Текст книги "Занавес молчания"

Автор книги: Андрей Быстров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

9

Собравшись было долить себе коньяка, Фолкмер вдруг отставил бутылку:

– Откуда у тебя эти сведения, Рольф? Я имею в виду, насколько они точны?

– Полагаю, точны, – сказал Pay. – Источник под псевдонимом Каспер сидит в Москве, в сердце ФСБ. При первой встрече я попросил его лишь осторожно навести справки о судьбе находившихся в Шпандоверхагене обломков – пользуясь как инструкцией дневниками фон Шванебаха, я объяснил, о каких обломках идет речь. Но поведение Каспера, его реакции и его информация вдохновили меня действовать смелее… Познакомившись с его очередными файлами, я понял, что он не может не быть причастным к УНР, и вот тут я дожал его до конца.

– Он причастен к УНР?

– Разумеется. Иначе он бы не наскреб и половины того, что я от него получил, будь он сам Джеймс Бонд.

– Тогда я не стал бы ему доверять. Ну с какой стати он сдаст тебе проект «Мельница»? Что-то здесь не так.

Pay постучал ногтем по бокалу, а Фолкмер вновь приступил к обязанностям виночерпия.

– Я создал видимость, – Pay заговорил медленно и веско, – что немало знаю и хочу только дополнить мою информацию, а заодно проверить и самого Каспера. Я вел беседу так, чтобы Каспер был убежден: он не единственный мой источник.

– А это в самом деле так?

– Не совсем. В части УНР – естественно, нет. Но осталась кое-какая мелочь эпохи «Литтфасшелле», кое-какая информация, которую я ловко вворачивал в разговор. Каспер едва ли мог сомневаться, что в моих силах устроить перекрестное зондирование, раскрыть любую его ложь, поймать на умолчании. Он профессионал и знает, как широко применяются эти трюки.

– По-моему, этого мало.

– Еще личностный фактор. Наш Каспер – прагматик, у него два принципа, по русским поговоркам: «Своя рубашка ближе к телу» и «Лучше синица в руке, чем журавль в небе».

– Другими словами, – спросил Фолкмер, – он не слишком верит в успех «Мельницы»?

– Может быть, и верит. Но «Мельница» – далеко и гипотетично, а я рядом и предлагаю выбор между хорошим гонораром и угрозой разоблачения. Ты не знаешь, как теперь поступают в России с предателями? Смертная казнь там как будто отменена?

– Нет, не знаю.

– И я не знаю, но вряд ли отправляют отдыхать на Канары.

– Да, – согласился Фолкмер, – при таких условиях, пожалуй, ему доверять можно. Но ты сказал «наш Каспер». Чей это «наш» – «Литтфасшелле»?

– Когда-то. Теперь он американский, ЦРУ.

– Ого! А не мог ли он выложить американцам то же, что и тебе? Я не хотел бы перебегать дорожку дяде Сэму, рука у него тяжелая.

– Конечно, я спросил его об этом, и он ответил – нет. Американцы этим не интересовались, а проявлять инициативу, как ты понимаешь, он не спешил.

– Ты ему веришь – в этом?

– Да. Меня он обманывать не посмеет, чересчур для него рискованно, да в этом вопросе и незачем. Но я верю ему не только поэтому. «Левензанн» для американцев – закрытая тема, ее закрыл навсегда сам фон Шванебах. С чего бы, с каких таких праздников, американцам возвращаться к ней через полвека, да еще в России? Они и не помнят о «Левензанне».

– Могла быть утечка.

– Как видишь, ее не было.

– О'кей, Рольф! – воскликнул Фолкмер, сложив пальцы колечком. – Ты меня убедил. Но как мы достанем «Мельницу»? Высадим на остров Суханова пару штурмовых отрядов?

– Хорошо бы вообще стать диктатором и объявить войну России… Нет, Йохан, я не столь радикален, но туз в рукаве у меня есть. Открой файл под названием «Мельница 1».

Повернувшись к монитору, где плясала веселая геометрическая заставка, Фолкмер щелкнул мышью указанный файл. Он прочел его быстро, а размышлял долго.

