:

– Действуй, Лопухин.

Тот негромко рявкнул «налетай, братцы», и через шестнадцать с половиной минут кусты оказались перемещенными к обочине, ибо, как только что выяснилось, росли они не в земле, а в специальных ящиках, снабженных ручками, как у носилок.

– Перетащить все назад займет столько же времени? – уточнил князь у сержанта.

– Никак нет, ваш-сочство, чуток поболее. Надо же будет еще и замаскировать следы нашей работы. Но в сорок минут уложимся, не сомневайтесь.

Тем временем егеря закрыли прямоугольные ямы, оставшиеся от ящиков с кустами, дощатыми щитами, и князь-консорт, пройдя немного вперед, оказался на невысоком берегу небольшой речки шириной примерно с Яузу у Лефортовского дворца. На картах, выданных Георгию отцом, эта река называлась Тугела. Название ни у кого неприятия не вызвало, так что речка с ним и осталась, избежав переименования в какую-нибудь Нью-Клязьму.

У берега, там, где только что возникшая на месте кустов дорога подходила к воде, стоял низкий, но широкий кораблик – катамаран «Пеликан». С его борта уже были спущены мостки на берег. «Пеликан» был готов к принятию груза с очередного золотого каравана.

Прошли те времена, когда золото из Георгиева, небольшого шахтерского поселка в двенадцати километрах от столицы ЮАК Южной Софии, доставлялось к реке во вьюках. Сначала была проложена грунтовка, по которой хоть и медленно, с трудом, но могли двигаться телеги. Вес одного каравана сразу возрос с тонны до пяти. Но потом союзные племена подогнали рабочих, да и враждебные тоже не остались в стороне. Теперь каждое их нападение заканчивалось взятием пленных, чем раньше никто не озабочивался даже из соображений экономии патронов. Да-да, именно патронов! На вооружении егерей ЮАК состояли новейшие винтовки, коими, кроме них, были вооружены пока только семеновцы, и больше никто. В общем, дорога была слегка расширена, засыпана щебнем, потом укатана специальными бочками, обшитыми железом. По обоим сторонам дороги появились канавы, а примерно посередине пути от Георгиева до Тугелы вырос неплохо защищенный форт Полудорожный. Веса золотые караваны не прибавили, оставаясь пятитонными, ибо тут ограничивающим фактором являлась грузоподъемность «Пеликана», но зато на дорогу теперь уходило не полтора месяца, как раньше, а одиннадцать дней туда и девять-десять обратно, если им не приходилось везти равный по весу груз в Софию. Да и ходить караваны стали два, а то и три раза в год вместо одного.

Дорога доходила только до Тугелы, а не до самого Дурбана, из двух соображений. Первое – уж больно тяжелым получился бы ее последний отрезок, если его тянуть напрямую через горы. А второе и главное – никто, кроме тех, кому положено, не должен был знать, что от Дурбана проложен путь куда-то вглубь континента. Этой же цели служила и маскировка конца дороги подвижными кустами – во всяком случае, когда они были установлены в свои гнезда, заметить с реки, что тут к ней подходит какой-то путь, было практически невозможно. Разумеется, вечно хранить тайну никто не рассчитывал, но чем позже о поселении русских близ хребта Витватерсранд узнают посторонние, тем лучше.

Выбор для корабля именно двухкорпусной схемы был обусловлен тем, что для плавания по Тугеле требовалась осадка не более семидесяти сантиметров. А чтобы преодолеть отрезок от ее устья до Дурбана по океану, а это хоть и вдоль берега, но все-таки восемьдесят километров, нужна была хоть какая-то мореходность. Исходя из этих требований и было построено небольшое суденышко, но с достаточно мощной паровой машиной – целых тридцать пять лошадиных сил. Ибо Тугела в период высокой воды имела довольно быстрое течение, против которого на слабой машине не пойдешь. На случай же, если во время плавания по океану откажет паровик, на носу катамарана торчала шестиметровая мачта, где можно было растянуть парус площадью в тридцать квадратных метров. Не так уж много, но, по крайней мере, кораблик с ним будет хоть как-то управляться и сможет доползти до Дурбана, не будучи выброшенным на берег.

Великий князь-консорт отправился с очередным золотым караваном в основном для инспекции наконец-то полностью достроенной дороги. Ну и в Дурбане ему тоже хотелось побывать – посмотреть, во что он превратился за те пять лет, что Георгий пробыл в Южной Софии, занимаясь организацией добычи золота. Жена осталась в городе имени себя, потому как ждала второго ребенка, да и обязанностей правящей великой княгини с нее никто не снимал.

