Текст книги "Экзамен на профпригодность (СИ)"

Автор книги: Андрей Величко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Ладно, иди, я обдумаю все, что ты мне сегодня наговорил, – отослал наследника император. И, как обещал, задумался. Ну и ни фига же себе, сыночек вырос! Еще не то что жениться, даже помолвиться не успел, а уже готов, так сказать, положить будущую супругу на алтарь отечества. Причем ведь наверняка понимает, что в варианте, озвученном им под номером два, Амалию по головке не погладят. В третьем же есть риск, что потенциальные заговорщики, поняв, как их надули, могут решиться на ликвидацию принцессы. Да и первый тоже не медом мазан.

Интересно, я в его годы был таким же?

Пожалуй, не совсем, пришел к выводу его величество. Миниху он верил и ни за что его бы не сдал, и с бабкой то же самое. Остальными, включая Елизавету... пожалуй, в случае крайней необходимости мог бы и пожертвовать. Сейчас же у него есть Лена, коей он верит как себе без каких-либо оговорок. И она ему тоже. А вот все прочие... может, ну ее в зад, эту дочку Лизы и Фридриха? Глядишь, со временем и Миша найдет себе кого-нибудь вроде Елены. Или он просто не будет искать, ибо ему это не нужно?

Кроме того, император не собирался полностью отрицать еще один вариант, не затронутый в разговоре с сыном. Конкретно – настоящим центром кристаллизации недовольства станет сам Михаил, а его жена будет просто отвлекать внимание. И в случае опасности с ней поступят подобно тому, как ящерица поступает со своим хвостом. А именно – бросят противнику, то есть ему, Петру Второму, чтобы, пока тот разбирается с бешено вертящимся обрубком, успеть сбежать.

Ведь может же быть так, что цесаревич на самом деле очень даже хочет стать императором, а все эти сомнения просто разыгрывает перед отцом, догадываясь, что тот и сам в глубине души считает своего старшего сына не самым лучшим наследником.

Глава 12

Лефортовский дворец разочаровал капитана Людвига Саксонца своими весьма умеренными размерами. Ведь когда он явился в Санкт-Петербург, то ему пришлось двое суток жить в Зимнем дворце – одной из императорских резиденций в северной столице. И капитан ожидал, что в Москве у Петра есть нечто еще больше и роскошнее.

Оказалось – нет. Дворец в Москве по сути являлся средних размеров домом. Правда, внутри ограды стояло немало пристроек и отдельно стоящих зданий, но и они тоже выглядели довольно скромно. Кабинет же и вовсе, по мнению капитана, больше подошел бы чиновнику весьма средней руки. Одному из офицеров Людвига довелось побывать в Версале, и он всякий раз, как напивался, начинал делиться впечатлениями. Судя по его рассказам, русский император жил многократно скромнее французского короля.

Может, Петр просто скуп до неприличия, мимоходом подумал капитан. Жаль, если это действительно так, ведь выполнение задуманного потребует немалых расходов, а деньги могут дать только русские.

В силу каковых размышлений Саксонец явился на аудиенцию к его величеству в некотором беспокойстве. И, в общем, для этого имелись основания, хоть и вовсе не связанные с предполагаемой скупостью русского императора.

Людвиг тоже сначала несколько разочаровал Новицкого. Подсознательно Сергей ожидал увидеть нечто вроде капитана Эдвардса, каким он прибыл в Питер двадцать с лишним лет назад. Сразу было видно, что это не какой-нибудь хрен с горы, а настоящий морской волк! Морда – немытая, небритая и в шрамах. Четко выделяющиеся траурные полосы под небрежно обгрызенными ногтями. Одежда такого вида, будто капитана прямо в ней заглотил кашалот, пожевал и с отвращением выплюнул. Ибо вонял морской волк столь интенсивно, что императору сразу пришлось переместиться на наветренную от него сторону. А это что за райская птица впорхнула в кабинет? Таких хлыщей его величество до сих пор видел только в составе французского посольства.

Но, разумеется, не внешний вид гостя был причиной охвативших Новицкого сомнений. Далеко не бесспорной была сама идея, высказанная этим пиратом и поддержанная адмиралом Спиридовым. Император даже ненадолго усомнился – а не перестарался ли он, поддерживая проявление подчиненными разумной инициативы? Но все же пришел к выводу, что нет. Хуже было бы, начни адмирал из ложно понятых верноподданнических соображений пропускать рискованные варианты. Ничего страшного, окончательное решение примет он, Петр Второй. Работа у него такая.

– Проходите, капитан, садитесь. Чай, кофе, сок, морс? Вас, наверное, уже просветили, что во дворце действует сухой закон.

– Да, государь, я восхищен заботой вашего величества о здоровье своих подданных, – с кислой миной на лице молвил Саксонец, садясь. – Кофе, пожалуйста.

И замолк, отдавая инициативу беседы Петру.

Император колебался недолго. Адмирал утверждает, что этот хлыщ весьма неглуп? Так пусть принимает участие в решении проблемы, которая, между прочим, и его касается напрямую. Но для этого ему нужно предоставить всю необходимую информацию.

– Итак, капитан, меня познакомили с вашим предложением, и я решил, что оно требует тщательного рассмотрения. В связи с чем предлагаю послушать, как я представляю себе наиболее желательное завершение грядущей войны с Турцией. Итак, любая война завершается либо безоговорочной капитуляцией проигравшей стороны, либо компромиссным миром. И выигрывает та противоборствующая сторона, для которой мирный договор наиболее выгоден. Успешные же военные действия являются всего лишь одним из факторов, способствующих получению требуемого результата.

Додавить Турцию до безоговорочной капитуляции Россия не сможет, об этом нечего и думать. А если бы и могла, ей все равно не дадут это сделать европейские державы. Значит, придется как-то договариваться, то есть идти на взаимный компромисс. Понятно, что по результатам войны турки должны отдать Крым. И, возможно, что-нибудь на Кавказе или в Валахии, это пока в процессе рассмотрения. Однако и Россия должна будет чем-то поступиться, без этого договора не получится! То есть нам придется отдать что-нибудь, особой ценности для нас не представляющее. Но ведь чтобы отдать нечто ненужное, это самое ненужное надо сначала взять. Я предполагал, что Греция может оказаться подходящим объектом, но в случае реализации ваших идей ее отдача оказывается под большим вопросом. Попробуйте помочь разрешить оное противоречие, капитан.

– С удовольствием. Начну вот с чего – свободная Греция может оказаться весьма полезна Российской империи как союзник, расположенный в стратегически важном месте. Кроме того, попытки России помочь грекам сразу вызовут противодействие как Франции, так и Англии. А вам нужны лишние предпосылки их союза? Поэтому в качестве ненужного лучше выбрать страну, отношение к которой со стороны Англии и Франции будет противоположным. И помочь сначала ей, причем явно, а только потом – Греции и с соблюдением тайны. Предлагаю в качестве такой страны Египет.

Вот насчет него император до сих пор как-то даже не задумывался – не интересовала его эта территория. Еще в двадцать первом веке он не очень понимал, почему все так рвутся туда отдыхать. Чем вам, заразам зажравшимся, Подмосковье или Урал для отдыха не подходят? Ладно, хотите к морю – езжайте в Анапу или на южный берег Крыма. Если же кому совсем деньги девать некуда, для таких есть Геленджик и Сочи.

– Египет? Хорошо, обоснуйте, зачем он может якобы понадобиться России и почему на самом деле он окажется ей совершенно ненужным.

– Канал, ваше величество. В древние времена, не то при фараонах, не то при Александре Македонском, там был канал, соединяющий Средиземное море с Красным. Не думаю, что его так уж трудно восстановить и расширить. А он заметно сократит российским кораблям путь в Австралию, которую, насколько я в курсе, ваша держава собирается колонизировать.