– Все это замечательно, Рольф… Похищение профессора Довгера… Такое решение напрашивается, но, по-моему, ты избрал слишком сложный путь. Если ты хочешь попасть из Вены в Линц, не обязательно лететь через Южный полюс с выходом на орбиту Луны. Насколько я понимаю, все эти географические красоты возникли из-за единственной трудности – вывоза похищенного профессора из России? Если поднапрячься, я смогу вывезти оттуда хоть целый полк.

– Канал Клейна?

– Да. Его будет непросто получить, но, думаю, я сумею договориться с Клейном. Честное слово, Рольф, я не стал бы теперь соваться к нему… Но тут игра крупная, и некоторыми правилами можно пренебречь.

– Не годится.

– Почему не годится?

– Потому что в моем плане заложена безупречная имитация гибели профессора, притом, заметь, гибели совершенно случайной. Что сделает УНР? Заменит его кем-то другим, на теперешней стадии это возможно. И это все… А если они будут знать, что Довгер не погиб, а похищен, удвоят, утроят бдительность, и нам не подобраться к «Мельнице». Зачем нам Довгер без образцов с дельта-включениями? Я рассчитывал, что после того как мы склоним его на свою сторону – а у него не будет другого выхода, – мы вместе с ним придумаем, как добыть образцы из лаборатории. Тут нам поможет только он, но лишь в случае, если его будут считать погибшим. Иначе ничего не выйдет. Он знает все входы и выходы, знает, кого послать и как инструктировать. Открытое похищение все эти входы и выходы закупорит для Довгера и для нас, да УНР еще и затеет хитрую контроперацию.

– М-м… Согласен. Но вот что касается воплощения твоих идей…

– Парень из службы электронной разведки говорит, что такое реально.

– Ты с ним поделился?

– Как бы задним числом. Я сказал ему, что бывший мой коллега по «Литтфасшелле» хвастался похожим фокусом, который якобы провернул для чего-то. Я попросил этого парня оценить осуществимость – мол, если врет, выведу на чистую воду. Это реально, Йохан. Каспер сориентирует нас в графике передвижений Довгера. Профессор довольно часто летает в Санкт-Петербург и обратно.

– Почему все-таки Санкт-Петербург? Их центр не в Москве?

– У них нет центра.

– Санкт-Петербург! – взгляд Фолкмера стал мечтательным. – Как удобно для канала Клейна…

– Забудь. Помимо того что я говорил тебе о мнимой гибели Довгера, есть и то, что говорил ты.

– А что говорил я?

– Игра очень крупная! А ты собираешься раскатывать на машине по России с профессором в багажнике? Любая случайность, и всему конец. В моем же плане нет места случайностям.

– Не запутаться бы в русских радарных сетях…

– Я знаю, какая нужна аппаратура и кто с ней будет работать.

– Кроме радаров есть спутники.

– Компьютерные вычисления решают эту проблему. Зная позицию каждого спутника в каждый момент времени, мы выберем слепое пятно. У нас будет специальная программа.

Фолкмер криво улыбнулся:

– У тебя на все готов ответ. Ну а деньги? Ты представляешь, во сколько обойдется твой гениальный замысел?

– Примерно подсчитал, – ответил Pay. – Миллионов шесть в долларах. Для гарантии, с побочными расходами, скажем – десять.

– У тебя они есть?

– Нет.

– У меня тоже. – Фолкмер поднялся со стула и посмотрел на циферблат своих часов. – Спасибо за интересный рассказ, Рольф, я не зря потратил время и получил истинное удовольствие. Так… Если я позвоню прямо сейчас, могу застать мою Наоми в одном ресторанчике…

– Сядь.

– Зачем? Добро пожаловать в дивный новый мир, но его творцами будем не мы…

– Садись, Йохан. – Невольно подчиняясь повелительному тону, Фолкмер опустился на стул. – Где-то есть человек, который одолжит мне эти деньги… Или даже подарит.

– О да! Билл Гейтс, например. Или Стивен Спилберг. Ты уже назначил им аудиенцию?