Через час егеря закончили разгрузку того, что «Пеликан» привез для маленькой колонии – в основном это был медный изолированный провод в бухтах и аккумуляторные батареи. Еще через полтора часа золото лежало в специальных отсеках корпусов «Пеликана», и корабль с Георгием на борту отправился вниз по реке, а фургоны двинулись в сторону Полудорожного.

Плыть по Тугеле предстояло около семидесяти километров, то есть путь займет часов пять, не больше, ведь по течению, да еще помогая ему машиной, можно двигаться довольно быстро. Потом – ночевка в устье реки и небольшой переход вдоль берега океана до бухты Святого Петра. К сожалению, устье Тугелы совершенно не подходило для устройства там морского порта, а речушка неподалеку от Дурбана была совсем мелкой и вообще вела не туда, куда надо.

С первого взгляда река не казалась такой уж судоходной. Видно было, что, несмотря на половодье, она очень мелкая. Довольно часто из-под мутной рыжей воды торчали камни. Катамаран иногда обходил их, прижимаясь к берегу, а иногда пропускал между корпусов.

– Не страшно тут плавать-то? – поинтересовался Георгий у шкипера, совсем еще молодого парня.

– Было бы страшно, кабы мы тут каждую каменюку не знали, но раз знаем, то чего бояться-то? – ответствовал тот. – Вот в первое время, когда мы на совсем небольшой лодке поднимались, было тяжко, один раз восемь дней подряд вверх тащились. Ну а потом пару самых вредных порогов взорвали, в одном месте дно слегка углубили, и теперь даже на пятитоннике спокойно ходим.

В этот момент, как бы иллюстрируя слова шкипера, под днищем правого корпуса раздался скрежет, катамаран дернулся в сторону, но шкипер почти сразу вернул его на курс и крикнул штурману:

– Мишка, пометь в лоции, что тут какой-то новый булыжник появился, небось течением после позавчерашнего ливня принесло.

После чего добавил уже для князя-консорта:

– Не извольте беспокоиться, ваш-сочство, с днищем ничего не стало, оно специально на такие дела рассчитано.

– Долго мы завтра до Дурбана идти будем? – решил сменить тему разговора Георгий. – Часов за шесть дойдем?

– Нет, хорошо если за девять получится. Ведь по бумагам наш «Пеликан» – рыболовецкое судно, и если мы явимся в Дурбан без хотя бы двухсот кило рыбы на борту, это будет выглядеть странно. Так что по пути придется немного порыбачить.

Экипаж «Пеликана» состоял из четырех человек – шкипера, штурмана, моториста и юнги, то есть сейчас на борту было, включая князя-консорта, пять человек. Когда катамаран шел вверх по течению, юнге приходилось исполнять обязанности кочегара, но теперь, при движении вниз, паровик работал на трети мощности, только чтобы обеспечить достаточную управляемость, и дрова в топку доверили подбрасывать Георгию. Впрочем, это почти не отнимало у него ни сил, ни времени, да и закончилось довольно быстро, в три часа дня, когда до океана оставалось примерно полкилометра. Экипаж слегка перекусил, а потом в полном составе, включая пассажира, занялся заготовкой дров для преодоления последнего отрезка пути до Дурбана. В маленький бункер влезал только запас на десять часов полного хода, ибо главной задачей «Пеликана» было возить не дрова, а золото. Так как он плавал или по реке, или вдоль берега, а леса в здешних краях было достаточно, такого небольшого возимого запаса вполне хватало.

На ночевку встали примерно там, где добывали дрова, но перед этим вывели «Пеликан» на середину довольно широко разлившейся речки и поставили на два якоря. Все-таки местная фауна не отличалась особой дружелюбностью, хорошо хоть крокодилы в Тугеле не водились. Но львы и змеи встречались не так уж редко, поэтому спать на приличном удалении от берега было спокойнее. Хотя, конечно, часовые бдили всю ночь, в том числе и Георгию досталась вахта с часа до трех утра.

В океан вышли с рассветом. Вопреки опасениям шкипера рыбалка задалась сразу, и на добычу требуемых двухсот килограммов ушло менее полутора часов, так что уже в полдень шкипер отправил юнгу с биноклем на мачту – как самого легкого члена экипажа, чей вес, поднятый на шесть метров над палубой, не приведет с смещению центра тяжести. И через пятнадцать минут юнга заорал:

– Наблюдаю вышку, на ней сигнал «в бухте чужие»!

