355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андреа Жапп » Полное затмение » Текст книги (страница 12)
Полное затмение
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 06:12

Текст книги "Полное затмение"


Автор книги: Андреа Жапп



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Дом инквизиции, Алансон, Перш, сентябрь 1306 года

Когда вошел сеньор инквизитор Жак дю Пилэ, Аньян стремительно встал. Он потупил взор, уставившись в дневник следствия, настолько его смущал взгляд этих светло-голубых глаз. У Аньяна возникло ощущение, что этот взгляд проникает в глубины разума и читает самые сокровенные мысли.

– Вы закончили редактировать записи, Аньян?

– Да. Э-э… Что касается дополнительного расследования относительно обручального кольца монсеньора д’Отона… Гонец привез семь свидетельств. Все они совпадают и подтверждают, что граф действительно не носил его с момента смерти первой супруги. Одно из свидетельств принадлежит епископу Отона. Нужно ли снова позвать мэтра Рише и наших братьев Робера Анселена и Фулька де Шанда для проведения второго дознания?

Жак дю Пилэ посмотрел на Аньяна со странной улыбкой на губах и медоточивым голосом произнес:

– Пока еще не время.

– Мы ждем новых свидетельств? – продолжал Аньян, подумав, что проявляет слишком опасную смелость.

– Не обязательно. Скажем так… Я советуюсь со своей душой, чтобы вынести как можно более безукоризненное суждение.

– А…

Жак дю Пилэ направился к двери. Но прежде чем выйти, он остановился и спокойно проговорил:

– Вы служите прекрасным доказательством милосердия и искренности нашей инквизиции. Какое участие вы принимаете в судьбе монсеньора д’Отона!

Спина Аньяна покрылась ледяным потом. Он потерял осторожность. Если у сеньора инквизитора закралось хоть малейшее подозрение о сговоре между ним и Артюсом д’Отоном… Аньян предпочитал даже не думать, что его ожидает в таком случае.

Однако не это заботило Жака дю Пилэ, когда он закрывал дверь маленького кабинета секретаря. Сколько еще должен продолжаться этот маскарад, чтобы Рим получил удовлетворение и успокоился?

А сейчас Жаку дю Пилэ предстояло спуститься в подвалы Дома инквизиции, как он это уже не раз делал. Подлая игра заключалась в том, чтобы убедить монсеньора д’Отона, будто его судьи ждут, пока в их распоряжении окажутся все документы, необходимые для следствия.

Жака дю Пилэ охватило чувство смутного стыда. Несмотря на усердие, с которым он преследовал еретиков, нечестивцев, колдунов и ведьм, несмотря на свою неподкупную строгость, сеньор инквизитор прибегал к высшей мере наказания лишь в исключительных случаях. [93]93
  Как и Бернар Ги (ок. 1261–1331), один из наиболее известных инквизиторов, который вошел в историю как кровожадный садист. (Примеч. автора.)


[Закрыть]
Его миссия заключалась в том, чтобы возвращать заблудшие души в лоно Господа, изобличать обвиняемых в их прегрешениях, просвещать их о совершенных ошибках. Бесчисленное множество раз он приговаривал к покаянию, к паломничеству босиком, публичному бичеванию, но смерть всегда казалась ему божественным провидением и тем, что неподвластно человеку.

Ватиканский дворец, Рим, сентябрь 1306 года

Гонорий Бенедетти вытер пот, выступивший на лбу. Затем с отвращением посмотрел на влажные пальцы.

Бартоломео терпеливо ждал вердикта прелата. Он только что признался, что не сумел собрать необходимые сведения. Неужели камерленго усмотрит в этом поражение? Как ни странно, молодой доминиканец, уверенный в грозной власти архиепископа, не испытывал в его присутствии никакого страха. После нескольких месяцев общения с Бенедетти он пришел к убеждению, что в своих поступках, даже самых жестоких, камерленго не руководствовался чувством злости.

Наконец Гонорий Бенедетти сказал с досадой в голосе:

– Да, незадача. Сотни шпионов ищут этого юного слугу, Клемана, ускользающего от нас, как песок сквозь пальцы. Нет, хуже. Мы не нашли даже его следа. И Сульпиций де Брабеф, этот нищий монах, тоже испарился. Черт бы побрал злой рок, преследующий нас! Мы непременно должны заполучить трактат Валломброзо или хотя бы его черновик.

– Иными словами, ваше святейшество, после исчезновения из Валломброзо брат Сульпиций не нашел пристанища в другом монастыре, даже под фальшивым именем. К тому же он не обращался за помощью к своим родным, по крайней мере к тем, с которыми общались наши шпионы. К великому отчаянию матери Брабефа, родные о нем ничего не слышали.

– Значит, он живет в светском обществе, – сделал вывод камерленго. – А это все равно, что искать иголку в стоге сена.

– Не обязательно, осмелюсь возразить вам. Как и вы, я полагаю, что Брабеф живет среди мирян. А поскольку у него за душой абсолютно ничего нет, он не смог бы выжить, если бы не занялся каким-либо ремеслом. Я вспомнил об одной подробности, которую сообщил мне в разговоре настоятель монастыря Валломброзо. Отец Элигий поведал, что Сульпиций де Брабеф был не только талантливым математиком, но и искусным музыкантом. Значит, лютня [94]94
  Лютня – щипковый музыкальный инструмент, в то время пятиструнный. (Примеч. автора.)


[Закрыть]
и симфония [95]95
  Симфония – вероятно, предшественница виелы. (Примеч. автора.)


[Закрыть]
не таили от него своих секретов, и он прекрасно играл на них.

– Неужели он стал менестрелем? Эти люди бродят по дорогам, из замка в мануарий. Никогда не знаешь, где они находятся.

– Возможно. Однако я в этом сомневаюсь, ваше святейшество. Судя по описанию Брабефа, он не отличается отвагой или предприимчивостью, то есть качествами, необходимыми для трувера. Мне его характеризовали как робкого, весьма скромного молодого человека. Я полагаю, что он стал лютнистом в большом городе. Подумайте сами. Где, как не в большом городе, можно остаться незамеченным?

Гонорий Бенедетти приподнялся, опершись локтями о массивный стол. Несколько мгновений он напряженно вглядывался в лицо молодого доминиканца.

– Бартоломео, я не ошибся, поверив в ваши способности. Инстинкт мне подсказывает, что вы совершенно правы. Нельзя терять ни секунды. Пусть наши шпионы как можно быстрее обойдут всех мастеров, изготавливающих или чинящих музыкальные инструменты в больших городах. Начните с тех, в которых находятся Дома инквизиции. Они нам помогут, и ваша задача упростится. Я напишу вам рекомендательное письмо. У вас есть описание Брабефа. Не думаю, что за эти годы он сильно изменился. Если вы правы, наши ищейки быстро найдут его.

Лес Траан, Перш, сентябрь 1306 года

Несмотря на манто, подбитое мехом соболя, [96]96
  В Средние века мех любого животного ценился очень высоко. Самые дорогие меха (соболь, куница, белка) привозили в основном из России и стран Скандинавии. Они были доступны лишь представителям зажиточных слоев общества. Бедняки довольствовались мехом зайца, козы и черной овцы. Прочие носили мех ягненка, выдры, бобра и лисы. Меха служили знаками социальных различий. Так, в XIII веке были изданы ордонансы, запрещавшие горожанам носить роскошные меха, ставшие отныне привилегией аристократии. (Примеч. автора.)


[Закрыть]
и надвинутый почти на глаза капюшон, мадам де Нейра дрожала от холода. Вдалеке, за каштанами мерцал огонек, и оттуда доносилось протяжное пение, изредка прерываемое пронзительным женским криком.

Од де Нейра прогнала страхи, пытавшиеся овладеть ею, подумав, что вскоре она выполнит свою миссию, сдержит обещание и получит то, что хочет. И тогда она уедет на юг. В свой феод. С каким наслаждением она вновь увидит крупные розоватые камни мануария, который получила в наследство после смерти мсье де Нейра! Правда, для этого ей пришлось вести жестокую борьбу с алчными кровными наследниками своего покойного мужа. Все они умерли, более или менее быстро, в зависимости от интереса, который представляли для нее. И от привязанности тоже, поскольку ради собственной защиты можно убивать, испытывая к своим жертвам определенную нежность. По крайней мере, в этом была уверена мадам де Нейра. В живых остались только самые рассудительные. Они смутно почувствовали, что их настойчивое желание получить наследство может приблизить смертный час, поскольку лучезарная Од была преисполнена решимости отправить самых упрямых к праотцам. Водяные лилии, покрывавшие по утрам желто-фиолетовой скатертью гладь пруда, выкопанного по ее приказу… Нескончаемое стрекотание цикад, сопровождавшее ее целый день. Иногда, очень редко, их можно было видеть на стволах деревьев, и тогда ее охватывал неподдельный восторг, ведь она могла так близко подойти к ним. Нахальные павлины, [97]97
  Павлины, символизировавшие бессмертие в античности, стали в XI веке излюбленным мотивом мозаик и картин. В XIV веке они превратились в символ рыцарской доблести. Вместе с тем они считались изысканным яством, поскольку их мясо, как тогда полагали, не было подвержено гниению. (Примеч. автора.)


[Закрыть]
бежавшие к ней большими скачками, пригнув головы, чтобы лучше рассмотреть, какое лакомство она держит в руках… Игра, от которой она никогда не уставала. Павлины легко приходили в ярость, да и их клювы служили грозным оружием. Од, зажав между пальцами печенье или сдобную булочку, осторожно подходила к ним, не спуская глаз с птиц. До сих пор они никогда не клевали ее. Она усилием воли прогнала блаженные воспоминания, в которые ненадолго погрузилась. Чуть позже.

Од на минуту закрыла глаза, вдыхая полной грудью сухой и свежий ночной воздух.

Уже двадцать пять лет. Только двадцать пять лет. Вечность мгновений, не имевших продолжения, океан лиц, о которых у нее не осталось никаких воспоминаний. Слова, которые она забывала, едва произнеся их, вздохи сожаления и упоения. По сути, до сих пор ее жизнь была всего лишь бесконечным подготовительным периодом. Она копила способы защиты, деньги, связи, которые всегда могла задействовать, поскольку знала гнусные маленькие тайны людей. Она вела торговлю человеческой грязью, уверенная, что это является самым верным способом отмыться от нее. Момент, которого она ждала столько лет, наконец наступил. Надо вновь обрести мужество. Впрочем, ей его не занимать. Да и жестокости тоже. Какая разница, если она делает это для того, чтобы вновь познать нежность? Другой момент, другое лицо, никаких воспоминаний.

Мужчина, встреченный ею в Сетоне, стал весьма категоричным, едва вино, которым она щедро напоила его, начало действовать на него. Едва ворочая языком, он заявил:

– Она из тех, кто совокупляется не по-христиански, говорю я вам! Такие совокупляются при полной луне. Лучше отступить. Это может повредить вашему здоровью. Похоже, там происходят мерзкие вещи. И они трутся срамными местами друг о друга и даже делают это с черными козлами. [98]98
  В Средние века ведьм и колдунов часто обвиняли в подобных прегрешениях. (Примеч. автора.)


[Закрыть]

Ей удалось выведать, где происходит этот адский шабаш, прежде чем мужчина свалился на пол, пьяный в стельку. Полнолуние должно было наступить через два дня.

Накануне Од, едва узнав о приговоре, вынесенном Жильете, взяла с собой двух жандармов и осмотрела местность, поскольку была уверена, что ночь спутает все следы и исказит ориентиры.

Этой ночью ее не тяготило одиночество. Она сознательно приняла решение самостоятельно претворить свой план в жизнь, поскольку боялась, что ее страж может проговориться. Смутный страх, который она почувствовала, садясь в седло, исчез. За всю свою жизнь она стольким людям внушала страх, что теперь знала его как родного брата. Он уже не мог оказать на нее никакого влияния. Так почему она должна бояться ночи, своей давней сообщницы? Что касается окружавшего ее леса, такого дремучего, такого темного, она чувствовала себя в нем так, словно ожидала чего-то, безмятежно ожидала.

Од опустила поводья. Саврасая кобыла [99]99
  Саврасый – светло-гнедой конь с оттенком желтизны, с черной гривой и хвостом. Довольно редкая масть. (Примеч. автора.)


[Закрыть]
спокойно ждала, склонив голову и глядя на свои копыта, обмотанные джутовой тканью, чтобы их цокота не было слышно.

Стояла полная луна. Идеальная ночь. Первая ночь новой жизни. Последняя ночь старой жизни.

Звучавшая вдали песнь смолкла. Воцарилась почти нереальная тишина. Большое серебристое крыло бесшумно задело лицо мадам де Нейра и тут же исчезло. Од так и подпрыгнула, но тут же отругала себя за дурацкую мысль, пришедшую ей в голову. Нет, это была не ведьма, высланная в дозор. Злобное сопение подсказало Од: то была сипуха, [100]100
  Сипуха – род сов. (Примеч. автора.)


[Закрыть]
а эти птицы всегда приносили счастье. Как же простодушны те, кто верит, будто душу можно обменять на власть! Душу невозможно продать, поскольку цену ей назначает лишь Господь Бог. Од вспомнила о книге, за которую заплатила золотом, когда еще верила в могущество колдовских чар. Она внимательно читала книгу, пока не наткнулась на следующий фрагмент: «Чтобы избавиться от долгов, съешьте бобовый корень, растолченный в порошок. А чтобы получить долги назад, выдавите сок из луковицы и закапайте его в уши». [101]101
  Неизвестный автор. «Сборник секретов, касающихся искусств и болезней». (Recueil de secrets concernant les arts et les maladie,anonyme.) (Примеч. автора.)


[Закрыть]

Од фыркнула, закрыла книгу и отныне заглядывала в нее лишь для того, чтобы посмеяться над комичными советами.

Схватившись за сук, опираясь на единственное стремя, мадам де Нейра ловко вскочила в седло, в очередной раз пожалев, что вынуждена соблюдать глупый обычай и ездить в дамском седле, не приспособленном к рыси и галопу. Пустить лошадь вскачь могли себе позволить лишь лихие наездницы. Женские седла были такими же неудобными, как и портшез прошлого столетия, своего рода кресло, которое устанавливали на крупе лошади, из-за чего всадница не могла управлять животным. Поэтому слуга вел лошадь в поводу.

Од распахнула манто и вновь задрожала. Ударив лошадь пяткой, она заставила ее идти шагом. Обмотанные тканью копыта не издавали ни звука. Од ехала по пути, намеченному накануне. Добравшись до поляны, она натянула удила, и лошадь остановилась.

Звук шагов, шелест опавших листьев. Пьяный смех. Восклицание:

– Да я сейчас полечу вверх тормашками! Помоги мне, простофиля ты эдакая! Прояви немного животной благодарности, если у тебя нет другой. Ни черта не видно! Темно, как в аду! Помоги мне, говорю тебе, или я тебе задам такую взбучку, что век не забудешь!

От отвращения Од всю передернуло. Впрочем, она предвидела нечто подобное, хотя и не хотела становиться свидетельницей. Тем хуже! Как Богу угодно.

Звуки раздавались все громче. Из колчана, прикрепленного к путлищу, [102]102
  Ремень, на котором подвешивали к седлу стремя. (Примеч. ред.)


[Закрыть]
Од вытащила короткую двухфунтовую* стрелу с железным наконечником и вставила ее во французский лук. [103]103
  Французский лук, изготовленный, как правило, из твердой древесины тиса, был короче и легче английского лука. (Примеч. автора.)


[Закрыть]
Дальность стрельбы такого лука превышала сто метров. Говорили, что опытные лучники могут за минуту выпустить двенадцать стрел. Вполне достаточно.

За кустом боярышника появилась ведьма. Она грузно опиралась на плечо Анжелики, едва державшейся на ногах под такой тяжестью. Пьяная ведьма не сразу заметила всадницу, стоявшую в десяти туазах от нее. А вот Анжелика сразу же узнала красивую женщину, и радостная улыбка озарила личико, сморщенное от напряжения.

Раздался спокойный и суровый голос мадам де Нейра:

– Отойди в сторону, дорогая, и закрой глаза. Немедленно.

Девочка проворно отскочила и оказалась вне досягаемости стрелы. Од натянула тетиву.

Наконец пьяная женщина поняла, что мишень здесь именно она, и ядовито прошипела:

– Вы умрете в жестоких муках и навсегда будете прокляты… Тот или та, кто покушается на мою жизнь, познает худшие страдания, нежели те, что терпят грешники в аду! Они дали слово и всегда держат его. Те самые, из преисподней!

Од усмехнулась и язвительным тоном заметила:

– Что за ребячество, моя хорошая!

Она прицелилась. Ведьма упала на колени, свернулась клубком на опавших листьях, обхватила голову руками, словно пыталась защитить ее, и завопила:

– Вы хотите девчонку? Так забирайте ее! Забирайте! Я отдаю ее вам. Она мне не нужна!

– Мудрые слова. Что же, ударим по рукам. Я забираю Анжелику. Подойди ко мне, детка.

Но девочка не торопилась исполнить приказ мадам де Нейра, поочередно глядя то на Од, то на ведьму.

Ведьма встала и сделала три шага в сторону всадницы. Стрела пролетела с яростным свистом и вонзилась в горло пьяной женщины. Она покачнулась, схватилась за стрелу обеими руками, попыталась сдержать поток крови, лившейся из раны, и упала.

Од вздохнула и взяла лошадь под уздцы. Глядя на хрипевшую женщину, она сказала с обескураживающей улыбкой:

– Я солгала. Ба, но на одну лгунью всегда найдется полторы лгуньи. Время сделок прошло. Ты обманула меня. Я ненавижу, когда меня вводят в заблуждение. Твоя порча, зелье и вонючие зарезанные куры – это всего лишь прикрытие, поскольку тебе пришлось позвать на помощь отравительницу. К тому же весьма неумелую. Мертвая, ты не сможешь выдать наши маленькие секреты. – С горечью она добавила: – Решительно, мне не везет. Но я привыкну к этому.

Ноги ведьмы дернулись в последней конвульсии. Од повернулась к Анжелике, наблюдавшей за этой сценой с довольной улыбкой на губах:

– Подойди ко мне, дорогая. Ты сядешь на лошадь. Мы возвращаемся. К сожалению, тебе придется терпеть присутствие одной особы, которую, как я надеюсь, ты сочтешь надоедливой, а это докажет, что мы с тобой похожи не только внешне. Да, очень жаль, но эта прелестная глупышка нужна мне, поскольку ее мать избежала смерти. Да будут прокляты эти невежды! Я правильно сделала, что не отослала ее прочь. По правде говоря, рассчитывать можно только на себя, моя дорогая. Однако давай перестанем обращаться друг к другу на «ты», как это свойственно нищим и слугам.

Од протянула руку в перчатке из фиолетовой кожи и помогла девочке взобраться в седло.

– Прошу вас, мадемуазель моя дочь. Не хотите ли вы что-нибудь взять с собой? Только умоляю вас, оставьте все ваши лохмотья. Они унижают ваше достоинство.

– Только сундучок, в котором я храню разные безделушки, – ответила Анжелика сладким голоском. – Их так мало. Смешные талисманы, найденные то тут, то там. Я копила их тайком от ведьмы, которая наверняка отобрала бы их у меня. Я надеялась, молилась, чтобы в один прекрасный день лучезарная принцесса приехала и освободила бы меня. И вот она приехала. Вы приехали, мадам моя мать. И другой матери у меня нет.

Неведомые ранее эмоции, на которые она всегда считала себя неспособной, захлестнули мадам де Нейра. Она смаковала это неожиданное, столь приятное ей обращение: «мадам моя мать».

Наконец ее жизнь изменится. Мир станет терпимее. Анжелика разгонит тени, слишком долго окружавшие ее.

Она повела лошадь шагом, молча, поскольку боялась, что голос выдаст ее волнение.

Когда они добрались до лачуги, Од помогла девочке спешиться.

– Поторопись, моя нежная крошка. Нужно быстро и навсегда проститься с прошлым.

И только одна тень омрачала радость Од, густая тень. Как сообщить камерленго, что женщине де Суарси в третий раз удалось избежать смерти? Матильда вновь стала необходимой. Только она одна могла, изобразив раскаяние, приблизиться к матери вплотную, чтобы завершить то, что не удалось этим неумелым идиоткам. Однако подобная стратегия лишь наполовину устраивала мадам де Нейра. Она хотела, чтобы Матильда шпионила за матерью, собирала более или менее сфабрикованные доказательства, которые потом в случае необходимости можно будет использовать против прекрасной Аньес, уничтожив ее будущее. Но сейчас время поджимало. Аньес молода и обладает превосходным здоровьем. Она может родить еще много детей. Значит, она должна умереть как можно скорее. Иными словами, мадам де Нейра следует обучить глупую Матильду приемам отравителей и раздобыть яд. Но Од совершенно не доверяла этой глупой девице. Если ее застигнут на месте преступления и выдвинут против нее обвинения, Матильда без колебаний расскажет обо всем и назовет имя своей благодетельницы. Ну и положение! Если, конечно, Матильда вслед за матерью не встретится со своим Создателем. Сразу же, иначе судьи начнут ее расспрашивать. Да, замечательная мысль!

Анжелика вышла из лачуги. В руках она держала небольшой сундучок. Ее радостный смех окончательно прогнал мрачные мысли мадам де Нейра.

На следующий день Монж де Брине в сопровождении трех жандармов подъехал к лачуге. В тусклых лучах осеннего солнца они увидели тело ведьмы со стрелой, торчащей из горла.

– Прекрасный выстрел, – прокомментировал бальи.