Император мысленно потер ладоши. Ага, получается, поверили, что русские туда полезут! Как будто нам заняться нечем, кроме как ловить утконосов на краю света. В Дурбан, правда, через канал тоже будет ближе. Но ведь это же не повод рыть канаву самим! Пусть ее англичане с французами копают, как оно уже случилось в знакомой Новицкому истории. Да, но почему из-за этого англы должны начать собачиться с лягушатниками?

Так император и спросил.

– Потому что такой канал нужен обеим державам, но только в единоличном владении, то есть так, чтобы противная сторона пользу от него получать не могла, – начал объяснять Саксонец. – Причем Франции он нужнее. Ей такой канал даст куда более короткий, чем сейчас, путь в Индию, а ведь французы давно мечтают выкинуть оттуда англичан. Этим тоже канал не помешает, но только в том случае, если они им будут пользоваться одни. А если еще и французы – то пусть уж лучше вообще никакого канала не будет. Как ходили в Индию вокруг Африки, так и дальше будут ходить, лягушатникам-то это труднее, у них по пути баз снабжения нет. Сам же Египет представляет интерес для Франции как поставщик пшеницы, а для Англии – хлопка. Разница тут в том, что французы получают скидки от султана за помощь в организации армии, в основном ее артиллерии, англичане же пока вынуждены платить полную цену, и это им не нравится. Короче говоря, хоть сколько-нибудь успешное поначалу восстание в Египте почти наверняка приведет к вмешательству Англии и Франции, причем на разных сторонах. И, наконец, вашему величеству будет не столь невместно в нужный момент прекратить поддержку египтян. Они все-таки мусульмане, в отличие от нас, греков, кои не просто христиане, а православные.

– И вы тоже?

– Конечно, ваше величество!

С этими словами капитан расстегнул пару верхних пуговиц и выпростал из-под пышных кружев серебряный нательный крест.

Императору даже не пришлось особо внимательно всматриваться, чтобы узнать изделие. Таких крестиков в свое время изрядно наштамповали в Мытищах в процессе наладки малого гидравлического пресса. В Москве они продавались чуть ли не в каждой церковной лавке.

В последний момент спохватился, прикинул Сергей. Но лучше уж поздно, чем совсем никогда. Хотя... на Тобаго, конечно, православный крестик достать можно, там есть и церквушка, и какой-то батюшка, но это может привлечь внимание. Да и в Питере ему скорее всего не представилось случая раздобыть крест незаметно. А в Москве на пути от вокзала до дворца это нетрудно. Так что, возможно, не такой уж этот Саксонец забывчивый. Скорее, просто осторожный.

– Похвально, – кивнул Новицкий. И подумал, что он, к сожалению, совсем ничего не знает про теперешнюю обстановку в Египте. Может, этот пират более осведомлен? Как бы спросить, не особо демонстрируя свой уровень познаний...

– Скажите, капитан, а какую силу там представляют эти... которые... как их там...

Сергей изобразил неопределенный жест левой рукой.

– Ваше величество имеет в виду мамелюков? – догадался Людвиг.

Император кивнул. Действительно, слово смутно знакомое, причем, кажется, еще с двадцать первого века. Почему бы тогда не поиметь в виду именно их?

– Когда-то мамелюки были элитными воинами, египетской гвардией, но сейчас это натуральные бандиты, умеют только грабить. Они почти неуправляемы, однако их можно попытаться натравить на расквартированных в Каире янычар.

– Вы неплохо осведомлены, – хмыкнул император, – и ваши предложения явно заслуживают внимательного рассмотрения. Четырех дней для подготовки более или менее детального доклада вам хватит? С примерным подсчетом, во что в денежном выражении России обойдется свобода Египта. И, естественно, с обоснованием заявленных сумм.

Сам же Новицкий за это время собирался сначала покопаться в ноутбуке – мало ли, а вдруг там найдется не только про курорты и пирамиды, но и насчет мамелюков тоже? А заодно и про янычар почитать лишним не будет. Потом не помешает съездить в Нескучный. В конце концов, Саломатин человек не только образованный, но ведь он и не нищенствовал в двадцать первом веке. Вполне мог позволить себе отдохнуть в Египте. Мало ли, вдруг ему там что-нибудь рассказали на экскурсии.

Яков Николаевич оправдал ожидания императора.

– Эх, не сидится тебе спокойно, так и ищешь приключений на пятую точку, – вздохнул он. – Впрочем, нечто подобное и без тебя было при Екатерине Великой. Году, кажется, в пятьдесят седьмом в Египте объявился какой-то... полного имени не помню... в общем, Али-Бей аль какой-то. Или ибн кто-то, точно сказать не могу. Между прочим, по происхождению абхазец, потому и отложился в памяти. Так вот, когда началась русско-турецкая война, он поднял успешное восстание, объявил себя султаном, а Египет – независимой страной. И держался до начала семидесятых годов. Но, когда война с русскими кончилась, турки его тихо удавили, и все вернулось на круги своя.

Надо же, мысленно удивился Новицкий, почти один в один то самое, что предлагает этот хлыщ. Только нам желательно, чтобы все началось немного пораньше, чем при Екатерине. И, главное, конец как раз такой, какой надо! Значит, пора искать этого самого Али-Бея аль какого-то ибн кого-то родом из Абхазии. Пират тоже пусть ищет, ему это едва ли не нужнее, чем нам. И, кстати, принимая во внимание судьбу Али, не помешает заранее прикинуть, кто и как удавит новоявленного греческого царя, если тот вдруг на радостях попутает берега и начнет творить нечто совсем уж непотребное.

Глава 13

Поздней весной тысяча семьсот пятьдесят пятого года командир третьего учебного отряда капитан второго ранга Алексей Наумович Сенявин возвращался из очередного отпуска к месту службы. Правда, внимательный наблюдатель мог бы заметить в перемещениях моряка некоторые странности, однако и КГБ, и Невидимая служба тщательно следили за тем, чтобы таковым было чем заняться помимо прояснений подробностей биографии Алексея Наумовича.

А вообще, конечно, странностей хватало. Первая состояла в том, что кап-два уже третий год подряд ездил в отпуск в городок Переяславль-Залесский, где никакой родни у него отродясь не жило. В принципе не очень обычным было и то, что как раз во время отпусков Сенявина в Переяславль приезжала на богомолье императрица. Наконец, сейчас отрезок пути от Москвы до Санкт-Петербурга Сенявин преодолевал не на пассажирском поезде, а на императорском курьерском – только в несколько необычной конфигурации. Помимо двух пассажирских вагонов курьер тащил еще и три товарных, что немного замедлило его скорость. Впрочем, она все равно оставалась выше, чем у пассажирского.

Разумеется, сам капитан второго ранга ничего необычного в происходящем не усматривал. То, что императрица является одним из лучших инженеров России, он знал давно, еще до личного знакомства с ней. Стечение же обстоятельств, благодаря которому желание ее величества помолиться совпадало во времени с отпусками Алексея Наумовича, объяснялось просто – на Плещеевом озере они испытывали новейшее секретное оружие флота, именуемое торпедами.

Как объяснила на вводной лекции Елена Лукьяновна, первым идею о самодвижущемся подводном снаряде высказал великий Леонардо да Винчи, а реализовать ее попытался один из его учеников. Но у него, ясное дело, ничего не вышло в силу совершенно недостаточного на тот момент уровня развития техники. Однако сейчас техника достаточно усовершенствовалась для воплощения в жизнь подобных идей.