Да, радиостанции на «Пеликане» не было – все-таки их пока удалось сделать существенно меньше, чем хотелось. Но в Москве обещали, что года через два пришлют пару маленьких станций, пригодных для установки даже на такую мелочь, как «Пеликан».

Сам же сигнал особой тревоги у экипажа не вызвал – португальцы уже два раза заходили в залив Святого Петра с целью познакомиться с соседями. Значит, сейчас зашли в третий. Ничего страшного, но от пассажира потребуется произвести определенные действия. В силу чего спустившийся с мачты юнга на четвереньках вполз внутрь правого корпуса и вскоре выполз оттуда с не очень чистым комбинезоном, а Георгий достал из рюкзака накладную бороду и занялся приведением своей внешности в соответствие с возникшими обстоятельствами. И вскоре князь-консорт исчез, а на борту «Пеликана» появился новый член экипажа. Судя по саже на комбезе, руках и физиономии – помощник моториста.

В заливе Святого Петра на постоянной основе базировались две яхты типа «Спрей» – «Ерш» и «Карась», да плюс еще катамаран «Бобр», систершип «Пеликана». Однако сейчас Георгий узрел тут еще два существенно более крупных корабля. Первым была хорошо ему знакомая трехмачтовая шхуна «Заря» – собственно говоря, из-за нее князь-консорт и совершил свое путешествие. Разумеется, не только. Ему вообще не очень сиделось в маленькой и тихой Южной Софии, несмотря на наличие любимых жены и сына. Но тем не менее прибытие в Дурбан «Зари» являлось официальной причиной визита князя.

Кроме русской шхуны, в гавани стоял еще и какой-то незнакомый бриг довольно потрепанного вида.

– Кажется, португальцы, – заметил штурман, осмотрев гостя в бинокль.

– А вон и комендант порта идет, он, наверное, уже знает, чего они тут забыли.

Комендант действительно был в курсе. Бриг «Сан Висенте» шел из Европы в Гоа, но попал в жестокий шторм, получил повреждения и зашел в бухту Святого Петра для ремонта, без которого, по словам капитана, дальнейшее плавание могло закончиться только на дне, причем очень скоро. В голландскую колонию Капстад бриг заходить не стал, потому как в последнее время отношения между Португалией и Нидерландами далеки от безоблачных.

– Вам об этом что-нибудь известно? – поинтересовался князь-консорт.

– Нет, ваше высочество, хотя обо всех хоть сколько-нибудь значительных изменениях международной обстановки нам сообщают регулярно. Кроме того, лично я оцениваю повреждения брига как не очень серьезные – уж до Лоренсу-Маркиша он всяко добрался бы. И, наконец, есть подозрения на то, что на борту находятся двое англичан, маскирующихся под португальцев.

– Ясно, – кивнул Георгий, – сэры решили маленько пошпионить. Когда они сюда явились и долго ли собираются тут торчать?

– Пришли позавчера, чиниться собираются еще неделю. И уже успели пожаловаться на дороговизну всего.

Вообще-то тут гости были не совсем правы. Цены в Дурбане являлись не такими уж высокими, но торговать разрешалось только за русские деньги. Нарушителям же валютного законодательства грозило до пятнадцати лет каторги. И вот обменный курс – это да. Он был, мягко говоря, грабительским.

Ага, хорошо хоть, что высадку привезенных на «Заре» переселенцев ни португальцы, ни маскирующиеся под них англичане не видели, подумал Георгий. Потому как шхуна бросила якорь в Дурбане еще неделю назад. И уточнил:

– Люди в лагере?

– Конечно, ваше высочество.

Примерно на такой случай в семи километрах от побережья на северо-запад от Дурбана был обустроен лагерь для временного проживания. Он мог вместить до трехсот человек, а сейчас «Заря» привезла двести двадцать, так что особой давки быть не должно.

– Сколько рейсов придется сделать для перевозки всего их груза?

– За шесть должны перекинуть, то есть каждому катамарану придется сходить на Тугелу по три раза.

– Хорошо. Сегодня я отдохну, а завтра с утра выделите мне, пожалуйста, двух-трех сопровождающих до лагеря. И еще – меня зовут Федор Петрович Пастухов, я помощник моториста с «Пеликана».

