Текст книги "Неджентльмен"
Автор книги: Андреа Янг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Будильник зазвонил в четверть одиннадцатого. Дейзи выключила его и снова свернулась калачиком под одеялом, думая о том, как было бы хорошо, если бы можно было весь день нежиться в постели и не надо было вставать, одеваться и тащиться на ланч к родителям Саймона.
Нет, разумеется, они очень милые люди, безукоризненно вежливые, только предсказуемые до зевоты. «Джин-тоник или шерри, дорогуша? Как поживает твоя мама? Ты должна нас познакомить».
Дейзи и сама понимала, что должна. Но все время откладывала на потом. Она просто не могла представить свою мать – дитя природы с ее мягким обаянием – в рафинированном обществе Уэйбриджа.
Вернее, могла. И даже отлично представляла. Конечно, они будут сама любезность. «Изабел, тебе джин-тоник или шерри? Дейзи говорила, что ты занимаешься садово-парковым дизайном и прекрасно разбираешься в цветах. Как это, должно быть, увлекательно иметь творческую профессию».
Ее мать, в свою очередь, тоже будет сама любезность. Другой она ее никогда и не видела. На ней будет какая-нибудь длинная, широкая юбка и муслиновая блузка, украшенная приобретенными на бесчисленных благотворительных базарах бусами и безделушками, которые придавали ей неуловимый богемный шарм, хотя на любой другой выглядели бы убогой безвкусицей. Мать хвалила бы еду, внимательно слушала бы рассуждающего о политике отставного полковника Фостера и ни разу не позволила бы себе ни одного критического замечания. Потому что – ради Дейзи – ей хотелось произвести хорошее впечатление.
Полковник Фостер, как и остальные мужчины, будет очарован ею. А улыбка миссис Фостер станет совсем замороженной, потому что выглядит она как раз на свои шестьдесят и волосы у нее похожи на кухонную мочалку фирмы «Брилло», а ее, Дейзи, матери всего сорок пять, но ей не дашь и сорока и она все еще натуральная блондинка.
Дейзи наконец выбралась из постели. Она чувствовала себя немного потрепанной, но все же это не было то, что обычно называют отходняком. Просто слегка кружилась голова, а язык был как известка. Это повторялось всякий раз после того, как она позволяла себе больше трех бокалов за вечер.
Впрочем, Дейзи прекрасно себя знала: ей достаточно принять душ, чтобы прийти в норму. В атласной, кремового цвета пижаме, которую приобрела на распродаже, она босиком проследовала в ванную.
В квартире было тихо. Еще во сне до ее слуха донесся приглушенный смех: это вернулись Джейн с Ианом. Дейзи затуманенным взором посмотрела на часы – начало шестого утра. На двери Джейн висела табличка, которую она давным-давно стянула в каком-то отеле. На ней значилось: «Просьба не беспокоить».
Дейзи открыла дверь в ванную и остановилась как вкопанная.
У раковины кто-то стоял. Он походил на ожившую статую Давида, если не считать, что лицо у него было покрыто пеной для бритья, которую он соскребал при помощи ее дамской бритвы. Волосы у него были влажные после душа, по плечам и спине стекали капельки воды.
И подобно Давиду Микеланджело, он тоже, видимо, где-то потерял свой фиговый листок.
ГЛАВА 4
Если кто-то и смутился, то только не он.
– Привет, Дейзи, – сказал он таким тоном, словно столкнулся с ней в супермаркете у прилавка полуфабрикатов. По крайней мере, у него хватило ума обернуться полотенцем.
Дейзи как будто приросла к полу. С языка у нее уже готово было сорваться возмущенное: «Какого черта ты здесь делаешь?» – но вместо этого она растерянно пролепетала:
– Извини… я не знала…
С этими словами, не чувствуя под собой ног, Дейзи бросилась на кухню.
Боже правый! Что ему нужно? Как он здесь оказался?
Трясущимися руками распахнув створки буфета, она принялась шарить лихорадочным взглядом по полкам.
Проклятье! Кофе кончился.
Она точно помнила, что еще накануне оставалось довольно много. Значит, они уже побывали здесь до нее и, чтобы прийти в себя, извели весь запас лучшего кенийского кофе. Свежесмолотого. И молоко, наверное, выпили.
Так и есть. В холодильнике стояла пачка, из которой удалось нацедить лишь несколько капель.
Дейзи швырнула пустую пачку в корзину для мусора. Руки по-прежнему дрожали. В ушах, отбивая такт, шумела кровь.
Но когда он появился на кухне, Дейзи успела приготовить кружку растворимого пойла – которое держала на всякий пожарный случай, – добавив туда порошковые сливки – тоже из случайных запасов, – и дрожь наконец унялась.
По крайней мере, внешне.
Ничего, кроме обернутого вокруг чресл полотенца, на нем по-прежнему не было. Волосы его все так же находились в беспорядке. Пахло от него мягкой женской пеной для бритья, и запах этот совершенно не вязался с его обликом. К подбородку он прилепил кусочек бумажной салфетки, сквозь которую проступила капелька крови.
– Если это твое лезвие, то должен сказать, что оно тупое, – заметил он. – Ты должна поберечь свои подмышки.
– Извини, – сухо проронила она. – Если бы ты заранее предупредил о визите, я специально для тебя поставила бы супер-пупер афтершейв для настоящих мачо плюс гель, который делает каждого мужчину совершенно неотразимым.
Ник присел на краешек стола и взял с керамического блюда мандарин.
– Слушай, я не хотел ставить тебя в неловкое положение. Извини, если что не так.
– Можешь не извиняться. Просто из-за тебя я не успею позавтракать. Почему нельзя было закрыть дверь? И вообще, что ты здесь делаешь?
Ник чистил мандарин и аккуратно складывал корки на сосновый стол.
– Да эта штуковина, в которую заходит щеколда, болталась на одном шурупе. Когда я хотел закрыть дверь, она окончательно отвалилась.
Дейзи наморщила лоб, как будто пыталась что-то вспомнить. Эту щеколду она собиралась починить еще недели две назад.
– Я там обнаружил второй шуруп, он лежал на полке, – продолжал Ник. – Похоже, кто-то подобрал его с намерением что-то предпринять, но затем либо, как водится, решил отложить на потом, либо дождаться мужчины.
– Просто забыли, – буркнула Дейзи. – У нас с Джейн очень ответственная работа. Нам и без этого хлопот хватает.
– Ах вон оно что. В таком случае вам повезло. Я как раз временно без работы, и в данный момент мне нечем заняться. Так что, если дашь мне отвертку, я все исправлю.
Без работы? Дейзи подозрительно покосилась в его сторону. Впрочем, как знать, может, и впрямь это временное явление.
– Не стоит. Я и сама с руками. – Она уже хотела добавить: «Раз уж я сумела поменять колесо, то с парой шурупов как-нибудь справлюсь», – но одумалась.
Слава Богу, у нее хватило мозгов вовремя прикусить язык, чтобы не наболтать лишнего.
Она вдруг подумала, а почему бы ей, собственно, не выложить все начистоту. С глазу на глаз это куда проще. Теоретически.
– Было бы хуже, если бы это я на тебя нарвался, – заметил он.
– Не нарвался бы. Если бы я увидела, что щеколда держится на соплях, я бы все починила. – Мгновение поколебавшись, она решила, что, коль скоро ей все равно приходится врать и изворачиваться, немного правды не повредит. – Ну, может, и не починила бы… но, по крайней мере, повесила бы на дверь табличку «не беспокоить», которая сейчас болтается на двери Джейн.
Ей до смерти не хотелось признаваться, как все произошло бы на самом деле. Появится Саймон, зайдет в ванную и скажет: «Задвижка отскочила. Где у тебя отвертка?» Если прежде него туда не зайдет Иан.
Они с Джейн уже два года снимали одну квартиру на двоих, и чем дольше они жили, тем более Джейн охладевала ко всему, что касалось ведения домашнего хозяйства.
– Надо позволить им почувствовать себя полезными, – любила повторять она. – В наши дни мужчины страдают из-за низкой самооценки. Бедняжки, они чувствуют себя кастратами, ведь сегодня женщины куда большие мужчины, чем они.
Разумеется, это была всего лишь шутка, поскольку и Саймон и Иан воспринимали себя вполне адекватно, и чувствовать себя кастратами у них не было ни малейшего основания.
