Текст книги "«Скрипач» на крыше"

Автор книги: Андрей Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

ЖАЛОСТЬ, ЛЮБОВЬ И МЕСТЬ

Когда Сергей Зимин открыл глаза, за окном было еще темно. Оказалось, что Сергея разбудили вопли воронья. Подойдя к окну, он увидел, что воронья, собственно, и нет, а на дереве, метрах в двадцати, сидит одна-единственная ворона и орет так, будто ее режут. Погоди, подумал Сергей и, подойдя к шкафу, достал из него пневматическую винтовку – такую же, как была на той вилле, где он познакомился с Сан Санычем. Через несколько секунд в оптическом прицеле появилась орущая во все горло ворона. Несколько странным показалось, что сама птица стала в семь раз ближе, а крик ее громче не сделался.

Поймав голову птицы в перекрестье тонких линий, Сергей почему-то медлил с выстрелом. Он увидел глаз вороны – испуганный, жалкий, блестевший, как черная бусинка, и где-то в глубине его души вдруг шевельнулась жалость.

Жалеть Зимин вообще умел. Не часто, но уж если жалел, то сильно. Причем понять, от чего это зависело, почему ему вдруг до слез становилось жалко именно этого человека или это животное, было нельзя. Вот, к примеру, одна знакомая Зимина, учительница младших классов, рассказала ему, как в школьной столовой к ней подошла девочка (это был первый в жизни школьный обед ребенка) и спросила: «Алла Юрьевна, а можно мне еще одну котлетку?» Но еще одна котлетка девочке не досталась, потому что количество порций было строго расписано. Когда Зимин услышал эту историю, у него из глаз потекли слезы. Алла Юрьевна смотрела на него, широко раскрыв глаза, а он стоял и плакал. Почему? Что тут было особенного, болезненного, щемящего? Может быть, то, что девочка впервые в жизни столкнулась с жестокой действительностью казенщины? Дома бабушка никогда не отказала бы ребенку в лишней котлетке, а тут? И слово-то какое жалобное – «котлетка»…

Вышло так, что, прицелясь в голову вороны, Сергей вдруг почему-то вспомнил девочку, которой не дали еще одну котлетку. Ее-то, ворону, за что, подумал Зимин. И вообще – разве ее кто-нибудь заказал? Пусть себе орет, решил Сергей и опустил винтовку. Уже на кухне, глотая вчерашний холодный чай, он вспомнил теорию Фильки Шкворня насчет убийства по своей или по чужой воле и пришел к выводу, что, не лишив ворону жизни, поступил правильно.

На счету Сергея к этому моменту было уже шесть убийств. С шестым – когда он убрал бизнесмена Бутова – возникли проблемы. Нет, сама ликвидация прошла гладко, с места преступления Зимин скрылся чисто, и угрызения совести его тоже не мучили. С совестью Зимин разобрался еще в промежутке между первым и вторым убийствами. Он просто решил принять за основу философию Сан Саныча. Зимин понимал, что в данном случае имеет дело с чистой софистикой, однако эта софистика позволяла ему зарабатывать кучу денег, сменить «СААБ» на шикарный джип, поменять свою квартиру на большую двухкомнатную, накупить красивой дорогушей мебели, а главное – спокойно спать ночами… Значит, такая софистика годилась вполне.

Проблема заключалась в другом. Когда Зимин увидел в прицеле – там, на берегу вечерней реки – обнаженную девушку, разглядел ее лицо и тело, у него просто дыхание перехватило. Если бы не специальный препарат, который Сергей принимал каждый раз перед выполнением заказа, наверное, у него задрожали бы руки. Уже послав смертельную пулю в голову жертвы, Сергей не мог оторваться от оптики – как зачарованный смотрел на эту девушку, на ее удивительную, редкую красоту. Смотрел, пока огромным усилием воли не сумел резко одернуть себя… Ведь нельзя было терять ни секунды!

С того вечера прошла уже целая неделя, а воспоминания о девушке не покидали Сергея и даже нисколько не угасали; наоборот, они становились все ярче и продолжительнее и наконец стали отзываться в сердце острой тоской. И вот настал момент, когда Сергей понял, что должен увидеть эту девушку. Во что бы то ни стало.

