355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Гальперин » Отражение птицы в лезвии » Текст книги (страница 6)
Отражение птицы в лезвии
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 20:14

Текст книги "Отражение птицы в лезвии"


Автор книги: Андрей Гальперин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

20

– Господин канцлер! Из рук вашего слуги, я получил отказ в аудиенции! Прошу вас заметить, именно вы отказали мне, маркграфу Нурру, дворянину в четырнадцатом колене, правителю всего севера!

Увешанный оружием, словно рифдольский головорез, маркграф Нурр возвышался горою над письменным столом, за которым сидел канцлер. У дверей кабинета стоял навытяжку Весельчак, с вечно злобной гримасой на изуродованном шрамами лице. Россенброк, устало прикрыв глаза, смотрел в окно.

– Вы отказали мне! Именно вы! Неужели правду говорят, что Империей правит не Конрад, а сын эркуланской шлюхи!

Весельчак вздрогнул и положил ладони на рукояти клинков. Канцлер, успокаивающе махнул рукой.

– Я желаю встретиться с Императором, слышишь ты меня, старый осел! И никто не осмелится воспрепятствовать мне! Никто! – Голос маркграфа сорвался на крик, – Я провел восемь дней в седле, спеша увидеть Его Величество Императора. Там на севере, никому неизвестный ублюдок, с армией каких-то засранцев грабит мою страну! Они уже, наверное, взяли форт Иэнно…

– Ну, почему же, никому неизвестный ублюдок? – Негромко, с некоторым отвращением заговорил Россенброк, продолжая смотреть в окно. Нурр замер, открыв рот, по всклокоченной бороде его стекала слюна. – Миуш Чаг, младший сын богатого купца и оленевода Густава Чага, повешенного вашими солдатами шесть лет назад, вместе со старшими сыновьями. Если я не ошибаюсь, стада Чага превосходили количеством ваши стада, маркграф. Кстати, часть денег повешенного купца, пошла на взятку маркизу Им-Нгеналю, что бы он, со своей бандой изобразил позорное бегство, бросив отряд полковника Бриита, которому вы так славно ударили в тыл. Происходили эти события, тщательно вами скрываемые, во время вашей неудавшейся агрессии в Фалдон. Очевидно, об этом вы хотите поведать Императору?

– Что ты несешь, старая бочка дерьма? – Маркграф вдруг побледнел как полотно.

– Что же касается ваших владений, то мятежники уже давно захватили форт Иэнно, и пока вы ползали в ногах Винтирского герцога Форрона, армия Сухарика вышла к берегам Тойль-Толла. Все ваши полковники, маркграф, уже на границах Бреммагны. А гарнизоном Киры и небольшими отрядами ваших людей командует горстка капралов.

– Что!? – Маркграф взревел так, что задрожали стекла в окнах кабинета. Весельчак судорожно сжал рукояти клинков и сделал шаг вперед. Россенброк сделал предостерегающий жест, и продолжил:

– Не надо так переживать, маркграф. Вы находитесь вдали от Киры, и здесь, в Вивлене вы можете не опасаться за свою голову. Пока… Пока можете не опасаться… – Россенброк говорил совершенно спокойно, словно обсуждал с генералом Корроном очередную поставку данлонского вина. – Да, кстати… Офицерами Тайной канцелярии на границе каньона Беон был перехвачен курьер. У него изъяли ваше послание, – канцлер выжидающе посмотрел на маркграфа. Тот вдруг сразу уменьшился вдвое, глаза его забегали, на лице появилось какое-то унизительно-отталкивающее выражение. – Может вам привести текст послания?

– Н-не надо… господин, канцлер…

– Вы плохой политик, маркграф, и никудышный полководец. Вы так долго прожили на севере и не знаете, что Твари Холода не заключают договоров. Они не нуждаются в золоте и в драгоценных камнях. У вас нет ничего, чтобы их заинтересовало… – голос канцлера снизился до шепота. Нурр затрясся, словно почувствовал, как холодная бирольская сталь касается его шеи. – Вы знаете, маркграф, что ждет тех, кто заключает военные договора с нелюдями против своих соплеменников. Поэтому, говорю вам, аристократу в четырнадцатом колене, не как дворянин и канцлер Великой Империи, а как сын эркуланской шлюхи – засуньте свой гонор себе в задницу. И если не хотите, чтобы ваше имя покрылось вечным позором, возвращайтесь в Марку, и попробуйте остановить Сухарика на берегах Тойль-Толла, и погибните, как подобает воину, в бою. Вон!

21

– Марк! – негромко позвал Патео, входя в полумрак зала на вершине северной башни.

– Я здесь, Саир. – отозвался Россенброк, – проходи, присаживайся. Ландо, налей господину графу вина, и во имя всех джайлларских свиней, сделай что-нибудь с этим камином.

Безмолвный Ландо пошурудил кочергой в камине, разлил по бокалам горячее вино.

– Ужасно холодный вечер, мой друг. В такие вечера мне страстно хочется снова стать молодым, чтобы ворваться, как бывало в грязную таверну, набить рожу хозяину, напиться, и в обнимку с пьяной шлюхой, рухнуть в кучу дерьма на заднем дворе. – Канцлер полулежал в кресле, вытянув ноги к огню, и помахивал куриной костью в такт своим словам.

– Довольно странное желание. – В отличие от грузного Россенброка, казначей Империи генерал-интендант граф Саир Патео был высок, сух и лыс. На его узком, холеном лице, навечно застыло выражение брезгливой скуки, столь характерное для всех казначеев и интендантов. Изредка на этом лице появлялась странная, блуждающая улыбка. Эта улыбка и бесцветные глаза графа, создавали впечатление, что их хозяин – человек жестокий и беспринципный. Патео в Империи боялись, и не зря. Заиметь себе во враги имперского казначея означало только одно – дорогу на эшафот.

– Ничего странного, Саир. Моя молодость прошла именно так.

– Где генерал? – казначей опустил свое длинное, затянутое в черный кожаный мундир, сухое тело в кресло напротив. – Где этот отвратительный старик?

Россенброк тихо засмеялся. Смех перешел в кашель.

– А, джайлларские свиньи! Проклятая осень… Коррон в казармах, собирает панты для похода на юг.

– Ты все-таки достал барона, Марк!

– Винге обрек на мучительную смерть тысячи человек. Саир…

– Иногда ты делаешь это через день, не выходя из своего кабинета…

– И это мне говорит чиновник, обеспечивающий работой половину палачей Империи!

– Ты великий человек, Марк. За то, что ты столько раз вытаскивал из дерьма эту корону, тебе можно простить всё… Даже твое происхождение.

– Смейся, смейся, старый прохвост.

– Мониссий даст еще тысячу золотых колец. – Голос казначея стал обычным, сухим и твердым, как кремень.

– Переведешь эти деньги в Борхею. – Канцлер прикрыл глаза. Заговорил он так тихо, что Патео приходилось напрягать слух. – Поставки в Куфию должны начаться со следующей недели. Мы не можем дать Им-Могарру даже намека на нашу слабость. Я поговорил с Селином. За любое случайно брошенное слово будут резать языки. Беспощадно. Всем. Даже статс-дамам.

– Придворные и так ненавидят тебя. И я их прекрасно понимаю. Столько власти в одних руках…

– Ты пришел, чтобы петь мне дифирамбы?

– Нет. Ты сам меня позвал. Что происходит в Бадболе?

– Король стягивает к границе войска. – Заметив, что Патео в недоумении приподнял брови, Россенброк добавил, – Нет. Не королевскую армию. Наемников. Были замечены даже рифдольцы. Империя едва не потеряла поставщика стали в лице графа Михаэля. Те деньги, что ты выплатил бирольцам едва оттянули разорение, теперь Михаэль нашел деньги сам, и я даже догадываюсь где, но не понимаю зачем такой ценой. Теперь кто-то пытается надавить на Хоронг. Все это очень загадочно, и я чую заговор, быть может даже не один. Джемиус считает, что если король отобьет у герцога медные рудники и угольные шахты, принадлежащие, кстати, господину Нуа, из Норка, то не сегодня-завтра, поднимется цена на медь и бронзу.

– Мы можем пока обходиться своими запасами.

– Конечно. Однако я не понимаю Короля, Саир… Венцель – пьяница и мелкий дебошир. Но, отнюдь, не дурак… И тем не менее, его бароны и маркизы скоро разорвут королевство на части, а правитель колеблется как камыш на ветру. Без Империи плохо, а завоевание короны дело слишком хлопотное. Вся его армия торчит на границе с Норком, словно король опасается, что князь Атегаттский придет со своими непобедимыми арионами сводить старые счеты. Еще, мои люди в Боравии сообщают, что на восточных границах королевства появились тролли и верейские прайды.

– Тролли и огры на границах Боравии?

– Их не много, но они уже перешли горы.

– Король об этом знает?

– Вряд ли. Сомневаюсь, даже, что король знает численность своих войск.

– Уж не думаешь ли ты, что нелюди нападут на королевство?

Россенброк задумался.

– Сложно сказать… Скорее всего, нет. Огры не воины по натуре, несмотря на природную ловкость и силу. Вопреки легендам, это миролюбивые существа и на протяжении многих лет они стараются не переходить дорогу людям. Но, Джемиус предполагает подобную возможность. Хотя, я думаю, что пострадают, в основном, пастухи. Если это голод погнал прайды на земли людей.

– А если это новый виток Истребительной Войны?

– Нет, Саир, нет… Войны между людьми и нелюдями в далеком прошлом. Но, нужно быть готовыми ко всему.

22

Дождь перестал, но с ветвей кустарника над головой, стекала за шиворот холодная вода. Когда Аттон увидел солдат и бросился к укрытию, острый сук сорвал капюшон накидки. Поправить одежду времени просто не оставалось – едва он успел вскарабкаться на скалу, как у входа в ущелье показался весь отряд. Заметив, что шедший впереди приземистый воин остановился и поднял вверх руку, Аттон еще плотнее вжался в крошечное углубление, искренне надеясь, что разведчик не разглядит в сумерках его укрытие. Пальцы, вцепившиеся в скользкие корни, стремительно немели. Многодневная усталость давала о себе знать.

Разведчик, тем временем, сделал какой-то жест поднятой вверх рукой, и припал на одно колено. Стоявшие за ним трое, немедленно вскинули и натянули короткие мощные луки, а стоявшие за ними вытащили по стреле и положили их каждому лучнику на правое плечо. Остальные быстро и бесшумно рассыпались среди камней, мгновенно слившись с вязкими сумерками. Аттон оценил подготовку. Так поступали только рифдольские наемники, воины осторожные, умелые и беспощадные.

Это был уже четвертый отряд, встреченный им на Гземейских Пустошах. Все они двигались в сторону бадбольской границы. Первые два он удачно обогнал, впрочем, то были, в основном, грязные боравские волонтеры, надерганные королевскими вербовщиками в корчмах и тавернах. Двигались они шумною толпой, с песнями и ночными попойками. При желании, Аттон мог вырезать их всех спящими. За третьим отрядом, который сейчас двигался где-то восточной, он шел два дня, прикидывая, не удастся ли к ним присоединиться, но потом, взвесив все за и против, решил продолжать путь в одиночку. Он оказался прав.

Большинство того отряда составляли ветераны королевской гвардии, вооруженные длинными копьями и тяжелыми мечами, и шли они по Пустоши, словно по площади Героев в Барге. И попали в засаду. На очередном привале пустынники набросились на них сразу с четырех сторон, отбили навьюченных оленей и погнали их ударами хвостов в сторону, к глубоким расщелинам, на дне которых торчали острые, как бритва, обломки скал. Ветераны попытались организовать оборону, но лишь беспорядочно размахивали мечами и копьями, в то время как пустынники, совершая огромные прыжки, обрушивались им на головы, тут же превращаясь в кровавый смерч зубов и когтей. Наконец, прикрываясь арбалетчиками, наемники обратились в бегство, оставив раненых на растерзание. Пустынники не стали их преследовать и, разорвав, буквально на куски, последних оставшихся в живых, принялись пировать.

Насытившись, ящеры умчались куда-то в скалы. Среди распотрошенных тел остался бродить лишь один. Крупный и почти черный, он вяло ковырялся лапой в разбросанных внутренностях, отгоняя шипением налетевших стервятников. Аттон, наблюдавший сражение с верхушки близлежащей скалы, сосчитал про себя пятна на воображаемом леопарде, потом спустился вниз и, подкравшись сзади, и одним точным ударом перерубил чудовищу шейные позвонки. Потом быстро собрал разбросанные стрелы и, подобрав пару кинжалов, бросился к ближайшей роще корявых низкорослых деревьев. Определив, куда ушли оставшиеся наемники, Аттон повернулся, и еще раз осмотрел место битвы. Удостоверившись, что не оставил следов, он побежал к видневшимся вдалеке пологим холмам.

