Текст книги "Юные орденоносцы"

Автор книги: Андрей Жариков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Остались в живых два сына Матрены Васильевны: Евгений и Георгий. Но война оставила на память братьям-фронтовикам по нескольку шрамов на теле и незаживающие рубцы на сердце.

Все Морозовы за боевые подвиги в годы войны награждены орденами и медалями. Орден Отечественной войны, которым Лариса награждена посмертно, хранится у Матрены Васильевны. Частенько берет она боевую реликвию в руки и, покачивая седой головой, тихо произносит лишь одно слово: война, война…

В МУРОМСКОМ ЛЕСУ

Человека, который рассказал мне эту героическую, а вместе с тем трагическую историю брата и сестры, уже нет в живых. Он умер.

Это был смелый и мужественный чекист, отдавший все, в том числе и жизнь, служению Родине. Звали его Петром Назаровичем. А во Льгове, где последние годы своей жизни служил чекист, все называли его просто по фамилии Казаков. Честные люди его уважали, а у кого совесть не чиста, боялись.

Мы познакомились не случайно. Задумав еще давно книгу о юных орденоносцах, я разыскал в Москве бывшего маленького партизана Ивана Выродова. В отряде его звали Ваней, а теперь он уже полковник и, разумеется, стал Иваном Яковлевичем.

Иван Яковлевич в первой же беседе со мной сказал:

– О себе поведаю, что помню, а о подвигах сестры Лены знаю очень мало. Она была разведчицей, ходила в глубокий тыл врага. Ее казнили, а вернее, зверски растерзали фашистские палачи.

После нескольких бесед с полковником я убедился, что необходимо встретиться с человеком, который допрашивал палачей и знает больше, чем брат. Этим человеком и оказался Петр Назарович Казаков.

Пришлось ехать во Льгов, где и работал бывший начальник КГБ Шебекинского района Казаков. Как я и ожидал, чекист сначала принял меня официально и рассказал немногое, хотя знал что-то очень важное. К сожалению, мы встретились лишь один раз.

Провожая меня, Петр Назарович пообещал:

– К следующему приезду я достану протоколы допроса предателей и кое-что узнаю еще, а пока извините…

Но очередная встреча не состоялась. Очень многое, что могло бы позволить полнее рассказать о сестре Вани – отважной разведчице, казненной фашистами, так и осталось неизвестным. А то, что известно… Впрочем, вот как все это было…

За несколько дней до начала войны у Лены Выродовой произошли три важных события: партийная организация одного из харьковских заводов приняла ее – восемнадцатилетнюю девушку кандидатом в члены партии; Лена вышла замуж за лейтенанта; она сдала экзамены за первый курс вечернего отделения педагогического института.

Жить бы ей да радоваться, но началась война. Муж ушел на фронт. Ушла бы и Лена, да завод оборонного значения, и администрация отказала наотрез. Лена хорошо понимала, что помогать фронту нужно не только оружием в бою, но и напряженным трудом в тылу. Армии требуются медикаменты, боеприпасы, техника. Но и работать не пришлось. Город заняли фашисты.

Случилось так, что эвакуироваться из Харькова Лена не смогла. Решила, что это к лучшему – была уверена, что в тылу врага начнется беспощадная борьба с фашистами, а к жестоким схваткам она готова. За плечами, неплохие военные знания, полученные еще в Осоавиахиме, приметить которые сейчас самое подходящее время.

Но как, где найти тех людей, через которых можно связаться с руководителями подполья. Все попытки отыскать хоть кого-нибудь из работников горкома партии не увенчались успехами. Уже на третий день оккупации убедилась, что в городе оставаться опасно. Начались массовые расстрелы коммунистов. Нужно уходить. Немедленно.

Ночью Лена решила любыми путями вырваться из Харькова. Пробиралась по заваленным машинами и обозами дорогам, по усеянным трупами лугам, через лес, по огородам. Суток через пять добралась до родного города Шебекино. Уставшая, ободранная, без документов.

Несмотря на то, что в то время на каждом углу были развешаны плакаты: «Смерть немецким захватчикам!», «Защитник Родины, убей фашиста!», как только Лена переступила порог, она зашептала испуганно:

– Спрячьте это поскорее куда-нибудь. Я убила из него немецкого солдата…

Младший брат Ваня схватил брошенный на лавку револьвер и мгновенно исчез. Когда он возвратился, Лена лежала на кушетке, а рядом с ней сидела плачущая мать.

Красивое лицо сестры заострилось, глаза ввалились, и Ване показалось, что она умерла.

– Что с ней?

– Не трогайте ее, – послышался голос отца. – С голода это и от усталости. Отойдет.

Когда Лена пришла в себя, поела, отдохнула, стала рассказывать б тем, что пережила, пробираясь сквозь линию фронта. Ваня внимательно слушал и крепко сжимал кулаки. О, как он в эти минуты ненавидел фашистов! Чуточку он даже завидовал сестре. Вот бы так, как она, схватиться с гитлеровцем и пустить ему пулю в живот. Не маленький. Уже в комсомол принят. Пятнадцать лет. Это не пустяк. Ростом он выдался в отца, да и силы не занимать, а оружие теперь есть.

Если до войны в осоавиахимовский кружок паренек ходил только, чтобы пострелять из малокалиберной винтовки, а в военные книжки не заглядывал, то теперь все тетради, и свои, и сестрины, найдены, много раз перечитаны и все военные книжки лежат под подушкой. Решил заняться теорией. Мало ли что: вдруг из пулемета придется стрелять или от газов защищаться. Об этом в кружке говорили. Очень жаль, что мало было занятой.

– Читай, – деловито поддержала брата сестра, – пригодится.

А фронт, между тем, приближался к городу. Куда ни глянь – военные. Попытался Ваня уйти на фронт добровольцем, да не удалось: не взяли. Говорят, мал еще, несовершеннолетний. И хотя мальчишка вышел ростом, мог бы прибавить годка три, но лицо выдавало. Как у первоклашки. А тут еще постриг волосы под машинку. Думал, что будет на красноармейца похож.

Однажды Ваня возвратился домой и не застал сестры. Под большим секретом мать поделилась, что Лену вызвали в райком партии и дали задание сходить в тыл к немцам. Как ни допытывался Ваня, мать ничего больше не сказала. «Какое-то важное дело», – вот и все, что мог узнать Ваня.

Все пять дней, пока не возвратилась Лена, брат только и думал о ней: зачем понадобилось идти через линию фронта? Догадывался, но удивлялся: а почему именно она, а не он получил важное задание? Ведь он комсомолец и, пожалуй, посильнее сестры.

Но и через пять суток, когда Лена пришла, любопытство мальчишки не было удовлетворено.

– Не спрашивай. Не могу сказать, – ответила она. – А ты, если и сюда придут немцы, уходи в партизанский отряд.

Она сообщила Ване, где базируется Титовский партизанский отряд и что командиром его назначен Никитченко.

А когда Лена снова ушла в тыл врага, Ваня догадался, что сестра – настоящая разведчица. Уж слишком часто приходили в дом одни и те же военные люди и долго говорили о чем-то, склонившись над картой.

К зиме война ворвалась в Шебекино. Не обошла и дом Выродовых. Полицейские схватили отца Вани. Били, грозили, что повесят. Какие-то злые мужики выкрикивали: «Это он возглавил первый колхоз!», «У него дочь коммунистка!».

Чудом спасся старик. В селе Больше-Троице, где гитлеровцы хотели казнить Якова Афанасьевича Выродова и другого активиста-колхозника Зыбина, партизаны ночью открыли арестантскую и обреченным на смерть людям удалось бежать.

Ваня понимал, оставаться дома нельзя. Самое время уходить в партизаны и расплатиться с фашистами за все сполна.

Вместе с Колей Павловым Ваня нашел Титовский партизанский отряд, который в то время действовал в районе Северного Донца. Очень удивился: Леча была здесь.

– Пришел? И револьвер принес? Молодец. Ну, как там дома?

Сестра засыпала брата вопросами и радовалась от души, что все пока благополучно. А когда Ваня рассказывал, как били отца, она помрачнела, закрыла ладонью глаза и сказала лишь одно слово: «Гадюки!».

Но оказалось, что Лена лишь ненадолго у партизан. Основное ее место в разведке 21-й армии.

Зачислили Ваню в отряд, вручили самозарядную винтовку и в первую же ночь – на пост. На базе осталось мало бойцов. Большая группа товарищей ушла вместе с Леной далеко в тыл. На этот раз она получила задание разведать в районе Мурома расположение танковых резервов гитлеровцев и сообщить об этом командованию 21-й армии.

Это была последняя встреча Вани с Леной.

Подробности предсмертных дней коммунистки, разведчицы Лены Выродовой (Литвиновой по мужу) не известны и поныне. Лишь немногое удалось узнать от людей, которые видали Лену живой и мертвой в муромском лесу.

Из документов архива Министерства обороны теперь ясно, что разведчица, успешно выполнив задание командования 21-й армии, снова отправилась в тыл врага. В морозную, зимнюю ночь она зашла на кордон в урочище «Изрог» между селами Муромом и Заборовкой.

У жены лесника Афиши было четверо детей: Гриша, Яша, Полина и Анатолий. Старшему восемь, младшему – три года. Гриша помнит, что Лена была очень весела.

– Ты случайно не со свадьбы? – спросила Агриша.

– И не говори. Сватал немец. Еле ноги унесла, – засмеялась Лена. – Спать хочу. Может, разрешишь занять печку?

– Ложись. Ребятишки пока погуляют. А я стирать буду.

Ребятишки с радостью уступили теплую печь и, набросив кто что, так как своей одежонки не было, выскочили на улицу. Весь короткий зимний день катались они на больших санках за двором, и мать не звала их домой, как это бывало всегда. Хотела, чтоб Лена до ночи выспалась.

Выходила Лена с последней своей базы из дома лесника всегда в полночь.

Ночью, когда она уже собиралась в путь, Яков слышал, как кто-то стукнул в окно и хриплым голосом попросил:

– Родные, дайте кусочек хлеба, пленный я…

В доме было темно, и дети не видали вошедшего незнакомого человека. Лена дала ему хлеба и предупредила:

– Уходи. Тут нельзя тебе оставаться. Ищи партизан.

Человек что-то спрашивал шепотом, и Лона очень тихо отвечала. Когда он ушел, она поцеловала Афишу.

– Спасибо тебе, золотко. А если твоего Ипполита где встречу, клянусь, приведу ночью. Я все ходы и выходы знаю.

– Ушла бы с тобой, да куда их, – тяжело вздохнула жена лесника.

Агриша тоже поцеловала Лену и проводила в сенцы.

Когда Яков засыпал, он слышал, как в лесу кто-то крикнул. Сказал об этом матери.

– Спите, горе мое, душу вымотали! – прикрикнула она. – Заяц или сова небось.

В ту же ночь полицейские выследили разведчицу и, схватив ее возле кордона, привели в село Муром.

Петр Назарович Казаков, бывший чекист, который допрашивал после войны полицейских, выполнявших приказ гитлеровцев, рассказал, что Лену пытали дикими способами: ее кололи иголками, обливали холодной водой, жгли пятки. Но она не выдала военной тайны.

Лишь твердила одно: «Ходила за ребенком в Харьков, за дочерью».

Чтобы удостовериться, кормящая ли она мать, полицейские раздели ее. Убедившись, что она сказала неправду, ей отрезали кинжалом груди.

– Я умру в муках, но, прошу вас, не трогайте жену лесника Агришу. Она не причастна к моим делам, – умоляла Лена озверелых гитлеровцев.

Потом кто-то из полицейских сказал, что она слишком красивая женщина. Другой тут же ухватился за сказанное:

– Да, она красивая, но если не выдаст партизан, то…

– Гадюки! – крикнула Лена. – Вы смелые с обескровленной женщиной, а вот как вы будете храбриться, когда погонит немцев Советская Армия!

– Давай! – приказал комендант.

Все было обдумано палачами заранее. С большим «мастерством» они вырезали разведчице щеки, а потом выкололи глаза…

В завершение ко всему Лену расстреляли на опушке леса возле яра, рядом с тропинкой, по которой жители села ходят в лес за дровами.

Надеясь, что партизаны заберут труп, гитлеровцы сделали засаду близ села Зиборовки.

В тот же день убийцы ворвались в дом лесника, выволокли на снег Агришу, и тоже, не добившись ничего при допросе, повесили ее на воротах в присутствии маленьких четверых детей. Дом сожгли. Полицай сервал с ребятишек одежонку и бросил в огонь.

– Смотрите мне! – горланил он, размахивая пистолетом. – Кто приютит этих партизанят, повешу!

Три дня висела Агриша на воротах и все три дня на пепелище рыдали опухшие от слез и страха, голода и стужи четыре маленьких безвинных человека. Но одна, старая местная женщина А. А. Рыжова не побоялась, что ее повесят немцы, увела к себе малышей.

А труп Лены лежал на опушке леса почти месяц. Все это время гитлеровцы сидели в засаде, надеялись, что партизаны все же придут на место казни. Им повезло: выполняя задание, юный партизан Федя Красников из соседнего партизанского отряда, узнав, что гитлеровцы казнили сестру Вани, решил удостовериться, действительно ли это она, и едва мальчишка появился возле леса, как его схватили гитлеровцы и, как потом стало известно, убили при попытке к бегству.

В свои шестнадцать лет Ваня не был обижен ни ростом, ни силой, поэтому командир отряда Никитченко никогда не делал скидки на юность партизана.

– Кому же, как не тебе – комсомольцу и земляку – я поручу более важное задание, – говорил он.

И на этот раз, дымя цигаркой, командир обнял рослого юношу за плечи, подвел к висевшей на стене немецкой карте, добытой в бою, ткнул пальцем:

– Задача серьезная, но решимая, – заговорил Никитченко. – Мы как бы между двумя огнями: впереди – наши, а сзади немцы. К нашим пробраться ничего не стоит, а вот к ним… Но надо. Советское командование свежие данные требует.

– А я не отказываюсь, я готов, – ответил Ваня, догадываясь, куда клонит командир.

– Так вот, вместе с моим братом Петром уточните, что за части прибыли в Графовку, Коровино, Нечаево… – командир назвал десяток сел и почему-то улыбнулся. – Петька парень дюже горячий, ты поглядывай за ним, а ты у меня рассудительный и вообще… Надеюсь я на тебя, ясно?

Ваня Выродов.

У партизанских разведчиков сборы короткие: натянули белые маскировочные халаты, взяли оружие, по куску хлеба и в путь.

Была глухая морозная ночь. Снега мало, но скрипучий, а обледенелые кусты звенят, как металлические. Хорошо, что гитлеровцы боятся леса, сидят ночью в теплых блиндажах, вырытых в поле, и лишь только часовые, согнувшись в кочергу, обняв автоматы, топчутся в мелких траншеях, иначе не пробраться бы в тыл нипочем.

За ночь ребята прошли без задержки километров двадцать. Пересекли шоссе. Рассвета дождались с лесу. Петр порывался разжечь костер, но Ваня не разрешил.

– Попрыгаем и согреемся.

– Я уж так напрыгался, что ног не чую. А может, разведем небольшой?

Ваня, словно не слышит, ломает хвою, бросает к стволу дерева.

– Ложись. Завалим себя, прижмемся друг к дружке и согреемся, – предложил он.

Но и в куче сосновых веток мороз берет свое. Продрогнув до костей, ребята на рассвете сняли с себя белые халаты, спрятали их в снегу на опушке леса и направились к крайней хате. Постучали в дверь. Открыла древняя старушка, приблизила подслеповатые глаза и выругалась:

– Фу, черти! Думала, опять эти антихристы. Откель вы, молодцы?

– Издалека, бабушка. Домой пробираемся. Устали. – Ваня сел на лавку и кивнул, подавая знак Петру посмотреть, нет ли кого во дворе.

– Небось есть хотите? А у меня одна свекла, – прошамкала бабушка. – Будете, аль нет?

– Мы и свеклу съедим, – уставшим голосом произнес Петр. – А давно заходили эти «антихристы»?

– Уж который день пруть и пруть, – ответила старушка, вываливая на стол холодную свеклу. – Видать, на Маслову Пристань.

Немного узнали партизанские разведчики у бабушки, но зато обогрелись, подкрепились свеклой и снова в лес. Целый день ребята мерзли в кустарнике, поняли: какая-то пехотная часть идет от фронта в тыл. А где-то далеко гудят танки. Но куда они идут? Какие номера этих частей? В этом суть разведки. Доложить командиру, что передвигаются войска – это еще ничего не значит.

– Знаешь что, – вдруг предложил Петр, – давай укокошим фашиста и заберем документы?

– Идея хорошая, – одобрил Ваня предложение друга. – Но как это сделать?

Стали обдумывать план. Решили, что лучше это сделать в Графовке, поскольку село в стороне от маршрута, по которому придется возвращаться на базу. Значит, легче потом уйти от погони.

Переночевав у той же бабушки на чердаке-, куда проникли незаметно, ребята на рассвете пошли в Графовку. Часа два они наблюдали за движением немцев в селе из кустов. Установили, что гитлеровцы разместились в противоположной стороне села, а в ближайших к лесу хатах их нет. Используя плетень как ширму, разведчики проникли в самый крайний двор.

Их замысел был прост: попросить у хозяина поесть и, дождавшись в тепле вечера, в темноте напасть на гитлеровцев, расположенных на противоположной окраине села, захватив у них документы.

Но неожиданно план изменился. Едва Ваня открыл дверь в хату, как перед ним вырос немец.

– О! Хозяин! Рус партизан? – крикнул он. – Сдавайся!

– Нет, мы соседские, – сказал Петр, входя в дом. – Пришли купить картошки…

Ваня заметил, как сидевший за столом второй гитлеровец потянулся за автоматом. Одним ударом рукоятки револьвера он сбил стоявшего перед ним немца с ног и в упор выстрелил в сидевшего за столом фашиста. Полилось молоко из разбитого кувшина, завопила с перепугу женщина возле плиты, и с грохотом упал с лавки на пол гитлеровец.

Быстро забрав оружие и документы немцев, Петр крикнул перепуганной хозяйке.

– Как скроемся, беги к немцам и скажи, что партизаны у тебя в хате! Иначе они тебя повесят. Поняла?

Разведчики уже достигли леса, когда немцы открыли в селе стрельбу. Целые и невредимые Ваня и Петя тем временем уходили в глубь леса.

К рассвету следующего дня командир партизанского отряда переправил добытые ценные сведения и документы в штаб 21-й армии. Ваня выполнил то, что когда-то командование армии поручало храброй разведчице Лене.

Титовский партизанский отряд, бойцами которого были Ваня и Петя, долго оставался вблизи фронта. Это вызывалось особой необходимостью: во-первых, немцы не подозревали, что у них под носом действуют народные мстители и искали их у себя в глубоком тылу, а, во-вторых, находясь ближе к советским войскам, партизаны добывали необходимые сведения о гитлеровцах и передавали их штабу армии, что было очень важно в то время.

Партизанам приходилось также переправлять через линию фронта большие группы наших разведчиков и саперов-подрывников. А нередко титовцы где-нибудь далеко от своей базы вели активные боевые действия по приказу советского командования, отвлекая тем самым на себя часть вражеских сил.

Одно из важных заданий однажды выпало на долю Вани Выродова и Пети Никитченко. Они были одногодки. Им в то время едва исполнилось по шестнадцать лет. Когда-то мальчишки учились в одной школе, дружили. Но истинная, самая прочная, вечная дружба началась у ребят в партизанском отряде. Боевая обстановка сроднила их, сделала неразлучными, и каждому казалось, что полное счастье может быть только в том случае, если рядом друг.

В бою ребята как бы дополняли один другого. Ваня, мальчик высокий, рассудительный, и, прежде чем принять решение, хорошо все обдумает. Петя ростом меньше и не в меру горяч. Он готов броситься на фашистов даже в тем случае, когда их во много раз больше и шансов на победу нет. «А, была не была!» – говорил он в трудные минуты боя.

В этих случаях Ваня всегда советовал: «Дай отсрочку – будет дело в точку».

Командир отряда всегда учитывал характер ребят. Недаром и на этот раз старшим он назначил Ваню Выродова.

– Значит, ясно? – спросил командир отряда, когда объяснил задачу. – Повтори!

Ваня стал повторять в подробностях:

– Из Белгорода к Масловой Пристани подошел бронепоезд. Фашисты хотят…

– Ты мне не объясняй. Дьявол с ними, с фашистами, что они хотят. Говори, что ты хочешь?

– Уничтожить бронепоезд, – ответил Ваня.

– Вот так-то. Только как ты его уничтожишь, если он стальной? – улыбнулся командир.

Петр засмеялся, закрыв шапкой рот. Разве не смешно: им, мальчишкам, приказано уничтожить бронепоезд…

– А ты чего ржешь? Дело говори!

– Ну, мы подорвем дорогу, где приказано, – сказал серьезно Ваня. – Правильно я понял?

– Ладно, в путь! Моя группа будет вот здесь, – командир ткнул пальцем на карте. – В случае чего уходить вот сюда. Действуйте, хлопцы!

Ночью Ваня и Петя пробрались по знакомым, исхоженным еще в раннем детстве, лесным тропам и вышли к разъезду. Неудача.

– Хальт! – крикнул немец возле будки и тут же пустил длинную автоматную очередь. Пули просвистели над головой.

Ребята, как по команде, упали и, перевалившись за насыпь, бросились в лес. Ответить огнем – это значит ввязаться в бой с охраной и выдать план действий партизан. Надо незаметно уходить.

Мальчишки углубились в лес и вышли к полотну железной дороги в другом месте. На этот раз, словно кроты, они подползли к насыпи под небольшим сугробом снега, поднялись по острой щебенке выше, легли между рельсами, чтобы не так заметно было и быстро подсунули под холодную сталь толовые шашки. Ваня вставил запал, прикрепил длинный бикфордов шнур, все в порядке. За насыпью чиркнула зажигалка под лохматой шапкой Петра, и струйка огня поползла искристой змейкой.

– Бежим! – сказал Петр. – Иначе…

– Нет, поползем! В случае, если заметят фашисты взрывчатку, мы стукнем по ним…

– Гном! – одобрил Петя. Это была высшая похвала Пети человеку, сделавшему что-то очень разумное.

Секунда, вторая, третья… Наконец, сороковая. Значат, сорок сантиметров шнура уже сгорели. Но почему нет взрыва? Ваня хотел встать и бежать, чтобы вставить новый детонатор, но в это время блеснуло красноватое пламя, земля вздрогнула и раздался взрыв.

Теперь путь для бронепоезда отрезан. К фронту он не подойдет. И тут же, как эхо, отозвался более мощный взрыв за Масловой Пристанью. Это группа, возглавляемая командиром партизанского отряда, подорвала путь отхода бронепоезду. Подвижная стальная крепость зажата на небольшом участке дороги.

Где-то за лесом послышалась пулеметная перестрелка. Ударила пушка. Бронепоезд, словно угрожая в бешеной злобе, требовал выпустить его на волю, но тщетно…

Когда Ваня и Петя были уже близко у леса, послышался гул дрезины и автоматная трескотня. Немцы не заметили, куда скрылись партизаны, и стреляли наугад. Но ребята не растерялись и на этот раз. Засекая на блеклом фоне неба силуэты фашистов, Ваня дал длинную очередь из автомата и услышал вопли раненых гитлеровцев.

– Вот теперь тикаем! – сказал он.

Ребята были представлены к правительственной награде. Но лишь после войны стало известно о том, что Ваня награжден медалью «За отвагу», а Петя медалью «За боевые заслуги».

Ваня Выродов получил свою награду уже будучи офицером Советской Армии, а Петя так и не узнал о своем награждении. Рядовой Петр Никитченко в жестоких схватках с врагом, освобождая Орловскую область от немецких захватчиков, погиб.

Летом 1942 года Титовский партизанский отряд влился в состав наступающих советских войск на Харьковском направлении. Ваня Выродов стал рядовым разведчиком в стрелковом полку. Вскоре он отличился в бою с гитлеровцами, показал себя зрелые воином, и ему было присвоено воинское звание: младший лейтенант.

Случилось так, что до самой весны Выродов не имел связи с родными, поэтому не ведал, что произошло с Леной. Лишь когда было освобождено от фашистов родное село, Ваня получил ответ на свое письмо от отца и узнал, что Лена геройски погибла, выполняя задание советского командования.

Ваня был на фронте до конца войны. За боевые подвиги он удостоен трех орденов и многих медалей.

После войны Иван Выродов закончил Военную академию. Сейчас он полковник, живет и служит в Москве.