Текст книги "Ты — Меня"

Автор книги: Андрей Диченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Корпорация наслаждений

Каждую пятницу Порфирий Петрович ужинал в домашнем кругу обсуждая с интеллигентной женой поэзию раннего Лермонтова и заграничные стихи Николая Гумилева.

– Восемь часов вечера, Порфирий! – строго произнесла жена.

– Спасибо, Марфуша! – произнес Порфирий и вытер рот салфеткой. Положив грязную тарелку в раковину, Порфирий Петрович вышел в коридор и накинул тулуп на тело.

– Такси я тебе вызвала! – послышался слегка растерянный голос жены, эхом разносящийся по квартире. В ответ Порфирий Петрович ничего не сказал и лишь погасил свет в коридоре.

Он вышел в прокуренный подъезд, символически хлопнул дверью и побрел вниз по ступенькам, вдыхая смесь ароматов табака и противного запаха из вечно забитого мусоропровода. Тусклые лампочки в подъезде создавали ощущение уныния и упадка, озаряя своим электрическим свечением анонимные нецензурные надписи на обшарпанных стенах. Выйдя на свежий воздух, Порфирий Петрович вдохнул полными легкими городского осеннего воздуха. Возле дома его ждала черная машина со знакомым водителем. Открыв тяжелую бронированную дверь, он взгромоздился на переднее сиденье.

– Здравствуйте, Порфирий! – произнес водитель с невозмутимым выражением на малоприметном лице. Несмотря на довольно частые совместные поездки, Порфирий никак не мог запомнить его внешне и узнавал человека только по машине. Впрочем, ни автомобиль, ни самого водителя Порфирий Петрович никогда не встречал в городе и даже думал о том, что этот таинственный перевозчик появляется здесь исключительно по работе.

– Здравствуй, Пронька. Как жизнь молодая? – произнес Порфирий Петрович и пристегнулся ремнем безопасности.

– Как в Польше дела, – ответил Пронька, – у кого больше, тот и пан! – Усмехнувшись, Пронька завел автомобиль и резко тронулся. Они поехали мимо домов, в окнах которых теплился свет.

– Адрес тот же? – на всякий случай спросил Пронька, осторожно посматривая по сторонам на перекрестке.

– Последняя пятница месяца же, – коротко ответил Порфирий Петрович.

Пока машина петляла по улицам города, Порфирий Петрович смотрел в окно и взглядом провожал яркие вывески ночных клубов, магазинов и торговых центров. Изредка в его поле зрения попадали лица молодых людей, что глазами провожали дорогой черный автомобиль, хотя таких, в общем-то, в центре города были сотни.

Во время передвижения Порфирий Петрович думал обо всех этих людях и явлениях, о которых мир судит только по их внешней оболочке. Однако же каждый человек сам по себе мир, и вся вселенная, получается, состоит из множества миллиардов таких миров. Когда мысли Порфирия перешли на предмет высшего разума, цепочку его философских умозаключений прервал Пронька.

– Приехали, Петрович! С вас 500 рублей! – Пронька держал руль двумя руками и своими зелеными глазами, буквально, сверлил замершее в мыслях тело Порфирия Петровича. От внезапного вмешательства Порфирий Петрович вздрогнул и тут же полез во внутренний карман тулупа за деньгами.

Отдав деньги таксисту, Порфирий Петрович наклонился к коробке передач и по-брежневски поцеловал того в щетинистую щеку. Пронька улыбнулся.

Порфирий Петрович покинул салон автомобиля и оказался напротив входа в монолитное высотное здание, на вершине которого металлическими буквами было выведено «Subspace Systems».

Как только Порфирий Петрович подошел к дверям этой громадной корпорации наслаждений, они распахнулись автоматически. В холле с зеркальными стенами загорелся яркий свет. Механизированный голос произнес: «Порфирий Петрович идентифицирован». В ответ мужчина кивнул головой своему импровизированному собеседнику и, боковым зрением следя за собой в отражении бесчисленных зеркал, подошел к лифту, что располагался в самом конце длинного холла.

* * *

Степа выглядел крайне небрежным. Изредка он покидал свою квартиру, сплошь уставленную компьютерами и WI-FI антеннами. Он не брился и вряд ли помнил, когда в последний раз принимал душ. Уткнувшись носом в синий экран с бегущими строчками, Степа нервно улыбался. Его угреватое лицо было преисполнено чувства самоудовлетворения, будто парень наконец-то достиг того, к чему стремился уже долгое время.

– Три месяца я изучал вашу чертову систему безопасности, – пробормотал Степа себе под нос, что-то набивая на стертых клавишах.

Нажав клавишу «Enter», Степа от радости вскочил и принялся прыгать по своей комнате. От его неустанных прыжков стены слегка сотрясались, а по нескольким включенным мониторам пошла редкая рябь. Побесившись около минуты, он сел в свое рабочее кресло и, потерев друг о друга руки, принялся запускать программу, попутно поедая пожухлую сосиску.

– Порфирий Петрович в ловушке, а десять штук у меня в кармане!

Разглядывая процесс установки, Степа откинулся на кресле и закурил сигарету. Если он все сделал правильно, то неугодный предприниматель скоро станет постояльцем лучшего мира.

* * *

Двери лифта распахнулись, и Порфирий Петрович оказался в громадной уютной квартире с кожаными диванами и хрустальными люстрами. В центре квартиры совершенно неподвижно стояла девушка. Она будто и не замечала вновь прибывшего гостя.

Для того, чтобы это миловидное создание заговорило, Порфирий Петрович должен был сказать кодовое слово.

– Мой конь Прополис скачет по полю! – громко крикнул Порфирий Петрович, и девушка резко повернулась к гостю лицом. Мягким размеренным шагом она пошла к нему навстречу.

Выглядела девушка как совершенно обычный человек. Единственное, что ее отличало от сверстниц из плоти и крови – глаза. В зеленых ее глазах совершенно не было жизни, они не могли отражать чувства или желания, а просто-напросто являли собой элемент декора серийного андроида.

– Здравствуйте, Порфирий Петрович! – произнесла девушка приятным мягким голосом, располагающим к грядущим плотским утехам.

Порфирий Петрович частенько захаживал в это заведение, но данная модель ему была совсем не знакома. Вероятно, это была последняя модификация и полагалась ему как постоянному посетителю этих высокотехнологичных чертогов разврата.

– Назови свою версию, – сухо произнес Порфирий Петрович, жадно поедая глазами свежее на вид тело.

Девушка в ответ несколько раз хлопнула веками: вероятнее всего, ее процессор сейчас загружался. Вскоре ее неживой взгляд встретился с похотливым взором Порфирия Петровича.

– Серия «Клоцкевич». Серийный номер 23 464AZT7. Произведена в лаборатории Новосибирского парка высоких технологий. Дата выпуска: 12 января 2021 года. Срок годности – 10 лет, – когда робот выполнял технические команды, интонация его голоса становилась монотонной, что окончательно выдавало его искусственное происхождение.

«Опять в книгу жалоб писать придется, дабы исправили этот недочет, сколько раз уже говорить одно и то же», – недовольно подумал Порфирий Петрович. Сенсоры андроида тут же распознали смущение клиента, и робот принялся действовать согласно установленной инструкции.

– Может, вы хотите выпить, уважаемый Порфирий Петрович? – произнесла девушка сексуальным голосом. Настроение посетителя несколько улучшилось.

– Давай, красавица, а имя у тебя хоть есть? – нарочито спросил Порфирий.

Девушка отправилась к бару за шампанским и, обернувшись, кротко произнесла:

– Меня зовут Лиза, Порфирий Петрович!

* * *

Любопытный системный администратор следил за процессами, что происходили в каждой из «палат наслаждения». В его кабинете стоял лишь громадный компьютер и большой рекламный стенд. «Корпорация наслаждений. С нами не скучно!» Сразу под надписью красовалась полуобнаженная девушка. На данный момент администратор наблюдал за Порфирием Петровичем. Толстый богатей сидел в кожаном кресле и смаковал шампанское из хрустального бокала. Слежка за клиентами была под запретом, но администратор давно питал презрение к этому жирному куску мяса. Каждый раз после очередного визита бизнесмен писал какой-либо гнусный пасквиль в книгу жалоб, из-за чего многих коллег по работе систематически лишали квартальной премии.

– О, поехало! – радостно произнес админ, как только Порфирий Петрович скинул с себя тулуп и так же хаотично принялся стягивать всю одежду, обнажив свое грузное тело, поросшее густыми клочьями черных волос.

* * *

Степа подключился к корпоративной сети и, надеясь, что сетевой администратор не обратит внимания на перегруженность основного канала передачи данных, принялся смотреть, как Порфирий Петрович ползает на четвереньках и вылизывает теплые ноги андроида. Он ждал нужного момента, чтобы загрузить свой хитроумный вирус в подсистему работающего по строгим алгоритмам процессора.

* * *

Обнаженная Лиза сидела верхом на спине у Порфирия Петровича, а тот в свою очередь выл, словно подбитый дворовый пес.

– Вези меня в ад, Порфирий Петрович! – говорила она своим сексуальным голосом. – Вези меня в ад, маленький подонок! Как только мы будем в аду, я тебя накажу!

– Бегу, милая, бегу, милая! – истошно вопил запыхавшийся Порфирий Петрович. Вскоре он грохнулся на пол. Лиза просчитала этот момент и властно поднялась над его телом.

– Я устал, Лизонька! Я не выполнил нормы! Только не бей меня, не бей меня, пожалуйста, детка моя! – мямлил Порфирий Петрович.

– Значит, ты будешь наказан, маленький негодник! – зло произнесла Лиза и, склонившись над телом павшего бизнесмена, взяла его вялый член в руки. Порфирий Петрович сладострастно захрипел. Улыбнувшись, Лиза открыла прилегающую к стене тумбочку и достала кожаную плеть.

– Я скакун! Я скакун, резвой и молодой! – кричал Порфирий Петрович, уткнувшись носом в пол. Лиза принялась хлестать бизнесмена плетью. Тот постанывал и фырчал, словно цыганская лошадь. Когда он, как червяк, начал ползти к креслу, Лиза опять склонилась к комоду и достала потертые калоши. Обернувшись, Порфирий Петрович завыл и взвалился на спину. Руками и ногами он колотил по полу, пока его живот, словно желе, содрогался из-за интенсивных телодвижений.

– Милиционер! Не бей меня! Не бей меня, охранник государев! – Лиза в ответ ничего не сказала. Она молча подошла к дергающемуся Порфирию Петровичу и, швырнув плеть куда-то в сторону бросила на пол калоши.

– А я сплю и вижу как лежу я такой весь заса-а-а-аленный, грязненько-о-ой, возле мусо-о-о-орки, а милиционер бьется галошей вонючей по лицу моему! – бормотал себе под нос Порфирий Петрович, истошно мотая руками и ногами.

– Кто валяется возле мусорки, признавайся сразу, хватит тут уже валяться, разносить заразу! – в эти мгновения голос секс-андроида серии «Клоцкевич» приобрел низкие, угрожающие, практически мужские нотки. Порфирий Петрович в истерике заорал, а Лиза принялась лупить его калошами по лицу.

* * *

Степа запустил вирус.

* * *

Администратор внезапно перестал смеяться из-за раздавшегося воя сирены.

– Бляха, кто-то систему грохнул! – произнес он и принялся судорожно бить по клавишам. – Черт возьми, я же канал расшарил…

* * *

Андроид серии «Клоцкевич» внезапно замер, Порфирий Петрович, будучи на вершине блаженства, замолк, почуяв неладное. Затем андроид резко дернулся, и глаза его отдали красным свечением. Со скоростью ласки робот рванул за плетью. Порфирий Петрович поднялся на ноги, и в этот самый момент Лиза накинула ему на шею кнут и принялась душить.

* * *

– База! База! – истошно кричал админ. – Вызовите расстрельную команду у нас все андроиды убивают клиентов!

Когда рота спецназа на черных автобусах подъехала к зданию, администратор переключал мониторы и наблюдал, как в каждой из комнат секс-андроид убивал своего клиента. В комнату сисадмина прибыл командир спецназа.

– Что тут у вас стряслось? – грозно спросил он.

Дрожащей рукой администратор указал на монитор, где металлической булавой андроид уничтожил клиента, размозжив ему голову.

– Ббб… БДСМ-революция… – прошептал тихонько администратор, готовый вот-вот расплакаться.

Командир лишь кивнул головой и передал что-то нечленораздельное своим бойцам по рации.

Монолог Митяя

Гена учился в седьмом классе и из всех предметов больше всего любил русскую литературу и географию. Часто Гена попадал на всякие олимпиады, участвовал в конкурсах и различных проектах, имел репутацию любознательного ученика. На золотую медаль, конечно, мальчик не тянул. Но и хулиганом тоже не был. Таких, как Гена, учителя обычно не замечали, а поэтому особых проблем у Гены никогда не было. За исключением одной. Гена очень стеснялся девочек.

Он смотрел на их гибкие станы. Ему хотелось подойти к каждой из них. Обнять за талию. Может, даже поцеловать, как это часто показывали в американских фильмах. Но он стеснялся, и каждый раз, когда надушившаяся духами Оля или ярко разукрашенная Надя оказывались рядом, он краснел и не мог из себя выдавить ни единого слова.

Гена старался отвлечься от этих трудностей. Но, когда видел старшеклассников и старшеклассниц, держащихся за руки и целующихся на курилке за школой, он думал, что никогда и ничего в его жизни не изменится.

«Эй, Рыжий!» – кричали ему одноклассники снежной зимой. «Рыжий, пошли играть в снежки!» – а в этот момент Гена очарованно наблюдал за Юлей. Русой девочкой из параллели. По весне лицо Юли покрывалось веснушками, которых она жуть как стеснялась. Несмотря на то, что Гена был рыжеволосым, его лицо всегда оставалось болезненно-бледным.

Когда Гена смотрел на Юлю, глаза его наполнялись любовью, а сердце сильно стучало. В такие моменты мальчик пытался стать незаметным, ибо ему казалось, что этот непроизвольный стук услышат окружающие и разоблачат его страшную тайну.

Очнулся он от крепкого подзатыльника.

– Ты чего, глухой что ли? – от удара Генина шапка упала на снег.

Гена обернулся и увидел своего друга Тиму, во взгляде которого читалось раздражение. «На конопатую, что ли, засмотрелся?» – услышав подобное хамство по отношению к даме своего сердца, Гена со всей силы толкнул Тиму руками и побежал прочь к автобусной остановке.

В соседнем подъезде у Генкиного крестного папы комнату снимал студент. Он часто видел, как Митяй гулял в обнимку со зрелыми девушками и пил помногу пива. Девушки смеялись с рассказов парня. Крестный же говорил, что Митяй был хоть и разгильдяем, но парнем честным и «не мусорским».

Как-то, когда Гена пил лимонад у крестного, подпивший Митяй с черным тубусом под пахой сказал школьнику, что если у того возникнут какие-то проблемы, то к нему можно будет смело обратиться. Гена самонадеянно решил, что нужный час пробил и можно расспросить у Митяя, в чем его секрет обольщения и какие тайны скрывают за собой эти милые создания, которые так приятно пахнут?

Решив домой не спешить, Гена сразу же заскочил в соседний подъезд и, поднявшись на второй этаж, постучался в потрепанную дерматиновую дверь, украшенную узором из стальных заклепок.

За дверью послышался шум. Так как дядя был в это время на заводе, то источником шума мог быть только Митяй. Гена постучался вновь. Дверь открылась.

– О малой, здорово! – сказал сонный Митяй. Под его глазами красовались сочные синие мешки, волосы были растрепанные, а на шее виднелись красные следы женской страсти.

– Привет, Дима! Дело есть! – произнес Гена, слегка волнуясь.

– Даже так… Ну, проходи тогда… – без особых эмоций в голосе ответил Митяй и отправился в свою комнату, чтобы одеться. Выйдя в шортах и заляпанной майке, он пригласил Гену на кухню и поставил чайник на плиту. Гена растеряно мялся, не зная, с чего ему начать свой рассказ.

– Ну так что, Геннадий, случилось-то у тебя? – после минутной паузы приободренно спросил Митяй. Себе он взял бутылку пива из холодильника, а Гене налил чая в металлическую походную кружку.

– Понимаешь, Дима, у меня проблема. Я очень стесняюсь девочек, и постоянно мое сердце колотится, когда я вижу свою принцессу. Ну и других принцесс… Что делать-то? Я, вообще, за советом пришел: ну ты мне тогда говорил еще…

Гену Митяй перебил:

– Все спокойно, братан! Я тоже таким был! – Он привстал и похлопал Гену по плечу. Тот мигом обрадовался и почувствовал, как глубоко в его душе прорастают колосья недостающей ему уверенности. Митяй начал свой монолог:

– Прежде всего, дорогой мой друг Гена, ты можешь подумать, что главное в девушке – это ее внешность или даже черты характера. – Гена судорожно кивал головой, стараясь запомнить каждое слово. Митяй же говорил с таким серьезным видом, будто защищал диссертацию перед светочами научной мысли. Это значило, что к проблеме он относился серьезно. – Запомни раз и на всю свою жизнь, мой юный дружище: главное у девочки, сколько бы ей лет ни было – это ее имя. Имя – оно дано не просто так. Это прелестное созвучие букв, слово женского рода, которое энергетикой звучания задает определенный магнетизм. А это значит, что мышление у каждой такой девы будет поддаваться особой схеме воздействия. Когда ты обращаешься с определенной интонацией по имени к симпатичной тебе особе, ты должен улавливать ее взгляд, который проникает в самые твои сокровенные мужские глубины.

Открыв форточку, Митяй закурил сигарету с фильтром.

– Про какие имена ты хочешь узнать, дружище? – спросил он у Гены.

– Настя. – Анастасия была отличницей, прилежной девочкой и всегда мама ее каштановые волосы заплетала в две косички. Иначе Настю никто представить не мог.

– Анастасия, значит… – Митяй на несколько секунд закрыл глаза и еле заметно улыбнулся уголками губ. – Насти – они такие болтливые девочки. Очень любят смешные истории, но их эта безустанная радость порой сменяется стремлением избегать твоего присутствия. Каждая Настя может отдаться тебе полностью. А может покинуть тебя навсегда, и ты будешь испытывать то же самое, что чувствовал сам Иисус, когда был на кресте. Анастасии вне зависимости от возраста любят собой красоваться, и их природная красота действительно дает несколько очков вперед всем остальным девам. Будь осторожен, если ты связался с Анастасией. Они – как минные поля, которые, если и прощают ошибки, забирают в итоге часть тебя с собой.

– Ну а что насчет Маши? – У Гены во дворе жила Маша. Она была белокурой девочкой, и волосы ее едва доставали плеч. Она часто любила мотать головой так, чтобы волосы разлетались и беспорядочно спадали на ее круглое личико.

– Мария… Может показаться простой. Но на самом деле у них есть козырь. Это решительность Марии. Во всех рассказах про войну, которые тебе доводилось читать на уроках русской литературы, санитарки были Машами. Потому что если такая Маша решила идти на войну, то пойдет до конца, и израненная рука поднявшего флаг над Берлином будет замотана именно санитаркой Машей. Будь готов ощутить от нее поддержку, но, если ты предашь, Маша молча тебя расстреляет, хоть и будет потом горько плакать. Но не сожалеть о содеянном. Каждая Маша – реалистка, и закон для нее существует не только на бумаге. Закон для нее – такое же святое понятие, как и любовь, – сказав насчет Маши, Митяй докурил сигарету и сделал сразу несколько глотков пива.

В голове воодушевленного Гены возникали самые разные девичьи образы и всплывали имена, про которые ему надо было непременно узнать, прежде чем он спросит о своей веснушчатой пассии.

– А про Наташу что?

– Наташа… – прошептал Митяй. – Очень сложное имя. Тут важно знать, как оно пишется полностью – Наталия или Наталья. От этого зависит, насколько наша Наташа будет призраком. В том плане, что Наташа может быть как приведение рядом с тобой, а потом внезапно вторгнется в материальный мир, и тогда начнется хаос и разрушение. И поверь, никто не сможет остановить Наталию, хотя с Натальей еще можно договориться за определенную жертву с твоей стороны. В любом случае, злость Наташи – это проблема в первую очередь для тебя, а не для нее.

– Ясно. А что насчет Ани? – услышав это имя, Митяй смягчился.

– Аня, мой юный друг, имя такое же древнее, как и сам Бог. Это – чтобы ты знал. Никогда не думай, что Аня глупая и чего-то в этом мире не понимает. Она не всегда может объяснить, чего хочет, и выразить свое глубинное понимание вопроса. Тем не менее, она как солдат на войне – в бою ориентируется лучше любого генерала. Если имеешь дело с Аней, то попробуй хотя бы на несколько шагов предугадать, чего она там у себя в уме надумала. А уже потом пробуй искать подход.

– Кристина! – с приказной интонацией выпалил Гена.

– Ты правильно, мой юный друг, выбрал такой тон обращения к этому имени. Любят они власть. Но ограниченную. Если дать бразды правления Кристине, то растеряется она, упадет на колени и плакать будет. Так и надо делать. А потом обнимаешь ее за голову и говоришь: «Ну чего ты мокрая такая?» – и с лица волосы убираешь. – «Я же с тобой такая дурочка…» И обещаешь ей, что не оставишь ее в аду – тогда будет она предана. И на сторону ходить не будет. Имя-то ейное от Христа произошло. А он за всех нас мучился. И мучения Кристину преследуют веки вечные. Тут главное – не накрутить, не переусердствовать, иначе на ее сторону высшая сила встанет, и тогда не сможешь ты исправить уже ничего. Судьба на картах твоей жизни играть начнет – и всё тогда. Пиши пропало.

– А Ира, с Ирами что? – Гена не мог больше терпеть. Сейчас ему хотелось знать все и про всех.

– Иры. Иришки и Ирины. – На лице Митяя выразилась озабоченность. – Легкомыслие у них. Могут сказать: «Дима, а мы ведь друг друга-то и не любили», – и потом просто исчезнуть.

– Даша… – Гена говорил, будто играл роль строгого преподавателя, принимавшего экзамен.

– Дарья – основной антипод Ани. Если у последних сущность скрытая, то у этих бестий она явная. Ты будешь просто сгорать от их взглядов, а когда прикоснешься к душе и плоти нареченных этим именем особ, то можешь рассчитывать, что всё будет так, как ты себе и представлял. Бывает, вот смотришь на бабу, а в постели она бревно полное. Да и по жизни бревно. А с этими все не так. Эти – как танк Т-90. Прут – и п…здец: не остановить никаким гранатометом. Будь осторожен с Дашами. Захватят – и всё. Не сбежишь потом ни в какие жаркие страны.

– Я видел Т-90 по телевизору… – сказал Гена.

– Страшная штука… – подтвердил Митяй.

– А что насчет Оли, Дима? – спросил Гена.

– Ольга. Сложный характер. Капризный, я бы даже сказал. Не все Олю поймут. Далеко не все. А с ними как раз на понимании и строить надо. Не на действии. Точнее, действие важно, но оно тут вторично. Главное, увидеть в ее глазах согласие. Не такое, которое «да» – и всё. А такое, которое в гармонии заключается.

Получив достаточно информации о тех представителях женского пола, с которыми он непосредственно общался, Гена отважился и решил спросить про основной объект своих интересов.

– Что ты скажешь про Юлю?

Перед тем как ответить на вопрос мальчика, Митя открыл еще одну бутылку пива.

– Если честно, я очень поверхностно знаком с женщинами с таким именем, – увидев на лице Гены недоумение, студент поспешил его успокоить: – Но это вовсе не значит, что я ничего по этому поводу тебе не могу сказать. Скорее, наоборот. Юли таят в себе тайны, которые разгадать нам, представителям мужского мира, просто невозможно. Это очень ярко проявляется при выборе ими партнеров. Критерии их выбора совершенно непонятны и пуще всех остальных лишены какой-либо логики. Юля по сути своей императрица. Ей важно подчинение или война. Иных смыслов существования она не видит. Подчинение ей – это не рабство, это честь выполнять секретные приказы. Что такое война – это выжженные поля и, в конечном итоге, усталость. Что такое победить Юлю – я не знаю. Наверное, это похоже на опустошение. Или молодой побег магического дерева…

– Молодой побег магического дерева… – словно молитву повторил эти слова Гена. – Спасибо, Дима, я пошел!

Ничего не объяснив, Гена застегнул куртку и побежал к выходу.

– Эй! – крикнул ему напоследок Митяй. – Но помни, что все они лживые и коварные!

– Лживые и коварные… – прошептал Гена и захлопнул входную дверь.

Этим вечером Гена поставил на плиту чайник и кипятком залил двух хомячих, живших у него в аквариуме. Вызвав у животных продолжительный пронзительный писк, он черпаком выловил их обваренные трупы и выкинул в мусоропровод.

– Идите к чертям, лживые и коварные! – сказал он зло. После обряда жертвоприношения в душе он дал обещание, что больше никогда не будет думать ни про Юлю, ни про других девочек, какими бы прекрасными именами они ни были наречены.

Через неделю Гена сказал родителям, что будет постоянно ходить в воскресную школу.