Текст книги "Отражение птицы в лезвии"

Автор книги: Андрей Гальперин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

13

В Аметистовом Зале было удивительно тихо. Вокруг накрытого обеденного стола стояли небольшими группами придворные. У ритуальных чаш, вырубленных из целых аметистовых глыб, неторопливо прохаживался в одиночестве церемонмейстер двора граф Нарсинг. Он рассеяно помахал Россенброку, канцлер в ответ слегка склонил голову. К нему уже шел, бесцеремонно раздвигая широченными плечами придворных, сам Император Конрад. Канцлер на мгновенье залюбовался молодым правителем. Высокий рост и мощное телосложение Конрад унаследовал от своего деда, а волнистые желтые волосы и пронзительные голубые глаза – от матери. Старый советник души не чаял в этом честном и открытом молодом человеке, так не похожем на своего отца.

– Да здравствует Император! – Канцлер остановился и прикоснулся кончиками пальцев к переносице. Внимание всех находящихся в зале теперь было устремлено на него.

«Ах, какое нарушение дворцового этикета! Сам Император идет навстречу этому старому ублюдку, по странной прихоти, наделенному титулами и властью». Большинство придворных вокруг них застыло с масками безразличия на холодных лицах. Лишь граф Патео, генерал—интендант и казначей Империи, улыбался канцлеру своей странной улыбкой. Император остановился напротив и повторил приветственный жест. Он понимающе улыбался уголками тонких губ и смотрел на старика сверху вниз тепло и доброжелательно.

– Я приветствую вас, почтенный граф! – из всех подданных Империи, наверное, только сам Император называл своего канцлера его дворянским титулом, – Как ваша спина? Всю прошедшую неделю вы избегали появляться при дворе, ссылаясь на боли. Надеюсь, государственные дела от этого не пострадали?

– Благодарю вас, ваше Величество! Вчера мне стало намного лучше! А что касается дел государственных, то я хотел бы просить Ваше Величество уделить мне немного вашего драгоценного времени для решения некоторых из них.

– Конечно, граф! В частности меня особенно интересует вопрос… – Император сделал эффектную паузу и оглядел замерших во внимании придворных. – Впрочем, нет! Это мы обсудим после обеда. А сейчас, граф, не желаете ли дослушать увлекательную историю, которую нам преподнес господин Долла?

– С удовольствием. Ваше Величество! Вы прекрасно осведомлены о моей любви к аведжийским преданиям.

– Кстати, именно в это время года в Аведжии начинается охота на знаменитых Санд-каринских вепрей, не правда ли, господин Долла?

Канцлер, усмехнувшись про себя, посмотрел на приближающегося посла Великого Герцогства Аведжийского. Как и большинство аведжийцев, посол Долла был высок и смугл, богатая мантия мешком свисала с его широких плеч, а весь вид его говорил о том, что человек этот не привык к роскошным дворцам и дорогим платьям. А привык он скорее к тяжелым доспехам, и к битве в страшном, сомкнутом конном строю. Канцлер симпатизировал этому бесстрашному и волевому человеку, послу в государстве, где его родину ненавидят.

– Мы, аведжийцы, ценим, когда люди разбираются в тонкой южной мудрости, – заговорил Долла сильным, чуть хрипящим голосом, – и к нашему великому счастью в Империи есть такие люди. Правда, их всего двое – Великий Император и его старый советник. – Долла с вызовом посмотрел по сторонам. Император, по-прежнему улыбался и смотрел на канцлера. Россенброк с серьезным видом качал головой. Придворные отводили глаза, словно опасаясь встретиться взглядом с аведжийцем. Долла тем временем продолжил:

– История о драконе и маленькой неблагодарной девочке, которою он спас себе на погибель, особенно занимательна сейчас, когда Империя…

– Постойте, господин Долла, мне кажется, я понял, к чему вы клоните, и господин канцлер, безусловно, прекрасно знающий эту легенду, тоже понял…

– Не смею перебивать вас, Ваше Величество, – генерал—интендант Патео смотрел на аведжийца пустыми глазами и странно улыбался, – но мне кажется, что господин Долла уже изрядно вышел за рамки, определенные дипломатическим протоколом…

– Вы совершенно правы граф! Прошу вас, господин посол, занять свое место за столом, согласно, конечно же, дипломатическому протоколу. – Император приподнял правую руку, за его спиной возникли фигуры гвардейцев. Аведжийский посол, низко поклонившись, произнес:

– Вы правы. Ваше Величество! Как всегда… Любая мудрость хороша только до определенных пределов, потом наступает время формальностей… Ничто не отражает нашу жизнь лучше, чем мелкие формальности… Вот, господа в Нестсе, – Долла сделал паузу, и пристально посмотрел на канцлера. Но Россенброк вызов не принял, хотя и прекрасно понял, на что намекает посол. Восемь месяцев назад Великий Герцог Аведжийский, неожиданно для всех, выдал свою сестру Шелону замуж за князя Нестского Дитера. Долла, не обращая внимания на гвардейцев, невозмутимо продолжал. – Так вот, господа, когда я был послом в Нестсе, то воочию убедился, что варвары не признают этикет. У них есть свой, весьма своеобразный, протокол… Да и того они не всегда придерживаются. Наши же государства, я имею в виду Империю и Великое Герцогство Аведжийское, – Долла, с усмешкой, бросил в толпу окружающих его придворных, еще один вызов, – Наши государства создали целую систему бюрократических препон. И это правильно, господа! Как говорят на моей родине: «Бюрократия – это лучшая защита от дураков!»

Император, с легкой усмешкой на благородном лице, указал послу на его место за столом.

– Присаживайтесь, присаживайтесь, господин посол. Вы, как всегда порадовали нас прекрасной, поучительной историей, и своим непревзойденным чувством юмора… Вот только сомневаюсь, что маркизу Им-Чарону, приходится демонстрировать свою словесную ловкость при дворе вашего Великого Герцога. Насколько знаю я, аведжийский этикет не предполагает присутствия посла Атегатта за обеденным столом Его Высочества Фердинанда Восьмого…

Долла помрачнел.

– Прошу прощения. Ваше Величество… – Аведжиец повернулся, и, не глядя ни на кого, направился к своему месту.

За окном сверкнула молния, на мгновенье высветив мириады несущихся к земле холодных капель.

14

– Ты пойдешь с нами стрелять из лука, братец?

«Нет, разорви вас дракон, я ненавижу ваши дурацкие игры!» – хотелось заорать Фердинанду, но он учтиво ответил:

– Спасибо за приглашение, брат. Но мне необходимо перечитать ряд цитат из Великой Книги, поэтому я пойду в библиотеку… – Он бросил салфетку на стол, и отпихнув ногой стул, быстро вышел из обеденного зала.

– Ну, конечно, братец, епископу совершенно не нужно уметь стрелять из лука. – Вдогонку ему прокричал старший брат. Кто-то из разряженных придворных мальчиков, тут же угодливо выдал заезженную пошлость о епископе, и вся компания заржала, как табун форелнских жеребцов.

«Смейтесь, смейтесь! – думал он, спускаясь в глубины замка Циче, и процитировал вслух старую аведжийскую поговорку: „Смейся, тогда, когда победишь своего Дракона“.

Его Дракон был уже готов к закланию, но смеяться Фердинанд не спешил, и, спускаясь вниз, по бесконечным, идущим, казалось к корням земли коридорам замка, тщательно обдумывал каждый свой шаг в предстоящей битве за престол самого богатого и сильного государства Лаоры. На его стороне была сестра, любимая, обожаемая Шелона, красивая как Илларский Единорог и умная, как старый канцлер Империи. На его стороне были знания, какими не обладал ни один правитель Аведжии, трудолюбие и упорство, которые должны были привести его к цели. А еще у него была Звезда Вернигора, и звезда давала ему огромную силу, о которой он знал все, тогда как остальные всего лишь смутно догадывались и боялись. А он не боялся. Он смог оценить свою силу и полюбить её. И это делало его единственным, на всей Лаоре, подобным Старым Правителям. Фердинанд остановился, разжал кулак с откровенным восхищением залюбовался семиконечной звездой из темного металла.

Это было давно. Его отец, которого Фердинанд презирал за мягкотелость, умер в страшных мучениях от удивительного, не оставляющего следов яда. Его брат, вечно улыбавшийся краснолицый громила, трагически погиб на охоте, и тела их обоих были сожжены, по старой аведжийской традиции и пепел развеян по улицам и площадям Циче. А от придворных, так смеявшихся над ним в прошлом, уже не осталось и костей в тайных подвалах замка.

Фердинанд бродил в одиночестве по пустынным галереям и обширным террасам закрытого от всех, восточного крыла замка Циче. Лишь только он, Великий герцог, и еще несколько приближенных могли посещать эти бесконечные, сырые залы, скрывающие в себе огромное количество еще не раскрытых тайн. Фердинанд, не спеша, проходил мимо удивительных барельефов и странных скульптур, оставшихся нетронутыми со времен изгнания гномов с этих земель. Некоторые, казалось бы, глухие стены иногда странным образом открывались при его приближении, отворяя мрачные идущие неизвестно куда проходы.

«Куда, куда же подевалась его Звезда?»

Фердинанд заглядывал в открывающиеся с тихим скрипом двери и проходил дальше. Постепенно коридоры сужались, потолок нависал все ниже. Изысканная резьба на стенах уступила место гладкому отполированному камню, бездымные факелы, горящие вечным приглушенным светом только в коридорах замка Циче, попадались все реже и реже. Фердинанд быстрым шагом миновал сокровищницу, вошел в просторный зал и остановился у огромной чаши грубого камня. Вокруг него на черных гладких стенах с редкими золотистыми прожилками заплясали тяжелые глубокие тени. Фердинанд покосился на черный провал в дальнем конце зала и заглянул в чашу.

«Где же Звезда? Почему, и где этот краснорожий болван снял ее?»

Все время, после гибели Генриха, так тщательно спланированной и чуть не сорвавшейся, Фердинанда не оставляла мысль о Звезде Вернигора, принадлежавшей его брату.

Звезды эти, похищенные в незапамятные времена древними воинами из разграбленного храма Демонов Этру, передавались как символ власти, через многие поколения Аведжийских правителей. И только он, Фердинанд, знал их истинное предназначение. Существовало четыре Малых Звезды – одну Фердинанд носил под одеждой, на толстой платиновой цепи, и никогда с ней не расставался. Вторая, принадлежавшая его отцу, была надежно укрыта в тайном месте в глубинах замка. Третья Звезда находилась у его сестры. Несмотря на то, что Звезды никогда не передавались по женской линии, Шелоне свою Звезду отдал ее двоюродный дед, старый правитель Марцинской Марки, человек загадочный и своеобразный. Перед странным исчезновением древний старец, всю жизнь враждовавший со своим родным братом, самолично прибыл тогда в Циче и отдал прекрасной Шелоне древнюю реликвию.

Фердинанд вспомнил сестру и вздрогнул. Тени на стенах закружились в бешенном танце. Фердинанд опять покосился на черный провал туннеля. Четвертая звезда… Фердинанд заглянул в чашу.

«Звезда Демона Этру. Символ. Сложный механизм, дарующий власть. Звезда Вернигора – это часть жизни. Какой паукоголовой дубиной нужно было быть, что бы расстаться с символом власти?» Фердинанд зло зашипел, эхо в темном туннеле ответило ему жутким стоном.

«Ты был своенравным бездарем, брат… Таким же своенравным и упрямым, как твой далекий предок, – думал Фердинанд, глядя в чашу, – ты был бесстрашным, но слишком глупым, и едва не погубил наш род»

Фердинанд долго разглядывал черную кисть человеческой руки, сжимающую в скрюченных пальцах семиконечную звезду. В мерцающем свете факелов были заметны крошечные синие искорки, пробегающие по острым лучам темного металла. Эта рука принадлежала Гельвингу Теодору Страшному, Первому Великому герцогу, правителю, возглавившему первую войну против Князей Атегатта. Отрубленную секирой безымянного воина, руку подобрали на поле битвы верные слуги Герцога и навсегда сохранили ее в глубоких подземельях отбитого у гномов замка Циче. Сам Теодор Страшный, до последнего сражаясь левой рукой, сгинул в Топях Кары, вместе с остатками своего войска.

Фердинанд отошел от чаши и остановился перед черным туннелем. Пятая, единственная Большая Звезда, доставшаяся его брату от деда, Великого Правителя Аведжии, бесследно сгинула. Фердинанд со злостью оскалился и по-звериному зашипел.

«Где начало и где конец этой силе? В каких мирах таятся ее корни и куда простираются ветви ее? Где пролегает грань дарованного мне могущества? И где этот ублюдок подевал свою Звезду, Джайллар его забери!»

15

– Теперь, граф, я надеюсь, вы поясните мне причину вашего недельного затворничества… – Император Конрад прошелся по балкону, от одной гипсовой химеры к другой. Россенброк стоял позади, тяжело опираясь на трость, и собирался с мыслями.

– Присядьте граф, присядьте. Ваш возраст и ваши заслуги позволяют вам сидеть даже в присутствии Императора. – Конрад повернулся лицом к канцлеру и указал на кресло.

– Благодарю вас. Ваше Величество! – Россенброк опустился в кресло и положил на колени бювар со свитками.

– Империя находится на грани потрясений, Ваше Величество!

– Империя влазит в долги, граф! Имперский казначей доложил мне о том, что вы начали новые переговоры с банком Троя. Я хотел бы знать, о какой сумме идет речь, и на какие цели пойдут эти деньги?

– Я отвечу на вопрос. Ваше Величество. Но для начала, я хотел бы просить разрешения коротко изложить события в мире за прошедшую неделю. Это, Ваше Величество, поможет вам понять мои поступки.

– Прошу вас, граф, излагайте. – Конрад сел в кресло напротив и сам наполнил два высоких бокала. В голосе Императора появилась заинтересованность, он был серьезен и собран.

– Дождливая весна и засушливое лето поставили Империю в трудное положение. В преддверии осени – массовые падежи скота, крестьянам нечего сеять на следующий год. Уже сейчас кое—где люди умирают от голода. За голодом всегда следуют бунты и эпидемии. – Россенброк тяжело вздохнул и поднял глаза на Императора.

– Мне известна ваша забота о простом народе Империи, граф.

– Забота о простом народе Империи, Ваше Величество, лишь крошечная часть всех моих забот. Сейчас нам не хватает продовольствия для содержания местных гарнизонов, для содержания же войск, находящихся на периферии Империи нам приходится продовольствие закупать. Последние выплаты из ленных владений не могут покрыть сейчас наши расходы. Казна Империи стремительно пустеет. Наши арионы в Куфии могут остаться к зиме без поддержки, если немедленно не сделать закупки в Борхее. По иному. Ваше Величество, мы не сможем помочь нашим войскам. Дорога через перевал Иггорд займет слишком много времени, а на границе Эйфе и Бриуля начинается эпидемия черной смерти, следовательно, от термбурских выплат придется отказаться. – Все это время Император молча слушал, вращая в длинных пальцах пустой бокал.

– Это вы приказали перекрыть границу с Бриулем, граф?

– Да, Ваше Величество! Кисса находится в четырех переходах от Вивлена, эти районы Атегатта густо заселены и если черная смерть попадет на территорию княжества, то остановить ее будет невозможно.

– Ваше решение перекрыть границу я считаю оправданным, граф. Продолжайте!

– Вот результат расследования, которое проводил имперский ревизор маркиз Суэй Им-Даллон по моему приказанию, после того как барон Винге отказался платить ленную подать, сославшись на неурожай. Однако тогда же тайной канцелярией были получены сведения о том, что засуха не коснулась большинства земель баронства. Маркиз Суэй установил, что барон Винге, развязал войну против своих соседей, и в нарушение Имперского Указа « О Землях » , сжигал захваченные припасы и засеянные поля. Его солдаты резали скот и высыпали в пруды запасы зерна и муки. В результате набегов были потравлены поля в самом баронстве.

Конрад пробежал глазами первую страницу и швырнул свиток на пол.

– Моя Империя! – в его голосе было столько горечи, что у Россенброка закололо под сердцем. Император вскочил и зашагал из угла в угол. – Я не могу осудить барона на основании указа, на который мой отец в свое время просто плевал. Во времена его правления считалось хорошим тоном вытаптывать поля и сжигать посевы…

– К сожалению, старый Император редко прислушивался к моим советам, Ваше Величество.

– Я знаю это граф! И не хочу повторять чужих ошибок, – Конрад остановился и посмотрел вниз, на город. Так он простоял какое-то время, вглядываясь в дождливый день, потом повернулся, – Скажите, граф! А не было ли, скажем, среди ближайшего окружения барона аведжийских шпионов?

Россенброк внимательно посмотрел на Императора. Конрад стоял, опершись на химеру, и на лице его играла зловещая ухмылка. В такие минуты он был особенно похож на своего деда.

– Конечно же, Ваше Величество! Среди подданных барона офицерами тайной канцелярии выявлены несколько человек, связанных с аведжийской разведкой!

– Значит барон Винге изменник! Не остается сомнений, что за всеми этими поджогами стоят люди Великого Герцога! И это, конечно же, меняет дело. Кстати, граф, вы случайно не знаете насколько велико состояние барона?

– Как, по-вашему, граф, отреагируют остальные бароны?

– По-моему, Ваше Величество, бароны прекрасно усвоят этот урок!

Император одобрительно кивнул и дважды хлопнул в ладоши. На пороге возник капитан—адъютант гвардии.

– Найдите арион-маршала Севаду. Передайте, что Император желает видеть его немедленно! И распорядитесь накрыть легкий ужин на двоих. Похоже, что наша беседа с господином канцлером затянется.

16

– Да здравствует Император!

Арион-маршал Империи Севада, моложавый и подтянутый, приблизился к столу и прикоснувшись кончиками пальцев к переносице, поклонился, сначала Императору, потом канцлеру. Россенброк прекрасно знал о том, что Императора Конрада и Севаду связывает чувство, похожее на крепкую мужскую дружбу, несмотря на разницу в возрасте. Все свободное время Император проводил в обществе двух арион—маршалов Империи и своего боевого Учителя – генерала Коррона. Конечно же, Россенброк знал о каждом шаге своего Императора, и всегда старался контролировать ситуацию. Его вполне устраивало, что Конрад проводит время в обществе военных, это было гораздо лучше, чем напиваться в компании мрачных егерей и грязных собак, и блевать потом на хрустальный трон в присутствии всего двора. Арион-маршалы Империи Севада и Циклон были выходцами из богатейших семей Империи. Они не блистали ни военными талантами, ни особым умом, но были прекрасными собеседниками, наездниками и фехтовальщиками, и самое главное, они были честны и преданы своему юному правителю. Россенброк не однажды пытался тайно спровоцировать маршалов на преступление против короны, но всякий раз терпел крах. И это его вполне удовлетворяло. Боевой учитель Императора генерал Коррон, напротив был старым и желчным воякой, с отвратительным характером и своеобразным складом ума. Потомственный военный, генерал пользовался непререкаемым авторитетом в армии, и обладал поистине бесценными знаниями тактики и стратегии, передававшимися в семье Коррона из поколения в поколение. Вместе с генерал—интендантом Патео и канцлером, он входил в Военный Совет Империи, возглавляемый самим Императором. Россенброк, несмотря на многолетние разногласия, доверял генералу и часто выпивал с ним по бокалу вина за беседой в своем кабинете. Коррон отвечал канцлеру взаимностью и делился многими серьезными тайнами.

Император серьезно посмотрел на маршала и кивнул в сторону канцлера.

– Маршал, внимательно выслушайте то, что вам скажет граф.

Россенброк тщательно пережевал кусочек телятины и запил глотком вина. Маршал стоял рядом и выжидающе смотрел на старика.

– Господин арион-маршал! Имперским ревизором маркизом Им-Доллоном, доказано, что барон Бармаль Винге, повинен в измене нашему Императору и нарушении имперского закона « О Землях » . От имени Императора приказываю вам отправить на территорию баронства две панты рыцарей, для захвата всех форпостов и крепостей. Генерал Коррон должен лично отобрать людей для этого похода. Сделать все надо быстро, чтобы не один золотой карат не исчез за Марцинские Топи. В случае оказания сопротивления действовать беспощадно. Самого барона доставить в Вивлен для суда. На время суда, и до вынесения решения о передаче власти, все имущество барона и все его земли переходят в распоряжение имперского ревизора маркиза Суэя Им-Доллона. Аведжийскими шпионами займется тайная канцелярия, при необходимости солдаты должны оказать содействие в решении этого вопроса. И естественно, маршал, недопустимы грабежи и насилие по отношению к населению. Солдаты должны восстановить, всего лишь, законный порядок на землях баронства. – Россенброк закончил и налил себе вина. Император, дослушав речь канцлера до конца, встал и обратился к маршалу:

– Как вы уже поняли, на территории Империи зарождается измена. Мой отец, в свое время, дал слишком много свободы баронам, позволив им контролировать наши южные границы. Но как только Великий Герцог Аведжийский потерял все шансы на Имперскую корону, землю Атегатта заполонили шпионы. И только опираясь на армию, мы сейчас можем бороться с этим злом. Выполняйте приказание, маршал!

– Ваше Величество! Позвольте задать один вопрос? – Севада невозмутимо смотрел на Императора.

– Да, маршал.

– Как прикажите доставить барона в столицу?

– Идите, маршал, выполняйте приказ… – В голосе Императора зазвенела сталь. Россенброк сосредоточенно смотрел на Севаду. Тот, едва пожав плечами, развернулся кругом и пошел к дверям.

– Маршал! – Севада резко остановился и повернулся к Императору. Конрад взял со стола бокал, слегка взболтал содержимое, и выплеснул вино в камин. – По пути в столицу, барон, скорее всего, совершит побег. В этом случае приказываю поступить с ним, как с обычным преступником.

Россенброк, вздохнул, наколол на вилку кусочек сыра и с удовольствием отравил в рот. Судьба барона Винге была решена. Севада понимающе кивнул, и прикоснулся пальцами к переносице.

– Да здравствует Император!