– Я имею в виду конкретного человека, – пояснил Pay. – А мое «где-то» означает, что он скрывается. Я не знаю ни страны, где он сейчас живет, ни имени, которое носит.

– Как же его можно найти?

– Можно. Все то, чего не знаю я, знает Гюнтер Фроймюллер.

– Президент корпорации «Траттниг»?

– Да, он. Беда в том, что я представления не имею, на какой крючок его ловить. К нему не ведет ни одна дорога. Ничего нет.

– Совсем ничего?

– Совсем.

Фолкмер ткнул пальцем в экран:

– Тогда почему бы и его не похитить?

– Входишь во вкус? – поддел Pay.

– А что? Старый добрый метод…

– Старый-то он старый, но вот добра от него не жди. С Довгером совершенно другое дело, но здесь? Не говоря о трудностях, похищение человека – серьезнейшее преступление, Йохан. Любого человека, а уж Фроймюллера… Нам это не сойдет с рук, и наше предприятие закончится не начавшись.

– Как же быть, Рольф?

– Вот это и станет твоим первым заданием. Найти подход к Фроймюллеру. Здесь нужен твой изобретательный ум…

– Милое дело!

– А ты думаешь, я пригласил тебя так, поболтать, от скуки? И не медли! Кто знает, сколько у нас времени?

– О'кей. – Фолкмер со вздохом кивнул. – Начну завтра же.

– Почему не сегодня?

– Потому что, – возмутился Фолкмер, – кроме патологической алчности мне свойственны и другие человеческие слабости. Ты о них не слышал? У людей бывает потребность в еде, отдыхе, сексе. Да и подумать мне надо, переварить твои откровения!

– Думай лучше о задании… Кстати, о сексе. У твоей Наоми Кемпбелл есть подружка?

– Клаудиа Шиффер.

– Как, по-твоему, не поздно еще позвонить в тот ресторанчик? Заодно закажешь у них что-нибудь изысканное с доставкой, а Наоми пусть берет подружку и с ней – сюда.

– Из всех твоих идей, – оживился Фолкмер, – эта мне нравится больше всего.

Он поднял телефонную трубку и принялся набирать номер.

10

17 февраля 2001 года

15 часов

В клубе «Вавилон» звучала не ультрамодная синтетическая музыка, а ни много ни мало ария из «Волшебной флейты». В углу бара хозяин заведения Эрик угощал кофе и коктейлями постоянного клиента, Клауса Штайнера. Пятидесятилетний подслеповатый Штайнер (очки он надевал только когда водил машину, а контактных линз не признавал принципиально) щурился на картины, узоры ковров и драпировок, а также на девиц, проплывающих по гостиной в прозрачных платьях, в чулочках с подвязками. Кое-кто из них брал под руку дородных бюргеров, увлекая к двери, ведущей к джакузи. Днем клиентов было наперечет, но они были.

– Никак не могу с тобой согласиться, Эрик, – говорил разомлевший от коктейлей гость, – никак не могу. Немецкие машины я не ругаю, но «Винес Вирбел» – это высший класс! Считай. Двигатель турбо, четыре на четыре, триста сил – раз! Коробка передач автоматическая, с электронным управлением – два! Адаптивная система «инста-трэк» – три! Нажатием кнопки переключаешь режимы трансмиссии на любой скорости. А надежность, а комфорт? И это наша, австрийская машина! Как ее не купить, как не поддержать отечественную промышленность? Я патриот, Эрик!

– Она дорогая, – завистливо сказал Эрик, которому такая машина была не по карману.

– Каждому свое, – философски-хвастливо заметил Штайнер.

– Еще коктейль, Клаус?

– Спасибо, нет, мне за руль садиться… Где же Наташа?

– Сейчас придет. Ты берешь ее за город, до завтра?

– Да, как обычно. Если задержу, поставь в счет… Очень она сладкая, не хочется отпускать!

Эрик понимающе хохотнул. В эту минуту в баре появилась золотоволосая русская красавица Наташа. Она была одета (если слово «одета» тут подходит) в ничего не скрывающий топик и черную кожаную юбчонку, скрывающую еще меньше. Обняв Штайнера за шею, она прижалась к нему. Волнующие запахи, прикосновение роскошной груди – все это заставило Штайнера вскочить.

– Едем, Клаус? – промурлыкала Наташа на исковерканном немецком. – К тебе на виллу?

– Да, дорогая.

– О милый! Я так счастлива…

У выхода Штайнер заботливо накинул шубку на плечи девушки, сам придержал для Наташи дверь. Купленная позавчера машина «Винес Вирбел», предмет его гордости, сияла голубым перламутром на стоянке, метрах в десяти от подъезда. Среди других машин она выделялась надменной элегантностью.

Небрежно подойдя к ней, Штайнер открыл дверцу.

– Это твоя машина? – ахнула Наташа. – С ума сойти!

– Ничего особенного, – с показным равнодушием отмахнулся Штайнер. – Пара удачных контрактов.

– О, какой ты великий… Супермен!

Низенький, лысеющий, полноватый супермен сел за руль, надел очки. Польщенный (даже оплаченным комплиментом, о мужчины!), он взял с места такую скорость, что Наташа испугалась:

– Потише, пожалуйста…

– Тихо я не умею!

Проезжая мимо золотого Штрауса, Штайнер приветствовал его стилизованным нацистским салютом и громко, фальшиво напел что-то из его бессмертных творений. Наташа (выпускница консерватории), поморщилась, предусмотрительно отвернувшись от Штайнера.

За городом Штайнер мчался как на пожар. Пламя пожара – пламя неутоленной страсти – и впрямь в нем пылало, и Штайнер торопился. Он поглядывал на девушку хищно и слащаво.

Клаус Штайнер любил русских проституток. С девушками из Западной Европы не то… Однажды, например, Штайнер вдвоем с другом веселились на вилле, пригласив девушек по телефону, и что же? Громила-охранник взял деньги вперед, впустил двух француженок, которые вели себя как резиновые. Не целовались, даже грудь ласкать не позволили! Сразу вспомнилось: феминизм, борьба за права женщин, «секшуал харрасмент», профсоюзы и прочие смертельно скучные вещи. Ну нельзя же так! А с русскими… О, русские! Они нежные, ненасытные, исключительно развратные. Хороши еще полячки и темнокожие девушки, но сегодня Штайнер с Наташей.

Желто-золотой «ягуар» легко обошел его и устремился вперед. Веселый бес проснулся в Штайнере. Сегодня он супермен! Ты хочешь гонок – будут тебе гонки.

Машина Штайнера наращивала скорость. Расстояние до «ягуара» быстро сокращалось, и вот Штайнер уже обгоняет!

Дерзкий «ягуар» поднажал, приняв игру. Машины неслись бок о бок. Вперед на полкорпуса вырывалась то одна, то другая. Наташа поминутно зажмуривалась, но и ее захватил гоночный азарт. Штайнер же был преисполнен решимости не ударить перед девушкой лицом в грязь!

Дорога поднималась на холм, и из-за него медленно и величественно выплывала кабина громадного грузовика «Интернешнл». Штайнер проделал молниеносный мысленный расчет. Сейчас резкий рывок, и он эффектно вылетает перед «ягуаром» из-под самого носа грузовика… Не прижиматься же трусливо к обочине к вящей славе конкурента! Пора…

Штайнер все рассчитал правильно, неправильно повела себя его машина, его «Винес Вирбел». Проскочить он успел, но вдруг машина перестала слушаться руля. Как ни выкручивал Штайнер рулевое колесо, она пошла юзом, ударилась о борт грузовика, и ее отбросило на обочину. К счастью, Штайнер вовремя погасил скорость, и он, и девушка отделались ушибами. От более серьезных травм их уберегли – особенно Штайнера, на чью сторону пришелся скользящий удар, – подушки безопасности. Грузовик с ревом скрылся вдали, а «ягуар» остановился и попятился назад. Штайнер, проклиная все сущее в мире, выпускал воздух из раздутых подушек (в «Винес Вирбел» это достигалось особым и не очень простым способом). Наташа с удивлением разглядывала свороченную дверцу, болтающуюся на одной петле, – она еще не осознала, как им сказочно повезло.

