Текст книги "Иди на зов любви"

Автор книги: Андреа Йорк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

3

– Познакомьтесь с Велмой, моей секретаршей и помощницей в приемном отделении, а затем я отведу вас наверх и покажу вашу комнату.

Энн кивнула, и в этот момент Ник, собравшийся было открыть перед ней дверь, внезапно застыл, поймав выражение ее лица. Его взгляд не отпускал девушку, и она решила, что самое время сказать ему то, что следует, пока нервы окончательно не сдали:

– Простите меня, Ник… Ну, насчет вашей жены… Я не должна была так говорить.

– Энн…

– Нет, пожалуйста! Выслушайте меня. – Она глубоко вздохнула, пальцы непроизвольно сжались. – Вы были так добры ко мне, помогли, а теперь еще и предложили остаться у вас, а я… – О господи, какие же нужно найти слова, чтобы высказать невыразимое! – Я не привыкла к человеческой доброте, – беспомощно выдавила она из себя. – Я знаю, что способна уколоть, но…

– У ежиков такие милые мордочки. – Теперь голос Ника окутывал ее, как шелк, и Энн почувствовала дрожь во всем теле. – Разве вы не замечали?

– У ежиков? – Прошло мгновение, пока до нее дошел смысл сказанного, и она вспыхнула.

– И хватит об этом. Хорошо?

На самом деле ничего хорошего не было, Энн поняла это, когда увидела его лицо – отдалившееся, ставшее каким-то чужим.

Его примирительный тон был хуже пощечины. Неужели Ник и вправду мог подумать, что она – бесчувственная пустышка, способная взять да и выкинуть из головы всю боль и горечь, которые несли его слова: «Моя жена умерла полтора года назад»? Или он считает ее законченной эгоисткой, для которой собственные заботы заслоняют чужое горе?

– Нет, не смогу. Я вам так благодарна и…

– Я не нуждаюсь в вашей благодарности. – Шелк был порван, обнажив закаленную сталь. – Это никому не нужно, Энн. Просто наслаждайтесь жизнью, у вас ведь отпуск, верно?

– Ник… – Губы ее приоткрылись, чтобы сказать правду: ей предстоял не отпуск, а тяжкая миссия отыскать человека, нежелающего быть обнаруженным, некогда предавшего Энн, бросившего ее, как ненужную вещь… Но в этот момент дверь приемной отворилась, и момент был упущен.

– Мне показалось, я слышала голоса. – Появившаяся на пороге девушка была хороша собой: овальное личико, огромные зеленые глаза, роскошные пепельно-серые волосы. – И зашла посмотреть, все ли в порядке.

– Спасибо, Велма. – Взгляд Ника сразу потеплел, и Энн догадывалась почему. Внешности Велмы позавидовала бы и профессиональная модель. – Я как раз собирался послать Энн к тебе, но раз уж так получилось… Позволь представить мою гостью. Помнишь, я говорил, что она у нас остановится?

– Конечно. – Зеленые глаза, изучавшие Энн, были чисты и холодны, а губы Велмы изогнулись в вежливой улыбке. – Здравствуйте, Энн. Вы уже оправились после травмы?

Она произнесла это таким тоном, словно перед ней была маленькая девочка, ободравшая себе коленку, подумала Энн с неприязнью. Однако заставила себя улыбнуться в ответ и протянуть обворожительной собеседнице руку.

– Да-да, благодарю вас. Сейчас мне значительно лучше. – Она постаралась говорить как можно естественнее, хотя что-то во взгляде Велмы заставляло ее быть настороже. – Простите, что я внесла такой переполох в вашу жизнь.

– Да уж… – Внешне это прозвучало как выражение симпатии, но Энн так не думала. – Ник? – Велма повернулась к ветеринару: – Звонили с фермы Стенсберри, их корова все никак не может разродиться, а уже прошло несколько часов.

Ник медленно кивнул.

