Текст книги "Файл №119. И пала тьма"

Автор книги: Андрей Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Они окисляют ферменты, – ровным голосом сказала она Молдеру, тот удивленно повернул к не голову, но промолчал. – Точно так же, как светлячки. Может быть, именно поэтому они обволакивают добычу коконом? Чтобы там окислять белки, которые выделяются из жидкости тела.

Лампочка на мгновение мигнула, заставив замереть три сердца, и вновь разгорелась ровным светом. Мур уселся на кровать, не желая вступать в разговор.

Мур сидит на кровати, мрачно глядя на лампочку. Та мигает.

– А что, если генератор выключиться? – вздохнув спросила Скалли. Ученый вновь уступил место напуганной женщине. – Они создадут здесь рой и высосут из нас всю жидкость?

– До рассвета остается всего полтора часа, – попытался успокоить Молдер, взглянув. – Продержимся.

– А потом что?

– Мур нашел дюжину свечей, зажжем их.

– Слабое утешение, – грустно усмехнулась Скалли. – Но предположим, дотянем мы до рассвета, а потом? Все равно выбираться отсюда не на чем. А ночью мы пешком по лесу не пройдем и мили.

– Может быть нашу передачу услышали, может быть, подмога уже вылетела?

– Подмога уже добралась бы до нас, если бы хоть кто-то услышал твое сообщение. К тому же ты не успел передать наши координаты.

– Ты можешь смеяться, – сказал Молдер, – но я рассчитываю на Спинни. Я смотрел ему в глаза. Он дал слово, и я верю, что он вернется за нами.

– А если он не вернется?

– Тогда что-нибудь обязательно придумаем. Ложись и спи.

Но уснуть, когда генератор вдруг начал работать не так как прежде шум двигателя перестал быть уверенным, мощным и лампочка стала блекнуть, никто из троих не смог, регулярно поглядывая на часы.

Никогда еще Скалли и Молдер не ждали рассвет так как сейчас.

Лампочка потухла окончательно, не до дотянув до зари каких-то минут сорок.

Скалли закрыла лицо ладонями, губы беззвучно шептали молитву.

Прошло несколько минут, в комнате стояла тишина. Скалли удивленно приподняла голову.

Молдер со свечей в руке стоял перед окном, сдернув с него одеяло.

– И что ты там увидел? – спросил его Мур. – Нашу смерть?

– Наше спасение, – ответил Молдер, показывая на мокрые струйки, бегущие по стеклу. – Дождь. Под дождем насекомые не летают.

– Но их и так достаточно в этой комнате.

– Видно, не достаточно.

Но пока за окном не забрезжил серый рассвет, никто даже не прилег.

Лишь когда тьму в комнате сменил полумрак дождливого утра и стало ясно, что на целый день опасность отошла, все трое перевели дух и без сил повалились на кровати.

* * *

Молдер потряс за плечо спящего Мура.

– Ларри, проснись, Ларри! Я придумал выход.

Мур открыл глаза и рывком сел на кровати.

– Что случилось, а? Хамфрис вернулся?

– Нет. Я просто придумал выход.

Мур взглянул на часы.

– Второй час дня, черт побери! Что ж ты меня раньше не разбудил?

– Зачем? Да я и сам отсыпался. У нас есть накидные гаечные ключи?

– Да, вон – полный набор, – егерь кивнул на футляр, который вчера принес с улицы от генератора.

– А вулканизатор? Чтобы заклеить проколотую камеру?

– Я думаю – найдем.

– Тогда мы снимем колесо с одного из автомобилей – должно подойти к твоему грузовичку – заклеим камеру, накачаем и воспользуемся им, как запасным. Еще одно, как я помню, лежит в твоем кузове.

– Хорошая идея, – кивнул Мур. – Удивляюсь, как я сам не подумал об этом?

Молдер пожал плечами.

Мур провел пальцами по лицу, стряхивая остатки сна.

– Спинни, как я понял, не приехал? – спросил он.

– Если бы он приехал, – с горечью ответил Молдер, – мы бы уже мчались прочь отсюда.

Мур хотел было сказать что-то язвительное, но передумал.

– Ладно, пойдем смотреть колеса, – он встал с кровати и протянул руку за курткой. – Нечего терять время и так уже второй час.

* * *

Дождь прекратился, когда они прошли примерно половину пути до брошенного на дороге автомобиля Мура. Толкать перед собой колесо было не очень удобно, нести на себе – тяжело, но приходилось терпеть и Молдер с Муром по очереди катили колесо, на которое возлагали все свои надежды на спасение.

Небо, в отличие от вчерашнего, было серо-стальным с редкими голубыми прорехами.

– Здесь бывают затяжные дожди? – спросила Скалли егеря.

– Не в это время года, – ответил Мур, который тоже время от времени посматривал на небо и наверняка размышлял над этим вопросом.

Хорошо шагать по шоссе и думать о чем-то своем. Когда есть о чем подумать приятном. Но когда из всех возможных мыслей из головы не выбросить одну-единственную, которая уже обсосана со всех сторон, путь превращается в сплошное мучение. И говорить со спутниками тоже не хочется, ибо понимаешь, что их беспокоит то же, что и тебя. Итак все сказано, надо идти вперед.

И Скалли шагала впереди маленького отряда, всматриваясь в даль – не покажется ли, наконец, оставленный ими грузовик. И в первое мгновение даже не заметила его вдали, но когда поняла, что вот она, цель близка, ноги сами понесли ее вперед.

Когда Молдер и Мур подошли к автомобилю, Скалли стояла на обочине, перегнувшись пополам – ее тошнило.

– Да, – только и сказал Молдер, заглянув внутрь. – То же самое могло произойти и с нами.

Мур молча стянул с головы свою широкополую шляпу – любые слова сейчас были неуместны.

Лицо Хамфриса изменилось до неузнаваемости, он весь был опутан белой субстанцией – то ли будто замерз в снегу, то ли как завяз в засохшей слюне жуткого монстра.

– Надо работать, – делая усилие над собой, прервал молчание Молдер. Скалли, пройдись по дороге и собери разбросанные здесь ежики, чтобы не проколоть еще одну шину. Ларри, займитесь колесами. А я... почищу салон.

– Его надо похоронить, – мрачно выговорил Мур. – У меня в кузове есть лопата.

– Хорошо, – не стал спорить Молдер, – но сперва займитесь колесами.

Мур снял рюкзак, вытащил фляжку и сделал большой глоток.

– Будете? – предложил он Молдеру. – Это коньяк. Так сказать неприкосновенный запас.

Молдер пригубил и протянул фляжку Скалли.

– Все слова потом, – сказал он. – Вечер близится, нам надо уезжать отсюда как можно скорее.

Мур кивнул и полез в кузов за домкратом.

Скалли принялась подбирать металлические крестообразные ежики. Молдер подумал и стал ей помогать, ему очень не хотелось лезть в салон сразу.

Мур подставил домкрат, приподнял автомобиль и принялся откручивать гайки с колеса.

Внезапно егерь выпрямился.

– Слышите? – спросил он у спутников. – Я слышу шум машины? Или мне кажется?

– Нет, – сказал Молдер. – Не кажется. Это Спинни. Я знал, что он сдержит свое слово! – в его голосе слышались и радость, и облегчение, и торжество одновременно.

Он был бы сильно разочарован, если бы приближающийся автомобиль оказался не джипом экотеррориста, а случайно оказавшимся на этой глухой дороге.

Но это был именно джип. И за рулем сидел Дуг Спинни.

Он остановил машину и открыл правую дверцу.

– Вот вы где, а я уж думал, вы погибли! Садитесь быстрее, время дорого! Надо уехать отсюда как можно дальше до наступления темноты.

– Хамфрис погиб, – сообщил ему зачем-то Мур. – Только не надо говорить, что ты его предупреждал.

– Мои друзья тоже погибли, – сказал Спинни.

Он не стал объяснять егерю и фэбээровцам, что погибли они вовсе не от светящегося облака – не выдержали напряженные до крайности нервы и они схватились за оружие. Спинни пришел в старый лагерь слишком поздно, чтобы помочь хоть кому-нибудь из них.

– Садитесь быстрее, нельзя терять время!

– Может, взять из кузова запасную канистру с бензином? – спросил Мур.

– Бессмысленно, здесь дизельный двигатель.

– Тогда хоть запасное колесо возьмем6 мало ли что?

– Да, – подумав кивнул Спинни, – киньте его в багажник. И побыстрее.

– А как же труп? – спросила Скалли. – Бросим его так?

– Да, оставим здесь, – решил Мур. – Как прибудем на мой пост, сообщим и за ним приедут. Поехали.

– Совсем забыл, – сказал Спинни, заводя мотор. – Вон рация, что мы стащили из машины у тех, троих. Вызывайте подмогу. От своего имени.

* * *

– Черт! – выругался Спинни, когда машину дернуло и занесло в сторону.

– Что случилось? – спросила Скалли. Она уже догадывалась, что именно.

За окном стемнело окончательно, до егерского поста оставалось еще не менее ста миль.

Спинни заглушил мотор, вылез из машины и обошел ее кругом. Нагнулся над колесом и через минуту появился у раскрытой дверцы недоуменно держа в руках ежик.

– Глазам своим не верю, – только и выговорил он.

– Вот что называется самого себя укусить за задницу, – раздраженно произнес Мур, открывая дверцу. – Хорошо, хоть догадались оба запасных колеса взять...

– Смотрите, что это мелькает? – спросила Скалли, указывая на лобовое стекло. – Неужели и здесь жучки?

– Спинни, быстро садись в машину! – закричал Молдер. – Быстро!

Вылезший наполовину Мур мгновенно юркнул обратно в кабину.

Спинни удивленно посмотрел наверх, увидел знакомое зеленоватое облако и закричал от ужаса.

– Да садись же ты в машину, дурак! – выкрикнул Мур.

Но экотеррориста словно парализовало, он стоял недвижно и кричал.

Вдруг он дернулся, отмахнулся словно от комара, схватился за лицо руками и побежал к лесу.

– Стой, стой! – кричал Мур. – Погибнешь!

Окруженный светящимся облаком Спинни скрылся в лесу. Через мгновение его животный крик ужаса смолк.

Скалли сидела, не в силах пошевелиться от страха.

– Закрой дверь, Ларри! – приказал Молдер. – Быстрее. И включи внутренний свет, может хоть он их как-то отпугнет?

Мур быстро перегнулся через сиденье и прикрыл дверь, щелкнул тумблером и салон осветился тусклым светом. Но и при нем было видно, как сквозь щели дверей проникает в салон зеленоватое сияние.

Скалли закричала – в глаза и ноздри полезло что до предела неприятное, жуткое, мерзкое.

"Вот и все, – подумал Молдер. – А спасение казалось таким близким..."

ГОСПИТАЛЬ ДЛЯ ИНФЕКЦИОННЫХ БОЛЬНЫХ, ВИНТРОП, ШТАТ ВАШИНГТОН.

Сознание возвращалось медленно – очень медленно.

Он то брел по залитому солнцем песчаному берегу бескрайнего моря с огромной волной, то вдруг понимал, что моря нет и в помине, а вокруг на тысячи тысяч миль, на миллионы парсеков, до самых окраин галактики простирается злая обжигающая пустыня. Жажда сжирала его изнутри, казалось за глоток холодной воды он отдаст все на свете.

Молдер собрался с последними силами и размежил тяжелые веки.

Пустыня отступила место бесконечному белому снегу.

Наконец он понял, что смотрит в белый потолок и повернул голову. Рядом с его постелью находились еще две и на них кто-то лежал.

Человек в странном стерильно белом скафандре, возился у крайней кровати. Услышав шорох, он обернулся.

– Наконец-то вы пришли в себя, – донесся до Молдера слегка искаженный голос.

На враче – судя по шприцу в руках, это был врач – действительно был скафандр, полностью закрывающий тело от соприкосновения с окружающим воздухом. На голове был надет шлем со стеклом, в которое был вставлен динамик – потому голос врача и показался неестественным.

– Где я? – с трудом ворочая зыком спросил Молдер.

– В госпитале для инфекционных больных. Как вы себя чувствуете?

– Скверно.

– Вам досталось меньше остальных, – сказал врач и вновь склонился над телом на дальней кровати.

– Я могу встать? – спросил Молдер.

– Если вы чувствуете, что в состоянии – пожалуйста. Туалет – вон там.

Молдер сел и свесил ноги вниз. Жить можно. Но очень хочется пить.

Врач подошел и кинул перед Молдером больничные шлепанцы.

Молдер проковылял до туалета, открыл кран и припал к животворной струе.

Через пятнадцать минут он вновь чувствовал себя человеком. Больным, но – человеком, умеющим радоваться жизни.

Он вернулся в палату.

Врач возился у Скалли. Лицо ее было словно покрыто какими-то ожогами, кожа плотно прилегала к костям черепа. Вид ее очень не понравился Молдеру, но у него не возникло немедленного желания искать зеркало.

– Что с нами произошло? – спросил он у врача.

– Когда получили ваше сообщение, на ваши поиски была отправлена спасательная команда. Первым вас нашел вертолет – над машиной было светящееся зеленое облако из мелких неизвестных науке насекомых, которое удалось разогнать лишь с помощью луча мощного прожектора. Вы были покрыты белой слизью и без сознания, все трое. Мы не надеялись вас спасти.

– Вы делали анализы?

– Да, дыхательные тракты у вас в порядке. Нас, правда, испугало количество потерянной жидкости. Мы нашли в крови большое количество химиката, известного как "люцеферин".

– А это что такое?

– Это вещество находится в святлячках и других светящихся насекомых.

– Как Скалли, с ней все в порядке?

Она лежала, не открывая глаз, но Молдер заметил едва заметное шевеление груди, значит – дышит, значит – жива.

– Она все еще в опасной зоне, – ответил врач, – но, полагаю, до конца карантина оправится и встанет на ноги. Она потеряла гораздо больше жидкости. Еще два-три часа воздействия этих насекомых и она бы не выжила.

– А Мур? – вспомнил Молдер. – С ним все в порядке?

– Тот, что был с вами в машине? Да, он выживет. Еще одно тело обнаружили в лесу, но тот человек уже был мертвым.

– Эти насекомые боятся света, – произнес Молдер. – Вам известно, как собираются бороться с ними? Вдруг рой решит мигрировать и зараза распространиться дальше?

– Не беспокойтесь на этот счет. Благодаря вашей экспедиции узнали об угрозе и теперь она не так страшна. Правительство уже начало принимать меры.

– Какие именно? – спросил Молдер из профессионального любопытства. Он не отрывал глаз от Скалли.

– Прежде всего – территория объявлена запретной зоной. Карантин. Вам, кстати, тоже придется побыть здесь довольно продолжительное время. А затем будет применена разработанная специалистами комбинация из контролируемых пожаров, пестицидов и других мероприятий. Как правило это бывает успешным.

– А вдруг это окончится неудачей?

– Там работают профессионалы, мистер Молдер, – врач взглянул на него сквозь стекло шлема и улыбнулся. – Лучшие специалисты. У них не бывает неудач. Не ходите много, отдыхайте. Если что понадобится – у каждой кровати кнопка вызова.

Он подошел к стеклянной двери и набрал код – дверь отъехала в сторону.

Молдер задумчиво посмотрел, как дверь встала на место и повернулся к Скалли.

– А я-то сказал, что это будет милая прогулка по лесу, – задумчиво произнес он. – Как же я ошибался.

Легостаев Андрей

ЛИКВИДАЦИЯ ФИЛИАЛА

(ЦЕРКОВЬ КРАСНОГО МУЗЕЯ)

1.

Дорога блестела от недавно прошедшего очищающего дождика, зеленые поля навевали мысли о бесконечности простой природы, о которой люди забыли в каменных мегаполисах. Хотелось выйти из автомобиля, разуться и побежать вперед, к солнцу, без оглядки.

"Боже, какие банальные мысли!" – поймала себя Дэйна Скалли. Любуется видом из окошка, хотя она с напарником прибыла сюда по делу. Но о деле-то как раз, кроме сумбурных поспешных объяснений Молдера, она практически ничего не знала. Она вспомнила нескольких слайдов с голыми перепуганными юношами, которых находили в окрестных лесах после ночного отсутствия дома. У каждого было непередаваемое чувство ужаса на лице, а на спине была выведена черным маркером одинаковая надпись: "Он не виноват". Собственно, эта надпись и позволила объединить все три случая в одно производство, но почему этим делом заинтересовался Молдер, Скалли пока так и не поняла. В самолете Молдер по обыкновению спал, но скорее всего он изложил ей все факты, что знал, и сам бы не смог объяснить даже себе, что заставило его сорваться с места и помчаться в эти бескрайние северные просторы штата Висконсин.

– Красиво как у вас здесь... – выдохнула она, чтобы отвлечься от невеселых мыслей.

Немногословный шериф Карл Мазеровски, оторвал взгляд от бегущей под колеса автомобиля дороги и посмотрел на молодую женщину с рыжеватыми волосами. Встретив ее на улице, он никогда бы не подумал, что она специальный агент ФБР из отдела насильственных преступлений.

– Да-а... – словно через силу улыбнулся он. – Места у нас красивые и тихие... Жизнь здесь скучна и размеренна, но нам нравится...

Скалли поправила ремень безопасности и бросила быстрый взгляд на Молдера. В его зеленых глазах ничего не отражалось. Можно было подумать, что он спит с открытыми глазами, как опытный студент на скучной лекции. Но Скалли по опыту знала, что это не так.

– Те, кто ищет приключений, идут служить в армию, – улыбнулась Дайна шерифу, надеясь хоть как-то завязать разговор.

Необходимую информацию от него они все равно получат в том объеме, в котором это потребуется. Но всегда есть нечто, что можно узнать в пустом дорожном разговоре и пропустить в многочасовой серьезной беседе.

– Вы правы, мисс... Мы никого не трогаем, и хотим лишь, чтобы нам не мешали спокойно жить. Но прутся сюда всякие... – в его словах прозвучала неподдельная злость. Он словно оборвал себя на полуслове и вновь уставился на дорогу.

– Вы говорите о Церкви Красного Музея? – не желала прерывать завязавшийся разговор Скалли. – Я краем уха уже слышала о нем, но что это такое – не имею ни малейшего представления.

– Сами все увидите, – буркнул шериф. Видно было, что он может высказаться по этому поводу... и хочет! Но сдерживается, чтобы не наговорить лишнего. При исполнении служебных обязанностей, обязан быть беспристрастным. – Они появились здесь примерно три года назад. Их глава Ричард Один – купил здесь ранчо. Сам он из Калифорнии...

– Что означает их имя? Странное словосочетание – Церковь Красного Музея...

– Я не вникал в их бредни... – Шериф словно выругался про себя за неудачно сорвавшееся слово; его явно тяготил этот разговор. – То есть, я знаю только, что они – вегетарианцы. Запустили поля и пятьдесят голов племенного скота держат вроде домашних любимцев. А переоборудованное ранчо называют монументом гибели воинствующего варварства.

– Вряд ли это может понравится владельцам других ранчо, – неожиданно подал голос Молдер.

– Еще бы! – откликнулся шериф. – Явиться в страну коров и обосновать свою церковь прямо в ее сердце. И именно в нашем городе! Интересно, куда они молоко девают, придурки, сливают на землю, что ли? То, что не продают это точно... И куда будут девать умерших животных – хоронить, как людей на кладбище, что ли?

– Эти верующие агрессивны? – спокойно поинтересовался Молдер.

– Да нет, – вынужден был признаться шериф. – Внешне – нет. Только раньше, до их появления, у нас ничего подобного не было...

– Не было изнасилований? – удивленно посмотрела на шерифа Скалли.

Мазеровски досадливо поморщился.

– Изнасилования, конечно, случались. Но это были обычные изнасилования. Иногда жертва отделывалась легким испугам, иногда... какие-то воспоминания заставили шерифа тряхнуть головой, словно в попытке избавиться от них. – В общем, всегда была понятна цель насильника. И мы всегда ловили преступника, чаще всего это были перекати-поле, которые болтаются без цели и денег по стране... Но это, то что происходит сейчас, ни в какие ворота не лезет. Сперва взялись за домашних животных... Находили трупы пропавших собак и кошек... В жутком виде, от них словно откусывали мясо прямо зубами... Теперь эти дети, со странной надписью на спине. И главное – их не насиловали. В том смысле, – он бросил быстрый взгляд на молодую женщину, – в котором обычно употребляют это слово. Кому это могло понадобиться? Из них словно выпили душу, они сами на себя непохожи стали! Да еще эта надпись на спине! "Он не виноват"! Я доберусь еще до тех, кто виноват!

Шериф замолчал, словно столь продолжительная речь выбила его из сил.

Скалли тоже не знала, что сказать.

– Взять того же Гарри Тейна, к которому я вас везу, – неожиданно продолжил Мазеровски. – Сами увидите, во что его превратили. А был... Атлет, лидер футбольной команды. Тренер из Мадисона приезжал специально смотреть на него... Сейчас Гарри уступит любому пятиклашке... Кстати, накануне происшествия с Гарри пропал его любимый сенбернар и я отнюдь не удивлюсь, если его найдут убитым и изуродованным. Три года назад подобного у нас не происходило. Вон, кстати, ранчо этих придурков. Собираются к главному зданию... Месса у них сейчас что? Или проповедь, как там они обзывают свои собрания?

– Вы не могли бы остановиться? – попросил Молдер. – Вы не знаете, шериф, они пускают к себе непосвященных?

– Пусть только попробуют не пустить! – проворчал шериф. – Я пока еще представляю на этой земле власть!

Он затормозил у бывшего ранчо, несколько ярдов не доезжая до ворот. Через решетчатые ворота Молдер и Скалли наблюдали, как молодые люди в красных одеждах и белых головных уборах, издали напоминавших чалму, небольшими группками проходили в здание бывшего коровника, выкрашенного сейчас в красный цвет. За главным домом возвышался бревенчатый скелет нового здания. Вдали виднелось еще одно, отличающееся от основных построек ранчо, почти готовое строение – похоже было, что община решила обосноваться здесь всерьез и надолго.

Снова начал накрапывать мелкий дождик. Молдер вышел из машины, помог выйти Скалли, раскрыл зонтик. Мимо них них прошли вереницей четверо молодых людей в той же униформе, что и остальные члены секты – их лица ничего не выражали, незваных гостей они словно не замечали.

"А может и действительно не замечают, погруженные в свои мысли о вечном", – пришло в голову Скалли.

Шериф запер двери автомобиля и все трое пошли прямо ко входу в "храм".

– Как заноза в пальце, – вроде и не обращаясь к спутникам, проворчал шериф. – Вроде и не смертельно, а зудит, зудит...

– Ведут они себя весьма пассивно, – заметила Скалли. – Учитывая, что, по вашим словам, культ проповедует весьма странные идеи.

– Смотрите, – пожал плечами шериф, – и все сами увидите.

Внутри здания было светло и просторно. У дальней стены стояли неразобранными несколько стойл, и было ясно, что сохранены они здесь не случайно, а как некий символ.

Перед небольшой сценой, на которой стоял столик с компьютером и микрофон, располагались ровные ряды простых оструганных скамей. Первые ряды были уже заняты, задние заполнялись вновь прибывающими членами церкви. Все были в одинаковых одеждах, молча ждали начала, на пришедших чужаков никто не обратил внимания.

Скалли показалось неестественным садиться среди них, и она чуть ли не с облегчением вздохнула, когда шериф и Молдер прошли к поребрику, отделяющим пустующие стойла от зала и встали там; шериф со скептической улыбкой оперся о перила, всем своим видом показывая, насколько ему смешно и отвратительно все, происходящее здесь.

Ждать пришлось не слишком долго. На сцену поднялись двое, в таких же одеждах и странных головных уборах, как и у остальных. Приглядевшись, Скалли поняла, что один из них – женщина. Мужчина сразу прошел к столику с компьютером и сел. Женщина приблизилась к стойке микрофона и сложила у груди руки в ритуальном приветствии. Присутствующие в почти полной тишине так же сложили руки и чуть склонили головы.

– Вон он, – вполголоса сказал шериф. – Тот, у компьютера. Ричард Один, глава всего этого заведения.

Мужчине было на вид лет сорок, но с тем же успехом могло оказаться, что ему за пятьдесят. Начинающие седеть волосы посеребрили виски, на худощавом лице резко выделялся острый нос, у плотно сжатых тонких губ был заметен застарелый шрамик. Вид у Ричарда Одина был сосредоточенный и благостный, точно он готовился одним разом осчастливить всю вселенную. Он закрыл глаза и принялся быстро стучать по клавиатуре. На огромном экране за его спиной начали появляться слова. Женщина у микрофона, не глядя на экран, слово в слово начала вещать его откровения в микрофон.

"Театральная постановка, – подумала Скалли. – Простенько, но, надо признать, довольно эффектно".

– Передаются вам, братья и сестры, – монотонным, хорошо поставленным голосом говорила женщина на импровизированной сцене, – благословения от нашего Хозяина и Повелителя. Он соберет свое стадо в это же время суток на закате века водолея через восемнадцать земных лет от начала нового королевства. Посланец Слова говорит от имени Хозяина и Повелителя, что мы, братья и сестры, можем быть свободны от смерти и от прозябания в царстве бездуховном.

Ричард Один, не открывая глаз, вальсировал тонкими пальцами на клавиатуре. Всем своим видом он показывал зрителям, что прислушивается к голосу, слышимому ему одному, но предназначенному для всех сидящих в зале.

"Да, это может производить впечатление на людей, лишившихся всех надежд, – подумала Скалли. – Хотя слепым методом набора владеет любая секретарша..."

– По мере того, братья и сестры, как приближается время Хозяина нашего и Повелителя, – разносился по залу голос женщины, – мы, просвященные, обязаны нести Его учение остальному человечеству, дабы люди смогли выжить в новые времена. Хозяин и Повелитель дал нашим душам второй шанс не для того, чтобы мы жили в покое и благости, но чтобы помогли спастись всем заблудшим людям, пожирающим мясо живых существ и запивающих его горячей кровью. Чтобы мы, братья и сестры, добившись гармонии с собственной душой и телом, несли Слово в мир, погруженный во мрак взаимной ненависти и...

Скалли, привыкшая больше доверять документам, а не словам, успевала прочесть на экране раньше, чем произносила служительница странного культа вслух. Честно признаться, ни прочитанное, ни услышанное не увязывались в ее голове в стройную систему. Говоря проще, она ничего не понимала. И вопросительно посмотрела на напарника, желая по его лицу прочесть, что он обо всем этом думает.

Молдер перехватил ее взгляд.

– Я слышал о подобном вероучении, – на ушко Скалли заметил он. – Они считают себя переселенцами...

– И кто такие эти "переселенцы"? – живо поинтересовалась Скалли.

– Мы – вторые души первых тел, – вместо него ответила женщина на сцене.

Скалли обратила внимание, что Ричард Один перестал набирать, откинулся, словно изможденный общением свыше, на спинку стула; экран позади него погас. Действо вступало в новую фазу. И словно в подтверждение догадки, стройный хор голосов вторил:

– Мы вторые души первых тел...

– ...носители Слова и хранители священных обрядов нового просвещения... – нараспев произносила жрица неведомого Хозяина и Повелителя.

– ...носители Слова и хранители священных обрядов нового просвещения... – многоголосым эхом разносилось по помещению бывшего коровника.

– Они верят в переселение душ, – снова наклонился Молдер к Скалли. Просвященные души, которые овладевают телами других людей, отчаявшихся и неспособных жить.

– ...благодарны оказанной нам милости Хозяина и Повелителя, и готовы к исполнению нашей величайшей миссии и к тяжелому труду. Наша борьба благословенна и наши пути укажут пасторы наши...

– ...пасторы наши, – послушно повторяют собравшиеся.

– ...которые приведут нас к расцвету новой эры.

– ...которые приведут нас к расцвету новой эры.

Торжественное молчание повисло в зале, словно верующие переваривали благость, снизошедшую на них.

Шериф, словно не выдержав открывшегося ему откровения, раскашлялся.

Но никто из присутствующих не обернулся в их сторону.

– Сегодня, – неожиданно сказал в свой микрофон Ричард Один, открыв глаза, – с нами свидетельствуют Слову трое, которые не веруют Хозяину и Повелителю всего сущего. Мы поощряем их открыть сердца и умы для нашего учения и понять, что те, кто убивает плоть, вместо этого убивают собственную душу.

Все члены странной секты, словно дождавшись приказа, повернули голову к незванным гостям.

Мазеровски хотел что-то сказать, но лишь сплюнул в сердцах и направился к выходу из коровника. Молдер и Скалли последовали за шерифом.

2.

Семейство Кейнов жило в довольно старом многоквартирном доходном доме с обшарпанными стенами. К их квартире на втором этаже вела довольно крутая деревянная лестница, возле которой стояла опустевшая будка.

Миссис Кейн оказалось вполне миловидной женщиной бальзаковского возраста, утомленная повседневными заботами и физическим, судя по ее отнюдь не женственным рукам, трудом. При появлении гостей она крикнула куда-то внутрь квартиры: "Гарри!" и пригласила гостей пройти. Быстро подошла к телевизору, где кинематографические полицейские выглядывали с оружием в руках из-за сине-красно-белых автомобилей, взяла со стола пульт управления и выключила его.

– Прошу вас, садитесь, – устало улыбнулась она гостям, указывая на диван и стулья вокруг стола. – Гарри, ну где ты там?

Шериф уверенно отодвинул стул и уселся, положив на стол свою папку. Молдер прислонился к косяку, Скалли прошла к дивану.

– Здравствуйте.

В гостиной появился черноволосый подросток, ссутулившийся и на вид крайне смущенный. Мазеровски, бросив на него быстрый взгляд, досадно крякнул – совсем не таким он знал этого юношу.

– Привет, Гарри, – шериф постарался, чтобы его тон был как можно дружелюбнее. – Проходи, садись. Эти люди, – он кивнул на Молдера и Скалли, – хотят узнать от тебя подробности... того вечера. Не бойся их, они стремятся поймать мерзавца и отдать под суд. Расскажи им то, что рассказывал мне.

Гарри подошел к дивану и притулился на самом краешке – в дальнем от Скалли углу.

Все молчали, ждали его рассказа. Он был в полосатой футболке и шортах, что еще больше придавало ему беззащитный вид. Он молчал, слышно было лишь тиканье старинных часов, висящих на стене – наверняка семейная реликвия, доставшая по наследству от прабабки.

– Ну же, сынок, – улыбнулся юноше Мазеровски. – Мы ждем.

– Я... Я почти ничего не помню... Мне не хочется вспоминать об этом... Да я почти ничего не помню... Словно опился пивом... Но я не пил, – голос его на мгновение приобрел какую-то жизненность. – Честное слово, ни глотка. Да и Стивен подтвердит.

– Мы верим, тебе верим, – успокоил его шериф. И пояснил спутникам: Стивен, его младший брат. Продолжай, Гарри.

– В меня... словно вселился дух. И было больно, очень больно... Сперва были только боль и темнота, чернее, чем ночью – совсем черно. В меня словно вселился дух дикого зверя, хотелось рвать зубами и когтями других животных, хотелось бежать вперед, хотелось... Я не могу объяснить...

– Продолжай, продолжай, сынок, – подбодрил его шериф.

– А потом вдруг появился яркий-яркий свет и я закричал. Сколько кричал не помню, а когда пришел в себя, понял, что уже рассвет и я в лесу. Мне было холодно, очень холодно....

Он весь дрожал, словно и сейчас ему было так же холодно.

– И больше ты ничего не помнишь?

– Нет. Я даже не помню, как меня нашел ваш помощник. Очнулся уже в больнице.

– Ты молодец, Гарри, – отеческим тоном похвалил шериф, – хорошо держишься. Двое других парней, с которыми обошлись так же... Один до сих пор в больнице...

– И ты больше совсем ничего не помнишь? – спросила юношу Скалли. Даже не помнишь, кто звонил?

– Нет.

– А ты знаешь что-нибудь о служителях Церкви Красного Музея? – спросил Молдер. – Общался когда-нибудь с кем-либо из них?

– Ну... Я видел их в городе... Такие, в красном... Нет, я никогда ни с кем из них не разговаривал...