Ник, похоже, страдал как раз из-за слишком высокой самооценки.
– Кофе не угостишь? – спросил он, заметив кружку, которую Дейзи сжимала в ладонях. При этом лицо его скривилось в гримасе. – Надеюсь, настоящий? Не растворимый?
– Боюсь, что другого предложить не могу, – отрезала она. – Если бы я знала, что ты заявишься в гости, специально заказала бы в зернах.
Не надо так дергаться. Не перегибай палку.
Если бы он не взгромоздился на стол, она сейчас бы спокойно перелистывала страницы «Мари Клэр», вместо того чтобы стоять у разделочной доски и делать вид, что ей не привыкать принимать у себя мужчину, который однажды едва не лишил ее девственности, а теперь притворяется, что ничего не было.
Она чувствовала бы себя куда более уверенно, будь он хотя бы одет.
Кухня была обставлена сосновой мебелью под старину, какую скорее рассчитываешь увидеть в фермерском доме, а не в городской квартирке на пятом этаже. Стены украшала делфтская голубая плитка. Весь мужественный облик Ника как-то не очень вязался с этим уютным интерьером.
Дейзи успела заметить, что со времени их последней – и единственной до вчерашнего вечера – встречи он явно возмужал. В нем не осталось ничего от зеленого юнца, хотя его нельзя было назвать и суперменом, поигрывающим железными мускулами.
Очевидно, не торопясь получить свой кофе, Ник принялся за очередной мандарин, хотя взгляд его привлекало другое.
– Мне нравится, когда у тебя такие волосы, – задумчиво произнес он, отправляя в рот пару долек. – Взъерошенные, еще со сна.
Слова его лились сладкозвучным верлибром, заставляя ее задаваться вопросом: как долго еще будет продолжаться действие той давней прививки? Ведь девяти лет достаточно даже для того, чтобы излечиться от желтой лихорадки.
Она едва не брякнула что-то вроде: «А ты часом не волосопоклонник?» – но вовремя спохватилась.
– Оставим мои волосы в покое, – сказала она. – Что ты здесь делаешь? Тебе что, некуда податься?
– Угу. – Ник прикончил очередной мандарин и принялся за следующий. – Помнишь Аманду?
– Такое не забывается.
– Да уж, незабываемая особа, – согласился Ник. – Ее детские шалости не ограничились выплескиванием джина мне на рубашку. После этого небольшого концерта она решила, что с нее довольно. – Он протянул руку и взял еще один мандарин, словно стремясь как можно быстрее опустошить керамическое блюдо.
– Главное, ни в чем себе не отказывай, – язвительно заметила Дейзи.
Ник мгновенно вернул оранжевый плод на место, и от этого Дейзи стало еще гаже; она как бы признавала: да, я такая – скаредная стерва.
– Бери, бери, чего уж, – выдавила она и все же услышала в своих словах куда больше яду, чем намеревалась в них вложить. – Просто оставь немножко и другим.
– Спасибо, – сказал Ник и как ни в чем не бывало – зря она волновалась – снова взял мандарин. – Так вот, я и говорю, у Аманды отказали тормоза. Она забрала мой пиджак вместе с ключами и бумажником и была такова.
Теперь в глазах Дейзи Аманда вознеслась на недосягаемую высоту.
– Готова поспорить, после этого случая улыбки на твоей физиономии больше никто не видел. – Дейзи повернулась, во-первых, чтобы налить кофе; во-вторых, ей надоело ловить на себе его пристальные, оценивающие взгляды. – Скорее всего, припарковалась в неположенном месте, и теперь машину отбуксируют в отстойник, – добавила она. – Или поставят блокираторы. Будешь крутиться не меньше двух суток, прежде чем их снимут.
– Это еще полбеды, хуже, если влепят штраф, – сказал Ник и добавил: – Я бы не отказался от кофе.
Дейзи взяла кружку.
– Молоко только порошковое.
– Сойдет… и две ложки сахара.
Дейзи подала ему кружку и вернулась к своему месту у разделочного столика.
– Спасибо, – сказал Ник. Взгляд его скользнул по голым ступням Дейзи, атласной пижаме (пижама была свободная и, слава Богу, скрывала очертания тела), наконец, снова остановился на ее лице. – Так где же тот тип, за которым ты без пяти минут замужем? Все еще давит подушку?
Дейзи вздрогнула. Если бы Саймон был в ее постели, она бы сейчас здесь не стояла. Все было бы наоборот. Она бы валялась в постели, а он бы готовил кофе, а возможно, и тосты.
– Он не давит подушку, и про без пяти минут замужем ты ошибаешься. Просто мы с ним давно встречаемся, вот и все. Этой ночью он поехал домой.
Ник сделал глоток и поморщился – кофе оказался чересчур горячим.
– Какая досада, – заметил он. – А я-то надеялся как следует завести его, прежде чем сразиться с ним на корте.
Боже мой, они стоят друг друга.
Ей вдруг захотелось защитить Саймона.
– Тебе его не победить, – заявила она. – Он играет лучше всех. Он на вершине лестницы…
– Вершина лестницы опасное место. Недолго и шею свернуть.
– Он собьет с тебя спесь, а я с удовольствием посмотрю. Я иду в душ.
Вспомнив про сломанную задвижку, она принялась шарить в ящике в поисках отвертки. Эта штуковина должна быть где-то здесь среди старых штепсельных вилок, батареек, пробок и прочего хлама.
Отвертка была большая. В нехороших руках она могла бы оказаться смертоносным оружием. Увидев инструмент, Ник сказал:
– Насколько я понимаю, ты всерьез решила взяться за дело. Не буду больше навязывать свою помощь… Это может обернуться опасностью. Однажды я попытался помочь одной очень упрямой девочке поменять колесо. Из этого ничего не вышло. Она, недвусмысленно размахивая гаечным ключом, сказала, чтобы я не лез куда не следует.
Поймав на себе его насмешливый взгляд, Дейзи поежилась.
– Это было давно, – продолжал Ник. – Сам не знаю, почему я вдруг вспомнил тот случай.
– А я тем более. – Нетвердой рукой она взяла со стола мандариновые корки и швырнула их в мусорную корзину. – Если захочешь поесть, в холодильнике есть яйца. Только не оставляй после себя грязи.
С этими словами Дейзи ретировалась в ванную. Перспектива привинчивания шпингалета ее не слишком страшила, вот только руки у нее снова предательски дрожали.
Он догадался, будь он неладен.
Разумеется, догадался. Какого черта ты сразу не объяснилась с ним?
Потому что ты просто глупая корова, вот и все.
Это точно. А теперь иди на кухню – пока он один – и скажи: «Слушай, я понимаю, что все вышло по-идиотски, но…»
Я не могу.
Дейзи попыталась взять себя в руки. В конце концов, он скоро уйдет. Не будет же она натыкаться на него каждые пять минут.
Минут через пятнадцать она вышла из ванной и по доносившемуся из кухни запаху жареных тостов поняла, что он все еще там. Дейзи поспешно прошла в спальню и закрыла за собой дверь.
Она тупо воззрилась на свое отражение в зеркале. Мысли ее путались.
Чего я испугалась? Он никогда в жизни никому не расскажет о том, что… было между нами. Я веду себя как какая-то гризетка из старомодного любовного романа.
Она буквально видела ее. Эдакая стерва, которую так и хочется отхлестать по физиономии, потому что, несмотря на «огромные фиалковые глаза, которые мечтательно взирают на вас с кукольного личика», она все равно стерва.
«…Она бы предпочла смерть новой встрече с этим красавчиком сэром Торквилом. Разве он едва не похитил ее девственность? А ведь она старалась казаться холоднее снега! И все же коварному сэру Торквилу достаточно одного взгляда, одного прикосновения, чтобы превратить ее… в распутную девку!
Ах, что за мука вспоминать овладевшее ею греховное вожделение! Щеки Арабеллы залила краска стыда – ведь ее чистая, невинная душа даже не содрогнулась при виде налившегося мужской похотью комка, который, казалось, вот-вот прорвет его панталоны! И если бы не эта сумасбродная леди Джульет…»
Ну все, довольно об этом. Досадливо поморщившись, Дейзи принялась яростно расчесывать влажные волосы, точно надеясь таким образом отогнать прочь глупые мысли. Просто тебя немного занесло. Но никакого «комка похоти» не было и в помине. Так далеко дело не зашло.