– Ясно, Федор Петрович. Разрешите проводить вас в служебную гостиницу. Она недавно открылась, и чужих там не бывает. Да и вообще из постояльцев сейчас только пара ученых энтомологов с «Зари».

Понятно, подумал Георгий. Раз энтомологи – значит, из Невидимой службы. Были бы археологами, это говорило бы об их принадлежности к военной разведке. Ну, а ботаники – эти от ЧК. У ГБ действующих за границей агентов нет, так что и никакая наука под них пока не зарезервирована. Ладно, сегодня отдохнем и побеседуем с подчиненными графини Браницкой-Брюс, а завтра сразу после восхода – знакомство с людьми, прибывшими сюда для экспедиции в страну, которую император в своей радиограмме назвал Ботсваной. И добавил, что ее надо не только исследовать, но и потихоньку начать присоединять к Южно-Африканскому княжеству, оттого и прислан контингент такой численности. Радиограмма заканчивалась словами «ответственный – Романов Георгий Петрович».

За ужином князь-консорт побеседовал с высокоучеными представителями науки энтомологии на отвлеченные темы, то есть не связанные с насекомыми. Кстати, Георгий в них немного разбирался, но не был уверен, что собеседники тоже. Правда, зря, но он просто не знал, насколько серьезно готовит своих агентов Невидимая служба.

– Золото в Россию повезет «Заря»? – спросил князь.

– Нет. Она здесь, как и мы, для обеспечения первого регулярного кругосветного рейса чайного клипера. Знаете, что это такое?

– Разумеется.

– Так вот, «Фермопилы» уже прошли экватор и самое позднее недели через две недели появятся здесь. Даже если португалец все еще будет торчать в Дурбане, ничего страшного – в заходе сюда секрета нет. Потом «Фермопилы» отправятся в Австралию, а оттуда – в Калифорнию. Вот это будет уже тайком, а для всех интересующихся клипер после Австралии сделает остановку на Огненной Земле. Оттуда – домой через остров Вознесения.

Глава 25

Императрица Елена Лукьяновна любила весну больше всех остальных времен года. А в тысяча семьсот пятьдесят восьмом году весна выдалась ранней и дружной, что радовало. Да и дети не давали повода для расстройства, а Георгий так и вообще оказался молодцом. А тут еще муж пришел домой с таким довольным видом, что можно было обосновано предполагать – он подготовил какой-то приятный сюрприз.

Разумеется, никто посторонний и почти никто из ближнего круга по виду императора не мог определить, в радости он или в печали, но Елена-то была вовсе не посторонней и даже не из ближнего круга. Они с мужем жили в любви и согласии уже четверть века, научившись за это время понимать друг друга с полувзгляда.

– Давай, выкладывай, не томи, – предложила Елена. – Или для нагнетания торжественности сначала чаю попьешь?

– Как хочешь. Хотя чего тут особо выкладывать, он и завариться толком не успеет. Помнишь, ты спрашивала про лазер из рубина, который визирь подарил Бестужеву, а потом я – тебе? Так вот, я только что от Саломатина.

– Он сказал, что из моего рубина можно сделать лазер? – обрадовалась императрица.

– Нет, он сказал, что никак нельзя, раньше чем пятьдесят лет при всем желании не получится. И, главное, это не нужно, потому что лазерная указка у него была, и он мне ее отдал. Яков захватил ее с собой в силур, чтобы играть с кошкой, но им обоим это быстро надоело, так что ее почти не использовали. Батарейки, конечно, давно сдохли.

– Ура! Где она и сколько вольт ей надо?

– Три. Максимум – три с половиной. На, держи, провода питания уже выведены, красный – плюс. И вот тебе еще плеер, он ему тоже не нужен. Тоже работает, питание такое же. Правда, там записана одна классика.

– Замечательно! Буду развлекать кота под приличную музыку. Один чаю попьешь? А то я до ужина не успею сделать питание для этих штук. У нас же во дворце есть только свинцово-кислотные банки, а они по два вольта – просто так три не сделаешь. Чего смеешься – ну хочется мне поиграть, ну и что?

– Разве я против? Вот еще тебе подарок от Саломатина – транзистор, стабилитрон три вэ шесть и резистор на пятьсот десять ом. А это – схема, как их надо соединить, чтобы получился стабилизатор на три вольта.