День, когда он узнал ее телефон, выдался довольно богатым на события. С утра у Зимина схватило поджелудочную железу (когда-то переболел панкреатитом, и с тех пор железа нет-нет да и давала о себе знать), но Сергей сразу наелся но-шпы, и к обеду отпустило. Оклемавшись, Скрипач поехал с Сан Санычем на стрельбище в войсковую часть.

* * *

Погода стояла отличная, солнечная. Зимин дырявил мишени на расстоянии аж в восемьсот метров – как всегда, без сбоев. Во время перекура он заметил, что метрах в двухстах. какой-то здоровенный детина палит из пистолета по ростовым мишеням, высаживая за несколько секунд всю обойму. Боевиков, что ли, насмотрелся, подумал Зимин… Между тем фигура стрелка, как ни странно, показалась ему знакомой. Сергей взял винтовку и посмотрел в прицел… Кровь хлынула к его лицу, когда он узнал Боцмана, самого злобного из «быков», наезжавших на Сергея в его собственной квартире.

– Дай-ка мне обойму, Сан Саныч… – попросил Зимин, стараясь скрыть свое волнение.

Ничего не подозревавший Сан Саныч протянул Сергею заряженную обойму. Только когда Зимин, зарядив винтовку, начал спокойно целиться в Боцмана, Сан Саныч удивленно раскрыл глаза.

– Сереж, ты чего это… – Закончить он не успел, потому что раздался выстрел.

С головы Боцмана, словно ветром, сорвало бейсболку… Бандит резко обернулся, и тут Зимин выстрелил во второй раз. Боцман, не издав ни звука, упал и закрыл голову руками.

– Сереженька, – у Сан Саныча аж горло перехватило, – ты что, ты его…

– Да не собираюсь я его убивать, – улыбнулся Зимин, – я с этим дебилом только не много поквитаться хочу. Ведь ты же не просил его меня бить, правда, Сан Саныч?

– Да что ты, что ты! Да я только…

– Так я и думал. Значит, это была его инициатива. Он меня ногой ударил… Два раза. Пистолетом грозил. Я уж тогда, помню, с жизнью распрощался. Вот пусть теперь он в штанишки наложит… Я ему устрою кабанью охоту.

– Куда же ты ему попал-то? – с опаской спросил Сан Саныч, глядя в бинокль на неподвижно лежащую тушу.

– А у него кожаный жилет расстегнут, я ему одну полу и пробил. Видишь, какой он умный оказался, лег и лежит тихонечко. А что ему делать? – обстоятельно рассуждал Сергей. – Пистолет ему на таком расстоянии разве поможет?

– Су-у-ука! – донеслось еле слышно. – Ответишь!

– Вот это он напрасно, – сказал Зимин, прицелился и выстрелил еще раз. Со стороны окопавшегося Боцмана долетел не то визг, не то вой.

– Контузило, должно быть, – оценивающе сказал Сан Саныч, – Сережа, хватит… Прекращай.

– Конечно, контузило, – ответил Зимин, – пуля-то в пяти сантиметрах от башки прошла. Ну и нормально! У меня после той беседы сутки голова, болела, а бок и вообще целую неделю. Теперь и у него башка поболит. Хотя чему там болеть, мозгов-то нету.

– Все, Сережа, ты его уже и так наказал… Пойду успокою. – И Сан Саныч неспешным шагом направился к лежавшему все так же неподвижно Боцману…

Отложив в сторону винтовку, Сергей усмехнулся. Он был убежден, что Сан Саныч уладит дело миром: на сегодняшний день Скрипач в блатной табели о рангах стоял неизмеримо выше Боцмана.

Вечером того же дня Сергей по своим собственным каналам, без участия Сан Саныча, узнал телефон Иры Неверовой, но позвонил только на следующий день. Всю подоплеку убийства Бутова Зимин не знал, но о том, что Ира замужем, был осведомлен, и выбрал время, когда муж должен быть на работе. Волновался Сергей просто жутко. «Пошлет подальше, – думал он, – что я тогда буду делать? С ума сойду…»

– Алло, – сказал в трубке мягкий женский голос, – алло… Что вы там только дышите, скажите что-нибудь. Сейчас ведь трубку положу и больше поднимать не буду!

– Подождите, – едва успел Зимин, – не кладите трубку, пожалуйста! Ира, это вы?

– Да, я… – в голосе прозвучало некоторое недоумение, – а вы, простите, кто?

– Вы меня не знаете… Нам с вами надо поговорить. – Зимин собирался сказать не что другое, оригинальное, но при звуках этого голоса у него словно отшибло мозги. – Когда мы сможем встретиться?

– Странно все это… Почему я должна с вами встречаться? – Ира будто размышляла вслух. – Ну хорошо, вы сегодня можете?

– Да, конечно! Я буду вас ждать в машине на Новом Арбате, у Дома книги… В шесть. До вечера!

– Подождите, – Зимину показалось, что девушка улыбается, – машина-то какая?

– Конечно, что это я… Джип «мицубиси-паджеро», темно-зеленый.

– Неплохо бы еще узнать, как вас зовут…

– Сергей.

– Хорошо, Сергей… До встречи.

Положив трубку, Зимин еще несколько минут сидел на диване, уставившись в окно. Он не мог понять, почему ему так повезло, почему Ира сразу же согласилась встретиться. Он не знал, что Неверов своими выяснениями отношений довел жену до крайней степени раздражения и усталости… Ира чувствовала: еще немного – и у нее будет нервный срыв. Она понимала, что единственный выход – найти какую-то отдушину на стороне.

РАЗБОРКА

Очередная встреча Итальянца с Молотом происходила на загородной вилле последнего. Похолодало. За окнами моросил дождь, а у камина, в больших уютных креслах, было тепло. Хорошему настроению должен был бы способствовать и коньяк «Курвуазье» – настоящий, привезенный из Парижа. Итальянец, однако, выглядел злым и раздраженным, пил одну рюмку за другой, молчал.

– Ты чего это такой смурной? – спросил наконец Молот, смакуя коньяк.

– А то, что пора нам с тобой напрямую перебазарить, – тон Итальянца был сухим, резким, – есть у меня мыслишка, что ты темнишь.

– У-у-у… – протянул Молот, – вот оно что… От тебя, знаешь ли, я такого не ожидал. Ладно, говори, какая там твоя мыслишка.

– Тебе название «Сто пудов» ничего не говорит?

– Присказка такая есть… Сто пудов. Это значит – точно, наверняка.

– Молот, кончай лепить, ты меня что, за лоха держишь? «Сто пудов» – мой ресторан, и ты об этом прекрасно знаешь. Твои пацаны раскололись.

– Какие «мои пацаны»?

– А которые на этот ресторан наехали. Так и сказали, что их Вова Южный прислал. А что Вова Южный – твой человек, это сегодня только разве что фраер какой-нибудь не знает. Ну, как отмазываться будешь? Мне даже интересно.

– А ты пацанов-то больше слушай. Твои орлы как начнут кости ломать – кто угодно что угодно скажет: Не то что Южный – скажут, Ельцин или Клинтон прислали. Ты с самим Южным говорил?

– А что мне Южный? Южный не в том авторитете. Я с тобой говорю!

– Давай мне сюда этих пацанов, я с ними сам беседовать буду. Где они, пацаны?

– А пропали они, родимые! Сразу после того, как раскололись. Где, говоришь? Думаю, на дне речном. Неужели и это не твоя работа?

– Слушай, Итальянец… – Молот по-прежнему блестяще владел собой, только глаза его сузились и приобрели стальной оттенок. – Давай так… Ты будешь накатывать тогда, когда у тебя за душой будет что-то конкретное. А так, на сладенького – знаешь, вор на вора так не наезжает. Это, братан, беспределом называется, и я могу вынести данный вопрос на сходняк. Если я этого делать не стану, так только из-за того, что пару лет назад ты мне очень помог, сам знаешь как, и я тебе по жизни должен. Но чтоб больше я такого от тебя не слышал… Рассержусь. – Оба авторитета с минуту молчали, потом Молот продолжил: – У меня, может, тоже в отношении тебя кое-какие мыслишки есть… Я же их не высказываю – дорожу нашей дружбой.

– Ну, говори… – мрачно усмехнулся Итальянец, – я же сказал. Зачем за душой держать…

– Снайпера ты что-то слишком резво искать начал.

– Не понял… Мы оба ищем!