И ради всего святого, прекрати думать о «комках похоти».
Однако обуздать собственную фантазию ей никак не удавалось. В следующий момент она уже вспоминала сцену, которая предстала ее взору менее получаса назад, а воображение дорисовывало недостающие детали. Крепкое, мускулистое тело; оливкового цвета кожа, которой еще не коснулись солнечные лучи. Чуть впалый живот, по которому видно, что он способен держать удар. Темный венчик волос, а потом…
Что потом? Ну комок, но безо всякой похоти. Не то чтобы сморщенный, как желудь, но и не болванка из тех, что можно увидеть в скабрезных дамских журнальчиках. Как-то раз они с Джейн для смеха купили такой журнал, а Иану захотелось непременно узнать, над чем это они так потешаются. «У них у всех эрекция, – язвительно заметил он. – В нормальном состоянии таких размеров не бывает». – «Ты просто завидуешь», – давясь от смеха, сказала Джейн.
Иан предпочел сделать вид, что углубленно изучает спортивный раздел. «Ничего подобного, – пробормотал он. – К тому же, по-моему, все эти чудики голубые».
В конце концов Джейн решила сжалиться над ним.
– Котик, не думаешь же ты, что мы купили это, чтобы завестись. Просто хотели посмеяться.
Сначала гризетки, теперь вот члены в голове. Я что, совсем шизанулась?
Все из-за него. Он плохо на тебя влияет.
Это еще мягко сказано.
Ей вдруг нестерпимо захотелось, чтобы рядом оказался Саймон. Саймон неизменно действовал на нее успокаивающе.
Перед тем как познакомиться с Саймоном, Дейзи решила для себя, что мужчинами она сыта по горло. Ее тошнило от кавалеров, которые приглашали ее поужинать – как правило, было невкусно – и при этом пускали слюни, предвкушая завершающее «блюдо».
Она уже начала подозревать, что все дело в ней самой. Вдруг в ней есть нечто, что привлекает мужчин именно подобного сорта. Иногда она даже думала, что мужчин другого сорта не существует в природе. То есть они, разумеется, существуют, но только для других. Или же оказываются занудами, готовыми в лепешку расшибиться, лишь бы угодить. Таких она терпеть не могла.
И вдруг появляется Саймон. Высокий. Уверенный в себе. Ни бывших жен, ни детей на стороне. Не алкаш. Никакого тебе рукоприкладства. Никаких тайных страстей и закидонов. За которым как за каменной стеной. У которого не только имеется работа, но за эту работу еще и прилично платят.
И влюбляется в нее без памяти.
Саймон боготворил ее. Он заставил ее поверить, что она особенная, не такая, как все. Осыпал ее цветами, звонил, когда она уже не ожидала услышать его голос, как сделал это спустя полчаса после того, как они расстались прошлой ночью, – просто чтобы пожелать спокойной ночи. Неожиданно устраивает поездку во Францию. Они останавливаются в Париже. Прошло целых три недели, прежде чем они впервые занялись любовью. Саймон оказался нежным и внимательным любовником, и с тех пор она ни разу в нем не обманулась.
Что-то подсказывало Дейзи, что очень скоро он попросит ее руки. Она чувствовала, что это должно произойти на День св. Валентина, когда они будут на Барбадосе. Саймон все сделает как положено, заранее продумав детали.
Дейзи надела серую шерстяную юбку и розовый свитер, заплела волосы в косичку и вышла. Джейн уже встала. Она была в теплых спортивных брюках Иана и его же рубашке.
– О-о, привет, – позевывая спросонья, протянула она. – Надеюсь, мы тебя не разбудили.
– Разве что на секунду. Потом я опять отключилась.
Джейн снова зевнула.
– Ник только что ушел. Ему надо забрать свою машину. Очаровашка Аманда поставила ее на двойную желтую полосу возле своего дома, но, к счастью, ее не успели отбуксировать.
Она захихикала, словно вспомнила что-то забавное.
– Он отнесся к этому как настоящий пофигист. Мы просто отпали. Особенно Иан. По правде говоря, я была здорова навеселе и хохотала до умопомрачения. А Иан заявил, что, если бы его куколка выкинула такой фокус, в нем непременно проснулись бы дремлющие в подкорке инстинкты пещерного человека и он задал бы ей хорошую трепку.
Дейзи вопросительно вскинула брови.
– Может, эти самые инстинкты уже проснулись в нем?
– Да брось. Это была просто шутка. Но каково было Нику. Вот уж положение – не позавидуешь. Бедняжка. Ни машины, ни ключей, ни денег, ни даже пластиковой карточки для банкомата.
Кто угодно, только не бедняжка, подумала Дейзи. Если только он не волк, напяливший овечью шкуру.
– А ты бы слышала, как он только что разговаривал с ней по телефону! – возбужденно тараторила Джейн. – Я думала, он будет рвать и метать. Ничего подобного. Ну, разумеется, это лишь еще больше разозлило бы ее.
– Выходит, ты подслушивала?
– Естественно, – радостно выпалила Джейн. – Это же так поучительно – узнать, каков он в деле. Этот голос, о, он растопил бы даже камень. В конце концов она раскаялась и ударилась в слезы. Все, что от него требовалось, это время от времени вставлять что-нибудь вроде: «Ну не надо плакать, дорогая».
Что-что, а это он умеет, ублюдок.
– А потом он вызвал такси и был таков, – продолжала Джейн. – Конечно, пришлось одолжить ему денег. У него при себе было сорок пять пенсов. – Она вылила кипяток в кружку с пакетиком чая; при этом ее ореховые глаза загадочно блеснули. – Он дьявольски привлекателен, не находишь? Если бы не Иан, я бы всерьез им занялась.
Дейзи хотела возразить, но передумала.
– Дьявольски, говоришь? – сказала она. – Пожалуй. Наверное, все дело в его глазах.
– Он просил передать тебе привет. – На Джейн в очередной раз напал приступ смеха. – Он рассказал мне про дверь в ванной. Говорит, у тебя был настоящий шок.
Дейзи равнодушно пожала плечами.
– Ну, это сильно сказано. Просто не знала, что у нас гость.
Джейн еще больше оживилась. Это было тем более странно, что спала она крайне мало.
– Надеюсь, ты успела как следует разглядеть его?
– Я старалась не смотреть.
– Да брось, я тебе не верю.
– Ну хорошо. Я не увидела ничего такого, о чем можно было бы написать домой. По мне, так все они одинаковые.
– Это верно, – вздохнула Джейн. – Если, конечно, у них не было хирургической операции.
Теперь уже Дейзи прыснула со смеху. Когда в кухню вошел Иан, они обе покатывались. Небритый, в доходившей ему до колен розовой ночной рубашке Джейн, он выглядел так комично, что при виде его на них напал очередной приступ хохота.
– Черт побери, что-то мне нехорошо, – сказал Иан и потянулся за чайником. – Доброе утро, Дейзи. Ник уже ушел?
– Ты его чуть-чуть не застал, – ответила Джейн. – Он отправился мириться с Амандой.
– Мне бы это не удалось, – ворчливо заметил Иан.
Дейзи еще не забыла, как Саймон назвал подружку Ника девочкой что надо, возможно поэтому слова Иана пришлись ей по душе. Но Саймон тогда еще не знал, что Аманда угнала у Ника машину. Если бы у Саймона сперли его «БМВ», поднялось бы невообразимое.
Впрочем, Ник заслужил. Даже если они и поскандалили, это еще не повод делать вид, будто знать ее не знаешь, и танцевать со всеми девицами подряд. Дейзи вдруг стало жаль Аманду. Может, они все-таки помирятся. И, как заведено, скрепят мир любовью…
Внутри у нее что-то екнуло.
Неужели я ревную?
Нет, просто ты голодна. Тебе надо срочно съесть кусочек тоста.
Джейн в очередной раз шумно зевнула.
– Я предложила ему комнату Тэры. Она бы не стала возражать.
Тэра каталась на лыжах в Австрии и должна была вернуться лишь к уик-энду. Года два с половиной назад Тэра удивила всех, заявив, что выходит замуж за человека, которого знала всего четыре месяца, и уезжает жить в Брюссель. Через полтора года она вернулась в Англию и появилась в этой самой квартире. Она была как побитая собака. Такой Дейзи ее никогда не видела. С тех пор прошло шесть месяцев.
