Текст книги "Уничтожение (СИ)"

Автор книги: Андрей Красников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

   Перед выходом на палубу она, наконец-то встретила работающий кондиционер. Да еще какой! Полноценная температурная завеса, выставленная, похоже, на абсолютный ноль, гнала нескончаемый поток холода на дверь. Температура во всем помещении явно была на пару десятков градусов ниже, чем в жилом отсеке.

   – Лучше б в каютах кондишки включили, солдафоны, – проворчала она, подходя к двери. – Черт!

   Поток воздуха из-под кондиционера, легко преодолев сопротивление полупрозрачного платьица, окутал ее лютым морозом. Мэри, завизжав от неожиданности, крутанула странно горячую ручку двери и, спасаясь от холода, выскочила на свежий воздух.

   Волна жары, мгновенно окутавшей ее тело, принесла приятное облегчение...

   В следующий миг световой поток от двух висящих в ласковом небе звезд заставил ее изо всех сил зажмуриться. Внезапно отчетливо потянуло паленым волосом, а еще через мгновение подошвы ее легких кроссовок растеклись по раскаленной до температуры плавления свинца палубе, окутав нежные ножки не менее нежными объятиями кипящего пластика.

   Мэри, отчаянно заорав от внезапной сжигающей боли, попыталась отпрыгнуть назад, к двери, но зажмуренные глаза и прилипшие к оставшимся от кроссовок лужицам ноги не позволили ей это сделать. Девушка неловко упала на бок, прожигая платье о палубу и сжигая ладони в безуспешных попытках подняться.

   Любовно расчесанные каких-то полчаса назад локоны вспыхнули, прикоснувшись к раскаленной стали..

   Долгих пять секунд продолжалась отчаянная борьба за выживание, в результате которой обратно внутрь корабля с трудом протиснулось кричащее, наполовину ослепшее, полуголое, почти лысое, покрытое ожогами существо с обуглившейся кожей на ладонях и облепленными потеками черной пластмассы ногами.

   Существо проползло под потоком ледяного ветра, свернулось в клубок и, прекратив кричать, отчаянно, на одной ноте, завыло от продолжающейся нестерпимой боли. Затем оно затихло, потеряв, наконец, сознание.

   Воздух в помещении с полуоткрытой дверью начал быстро нагреваться.

Тедди Монтгомери, оператор С-801. 7204.

   – Проклятая жара! – Тедди вытер рукавом катящиеся по лицу капли пота. – Сэр, вы уверены, что установке ничего не будет при такой температуре?

   Русский консультант, который до сих пор торчал в его пункте управления, хмыкнул, почесал волосатое пузо и задумался. Тедди покосился на него с завистью – едва температура начала подниматься, господин Аксенов, плюнув на правила флота США, снял с себя всю одежду, оставшись в одних трусах с непонятной надписью "КГБ". Оператор боялся, что русский может в недалеком будущем снять и трусы, но пока этого еще не произошло, слава всем богам.

   – Сложно сказать, – консультант еще раз почесал пузо. – Мы сейчас ниже уровня палубы, нас тут даже, типа, кондиционеры обдувают... С диспетчерской точно ничего не случится. Ракетам тоже пофиг. Они стабильны и при больших температурах. Вот с РЛС могут быть проблемы. Сейчас по ней так лупит... С другой стороны, она рассчитана выдерживать излучение ядерного взрыва в среднем радиусе от корабля. Сдюжит, я думаю.

   Он снова с наслаждением почесал пузо. Насквозь пропотевший Тедди почувствовал, что у него тоже чешется живот.

   – Сэр, а что это вообще было, как вы думаете? – нерешительно спросил он.

   – Откуда же я знаю, – скривился консультант. – Кто-то на нас напал. Судя по приборам, применили какое-то неизвестное оружие. Похоже, провели эксперимент в условиях, приближенных к боевым. А вот кто это сделал – я без понятия. Может, китайцы, может, наши, русские. А может, ваши, американцы, чтобы обвинить китайцев. Хрен его знает.

   – Мы никогда бы так не сделали!

   – Угу, ты мне еще расскажи, что в начале века ваши небоскребы действительно умудрились развалить какие-то немытые неграмотные террористы...

Десантник Фил Скотт. 7204.

   Филу было жарко. Даже не так – ему было чертовски жарко и душно. После того, как в одном из десантных ангаров "абрамс", сорванный с креплений разбушевавшейся стихией, влетел в стеллаж с оперативным боезапасом, запустилась цепочка событий, в результате которых десантник и мучился сейчас от жары.

   Неизвестно, сколько снарядов взорвалось от непосредственного удара. Камера слежения успела зафиксировать только факт взрыва перед тем, как отключилась. Вполне возможно, что снаряд был всего один. Но этого с избытком хватило для того, чтобы сдетонировало все остальное. Задняя стенка ангара, за которой располагался один из самых защищенных отсеков корабля – пусковые шахты баллистических ракет, – практически не пострадала. Зато все то, что находилось в самом ангаре, не только получило сполна от ударной волны и осколков, но и было выброшено наружу после того, как были выбиты десантные створки. Увы, к удару изнутри, в отличие от внешней угрозы, они оказались не готовы. Разумеется, соседние ангары, защищенные заметно хуже ядерных ракет, тоже получили свое. От полного уничтожения всего десантного крыла корабль спасло только то, что в обоих смежных ангарах прямо за перегородками находились танки, а не боеприпасы.

   Итог – дыра в корпусе, сквозь которую практически сразу же хлынули океанские волны, благо, быстро убравшиеся обратно, напоминающие решето стенки соседних ангаров, четыре не подлежащих восстановлению танка и парочка уничтоженных "хамви".

   И, разумеется, люди.

   Ангар, послуживший эпицентром проблем, бросили на произвол судьбы. В ближайших, после того, как температура окружающей среды начала стремительно повышаться, принялись спешно заваривать дыры в стенах. Сейчас эта работа близилась к концу, но пар и жара, проникающие внутрь сквозь малейшие щели, делали существование в них отвратительным. С одной стороны в помещения нагнетались могучие волны холодного воздуха, с другой – проникала жара от обшивки и влага сквозь не до конца заделанные пробоины. В результате в одной части того ангара, где дежурил Фил, было знойное тропическое лето, а в противоположной – суровая русская зима. С изморозью, инеем и прочим снегом.

   Десантник старался держаться посередине, особенно не заходя в холодную зону. Простудиться сейчас было подобно насмешке богов. Вдобавок, в госпиталь бы его в сложившейся обстановке никто не пустил, оставив страдать в одиночестве.

   И вообще, Фил хотел попасть в госпиталь совсем в другом качестве, например, часового. Поговаривали, что там свежий воздух и легкая приятная прохлада...

   Скотт вытер лицо рукавом и тоскливо оглянулся по сторонам. Два покореженных танка и одна целая машина, штабель ящиков с сидящей на них кошкой, брошенное ремонтниками сварочное оборудование, долбаный пар, аккуратно просачивающийся с одной стороны ангара и оседающий ледяными кристалликами на другой... и еще три часа дежурства в этой душегубке.

   Филу внезапно почудилась какая-то несуразность в своих размышлениях. Он снова огляделся. Танки, машина, стеллажи, баллоны сварщиков, иней на стене ангара... Что-то не давало ему покоя. Точно. Он бы мог поклясться, что видел сидящую на ящике кошку.

   Морпех снова внимательно осмотрел ящики. Кошки не было. Да и откуда ей было взяться на военном корабле? Здесь, если уж и заводится домашняя живность, то про нее все мгновенно узнают. Скотт был абсолютно уверен, что кошек на "Бараке Обаме" нет. Разве что кто-то притащил перед самым отплытием?

   – Кс-кс-кс!

   В ответ – тишина и молчание.

   – Похоже, перегрелся ты, друг, – сам себе сказал Фил.

   Смех-смехом, а надо будет намекнуть старшине, чтобы он сделал запрос на проверку состава чертовой атмосферы. Еще не хватало, чтобы здесь народ то и дело ловил глюки. Недаром же воздух как-то странно пахнет... Некоторое время он размышлял над тем, связаться ли с Васкесом прямо сейчас или же подождать окончания дежурства. Победил второй вариант и Фил остался на месте, рассматривая ангар.

   Прошло полчаса. Глюки были забыты и теперь сама идея о разговоре со старшиной казалась смешной. Скотт лениво обводил взглядом свои владения, остро жалея о том, что не догадался взять с собой хотя бы наладонник для развлечения, когда внезапно увидел глаза.

   Глаза смотрели на него из тьмы, сгустившейся под корпусом стоящей неподалеку машины. Глаза были зеленые и внимательные. Фил замер, аккуратно нащупывая предохранитель на штурмовой винтовке. Почему-то ему уже не казалось, что в ангаре завелся маленький домашний питомец.

   Глаза мигнули, но продолжили смотреть на морпеха, не отрываясь. Сколько они уже наблюдают за ним? Предохранитель на винтовке с легким щелчком перешел в боевое положение. Это придало Филу немного уверенности.

   – Кс-кс-кс! Котик, это ты?

   Некоторое время глаза продолжали изучать задавшего вопрос человека, затем из-под машины послышалось:

   – Хс-с-с. Хоси со сы.

   Затем глаза снова мигнули и их обладатель счел необходимым появиться на свет. Тьма под машиной пришла в движение и вытекла поближе к человеку.

   – Да, ты не очень похож на котика, – нервно проговорил Фил, аккуратно отступая подальше и поднимая винтовку к плечу.

   "Котик", напоминающий бесформенный клубок то ли мягкой шерсти, то ли черного тумана, остановил движение и вперил свои зеленые глазищи в человека.

   – Хосих.

   – Да-да, котик, пушистый такой, черненький, – поспешно проговорил Фил, отступая еще дальше. – Ты не него не очень похож.

   Существо подобралось и человек легонько прижал спусковой крючок, готовясь стрелять. Но ничего страшного не произошло. Потеки тумана, слегка поколыхавшись, стянулись в более плотную массу, потихоньку приобретая форму небольшого гротескного кота. С очень внимательными зелеными глазами.

   – Хосих.

   Фил почувствовал, что по его лицу ползут капли холодного пота, но побоялся вытереть лицо. "Котик" сделал аккуратный шаг вперед. Фил отступил и уперся спиной в стену.

   – Да-да, котик, хороший черный котик! – проговорил он.

   – Хосих. Хс-с-с.

   Существо склонило голову и провело лапкой по палубе. Послышался легкий скрежет и Фил увидел появившиеся на полу блестящие бороздки. "Котик" с сомнением поднял лапку и перевел на нее взгляд. Затем снова взглянул на морпеха.

   – Да-да, у котиков есть коготки, они ими царапают, – поспешно пояснил Скотт. – А еще они мурчат!

   Лучше уж пусть мурчит, чем царапает все вокруг...

   – Хосих. Хуххсяс. – согласные буквы существу явно не давались.

   – Да-да, мурчат, – поспешно подтвердил Фил, вспоминая своего толстого и ленивого кота, который любил лежать у него на коленях и умиротворенно мурчать, придавая обстановке уютности.

   Существо взглянуло на него с новым интересом. Фил заметил, что за последние минуты "котик" потихоньку избавился от гротескности, став почти что неотличимым от обычного шерстяного питомца.

   Затем его гость слегка надулся и издал низкий, на грани инфразвука, мерный рокот, легонько сотрясаясь всем телом. Фил ощутил паническую волну и чуть было не разрядил в собеседника всю обойму, сдержавшись каким-то чудом.

   – Да-да... почти так, – подтвердил он, осмеливаясь, наконец, вытереть пот с лица.

   – Хосих? – в монотонном звучании слов, издаваемых существом, ему почудился вопрос.

   – Котик, котик, – подтвердил он. – Очень-очень похож!

   Существо снова попыталось изобразить мурчание и в этот раз у него получилось заметно лучше.

   – Хороший котик, хороший! – посчитал нужным ободрить его Фил.

   "Котик" издал короткое, по-видимому, довольное, мурчание и решительно направился к человеку. Человек замер.

   – Хосих? – поинтересовалось существо и требовательно провело лапой по штанине Фила, оставив четыре безупречных разреза. И легонько царапнув ногу.

   – Ты что же, хочешь ко мне на колени? – дошло до Скотта. "Котик" уставился ему в глаза и склонил голову набок.

   Человек, страшась своей храбрости, отвел винтовку в сторону и аккуратно присел на стоящий рядом ящик. Черная копия кота тут же грациозным прыжком оказалась у него на коленях, мгновенно свернувшись клубочком. И мирно замурчала.

   Фил должен был признать, что получается это у существа все лучше и лучше. В его голове крутился хоровод мыслей – от попыток доказать самому себе, что все происходящее – это глобальный глюк, до удивления тем фактом, что он не только не пристрелил непонятное существо, но и держит его на коленях, даже не докладывая сержанту.

   Впрочем, "котик" вел себя вполне мирно и дружелюбно – мурчал и внушал спокойствие.

   Неладное морпех начал чувствовать минут через десять. Сначала к телу подступила и окутала его мягким покрывалом легкая усталость. Затем подкралась такая же легкая слабость – как после одно-двухдневной голодовки. Фил попробовал было аккуратно пошевелиться, но почувствовал, как его ногу совсем рядом с самым ценным мужским органом аккуратно царапнули острейшие когти и снова замер.

   Через полчаса верная винтовка уже стала слишком тяжелой для того, чтобы удерживать ее стоящей на полу в вертикальном положении. На шум падения существо не обратило никакого внимания, продолжая мирно мурчать.

   Он попытался объяснить "котику", что ему плохо и что пора бы уже и слезть с колен, но был проигнорирован. Попытался слабо пошевелиться, но был небрежно располосован до крови мягкой лапкой с стальными когтями. Все, что ему было позволено – откинуться, прислонившись к стене мягкой тряпичной игрушкой.

   Скотт не ощутил момента, когда существо спрыгнуло с его колен. В этот момент он уже вообще мало что ощущал. Но начальственный голос старшины сумел-таки вывести его из полузабытья.

   – Скотт, мать твою, ты что, спишь на посту?! Совсем страх и совесть потерял, салага... Господи Иисусе!

   Он попытался слабо улыбнуться.

   – Старшина, я...

   – Молчи, Фил, молчи, – Васкес с побледневшим лицом быстро заговорил что-то в рацию на куртке. – Сейчас тебе помогут...

Рэй Гивен, младший лейтенант, пилот. 7202.

   Рэй не знал, чем себя занять. Внезапно он ощутил себя никому не нужным и бесполезным. Его самолет смыло в океан, его лучшего друга чуть ли не на пополам разрезало упавшей балкой, на ангарной палубе, где он находился, ему было нечего делать – здесь всем заправляли механики, а коллег-пилотов видно не было.

   Гивен, некоторое время поскитавшись по длинному душному ангару, наполненному самолетами разной степени поврежденности, отчаялся найти себе применение и, сев на отломанное шасси одного из истребителей, принялся рассматривать суету, царившую вокруг.

   Механики, лихо орудуя различными машинами, растаскивали, ставили на ноги и чинили поврежденные аппараты. Видно было, что займет это у них не один день, да даже и не одну неделю, но точно так же было очевидно, что дело свое они сделают. И эти птички, рано или поздно, поднимутся в небо. По крайней мере, несколько из них.

   Небо... Увиденная картина не давала пилоту покоя больше, нежели собственная бесполезность. Два солнца, висящих на небосклоне, обозначали только одно – другой, чужой мир. Мысль казалась бредом, но не могут же бредить одновременно сотни людей? Новость гуляла по кораблю, достигая даже тех отсеков, обитатели которых неделями не видят солнечного света. Новость находила все новые подтверждения – хотя бы в том, что буквально пару часов назад кто-то случайно обнаружил полусгоревшую дуру-журналистку, вышедшую на верхнюю палубу, где в данный момент температура металла достигала почти шестисот градусов по Фаренгейту.

   Дурочку, вроде как, откачали, но один из механиков, прибывший из госпиталя, говорил, что, когда она очнется, то сразу захочет обратно в могилу.

   Рэй попробовал было оценить, какой ущерб причинил Инцидент кораблю, но скоро запутался. Судя по разговорам, страдали все – те, кто был на палубе, унесены в море почти в полном составе. Разве что журналист зацепился ремнем своей камеры за какой-то крюк и сумел остаться на корабле. У десантников что-то очень некисло взорвалось, положив разом не меньше пары отделений. На камбузе творилось такое, что не хотелось обсуждать. Здесь, среди нагромождений самолетов и прочей техники, работающим людям досталось еще больше. По всему кораблю люди считали ушибы, переломы и мертвых друзей. Проблемы были везде, но в целом авианосец держался, да и экипаж тоже.

   Внезапно включился информационный экран и на нем появилось лицо коммандера Терона.

   – Минутная готовность до глобального информационного объявления. Всем рекомендуется приостановить работы некритичной степени важности. Корабль сейчас не подвергается активной опасности. В любом случае, моя речь будет доступна в корабельной сети.

   Коммандер подождал немного, очевидно, дожидаясь истечения минутного срока. Рэй вскочил и подошел к экрану. Люди поблизости откладывали дела и подходили тоже.

   – Итак, дамы и господа. Я всегда придерживался политики открытого доступа к информации и теперь, когда у меня на руках есть первые выводы наших специалистов, я хочу озвучить их вам.

   Терон взял небольшую паузу и пристально посмотрел с экрана.

   – Факт первый, самый глобальный и страшный, о котором многие из вас уже знают, заключается в том, что мы с вами больше не на Земле. Предупреждаю ваши вопросы – я не имею понятия, в результате чего мы сюда попали. Возможно, это была какая-то аномалия, возможно – чья-то осознанная атака. Это неизвестно.

   Рэй услышал, как в толпе рядом с ним нарастает оживление. Люди еще толком не осознали всю тяжесть положения, но официальную новость обсудить хотели почти все.

   – В данный момент мы не знаем, как нам вернуться обратно. Разумеется, наша дальнейшая стратегия направлена на это – установление контакта с разумной жизнью, если она здесь есть, а затем – поиск пути домой.

   Коммандер постарался побыстрее закончить скользкую тему и перешел на более приземленные вещи.

   – Наш корабль получил некоторые повреждения, но они не особенно критичны. Самая большая проблема – критичный сбой в работе второго реактора, но она была решена примерно полтора часа назад путем его сброса. Первый реактор и остальные системы энергообеспечения работают без проблем.

   Теперь Рэй понял, чем была вызвана небольшая дрожь корпуса корабля и последовавший за ней легкий крен – громадный отсек отсоединился и ушел на глубину. Жалко, конечно, но гораздо лучше, нежели оставить радиоактивную заразу на корабле.

   – В остальном повреждения корабля невелики. Произошел серьезный взрыв в десантном отсеке, несколько других взрывов, имеющих меньшие последствия, а также череда пожаров. Авиационное крыло безвозвратно потеряло больше половины единиц техники. К сожалению, – коммандер опустил глаза, – мы понесли громадные людские потери. Из-за декларируемой устойчивости корабля во время любых волнений на море мы оказались не готовы к резкому крену и последующему вслед за Инцидентом кратковременному погружению. Техника безопасности также никак не предусматривала подобный катаклизм, в результате чего слишком много объектов не удержалось на своих креплениях, приведя к самым печальным последствиям. Мы потеряли почти полторы тысячи человек погибшими и пропавшими без вести. Это – страшная цифра и черный день в нашей истории.

   Коммандер на экране поднял глаза на камеру и снова взял небольшую паузу. Люди рядом с пилотом молчали.

   – В настоящий момент ситуация на корабле нормализовалась. Все системы защиты работают в штатном режиме и мы можем противостоять любой внешней угрозе. К сожалению, температура за корпусом достигает более трехсот градусов по Ференгейту в тени. Океан вокруг нас кипит, а палуба разогрета до температуры более пятисот пятидесяти градусов. Помните, сейчас выход на открытый воздух несет максимальную угрозу для жизни. Прошу вас, никакого риска. Нам нужен каждый человек.

   Рэй хмыкнул про себя. В свою ценность он больше не особо верил.

   – Судя по анализу внешней среды, скоро температура заметно упадет – второе солнце уже уходит к горизонту. Мы пока не можем просчитать полный цикл смены дня и ночи, но в ближайшее время на орбиту будут выведены несколько спутников. В данный момент специалисты переоборудуют наши стратегические ракеты для такого запуска. Так что через несколько дней мы получим гораздо более полную картину окружающего нас мира.

   Терон куда-то потянулся, достал из-за кадра стакан воды и промочил горло.

   – Из некритичных новостей. Первоначальный анализ воды и воздуха не выявил каких-либо сиюминутных опасностей для человеческого организма. В этом нам повезло.

   Коммандер немного задумался, потом вздохнул.

   – Вот, в принципе, и все. Мы попали в непростую обстановку, но мы находимся на корабле, который способен преодолеть любые невзгоды. Мы собрались, у нас есть план и мы будем его выполнять! И да поможет нам Бог!

   – Аминь! – послышался дружный рев вокруг Рэя. Он даже несколько сконфузился, поскольку был атеистом и не крикнул вместе со всеми.

   Народ начал расходиться по делам, оживленно рассуждая о перспективах. Пилот, чувствуя невиданное доселе воодушевление, отправился на поиски капитана Роджерса, которого вскоре и нашел неподалеку.

   – Сэр, разрешите обратиться!

   – Вольно, Гивен. Слушаю.

   – Сэр, я прошу вас найти мне работу! Любую работу, лишь бы я был при деле!

   Капитан прищурился.

   – Чего это вдруг? Речь коммандера повлияла?

   – Нет... Да, сэр. После потери самолета я чувствую себя абсолютно бесполезным. А, если я буду делать хоть что-нибудь для пользы общества...

   – Сынок. Ты в курсе, что у нас осталось больше самолетов, чем пилотов для них? При том, что самолетов практически не осталось?

   – Э... нет, сэр.

   – Ну так вот теперь в курсе. Я запретил это особо афишировать, но большая... – капитан задумчиво пожевал губами. – Слишком большая компания собралась здесь в одном из уголков отпраздновать чей-то день рождения...

   – И что, сэр? – спросил Рэй, уже понимая ответ. Капитан раздраженно глянул на него.

   – И транспортный вертолет, сорвавшийся с места при крене корабля, сделал из них одну громадную лепешку, вот что. После чего загорелся и поджарил остатки.

   – Ясно, сэр! – снова вытянулся по стойке смирно лейтенант.

   Роджерс легонько поморщился.

   – Вольно еще раз. Просто намотай себе на ус – когда мы поставим на ноги наших птичек, а мы это сделаем, каждый пилот будет на вес золота, – палец капитана уткнулся в грудь Рэю. – Так что отставить пораженческие настроения! Считай себя в недельной увольнительной. Это приказ!

   – Есть, сэр!

   Обратно к своему месту на обломке шасси он шел уже гораздо более твердым шагом.

Роберт Ки, кок. 7201.

   Из госпитального отсека вывезли еще одну каталку с накрытым простыней телом. На фоне только что отзвучавших слов коммандера это выглядело зловеще. Вообще, атмосфера, царящая здесь, мало напоминала радостную. Сам Роберт, некоторое время назад чувствовавший себя последним страдальцем, теперь стыдился показать даже толику слабости.

   На фоне обгоревших, израненных осколками, обварившихся в кипятке и переломанных падающими самолетами людей, сломанная нога, в настоящий момент жестко зафиксированная в лубке и практически не беспокоящая кока, казалась манной небесной.

   За два места от него лежал изможденный старик, еле шевелящийся на койке. Его привезли совсем недавно и Роберт пытался угадать, кто же это такой. В конце концов, он пришел к выводу, что это – кто-то из гражданских консультантов корабля.

   К венам старика тянулись многочисленные нитки капельниц, но дела его, похоже, были совсем плохи.

   Впрочем, старик быстро пропал из сферы интересов кока, когда ему приспичило в туалет. Просить утку было унизительно, тем более, что Док пообещал, что при должной осторожности начать ходить он может хоть сейчас.

   – Эй, друг! – слабым голосом позвал он морпеха, ошивающегося неподалеку. Тот подошел.

   – Что случилось?

   – Друг, я просто встать хочу, мне Док разрешил, – зачастил кок, опасаясь, что морпех заставит его остаться на месте и воспользоваться все-таки ненавистной уткой. – Можешь найти мне костыли?

   Морпех, ни слова не говоря, кивнул и вскоре принес пару вполне приличных ходилок. И даже помог добраться до санузла.

   Правда, обратную дорогу пришлось преодолевать уже самому, но Роберт был этому только рад. Как, оказывается, мало нужно для счастья человеку – всего-то иметь свободу передвижения.

   По пути ему попались пара молодых врачей, которые не обратили на него особого внимания, но, кажется, отнеслись к его самостоятельности с одобрением.

   Затем взгляд натолкнулся на странную пару – бледный, как смерть, молодой человек сидел на одной из кушеток рядом с почти полностью перебинтованной женской фигурой и что-то успокаивающе ей говорил. Интересно, как можно успокоить женщину, – а фигура явно была женской, – перебинтованную с ног до головы? Наверняка ведь и личико пострадало, да и вообще...

   Добравшись до койки, Роберт почувствовал себя так, как будто пробежал марафон. Но, тем не менее, сумел сам залезть на свое место и растянулся там, чувствуя себя почти здоровым человеком.

Луис Суарес, оператор СМОС. 7201.

   Луис вальяжно расположился в кресле оператора. Единственное, что ему мешало – громоздкий тактический шлем, надетый на голову. Шлем, несмотря на заявленное соответствие всем самым высоким стандартам, был тесным и душным. Зато чертовски информативным.

   Вообще, неожиданно подкравшееся будущее подарило людям множество возможностей по взаимодействию человека и техники. Вот только человеческий организм не всегда оказывался готов к такой интеграции. Те же самые тактические очки, которые то и дело использовал командный состав на мостике, мог носить любой человек – степень слияния там была исчезающе маленькой. Зато, чтобы получить допуск к работе с тактическим шлемом, требовалось отучиться не меньше года. Перенести две сложных операции. И курс гормональной стабилизации. Когда любое моргание оператора или неосознанное желание что-то сделать может не только реализоваться на экране, но и иметь последствия в реальной обстановке, поневоле перестрахуешься.

   Так что своей работой оператора станции мониторинга окружающей среды Луис гордился и гордился обоснованно.

   Прямо сейчас в черноте его шлема отображалось вся обстановка вокруг гигантского корабля. Отображалось в виде полупрозрачной карты местности, в виде многочисленных отметок, графиков и таблиц.

   Вокруг все было спокойно. В космосе не висели вражеские спутники, под килем корабля не пробирались коварные субмарины, даже воздушных целей не объявлялось.

   Суарес вспомнил, как перед Инцидентом зенитчики отстрелялись по каким-то спутникам и невольно дернул рукой. Изображение окружающей местности перед ним тут же наклонилось на тридцать семь градусов, а затем принялось медленно вращаться. Оператор глубоко вздохнул и дважды быстро моргнул. Картинка вернулась в норму.

   Конфликт, созданный по недомыслию каким-то политиком лет пять назад, до сих пор тихо продолжался на флоте и его отголоски задевали даже тренированное сознание операторов на боевом посту.

   На американские корабли стали ставить зенитные комплексы российских "друзей". Да, комплексы были хороши. Очень хороши. Но принципиально не хотели интегрироваться в родные системы кораблей США. Какие-то непонятные протоколы, нестыковки при обмене данными, свои собственные длины волн, на которых шло сканирование, – все это позволяло максимум передавать картинку и оперативную информацию на мостик. Об нормальной работе с американскими спутниками или РЛС корабля речи даже не шло. В результате получалось, что весь корабль в данный момент полагался на Луиса и его дублера, а русские ракетные комплексы – на свою собственную систему, смонтированную параллельно.

   Самым обидным было то, что русский спец во время Инцидента успел вычленить все возможные цели над авианосцем, отстреляться по ближайшим, передать на мостик данные по недосягаемым, а американская РЛС в это время только-только закончила поиск и сортировку предполагаемых вражеских объектов. В операторском кресле тогда сидел не Луис, но неприятно было все равно.

   Ничего, скоро на орбиту выведут спутники и русский вместе со своими подопечными навсегда потеряет свое преимущество. Его система хороша, но без интеграции с орбитальными данными все же слабовата.

   Суарес бросил взгляд на часы. По идее, он успеет отсмотреть и проводить ракеты на орбиту до окончания смены. И время пуска, и время, когда нужно будет сдать вахту дублеру, неумолимо приближалось, но пуск все же был на пять минут раньше.

   На экранах тем временем ничего не происходило. То ли планета была не особенно-то и обитаема, то ли сжигающее все и вся второе солнце заставило всех спрятаться глубоко и надолго. Луис, чуть помудрив со шлемом, вызвал карту звездной системы. Та выглядела удручающе, щеголяя красными секторами пространства и сплошными строчками надписей "нет данных". Но все, что было нужно Суаресу, система уже знала – до полного захода большого солнца за горизонт оставалось всего чуть больше часа.

   Интересно, с какой скоростью здесь падает температура?

   С мостика поступил запрос на отслеживание данных по запуску ракет. И приказ на передачу всех основных параметров и всех критичных – как на мостик, так и в научно-аналитический центр, который, собственно, выводом спутников на орбиту и занимался.

   Луис, поколдовав целых двадцать секунд со своим шлемом и пультом управления, сформировал картинку-конфетку, показывающую в трехмерной проекции корабль, местность, траектории полета ракет и точки отстыковки спутников. Перебросил картинку в общий доступ и сосредоточился на выведении других данных, отслеживать которые предстояло только ему. Начиналась настоящая работа.

   В виртуальности тактического шлема две нарисованные ракеты поднялись над кораблем и медленно пошли в небо, аккуратно двигаясь по своим траекториям. В реальности же оператор почувствовал легкую вибрацию в тот момент, когда длинные полосатые сигары отрывались от палубы.

   Полет проходил штатно. Через пять минут на краю его поля зрения замигала желтая пиктограмма передачи смены и Луис аккуратно отключился, тут же сняв душный шлем с мокрой головы.

   – Эй, амиго, давай к нам, – тут же позвал его один из коллег, сидевших в небольшой зоне отдыха и поманил его бутылкой кока-колы.

   Он присоединился к компании. Вообще, в боевой или приравненной к ней обстановке, вся дежурная группа из десяти операторов лежала бы в своих креслах, выдавая потоки запрашиваемой информации в различные службы корабля. Сейчас же вполне хватало и одного дежурного в паре с дублером.

   Голова привычно побаливала и слегка кружилась. Коллеги сочувственно улыбались – вернуться в реальный мир после виртуального всегда не очень просто.