Он почти не удивился. Заказчики ведьмы, узнав, что их планам опять не суждено осуществиться, пришли в ярость. К тому же она становилась неудобным свидетелем.

По приказу бальи один из его людей взвалил труп на боевого гнедого коня, [104]104
  Боевой конь – обычная лошадь, которую использовали на войне. Она проворнее упряжной лошади и не такая норовистая, как скаковая лошадь. (Примеч. автора.)


[Закрыть]
не скрывая омерзения. Монж успокоил его:

– Как только кто-нибудь из жителей Сетона опознает ее, мы избавимся от тела. Не волнуйся. Она и при жизни-то не имела никакой власти, а уж после смерти и подавно.

Улица Сент-Амур, Шартр, сентябрь 1306 года

Матильда де Суарси, вновь ставшая Матильдой д’Онжеваль, прилагала неимоверные усилия, чтобы сохранить достоинство, общаясь с этой белокурой девочкой. Она была уязвлена, когда та появилась неделю назад в особняке мадам де Нейра. Ведь она привыкла считать себя его второй хозяйкой. Юность, красота, сообразительность Анжелики приводили Матильду в отчаяние. А также нескрываемая нежность, с которой мадам де Нейра обращалась с девочкой. Да будет проклята эта девчонка, ее прекрасные волосы, холодный взгляд голубых глаз, очаровательное личико! Впрочем, речь не шла об истинной ревности. Матильда не испытывала никакой душевной привязанности к своей наставнице. Она просто нуждалась в ней, в ее советах и деньгах, чтобы довести до совершенства свое образование, которое, как она предчувствовала, поможет ей в дальнейшем. Анжелика стала соперницей. Мадам де Нейра приказала одевать девочку как принцессу. Матильда тщательно осмотрела все туалеты Анжелики, желая убедиться, что они не были роскошнее нарядов, подаренных ей. Существовала еще одна деталь, успокоившая Матильду: для Анжелики не купили ни одного украшения. Значит, мадам де Нейра считала Анжелику еще девочкой.

Казалось, Анжелика не замечала враждебности Матильды. Она старалась угодить ей, расхваливала ее осанку, приятный тембр голоса, соблазнительную теплоту карих глаз, бледную кожу. Она ходила за Матильдой по пятам, как преданная собачонка. Сопровождала ее на прогулках, устраивалась рядом, когда Матильда делала вид, что читает, чтобы отделаться от назойливой Анжелики.

Матильда оторвала глаза от поэмы, строки которой просматривала, не читая и даже не понимая.

Ее взгляд упал на Анжелику, которая терпеливо ждала, лучезарно улыбаясь и сидя прямо на стуле, как того требовала мадам де Нейра. С надеждой в голосе девочка спросила:

– Я хочу вам помочь. Разрешите мне поменять душистую воду в вашей туалетной комнате, мадемуазель.

– Даже не думайте об этом, мадемуазель, – сухо ответила Матильда. – Этим должны заниматься слуги. Эти недостойные занятия повредят вашей репутации.

– А… – выдохнула расстроенная Анжелика. – Но что я могу сделать, чтобы угодить вам? Мне так жаль, что я слишком юная и немного неотесанная. Ведь такую совершенную барышню, как вы, не интересуют мои разговоры.

Матильда чуть не ответила: «Ты можешь немедленно исчезнуть. Навсегда». Но вместо этого она немного помолчала, боясь, что ее слова вызовут гнев благодетельницы. Тщетно стараясь унять раздражение, которое явственно слышалось в ее голосе, она объяснила:

– Анжелика, вы ангел и не должны судить себя так строго. Конечно, вы еще ребенок, ищущий развлечений, в то время как я уже превратилась в женщину. Я не хочу вас обижать, но признаюсь вам откровенно: с мадам де Нейра меня объединяют связи более… Как бы это выразиться?

– Тесные? – подсказала девочка, лицо которой стало печальным и суровым.

– Нет… Скажем, более подобающие.

– Конечно, я понимаю, – тяжело вздохнула Анжелика. – С вашего разрешения я удалюсь, мадемуазель. Вы сможете продолжить читать книгу в тишине. Однажды, совсем скоро, я научусь читать так же хорошо, как и вы. Это такое наслаждение, верно?

– Да, – согласилась Матильда, совершенно равнодушная к чтению.

Но, как говорила мадам де Нейра: «Книга или вышивание в руках придают даме достойный вид и доказывают, что она не легкомысленная глупышка».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю