Текст книги "Мартиролог. Дневники"

Автор книги: Андрей Тарковский

Андрей Тарковский
Мартиролог

«Художественный образ – это образ, обеспечивающий ему развитие самого себя, его исторической перспективы. Следственно, образ – это зерно, это саморазвивающийся организм с обратной связью. Это символ самой жизни, в отличие от самой жизни. Жизнь заключает в себя смерть. Образ же жизни или исключает ее, или рассматривает ее как единственную возможность для утверждения жизни. Сам по себе художественный образ – это выражение надежды, пафос веры, чего бы он ни выражал – даже гибель человека. Само по себе творчество – это уже отрицание смерти. Следовательно, оно оптимистично, даже если в конечном смысле художник трагичен. Поэтому не может быть художника-оптимиста и художника-пессимиста. Может быть лишь талант и бездарность».

Андрей Тарковский

Андрей Тарковский родился 4 апреля 1932 года в семье поэта Арсения Александровича Тарковского и Марии Ивановны Вишняковой. В 1961 году окончил режиссерский факультет ВГИКа (мастерская М.И. Ромма).

С 1961 по 1982 год – режиссер киностудии «Мосфильм». С 1982 года работает в Италии, Англии, Швеции.

29 декабря 1986 года Андрей Арсеньевич Тарковский умирает в Париже от рака легких.

Фильмография

1956 Убийцы (учебная работа)

1958 Сегодня увольнения не будет (курсовая работа, с А. Гордоном)

1961 Каток и скрипка (диплом)

1962 Иваново детство

1966 Андрей Рублев

1972 Солярис

1974 Зеркало

1979 Сталкер

1982 Время путешествия

1983 Ностальгия

1986 Жертвоприношение

Театральные и радиопостановки

1965 Полный поворот кругом (Радио, Москпа)

1977 Гамлет («Ленком», Москва)

1983 Борис Годунов («Ковент-Гарден», Лондон)

Библиография «Мартиролога»

Martyrolog: Tagerbücher 1970–1986, Berlin, 1989

Μαρτυρολογιο, Athens, 1990

Time within time: The diaries, Calcutta, 1991

Martirolog vol I–II, Tokyo, 1991-1993

Journal 1970–1986, Paris, 1993

Time within time: The diaries, London, 1994

Denik 1970–1986, Brno, 1997

Dzienniki, Warsawa, 1998

Diari: Martirologio, Firenze, 2002

Martirologio, Salamanca, 2008

Мартиролог, Флоренция, 2008

Дневники 1970–1986

Эта книга является первой в серии публикаций на русском языке литературного наследия Андрея Арсеньевича Тарковского. В ней собраны полные тексты дневников, начатых Тарковским в 1970 году, вплоть до последних записей незадолго до смерти в декабре 1986 года. Тексты, рисунки и фотографии воспроизводятся по документам флорентийского архива, где Международным Институтом имени Андрея Тарковского в Италии собраны все личные материалы Андрея Арсеньевича из Москвы, Рима, Лондона и Парижа.

Отец назвал свои дневники «Мартиролог» – перечень страданий. Он часто повторял фразу «мы не созданы для счастья, есть вещи важнее, чем счастье». Страницы «Мартиролога», – уникальное свидетельство жизни Андрея Тарковского, написанное его собственной рукой, – исповедь художника в поисках Пути и творческой Свободы; трогательное восхваление жизни, полное надежды и веры, даже перед лицом смерти, поскольку всё его творчество, его идеал, его жертва – не что иное, как крайний жест веры и надежды на Человека.

В последующих изданиях серии «Сталкер» на русском языке будут опубликованы книга А. Тарковского «Запечатленное время», его сценарии, замыслы, рабочие дневники, переписка и другие материалы архива.

Мне хочется поблагодарить всех тех, кто помог реализовать этот проект, и в особенности Анастасию Сировскую и Сергея Ястржембского, «Форум – Диалог Италия и Россия», Антонио Фаллико (Банк «Интеза»), Марианну Чугунову, Валерия Сурикова, Ольгу Арсеньеву, Ирину Лукашову, а также Андреа Уливи.

Андрей Андреевич Тарковский

От редакции

Предлагая вниманию читателей публикацию дневников Андрея Арсеньевича Тарковского, редакция ограничила себя текстом автора и теми материалами (вырезками из газет, письмами, телексами), которые были включены в «Мартиролог» самим автором.

Мы сознательно отказались от каких-либо предисловий, комментариев, указателей и иного дополнительного информационного насыщения дневников, готовя к выпуску двухтомное издание.

Во второй, справочный, том войдут обширные комментарии, именной и предметный указатели, указатель произведений А. А. Тарковского и ссылок на отдельные их части (объекты, сцены, персонажи), перечень неосуществленных замыслов, список упоминаемых и цитируемых произведений с кратким описанием источников, схемы органов управления советской кинематографии и итальянского телевидения, фотоиллюстрации описываемых мест и иные дополнительные материалы, которые помогут читателю полнее представить себе события и персонажей «Мартиролога».

На с. 7: Коллаж Андрея Тарковского на обложке первой тетради дневников, Мартиролог I, 1970-1975

На с. 8–9: Арсений Тарковский и Мария Вишнякова, хутор Горчакова, Тучково, 1935 г. На с. 10: Андрей и Марина, хутор Горчакова, Тучково, 1936 г.

Мария с маленьким Андреем, Завражье. 1933 г.

Арсений и Мария с детьми, хутор Горчакова, Тучково. 1935 г.

На с. 12: Арсений с Андрюшей, Малоярославец, 1934 г.

Дом на хуторе Горчакова, где отдыхала семья Тарковских. 1936 г.

Андрей за пианино. Первый Щиповский пер., Москва, конец 40-х г.

На с. 14: Мария с Андреем, хутор Горчакова, Тучково, 1935 г.

Мартиролог I

«В скуке, когда, весь день сидя против тушечницы, без какой-либо цели записываешь всякую всячину, что приходит на ум, бывает, что такого напишешь, – с ума можно сойти».

(Кэнко-Хоси. «Записки от скуки», I, XIV в.)

На с. 16: Андрей Тарковский с сыном Андрюшей

1970

30 апреля, Москва

Снова говорили с Сашей Мишариным о «Достоевском». Это, конечно, следует прежде всего писать. Не думать о режиссуре. Вряд ли есть смысл экранизировать Достоевского. О самом Ф. М. нужно делать фильм. О его характере, о его Боге и дьяволе и о его творчестве. Толя Солоницын мог бы быть прекрасным Достоевским. Сейчас нужно читать. Все, что написал Достоевский. Все, что писали о нем, и русскую философию – Соловьева, Леонтьева, Бердяева и т. д. «Достоевский» может стать смыслом всего, что мне хотелось бы сделать в кино.

А сейчас «Солярис». Пока все идет мучительно и через силу, ибо «Мосфильм» определенно вступил в стадию кризиса. Потом – «Белый день».

10 мая

24 апреля 1970 г. купили дом в Мясном. Тот, который хотели.

Вот он:

Теперь мне ничего не страшно – не будут давать работать – буду сидеть в деревне, разводить поросят, гусей, следить за огородом, и плевать я на них хотел! Постепенно приведем дом и участок в порядок и будет замечательный деревенский дом. Каменный. Люди вокруг будто бы хорошие. Поставим улья. Будет мед. Еще бы «газик» достать. Тогда всё в порядке. Надо сейчас подработать денег побольше, чтобы кончить к осени с домом. Чтобы можно было жить тут и зимой. 300 км. от Москвы – не будут таскаться просто так.

Сейчас важны две вещи:

1. Чтобы «Солярис» был двухсерийным.

2. Чтобы «Рублев» вышел хотя бы со 100 % тиража.

Тогда бы раздал долги. Да! И если бы удалось заключить договор с Душанбе.

В доме надо сделать вот что:

1. Перекрыть крышу.

2. Перестелить все полы.

3. Сделать вторую раму у одного из окон.

4. Покрыть черепицей с крыши сарай.

5. Сделать печь с паровым отоплением.

6. Заделать трещины на мосту.

7. Поставить штакетник вокруг дома.

8. Подвал.

9. Снять фанеру с потолков.

10. Раскрыть дверь между комнатами.

11. Поставить на мосту плиту.

12. В огороде построить баню.

13. Сделать уборную.

14. Сделать насос (электрический) из реки в дом (если не будет замерзать зимой).

15. Душ (у бани).