К вечеру он укрылся в кустарнике посреди небольшого скального ущелья. С неба, затянутого серебристыми тучами, пошел мелкий холодный дождь. На западе, в редкие разрывы туч, заглядывала почти полная луна. С восточной стороны, ущелье окружали невысокие, но практически отвесные скалы, покрытые по краю плотными зарослями ежевики. Тщательно укрыв свое убежище, Аттон перекусил и поправил порядком износившуюся амуницию. Потом, расположившись так, чтобы был виден вход в ущелье, расслабился и впал в особое, полудремотное состояние. Дважды он слышал шорох осыпающихся камней и, когда в сгущающихся сумерках появилась человеческая фигурка, молниеносно сорвался с места, и под прикрытием камней, пополз к отвесной скале.

И вот теперь он висел, уцепившись за скользкие корни, и проклинал холодные капли, время от времени падающие ему за шиворот.

– Это не он! – тихо, но достаточно для того, чтобы Аттон разобрал каждое слово, произнес разведчик, обращаясь к кому-то в темноту, – это зверь…

– Пустынник?

– Нет, это крыса… Большая. Или енот. – Разведчик продолжал пристально всматриваться в темноту впереди себя. Потом уверенно добавил, – нет, это не он.

Стоявшие за ним воины опустили луки. Со всех сторон начали сходиться остальные наемники.

Аттон усмехнулся про себя. Еще на границе Пустоши он убил огромную мускусную крысу, вспорол ей брюхо и, избавляясь от человеческого запаха, тщательно вымазал желчью свою кожаную накидку. Теперь оставалось надеяться на то, что его не заметят, проходя мимо.

– Я уверен, что не промахнулся, – гнусаво, с сильным рифдольским акцентом произнес один из лучников.

– Но тела мы не нашли. Не нашли даже крови, так что заткни пасть, Равди. – говорящего Аттон не видел, но судя по интонациям, это был командир. – Сколько нам еще, Пес?

Разведчик сунул в голенище огромный нож и почесал лохматую голову:

– Переход до Мутного ручья, еще переход к гротам. За гротами начинается лес, там придется сделать крюк, обходя замок Виест. В Виесте гарнизон, у них по всем дорогам разъезды, на каждом дереве шпик… Обойдем замок, а там до Хоронга рукой подать.

– Хорошо. Еще четыре стрелы идем до привала. Пес – вперед. Инволь и Равди, за ним. Прочешите каждый куст на выходе из ущелья. Сдается мне, впереди нас кто-то идет, и очень сомневаюсь, что у него из спины торчит стрела. – По отряду прошел тихий смешок, – Все, пошли…

Отряд вслед за разведчиками тронулся в путь. Они проходили под висящим на скале Аттоном, бесшумные как тени. Не гремели доспехи, не лязгало оружие, даже не было слышно, как трется кожа на перевязях. Всю поклажу отряд нес на своих спинах, чтобы не выдать себя раньше времени из-за случайного крика вьючного оленя. Это были настоящие, сплоченные годами и реками пролитой крови воины. Аттон вспомнил, как два года назад, один такой же отряд рифдольцев, в течении дня, освободил захваченные голодранцами Сеппуги Кривого золотые прииски в Епископстве Траффин, где потерпела поражение, даже знаменитая рифлерская пехота. А еще раньше, когда власть герцогов и графов повисла на волоске во время восстания Пяти Мятежных Генералов, рифдольцы штурмом овладели неприступной крепостью Диалирр, склонив тем самым чашу весов в пользу законных правителей. Их услуги стоили безумно дорого, и было бы наивно надеяться, что наемники идут в Бадболь, для того, что бы наказать какого-нибудь зарвавшегося барона. Скорее всего, король, пытаясь досадить Империи, ввязался в очередную аведжийскую авантюру. Впрочем, Аттон мысленно вздрогнул, вспоминая верейские прайды, сейчас королю уже должно быть не до Бадболя.

Когда последний наемник скрылся в конце ущелья, Аттон с облегчением вздохнул и принялся по своему обыкновению считать пятна на воображаемом леопарде. Пересчитав напоследок еще и усы, он осторожно спустился вниз и замер, вглядываясь в ночь. Видел Аттон в темноте лучше любого кота, но в ущелье уже не на что было смотреть. Наемники не оставили следов на каменистой почве, поэтому он не смог определить, сколько уже отряд находится в пути. Он прошел назад, к входу в ущелье, где была небольшая песчаная прогалина, но и на песке следов не было. Забрав из укрытия в кустах лук и заплечный мешок, он еще немного посидел, размышляя о человеке, про которого говорили наемники. Дня три назад, еще до того как он наткнулся на третий по счету отряд, Аттон увидел далеко позади себя крошечную человеческую фигурку, тот час же скрывшуюся среди камней. Тогда он шел день и ночь без отдыха, и не удивился бы, увидев дракона в епископском клобуке. Тем не менее, он пролежал довольно долго в колючей траве, до рези в глазах всматриваясь в серые камни. Может, это и был тот самый, о котором говорили лучники. Впрочем, если верить рифдольцу, до гротов осталось совсем недалеко, а там Аттон рассчитывал повернуть на оживленный Форелнский Тракт, и пристать к какому-нибудь купеческому каравану и с ним дойти до Виеста, где его ждал связной Торка.

23

Дрова в камине слегка потрескивали. За окнами башни во всю бушевала буря. Два старика сидели друг напротив друга и смаковали густое вино. Старый Ландо принес пушистые пледы и тщательно укутал обоим ноги. Первым молчание нарушил Патео.

– Проклятый Долла!

Канцлер приоткрыл глаза и уставился в огонь, словно огромный старый кот. Патео потер правый бок, откуда когда-то с трудом извлекли зазубренную аведжийскую стрелу, и повторил:

– Проклятый Долла!

– Ты ругаешь аведжийцев, за то, что они аведжийцы. Саир…

– Все аведжийцы чванливые и трусливые свиньи!

– Тоже самое они говорят и о нас.

– С тех пор, как великий герцог в очередной раз остался без императорской короны, Аведжия трижды увеличивала таможенные пошлины на товары из Империи.

– С тех пор, как великий герцог в очередной раз остался без короны, тайная канцелярия не успевает отслеживать аведжийских шпионов.

Старики посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– После таинственной смерти старого герцога, и не менее таинственной гибели его старшего сына к власти пришел Фердинанд. Что ты можешь сказать о Фердинанде, Саир?

– Что он трусливая аведжийская свинья!

– Достойный ответ аристократа… – Голос канцлера стал серьезным. – За столь короткое правление Фердинанд добился большего, чем его отец за тридцать лет власти. После того, как его сестра Шелона стала княгиней Нестской, границы влияния Аведжии впервые вплотную приблизились к границам Атегатта. Теперь лишь перевалы Хонзарра разделяют нас. Нестсы дики и непредсказуемы. В страшных лесах Санд-Карина бродят племена, на которых вид белой кожи действует как тряпка на быка. Там до сих пор живут эльфы и гномы. Даже гремлины. Фердинанд настроил против себя церковь, не допустив долгорских монахов расследовать причины гибели брата и смерти отца, заложив тем самым почву для подозрений в законности престолонаследия. Он отрезал Бантуе многие пути получения барышей, блокировав своими таможнями Прассию и Данлон. Он ведет непрекращающиеся переговоры с герцогом Латеррата, и в случае возможного успеха, Империя получит еще одного сильного врага на западе.

– Великий герцог Латерратский формально присягнул Императору, к тому же – у нас слишком много торговых связей…

– Но можно запугать Маркграфа Марцинского. Или купить…

Патео внимательно посмотрел на канцлера. Россенброк задумчиво продолжал:

– Мы должны попытаться собрать все козыри, Саир. Могущество Аведжии растет день ото дня. Фердинанд необыкновенный человек. Ему готовили карьеру епископа. Он учился в университете в Норке, в семинарии в Дрире, в академии Маэнны. Некоторое время даже в обители Долгор. Он мог знать о возможностях долгорских монахов и, поэтому не допустить их к расследованию.

– Никто не знает о возможностях долгорских монахов.

– Никто, кроме него…

– Хорошо, Марк. Я тебя прекрасно понимаю. Я знаю, что ты не спишь по ночам, думая о том, что через Марцин уже несутся страшные конные сотни, и за каждым углом тебе мерещатся аведжийские шпионы. Но сейчас Империя залазит в долги. Может, ты решишь, как поступить с Троем?

– С Троем, мой друг, связанна одна загадка, и пока я не решу ее, Империи придется платить по векселям.

– Ты имеешь в виду некий Круг? В который, якобы, входят банкиры, колдуны и бандиты с большой дороги?

– Нет Саир, Круг – это миф, придуманный, неким Степом Сорлеем, по прозвищу Кузнец, для того, чтобы запугивать трусливых градоначальников. Впрочем, Степ давно мертв. Если ты помнишь, несколько лет назад по всей Империи гуляла история, о разграбленных гробницах древних правителей?

– Да, что-то припоминаю…

– Тайная канцелярия пыталась расследовать этот случай, но потом, наш старый добрый архиепископ Дрирский, прислал туда монахов Долгора. Но, тем не менее, удалось установить, что из усыпальницы не взяли ни одного золотого кольца. Но исчезли древние книги и, как утверждали, хранители могил, многие кости. Потом, чуть позже, была ограблена крипта святого Юриха, первого правителя Старой Империи. По преданию, Юрих умел превращаться в снежного льва, и в этом обличий отпугивал нелюдей от своего замка. Так вот, в крипте не было отродясь ни одного медного карата, и смотрел за ней пожилой однорукий монах. Когда выяснилось, что часть костей исчезла, это никого особенно не взволновало. Но когда до меня дошла эта весть, я приказал попытаться проследить грабителей, просто на всякий случай. Следы привели в Норк.

– Замечательно, господин граф! Канцлер Великой Империи гоняется за похитителями костей!

– Да, господин казначей! Я столько лет просидел в своем кресле, только лишь потому… – Россенброк поднял вверх указательный палец. Он казался совершенно серьёзным. – Только потому, что учитывал каждую мелочь, вникал в каждый необычный случай…

– Хорошо, хорошо, друг мой. Продолжайте!

– Однажды, давным-давно, когда я еще совсем мальчишкой, служил писарем у богатого купца в Джассе, там произошло необычное восстание. Необычным оно было тем, что восставшие за одну ночь захватили казармы солдат, кордегардию и баронский замок. Барона и его семью предварительно усыпили и бросили спящими в замковый колодец. И засыпали колодец, довольно глубокий, мусором и камнями. И все это за одну ночь… Словно ими командовал сам генерал Коррон. На утро, когда в город ворвались гвардейцы графа, Джасса уже превратилась в развалины. Гвардейцев встретили стрелами разбросанные по всему городу шайки мародеров. Чернь бежала в леса. На дыбу попали сотни человек, но никто так толком и не смог объяснить, кто и зачем поднял восстание. Правитель Эркулана постарался, чтобы обо всем этом скорей забыли – джасский барон Джупра был его давним врагом. Многие посчитали, что это сам граф расправился с бароном. Но потом, в городе объявился епископ Траффинский, собственной персоной, в сопровождении долгорских монахов. И вот когда монахи принялись копаться в углях, оставшихся от замка, люди по всей округе зашептались, что всему виной колдовство.

И вот недавно, я получил весть из Эркулана, что неизвестными был раскопан колодец, в развалинах баронского замка. Ты не находишь, Саир, что некто проявляет завидный интерес, к старым костям?

Старый генерал блеснул в полумраке стальными глазами.

– Марк, ты никогда не говоришь о чем-либо просто так, я это уяснил уже давно. И если ты заговорил о колдовстве, то я прямо сейчас могу поверить в его существование. Но как все это связанно с Троем?

– А вот этого я не знаю, мой друг, не знаю. Но очень хотел бы узнать… Слишком много нитей сходится в Норк. Банкир Трой, который держит за горло Империю. Трено Нуа, владеющий половиной шахт и сталелитейных промыслов. Ректор Квест, вбивающий неизвестно что, в головы дворянских детей со всей Лаоры. Похитители костей. Странные люди в тавернах, вспарывающие себе брюхо, лишь бы не попасть в лапы Тайной Канцелярии. Им-Могарр, перед тем, как начать резать и травить родню побывал в Норке. Граф Бирольский неожиданно и по смехотворной цене продает свои серебряные прииски. И кому – графу Норкскому. Четверо из пяти Генералов, возглавивших Рифлерский Мятеж, были родом из Норка. Да и Сухарик вернулся в Киру оттуда… И привез с собой достаточно денег, что бы его поддержали на первых порах. Многое, слишком многое сходится в Норке. Я бы… – Россенброк замолчал на полуслове, потому что где-то, при входе в зал, с грохотом обрушились канделябры. Из темноты долетели проклятья.

– Тысяча ночей с джайлларскими свиньями! Гримальк! Анбирский еж тебе в штаны! Помоги подняться мне, забери тебя Джайллар!

В темноте завозились, потом показался сам генерал Коррон. Одной рукой генерал как на посох опирался на огромный двуручный меч, который постоянно таскал с собою, другая его рука лежала на плече Весельчака Шуля.

Генерал был пьян, как сапожник. Остановившись перед Патео, Коррон жестом отправил Весельчака, потом расставил пошире ноги, оперся на меч и заговорил:

– Господа! И-и-к. Господа, разве это воины?

– Что вы имеете в виду, генерал? – недовольно проворчал Патео.

– Разве это рыцари, господа? Я от-отобрал у двоих кинжалы и дал третьему пинка под зад, пока эт-ти нерасторопные болваны тянулись к своим мечам. И не будь у них бочонка данлонского вина… Гримальк! – опять завопил генерал. – Где эта ленивая скотина?

– Ландо, налей господину генералу вина…

На лестнице башни послышался топот, из темноты выскочил молодой лейтенант гвардии. Коррон пристально уставился на него. Ландо протянул генералу бокал вина. Коррон выхватил бокал из рук слуги и размахнувшись швырнул в адъютанта.

– Пшел вон, собака!

Лейтенант с перекошенным от ужаса и отчаяния лицом, скрылся в темноте. Ландо невозмутимо налил еще один бокал. Коррон отхлебнул вина, и обратился к Патео:

– Ты помнишь, старый друг, как мы вели с тобой свои первые железные панты в атаку, под Марцином? Какие тогда были рыцари – всадника вместе с лошадью напополам! Даже нет! Двух всадников с лошадьми! Вот так! – генерал вдруг размахнулся и обрушил страшный удар меча на резную спинку кушетки. По залу полетели щепки. Россенброк укоризненно покачал головой.

– А вы, господин канцлер, этого не помните, н-е-е-т. Что может помнить о конной атаке, какой-то писарь…

– Господин Россенброк с горсткой адъютантов прикрывал отход Императора, в то время как ваша хваленая панта, генерал, сидела в глубокой заднице посреди Топей Кары. – Вступился за канцлера Патео.

– А вы, господин имперский казначей, валялись в это время в монастырском госпитале, с пустячной царапиной…

Патео сердито засопел и потер бок, где под черной кожей мундира, ныла старая рана. Видя, что спор может затянуться, Россенброк махнул рукой Ландо:

– Налей еще вина, господину генералу.

Коррон посмотрел на канцлера мутными глазами. Потом обратился к слуге:

– Ландо, мой мальчик, – Ландо, будучи старше всех присутствующих, учтиво улыбнулся, – Ландо… – повторил генерал, – почему не ты, сын священника и благородный человек, почему не ты канцлер Великой Империи, а этот потомок грязных, продажных эркуланских бродяг?

– Великий Иллар! Сколько эпитетов…

Коррон залпом допил остатки вина и рухнул на пол. Через мгновенье стены башни стрясал могучий храп. Откуда-то появился Гримальк и засуетился возле генерала. Он попытался взвалить спящего себе на спину, но потерпев неудачу, принялся запихивать ему под голову подушки с разбитой кушетки. Патео, перегнувшись в кресле, нашарил у камина полено и швырнул его в лейтенанта:

– Тебе же сказали, пошел вон!

Из темноты появился Весельчак и, небрежно отпихнув адъютанта, поднял храпящего Коррона, как пушинку и закинул себе на плечо. Потом с готовностью посмотрел на канцлера.

– Весельчак, отнеси генерала в его покои… Только осторожно, старайся не попадаться на глаза придворным…

– Подожди… – Патео смотрел прищурившись на молодого адъютанта Коррона. – Лейтенант Шуль, как управитесь с генералом, найдите полковника гвардии Краста, и передайте ему, что бы завтра же, лейтенанта Грималька, сына маркиза Им-Кейля, перевели в арион Зеленых Призраков, в Вилайяр. Я думаю, что там его научат быстро соображать…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю