Текст книги "Ты — Меня"

Автор книги: Андрей Диченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Голова Ивановой

Расположившись у костра в пространстве небольшой лесной полянки, отдыхали трое молодых людей. Положив пустую тару в пакет для мусора, один из ребят встал, отошел на несколько метров к брезентовой палатке и достал из нее новую бутылку водки. Долбанув локтем по донышку «Столичной», он с легкостью снял пробку.

– Ну и чего ждем? – басом произнес он. Его густые брови, короткие черные волосы и высокий лоб брутально дополнял низкий тембр голоса. Слова его таили в себе своеобразное воззвание, после которого к заветной бутылке потянулись две руки с пластиковыми стаканчиками. Разлив каждому поровну, он закупорил водку и положил на землю.

– Датый Темыч, а льет поровну! – бодро сказал один из студентов и рукой почесал затылок. Он был худощав и светловолос, с детскими ямочками на щеках, которые придавали его образу черты беззаботности и ребячества.

– А то, опыт-то не пропьешь, Серега! – ответил Темыч, и вся компания рассмеялась. – Ну, давайте, мужики, за Африку!

Студенты неслышно чокнулись пластиковыми стаканчиками и под треск горящих дров опустошили их содержимое. Дул ветер, плавно раскачивающий сосны, отчего атмосфера была овеяна легким ореолом таинственности.

– А чего за Африку? – спросил третий парень, глотнув сока из пакета. Его татарское смуглое лицо было предельно серьезным.

– А это, Ваня, из Германии пошла тема такая… – отвечая, Темыч дал понять, что сейчас последует некий небольшой экскурс в историю. Два его друга спрятали стаканы и приготовились слушать. – То в Африке кампания военная была, 1943-й год. Переломный год, так сказать…

В такт размеренной и хорошо поставленной речи Темыча Сергей и Ваня кивали головами, стараясь запомнить каждое слово старшего товарища.

– Роммель вел свои войска по пустыне, Гитлер сидел в своем штабе и ждал, когда же бравые бойцы вермахта сломят русских под Сталинградом. В общем, время совсем не простое для Рейха было… – отпив апельсинового сока, Темыч продолжил: – Так вот: офицеры, когда пили в Берлине, тогда говорили всегда «За Африку!», потому что там неясно совсем всё было, а Сталинград-то, все думали, вот-вот ляжет, и всё – конец Советскому Союзу.

В продолжение разговора Темыч поднялся, церемониально убрал левую руку за спину и, подняв пустой стакан в правой руке, крикнул:

– Tang lebe Afrika!

Ребята от неожиданности вздрогнули и уже через мгновение рассмеялись. Крик Темыча эхом разнесся по ночному лесу.

Сергей посмотрел на лес, который одной сплошной черной кромкой окружал поляну, отданную на поруки ясному звездному небу.

– Что-то, я думал, не бывает эха в лесу… – заплетающимся от опьянения языком сказал Ваня и стал шариться в бардаке нагроможденных вокруг вещей в поисках водки.

– Дурень ты. Эхо же и называют лесным голосом, – съязвил Сергей и протянул Темычу закупоренную тару.

– Какой пить уже будем по счету? – спросил светловолосый и зевнул.

– Да шестой, по всей видимости… – лихо ответил Темыч. – Ну, и хули ждем?

В ответ на его приглашение парни протянули пластиковые стаканчики. Разлив водку, Темыч привстал на коленках и сказал:

– Ну, за советский космос давайте выпьем, раз уж про историю начали! – твердо произнес он и по традиции первым опустошил посуду. Сергей и Ваня последовали его примеру. Осушив стакан, Ваня посмотрел на звездное небо. Где-то там, среди мерцающих светил, в небе пролетали спутники и самолеты.

Вдруг на Ваниной руке запищали часы «Электроника». Вероятнее всего, сработал заранее установленный будильник. Закусив водку соленым огурцом, Ваня встал в полный рост.