16. Посадить сад.

17. Покрасить полы, стены на мосту и балки.

25 мая

Был у Баскакова. Обещал позвонить Сурину насчет 2-х серий. Скорее бы! У меня вся работа стоит. Надо скорее делать пробы. Вообще-то все актеры есть. Нет только Хари. Вот они:

Крис – Банионис.

Его отец – Гринько.

Бертон – Масюлис.

Снаут — Ярвет.

Сарториус — Солоницын.

Мать — Тарковская (? – если согласится).

Мессенджер – Стивенс.

Лариса плохо себя чувствует. Скоро рожать ей. Ох, Господи!

4 июня

Постепенно дела налаживаются. Комитет будто разрешает длину «Соляриса». 4000 м ≈ 14 частей ≈ 2 часа 20 мин. И будто дела о поездке для съемок в Японию разбираются в ЦК.

Лариса была у врача, и ей сказали, что, может быть, у нее двойня (!?). Ира в связи с разводом очень нервничает и грубит. Глупо. Не сказала мне, что Сенька в прошлую пятницу уехал на все лето на дачу с детским садом. Не понимаю, зачем смешивать мои отношения с Сенькой с нашими с Ирой. Было бы здорово снять в роли Хари Иру. Но боюсь, что она не согласится из-за своих «высших» соображений.

В конце месяца (числа 20-го) – крайний срок выбора натуры для Дома Кельвина. Поедем в Ровно к Феде Рыкалову. В группу приходил Ярвет. Он прямо создан для роли Снаута. Молодец Лариса!

Числа 15-го сдача экзаменов на курсах автолюбителей. Насколько я понял, я ни ездить не умею, ни правил не знаю. Надо поднажать. Стыдно. Очень уж в нашей группе плох инструктор по вождению. Пожарник, одним словом.

Надо идти к Баскакову насчет пленки и насчет покупки на чешской выставке материалов для декораций. Для того чтобы снять фильм, надо бороться со студией. То есть студия существует не для того, чтобы помогать группам работать, а для того, чтобы вставлять палки в колеса.

Эх, Хари бы найти скорее. Было бы неплохо снять куски к картине в Долине гейзеров на Камчатке.

13 июня

Вчера меня представили Биби Андерсон. Весь вечер приглядывался к ней на предмет Хари. Актриса, конечно, она замечательная. Но ей уже не так мало лет, хотя она и выглядит хорошо. Не знаю, пока не решил, как с ней быть. Она согласна сниматься за наши деньги. Летом она будет сниматься у Бергмана и с осени освободится. Посмотрим. Пока я ничего не решил. Надо будет поговорить с Ирой.

12 водил Сеньку в школу. По-моему, он провалился. Но директор либерально настроен и не подал виду. В школе, значит, пока все в порядке.

15 июня

Вчера был у Иры. Она удивилась моему предложению насчет Хари. И не отказалась. Она похудела, и есть что-то в ней сейчас острое и легкое, что Хари необходимо. Здорово будет, если она будет сниматься! Только Мать надо будет найти. М. б. Демидова?

Сегодня придет Коля Шишлин. (Удивительно милый, порядочный человек.) Хочу прочесть ему «Белый день». Надо запускаться с ним «сверху». Другого пути нет. Может быть, он что-нибудь посоветует.

11 июля

Давно не писал ничего. Здесь была Биби Андерсон с мужем. Она очень хочет сняться в «Солярисе». Она, конечно, гениальная актриса. Проведу еще одну пробу с Ирой в новом гриме и, если останутся на ее счет сомнения, начну «пробовать» Биби. Кстати, она согласна сниматься за наши деньги, что практически для нее означает бесплатно. У Иры был плохой грим – претензия на красоту, ресницы, прическа и проч[ее]. Надо все это убрать.

Лариса Кизилова (Тарковская) на съемках фильма «Они шли на Восток», 1964 г.

Послезавтра Лариса ложится в больницу.

Выбрали натуру для Дома Кельвина. По-моему, очень хорошую. Вётлы, пруд. В другом месте – река с такими же вётлами. Надо начинать строить декорации. С актерами у меня все в порядке. Ярвет и Банионис – замечательные актеры. С Солоницыным и Гринько придется поработать – русская школа. Полудилетантская.

(Женщина из деревни мужчине, жалующемуся на возраст: «У вас еще всё спереди!»)

Биби здорово могла бы сыграть Мать в «Белом дне». Вчера видел чудовищные кинопробы Карасика к чеховской «Чайке». По-моему, он сломает себе шею на этот раз.

12 июля

Вчера напился. И сбрил усы. Наутро спохватился: на всех документах я усатый. Надо отращивать. Очень люблю свою Ларочку. Она хорошая. Почему свободу дает только выпивка? Очевидно, потому, что нет ее, этой пресловутой свободы.

Скорее бы Лара рожала. Больше всего я боюсь, что я повезу ее в больницу сам. Страшно будет.

15 августа

Лариса 7 августа 1970 года в 6.25 вечера родила сына. Андрюшку. Месяц перехаживала. Но родила быстро. Сегодня привезли, т. е. не сегодня, а вчера. Из группы нас никто не поздравил, кроме Рудиной и Тамары Георгиевны. Бог с ними. Они хотят в складчину купить коляску. Ну их совсем. Юсов почему-то спросил: «А почему такой дорогой подарок?» Обезумели люди и потеряли человеческий облик.

Андрюше уже 7 дней. Выглядит он как месячный. Спокойный. Не кричит. Иногда сопит и верещит, скрипит. Вот бумажка, которая была вывешена в родильном доме:

Л. Тарковская – мальчик

Вес 4 кг 600 гр

Рост 62 см

А это номерки, которые были привязаны Андрюшке к рукам:

№ 41–25.

В группе дела плохи. Дворжецкому не присылают до сих пор характеристику из Омского обкома. Япония на волоске. Пленки не дают. Декорацию Дома Кельвина не успевают построить. Значит, в этом году съемок земной натуры не будет. Еще раз пробовал Иру. Хорошо она играет. А как «вообще», не пойму.

Висит работа о кино – Лёни Козлова и моя. Нет времени.

Приехал Фридрих с юга. Начнет кое-что переделывать в сценарии.

Из Душанбе ни слуху ни духу о заявке, которую мы по Беляеву написали для Душанбе. А то бы были деньги. Денег нет ни копейки. И страшные долги. Что будет? Прямо ума не приложу.

Андрюшка насосался и спит. Умный мальчик – не кричит, очень спокойный.

В деревне крышу крыть надо и ремонт делать.

Перечитываю Т. Манна. Гениальный писатель. «Смерть в Венеции» просто потрясающа. Это при нелепом-то сюжете.

Тейнишвили из «Совинфильма» предлагал сделать картину для заграницы. Посмотрим. Может быть, о Достоевском. Но это после «Белого дня».

26 августа

Андрюшка очень смешной, когда поест – улыбается. Внимательно следит, когда его зовешь. В общем, прелесть. Правда, запаршивел он несколько. Врач велел смазывать его.

Андрей Тарковский на съемках Соляриса

С Японией вроде вытанцовывается. Нам с собой на пятерых дают 2000 долл[аров]. Смех, да и только! Декорация в Звенигороде консервируется до конца мая месяца 1971 г.

Лариса плохо себя чувствует – и сердце, и грудь. Слава Богу, что грудница стала быстро рассасываться, правда, два дня у нее была очень высокая температура.

На студии все ужасно. В состоянии дел на ней отражается положение вообще. Чем все это кончится? Одному Богу известно. Делами руководят идиоты.

27 августа

Читаю очерки о Японии Всеволода Овчинникова в «Новом мире» – «Ветка сакуры». Замечательно! Тонко и умно. Хорошо, что мне удалось прочесть их перед поездкой в Осаку.

1 сентября

Вчера отвез Сеньку и маму на Курский. Сенька вырос. У него как-то отделилась грусть от веселости. Это и хорошо, и плохо. Он катастрофически рассеян, не сосредоточен и невнимателен. Битый час объяснял ему, как узнавать время по часам. Вроде понял. Спросил его через час – все забыл! Хотя, может быть, его несосредоточенность – ложная. Скорее всего, он очень над чем-то сосредоточен.

Ребенок не должен быть вундеркиндом. Он должен быть ребенком. Важно, чтобы он не «засиделся» только в детях.

Прочел Воннегута «Крестовый поход детей». Да. Он и пацифист, и молодец. Лихо пишет. Но где, где наша русская бессмысленная и бесполезная великая глубина?! Грустно.

– Я не хочу, чтобы у меня был новый папа. Пусть старый!

– В чем дело? Какой такой новый папа?

– Мама сказала: «Тебе надо нового папу».

– Посмотрим, обсудим еще эту проблему…

(Разговор с Сенькой.) Зачем Ира так ставит вопрос. Почему новый папа? Надо будет с ней поговорить.

Книгу о кино («Сопоставления») неплохо бы было оформить фотографиями дяди Лёвы.

Рылся в старых бумагах и натолкнулся на стенограмму обсуждения «Рублева» в Университете.

Боже! Какой уровень! Чахоточный и ничтожный. Но одно выступление – профессора математики, лауреата Ленинской премии Манина (ему вряд ли более 30 лет) – поразительно. Я разделяю его точку зрения. Конечно, о себе такого говорить нельзя. Но так я чувствовал себя, делая «Андрея». И за это Манину спасибо:

«Почти все выступающие спрашивают, за что их заставляют страдать в течение тех трех часов, что они смотрят картину. Я попытаюсь на это ответить. Дело в том, что в XX веке произошла некоторая эмоциональная инфляция. Когда мы читаем газеты и узнаем, что в Индонезии было вырезано два миллиона человек, это производит такое же впечатление, как и сообщение о том, что хоккейная команда наша выиграла матч. Это производит равное впечатление! И мы не замечаем чудовищной разницы между этими двумя событиями! По существу, пороги восприятия оказываются настолько выравненными, что мы не замечаем этого. Но я не хочу морализировать по этому поводу. Может быть, без этого мы не могли бы жить. Но есть художники, которые дают почувствовать истинную меру вещей. Они несут всю жизнь эту ношу, и мы должны за это быть им благодарны!»

Ради последней фразы можно было и выслушать два часа чуши.

Сейчас не то время, чтобы жаловаться и негодовать в кулуарах. Это время прошло. И жалобы выглядят бессмысленно и низменно. О том, как жить дальше, следует задуматься. Ибо можно ошибиться и с размаху «наломать дров». Речь идет не о выгодах, а о жизни нашей интеллигенции, народа и искусства. Если падение искусства очевидно – это как раз налицо, а искусство – душа народа, то народ наш, наша страна тяжело больны душевно.

Склоняюсь в пользу Биби.

Очень хочется показать «Рублева» Солженицыну. Поговорить с Шостаковичем?

 
Сквозь пыль дорог, через туманы пашней,
Превозмогая плен падения вкось,
Горячим шепотом пронзенное насквозь
Пространство детства! Как сухая ветвь,
Пробившая тебя наклоном белых башен.
Беленою стеной и духотой заквашен,
Круженьем города – младенческий испуг,
Дрожаньем кружева тропинок. Залевкашен
Как под румянцем спрятанный недуг
Брак волокна древесного. Украшен
Смертельной бледностью воспоминаний. Страшен
Бесстрашный вниз прыжок с подгнившей крыши, вдруг…
 

Владимир, 1964 Москва, 1970

3 сентября

«Говорят, что настоящий резчик всегда работает слегка туповатым резцом».

(Кенко-Хоси. «Записки от скуки», XIV в.)

«Осенний месяц беспредельно прекрасен. Человек, который считает, что месяц всегда таков, не понимает разницы и вызывает жалость».

«И когда к нам в душу произвольно одна за другой наплывают разные думы, это, быть может, случается оттого, что самой души-то в нас и нет. Когда бы в душе у нас был свой хозяин, то не теснилась бы, наверное, грудь от бесконечных забот».

(Там же)

Был вчера вечером у Н. П. Абрамова в связи с интервью для польского «Кино». Он милый и безвредный человек, но страшно ограниченный. Мои рассуждения о природе кино и взгляде на science fiction привели его в восторг. Неужели он сам никогда не думал об этом? Подарил мне две книги, написанные суконным языком и в высшей степени пустые. Скучно.

Как тщеславны старики – все эти Герасимовы! Как они жаждут славы, похвал, наград, премий! Очевидно думают, что от этого они станут лучше снимать. Жалкие они какие-то. Несчастные дилетанты, своими поделками зарабатывающие деньги. И вполне профессионально, должен заметить. Кстати Гейзе остроумно высказался на этот счет:

«Дилетант – это курьезный человек, который испытывает удовольствие делать то, чего он не умеет».

Также вызывают жалость т. н. художники, поэты, писатели, которые находят, что впали в состояние, при котором им невозможно работать. Зарабатывать – внес бы я уточнение. Для того, чтобы прожить, – немного надо. Зато ты свободен в своем творчестве. Печататься, выставляться, конечно, надо, но если это невозможно, то остается самое главное – возможность создавать, ни у кого не спрашивая на то разрешения. В кино же это невозможно. Без государственного соизволения нельзя снять ни кадра. На свои деньги – тем более. Это будет рассмотрено как грабеж, идеологическая агрессия, подрыв основ. Если писатель, несмотря на одаренность, бросит писать оттого, что его не печатают, – это не писатель. Воля к творчеству определяет художника, и черта эта входит в определение таланта.

5 сентября

Получил письмо от Юры Зарубы. Какой милый, замечательный человек. Ужасная я свинья – так долго не писать ему! Ответил ему, как только пришло письмо.

Вчера был Лёня Козлов. Говорили о цвете в кино. Это для интервью в книге. Сегодня надо ответить Абрамову на его дурацкие вопросы.

У Андрюшки воспалилась грудная железа. В больнице сделали повязку с ихтиолом. Бедный мальчик. Сегодня все утро улыбался.

Беспокоюсь насчет японской визы. Когда она будет, конечно, неизвестно. Ну и порядки! С ума сойти можно! Если приедем к закрытию выставки, то ничего не успеем снять. Придется снимать в городе. Что за идиоты, прости Господи! Такое впечатление, что я – частное лицо и делаю картину для своего удовольствия и обогащения, что встречает протесты и сопротивление. Кто у нас будет директором и художником по костюмам теперь? О. Тейнишвили сказал моему второму, что не стоит «пробивать» Биби, – что это трудно и ненужно и проч[ее]. Нет уж. Во вторник я на него насяду. Посмотрим.

У чиновников сейчас появился новый стиль поведения – ругать порядки, всех вокруг и считать себя единственным порядочным человеком во всей системе. А бездействие свое объяснять тем, что «невозможно работать». Нет, Г. И. Куницын – совсем другой человек. Поэтому он и пострадал. Т. к. сам старался решать все вопросы.

Что такое истина? Понятие истины? Скорее – нечто настолько человеческое, которое скорее всего не имеет эквивалента с точки зрения объективной, внечеловеческой, абсолютной. И раз человеческое, значит ограниченное, нераздельно подавленное рамками человеческой среды с точки зрения материи. Связать человеческое с космосом не мыслимо. Истину-тоже. Достигнуть в своих рамках (эвклидовских и ничтожных в сопоставлении с бесконечностью) величия – значит доказать, что ты всего-навсего человек. Человек, который не стремится к величию души, – ничтожество. Что-то вроде полевой мыши или лисы, Религия – единственная сфера, отомкнутая человеком для определения могущественного. А «самое могущественное в мире то, чего не видно, не слышно и не осязаемо», – сказал Лао-Цзы.

В силу бесконечных законов или законов бесконечности, которые лежат за пределом досягаемого, Бог не может не существовать. Для человека, неспособного ощутить суть запредельного, неизвестное, непознаваемое – БОГ. В нравственном же смысле Бог – любовь.

Для человека, чтобы он мог жить, не мучая других, должен существовать идеал. Идеал как духовная, нравственная концепция закона. Нравственность – внутри человека. Мораль – вне, и выдумана как замена нравственности. Там, где нет нравственности, царит мораль – нищая и ничтожная. Там, где она есть – морали нечего делать.

Идеал недостижим, и в этом понимании его структуры – величие человеческого разума. Попытаться в виде идеала изобразить нечто достижимое, конкретное – значит лишиться здравого смысла, сойти с ума.

Человек разобщен. Казалось бы, общее дело может стать принципом его объединения, целокупности. Но это – ложная мысль. Ибо уже 50 лет люди воруют, лицемерят, то есть едины в сознании своего призвания, а единения нет. Делом людей можно объединить, только если дела основываются на нравственности, входят в систему идеала, абсолютного. Поэтому труд никогда не сможет быть чем-то возвышающим. Поэтому существует технический прогресс. Если труд – доблесть и нравственная категория, то прогресс реакционен, что уже нелепо.