– А то я сама не догадалась бы, как! Небось у радиостанции схема посложнее, и ничего. Хотя, конечно, все равно поблагодари Якова Николаевича за заботу. Ох, послезавтра же я собиралась отъезжать на Плещеево озеро... ничего, возьму с собой и кота, и лазер. Заодно по месту посмотрю, нельзя ли его как-нибудь использовать в качестве прицела.

– Кого, кота?

– Чем острить, лучше фитиль керосинки подкрути, она тебе сейчас опять весь чайник закоптит. И вообще, не пора ли нам газовые плиты во дворце ставить? Мы же не Версале каком-нибудь диком живем, надо соответствовать.

Братьям Орловым тоже очень нравилась нынешняя весна, но по несколько иной причине, чем императрице. Их финансовое положение, еще два месяца назад наиболее точно описываемое словом «нищета», ныне являло собой пример процветания. Причем с устойчивой тенденцией к росту, ибо Алексей на очередной встрече с братьями выложил на стол приятно звякнувший мешочек.

– Что это? – не понял младший из присутствующих, Федор.

– Опять? – удивился Григорий.

– От кого, сколько и за что? – без особых эмоций поинтересовался самый старший, Иван.

– От прусского полковника Иоганна Лемана, привезшего письмо для принцессы Амалии. Полторы тысячи талеров. Аванс за то, чтобы мы убили короля Фридриха. Если получится, нам заплатят еще сто тысяч.

– Брехня! Даже если получится, мы в лучшем случае получим хрен, а то и по пуле каждый, – без тени сомнения заявил Иван. – Или нас вовсе сдадут сразу, пока мы еще не успеем приступить. Так дела не делаются.

Спорить братья не стали – по уговору именно Иван управлялся с их общим имуществом – ну, разумеется, когда было с чем управляться. То есть он знал, что говорил.

– Да, кстати, Алеша, а как этот Леман выглядел? -помолчав, спросил Иван.

– Среднего роста, тощий, нос с горбинкой, волосы светлые, ни усов, ни бороды, на вид ему лет сорок.

– Он такой же Леман, как ты – принцесса Амалия. Видел я Лемана. Он на Шванвича похож, каким тот станет лет через двадцать, если все это время будет жрать водку, как сейчас. Итак, что будем делать, братья?

– Ничего, – пожал плечами Алексей. – Никакого Лемана мы в глаза не видели и денег у него не брали. Тем более что это чистая правда. А что нам какой-то немец ни с того ни сего талеров отсыпал – так это, наверное, ему их девать некуда было.

– А если его опять встретишь – проткни шпагой или просто шею сверни, это уж как тебе удобней покажется, – дополнил Иван.

– И Мишке Волконскому тоже! – подал голос Григорий. – Нутром чую, что недодал он нам денег, гад.

– Вот только что мы будем в ЧК рассказывать, когда нас туда притащат? – принялся вслух прикидывать варианты Иван. – Ведь не поверят там в щедрого немца, пожелавшего остаться неизвестным.

– Если будем сидеть и ждать, пока возьмут под белы ручки, то без разницы – все равно выбьют все, что им понадобится, – начал рассуждать Алексей. – Значит, надо заранее оказаться там, куда лапы ЧК не дотянутся – чай, деньги у нас теперь есть.

– В Англию или во Францию? – с надеждой поинтересовался Владимир, уже примерно с полгода как убедивший себя в том, что Москва ему надоела хуже горькой редьки.

– Кому мы там нужны, пусть даже и с деньгами? И много ли ты, Володенька, слов-то по-английски знаешь? Нет, братья, думается мне, что нам прямая дорога в Пруссию. Там хоть к благородным дворянам подобающе относятся, а не как здесь или в Лондоне.

– А что в Лондоне не так?

– То, Володя, что по-настоящему благородными там считаются только свои, а все пришлые, по их мнению, это дикари, пусть и с какими-то туземными титулами.

– Так все-таки предлагаешь прибить Фридриха и получить обещанные за него деньги? А что, я не против. Сколько там будет?

Алексей вздохнул. Нет, конечно, у брата Григория имелась масса неоспоримых достоинств – одни кулаки чего стоят! – но повышенная острота ума в их число никогда не входила.

– Нет, Гриша, не станем мы Фридриха убивать. Во-первых, хрен у нас это получится. Во-вторых, учинять подобное – оно как-то не по-христиански. Потому как ни копейки за короля нам больше не дадут даже в случае успеха, это к гадалке не ходи. А вот сам король, ежели мы ему раскроем злодейский замысел против его персоны, в долгу не останется. Не деньгами, так чем иным отблагодарит, у него с этим правильно дело поставлено.

– А дадут нам отпуск-то по службе?

– Вряд ли, Гриша. Да и не нужен он, подобные дела следует вершить тайно.

Алексей ненадолго задумался, на его лице отразилась напряженная работа мысли, и вскоре он выдал ее результат:

– А дабы нас не к ночи будь помянутая Чека в дороге не задержала, надо сделать так, чтоб ей тут, в Москве, занятие нашлось. Да такое, какое ни на что иное времени и сил не оставит.

С этими словами Алексей развязал мешочек и отсыпал примерно десятую часть находившихся там монет. Получилась хоть и небольшая, но все равно приятная на вид кучка.

– Гриша, ты, кажется, с Пассеком дружен? Вот и отдай ему эти деньги, да поскорее. Он ведь после разжалования в подпоручики сам не свой ходит, того и гляди совсем с катушек сорвется. Да скажи, что почти вся охрана Лефотовского дворца ныне куда-то с императрицей отбыла, а на днях и сам император в Тверь собирается, так что во дворце, почитай, семеновцев совсем не останется. А все золото, что из заморской страны Австралии привезено, хранится в подвале западного крыла дворца, это где на втором этаже императорские покои.

– Откуда ты все это знаешь? – изумился Григорий.

Алексей с еле заметным сожаление глянул на брата.

– Да не знаю я ничего! Но Пассек-то наверняка знает еще меньше. А вокруг него недовольные и так уже кучкуются, когда же в его карманах деньги зазвенят, они вообще слетятся, как мухи на дерьмо. Думаю, устроить неплохую бучу народу хватит, и чем заняться Чеке, пока мы в пути будем – тоже.

– Тогда надо и Сашке Шванвичу рублей десять дать, – после краткого мыслительного процесса родил идею Григорий. – Он, как выпьет чуть более обычного, дюже злой становится, с ним тогда вообще никто совладать не может.

– Согласен, – кивнул Иван, мельком глянув на еще не до конца рассосавшийся фингал под левым глазом Гришки.

Надо сказать, что Алексей, хоть почти ничего про дворцовую жизнь и не знал, все же случайно слегка приблизился к истине. Императрица действительно отправилась на Плещеево озеро. И император на самом деле собирался отбыть – правда, не в Тверь, а в Тулу.

В главном же, то есть насчет золота, Алексей Орлов был глубоко неправ. Драгоценного металла, а уж тем более добытого в Австралии, во дворце вообще не было. Бумажные же деньги на текущие расходы императорская чета хранила в тумбочке, стоящей у изголовья их общей кровати.

Глава 26

Если подходить к вопросу строго, то, конечно, Петровск-на-Куличках был никаким не городом, а всего лишь селом по всем параметрам, кроме численности населения. Ну сами посудите – каменных строений – ни одного. Деревянных – двадцать два, включая маяк, православную церквушку, двухэтажную управу и шалаш, на скорую руку собранный из веток, скрепленных местными лианоподобными растениями. Ну то есть село – оно и есть село, однако во всех документах гордо именующееся городом.

Правда, этот населенный пункт имел одну особенность, резко отличающую его от большинства прочих не только в восемнадцатом, но в какой-то мере и в двадцать первом веках. Она состояла в степени обеспеченности горожан жильем. На каждого из них приходилось более чем по шестьдесят квадратных метров жилой площади. Получилось же так именно из-за того фактора, благодаря которому Петровск не тянул не только на город, но даже и на село – численности населения. Если считать только граждан, то оно составляло девятнадцать человек. Плюс двадцать одна дама из здешних, их предоставляли колонистам во временное пользование местные жители в обмен на скобяные товары, галантерею, трикотаж и продовольствие. Впрочем, всякий раз оговаривалось, что в случае подтвержденного обоюдного согласия за отдельную плату даму можно будет забрать и навсегда. Шалаш же был консульством, где жили представители аборигенов, непосредственно осуществлявшие обмен. После того, как пару лет назад дикари нечаянно спалили специально для них построенную избушку, да еще чуть не сгорели сами, в дома их селить перестали.

Ныне в форпосте Российской империи на южном побережье Австралии был праздник – в Еленинскую бухту, которая на тех картах, что когда-то давно молодой иконописец Кротов перерисовывал с планшета, именовалась заливом Порт-Филипп, зашел бриг «Меркурий» под командованием капитана Андрея Спиридова, сына знаменитого адмирала.

Уже поздним вечером, когда празднество пошло на убыль, состоялась обстоятельная беседа капитана с главой небольшой колонии хорунжим Василием Нособоем.

– Такие дела, Василий Лукич, – начал капитан, – похоже, ваша смена не досидит тут положенные три года.

– Англичане о нас прознали? – оживился хорунжий.

– Да, наконец-то, а то в Москве уже и не знали, что делать – хоть самим информацию сливать. Однако в конце концов проснулись лимонники, так что через пол года примерно жди гостей. Вы тут золота-то хоть сколько-нибудь намыли?

– Да какое там! Всего граммов триста, не более. Хотя, впрочем, никто этим всерьез не занимался.

– Ничего, я вам привез около трех кило. Значит, пусть кто-нибудь рукастый попробует сделать из него стопки там, ложки, даже миску, если получится.

– Андрюш, да откуда же у нас тут златокузнец возьмется?

– Такой и не нужен, обычного хватит. Все должно быть изготовлено грубо, как будто золото у вас тут дешевле меди, вот и делаете из него утварь. Чтоб, значит, у англов жадность-то посильнее взыграла и разум затмила.

– Ага, – задумался хорунжий, – я тут недавно чуть зуб не сломал. Кашевар, собака, кенгуру на вертеле жарил, а пулю ухитрился оставить в тушке. Вот и гостям можно будет такое устроить, только с золотой пулей.

– Сойдет. С ружьями у тебя тут как?

– Двести пятьдесят старых тульских фузей на складе, и к ним пороху и свинца по сто шестьдесят выстрелов на ствол.

– Нормально, я тебе еще пятьсот двадцать прусских карабинов привез и припасов к ним. Значит, начинай потихоньку учить аборигенов обращению с оружием. Да, и не забудь получить два бочонка с красной краской.

– Зачем?

– Мишени красить. Англичане же ходят в красных мундирах, так что пусть местные привыкают заранее. И вот еще что. Сразу после встречи с англичанами личный состав будет эвакуирован, но не весь. Должны остаться военные советники, как минимум трое, дабы местные палили не в белый свет, а куда надо. Разумеется, добровольцы. Контракт – на пять лет. Оклад две тысячи рублей в год старшему и тысяча двести остальным, плюс премии и личное дворянство по возвращению в Россию. Страховка на случай смерти или увечья пять тысяч. Найдешь желающих?

– А чего их искать? Я уже согласен, пойду старшим. Минька Хобот с Сашкой Змеевым точно не откажутся, да и кроме них, думаю, уж пара-то ребят наверняка найдется.

Предыстория появления «Меркурия» в Еленинской бухте была такова.

Обрывочные слухи о том, что премьер-министр начал какую-то секретную операцию в России и Пруссии, дошли до первого лорда адмиралтейства довольно быстро, еще в феврале. Все-таки джентльменам, в отличие русских придворных, никто еще не вбил до уровня рефлекса понятие о том, как следует хранить государственные тайны – причем неважно, от своих или от чужих. А в аппарате премьера было несколько бывших моряков, так что адмирал Энсон был вовремя проинформирован и задумался. Неймется этому выскочке, занявшему свой пост только оттого, что раньше там сидел его брат! И, значит, пора заняться реализацией собственных планов, потому как золота мимо карманов, если суммировать все соответствующие слухи, проплывает ну просто неприлично много. Любую же операцию нужно начать с разведки, тем более что король уже спрашивал адмирала, с чего это русские наоткрывали в южном полушарии прорву новых земель, а английский флот ведет себя так, будто это его вообще не касается. Значит, пора отправлять хорошо снаряженную исследовательскую экспедицию к южному побережью Австралии – по обрывкам сведений, дошедших до Адмиралтейства, русские добывали золото где-то там. Военных в данной экспедиции должно быть поменьше, в идеале хватит двоих-троих. Зато не экономить на ученых – послать не только географов, но и ботаников плюс к ним – гулять так гулять! – даже астрономов. Причем таких, имена которых наверняка известны русским. И командовать экспедицией должен достаточно молодой человек, еще не в чинах и не успевший проявить себя в морских сражениях, но опытный и инициативный моряк. Кажется, над кандидатурой особо долго думать не придется, она уже есть. Это Джеймс Кук.