Разумеется, это оказалось совсем не простой задачей. Первые торпеды вообще не желали нормально плавать – несмотря на наличие автомата поддержания глубины, они то выскакивали из воды, то заныривали до самого дна. С этим удалось справиться путем демпфирования управляющего вертикальными рулями механизма, но тогда выяснилось, что торпеды плывут, мягко говоря, не совсем прямо. Некоторые, пока у них не кончался запас сжатого воздуха, ухитрялись описывать в воде почти полный круг. Но императрица не пала духом, а придумала специальный волчковый механизм, напоминающий известную детскую игрушку, иногда именуемую юлой. Пока крутился волчок, торпеда шла прямо, а завода пружины хватало на две минуты работы механизма. Учитывая, что запас сжатого воздуха мог крутить винты полторы минуты, этого было вполне достаточно.

Торпеды развивали скорость в двадцать узлов, то есть могли преодолеть путь в девятьсот метров или четыре кабельтова, но более или менее гарантированное попадание в мишень размером со средний корабль получалось только с двух. Впрочем, выпустив сразу несколько торпед, можно было поразить мишень и с трех кабельтовых, однако Сенявин считал подобную тактику неприемлемой. Больно уж дорого стоили торпеды, и сейчас курьерский поезд вез в Питер всего тридцать шесть штук. По четыре на каждую яхту третьего учебного отряда. Правда, императрица надеялась отправить еще одну партию до отбытия объединенной эскадры в Средиземное море, но даже в случае успеха эта партия будет меньше. Десятка два, больше никак не получится.

Само название отряда тоже было не совсем точным. Другие два – вот те, действительно, являлись учебными.

Первый отряд состоял из яхт типа «Спрей», на которых будущие моряки изучали основы профессии. Лучшие из них потом переводились во второй, укомплектованный яхтами проектов «Беда» и «Беда улучшенная».

Корабли же третьего отряда, хоть внешне и сильно напоминали яхты «Беда», только на полтора метра длиннее, на самом деле являлись совсем иными. Неофициально императрица именовала их «торпедными катерами». Главным же отличием катеров от яхт являлась установленная на них необычайно мощная паровая машина. Подумать только, двести лошадиных сил! Двигатель такой мощности ставился на сорокапушечные фрегаты и занимал там почти четверть трюма.

Однако за все приходится платить, и платой за малые размеры установленных на катерах двигателей стал их мизерный ресурс. Сам движок требовал капитального ремонта через двести пятьдесят часов работы, а рабочей зоны котла хватало всего на сто двадцать пять. Правда, ее было нетрудно заменить прямо в плавании, ибо она представляла собой полуметрового диаметра цилиндр из множества свернутых в спирали медных трубок.

Котлы топились не углем, а земляным маслом, иначе называемым нефтью. Весьма вонючее вещество, но что же тут поделаешь! В каждой яхте было по два трехсотлитровых бака с этой черной жижей. И, кроме того, приличный запас нефти должен был везти специальный корабль в составе эскадры.

Вот тут капитан был несколько не в курсе. Черная жижа являлась не нефтью, а тем, что от нее оставалось после выделения легких фракций – керосина и бензина. Керосин шел на медицину, освещение и воздушный флот, бензин же частично использовался для приготовления зажигательных смесей, а основная его часть пока складировалась, дабы к моменту появления двигателей внутреннего сгорания у них не было проблем с топливом.

В пути капитан временами вел себя довольно странно. Нет, в том, что он долго что-то писал в толстой тетради, ничего особенного не было, но время от времени мужчина прекращал писанину, зачем-то открывал дверь купе и ложился на скамью. Сначала как обычно, если бы, например, ему вздумалось вздремнуть. Вот только дверь-то открывать зачем?

Потом Алексей Наумович сходил к проводнику и вернулся с четырьмя подушками, кои он принялся подкладывать под голову, под спину и даже, пардон, под то, что располагается чуть ниже спины. Причем сначала он делал все это в нормальной ориентации, лежа головой к окну, а потом повторил почти все позы, но уже головой к двери. Таким странным способом капитан второго ранга пытался выполнить обещание, данное императрице на берегу Плещеева озера.

В конце испытаний последнего варианта пускового аппарата Алексея Наумовича посетила мысль, коей он тут же поделился с Еленой Лукьяновной.

– Ваше величество, но ведь торпеду можно сделать раз в десять больше наших, посадить внутрь человека и снабдить пусковой установкой для торпеды обычного размера.

– Ага, – кивнула императрица, – получится лодка, способная плавать под водой. Ведь человек потребляет куда меньше воздуха, чем двигатель, и сможет там дышать, используя тот же баллон. Но зачем она нужна?

– Дабы издалека, миль с двух, безопасно подойти к вражескому кораблю под водой на расстояние, с которого промах будет исключен. Правда, в пути этой лодке придется иногда ненадолго всплывать для коррекции курса.

– Не обязательно, – заметила Елена Лукьяновна. После чего что-то сказала одной из везде сопровождавших ее двух фрейлин. Та отошла, но вскоре вернулась с двумя небольшими зеркалами. Императрица взяла по одному в каждую руку, повернула так, что они встали параллельно друг другу и под сорок пять градусов к направлению взгляда капитана, после чего предложила:

– Посмотрите через ближнее зеркальце на дальнее. Что вы видите?

Алексей Наумович сразу понял всю красоту идеи. Ведь смотря в дальнее зеркало через ближнее, он видел картину, кою прямым взглядом рассмотреть никак не мог – то, что находилось за спиной стоящей перед ним ее величества. А, значит, если эти два зеркала поместить в трубу, дабы их не заливало водой, и оную трубу расположить вертикально, то можно будет смотреть на цель из-под воды, выставив над поверхностью только верхний край упомянутой трубы.

– Так вы согласны, что подобную лодку можно будет сделать? – спросил окрыленный поддержкой капитан.

– Конечно, сделать можно многое. Были бы деньги, желание, знание и растущие откуда надо руки. Но к текущей войне ничего успеть уже не получится. К тем, что случатся потом... попробуем. И начнете это вы. В плавании у вас будет достаточно свободного времени – так постарайтесь нарисовать эскизные проекты вашей подводной лодки. Ну, а когда вернетесь с войны, мы с вами сможем заняться лодкой более основательно. Может, и получится что-нибудь дельное.

Вот капитан и начал свои раздумья над лодкой с вопроса – в какой позе удобнее всего будет лежать управляющему ей человеку. То, что ему придется именно лежать, было ясно с самого начала – ведь подводная лодка для достижения максимальной обтекаемости должна иметь минимально возможную площадь поперечного сечения.

Почти на каждом полустанке стояли поезда, пропускающие несущийся с большой скоростью и минимальными остановками императорский курьерский. В основном это были товарные, причем в их составе находилось много бочек на колесах, именуемых цистернами. Они везли земляное масло, оно же нефть, для эскадры. Впрочем, и обычных товарных вагонов было немало. Капитан подозревал, что и в них тоже содержатся грузы, которые скоро займут свое место в трюмах кораблей, но, разумеется, это были только догадки. Впрочем, вполне соответствующие истине. В вагонах ехало оружие, боеприпасы уже лежали на своих местах в трюмах.

Большей частью это было, конечно, старье. Сравнительно свежее, если так про него можно сказать, предназначенное для греков, и совсем уж допотопное, среди которого встречались даже оставшиеся от стрельцов пищали – для египтян. Но встречалось и новое, даже новейшее. Например, револьверы для абордажных команд или чугунные тактические мортиры, кои народ уже успел окрестить «тюфяками». Причем имелись в виду не постельные принадлежности, а самые первые пушки, известные на Руси аж с четырнадцатого века. Это были совсем коротенькие, с длиной ствола всего в несколько калибров, мортирки, вместо установки на станок просто примотанные к дубовой колоде. Недавно император с удивлением узнал, что они, оказывается, до сих пор числятся на вооружении нескольких заштатных крепостей.

Так вот, полтора десятка чугунных минометов, или тактических мортир, предназначались для довооружения яхт типа «Беда торпедная».

Потому как торпедами все задачи не решить, а никакая хоть сколько-нибудь приличная пушка туда ставиться не могла, она своей отдачей разломала бы корпус. Чугунные же «тюфяки», кои можно было использовать и как маленькие карронады, отдачу имели приемлемую.

Капитан второго ранга всю дорогу пребывал в приподнятом настроении. Кажется, подготовка к войне, которой лично он вплотную занимался уже четвертый год подряд, заканчивается. Насчет сухопутной армии Алексей Наумович сказать не мог почти ничего, но флот и на его памяти, и на памяти отца, вице-адмирала Сенявина, еще никогда не поднимался до такого уровня боеготовности. Похоже, туркам придется очень несладко.

Разумеется, интенсивную подготовку к грядущей войне заметили многие. И, к сожалению, не только те, которым это было положено по штату. Что-то стало достоянием совсем посторонней публики, а от нее сведения довольно быстро распространились за границы Российской империи.

Английский премьер-министр Генри Пелэм часто советовался со своим старшим братом Томасом, не занимающим никаких официальных постов. Для государственной службы Томас был слишком ленив, но голову имел ясную и не отказывался высказать свое мнение, когда у младшего брата в таковом возникала нужда.

– Значит, говоришь, в России заметны признаки подготовки к большой войне? – уточнил Томас.

– Это еще мягко сказано. Даже когда Петр Первый готовился к войне со Швецией, результаты были куда скромнее. А Петр Второй, например, к войне за польское наследство, что произошла в самом начале его царствования, вообще не готовился, однако выиграл ее. Да и к шведской войне, случившейся десять лет назад, особой подготовки замечено не было. Правда, тогда инициатором войны была именно Швеция, но я не верю, что русский император не был в курсе ее намерений.

– Разумеется, был. И не только. Он потратил немало денег, чтобы война началась в самый удобный для него момент. То есть подготовка-то была, но она носила не технический и не организационный, а дипломатический характер. А сейчас что, Петр всерьез занялся оружием?

– Не то слово! Такое впечатление, что последние три года там кроме ружей и пушек вообще ничего не производится. Русские даже свою воздухоплавательную программу слегка сократили.

– Это означает, – задумчиво пыхнул трубкой Томас, – что война будет с Турцией. Никакого другого противника, для борьбы с которым следует столь серьезно готовиться, у России сейчас нет. Причем ключевое слово в моем умозаключении – «сейчас». Победа над Турцией почти наверняка приведет Россию к конфронтации с Францией. Не вижу здесь ничего плохого. Более того, я бы посоветовал заранее поставить Людовика в известность об агрессивных планах русских, ибо сам он об этом, скорее всего, узнает в лучшем случае за несколько дней до начала боевых действий.

А вот тут Томас Пелэм ошибался, несмотря на весь свой ум.

Французский король получил сведения о начавшемся перевооружении русской армии почти на полгода раньше англичан.

Надо сказать, что Людовик Пятнадцатый был бы неплохим королем, если бы смог преодолеть некоторые свои недостатки. А именно – он был ленив, малоинициативен и стеснителен.И в той истории, что учил курсант Новицкий в Центре, мадам д'Этиоль заняла свое место при короле и впоследствии стала маркизой де Помпадур не только и даже не столько благодаря своей красоте и постельным умениям, сколько потому, что смогла организовать дела по принципу наибольшей комфортности для короля, став по факту главой его секретариата.

Ну, а сейчас Александра якобы Милославская, которая по красоте не уступала Жан не-Антуанетте, а по квалификации как в койке, так и в канцелярии ее превосходила, ибо девушку специально готовили именно для такой роли, стала той самой маркизой де Помпадур, только с другим именем. Более того, кроме секретарских обязанностей она взяла на себя еще значительную часть функций внешней разведки. Так вот, Александра еще в начале тысяча семьсот пятьдесят третьего года доложила королю о новостях из России.

– Дикари и мерзавцы! Почему они не могут жить мирно, никому не мешая?– возмутился его величество, но вспомнил о национальности своей собеседницы и замялся.

– Дорогая, ты не обижаешься, что я так о твоих соотечественниках?

– Луи, милый, да что ты! Какие они мне к дьяволу соотечественники? Это звери, убившие почти всех моих родственников и готовые убить меня, как только представится такая возможность.

– Не волнуйся, дорогая, в моей стране ты в полной безопасности. Но с русскими явно надо что-то делать, ведь Турция наш союзник.

– Разумеется! Только не сейчас, ибо их возня, как это ни странно, пока идет на пользу Франции. Во-первых, завязнув в Турции, Петр не сможет помочь своему приятелю Фридриху, а ведь наш конфликт с ним неизбежен. Во-вторых, турки потихоньку начали поднимать цены на свое зерно. Думаю, что, вникнув в серьезность российской угрозы, они поймут всю глубокую ошибочность подобных действий по отношению к важнейшему союзнику.

– Да, но если эти варвары вдруг победят?

– Они получат свободный выход в Черное море, от чего Франции не холодно и не жарко. Однако когда русские попробуют протянуть лапы к Босфору и Дарданеллам, против них объединится вся Европа, и Петр это прекрасно понимает.

– Так ты считаешь, что делать ничего не надо?

– Почему? Самое время подумать, что мы хотим получить за помощь союзнику, а потом поставить турок в известность об агрессивных планах царя Петра.

Глава 14

Император отложил специально для него отпечатанный экземпляр секретного статистического сборника за пятьдесят пятый год. Ну, кажется, пора переходить к следующему этапу развития, предыдущий более или менее завершен.

Сергей с легкой улыбкой вспомнил, как он, тогда еще совсем молодой, незадолго до взятия в руки самодержавной власти планировал постепенное уничтожение крепостного права. Ему тогда казалось, что на это потребуется лет пять. Ага, как же! Двадцати – и то не хватило. Хорошо хоть достало ума не вести себя как      Александр Второй, отменивший крепостничество с налета, одним указом. И получивший от этого столько проблем, что отдельные историки на полном серьезе утверждали лучше было бы вообще оставить все как раньше.

Крестьянские бунты, дальнейшее обнищание народа, множество разорившихся помещиков, сразу ставших ярыми противниками власти, застой промышленности... вот что значит в спешке попытаться угодить и нашим и вашим. В результате недовольными остались все, а наиболее активные из этих недовольных потом Александра и прибили. Нет, кое в чем Новицкий ему был даже благодарен. Его императорское величество Александр Второй показал такому же величеству Петру Второму, как не следует действовать ни в коем случае.

Впрочем, и само крепостное право при Петре было не совсем таким, как при Александре – вещью крестьянина сделать еще не успели. Этот процесс начался при Елизавете и был документально оформлен при Петре Третьем его указом о вольности дворянства. А достиг максимума при Екатерине Второй, сотнями тысяч раздававшей государственных крестьян своим фаворитам и просто кому ни попадя за весьма невеликие заслуги. Новицкий не собирался идти по такому тупиковому пути. Дворяне имеют привилегии? Значит, они должны их отработать, считал молодой император. Ибо халява развращает. Ну, а что среди дворянства многие недовольны необходимостью служить, так это же совсем неплохо. Ибо тот, кто бережно хранит свое недовольство в глубине души, не давая ему прорваться наружу ни словом, ни жестом, ни даже косым взглядом, заслуживает только одобрения. А вот кто таким ограничиться не смог – сам виноват. Они же это делают не все вместе, а по одному, когда подопрет, и сразу попадают в поле зрения спецслужб. Дальнейшее наказание зависит уже от того, насколько явно клиент успел выразить недовольство политикой императора, но без конфискации имущества тут не обходилось почти никогда. Редкие же исключения были связаны с тем, что имущества бывают разные. Некоторые не стоят и той бумаги, на коей их потребуется описать.