«Возведение труда в достоинство есть такое же уродство, каким было бы возведение питания человека в достоинство и добродетель», – сказал Л. Толстой. А тачание сапог и пахота были ему нужны совсем для другого. Для особо острого ощущения своей плоти, певцом которой он и был.

Если «нельзя объять необъятного», то кроме Бога человек ничем не оправдал своего существования. Религию, философию, искусство – эти три столпа, на которых удерживался мир, – человек изобрел для того, чтобы символически материализовать идею бесконечности, противопоставить ей символ возможного ее постижения (что, конечно, невозможно буквально). Ничего другого такого же огромного масштаба человечество не нашло. Правда, нашло это оно инстинктивно, не понимая, для чего ему Бог (легче!), философия (все объясняет, даже смысл жизни!) и искусство (бессмертие).

Гениально придумана идея бесконечности в сочетании с кратковременной человеческой жизнью. Сама эта идея бесконечна. Правда, я еще не уверен в том, что мерилом всей этой конструкции – человек. А может быть, растение? Нет мерила. Или оно всюду – в самой мелкой частице вселенной. Тогда человеку – плохо. Придется ему отказаться от многого. Тогда он не нужен Природе. На Земле, во всяком случае, Человек понял, что стоит перед лицом бесконечности. А может быть, все это просто путаница? Ведь никто не может доказать существования смысла! Правда, если кто-нибудь и докажет (себе, конечно), то сойдет с ума. Жизнь для него станет бессмысленной.

У Г. Уэллса есть рассказ «Яблоко». О том, как люди боялись съесть яблоко с древа познания. Замечательная мысль.

Вовсе не уверен в том, что после смерти будет Ничто, пустота, как объясняют умники, сон без сновидений. Но никто не знает никакого сна без сновидений. Просто – уснул (это он помнит) и проснулся (помнит тоже). А что внутри было – нет, не помнит. А ведь было! Только не запомнил.

Жизнь никакого смысла, конечно, не имеет. Если бы он был, человек не был бы свободным, а превратился бы в раба этого смысла, и жизнь его строилась бы по совершенно новым категориям. Категориям раба. Как у животного, смысл жизни которого в самой жизни, в продолжении рода. Животное занимается своей рабской работой потому, что чувствует инстинктивно смысл жизни. Поэтому его сфера замкнута. Претензия же человека в том, чтобы достичь абсолютного.

7 сентября

Какими будут наши дети? От нас многое зависит. Но от них самих тоже. Надо, чтобы в них жило стремление к свободе. Это зависит от нас. Людям, родившимся в рабстве, трудно от него отвыкнуть. С одной стороны, хочется, чтобы следующее поколение обрело хоть какой-нибудь покой, а с другой – покой – опасная вещь. К покою тяготеет мещанство, все мелкобуржуазное в нашей душе. Только бы они не засыпали духовно. Самое главное – воспитать в детях достоинство и чувство чести.

Обязательно надо снять «Белый день». Это тоже часть этой работы. Долг. Как страшно и подло испытывать чувство, что ты никому ничего не должен. Потому, что так никогда не бывает. Можно только с усилием стать на эту точку зрения. Закрыть глаза. Сейчас очень много таких людей. Мне кажется, что Артура М[акарова] я раскусил. Очень слабый человек. То есть до такой степени, что предает себя. Это крайняя степень униженности.

Сочиняем с Лёней Козловым «Сопоставления». Туго приходится. Хочется обо всем и правдиво. А есть проблемы, касаться которых опасно. Так или иначе – заредактируют. Приходится нажимать на теоретизирование.

Все время думаю о «Белом дне». Можно сделать прекрасную картину. Это будет тот самый случай, когда она целиком будет построена на собственном опыте. И я уверен – станет важной в связи с этим и для зрителя.

Скорее бы кончить «Солярис», а он еще не начат. Еще целый год! Мучительный год… Работать не с кем. Директора – выгнал. Художницу по костюмам тоже. А кто будет вместо них? На студии – шаром покати. Только что пришла телеграмма от Баниониса: «Поездка в Америку переносится на весну». Как раз, когда он нам нужен. С каждым днем все страшнее. А если не Банионис, то кто тогда? Может быть, Кеша Смоктуновский?

Следует немедленно действовать в смысле Биби. Но с какого конца? С чего начать. Тейнишвили что-то мямлит, не разделяя нашей уверенности.

Случайно прочел в «Новом мире» «Казанский университет» Евтушенко. Какая бездарь! Оторопь берет. Мещанский Авангард. В свое время Северянин был в тысячу раз талантливее. А что от него осталось? «Ананасы в шампанском»? И презрительные улыбки. Жалкий какой-то Женя. Кокетка. Однажды пьяный подошел ко мне в ВТО:

– Почему ты такой жестокий, Андрей?

Молчу.

– Знаешь, ты похож на белого офицера, участвовавшего в Ледовом походе.

– Ну?..

– А мой дед (или отец?) лежал в снегу (он был, якобы, партизаном) и расстреливал их из трехлинейки. А они примерзали ко льду и не могли сделать ни шагу.

Гуманист Женя! А до этого он все время допытывался:

– За что ты меня не любишь?

– … (А за что тебя любить?)

В квартире у него все стены завешаны скверными картинами. Буржуй. И очень хочет, чтобы его любили. И Хрущев, и Брежнев, и девушки… О нем рассказывают забавную историю. Когда он был в Италии, то жил у какого-то итальянца, которого называл своим другом. Однажды Е. рассказал ему о том, что встретил очаровательную женщину, которая его обожает. Как ее зовут, не сказал. Пока он жил в Италии, то время от времени рассказывал о страсти, которая охватила и Женю, и его возлюбленную. Однажды его друг должен был уехать из города на некоторое время. Е. попросил его оставить ему ключи от его квартиры. Тот оставил. Когда друг вернулся, Е. с пафосом распространялся о своей любви и качествах своей любовницы.

– Почему ты не спросишь, как ее зовут? – настаивал Е.

– Ключи, которые я тебе оставил, – опустив Женин вопрос, сказал «друг», – от шкафов и письменного стола…

Даже если это анекдот, то остроумный. Здесь весь Евтушенко. Ни на грош благородства.

Лелуша у нас обожают. Даже публика из Дома кино. Это неслучайно. Пошлость у нас любят. «Жизнь, любовь, смерть» – чудовищная по своей пошлости картина. Речь в ней идет ни больше ни меньше как о протесте против смертной казни. (Почти Достоевский!) Но для того, чтобы заинтересовать этой проблемой зрителя (да и самого себя, наверное! Sic![1]1
  Так! лат. – прим. ред.


[Закрыть]), какими только средствами он не пользуется! И секс, и извращение, и сентиментальности. Бедный бездарный французик. В Доме кино публика просто писала кипятком от восторга.

Надо выяснить наконец, экранизирована ли «Чума» Камю. Если нет, то стоило бы переговорить с О. Тейнишвили. Пусть он предложит Гамбарову две вещи: «Чуму» и сценарий о Достоевском, который мы собирались писать с Мишариным. Солоницын мог бы быть прекрасным Достоевским.

Это я на съемках «Рублева»:

I. В. Юсов

II. В. Севостьянов

III. Я

IV. С. Ямщиков

Что можно было бы поставить в кино:

1. «Кагол» (о суде над Борманом).

2. О физике-диктаторе (варианты версии).

3. «Домик с башенкой».

4. «Аукалки».

5. «Дезертиры».

6. «Иосиф и его братья».

7. «Матренин двор» по Солженицыну.

8. О Достоевском.

9. «Белый день». Скорее!

10. «Подросток» Достоевского.

11. «Жанна д’Арк, 1970 г.».

12. «Чума» по Камю.

13. «Двое видели лису».

Сценарии:

1. «Последняя охота», или «Столкновение».

2. «Катастрофа».

3. О летающем человеке (по Беляеву).

По хорошим временам я мог бы быть миллионером. Снимая по две картины в год с 1960 года, я мог бы снять уже 20 фильмов… С нашими-то идиотами снимешь!

«– Есть на свете дураки, а это – сплошной Глупой. Аксен глупой который три раза переносил избу с места на место. Искал получше».

(Из деревенских разговоров)

Очень часто драматурги злоупотребляют эффектной репликой или поворотом под занавес. Это безвкусно. В хороших пьесах этого нет.