– Товарищи! Полночь пробила! – сообщив благую весть друзьям, Ваня по-собачьи зарычал и, встав на четвереньки, принялся, словно кабан носом, копать дерн.

Вслед за ним подскочил Темыч и галопом понесся к палатке. Извлекши из нее факел, он вернулся обратно к костру. На фоне горящего пламени виднелись контуры фигуры Сергея. Большим ножом для мяса он вырезал какие-то знаки на густо поросшей травой земле.

– Не дерется, сука! – рявкнул Ваня и принялся рвать густую и сочную траву руками в попытках добраться до вожделенной сырой почвы.

– Ты чё, клад роешь? – обратился к нему Темыч. – Неси сосуд! Быстрей неси!

Вопящий Ваня остепенился и украдкой побрел к палатке. Полностью погрузившись в ее темное нутро, он стал во весь голос выкрикивать библейские заповеди в хаотическом порядке.

В это время Темыч допил из горла оставшуюся водку и, ничуть не поморщившись, твердым и громким голосом принялся командовать:

– Рота, равняйсь! Рота, смирно! – кричал он невидимым солдатам, которые, быть может, только в его воображении заполонили собой поляну.

– Рядовой Козловский! – крикнул Темыч.

– Я! – послышался крик из палатки.

– Труп Ивановой! Быстро!!! – скомандовал Темыч и развернулся на 180 градусов.

После некоторого замешательства из палатки показался Иван, пятившийся со спальным мешком на плече. Внутри было, явно, что-то тяжелое, так как парень, передвигаясь маленькими шажками, заметно горбился.

Увидев черный спальный мешок, Сергей, словно земляной червь, пополз к костру. Темыч поставил ногу ему на голову.

– Я нарисовал знаки, товарищ прапорщик! – жалобно промямлил Сергей. В ответ на его слова Темыч убрал ногу с головы парня. Сергей встал рядом с Темычем и наспех отряхнулся, оглядываясь по сторонам на невидимых солдат. Небрежно кинув спальник на землю, Иван схватил нож и принялся разрезать плотную брезентовую ткань. Сквозь прорез в спальном мешке виднелось бледное тело длинноволосой девушки. Черные ее локоны словно поглощали яркое пламя костра. Зашумел ветер.

– Милая моя Иванова… – прошептал Сергей и наклонился, чтобы поцеловать мертвую девушку в ее синие и холодные губы.

– Отставить! – скомандовал Темыч. – Неси топор мне! Быстро!

Резко встав по стойке смирно, Сергей кивнул головой и метнулся в палатку. Иван в это время, словно загипнотизированный, смотрел на обнаженную девушку.

Как только Сергей отдал в руки Темычу топор, тот склонился над трупом и принялся быстрыми и отточенными ударами рубить голову. Во все стороны брызгала странная липкая слизь и раздавались смачные шлепки. В это время за спиной Темыча Сергей устанавливал над костром котел. Языки пламени жадно облизывали его чугунное дно. Иван же впопыхах раскупоривал пластиковую канистру с какой-то жидкостью бурого цвета.

Взяв в руки отрубленную голову Ивановой, Темыч поднял ее высоко над собой. В это самое время жидкость в котле закипела и к небу устремились густые черные клубни дыма. Пролетая мимо отрубленной головы девушки, они словно цеплялись за ее плоть и хотели заполнить собой ее нутро, а быть может – и оживить мертвые ткани.

– Пора? – вопросительно вскликнул Темыч и закрыл глаза.

– Пора… – несмело поддержал Темыча Сергей.

– Пора! – твердо сказал Иван.

Как только Темыч бросил отрубленную голову Ивановой в котел, небо озарилось ярким белым свечением. Оскверненное тело умерщвленной девушки растворилось и, превратившись в луч чистейшей энергии, принялось, словно оживший протуберанец вьюги, кружить вокруг парней, оставляя в качестве следов серебристые мерцающие снежинки. В следующее мгновение этот таинственный столп, обдав волшебной россыпью студентов, устремился ввысь к озаренному вспышками небу.

Из котла начала подниматься огромная голова Ивановой. Вспарив на несколько метров, она зависла в воздухе и огляделась вокруг.

Расплывшийся в улыбке Темыч подошел к зависшей в воздухе голове и хотел так же вспорхнуть ввысь и обнять ее… Но в ответ губы Ивановой сложились в трубочку и дунули струей жаркого пламени. Эрудированный заводила тут же превратился в пепел, так и не успев прикоснуться к этому прекрасному неземному творению.

Напуганный смертью товарища, Иван со всех ног помчался в лес и не увидел, как голова поглощала оставшегося в лагере Сергея, словно тот был сладким вишневым чупа-чупсом. Всасывая плоть в свои неземные недра, она оставила от щуплого блондина только грязные заношенные кеды с красными шнурками.

Тщательно пережевав содержимое, она устремила взгляд на скрывшегося в сосновой чаще последнего выжившего из ребят.

Ваня старался не оглядываться, петляя мимо деревьев. Ему казалось, что мертвенный свет преследует его и вот-вот поглотит, превратив душу в безликий фрагмент первозданной материи. Внезапно он выбежал в поле. На этот раз – огромных размеров. В эти мгновения после всех душевных терзаний оно показалось ему спасительным оазисом.

– Как же здесь красиво… – произнес он. Иван не заметил, как голова Ивановой, паря над лесными массивами, зависла над ним. Повернувшись лицом к земле, она выдохнула желтого цвета газ, накрывший столпом Ивана.

Тотчас потеряв зрение, студент ничего не видел, кроме внезапно нависшей черной пелены и малюсенькой едва различимой белой точки, еле мерцающей вдалеке. Вытерев грязным рукавом со щек растекшуюся глазную жидкость, готовый на все Иван побрел навстречу этой маленькой точке, спотыкаясь о камни и едва не падая в густые колосья.

По мере его продвижения точка росла в размерах и вскоре стала белой глыбой, отчетливо проецируемой в трехмерном пространстве. Когда глыба оказалась в пределах досягаемости, студент прикоснулся к ней руками. Это оказался огромный и холодный булыжник, исполненный эзотерических знаний. Ощутив приятную дрожь по всему телу, Иван почувствовал, как кристально чистая и светлая душа покидает его бренное тело.

Но она не стала достоянием головы Ивановой, а целиком заполнила собой тысячелетний камень, став кем-то вроде его хранителя. Обретя свое новое жилище, Иван почувствовал, что голова Ивановой теперь не найдет его, ибо осталась она блуждать в другом мире. Злом и несовершенном. А значит, обреченном на непременную гибель.

Дед

Молодые люди Валентин и Владимир в этот обыкновенный осенний день направлялись по заранее оговоренному адресу, который был записан в блокноте у одного из них. Обычная подработка для парней, которым не видать в силу своих лет и статуса студентов серьезных должностей и больших заработков. Но естественно, у каждого из них было желание иметь все и сразу. Вот и приходилось двум друзьям каждые выходные из обычных студентов ВУЗа превращаться в грузчиков. Но грузчики они были немного не обычные. Каждое их новое задание проходило в довольно странных местах, адрес которых заказчик называл ровно за день до работы. Валентин аккуратно записывал необходимые данные, а на следующий день от очередного листочка, исписанного синей ручкой, должен был избавиться.

Ровно в десять утра, слегка поблуждав по одному из спальных районов города, они все же нашли необходимый им дом. Эта была панельная девятиэтажка, которая ничем не отличалась от многих своих клонов, хаотически разбросанных по всему Минску.

По словам довольно необщительного заказчика, который должен был встретить их возле подъезда, работенка была непыльной.

На вид работодатель оказался усатым полным мужчиной, восседающим на деревянной лавочке возле подъезда. С укоризной глядя на студентов, он неспешно курил сигарету без фильтра.

– Сергей? – обратился Валентин к своему новоявленному знакомому и несмело протянул правую руку. Крепко пожав ее, мужчина кивнул головой и указал на нужный подъезд.

Квартира располагалась на первом этаже. Когда дверь в нее открылась, то перед лицами студентов-грузчиков предстала картина самой настоящей свалки из всего, что только можно было найти на улицах города.

– Отец болен, понимаете? – с жалостью в голосе произнес Сергей. – Он целыми днями ходит по городу и приносит в дом всякие разные вещи. И тут складирует. Вам нужно все это вынести. Вопросы есть?

В ответ Валентин помахал головой, а Владимир, соглашаясь со своим товарищем, добавил:

– За три часа управимся.

– Вот и отлично, – без каких-либо эмоций произнес Сергей и отправился из квартиры обратно на свое насиженное место.

Парни принялись тягать всякую ломаную рухлядь, стараясь вдыхать как можно реже, ибо воздушная масса в этом помещении напоминала, скорее, отравляющий смрад, даже в сравнении со столичным загазованным воздухом.

Первым на мусорку полетел сгоревший телевизор, за ним – стол без одной ножки, потом с треском на площадку возле мусорных баков грохнулись несколько доломанных табуреток и электрических чайников, чей ресурс был уже выработан давным-давно, и только благодаря пластмассовому корпусу все это не сгнило в пространстве однокомнатной хрущевки.

Когда парни вдвоем тянули древний сломанный холодильник, то перед их взорами предстала интересная картина: около ржавых мусорных баков собралась целая куча непонятно откуда взявшихся бомжей, различных бабушек и даже учитель труда из местной школы. Одна бабуля волокла по земле табуретку. Вероятно, она проживала в этом же доме и давно ждала, когда имущество ее сошедшего с ума соседа можно будет безнаказанно стянуть.

Местный учитель труда кричал какому-то парню: «Ты посторожи, чтобы никто не взял. Фанера нужна же! Фанера ведь!». Хулиганистого вида школьник по просьбе наставника сторожил несколько кусков фанеры, покрытых обширными пятнами черной плесени. Рядом с ней лежал его потрепанный футбольный мяч.

– Так гнилая же совсем! – сказал Валентин трудовику, выкидывая стопку пожелтевших от времени книжек в духе социалистического реализма.

– Нам и такая сойдет! – недовольно пробурчал учитель труда и, дыхнув перегаром, демонстративно улыбнулся, обнажив отсутствие нескольких передних зубов.

Примерно через час, когда половина квартиры уже пустовала, парни заметили, как к бакам подъехал мусоровоз. Из него вылез грозный работник коммунальных служб и принялся материть всех его окружающих людей.

– Какого хуя вы мне тут дров накидали, уроды! – кричал он на Валентина. В этот самый момент парень швырнул в образовавшуюся возле бака кучу доломанное кресло с торчащими из него пружинами. Голос сотрудника жилищно-коммунальной службы на фоне работающего мотора мусороуборочной машины звучал как-то грязно, как будто был записан на аудиокассету, что воспроизводилась из динамика сломанного магнитофона.

Вернувшись в квартиру за порцией очередного хлама, и уже готовые ее покинуть, парни прямо на лестничной площадке наткнулись на своего нанимателя, в глазах у которого читалось легкое помешательство и страх. Он швырнул им в лицо деньги и вырвал из рук у каждого по тюку какого-то тряпья.

Бросив на пол отобранные мешки, он невероятно высоким, почти визжащим голосом крикнул:

– Забирайте деньги и проваливайте! Быстрее проваливайте, идиоты!

В ответ полный негодования Валентин, готовый ударить по лицу странного мужика, сказал:

– Че орешь, блин? Мы еще не закончили! – но мужчина явно не желал продолжать с ними диалог и тут же побежал к выходу.

Работники подняли несколько скомканных купюр и вышли на улицу, дабы узнать, что такое могло ввергнуть мужика в состояние бешенства. Владимир уже мимолетом представил в голове картину того, как подъехала милиция и сейчас будет выписывать им штраф за какое-нибудь нарушение, связанное с недобросовестной утилизацией отходов. Но на улице их ждал небольшой сюрприз. Возле подъезда как вкопанный стоял усатый Сергей. Глядя на него, можно было подумать, что мужик вспомнил свою армейскую молодость и выполнял команду «смирно». Но, как оказалось, дело было вовсе не в этом. На фоне серости столичного дворика появился странного вида старик, облаченный в черный балахон. Он направлялся к подъезду, ритмично постукивая черной тростью.

– Убирайся прочь, вор! – произнес он, подойдя к Сергею. Затем тростью ударил его по лицу, разбив нос. Тот обиженно посмотрел на отца и, поднеся к кровоточащему носу ладонь, отошел на несколько метров назад. Далее старик двинулся к мусорным бакам, где неподвижно стояли бомжи и пенсионеры, растаскивавшие выброшенный хлам.

Старик взял обеими руками свою трость и поднял ее над головой. Люди упали на колени, закрыв глаза.

Стоял лишь только учитель труда, провожающий взглядом красную дымящую машину для вывоза мусора.

– Что, дети мои, решили обворовать старого мужа? – произнес старик грозным голосом. И в ответ все люди принялись ему кланяться, ударяясь головой о сырую землю.

– Простите нас, о святой пророк, за то, что искушению подверглись мы по воле сил темных! – истерично прокричал учитель труда. После сказанного он последним упал на колени и принялся усердно кланяться.

Старик молча осмотрел каждого из своих последователей и рукой им указал на загаженный подъезд, из которого два молодых грузчика все это выносили. Деклассированные элементы словно по команде резко подскочили, а потом каждый из них принялся тянуть рухлядь обратно.

– Смотри, Вова, они по ходу даже со своих домов что-то тащат… – произнес Валентин. Оба парня наблюдали, как вылезающие из своих квартир пенсионеры несли битые полки, табуретки, сломанные радиоприемники, ржавые кастрюли…

Пока молодые люди наблюдали за каменными лицами загипнотизированных людей, несущих дань своему пророку, дед подошел к парням и, улыбнувшись, произнес:

– Я нарекаю тебя Авелем! – сказал он Валентину.

– А тебя я нарекаю Каином! – произнес он Владимиру.

В это мгновение молодым людям стало настолько страшно, что без предварительного сговора они побежали прочь с этого места.

Этим же вечером Владимир повесился. На стене в общежитии, где он проживал, красным фломастером было выведено: «Я предал Бога».

Деловое предложение

Вова выдавил на руку немного геля и нанес его на волосы. Наставив ежик, он принялся тщательно рассматривать свое лицо в зеркало и, выдавив прыщик, тяжело вздохнул.

Через несколько дней Вове нужно будет съезжать со съемного жилья, а ничего стоящего взамен он себе найти не мог. Поиски по социальным сетям и знакомым результата не дали, и поэтому Вова решил напечатать объявлений и расклеить их по столбам и подъездам в недрах спальных районов.

Перед тем как обуть лакированные туфли и надеть броскую красную куртку, в прихожей Володя еще раз посмотрелся в старое зеркало в дубовой оправе и, убедившись, что выглядит сам для себя привлекательно, вышел на темную и вонючую площадку.

Вызвав лифт, Вова с отвращением посмотрел на кучу смердящего хлама возле мусоропровода. Вскоре двери лифта открылись, и в его пространстве с обожженными кнопками и исцарапанным потолком парень отправился на поиски очередного приюта.

На улице было холодно и сыро. Вова подошел к остановке. На лавочках сидели угрюмые пенсионеры, возле расписания толстая женщина средних лет держала на руках маленького ребенка. Малыш молча разглядывал проезжающие автомобили. А когда к столбу с табличкой подошел Вова, то малыш уставился на него и с интересом смотрел то не его куртку, то на лицо. Вова кивнул ребенку головой, и вскоре тот вновь отвернулся и проводил взглядом промчавшийся мимо черный джип.

Вскоре приехал нужный троллейбус, на котором Вова ехал около двадцати минут мимо магазинов, домов и красивых вывесок всякого рода заведений.

«Живет же кто-то здесь в своей квартире, никакие хозяева не выгонят», – думал он, рассматривая лица прохожих и водителей автомобилей, мелькающих за окном. С квартиры Вову выгнали после бурной гулянки. Будучи любителем ночных клубов и порочных связей, он часто после шумных вечеринок приглашал людей к себе домой, где праздник ночи продолжался и набирал обороты.

В один прекрасный момент все это закончилось вызовом милиции и, как следствие, проблемами с хозяевами.

Выйдя на конечной остановке, Вова оставил позади стройный ряд троллейбусов и последовал к первому попавшемуся на глаза панельному дому. Пройдя мимо ржавой детской горки к ближайшему подъезду, он принялся лепить клеем объявления «сниму квартиру».

Средь бела дня на окраине Минска царила пустота. Даже гнилые деревянные лавочки пустовали. Изредка по протоптанным тропинкам шли одинокие школьники с портфелями, женщины с набитыми полиэтиленовыми пакетами и редкие пенсионеры. В целом же пейзаж со зданиями разной этажности под мрачным свинцовым небом совершенно не внушал оптимизма.

Через несколько часов блужданий по городским катакомбам мобильный телефон зазвонил. Увидев незнакомый номер, Вова обрадовался.

– Здравствуйте! – бодро произнес Вова.

– Добрый день, молодой человек… – послышался дрожащий голос. После вежливого приветствия человек на другом конце провода продолжил: – Я видел ваше объявление о поиске жилья. Я готов вам предложить вариант…

– Я как раз на районе вашем, где клеил… – Сердце Вовы начало биться с учащенным ритмом. В эти мгновения он с надеждой думал, что ему теперь не придется жить на вокзале.

– Отлично. Пятнадцатый дом, улица Седых. Буду ждать вас возле первого подъезда. – После сказанного послышались короткие гудки.

Вова огляделся вокруг и попытался сообразить, в какой стороне находится дом № 15. Не обнаружив табличек на двух близлежащих зданиях, он побрел к проезжей части.

Неожиданно выяснилось, что дом возле автобусной остановки как раз оказался пятнадцатым. Рядом с первым подъездом туда-сюда ходил седой дедушка в черном двубортном пальто.

– Здравствуйте, меня зовут Владимир, вы звонили мне с номера… – парень протянул руку дедушке. Дед внимательно посмотрел на лицо молодого человека, затем пробежался взглядом с головы до ног, но так и не протянул ему руки.

– Извините, я, наверное, обознался… – смущенно сказал Вова и развернулся.

– Стойте! Все верно, – произнес старик. Затем он достал руки из карманов и поздоровался с парнем. – Я просто хотел на вас посмотреть, как вы выглядите. Ну что, поднимемся?

Вова в ответ кивнул головой, и вдвоем они скрылись в темном подъезде.

Квартира была на втором этаже. Туалет с ванной совмещены, виднелись пожелтевшие от старости обои, местами заляпанные какими-то чернилами. В одной-единственной комнате находилась двуспальная кровать, прямо над которой висел ковер.

На узкой кухне между холодильником «Атлант» и почерневшей газовой плитой стоял дубовый стол и несколько деревянных табуреток, выкрашенных в белый цвет. Под раковиной красовалась композиция из синего ведра и каких-то тряпок.

– И сколько вы за все это хотите? – с долей трагической обреченности спросил Вова.

– Подожди. Давай я тебе задам вопросы, а потом и разберемся… – нахмурив брови, сказал дед и, кряхтя, пододвинул к ногам парня табуретку. Когда они сели друг напротив друга, дед заговорил вновь: – Только отвечай мне предельно честно, хорошо?

Согласно кивнув, Вова подумал, что дед, наверное, тронулся рассудком.

– Баб, вообще, топчешь? – дед задал первый вопрос.

– Чего? – произнес Вова и покраснел.

– В глаза мне смотри и отвечай честно! – услышав подобное, Вова почему-то подумал, что это отец или дед одной из тех многочисленных девочек, которых он совратил. – Я не сумасшедший, у меня к тебе деловое предложение. Спишь часто с девушками разными?

– Ну, бывает… – смущенно пробубнел Вова.

– Как часто?

– Ну, как когда… Иногда пару раз в неделю. Иногда реже… Что вы хотите-то?

Дед улыбнулся и, потерев ладони, принялся излагать суть предложения:

– Ты вот, как приводишь сюда новых девочек, давай им зубные щетки, заранее купи много. И каждый раз, когда девочка очередная твоя уходить будет, ты мне зубные щетки отдавай, только не смей с ними ничего делать. Просто ты будешь отдавать их мне и говорить, как звали твою ночную гостью. Ты, я вижу, паренек заметный, трахаешься нормально, я думаю… В общем, пока будешь давать мне щетки, хотя бы пару раз в месяц. Можешь жить на моей квартире бесплатно! – услышав слова деда, Вова испытал противоречивое чувство смятения и одновременно воодушевления. Ничего подобного он никогда не делал, но такое предложение его устраивало.

– Я согласен! Честно слово, не буду вас обманывать… – твердым голосом сказал он. Дед протянул ему ключи и напоследок сказал, что парень может въехать уже сейчас.

– Зовут меня Вениамин Георгиевич… Да! И не вздумай никому про это разболтать, – дал последние наставления дед и вышел из квартиры. Осмотрев полки и холодильник, следом за ним вышел Вова.

На следующий день студент привел квартиру в порядок и уже пригласил в гости первую девочку. Наутро на зубной щетке он написал имя «Екатерина» и положил ее в полиэтиленовый пакетик. Сразу после звонка через час к нему приехал Вениамин Георгиевич. Когда он увидел щетку в пакетике, глаза его загорелись, и он протянул за ней свою трясущуюся руку. Освободив щетку из полиэтилена, он понюхал щетину и с умилением произнес: «Катюша, внучка моя…» Пожав руку Вове, он вышел в подъезд и исчез.

С тех пор Вова исправно поставлял дедушке зубные щетки. Красные, белые, разноцветные – с разными именами. «Кати», «лены», «светы», «маши» передавались дедушке, который по первому зову приезжал за ними и, не задавая лишних вопросов, нюхал щетину и забирал с собой.

Через полгода, сдав анализ крови, Вова узнал, что он ВИЧ-инфицированный. Этим же вечером он выпил в одиночку бутылку водки и повесился. Первым его труп и записку обнаружил Вениамин Георгиевич. Он прочитал послание, а затем пошел в ванную и из стаканчика забрал зубную щетку парня.

– Жаль… Такой хороший мальчик был. – Перекрестившись, он достал пакет и высыпал несколько десятков зубных щеток, подписанных женскими именами, а затем кинул в общую кучу Вовину зубную щетку.

Щетина одной из них начала спонтанно шевелиться и издавать странный звук, похожий на трение наждачной бумаги о металл.

Он поднял синюю зубную щетку, на которой было выведено имя «Ирина».

– Вот же ж бл…дь, Вовку моего заразила! – Дед зажег газ и положил обе зубные щетки в сковородку и накрыл крышкой. Расплавив пластмассу, он обмотал посудину мокрым полотенцем и положил в пакет, собрав в него зубные щетки, что кучей лежали на полу.

В этот момент у темноволосой высокой девушки по имени Ира поднялась температура. На следующий день она заболела пневмонией и через две недели умерла.