– С ней у нас и раньше были проблемы. Пойду соберу свой саквояж, а ты пока займи гостью, хорошо? – Он бросил быстрый взгляд на Энн. – Затем я проведу вас в вашу комнату, где вы сможете немного отдохнуть. – Последние слова Ник произнес с отсутствующим видом, было очевидно, что мысленно он уже с многострадальной роженицей…

– Как долго вы пробудете в Слоу, Энн? – спросила Велма без обиняков, едва они остались одни.

– Сама не знаю, – честно ответила та. – Мне не хотелось бы обременять Ника и Морин, они и так столь добры ко мне.

– О, Ник – великий благодетель брошенных и обездоленных, – улыбнулась Велма, хотя голос ее звучал неприветливо. – Я, конечно, имею в виду животных, – добавила она насмешливо, заметив, как лицо Энн вытянулось.

– Что вы говорите! – сухо отозвалась Энн.

– Разумеется, работа для него значит все. – На сей раз глаза Велмы сузились, превратившись в две щелочки. – Особенно после трагедии с Элис.

– Его женой, да? Он рассказал мне. – Благодарю тебя, благодарю, мысленно вознесла молитву Энн. Спасибо, что мне не пришлось самой выспрашивать то, о чем заговорила Велма. – Должно быть, он пережил ужасное время – да и все вы.

– И не говорите. – Не отрывая взгляда от Энн, Велма откинула локон, упавший ей на лицо. – Я была близкой подругой Элис. Именно поэтому я и начала работать у Ника, когда она заболела. Вы знаете, Элис ему помогала.

А вы кто по специальности? – неожиданно сменила она тему.

Не сам вопрос, а манера, в которой он был задан, несла в себе откровенную неприязнь, поэтому Энн ответила осторожно, не желая наживать себе врагов в первые же минуты пребывания в доме Ника Хартли:

– На данный момент я нахожусь во взвешенном состоянии. А поскольку я скопила немного денег на прежней работе, то решила немного передохнуть и набраться сил перед тем, как поступать на новое место.

– А почему вы оказались здесь? – В вопросе Велмы явно слышался готовый ответ: в мире столько интересного, так стоило ли забираться в такую глушь!

– По-моему, тут хорошо, – отозвалась Энн.

– И это говорите вы – жительница крупного города! Здесь же начисто отсутствуют ночная жизнь и прочие развлечения, в которых вы, надо полагать, знаете толк, – ядовито заметила Велма.

Что же я такого сделала или сказала, чтобы вызвать такой гнев у собеседницы? – подумала Энн и, выждав мгновение, ответила:

– Да, я очень люблю развлекаться, поэтому просто мечтаю побродить в свое удовольствие на свежем воздухе, ощутить мир и покой…

– О, так вы в душе – сельская девушка? – искренне удивилась Велма?

– Думаю, да, но…

Ее ответ прервало появление Ника. Лицо его было сосредоточенным, и Велма как по команде отвернулась от Энн, чтобы улыбнуться ему самой сладкой из своих улыбок. Однако, он, кажется, этого даже не заметил.

– Готовы? – спросил он Энн перед тем, как бросить взгляд на секретаршу и передать ей кипу бумаг. – Отпечатай это и подклей к историям болезней, хорошо? – Я вернусь к четырем. Управишься до этого времени?

Не дожидаясь ответа секретарши, он подал руку Энн и провел ее в коридор. Затем они поднялись по лестнице на второй этаж.

– Выше только чердак с пауками, – коротко произнес Ник. – Да еще всякий хлам, оставшийся от нескольких поколений ветеринаров. – Открыв дубовую дверь, он передал Энн ключ со словами: – Это ваш. Если потеряете, у окна в холле висят запасные.

– Спасибо. – Скорость, с какой он решал проблемы, поражала.

– Если проголодаетесь или захотите кофе, найдете все в кухне. А мне действительно нужно идти. – Он уловил в ее взгляде тщательно скрываемую тревогу и мягко добавил: – Не бойтесь. Может, вы и попали к серому волку в лапы, но он обещает вести себя цивилизованно.

– О чем вы?

– Уж не вообразили ли вы, что я накинусь на вас, как только представится возможность? – В голосе Ника появилась знакомая сухость.

– Нет, конечно же нет. – Как он мог сказать такое? – обмерла Энн.

– Отчего же вы так нервничаете в моем присутствии?

– Ничего подобного!

– А мне кажется, что нервничаете. – Он говорил тихо, но настойчиво. – Вас обидел какой-то мужчина, а, Энн? Возможно, грубо приставал к вам?

– Нет! – Голос ее чуть не сорвался на крик, и ей стоило больших трудов заставить себя говорить спокойнее: – Правда, ничего такого. – Возможно, ей было бы легче смириться с насилием со стороны мужчины, чем принять то, что с ней произошло: люди, которых она двадцать один год считала своей семьей, оказывается, не любили ее, а вся прошедшая жизнь оказывалась одной бесконечной ложью…

– Ну-ну, успокойтесь. – Ник видел, что что-то разъедает ее изнутри! Но что же это, черт побери?

– Вы сказали, что вам нужно идти, – еле слышно произнесла Энн.

Следовало прекратить беседу, которая доставляла ей такие мучения. Он добр к ней, как к очередному из своих подкидышей. Велма только подтвердила ее догадку.

– Н-надеюсь, с вашей коровой все будет в порядке.

Из горла Ника вырвался странный натужный звук, но прошла еще секунда-другая, показавшиеся Энн вечностью, прежде чем он ответил подчеркнуто безразлично:

– Я иду к ней не чай пить.

Он просто насмехался над ней! – возмутилась она. Однако в следующее мгновение он нагнулся и мягко дотронулся ладонями до ее лица. Прикосновение должно было успокоить, но Энн нашла его наоборот волнующим. По какой-то неведомой причине ее женское естество буквально распалялось в присутствии Ника Хартли. Энн не желала этого, ей не нравилось то, что с ней происходило, но факт оставался фактом: от этого мужчины исходила волна сексуальной привлекательности, которой она не в силах была противиться.

Энн сделал глубокий вдох, выпрямилась и заставила себя улыбнуться.

– Я спущусь за чемоданом. Тогда вы сможете ехать не задерживаясь…

– Я уже принес его, когда вы болтали с Велмой. – Сказав это, Ник направился к двери. – Морин еще спит, но скоро встанет. Она захочет принять душ и что-нибудь перекусить перед тем, как уйти на работу. Между прочим, ваши комнаты рядом.

– Отлично.

Если бы Ник только знал, как она была благодарна ему за то, что их будет разделять не одна, а две стены! Сама мысль о том, что она каждый вечер могла бы слышать, как он ходит по своей спальне, готовится ко сну, ложится в постель, выводила Энн из равновесия. Не помогало даже чувство стыда: она и в самом деле вела себя как влюбленная школьница! Ох, не следовало принимать приглашение Ника Хартли…

Погруженная в размышления Энн даже не заметила, как осталась одна, не удосужившись даже ответить на его вежливое «до скорого».

Из окна отведенной ей комнаты, на удивление просторной и светлой, открывался чудесный вид на городок. А рядом Энн обнаружила ванную комнату со старинной ванной на массивных ножках. Словом, она поняла, что влюбилась в свое временное жилище.

– Прелесть, – прошептала она, подходя к окну и вдыхая полной грудью. – Просто прелесть!

Глазам ее предстали далекие зеленые поля, на которых паслись овечьи стада, а у самого горизонта громоздились лесистые холмы. Ноздри Энн трепетали от пьянящих запахов диких цветов и свежескошенной травы. Только подумать – множество людей жили и работали в этом раю! Таких, как Ник…

Имя, которое она мысленно произнесла, нарушило ее душевный покой, и Энн резко отвернулась от окна, уставившись на чемодан, стоявший у постели.

Интересно, подумала она, что скажет хозяин дома, когда ему откроется истинная причина появления здесь Энн. Хотя какие основания были у нее даже надеяться на то, что Линда Джонс по-прежнему живет в Слоу? Никаких! Но в глубине души она почему-то была уверена: ее мать где-то рядом.

Когда Энн проснулась, комнату окутал полумрак, а изнуряющий жар уступил место прохладе, ласкающей кожу. Энн продолжала лежать в постели и ощущала, как на ее тело и душу нисходит покой, которого она не знала долгие годы. Небо за окном темнело, где-то вдали блеяли овцы, и на землю опускалась ночь.

Она могла бы найти здесь свое счастье. Мысль пришла в голову столь неожиданно, что Энн не успела прогнать ее прочь. И в это же мгновение девушка услышала раздавшиеся снизу голоса Ника и Морин. Сердце Энн забилось как бешеное, а из горла вырвался слабый стон.

Ник ею совсем не интересуется – и это хорошо. Все силы и энергию отныне следовало бросить на решение главной задачи: разыскать женщину, которая переехала жить сюда двадцать один год назад. Никакие романтические осложнения ей не нужны. Если она успешно завершит свою миссию, то ей придется немедленно покинуть Слоу – сразу же после того, как она увидит мать. Иначе это обернется неизбежными неприятностями для всех, кто окажется вовлеченным в затею Энн. А если ее постигнет неудача… Тогда тем более она покинет эти райские места, чтобы продолжить поиски.

Придя к такому выводу, Энн встала, направилась к туалетному столику и расчесала волосы, серебристой волной рассыпавшиеся по плечам. Затем удалила с лица косметику и критически осмотрела себя в зеркале. Да, теперь ей можно было дать не больше шестнадцати, и на сей раз это устраивало Энн.

Ее размышления прервал осторожный стук в дверь.

– Войдите.

– Привет! – В комнату впорхнула Морин, одетая в белый халат и с чашкой чаю в руке. – Вы проспали весь день, как, собственно, я и предполагала. – Она открыто улыбнулась Энн. – Ник готовит ужин. Я сейчас спущусь присмотреть за ним, чтобы он вас часом не отравил!

– А вы не будете с нами есть? – спросила Энн, с ужасом представив себе ужин вдвоем с Ником, но постаралась выдавить из себя улыбку, принимая из рук Морин чашку.

– Нет-нет, я съела сандвич, и это все, что я могу себе позволить перед ночным дежурством. – Морин скорчила гримаску. – Ну, я побежала. Грег сегодня тоже на ночном дежурстве, и он заедет за мной с минуты на минуту.

– Он работает в больнице? – поинтересовалась Энн, отставив на время переживания по поводу будущего ужина.

– Да, он хирург. – Лицо Морин прямо засияло. – Но мы познакомились не в операционной, как вы только что, наверное, подумали. Я знаю Грега фактически всю жизнь. – Их беседу внезапно прервал автомобильный гудок, и Морин развернулась, как флюгер при порыве сильного ветра. – Все, исчезаю!

С этими словами она выбежала из комнаты. Как они не похожи, подумала Энн. У сестры напрочь отсутствовали властность и умение владеть собой, которыми природа наградила брата…

– Вам уже лучше?

Вопрос настиг ее уже на пороге кухни, куда она спустилась, как только Морин уехала.

– Да, благодарю вас.

Энн застыла в дверях, пораженная представившейся картиной. Ник возвышался над кухонным столом, с ожесточением нарезая грибы. Его джинсы прикрывал фартук, а рукава рубашки, засученные по локоть, открывая мускулистые загорелые руки, поросшие кудрявыми черными волосками. Контраст между сексуальной привлекательностью мужчины и подчеркнуто домашним антуражем был разителен.

– Отлично. – Ник бросил быстрый взгляд на Энн. – Ничего не имеете против жаркого и салата? – спросил он. – Знаете, мои кулинарные способности весьма ограничены.

– О, я должна была вам помочь…

– Только не рассказывайте мне басни, что вы относитесь к тому редкому типу женщин, которые полагают, что их место – у плиты. – В голосе его слышалась ирония. – Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Нет! – Резкость тона была результатом длительных споров, которые она вела в душе с этим раздражающим ее человеком, но Энн попыталась смягчить заявление: – Просто на фоне всего, что произошло, самое меньшее, что я могла бы сделать для вас, – это приготовить ужин.

– А что произошло? – Ник с видимым безразличием пожал плечами. – У нас была свободная комната, а вам необходимо было где-то остановиться. Ничего особенного. Но если вам так хочется заняться делом, то наполните-ка бокалы вином. Вон бутылка уже открыта.

Энн так поспешно бросилась выполнять его просьбу, что даже пролила немного красного вина. Однако Ник сделал вид, что не заметил ее оплошности, продолжая помешивать ароматно пахнущее варево в огромной медной кастрюле.

Поскольку Энн уже находилась в кухне, и бежать было некуда, она уселась на одну из стульев, стоявших у стола. В небольшой кухоньке каждое движение Ника приближало его к Энн, так что у нее замирало дыхание.

– Расскажите мне о себе. – Он произнес это самым обыденным тоном, и в его просьбе не было ничего странно, однако именно этого Энн боялась больше всего. Ей потребовалось время, чтобы побороть дрожь.

– Рассказывать особо и нечего. – Вино было терпким, с фруктовым ароматом, и Энн сделала большой глоток прежде, чем продолжить: – Родилась и выросла в Манчестере. Мне двадцать один год… – Резко изогнувшаяся бровь на лице Ника напомнила ей их недавнюю перепалку по этому поводу. – Приехала сюда в отпуск. Это все.

– Все? А как насчет семьи, друзей, работы? Всего того, что и составляет настоящую жизнь? – Теперь глаза Ника буквально буравили лицо Энн.

Что ж, я знала, что это рано или поздно произойдет, сказала себе Энн. Поэтому следует постараться свести ложь к минимуму – ровно настолько, чтобы удовлетворить этот острый как бритва ум.

– У меня есть родители, брат и сестра, – ответила она. – И…

– Ну же, продолжайте. – Ник приблизился и взял ее за локоть, отчего сквозь тело Энн словно прошел электрический разряд. – Вы часто с ними видитесь? Ваши брат и сестра старше вас или моложе…

– Моложе, – поторопилась с ответом Энн. – Всего на несколько лет, но у них самих разница в год, поэтому они вечно цапаются, как кошка с собакой. Что касается родителей… – она сделала глубокий вдох, стараясь сдержаться, – они совсем не похожи на меня… И мы не слишком близки.

– Понимаю. – На самом деле Ник решительно ничего не понял, но Энн не дала ему шанса продолжить расспросы. – У меня много друзей, я работаю секретаршей, а кроме того, думаю, что жаркое подгорает, – закончила она светским тоном.

Ему потребовалось лишь мгновение, чтобы осознать услышанное, после чего Ник стремительно повернулся к плите, успев спасти ужин до того, как он превратился в головешки. А Энн возблагодарила своего ангела-хранителя, который не оставил ее в критический момент.

Десять минут спустя они уже сидели за старинным дубовым столом и ужинали, хотя нервозность не позволила Энн уделить должное внимание жаркому. Через открытое окно струилась приятная прохлада, и, по мере того как ночь вступала в свои права, городок внизу расцвечивался огоньками.

За ужином Ник развлекал гостью беседой, однако за его показными спокойствием и расслабленностью Энн все время чувствовала снедавшее его любопытство. Было очевидно, что колесики ясного и живого ума крутятся, пытаясь дать хозяину отгадку на головоломку, которая его мучит. Пока он рассказывает забавные истории из своей практики, все идет гладко. Но это будет продолжаться до тех пор, повторяла себе Энн, пока он в свою очередь не спросит о чем-то ее. И ей придется открыть ему хотя бы частичку правды – иного выхода нет.

– Как насчет яблочного пирога со взбитыми сливками? – Он протянул руку, за грязной тарелкой, и это простое движение донесло до Энн еле уловимый запах лосьона после бритья, от которого голова ее закружилась.

– А можно просто чашечку кофе? – робко спросила она.

– Нет. – Глаза Ника сверкнули. – Вы совсем исхудали, нужно вас немного подкормить. Если вам не нравится пирог, могу предложить мороженое с шоколадной крошкой.

– Спасибо, но я, правда, ничего не хочу. – Замечание по поводу ее худобы заставило Энн покраснеть.

– Впрочем, это вас совсем не портит, – продолжал он, словно не замечая ее возражений. Лицо его стало задумчивым. – Но вам обязательно нужно набрать несколько лишних фунтов. Итак, что вы выбрали?

– Ник…

– Яблочный пирог? – Голос его был привычно тих и спокоен, но в нем слышалась такая сила и настойчивость, что Энн решила не продолжать спор.

– Ну, если вы так настаиваете.

– Да, настаиваю. Я уже говорил вам, что не приемлю ответов «нет» на все, что предлагаю, разве не так? – заметил Ник на редкость серьезным тоном. – А кроме того… – он выдержал паузу, – моя профессия помогает мне распознать, кто из пациентов чувствует себя плохо, хотя и не говорит этого. А вам было плохо, это ясно.

– Не скажу, что прежде я была толстой коровой, – ответила Энн язвительно. – Но не всех же девушек бог наградил такими… – она осеклась, увидев, как его бровь недоуменно поползла вверх, – формами…

Энн Милтон была красива по-своему, и редко кто из мужчин прошел бы мимо, не обратив на нее внимания, – только разве в жилах его текла вода, а не кровь, думал Ник. И все же ее мучил комплекс неполноценности, видимый невооруженным глазом. Но что же, черт побери, произошло в ее жизни такого, что превратило бедняжку в комок нервов? Ник чувствовал, как внутри него все сжимается от самых мрачных предположений, и лишь огромным усилием воли он сдержался.

Ему приходилось встречать много женщин, и сейчас у него не было сомнения в том, что внешняя агрессивность и резкость Энн не что иное, как средство защиты, скрывающие ранимость и неискушенность…

Когда он вернулся к столу с двумя тарелками, на которых лежали куски аппетитного пирога, Энн стояла у окна.

– Я просто смотрела на ночной городок, – быстро произнесла Энн, как будто оправдываясь. – Он ведь невелик, верно? Мне кажется, здесь все друг друга знают.

– А это так уж важно? – Вопрос был задан внешне спокойно и как бы ненамеренно, однако, если бы Энн, снова садясь за стол, бросила взгляд на собеседника, ее поразило бы горевшее в его глазах неподдельное любопытство.

– Нет. Просто к слову пришлось… А ваша жена была из этих мест? – Последняя фраза слетела с ее губ помимо воли, и теперь Энн проклинала себя за допущенную бестактность. – О, простите, я не должна была…

Он с видимым безразличием оборвал ее жалкие оправдания:

– А почему нет? Раз уж вы спросили… Элис приехала сюда из Лондона. Мы познакомились в ветеринарном колледже. – А вы? – последовал встречный вопрос. – Сколько разбитых сердец вы оставили в Манчестере?

– Я? – Энн покраснела до корней волос. – Нисколько.

– Ясно. – В его голосе прозвучали странные нотки, заставившие девушку бросить еще один испытующий взгляд на его красивое загорелое лицо, но в сгустившихся сумерках она мало что разглядела.

Ей не следует оставаться здесь.

Эта мысль снова и снова сверлила мозг, и с каждым разом все сильнее. Но Энн не могла просто так выкинуть из головы мужчину, синонимом которому служили слова «загадка», «тайна»…