Молодой парень из «ягуара» подбежал к пострадавшей машине:

– Как вы? У вас все в порядке?

– Сам видишь, – буркнул Штайнер. Он попытался тронуться с места, но машина ответила только жалобным скрежетом. – Я тут прочно застрял! В суд бы на тебя подать…

– Извините! Я вас не заставлял.

Штайнер и сам понимал, что водитель «ягуара» не виноват, а потому раздраженно махнул рукой.

– Могу я чем-нибудь помочь? – спросил парень.

– Да, – неожиданно сказала Наташа. Она вышла из машины, соблазнительно распахнула шубку, под которой было больше видно, чем не видно. – Куда ты едешь, милый?

– Домой, – ответил парень несколько ошарашенно.

– Ты живешь один? Хочешь, скрашу твое одиночество? Пятьсот долларов за радужную ночь.

– Долларов?

– Мне и евро нравятся, по текущему курсу.

Парень захлопал глазами:

– Э, а как же….. – Он несмело указал в сторону Штайнера.

– Папа не против. Ты не против, папа?

– Стой! – Штайнер подскочил. – А что скажет Эрик, я его друг, я его постоянный…

Он осекся, покосившись на парня.

– Любовь – особый бизнес, милый папа. Ты ведь ходишь к Эрику не только из-за меня? А мне на него плевать! С марта я выступаю в «Рубиновом Фламинго», вот так… Пока, супермен!

Наташа послала Штайнеру сверкающую улыбку и села в «ягуар». Парень тоже улыбнулся, виновато-лукаво:

– Сдается, приятель, эту гонку я по всем кругам выиграл. Не сердись.

Он вернулся в свою машину и дал газ.

– Твою мать! – выругался Штайнер по-русски, глядя на удаляющийся «ягуар». Этому крепкому русскому выражению, как и другим, он научился у Наташи.

11

18 февраля 2001 года

10 часов утра

В свои двадцать два года Александр Ламарк был законченным подонком. Он приторговывал наркотиками, его привлекали к суду за аферы с Интернет-магазинами, он крал и подделывал кредитные карточки, не брезговал делишками с фальшивыми деньгами и драгоценностями – словом, на свете мало нашлось бы противозаконных предприятий, к каким не приложил руку Александр Ламарк. Он и в Австрии поселился в обход закона, улепетывая от французского правосудия. Было на его счету и убийство в драке… Чего только не было, кроме денег. Да, не сумел он разбогатеть, несмотря на все его нечистые усилия, так что великолепная машина «Винес Вирбел», на которой он ехал сейчас из Вены в Амштеттен, принадлежала не ему. Ее купил в подарок любовнице венский коммерсант, он и нанял Ламарка, чтобы перегнать машину. Ламарк, сидевший на мели, рад был и небольшому (вот странно – законному!) заработку. Он подумывал об угоне «Винес Вирбел», однако благоразумно отказался от этой идеи. Связей в Австрии пока нет, с угнанной машиной только неприятности наживешь.

Молоденькая девушка в очках, одетая как студентка, голосовала у дороги. Ламарк плотоядно осклабился и затормозил. Девушка наклонилась к окну.

– Куда вы едете? – спросила она.

– В Амштеттен.

– По пути! Подбросите до Санкт-Пельтена?

– Садитесь.

Озябшая девушка с радостью залезла в машину, и Ламарк погнал дальше, механически рассказывая пустые, вычитанные из бульварных газет анекдоты о поп-звездах. Его немецкий был довольно чист, чего нельзя было сказать о его намерениях.

Поворот на Санкт-Пельтен остался справа. Ламарк не снижал скорости.

– Эй! – воскликнула обеспокоенная девушка. – Мы проехали Санкт-Пельтен!

– Разве? – Ламарк ухмыльнулся. – Да кому он нужен… Вот найдем спокойное местечко, сделаешь мне хорошо.

– Остановите машину!

Ламарк щелкнул ножом с выкидным лезвием:

– Заткнись и сиди тихо, грязная тварь.

Несчастная девушка, на беду свою попавшая в машину Ламарка, вжалась в сиденье ни жива ни мертва. Она дрожала, как зайчонок, завидевший коршуна. Ламарк давил на акселератор.

Дорога была пустынной. Ламарк выискивал, где бы свернуть, когда показался идущий навстречу старый красный «форд». Он приближался, и девушка положила ладонь на ручку дверцы. Распахнуть дверцу, когда машины вот-вот поравняются, закричать…

Ламарк заметил ее движение. Нож мелькнул перед лицом девушки.

– Тварь…

Но пленницу Ламарка уже ничто не могло остановить. Вне себя от ужаса, она рванула ручку, хотя «форд» был еще довольно далеко. Ламарк бросил нож, схватил ее за локоть правой рукой, левой удерживая руль. Но то ли он уделял больше внимания пленнице, чем управлению, то ли с «Винес Вирбел» что-то случилось, но машина вышла из-под его контроля. На огромной скорости она вильнула к разделительной полосе, а когда Ламарк с руганью попытался выправить положение, завертелась, словно в автошоу. Ламарк жал на тормоз, крутил руль… «Винес Вирбел» боком несло на «форд». Водитель «форда» отчаянно старался избежать столкновения, но не смог. Страшный удар мгновенно оборвал никчемную жизнь Александра Ламарка.

Как стало ясно позже, двое пассажиров «форда» пострадали мало, но его водителя, как и девушку из «Винес Вирбел», пришлось отправить в больницу в тяжелом состоянии.

12

19 февраля 2001 года

Полдень

Адвокаты всегда спешат, особенно преуспевающие, загруженные делами. Барбара Андикс была преуспевающим адвокатом. Она вышла из ратуши ровно в полдень, а через двадцать минут ей предстояло выступить в суде. Путь неблизкий, да еще надо подготовиться к выступлению…

Усевшись за руль новой, как свежеотпечатанный доллар, «Винес Вирбел», Барбара включила двигатель, отозвавшийся благодарным урчанием. Барбара успела полюбить эту машину не только за отличные ходовые качества и удобство управления. «Винес Вирбел» была чем-то похожа на нее саму, на Барбару Андикс – красивая, деловая и целеустремленная.

Конечно, Барбара превысила скорость. Она ехала по тем улицам, где невелик риск встретиться с дорожной полицией, но все-таки… На перекрестке она едва не столкнулась с белым «саабом», и водитель покрутил пальцем у виска – правда, Барбара уже не видела этого.

Перед магазином игрушек дорогу переходила маленькая девочка в серебристо-голубой шубке и меховой шапочке. Она была одна, без родителей – по крайней мере, их не было рядом. В руках она сжимала забавного лопоухого зайца и влюбленно смотрела на него. Ситуация не внушала опасений – девочка успеет перейти, даже если Барбара не притормозит. Она и не стала тормозить, но на всякий случай слегка повернула руль вправо, чтобы проехать ближе к тротуару.

Совершенно неожиданно поворот руля привел к противоположному результату – машину потянуло влево, словно она обладала собственной волей. Такого не могло случиться, никоим образом! Но Барбаре Андикс некогда было размышлять о чудесах, кроме тех, какие она могла совершить в доли секунды, чтобы спасти девочку…

Она сделала только хуже – машину швырнуло к девочке вдвое быстрее. Удара маленького хрупкого тельца о полированную сталь крыла Барбара не ощутила. Перед ее расширенными глазами кувыркался отлетевший заяц…

Барбара выскочила из машины, упала на колени рядом с девочкой. Та была вся в крови, но, кажется, жива… Сзади прокричала полицейская сирена. Как редко, подумала Барбара, они оказываются поблизости тогда, когда нужны, – но все-таки бывает. Родители ребенка так и не появились – Барбаре еще предстояло узнать почему.

Выступление в суде не состоялось. Барбара с полицейскими поехала в больницу и покинула ее только после того, как ей сказали, что жизнь девочки вне опасности. Полицейские тоже ждали, Барбара уехала вместе с ними.