Текст книги "Иной мир (СИ)"

Автор книги: Андрей Андреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Глава 11

Артур

Шам, похоже, знал, что мы с Микко вернемся именно сейчас. Он не дал нам ничего рассказать, а просто, молча, поставил перед нами, прямо на палубу раскачивающегося на волнах шлюпа, две, наполненные до краев миски с дымящейся кашей. И мы, наплевав на все, накинулись на еду. Золото подождет, оно несъедобное. Ром пился, как вода. Шам и без наших слов понял, что вылазка к Иным прошла, хоть и не без потерь, успешно. Просто потому, что мы вернулись. После еды на меня навалилась смертельная усталость, глаза, как я ни старался, закрывались…

Утром ветер слегка утих, но погода по прежнему не радовала, небо было затянуто тучами.

– Что дальше, Шам? – В капитанской каюте было не так зябко, и мы расположились за столом, прихлебывая кипяток, щедро сдобренный ромом.

– Дальше… Дальше нам придется ждать суда. Думаю, примерно через неделю мы должны попасть в Дувр. Дня три пути. Микко останется тут, корабль нельзя оставлять без присмотра. До этого я бы посоветовал тебе, Артур, прогуляться по окрестным рыбацким деревням, и попробовать набрать с десяток человек в экипаж. Как ни крути, этим надо будет заниматься, потому, что вы лишились двоих.

– Одного – поправил я.

– Двоих, Артур. Михаэль потерял руку, и на корабле он будет балластом, значит, останется на берегу.

– Но…

– Это реальность. Не думай, что Михаэль от этого что-то потеряет. Очень многие, попав в Мир, идут в море. Ну, как-же, романтика! Все параллельные миры, так, или иначе, проходят через этап парусных судов, великих открытий, пиратства, сражений… И человек, попавший сюда, и встретившись с возможностью выйти в море на шлюпе, шхуне, или люгере, да хотя-бы на рыбацком баркасе, но под парусом, сразу пытается реализовать такую возможность. Однако это, для многих, после первого-же похода, оборачивается жестокой реальностью. Даже если опустить бои между кораблями, в которых твой шанс стать Иным от случайно попавшего ядра, от меча или топора противника при абордаже, от пули, выпущенной в упор, очень велик, то не забывай, Артур, о постоянной, монотонной работе. Зачастую она, работа на корабле, тяжелее труда, скажем, простого пахаря, который изо дня в день, с утра и до вечера, идет по полю, по твердой земле, за своими быками, и держит рукоятки плуга. Рискуя при этом, разве что, подавиться ромом или элем, когда утоляет жажду. А моряк, в то-же время, лазает вверх и вниз по вантам, на мачту, закрепленную на маленьком деревянном островке, в бурном море. Чистит палубу, штопает парус, откачивает воду из трюма, пытается заколачивать досками пробоины… На борту корабля, Артур, ты даже ешь то, что тот-же пахарь и близко к своему столу не подпустит. Сыр, твердый, как камень, насквозь просоленное, жесткое жилистое мясо, да сухари. Каша ведь случается не каждый день, верно? Будет ли человек, под рукой у которого куры, несущие яйца, свиньи, которых, было бы желание, можно заколоть в любой момент, парное молоко, прямо из под коровы, амбар, полный зерна, есть солонину, и пить даже не пресную, чистую воду, а ром? Так что Михаэлю будет ничуть не хуже.

В таком ключе я об этом не думал. В принципе, Шам, конечно, прав, как всегда. Но лично мне, почему-то, изо дня в день ходить по полю, уставившись на хвост быка, казалось более чем сомнительным удовольствием.

– Хорошо, Шам, я понимаю. А почему именно я должен набирать людей? Я, вообще-то, никогда не занимался рекрутингом, да и что я, выйду на середину деревни, и просто заору: “Эй, не желаете ли стать моряками шлюпа “Самсон”, который занимается…” Кстати, а чем именно мы, обычно, занимаемся? Контрабандой?