– Оба, но ты начал это делать без меня, решил меня бортануть… Сиди спокойно, не дергайся, – сказал Молот, видя, что глаза Итальянца загорелись как угли, – а то еще глупость какую-нибудь сделаешь. Почему ты мне не сказал, что вчера жена Неверова с каким-то человечком на Арбате встречалась? Почувствовал, что новая ниточка протянулась, решил ею без меня воспользоваться? Вот и начал я думы всякие думать… Зачем, думаю, Итальянцу без меня на снайпера выходить, а? Не затем ли, чтоб меня самого заказать? А дальше я подумал: может, Итальянец паханом всей московской братвы стать хочет? Может, это именно он Золотого заказал?

– Ты… – прохрипел Итальянец, – ты мне… Такие слова?! Не прощу. Никогда не прощу…

– А что ты обиделся? – как ни в чем не бывало проговорил Молот. – Мало ли какие мыслишки у людей в головах бродят… У тебя вон тоже – будто бы я на твой ресторан наехал. Свои мыслишки – если они, конечно, только мыслишки, не подтвержденные фактами, – надо в задницу засовывать, Андрюша. На вот, выпей коньячку и расслабься, браток…

Опрокинув рюмку, Итальянец процедил сквозь зубы:

– Не зря тебе такое погоняло дали…

– Да и тебе, видно, не зря… Вон ты какой – горячий, заводной. Просто сицилиец какой-то. Чего доброго, шмальнешь еще в меня, а?

– Шмальнешь тут, пожалуй, когда ты все время в кармане палец на спуске волыны держал…

– А ты не зли старика! – улыбнулся Молот и, вынув из кармана небольшой вороненый «вальтер», положил его на стол.

– Ладно, Молот… Проехали.

– Не совсем. Важную вещь я тебе сказать не успел… Марину, куколку свою, давно видел?

– Марину? Да вот как мы в бане ее оприходовали… С тех пор и не видел.

– И не увидишь. Мои пацаны ее завалили.

– Что? – Итальянец аж с кресла приподнялся.

– Она на ментов работала, Андрюша.

– Быть не может!

– Еще как может… Понимаешь, что-то мне в ней не так показалось. Ну уж больно ласковая была сучка, уж такая добренькая, такая сладкая… Поручил я ее пасти. И очень скоро она с Вороновым встретилась. Ну, ребятки ее прижали, она все и рассказала. А потом что с ней было делать? Не оставлять же, сам понимаешь. Ну да ты не горюй из-за телки, сколько таких у нас еще будет! Она сейчас небось уже в раю.

– Жалко все же… Умелая была, да и фигурка – ты же помнишь. Ну ладно. Воронов… Что-то знакомое. Это опер, что ли?

– Нет, он частный детектив.

– Так привалить его, и всех делов!

– Я же говорю – Итальянец он и есть Итальянец… Во-первых, он давно с Дугиным в паре работает, и если что, Дугин тебя из-под земли достанет. Во-вторых, и это гораздо хуже, его сам Сократ уважает.

– Сократ? – вытаращил глаза Итальянец. – Это с какого же бодуна?

– Не с бодуна… Было там дельце одно. Рассказывать не буду, тем более что и сам толком не знаю. Воронов тогда Сократа прижал, и тому даже пришлось за кордон отвалить. Правда, он и сам собирался, но не в этом дело. А потом вроде корешам Сократа этот Воронов здорово помог… В частности, Деду. А главное, по-моему, то, чего и объяснить-то никто не сможет. Почему вдруг один человек другому нравиться начинает, хотя они скорее враги, чем кореша? Короче, завалишь Воронова – будешь отвечать перед Сократом.

– Так, может, нам этого Воронова купить?

– Это вряд ли выйдет, уже пытались. Беда в том, что он не нищий мусор, а мужик при бабках. Клиенты часто богатые, платят хорошо. Помочь нам найти снайпера он бы, конечно, мог… Только ведь опередит, падла. Профессионал. Раньше нас его возьмет, и что нам толку?

– Это верно… Да, чуть не забыл: мужик, который с женой Неверова встречался, вчера в тир ездил.

– Знаю, Андрюша. И что там?

– Пасем…

– Пасите. На всякий случай и я пасти буду. Без обид, договорились?

– Заметано.

ЧТО СКАЗАЛА МУЗЫКА

Когда-то одному из коллег Зимина, блестящему альтисту и очень красивому мужчине, изменила жена. Ситуация вышла на сто процентов как в анекдоте: вернувшись с гастролей на два дня раньше обещанного срока, музыкант обнаружил супругу в постели с мужчиной, и даже непосредственно во время любовных услад. Супруга тут же нырнула под одеяло, а ее любовник почему-то вскочил и кинулся надевать брюки – прямо на голое тело. Он все никак не мог попасть ногой в штанину, чуть не упал… Обманутый муж посмотрел на него, на жену, потом ушел на. кухню, сидел там, курил, пока не хлопнула входная дверь – мужик выскочил как ошпаренный.

Музыкант жену простить не смог, выгнал, благо квартира принадлежала ему. Переживал, однако, чудовищно.

– Скажи, Серега, – спросил он Зимина, – как это вообще могло произойти, почему? Ты бы только видел этого мужика! Ниже меня на голову, тощий… Тело хилое, белое, аж в синеву. Лысый, сволочь, как коленка! А пиписька… Да, другим словом я это назвать не могу! Пиписька-то какая! Жалкая, крошечная, острая, как морковка… Лучше бы я ее не видел. Серега, поверь: этого сморчка со мной вообще сравнить невозможно! А работает знаешь кем? Водителем у какого-то директора завода… Серега! Может, ты думаешь, что я ее не удовлетворял? Да у нас все было, все, что в постели мужик с бабой могут сделать… И это было просто великолепно! Серега, почему?

Что мог ответить Зимин? Да ничего. Он и сам не мог взять в толк, почему умницу, красавца и денежного мужика променяли на какое-то никчемное существо с морковкой между нижних конечностей.

Почему люди сходятся, что толкает их в объятия друг к другу – тайна сия великая есть, подумал Зимин и сегодня, когда Ира Неверова, женщина потрясающей красоты, словно сошедшая с обложки элитного журнала, ответила ему взаимностью. Ему – невысокому, лысоватому, располневшему… Да он и в мечтах себя с такой женщиной представить не мог! Но в жизни – и объяснение этому найти нелегко – зачастую происходят вещи круче, чем может представить себе даже самая богатая фантазия.

Когда Сергей и Ира встречались, им было абсолютно все равно, что делать: ехать в ресторан, за город – погулять в лесу – или просто сидеть в машине, курить и разговаривать. В любом случае им было хорошо вместе… Ира даже не интересовалась, чем Сергей занимается, – он сказал ей как-то, что у него свой небольшой бизнес, и этим она ограничилась… Они уже целовались – подолгу, страстно, – но до большего пока не дошло. Пригласить Иру к себе Сергей все никак не решался: очень боялся отказа.

В тот вечер Ира была особенно ласкова, смотрела на Сергея с нежностью. Когда они вышли из уютного японского ресторанчика, девушка сказала:

– А теперь мы поедем к тебе… Если, конечно, ты меня не обманул и у тебя на самом деле нет жены.

– Ты… Мы… Конечно, поедем! – Зимин от радости чуть дар речи не потерял.

Войдя в квартиру Зимина, Ира осмотрелась по сторонам и подняла брови:

– Хм… Где же евроремонт?

– А что, разве… – Зимин запнулся, – разве обязательно…

– Да ладно, – рассмеялась Ира, – я тебя разыгрываю! На самом деле этот евроремонт у меня уже в печенках сидит… Надоело. Все белое, как в больнице или офисе. У нас дома такой… Я ужасно рада, что у тебя хватило вкуса не делать этого. Смотри, как все классно – кругом светлое дерево… Молодчина! – Ира чмокнула Сергея в щеку. – Ну, что мы будем делать?

– Может быть, выпьем кофе? – промямлил Зимин.

– Давай! Только варить будешь сам: мне интересно, как ты приготовишь.

Когда Зимин через несколько минут вернулся из кухни с подносом в руках, он увидел, что Ира стоит посреди комнаты со скрипкой в руках. Девушка повернулась к Сергею; в ее глазах светилось радостное изумление.

– Сережа, – произнесла она шепотом, – что это?

– Скрипка…

– Чья?

– Моя.

– Ты что же… играешь?

– Я вообще-то музыкант… По профессии. А сейчас… В общем, мой оркестр распался, и…

– Все. Никаких слов. Только музыка…

– Хорошо, – послушно сказал Сергей.

Когда он взял из рук Иры скрипку, то немного удивился, до чего же она легкая… И сразу же понял, почему ему так показалось: руки привыкли ощущать тяжесть винтовки.

– Что бы ты хотела? – спросил Зимин, когда оторопь от этой мысли прошла.

– Можешь Чайковского?

– Могу…

Скинув туфельки, Ира с ногами забралась на диван… Через несколько секунд комнату заполнили звуки удивительной красоты.

Ире показалось, что она находится на другой планете или в другом измерении, где тем не менее происходит то же, что и на Земле. Сначала Ире стало холодно, ей показалось, что окно покрылось морозными узорами, а дыхание изо рта выходит в виде легкого белого пара… Вот скрипит под ногами снег, а где-то вдали мчится тройка с бубенцами… А вот уже стало теплее, лед на реке треснул, и льдины, вставая на дыбы и опрокидывая одна другую, повалили вниз по течению, сначала медленно, а потом все быстрее… В воздухе запахло весной, то есть счастьем, любовью и чудовищными авантюрами. Побелели яблони и вишни… На лугу показалась первая трава, запели кузнечики… Уже жарко, и в лесу просто с ног шибает медвяный аромат цветов… Кричит кукушка, будто серебряные гвоздики в деревянные рамки заколачивает, но Ира не успевает ее спросить, сколько ей осталось бродить по свету, потому что налетает ветер, и деревья медленно, печально снимают свои рыжие парики. И вот на осине, стоящей поблизости, остается всего один золотой лист; ветер наконец срывает и его… Лист кружится, падает медленно, словно на качелях качается… Ниже… Ниже… Все. Он на земле.

Скрипка уже давно смолкла, а Ира все еще смотрела в окно, но видела в нем не тихий московский дворик, а некие иные миры – параллельные или как там их еще называют.

– Что это было?

– «Времена года»…

– Я так и думала. – Ира тряхнула волосами, будто выходя из состояния транса, а потом снизу вверх посмотрела в глаза Сергею и сказала очень тихо: – Пожалуйста, не бросай меня… По крайней мере сейчас.

Сергей аккуратно положил скрипку и опустился на диван возле Иры…

– Свет… Скорее, – сказала Ира, – нет, подожди… Ночник можно оставить.

Оно было перед Сергеем – это желанное, великолепное тело. Он видел его во второй раз в жизни… Теперь уже не через оптический прицел винтовки.

Потом Ира с Сергеем лежали рядом, и ее голова была на его плече…

– Знаешь, – задумчиво проговорила Ира, – муж у меня часто выпытывает всякие подробности… Ну, как это было, с кем, в каких позах. Ты ни разу не спросил меня, но я почему-то сама хочу сказать тебе, что у меня уже был любовник… И недавно он погиб. То есть его убили. Это произошло… В общем, я была рядом. Так вот… Когда ты играл, мне почему-то показалось, что в смерти Бутова… его фамилия была Бутов… что в смерти Бутова виноват… – Ира сделала паузу, и Сергей почувствовал, что у него на лбу появляется холодный пот, – …виноват мой муж, Борис.

– О Господи… – У Сергея будто камень с сердца свалился. – Вот так догадка… Ничего себе. Откуда ты это взяла? И почему именно когда я играл?

– Не знаю… Когда ты играл, у меня перед глазами все как-то расплылось… И мне вдруг показалось, что у тебя в руках не скрипка, а винтовка.

– Странная ассоциация, – состояние растерянности и страха вернулось к Сергею вновь, – но даже если и так, то почему все– таки в смерти Бутова виноват твой муж?

– Не знаю… Не спрашивай. Шестое чувство, ясновидение, интуиция… Назови как хочешь. И теперь… Хуже всего, что я теперь боюсь.

– Чего ты боишься?

– Что Борис выследит нас, опять наймет того же самого убийцу и тебя застрелят, как тогда Бутова… Откуда-нибудь из леса.

– Ну, это вряд ли! – как-то против его воли вырвалось у Зимина, и он, запнувшись, посмотрел на Иру.

– Почему вряд ли? Почему, Сережа? – привстав на локтях, девушка в упор смотрела на Зимина.

– Да нет, это я так… – Сергей лихорадочно думал, как выйти из этого сложного положения. – Мне в детстве гадалка нагадала, что я от воды умру… Ну, утону где-нибудь, – соврал он, – а значит, пуля мне не грозит.

– Правда? Боже, как это здорово! Счастье мое, любимый… Хорошо, что ты мне об этом сказал! Я больше не буду бояться за тебя, не буду, милый, солнышко мое…

Когда Зимин через минуту вышел на кухню за сигаретами, его руки дрожали.