– Мы рассказали Нику про бедняжку Тэру и как ты помогала ей преодолеть черную полосу, – продолжала Джейн.
– У нее до сих пор черная полоса, – заметила Дейзи. – Только другого рода.
– Да, но ты же знаешь, что я имею в виду. – Джейн нахмурилась. – Кстати, услышав про Тэру, Ник рассказал забавную вещь. – Она вдруг снова оживилась. – Только послушай. Он сказал, что когда-то знал одну девицу, которую звали Тэра, и она была чертовски похожа на тебя. Не слабо, правда?
– Ничего особенного.
Просто он получил доказательство своей правоты. Неудивительно, что сегодня утром он держался так уверенно.
– Насколько я понимаю, в среду они с Саймоном собираются сразиться на корте, – сказал Иан. – Я предупредил Ника, что Саймон, скорее всего, сделает его, но, похоже, это ему до лампочки.
– Он сказал: «Поживем – увидим», – заметила Джейн. – При этом глаза его недобро блестели. У меня такое чувство, что он принадлежит к тому типу мужиков, которые прикидываются, что им все по фигу, дабы вы поверили, что они не представляют для вас никакой угрозы. Боюсь, если Саймон думает, что Ник не сможет оказать ему сопротивление, то его ждет неприятный сюрприз.
В конце концов Дейзи решила, что не пойдет на корт. Не то чтобы она боялась, что Саймон проиграет. Даже если бы такое и произошло, он не стал бы – она была убеждена – в бессильной ярости швырять ракетку на корт, как иногда поступали его незадачливые соперники. Он вел бы себя цивильно – пожал руку, поставил бы пива в баре и вообще сделал вид, что ничего страшного не произошло.
Вот в бар-то ей как раз и не хотелось. Ее пугала перспектива сидеть за стойкой и постоянно ловить на себе изучающий взгляд зеленых глаз. Она была уверена, что он непременно будет пялиться на нее при каждом удобном случае, как только сочтет, что Саймон ничего не заметит. А может, и назло Саймону.
Но даже если бы ей захотелось пойти на корт, она бы вряд ли успела. У нее выдался тяжелый день, пришлось задержаться на работе, и домой она попала слишком поздно. Она едва успела принять душ и закинуть в духовку ужин, как позвонила мать. У Дейзи сжалось сердце. Вскоре после этого появился Саймон.
– Ну как дела? – спросила она.
Дурацкий вопрос. Сияющая физиономия Саймона говорила сама за себя.
– Отыграли целых пять сетов, – сообщил Саймон, целуя ее в щеку. – Я сделал его со счетом три – два. – Бросив на пол спортивную сумку, он устало плюхнулся в кресло. – Должен признать, что он чертовски хорошо играет. Заставил меня выкладываться за каждое очко.
Дейзи с удивлением отметила, что в голосе его, вместо прежней антипатии, теперь сквозит уважение к достойному противнику.
– Оказывается, он неплохой малый, – продолжал Саймон. – В баре мы с ним разговорились. Знаешь, он работал на Уолл-стрит. Ушел недели две назад. Теперь хочет устроиться в Сити. У меня сложилось такое впечатление, что у него куча предложений – только выбирай.
Дейзи поймала себя на том, что это его непостоянство ее страшно злит.
– Поэтому он сразу стал неплохим малым? Достаточно было обыграть его в сквош и узнать, что он устраивается на работу в Сити и, стало быть, сможет служить для тебя источником информации?
– Ты ведь сама говорила, что моя неприязнь к нему совершенно необоснованна! Боже мой, я кругом виноват.
Дейзи почувствовала угрызения совести.
– Извини, – растерянно произнесла она. – Только что звонила мама. Она в полном трансе.
Увидев застывшую в ее глазах тревогу, Саймон нахмурился.
– Что случилось?
– Этот проклятый Майлз. – Голос у Дейзи слегка дрожал. – Я почувствовала неладное, еще когда звонила перед Новым годом. Он ее облапошил.
– О дьявольщина! – Саймон сокрушенно вздохнул и обнял ее за плечи. – Но ведь именно этого ты и ожидала, не так ли?
– Но она не ожидала. – Они присели на диван, и Дейзи рукавом рубашки промокнула навернувшиеся на глаза слезы. – Говорить ей что-то не имело смысла. Она никогда никого не слушает. И почему только ей все время попадаются такие мерзавцы? Что их в ней так привлекает?
– Не знаю. Только все останется по-прежнему, пока она не научится полагаться на разум, а не на одни только чувства.
Дейзи всплеснула руками.
– Да не научится она. Вечно попадается на их удочку. – Дейзи тяжело вздохнула и отбросила волосы со лба. – Боюсь, придется тебе поехать на эту встречу без меня. Выходные я должна провести с ней, попытаться как-то отвлечь ее.
– Я могу отказаться. Придумаю какой-нибудь благовидный предлог. – Саймон мягко пожал ее руку. – Поедем вместе. Мы отвезем ее в город, в какое-нибудь приятное место.
– Ах, Саймон. – Дейзи обвила руками его шею и крепко прижалась к нему. – Я очень тронута, но ты должен ехать к Паркерам. Ведь для тебя это важно. – Мистер Паркер был старшим партнером в процветающей солиситорской фирме, и Саймон рассчитывал получить место партнера.
Дейзи поцеловала его в щеку.
– Пойду проверю ужин.
Джейн и Иана не было дома, в духовке у нее стояла лазанья. Все предвещало спокойный семейный ужин – если бы только не смятение, которое охватывало ее при мысли о матери.
– Сейчас к нам заедет Ник, – сообщил Саймон ей вслед. – Он что-то здесь оставил.
Только этого мне и не хватало. Дейзи оглянулась – Саймон уже разложил на коленях газету с финансовыми новостями.
– Шарф, – сказала она на ходу. – Джейн его куда-то засунула.
– Наверное, – рассеянно промолвил он, не отрывая глаз от газеты. – Он не сказал что.
У Дейзи внезапно засосало под ложечкой. Лазанья была еще не готова. Впрочем, надо еще сделать салат.
Успокойся. Найдет свой шарф и уберется восвояси. Если только не останется, чтобы чего-нибудь выпить.
Ее так и подмывало броситься к зеркалу, чтобы навести марафет.
По пути на кухню она мельком посмотрела в зеркало, висевшее в холле. После душа на лице ее не было косметики, если не считать тонкого слоя бесцветной помады. Больше ничего. Хорошо, что у нее такие темные, густые ресницы, – вполне можно обходиться без туши.
Что до всего остального, то она осталась довольна, что надела вылинявшие джинсы и старый пуловер Саймона. Волосы Дейзи забрала в непритязательный узел – садовый, как она его называла. Даже при желании трудно придумать более неброский наряд.
– Помощь нужна? – окликнул ее Саймон.
– Нет, нет, все в порядке.
Пресловутый шарф она нашла сразу – он оказался в ящике небольшого комода в холле. Это был вечерний шарф, из тех, что надевают к безупречному смокингу: дорогой белый шелк, мягкая бахрома на концах. От него до сих пор исходил едва уловимый запах. Она помнила его по новогоднему балу – пряный и в то же время ускользающий…
Дейзи сунула шарф обратно в ящик, вернувшись на кухню, налила себе бокал фраскатти из уже открытой бутылки, затем сунула в духовку замороженный чесночный хлеб.
Когда несколько минут спустя прозвенел дверной звонок, Дейзи вся затрепетала. Она предпочла, чтобы дверь открыл Саймон.
До ее слуха доносились обрывки фраз, затем Саймон окликнул ее:
– Дейзи! Ты слышишь? Не возражаешь, если Ник поужинает с нами?
Что?
Умоляю, скажи, что на всех не хватит.
В том-то и дело, что хватит. И зачем я всегда готовлю так много? Потому что рецепты обычно рассчитаны на четыре порции.
К тому же Саймон не преминет зайти на кухню и проверить. Сунет нос в духовку и скажет: «Дорогая, что ты такое говоришь? Здесь же полно еды».
– Ну конечно! – крикнула она в ответ. – Если только он не рассчитывает на что-то экзотическое.
Дейзи машинально продолжала резать огурцы, зеленый лук, перец…
