Текст книги "Соблазн в шелках"
Автор книги: Андреа Янг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Глава 11
В сложившихся обстоятельствах это ее ни капельки не удивило.
Целый день рядом с ним в машине находились два источника напряжения. Один располагался сзади, и ему хотелось придушить его собственными руками. Что касается другого…
– Как зовут твоего кота?
Услышав нормальный вопрос от Аннушки, она вздрогнула от удивления.
– Пока он был котеночком, его звали Пусси. Когда он подрос, стал называться Пусс. Потом его кастрировали, и он начал толстеть. Его стали называть Портли Пусс. А теперь этого толстяка зовут просто Портли.
– Надеюсь, с ним все в порядке, – сказала Аннушка.
– Спасибо. – Она оглянулась через плечо и улыбнулась. – Я тоже надеюсь. – Ей не терпелось добраться до отеля и позвонить Кейт.
Некоторое время спустя она снова оглянулась через плечо и увидела, что Аннушка заснула. В машине надолго воцарилось молчание.
Молчание становилось все более и более напряженным, и Клодия подумала, что Гай, возможно, обиделся из-за того, что она на сей раз не поддалась воздействию его одурманивающей тактики.
Наконец он искоса взглянул на нее.
– Ваши волосы сегодня ни разу не упали на лицо. Что вы с ними сделали? Приклеили «суперцементом»?
Резкий, отрывистый тон вопроса вызвал ответ в том же духе.
– Вы почти угадали. Я вылила на них полбаллона лака для волос.
– Мне, пожалуй, больше нравилось, когда эта прядь падала на лицо.
Такое типично мужское своенравие немедленно заставило ее ощетиниться.
– Я сделала это не ради вас. Меня эта прядь безумно раздражала. Да и вы, как мне показалось, жаловались, что она вас сводит с ума.
– Так оно и было. Вы без конца закидывали ее назад, словно на какой-то дурацкой рекламе шампуня.
О Господи, он со мной уже совсем не церемонится.
– В таком случае вам следовало бы обрадоваться, что я ее наконец приклеила на место, – неожиданно сказала она, – чтобы вы не обезумели от раздражения еще больше, чем сейчас. Судя по тому, как вы вели машину, вполне можно было ожидать, что до места мы доберемся в мешках для перевозки трупов.
– В том, как я веду машину, нет ничего такого, что составляло бы угрозу для жизни, а если сегодня я нахожусь в состоянии временного помешательства, то причина этого вам хорошо известна.
– Конечно, известна. И она спит. Не могли бы вы немного убавить мощность кондиционера? Мне стало холодно.
Он нажал кнопку переключателя, и поток холодного воздуха заметно убавился.
– Я имею в виду не ее. И если вы снова начнете угощать меня леденцами, – добавил он, увидев, что она демонстративно отвернулась и смотрит в окно, – то я за свои действия не отвечаю.
– У меня больше нет леденцов. Их скормили ослу. – Она почти услышала гул приближающегося извержения.
– Вы действительно хотите меня завести?
Она понимала, что игра принимает опасный оборот. Разговор стал походить на финты на футбольном поле: этакие словесные обманные движения и ложные выпады. Если бы они находились не в машине, он сказал бы, наверное, что она ведет нечестную игру и что ее губы, вместо того чтобы высказывать всякие дурацкие замечания, могли бы найти совсем другое применение. Все это лишь усугубляло и без того напряженную обстановку. Правда, это на некоторое время отвлекло ее мысли от бедного Портли.
– Если бы я действительно пыталась завести вас, вы бы узнали об этом первым.
– На вашем месте я не стал бы пытаться. Можете нарваться на большую неожиданность.
– Это угроза или обещание?
Осторожнее, Клодия. Постарайся, чтобы тебя не заносило.
Гай искоса взглянул на нее.
– Может быть, было бы лучше оставить вас заниматься киссограммами под бдительным оком вашего кузена?
– Я начинаю сожалеть о том, что вы этого не сделали. По сравнению с тем, что происходит сейчас, это было бы детской забавой. И, прошу вас, следите за дорогой.
Гай презрительно фыркнул.
– Вы бы все равно не выиграли пари.
– Это вы так думаете.
– Вы даже отдаленно не напоминаете девушку из килограммы. Вы выглядите как бывшая ученица монастырской школы, нарядившаяся в шелковую как-ее-там-называют и старающаяся быть соблазнительной.
Если он старается завести ее, было бы стыдно его разочаровывать.
– Извините, – произнесла она, притворно обиженным тоном. – Этот костюм, прежде чем выходить в нем на вызовы, я проверяла на приятеле Кейт. И одном его друге. Оба они в один голос заверили меня, что я в нем достаточно соблазнительна, чтобы исполнять роль первосортной французской девки. Если добавить чуть больше соблазна, меня могли бы арестовать.
– Перед кем еще вы демонстрировали свой костюм? – насмешливо спросил он. – Не перед тем ли дебилом-попрошайкой, который живет этажом выше?
– Нет, тот костюм я ему не показывала. Но вот другой, для предыдущей киссограммы… Он зашел, чтобы занять немного стирального порошка, ну я его и спросила, что он думает о костюме Джейн из джунглей.
Она понимала, что Гай не верит ни единому слову, но не могла удержаться от искушения подразнить его.
– К вашему сведению, эта шелковая рубашечка на бретелях, в которой я пришла на ваш день рождения, стоит бешеных денег.
– Значит, вы зря потратили свои деньги. Я предпочел бы черный цвет.
– Денег я зря не тратила, потому что рубашечка принадлежала Кейт. А вы предпочли бы, чтобы я вовсе не делала этого. Вы пришли в замешательство.
– Я не-пришел-в-замешательство!
Когда Гай резко сбросил скорость, чтобы обогнать груженный козами пикап, она подумала, что, пожалуй, достаточно сильно завела его и что следовало бы ненадолго остановиться.
Клодия стала смотреть в окно. Лучи предзакатного солнца окрасили в пурпурные тона коричневые скалы, которые выглядели теперь совсем не так, как утром. То там, то здесь бродили козы, приподнимаясь на задние ноги, чтобы ухватить хотя бы несколько листочков с немногочисленных невысоких деревьев, ветви которых казались совсем голыми.
– Интересно, чем они здесь питаются, – произнесла она.
– Они подбирают все, что попадется: мешки из-под цемента, использованные пакетики для заварки чая, коробки из-под сигарет. Что угодно.
На заднем сиденье шевельнулась и громко зевнула Аннушка.
– Долго еще? Я умираю с голоду.
– Минут двадцать, – сказал он.
Остальную часть пути все они молчали. Когда, добравшись до отеля, они разбирали у конторки регистратора ключи от своих номеров, Гай отрывисто произнес:
– Кто-нибудь мне составит компанию сегодня за ужином?
– Я поужинаю в номере, – заявила Аннушка.
– Ах, какой сюрприз! Не знаю, чем здесь будет заниматься обслуживание номеров, когда ты уедешь, – сказал Гай и, обернувшись к Клодии, вопросительно поднял бровь. – Можете не отвечать. Вы, конечно, тоже намерены поужинать в номере. – «И трусливо спрятаться, – сказали его глаза. – Ведь ты можешь в свое удовольствие упражняться в остроумии и дразнить меня, пока уверена, что мои руки заняты, а как только дело доходит до ужина с глазу на глаз, вдвоем…»
Она подсознательно ожидала такого поворота событий, поэтому была готова.
– Я не люблю есть в номере, так что, если не возражаете, присоединюсь к вам.
В его глазах промелькнула едва заметная искорка.
– В таком случае я позвоню вам примерно через час.
– Договорились.
– Надеюсь, новости будут хорошие. О вашем коте, – помедлив, добавил он.
Для обмена колкостями момент был неподходящий.
– Спасибо, – поблагодарила она.
Он размеренным шагом направился к лифту, Клодия с Аннушкой, несколько поотстав, последовали за ним.
– Ни за что не стала бы ужинать с ним сегодня, – проворчала Аннушка, пока они ожидали лифта. – Он в ужасном настроении.
– Ты за все время почти ни разу не ела с ним за одним столом. И если он в ужасном настроении, то, если вспомнить, как ты вела себя целый день, это меня не удивляет.
– Нечего винить меня! Я вообще не хотела ехать! Я предупреждала его, что не хочу ехать!
Не трать слова попусту, Клодия.
– Ну теперь, когда мы вернулись, можешь лентяйничать сколько твоей душе угодно.
Они вошли в лифт, и Аннушка сердито ткнула пальцем в кнопку. Боже мой, а ведь Гай был прав. Следовало оставить ее бездельничать в одиночестве. Ее надутая физиономия и страдальческий вид испортили все удовольствие. Без нее они могли бы прекрасно провести этот день. Без нее они бы…
– Наверное, это из-за тебя он в таком плохом настроении, – продолжала Аннушка. – Обычно он так сильно не злится. Ты, наверное, с ним поругалась?
– Из-за чего бы мне с ним ругаться? – Аннушка сердито передернула плечами.
– Из-за меня, конечно. Он обычно по-настоящему приходит в ярость, когда миссис Пирс ругается с ним из-за меня.
– Уверена, что ты умышленно стараешься разозлить миссис Пирс.
– А как же? Она меня ненавидит. И считает меня испорченной девчонкой.
Только ничего не говори. Что бы ты ни сказала, это ударит другим концом по тебе, и она не простит тебе этого до конца вашего пребывания здесь.
Дверь лифта раскрылась, и они вышли в коридор.
– До завтра, – сказала она Аннушке, когда они дошли до ее двери.
– Пока.
Боже, что за день! А теперь еще предстоит позвонить домой насчет Портли.
Она всячески оттягивала этот момент: приняла душ, выпила чашку чая, заказав ее в номер, и наконец взяла себя в руки.
– Кейт, это я.
– О, слава Богу! С ним все в порядке. Не то чтобы все совсем в порядке, но он жив. Ветеринар посвятил меня во все ужасные подробности, но я уж лучше не стану пересказывать их тебе. Его придется оставить там еще на несколько дней, так что, боюсь, ты получишь огромный счет. Ветеринар спрашивал, есть ли у тебя страховка.
Клодия почувствовала такое облегчение, что никакие огромные счета сейчас не могли ее встревожить.
– Нет, но это не имеет значения. Огромное тебе спасибо, Кейт, за то, что позаботилась о нем. Должно быть, все это было нелегко.
– Должна признаться, на него было страшно смотреть. Мы завернули его в джемпер Пола. Джемпер, конечно, пришел в полную негодность, его придется выбросить. Как у тебя дела?
Поскольку Кейт была на работе, на подробные разговоры у них не было времени.
– Хорошо, – солгала Клодия. – Теперь, когда я узнала хорошие новости о Портли, стало еще лучше. Передай Полу, что я куплю ему новый джемпер.
– Не стоит беспокоиться. Он все равно был ему маловат. – Закончив разговор, Клодия легла на кровать, почувствовав такое облегчение, словно гора свалилась с плеч. А потом всплыли в памяти дальнейшие пункты повестки дня. Скоро позвонит Гай.
Как ей вести себя с ним? И как одеться? Может быть, надеть черное платье с весьма соблазнительным декольте? Или милое простенькое платьице в цветочек, в котором нет и намека на сексуальность?
В данном случае все это напрасные хлопоты.
Она слипающимися глазами взглянула на часы, стоявшие на столике.
Боже! Я проспала! Уже двадцать минут десятого!
Он не позвонил. Если бы позвонил, она бы проснулась.
– Что он еще затеял?
– Не задавай глупых вопросов, позвони ему сама.
– Ни за что.
Как ни странно, она приуныла, как будто ее обманули. Заказав в номер сандвичи и кофе, она поела и почувствовала, что сон как рукой сняло. Любовный роман и детектив она уже прочитала, ей стало скучно и как-то беспокойно. Раздвинув шторы, она взглянула в окно на серебристую поверхность моря.
Десять минут спустя она уже была на пляже. Вокруг не было ни души. Было тепло, тихо и красиво, только слабый плеск волн нарушал безмолвие. Немного прогулявшись по берегу, она уселась на мягкий песок и стала смотреть на море.
– Интересно, хватит ли у меня смелости войти в воду?
– Только не нагишом. А вдруг кто-нибудь увидит?
– А если в трусах и лифчике?
– У тебя даже нет с собой полотенца.
– Кому оно нужно?
Не прошло и нескольких секунд, как она стянула с себя одежду и торопливо вошла в воду. Она заплыла примерно на десять ярдов и перевернулась на спину. Тихо покачиваясь в теплой, шелковистой воде, она полюбовалась яркими, как бриллианты, звездами, высыпавшими на черном бархате неба.
Вода как будто смыла с нее напряжение. Она проплыла еще немного параллельно берегу, пока не почувствовала, как ног коснулась более холодная струя, заставившая ее вздрогнуть. Медленным брассом она вернулась к тому месту на пляже, где оставила свою одежду.
Рядом с одеждой кто-то сидел.
– О Боже! Что, черт возьми, он здесь делает?
– Очевидно, он искал тебя. Хорошо еще, что ты не рискнула купаться нагишом.
– Клодия! – окликнул он.
Господи, неужели он намерен дать мне нагоняй? Я и сама понимаю, что купаться ночью одной – не самый разумный поступок. Но именно поэтому я это и сделала. Чтобы получить тайное, запретное маленькое удовольствие.
Она какое-то мгновение размышляла, не притвориться ли ей абсолютной глупышкой, помахать ручкой и хихикнуть, а потом сказать: «Приветик, Гайси! Не хочешь ли искупаться?» – но решила, что это было бы уж слишком.
– Но забавно.
– Не до забав теперь. Теперь тебе надо выйти из воды в нижнем белье.
– Ну и что? Чем трусы и лифчик отличаются от бикини?
Но отличие, разумеется, было, как бы она ни старалась сделать вид, что его не существует. Выйдя на берег и отжимая воду из волос, она мысленно поблагодарила судьбу, что надетые на ней предметы одежды изготовлены не из прозрачного белого материала, который, намокая, становится практически невидимым, а из черного и поэтому непрозрачного шелка.
Он, сложив на груди руки, стоял возле ее одежды.
– Вам действительно кажется, что это разумный поступок?
Его относительно мягкий тон даже разочаровал ее. Она ожидала услышать суровую нотацию и приготовилась ответить в том же ключе. Все-таки он в какой-то мере обманул ее.
– Вы выбрали самое подходящее время, чтобы появиться на горизонте, – сердито сказала она.
– Мне казалось, что у вас больше здравого смысла, – ответил он, когда она подошла. – А что, если бы у вас свело ногу?
– Ради Бога, не надо. Вы говорите совсем как мой отец. – Подобрав с песка майку, она воспользовалась ею как полотенцем и временным прикрытием, прижимая к груди, словно промокательную бумагу. – Я пробыла в воде не более пяти минут, а судорог у меня не бывало никогда в жизни. К тому же судороги, как правило, случаются в холодной воде после сытного обеда. А я, к вашему сведению, почти совсем не ела, потому что человек, с которым должна была ужинать, не изволил позвонить.
– Могли бы сами позвонить мне. – Она начала натягивать майку.
– Нет, не могла, сообразительный вы мой. Я заснула.
– Я тоже.
– Неужели? – От неожиданности она застыла с майкой в руках, которая по-прежнему прикрывала участок тела от груди до бедер.
– Я заснул. Вырубился. Выбыл из состязания, как боксер после отсчета десяти секунд.
Как мне это, черт возьми, не пришло в голову? Ведь я и сама не заметила, как заснула, хотя даже не вела машину.
– В таком случае я рада, что не позвонила и не разбудила вас. Вам, несомненно, был нужен отдых.
– Мне нужно было завести будильник, – сказал он, и в голосе его больше не чувствовалось раздражения. Резкие нотки смягчились, как будто подтаяв, словно шоколад на солнце. – Хотите, чтобы я извинился в письменной форме или достаточно пасть ниц и виновато поскулить?
Свои слова он сопроводил полуулыбкой, от которой любой растаял бы. Она не составила исключения и тоже немедленно растаяла. Или, возможно, правильнее было бы сказать – затрепетала.
– Ползать на животе и скулить не обязательно, – бодрым тоном сказала она. – День выдался действительно утомительный.
– Во многих отношениях.
– Мы много ходили пешком.
– А сколько потребовалось терпения?
– Да, терпения потребовалось немало.
На несколько мгновений словесный пинг-понг прекратился. Говорили только их глаза.
– Как ваш кот?
– Пока жив. Но едва дышит.
– Я рад. – Тон его голоса снова приобрел мягкую шероховатость шотландского свитера, только на сей раз свитер как будто обработали средством для смягчения тканей.
– Я тоже, – ответила она, сдерживая дрожь в голосе.
– Никогда бы не подумал, что вы осмелитесь войти в воду. После всех этих разговоров об акулах мне казалось, что вы на милю не подойдете к воде.
– Время от времени человека тянет совершить рискованный поступок, – беспечным тоном заявила она. – Чтобы получить выброс адреналина в кровь.
Легкий ветерок нежно коснулся кожи, охлаждая ее, но она этого даже не заметила, потому что ее внутреннее «центральное отопление» было включено на полную мощность. Ей показалось, что последних нескольких дней как не бывало, и они снова были на пляже, и снова вернулись те мгновения мучительного предвкушения…
– Не знаю, как насчет адреналина, но гусиную кожу вы получили, – сказал он, окидывая взглядом то, что мог разглядеть. – Вы не собираетесь одеться?
– Конечно, оденусь. Неужели вы думаете, что я вернусь в отель в таком виде?
Молодец, Клодия. Сказано с отменным безразличием. Ему никогда не догадаться, что ты чувствуешь себя обманутой.
– И все-таки вам не следовало поступать так безрассудно, – сказал он, пока она с трудом натягивала на себя влажную майку. – Нельзя плавать в одиночку. Особенно ночью.
Он стоял так близко, что это было подобно пытке. Как бы ни назывался лосьон после бритья, которым он пользовался, но в нем, несомненно, присутствовал какой-то волшебный ингредиент, возбуждающий женщин, и его производство следовало бы запретить.
– Мне стало скучно, – сказала она, прикрывая раздражительностью дрожь в голосе. – Безумно скучно, если ходите знать. Я уже выспалась и мне нечего было почитать. Что по-вашему, делать человеку в такой ситуации? – Она натянула леггинсы. – Кстати, как вы догадались, что я здесь?
– Выстроил цепь умозаключений. Телефон у вас не отвечал, в кафетерии вас не оказалось. Поскольку я предупредил, чтобы вы не разгуливали в одиночестве по пляжу по ночам, то я сделал вывод, что именно там я вас и найду. – Он помедлил. – Вы поели?
– Конечно, поела. Я заказала сандвич… О Боже!
– Что такое?
– Ключ от номера! – Она наклонилась, осматривая песок под ногами. – Он лежал поверх моей одежды!
Она в отчаянии обыскивала взглядом песок вокруг, но в темноте было трудно что-нибудь разглядеть. Тогда она опустилась на колени и начала обшаривать песок руками.
Ключ должен быть где-то здесь! Но теперь, когда она оделась, было трудно точно припомнить место, где лежала одежда. А что, если она втоптала ключ в песок? А что, если ключ втоптал он своими огромными ботинками-«вездеходами»!
– Не помогайте мне, прошу вас, – сердито сказала она. – И не можете ли вы сдвинуть с места свои ножищи? Вы, наверное, уже втоптали ключ в песок!
– Никуда я его не втоптал. Посмотрите!
Как только он наклонился, чтобы поднять ключ, она сразу же его увидела и моментально протянула руку. Их пальцы соприкоснулись.
Он отдернул руку. Как только она взяла пальцами ключ; он, взяв ее за локоть, поставил на ноги.
– Вы меня удивляете. Купаетесь, в одиночестве, теряете ключи… – Он все еще держал ее за локоть. – Может быть, мне следовало бы вызвать сюда миссис Пирс, чтобы присматривать за вами обеими?
Несмотря на насмешливый тон, она уловила в его голосе нечто другое, что заставило мучительно затрепетать «орган вожделения».
– Мне казалось, что вам и без нее хлопот хватает…
– Вы правы, как никогда. – Глаза у него потемнели, на лбу прорезалась глубокая морщина. В воздухе чувствовалось напряжение, как перед грозой.
– Если он не сделает этого сейчас же, я умру… Ну пожалуйста, прошу тебя…
– Сделай это сама. Возьми инициативу в свои руки. Когда женщина сама делает первый, шаг, это их безумно возбуждает. А протяни руку, прикоснись к щеке, потом, обними за шею и…
– Не знаю, зачем мы теряем здесь время, – сказал он, отпуская ее руки, и довольно ощутимо шлепнул ее по заду, – Вы, возможно, утолили голод, а я нет.
Мерзавец! Не смей так делать!..
Дрожа от разочарования, она изо всех сил, шлепнула его по тому же месту.
– Как вам это понравится?
Он помедлил, очевидно, размышляя.
– У меня нет серьезных возражений, поскольку это едва ли представляет собой акт агрессии или политически некорректное поведение, если вы это имели в виду.
В довершение всего он еще насмехается над ней! И конечно, делает это в своей возмутительной гамильтоновской манере…
– Он хочет, чтобы ты тоже испытала на себе воздействие «убивающего возбуждение препарата». Он хочет, чтобы ты узнала, как чувствует себя человек после обработки этим препаратом.
– Тем более мерзавец!
– Сама во всем виновата. Тебе следовало взять инициативу в свои руки, а ты струсила. Трусихи не заслуживают захватывающих ощущений!
В полном молчании они дошли до лифта, и он нажал кнопку третьего этажа.
Она взглянула на него.
– Вы, кажется, сказали, что не ужинали?
– Не ужинал.
– В таком случае почему бы не пойти прямо в кафетерий?
– У меня нет времени. Я проспал почти три часа, а надо было работать. Закажу что-нибудь через обслуживание номеров. Утром ранним рейсом я вылетаю в Абу-Даби.
– В Абу-Даби? – Он кивнул.
– Это ненадолго.
Идиотка! Как ты могла подумать, что он умышленно убивает возбуждение, чтобы отомстить тебе? У него есть дела поважнее. Он не намерен позволять отвлекать его от дела всякими глупостями. Особенно если думает, что ты снова будешь отпускать дурацкие замечания и ускользнешь в самый ответственный момент. Если хочешь знать, он уже составил о тебе определенное мнение. Он решил, что ты всего-навсего глупая ничтожная обманщица.
Господи, какой ужас!
Она отвернулась и, глядя в зеркало, скорчила гримаску.
– Ну и вид! – не очень твердым голосом сказала она, поглядев на мокрые волосы, торчащие вокруг лица. – Я похожа на вещь, с которой долго забавлялся Портли.
– Ну, это, пожалуй, преувеличение. Вы появились из воды, словно какая-то мифическая морская нимфа.
Что-о? Он насмехается надо мной?
Она встретилась с ним взглядом в зеркале. Он видел, что она смотрит на него, и в его взгляде промелькнул насмешливый огонек.
– Одна из тех, кто заманивает бедолаг-мужчин, заставляя их покориться неизбежному, – добавил он тоном обреченного человека.
«Что я тебе говорил? – назойливо твердил внутренний голос. – Если это не вежливый способ сказать, что ты «обманщица», то как это еще назвать?»
– Ну что же, спасибо и на том, – сказала она немного дрожащим голосом, когда дверцы лифта раскрылись и они вышли в коридор. – Но мне никогда не приходило в голову, что морские нимфы заманивают мужчин, будучи одетыми в белье, купленное в универмаге.
Даже не глядя на него, она чувствовала на себе его задумчивый взгляд.
– Может быть, это и так, – медленно произнес он. – Возможно, в данном случае больше подошла бы парочка пучков водорослей, прикрывающих стратегические места.
В сложившихся обстоятельствах разговор принимал опасный оборот.
– Спокойной ночи, – сказала она, когда они дошли до его комнаты. – Желаю вам завтра удачной поездки. Когда вы вернетесь?
– Наверное, к вечеру. – Он окинул взглядом ее лицо. – Если вам нечего читать, то у меня есть кое-какие книги. Обычно я беру с собой пару книжонок, но редко нахожу время, чтобы прочесть их. Правда, я не уверен, что они в вашем вкусе.
О Боже, он вспомнил о любовном романе!
– Я читаю все, что под руку попадет. Все, что угодно.
– В таком случае зайдите и взгляните сами. – Она вошла следом за ним в его комнату и подумала, что, даже если бы у неё были завязаны глаза, она сразу же поняла бы – комната принадлежит мужчине. Как и он сам, комната пахла чистыми сорочками и косметикой для бритья. На одной из кроватей лежало купальное полотенце, а покрывало было смято. Она точно знала, что здесь произошло. Как и она, он вернулся в свою комнату напряженный и измученный. Прилёг на постель и вырубился.
– Вот, – сказал он, подавая ей пару книг в мягких обложках, которые лежали на столике у кровати. – Одна – роман Грэма Грина, а другая «Африканские приключения» Уилбура Смита.
– Эту я читала, – сказала она, указывая на. Грэма Грина, – но очень давно. Так что с удовольствием прочту, снова. А Уилбура Смита читать не приходилось.
– Возьмите обе, – сказал он.
– Спасибо. С удовольствием. Не переутомляйтесь, хорошо? – И чтобы не наговорить еще каких-нибудь, глупостей, она направилась к оставленной открытой двери.
– Увидимся завтра, – сказал он. – Ведите себя хорошо. – Ирония в его голосе была почти незаметна, она даже не могла бы суверенностью сказать, присутствовала ли она вообще.
– Вы тоже, – сказала она бодрым голосом. – Спокойной, ночи.
– Спокойной ночи, – ответил Гай и закрыл за ней дверь.
На следующий, вечер Клодия снова позвонила Кейт.
– Перезвони, мне, – попросила она, как только Кейт ответила. – Отсюда звонить безумно дорого, а если я сию же минуту не поговорю с кем-нибудь, то сойду с ума.
Возможно, счет за этот телефонный разговор станет впоследствии причиной инфаркта, но сейчас ей это было безразлично.
– Что случилось?.. – спросила Кейт две минуты спустя.
– Скажи сначала, как там, Портли?
– Говорят, идет на поправку, как и следовало ожидать. Они дают «осторожно оптимистичный» прогноз на будущее.
– Слава Богу, – Клодия набрала побольше воздуху. – Можешь уделить мне пятнадцать минут?
Ей не пришлось долго объяснять Кейт ситуацию. Кейт все понимала с полуслова и лишь изредка вставляла: «Жуть!» и «Ты, тихоня, почему не рассказала мне обо всем раньше?»
– Прошлой ночью я почти не сомкнула глаз, – продолжала Клодия страдальческим тоном. – И целый день только и думала о том, когда увижу его снова, а когда вернулась с пляжа, мне передали сообщение о том, что он заночует в Абу-Даби и вернется только завтра. И теперь у меня такое состояние, какое было, когда мне исполнилось шесть лет и пришлось отложить мой день рождения, потому что я заболела ветрянкой. Ничего подобного я не испытывала с тех пор, как мне было пятнадцать лет и я была по уши влюблена в одного мальчишку с нашей улицы.
– Подожди, минутку, Пол тут строит мне умоляющие гримасы. – Потом Кейт сказала, отвернувшись в сторону от телефонной трубки: – Не суйся не в свое дело! Пойди и приготовь чашку кофе или займись еще чем-нибудь. Бесполезно, – сказала она, снова обращаясь к Клодии. – Он умирает от любопытства. Можно, я ему расскажу?
– Как хочешь. – Она знала, что Кейт все равно обо всем расскажет Полу, как только повесит трубку, но не возражала против этого, потому что Пол был ей очень симпатичен. Под его шутливой покорностью скрывался более проницательный ум, чем мог заподозрить случайный наблюдатель. Он выполнял работу в Сити, которая, хотя и хорошо оплачивалась, нередко приводила к язвенной болезни, однако он справлялся со стрессами несложным, но весьма результативным методом: напрочь забывал о работе, как только уходил из офиса.
Тем не менее Клодия поморщилась, когда Кейт в нескольких словах ввела его в курс дела, называя по своему обыкновению вещи своими именами.
– Она безумно хочет этого Гая. Он делал попытки раза два, но она сама нажала на тормоза, потому что считала, что этого нельзя делать, так как она приехала туда, чтобы присматривать за этой несносной Суперсоплячкой, его дочерью, а не трахаться с ее отцом. А теперь жалеет, что сделала это. Я имею в виду, что нажала на тормоза. И теперь ей кажется, что он считает ее динамисткой.
– Господи Иисусе, – послышался голос Пола. – Похоже, она попала в патовую ситуацию.
– Он говорит, что ты попала в затруднительное положение, – сказала Кейт в трубку.
– Да, я слышала. – Пола было так хорошо слышно, что он, казалось, сидел на диване, вплотную прижавшись к Кейт. – Это и без него понятно.
– Она говорит, что это и без тебя понятно, – сказала Кейт Полу. – От тебя никакой пользы.
– А что, по-твоему, я должен был сказать? – явно обиженным тоном произнес Пол. – Почему бы ей прямо не сказать ему, по какой причине она нажала на тормоза?
– Потому что это само собой разумеется, – сказала Клодия. После того как Кейт передала ее слова Полу, тот сказал:
– А если все не так? Ведь если он тоже хочет ее, то, возможно, не видит очевидного. Мы, мужики, иногда из-за этого превращаемся в полных тупиц.
– Не смей говорить мне о том, что ты не видишь очевидного, – язвительно заявила Кейт. – Разве не ты однажды разбил машину, потому что загляделся на какую-то девчонку в микроюбке, из-под которой виднелись трусы?
– На ней не было трусов. По крайней мере мне так показалось. Но, возможно, была надета какая-нибудь полоска ткани. Именно над этим я и задумался, когда врезался в стену.
– Ты это слышала? – сказала Кейт в трубку. – Иногда мужики бывают просто омерзительны!
– Я слышала, – сказала Клодия, удивляясь тому, что вообще затеяла этот разговор. Разговор явно не давал результата.
– Ты уже знала, что он хочет тебя, когда поехала туда? – спросила Кейт.
– Кейт, я терпеть не могу это слово. Оно звучит так вульгарно.
– Ну тогда, что он «неравнодушен» к тебе?
Уже лучше.
Только чем слово «неравнодушен» лучше слова «хочет», она не могла бы объяснить.
– Не думаю, что он прогнал бы меня пинками, окажись я в его постели, но не думаю также, что тут было что-либо большее, чем это.
– А потом атмосфера начала накаляться?
– Да. – Клодия помедлила. – У меня такое впечатление, что это я сама начала нагнетать атмосферу. Он принадлежит к числу тех мужчин, которые за версту чуют, когда женщина к ним неравнодушна, и я не могу избавиться от мысли, что ему просто показалось, что у него есть шанс и что было бы глупо им не воспользоваться.
– А теперь он думает, что у него пет шанса, поэтому нет смысла пытаться, – сказала Кейт.
– Вроде того. Я не уверена.
– Что она говорит? – послышался голос Пола. – Расскажи все дядюшке Полу, Клодия. Он что, животное и наглец, которому только одно и нужно, как говаривала твоя бабушка? – Пол перешел на дребезжащую стариковскую интонацию, которая неизменно доводила их обеих до истерического хохота. – Нынешняя молодежь ни о чем, кроме этого, и думать не желает. Лично я во всем виню телевидение.
– Прекрати немедленно! – завопила хихикающая Кейт. – Все это слишком серьезно!
– Да, дорогая. Извини, дорогая. Как скажешь, дорогая.
– Клодия думает, что он, возможно, раньше не обращал на нее особого внимания, – объяснила Кейт, – но когда понял, что она по нему с ума сходит, это его завело.
– Еще бы не завело, – сказал Пол.
– И она думает, что он, возможно, считал, что у него был шанс, а поэтому можно было попытать счастья.
– Едва ли он стал бы пытаться, если бы не думал, что у него есть шанс.
– Пол, ты не помогаешь!
– О'кей, дай мне самому поговорить с ней. – Послышалось шуршание, пока передавалась телефонная трубка.
– Похоже, что ты немного запуталась, моя дорогая, – сказал он Клодии. – Хочешь совет из вражеского стана?
– Да, пожалуйста…
– Тогда, слушай: не горячись, будь очень хладнокровна. Изобрази, Снежную королеву. Ты, черт возьми, здорово умеешь изображать Снежную королеву. Вспомни, как ты это проделывала с моим приятелем, который попытался было взять тебя кавалерийским наскоком, когда мы ходили в «Новый Бомбей» есть карри.