– Всем понемногу. – Шам ухмыльнулся. – Капитан де Вилль, до своего перехода, обычно, брал контракты на перевозку груза. Не брезговал и контрабандой. Иногда возил пассажиров. Если была возможность, брал на абордаж другие корабли. Это нормально. Смотри, к примеру, Англия объявила войну, скажем, франкам. Де Вилль, завидев французский корабль, и не имея на борту груза, пускается в погоню. Перестрелка, абордаж… Он идет в первый же английский порт, поднимает английский флаг, передает властям пленных, за соответствующую плату, продает товары с призового корабля, имея на руках разрешение начальника порта… Это уже не контрабанда, это уже приз, и является законным товаром, принадлежащим капитану. Корабль, если, конечно, он хуже “Самсона”, и, тем более, поврежден в бою, тоже идет на продажу, пусть и по маленьким расценкам. То же самое де Вилль мог проделать и с английским торговцем, но избавлялся от товара уже во Франции.

– Вот ведь жук! Воевал за обе стороны? И его никто ни разу не поймал?!

– Обычное дело. – Шам пожал плечами. – Главное в этом – выгода, а не какие-то там патриотические чувства. Де Вилль вообще голландец, по последнему переходу, так что ему было все равно, что на англичан, что на франков, что на испанцев. А что касается того, почему – ты, и как набирать матросов… Я этим не занимаюсь. Мне вообще до лампочки, что на “Самсоне”, что на берегу, или скажем, у португалов служить Высшим. Я тут – значит, по мере сил, приношу пользу тут. Я там – буду там. Микко не хватит красноречия. Он слишком долго молчал, да ты и сам, думаю, это уже почувствовал, когда вы разговаривали. Остаешься ты. Как зазывать людей я тебе не подскажу, разберешься. Рыбаки часто пробуют сменить обстановку, лов рыбы непростое дело, а денег за это много не получишь: рыбаков много, и рыба идет по бросовым ценам. Им хорошо в неурожайный год, хорошо, когда Высшие устраивают падеж скота, вот тогда цены на рыбу взлетают до небес, есть то хочется всегда. Пройди по берегу, и обязательно наткнешься на рыбацкую деревню. Ну, деревня, может быть, слишком громко сказано, но несколько лачуг там точно будет. Остальное зависит лишь от тебя. Просто попробуй действовать по обстановке, и всё.

Пара бутылок рома, сухари, да три десятка небольших драгоценных камней – мой заплечный мешок был легким. А деревня рыбаков, ну, пусть будет “деревня”, хотя, на деле, в маленькой бухточке стояло всего четыре хижины, казалась пустой. На берегу горел костер, рядом с ним никого не было. На шестах, вбитых в землю, висели сети, у кромки воды лежало три перевернутых кверху днищем лодки. И, как говорится, тишина… Тишина вскоре сменилась лаем собаки, привязанной к столбику у одной из хижин. Из дверного проема выглянул человек, увидел меня, подходящего к их поселению, что-то, наклонившись, сказал собаке, которая после этого замолчала, и сделал несколько шагов навстречу.

– Ты за рыбой, или так, мимо проходил? – Угрюмое, бородатое лицо, глаза подозрительно сощурены. Ни намека на гостеприимство. Что ж, будем учиться разговаривать и в такой обстановке…

– Если рыба свежая, может, и куплю парочку. Но вообще, проходил мимо, да решил поинтересоваться, кто тут живет, как…

– А так не видно, да? Рыбаки тут живут. Прозябают, вернее. Да еще и штормит слегка, хрен в море выйдешь.

– И много вас?

– Тебе зачем?

– Слушай, я тут недавно. Мне просто интересно. Может, сядем, поговорим? Выпьем, у меня ром есть.

– Поговорить можно. Отчего не поговорить-то? – Немного смягчился мужик, то-ли от того, что я упомянул о выпивке, то-ли из за моих слов о том, что я новичок. – Свами, Роджер, тут парень, поговорить хочет…

Спустя несколько минут мы, расположившись у костра, передавали друг другу бутылку.

– Дело такое, Артур, – рассказывал, в основном, встретивший меня бородач Антуан. – Жизнь рыбака дело трудное, море слабых не любит. Вернулся с уловом – сыт, продал часть рыбы – купил хлеба. Штормит, или не повезло, не поймал рыбу – ложись спать голодным. Но быть земледельцем, скажем, не по мне. Я пробовал. Пару переходов назад, во Франкии, честно пытался выращивать овощи. Это же тоска смертная! Постоянно колупаешься в земле, прополка, полив… Спину разогнуть некогда! Конечно, жил я тогда в большем достатке, чем сейчас, но и уставал больше. Вечером приходишь домой, перекусил, и валишься на койку. Потому, что с зарей снова надо вставать, и идти в поле. В общем, как только король объявил войну португалам, я побежал записываться в армию. Записаться то записался, но воевать с португалами не пришлось: наш отряд тогда бросили шерстить Иных, уж больно они лютовали даже в серой черте. Ну, сказал я себе, не попаду в Португалию, не прихвачу там какое-никакое добро, так. может, разбогатею в катакомбах: Иные там много серебра да золота держат… Ага, разбогател так, что отправился в переход. Да еще и потерял перед этим руку, по плечо… Когда вернулся, уже в Дании, решил понемногу рыбачить. Всё бы ничего, да в шторм попал. И опять пришлось карабкаться из Иных в люди. Теперь вот – тут, в Англии.

Рыба, зажаренная на костре, прекрасно шла на закуску. Я вытащил вторую бутылку, и забросил первый пробный камень:

– Если рыбацкий труд так тяжел и неблагодарен, то почему бы не попробовать что-то еще?

– Что, предлагаешь пойти к Иным, выйти оттуда с полными руками золота, купить себе поместье, и пойти в знать? – Свами, высокий, жилистый мужик, так и источал сарказм. – Чтобы потом, как только очередной придурок на троне объявит войну, уйти в переход, и все потерять?

– Погоди, Свами. – Антуан поднял руку. – Откуда парень знает, что ждет богатых лордов, он же недавно сюда попал. – Дело в том, Артур, что за богатство и титулы приходится платить. Не серебром и золотом, нет. Каждый, выбившийся в лорды, в случае войны, обязан быть в войске. Ну, или на флоте, тут уж как придется. Война – дело тяжелое, кровавое. Повезет – не уйдешь в Иные, останешься цел, еще несколько лет будешь жить хорошо. А не повезет? Да хотя-бы, прикинь: ты стал лордом, случилась война, Англия победила, ура-ура, всех выживших осыпали золотом и серебром… Но ты, в бою, потерял обе ноги. Или руки. И? Много радости тебе эта победа доставит? Без ног ты будешь передвигаться на тележке, с помощью костылей. Много ты нагуляешься? Вместо рук ты, конечно, сможешь заказать протезы, дело не хитрое. Но что ты ими сможешь сделать? Даже шлюху за бока не ухватишь! Не жизнь будет, а мучение. А по законам Высших, может, ты не слышал, но даже руки на себя наложить – запрещено. Самоубийство приведет тебя к семи срокам в Ином теле подряд. Причем, в самых глухих и темных пещерах. Так то.

– А вот рыбаки, земледельцы, оружейники, словом, простые люди, – встрял Свами, – на войну, если и идут, то только по своей воле. Она, в общем-то, нас не касается. Ну, нападет на Англию та же Испания, ну, потопчут посевы, обложат данью проигравших, так ведь простых-то людей, без надобности, и пальцем никто не тронет! Да, потом новый король поднимет налоги, и придется жить впроголодь. Просто потому, что в Испанию пойдут караваны с положенным победителю добром. Но это – не переход, а так, житейская неприятность.

– Ну ладно, я же не хотел вам предложить поход в катакомбы… А, скажем, заняться торговлей вы тоже не хотите?

– Торговля. Дело хорошее, конечно… – Свами почесал затылок. – Видишь ли, Артур, торговать внутри страны можно. Если ты имеешь хотя бы один магазин в городе, и достаточно денег, чтобы закупать товар на продажу. А торговать с континентом – тут корабль нужен. Не на наших же яликах возить эль во Франкию! Не выгодно получится, да и руки устанут – веслами махать весь Ла Манш…

Все заржали. Антуан встал, ушел в хижину, и вытащил к костру бочонок, в котором оказался крепкий, свежий эль.

– А вас всего трое?

– Нет. Аарон с парнями повез в Дувр улов. Все равно погода плохая, вот и уехали сегодня с утра. Хорошо еще, что у нас пока есть пара быков, а то совсем хана…

– А что, если я предложу вам пойти со мной? У нас есть шлюп, но нет команды. Может, и выгорит с торговлей…

– Шлюп?! А чего молчал? – Свами даже подскочил, прямо сидя на месте. – Я готов, мне эта рыба уже опостылела до чертиков! Да и Антуан – Свами глянул в его сторону – пойдет, правда, Антуан?..

– На нормальный корабль пойти можно, отчего не пойти. – Антуан глотнул эля. – На военный – меня силком не затащишь, а на торговца – да, это лучше наших старых лодок, сетей, и жалкого дохода от продажи рыбы… Только, Артур, пока наши не вернулись, мы уйти не можем. Никак нельзя без присмотра оставлять деревню, не успеешь глазом моргнуть – разворуют тут все…

Глава 12

Виктор.

Король Олаф Витьке и нравился, и не нравился одновременно. Витька сам затруднялся сказать, почему так происходит. С одной стороны, Олаф был честным, открытым и прямым. Наверное, для короля, как и для любого политика, честность с открытостью – плохие качества, но для человека – лучше не придумать. Глобальные вопросы король решал быстро, и менять своих решений не собирался. А вот в мелочах… То благородные доны отправятся в Испанию на одной из новеньких каракк, и это покажет королю Хуану серьезность намерений шведов. То – перенесите свой штандарт на английскую шхуну. То – шхуна пойдет в сопровождении, а Вы поплывете на каракке, с капитаном Эльзой… Экипаж испанского корабля с ног уже сбился, таская вымпел дона Серхио с каракки на шхуну, и обратно. А сейчас, когда они стояли на пирсе, ожидая отплытия, погрузки достаточного количества войск на каракку, и завершения последних приготовлений, Олаф, вроде бы спокойно беседовавший с фрекен Эльзой, заявил:

– Серхи, а твой спутник, дон Витторио, опять не при делах? Ты бы его обучал, пока он не отправился в переход.

– Так я и обучаю, Ваше Величество.

– В каком месте? Вы будете болтаться в море абсолютно без дела! Какое это обучение? Отдай ему “Наяду” под командование на время похода, да приставь опытного офицера, вот это – обучение. А на “Одине” он будет торчать на палубе, да глядеть по сторонам! В составе такого конвоя ему, как и шхуне, не будет грозить ничего, но, глядишь, к концу похода, парень уже немного научится чему-нибудь! У тебя же есть опытные люди в команде?..

– Дон Витторио, как Вы смотрите на такую перспективу? – Дон Серхио повернулся к Витьке. – Дон Диего немного оправился от ран, и вполне сможет помочь Вам овладеть искусством управления кораблем. Не спорьте, его величество не поймет!..

Вот так Витька получил в свое распоряжение целую шхуну. Катька, конечно, тоже отправилась на “Наяду”, чтобы не терять единственного, по настоящему знакомого, человека. Экипаж пополнили местными моряками, которые не имели ничего против. В конце концов, понятия наций в Мире были весьма символическими: после перехода швед мог стать англичанином, датчанин – португальцем, в француз – датчанином, и это никого особо не волновало. Шхуна Витьке понравилась. Двухмачтовый корабль, вполне неплохое вооружение, по шесть 16-ти фунтовых орудий по бортам, четыре на корме, и две восьми-фунтовки на носу. Так-же Витька, с некоторым недоумением, осмотрел две очень толстых, и коротких мортиры, принайтованные в трюме.

– Это, дон Витторио, отличное средство ближнего боя! – Дон Диего, все еще с рукой на перевязи, сопровождал Витьку при осмотре корабля. – Представьте, мы идем на абордаж, скажем, вот такой каракки. Его борта выше наших, поэтому противник перегибается через фальшборт, чтобы вести по нам огонь из ружей. И тут стреляют мортиры! Поверьте на слово, путь будет расчищен в мгновение ока! При повышенной дозе пороха, мы, пожалуй, можем снести им даже основной грот. Так что – полезное оружие, весьма полезное!..

Капитанская каюта, просторное помещение на корме, была слегка модернизирована. Центральная, большая часть, со стоящим тут столом для прокладки курса, и “троном” капитана, осталась в полном распоряжении Виктора, но теперь и по правому, и по левому борту висели тяжелые занавеси из парусины, делившие каюту на несколько частей. В правой обитали шаман и алхимик, в левой – Катерина. Дон Диего, которому Витька вообще хотел уступить место, поскольку фактическим капитаном был именно он, категорически отказался:

– Ваш статус, дон Витторио, сомнению не подлежит, именно Вы являетесь капитаном “Наяды”, и каюта Ваша, по праву. А мне в кубрике все равно будет удобнее работать с командой, так что даже не думайте!

– Но, дон Диего, какой, к шуту, из меня капитан?

– Дон Витторио, Ваше дело – глобальные решения. Стратегия. Когда поднять брамсель, или пойти другим галсом, Вас и не должно особо беспокоить. Но я, конечно, с радостью объясню, зачем это делается. А вот атаковать противника, или уходить, решать будете только Вы. Впрочем, думаю, на такой конвой никто не осмелится напасть.

– Хорошо. Дон Диего, почему мы идем не прямо по ветру?

– Фордевинд – не лучший курс, дон Витторио, как бы ни странно это звучало. Если мы идем фордевинд, одна мачта закрывает другую, по отношению к ветру, и скорость будет не такой высокой, как, если мы идем бакштаг…

Витька честно пытался запоминать. Но было так много всего!.. Все эти морские словечки, все эти баки-юты-шкафуты-марсы… Не смотря на то, что найденная во дворце короля Олафа книга лежала в кармане камзола, у благородного дона Витторио не было времени продолжить чтение. Он и вспоминал-то о ней иногда, мимоходом, продолжая твердить про себя то, что узнавал о корабельном деле от дона Диего.

– Абордаж, несмотря на наличие орудий, дон Витторио, является важнейшим фактором победы в бою. По крайней мере, таким-же весомым, как и обмен залпами. Бой без абордажа все равно, как если Вы обхаживаете в борделе шлю… – Дон Диего запнулся, и покраснел, поскольку совсем забыл, что донна Катерина стояла вместе с ними на полуюте.

– Дон Диего, я знакома с тем, кто такие шлюхи, так что не надо стесняться! – Катя с улыбкой посмотрела на дона. – Я, вообще-то, девушка взрослая, и анатомия с физиологией для меня далеко не откровение.

Вообще, Катя, по мнению Витьки, открылась с неожиданной стороны. Она, в первый же день их путешествия, переоделась в кожаные сапоги-ботфорты, лосины, простую, похоже, мужскую рубашку из грубой ткани, и камзол. Поскольку она не отличалась пышностью фигуры, а была высокой и стройной, издалека, если бы не длинные волосы, ее можно было запросто принять за офицера-моряка. Она даже брала уроки фехтования. Дон Диего прилично владел обеими руками, и они с Катькой сражались на палках прямо на палубе. Диего объяснял, показывал разные финты и приемы, Катя пыталась повторять, и часто смеялась над своей неуклюжестью. Витька даже немного ревновал.

– Кгхм… Так вот. Вы ухаживаете за донной, дарите цветы, водите в таверну, прогуливаетесь по живописным местам, говорите комплименты… – Дон Диего решил все-таки придерживаться наиболее благопристойной версии своего сравнения морского боя. – Это у Вас обмен залпами пушек. Но если после этого Вы с ней не уединитесь, то и смысла в Ваших ухаживаниях никакого нет! Абордаж – это… Это именно вершина Ваших усилий! Вы берете корабль противника штурмом, доказываете свое превосходство над противником окончательно, и бесповоротно!

Витька решил, что в доне Диего пропадает поэт. Блин, сравнить абордаж с завоеванием женщины! Главное – в самую точку, легко, непринужденно… Если бы Катька не стояла рядом, дон Диего, наверняка, расписал бы все гораздо более красочно, но Витька и так проникся сутью.

Корабли обогнули Данию, постепенно приближаясь по северному морю к голландским берегам, когда фрекен Эльза подняла на “Одине” вымпел, собирающий капитанов на совет. Время было выбрано – удачнее некуда: ветер был слабым, корабли шли едва-ли полтора узла, подняв все паруса. Дон Диего категорически отказался плыть вместе с Витькой: во первых, сказал он, собирают только капитанов. Во вторых, самое время заняться уборкой, отскоблить палубу, и, не смотря на опытного старшего матроса, это должен контролировать лично он. Так что Витька отправился на совет в одиночестве. Каракка была по сравнению со шлюпкой, на которой его привезли четверо матросов, как небоскреб рядом с пятиэтажкой, и подниматься по веревочному трапу пришлось долго, дольше, чем на борт шхуны. Капитанская каюта тоже напоминала зал во дворце. Дон Серхио тепло поприветствовал дона Витторио, но на совете не появился. Эльза, восседавшая на своем “троне”, предложила всем располагаться, один из ее помощников разлил по оловянным кружкам ром, вышел, и совет начался.

– Господа. Мы приближаемся к Ла Маншу. Конечно, наши корабли представляют достаточно грозную силу, но, на случай, если бритты все-таки рискнут, я хочу выработать порядок действий. Дело в том, что “Один” – великолепный корабль, который имеет лишь два серьезных недостатка. Первый из них – он неуклюж, как и любой корабль с классическим парусным вооружением. Вы, на своих шхунах, легко строите маневр, и меняете курс, а “Один” к этому не способен. Поэтому именно вам, господа, придется отгонять от меня всевозможную английскую мелочь, которая будет пробовать сцепиться с “Одином” абордажными крюками. Да, на корабле много матросов и солдат, но если абордаж будут проводить несколько шхун, по очереди… Любой герой не застрахован от перехода, и от усталости.

Витька разглядывал сидящих за столом. Вот капитан “Зеедорфа”, хмурый мужик, толстый, как бочка эля, похоже, только что начисто выбритый: на шее и подбородке красуется пара свежих порезов. Вот Даниэль Берг, с “Клариссы”, с пышными, длинными усами, почище, чем у Буденного, и хитрым выражением лица. Рене де Лаваль, судя по имени, в прошлом – француз, в настоящем – швед, изящный, утонченный, злоупотребляющий кружевами на камзоле и рубашке… Эльза оделась – проще некуда. Обычные матросские штаны из парусины, серая блузка без каких-либо украшений и кружев, но, как ни крути, пышную фигуру и грудь размера, эдак, четвертого, не могли бы скрыть даже лохмотья нищенки, или широкий плащ.

– В общем, три шхуны строят линию, отгораживающую “Один” от британского берега. “Зеедорф”, “Мастифф”, замыкающим – “Кларисса”. “Наяда”, дон Витторио, будет прикрывать мой корабль в ближнем бою, если таковой случится, Вы держитесь у меня в кильватере, но не очень близко.

– Позвольте, Эльза! – Де Лаваль сделал изящный жест рукой. – Мне кажется, что “Наяда”, с ее шестнадцати-фунтовками, будет полезнее в линии, нежели “Кларисса”. Вы, видимо, забыли, что у Даниэля стоят лишь восьми-фунтовки!

– Да, пожалуй… – Эльза на секунду замолчала. – Тут дело в том, что, во первых, дон Витторио является одним из испанских послов, а мы обязаны доставить их в целости и сохранности. Во вторых, дон Витторио, к сожалению, пока не умеет управлять кораблем в бою так, как необходимо. Не обижайтесь, дон, но Вы, пока еще, не капитан, несмотря на то, что получили в свое распоряжение шхуну с экипажем.

– Я и не думал обижаться, фрекен… Донна Эльза. – Поправился Витька. Черт ногу сломит во всех этих “леди”, “доннах”, и прочих “фрекен”! – Но у меня есть опытный помощник, дон Диего, и есть хорошая команда. Так что, уверен, что мы сумеем сражаться там, где необходимо. И если орудия “Наяды” лучше, то я с удовольствием заменю “Клариссу” в линии.

– Хорошо. Значит, замыкающим в линии идете Вы. Даниэль, думаю, Ваша задача Вам понятна. – Берг кивнул. – Продолжим. – Эльза приложилась к кружке с ромом.

– Эльза, Вы упомянули о двух недостатках “Одина”, но не рассказали о втором. – Де Лаваль небрежно откинулся на стуле. – Итак?

– Второй недостаток, уважаемые капитаны, гораздо серьезнее, чем плохая маневренность. Вы помните, еще на балтике я дала залп из нескольких орудий левого борта?

– Да. Я еще удивился, – Ганс Манн, капитан “Зеедорфа” впервые заговорил, – что Вы тратите порох и ядра почем зря.

– Не зря, Ганс. Великолепные, двадцати четырех-фунтовые пушки “Одина” – фикция. О, они – стреляют, и стреляют большими ядрами, но всего лишь на расстояние плевка, черт их побери! Короля Олафа его оружейники, похоже, провели. Скорее всего, эти пушки предназначались для армии, а их подсунули на корабли. С ослабленным зарядом пороха, как и положено на флоте, я могу пустить ядро метров на триста – триста пятьдесят, не дальше.

– Триста?! – Де Лаваль вскочил со стула, вся его изысканность и манеры словно растворились в воздухе. – Да из них даже шлюп не потопить! Пока Вы будете подходить на расстояние выстрела, Ваш корабль десять раз отправят на дно!