Текст книги "Бродяга (ЛП)"

Автор книги: Андреа К. Хёст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

легко – просто после выполнения обучающих упражнений у меня повысился статус, и теперь я могу пользоваться некоторыми незначительными жилищными функциями. Введенный язык также чуток прижился – в ближайшее время прилично я не заговорю, но он помогал мне на всех этих детских уроках. Полагаю, это можно назвать ускоренным обучением, и я двигаюсь вперед семимильными шагами – уже даже могу задавать вопросы посложнее.

Во время вчерашних занятий с са Лентсом мы с помощью моих часов пытались сравнить продолжительность земного и тарианского года. К счастью, хотя для цифр они используют другие закорючки, их система счисления, по-видимому, такая же, как наша. Не представляю, как бы справлялась, используй они двоичную или троичную, или какую другую. У меня хорошо с математикой, но не настолько.

Несмотря на встроенный в голову калькулятор, все равно очень трудно думать их цифрами, так что я пользуюсь ими только для умножения и деления больших чисел, а расчеты провожу в конце дневника. Са Лентс говорит, мол, я пишу очень интересно – для него это наверняка что-то типа наскальной живописи.

Итак, в одном земном году примерно три тарианских. По тарианскому летосчислению са Лентсу уже больше ста. Их «жилые сутки» – около двадцати шести земных часов, и они точно разделены на десять «часов» по сто «минут» каждый. Здешние секунды немного отличаются от земных, и их по сто в каждой минуте. Каждый пятый из таких дней – солнечный (этим и объясняется, почему на улице так подолгу темно). Я совершенно не понимаю, как на планете день может быть длиннее, а год короче, чем на Земле, и при всем при том такая же гравитация.

Взгляд в себя

Ден = секунда

Джоден = минута

Кассе = час

Каороне = жилые сутки

Као = сутки (один цикл день-ночь)

Так что мое имя немного похоже на местное обозначение отрезка времени. Гораздо лучше, чем земное толкование. Кассандра означает «та, что ловит мужчин в сети» – наверняка самый отстойный смысл, какой только может быть у имени. И это если не углубляться в проклятие Аполлона, когда все считают тебя сумасшедшей, и ты знаешь, что все закончится очень печально, но ничего не можешь с этим поделать. Никогда не понимала, почему мама так меня назвала – обычно в таких вопросах она разумнее. Я могу сходу озвучить с десяток миллионов имен, которые понравились бы мне больше, чем то, что означает трагическую никчемность и сумасшествие.

Да, я повторяюсь, но мысль о собственном безумии действительно сводит меня с ума. Ну, то есть, проходить на другие планеты через трещины во Вселенной? Компьютер, встроенный в мозг? Вероятность, что я все же хихикаю в смирительной рубашке, становится все выше.

Но я не свихнулась. Я бы знала, где-то в глубине души точно бы знала, что это все мое воображение. Иллюзия. Начнем с того, что я бы никогда не выдумала такую сильную болезнь или волдыри от туфель. Мне это не мерещится. Не мерещится.

…

Нужно побольше спать и поменьше заниматься интерфейсом. Тогда я перестану так изводиться из-за глупостей.

Вторник, 25 декабря

Шлю привет

Счастливого Рождества, мама. Счастливого Рождества, папа. Счастливого Рождества, Джулс. Будь у меня сейчас возможность как-то вас приободрить, я бы это сделала.

Среда, 26 декабря

Вперед, к новой жизни

Меня выпустили из Института! Последний медосмотр показал, что в тщательном наблюдении больше нет нужды, и са Лентс взял меня «на поруки».

Однако кое-что, сказанное доктором перед выпиской, заставило меня очень ясно осознать, в каком обществе я оказалась. Недавно у меня появились минимальные права доступа к окружающим системам, но здешнее правительство имеет право доступа ко мне. Мой интерфейс отнюдь не односторонний, и не я его контролирую. Это и школа, и развлечения, и датчик здоровья, и сигнализация. Он пошлет сигнал тревоги в случае моей болезни или травмы, и он в силах заставить мозг регулировать выработку гормонов. По умолчанию меня «отрегулировали» на невозможность зачатия. Тут очень жесткие правила по поводу рождения детей, и чтобы зачать, нужно разрешение. На каждого ребенка. Надо пройти какие-то тесты, подтверждающие, что ты станешь достойным родителем, и тому подобное.

То, что меня посадили на противозачаточные без моего разрешения… вызывает очень странные чувства, особенно учитывая наш неловкий разговор с мамой насчет детей в начале года, перед свиданием с Шоном Джи. Мы с Шоном дружили несколько лет и пытались понять, не сможем ли стать друг для друга чем-то большим, но идея оказалась провальной. Мы пробовали всего-то пару раз (а потом жуткое смущение привело нас в чувство) и были крайне осторожны, но при желании я вполне могла бы родить ребенка. Здесь такого выбора нет. Для начала мне пришлось бы заполнить анкету и надеяться, что кто-то там поставит печать «ОДОБРЕНО».

Са Лентс берет меня к себе домой в место под названием «Унара». Придется долго лететь на самолете (или танзе, как тут называют эти космические летающие машины – они совсем не похожи на наши самолеты). Это займет несколько часов, но учиться пользоваться интерфейсом я могу где угодно. Мне в голову встроен целый мир, который надо освоить, и он питается от моего собственного тела, так что, пока сама не выдохнусь, батарейки не сядут.

Теперь, вызубрив несколько основных слов, я все увереннее пользуюсь интерфейсом. Принципы работы не слишком-то отличаются от электронной почты или браузеров, только без мышки и клавиатуры. Кое к чему у меня еще нет прав доступа, но мне пришлось прерваться и записать информацию вводных уроков о том, как сохранять в личной библиотеке все, что вижу и слышу. Каждый человек на Таре – система видеонаблюдения. Об этом определенно стоит помнить, разговаривая с кем-нибудь или просто находясь в пределах чьей-то видимости и слышимости. Без конца твержу себе, мол, это как наши доступные всем мобильники и YouTube, но трудно хоть чуть-чуть не ужаснуться.

Общаться с людьми – все еще очень сложная задача. Слушать получается более или менее сносно (по крайней мере, улавливать общую идею), но пройдет еще целая вечность, прежде чем я смогу нормально разговаривать. Я не знаю слова. Это не как настоящий словарь. Невозможно ввести «кот» и найти «ниар». Вместо этого я думаю «кот», а мой мозг выдает кучу возможных слов и еще больше полезных подписанных картинок. Но порой фиг поймешь, что означает то или иное изображение – животное, хищник или котенок? – а с абстрактными понятиями все еще хуже. Когда люди говорят, голова наполняется картинками, ощущениями и странной уверенностью, будто я знаю, что они говорят, но при этом не догоняю, откуда. Чтобы смысл дошел, точный перевод не обязателен. Стараюсь уразуметь, как сделать мысленные заметки о словах, в значении которых уверена.

Так или иначе, я рада хотя бы выбраться с этой военной базы.

Четверг, 27 декабря

Перегруз

До сегодняшнего дня я почти никого не встречала. Пару ребят в черном еще на Муине, затем несколько зеленых и серых костюмов и парня, который приносил мне поесть. А говорила вообще лишь с двумя – с са Лентсом и истой Треммар. В здании КОТИС я, в сущности, видела только три комнаты и несколько коридоров. Но самое главное – мой интерфейс был на самом нижнем уровне из возможных.

Пока мы летели (закрытым военным рейсом), са Лентс учил меня пользоваться новыми интерфейсными фишками. Это немного смахивает на выбор, смотреть фильм с субтитрами или без, но гораздо круче. Когда я включила опцию «Публичная информация: люди» и узрела парящие над головами имена, то не выдержала и рассмеялась. Вселенная «Варкрафт» без наплечников. Скорее всего, скрыть свое имя невозможно – как и полностью обрубить правительству доступ к своей голове.

Есть куча способов отображения или фильтров. Под тегом «Открыто» хранится уйма информации, доступной каждому, которая разбита на разные уровни: экстренные ситуации, навигация, оформление, объявления, развлечения и все в таком духе. И еще есть «Закрыто» или «Ограничено» – то, что можешь видеть только ты или избранная группа. Научив меня включать и выключить все эти способы отображения, са Лентс велел оставить только навигацию и оформление до прибытия в Унару. Хороший ход.

Тара невероятно перенаселена. Я не понимала, до какой степени, пока сидела взаперти, но людей тут, как селедок в бочке. Судя по описанию са Лентса – и по карте мира, которую он научил меня просматривать, – на планете много мелких островов, но только два приличных участка суши, и даже они по размеру больше смахивают на Тасманию, чем на Австралию. Унара занимает почти весь остров под названием «Вехана». Никаких пригородов, нет даже небоскребов, только эта уходящая глубоко под землю и поднимающаяся высоко над поверхностью бескрайняя глыба из белого камня – такая же, как Институт, но куда громаднее. Прямо человеческий улей. Внешних окон типа тех, что были у меня, почти не видно. Они и не особо популярны, потому что заставляют людей чувствовать себя выставленными на обозрение и незащищенными. Я не смогла понять, что имеет в виду са Лентс: действительно ли окна небезопасны или это своеобразная агорафобия?

В общем, мы летели по очень плохой погоде над темными неприветливыми водами, пока не достигли Карче Лэндинга – главного аэропорта Унары, которая по размеру больше, чем все крупные города Земли вместе взятые. Куда ни глянь, везде люди, снуют во все стороны. Даже два включенных фильтра оказались чересчур. В Унаре «оформление» предполагает голограммы рыб и облаков и извивающиеся по всему зданию узоры. Слишком много цвета и движения. Я его отключила.

Са Лентс, кажется, не возражал – или просто не удивился, – когда я вцепилась в его руку. Теперь, прокручивая все в голове, я понимаю, что на самом деле это был просто гигантский торговый комплекс, только просторнее и с посаженными повсюду растениями (в основном овощами). Еще обстановка слегка напоминала «Джетсонов» своими стеклянными туннелями и мчащимися по ним длинными поездообразными штуковинами. Давно я так не пугалась, как из-за этого бесконечного движения, толп людей и высоты центрального атриума Карче Лэндинга. И шума. Улей гудел.

Мы сели на один из стеклянно-колбочных поездов, в котором, к счастью, шума было почти не слышно, так что я смогла немного прийти в себя и глазеть только на людей. Я не осознавала, что здесь не все азиаты (или выглядят как азиаты, неважно: людей с черными волосами, золотистой кожей и азиатскими глазами я называю азиатами). Примерно один из десяти тарианцев выбивается из образа. Я не заметила никого темнокожего или бледного, с нордическим типом внешности, но встречается множество переходных оттенков, и я не единственная светлокожая шатенка, так что хотя бы не сильно выделяюсь.

Либо мы не так генетически похожи, как мне сказали, либо тут модно красить волосы, особенно в цвета вроде лаймово-зеленого. Одежда почти нормальная, хотя в официальный мужской костюм, кажется, входит длинное пальто или мантия. Я уж было решила, что все на планете носят обтягивающую униформу, но оказалось, только военные. Ненна – младшая дочь са Лентса – одевается так, будто вынырнула прямиком из какого-то видеоклипа, но, думаю, попытку описать Ненну я оставлю на потом. Мне уже давно пора спать.

Суббота, 29 декабря

Здешние подростки разменяли пятый десяток

Дочь са Лентса, Ненна – неиссякаемый источник разговоров. Да и просто неиссякаемый источник – все время двигается, пританцовывает, носится туда-сюда. Мне она нравится, но я рада, что мы живем не в одной комнате.

У Лентсов квартира с тремя спальнями в районе под названием «Кессин». До сих пор они очень хорошо ко мне относились, хотя са Лентс постоянно на работе в каком-то университете, а его жена, Кетта, насколько я поняла, трудится кем-то вроде брокера фондовой биржи и почти все время проводит в своем домашнем офисе, уставившись на нечто мне невидимое. Са Лентс на несколько дней поручил меня заботам дочери, дабы она помогла мне приспособиться, пока не возобновились наши беседы. Он знает, что говорить мне намного тяжелее, чем слушать, а у Ненны очень хорошо получается объяснять все подряд, задавать вопросы, на которые можно ответить «да» или «нет», и подшучивать над моим младенческим статусом. Впрочем, я пока и двух слов связать не могу, так что дотошные расспросы попросту бессмысленны.

Ненна очень взбудоражена возможностью приглядеть за бродягой. Она начала самозабвенно объяснять, как менять украшения стен и получить доступ к куче развлечений, и рассказывать, что, по ее мнению, стоит посмотреть и послушать. А еще заставила меня примерить ее одежду. Как там поется? «Из нас получатся прекрасные домашние любимцы». Да, чувствую себя новым питомцем, есть немного, но на самом деле Ненна просто нормальный ребенок, и намерения у нее исключительно благие.

Сразу же выяснилось одно: она абсолютно помешана на черных костюмах. Сетари. Это слово означает «эксперты» или «специалисты», или типа того, и после двух фильмов, кучи постеров-голограмм в пространстве комнаты Ненны и ее бесконечной болтовни о них я уяснила, что сетари – своего рода парапсихические солдаты. Она была крайне разочарована, что я видела только двоих, и то мельком.

Фильмы очень помогают, хоть пока и непонятно, насколько там все близко к реальности или преувеличено. Один был таким трехмерным, что в попытке уследить за всеми событиями приходилось оборачиваться, но в остальном – довольно похоже на Голливуд. Полагаю, это значит, что культурные различия между нами не так уж и велики. И пусть большая часть сюжета выше моего разумения, просмотр значительно расширяет словарный запас: я выхватываю наиболее часто встречающиеся фразы и приветствия. Если к моим занятиям по интерфейсу добавить фильмы и телепередачи, станет куда легче и интереснее.

Сейчас Ненна в школе. Да, многое можно изучать по интерфейсу, но посещение уроков все равно обязательно – ради спорта, лабораторных работ и других групповых занятий. Настоящий солнечный свет в город не проникает, так что вместо официальных дня и ночи каждые сутки делятся на три смены. Ненна учится в третью, четыре дня из шести, и тогда я могу от нее отдохнуть. Как ни приятно, что есть желающий со мной поговорить, все же хорошо порой посидеть в тишине и подумать.

Пока мне нельзя выходить из квартиры, но са Лентс пообещал, что разрешит Ненне устроить мне экскурсию, как только я немного освоюсь.

Понедельник, 31 декабря

Это не мой мир

Сколько бы я ни замечала сходств с Землей, отличий не меньше.

Начнем с того, что на Таре и не демократия, и не монархия. Как я поняла из разговоров с са Лентсом, тут своего рода квази-меритократия. Чтобы получить ответственный пост, нужно пройти экзамены на связанные с этим знания и практические навыки. По-видимому, сдавать экзамены нужно почти для любой должности. Доказать свою пригодность. Высшие невоенные чины в правительстве – лаханти (своеобразные мэры, только вот на их попечении города с населением в десятки миллионов), и каждый житель может подать заявление, чтобы стать лаханти. Соискатели должны пройти целую кучу тестов, а затем совет выбирает из набравших наивысшие баллы. Я спрашивала са Лентса, возможно ли подтасовать результаты или купить лучшие баллы, или хотя бы подкупить совет, но он постарался увильнуть от ответа и заявил, мол, такие вещи трудновыполнимы, однако никакая система не совершенна.

Я уже размышляла о мошенничестве и о том, означают ли встроенные в голову компьютеры полное отсутствие преступности, но все не так однозначно, как я полагала. За гражданами не наблюдают постоянно, но, например, при проникновении в чей-то дом без разрешения там находиться включится тревога. Если ты на кого-то нападешь, жертва может немедленно переслать спасательным службам изображение того, что видит. А если тебя оглушат, интерфейс направит сигналы с просьбой о помощи. В одном из просмотренных с Ненной фильмов преступники через специальную программу меняли то, кем их считала система, и получали неположенные им разрешения. Скорее всего, это примерно так же правдоподобно, как любой выходящий за рамки разумного голливудский сюжет про хакеров, и все же основывается на возможном. Тара производит впечатление работящего, упорядоченного и законопослушного, но ни в коем случае не идеального общества. Я еще не скоро забуду про принудительный контроль рождаемости. И да, еще их атакуют монстры. Во всех предложенных Ненной фильмах есть или симпатичные парни, или атаки монстров, или и то, и другое – в общем, они не так уж отличаются от тех, что я смотрела дома, ха.

А еще тут не носят шпилек. Забавно, что я это заметила. Гардероб Ненны набит сапогами на платформе и сандалиями, плюс несколько пар лодочек, и в фильмах героини носят то же самое. Не видела, чтобы кто-то ковылял на острых высоких каблуках. Макияж и прически довольно похожи – разве что яркие цвета очень популярны, – и кажется, здесь есть сложный обычай наносить на лицо красновато-коричневые рисунки. Геометрический узор для парней, волнистые завитки для девушек, обычно на одной щеке, в углу лба или вверх от горла. Как я поняла, чаще всего так разукрашиваются с формальной, парадной одеждой.

Печатных книг не видела вообще. Отстой. Я не против текста на экране, и если читать внутри головы, не отсвечивает, глаза не устают, но это просто не то же, что нормальная бумажная книга. И я ни разу не ела ничего мясного, кроме рыбы, да и ту не слишком часто. По крайней мере, думаю, что это рыба. Может, они готовят монстров, на которых охотятся.

Хотя обычно на Таре сохраняют фамилию в браке, традиционно муж принимает фамилию жены, так что Лентс – семейное имя жены са Лентса. Это вроде даже круто.

За пределами звезд -общество злостного потребления

У меня есть деньги. Пособие с очень длинным и туманным официальным названием, но в сухом остатке получается «стипендия для заплутавших инопланетян». Ненна и ее мама берут меня прикупить одежды и посмотреть на какой-то вид спорта под названием «тайро».

Все еще мечусь между живейшим интересом и неожиданным желанием заорать. Мне намного больше по душе ходить по магазинам на Таре, чем голодать на Муине, так что «ура!» относительно милосердной инопланетной цивилизации. Но пособие – это громкое и ясное послание, что дальнейшие планы таковы: я учу язык, нахожу работу, строю здесь жизнь. Отправить меня домой попросту не является для этих людей приоритетом.

Работаю над чувством благодарности.

Покрасовались

Ненна считает мой вкус в одежде очень скучным, но в остальном день прошел хорошо. Трудно не наслаждаться покупками, и я нашла шмотки себе по душе, и каким-то чудом моя голова не взорвалась от наслоенных с помощью интерфейса изображений, которые были повсюду. Еще я умудрилась не слишком пялиться на редких прохожих с реально вопиющей внешностью: светящиеся голубые схемы под кожей, постоянно перетекающая и меняющая форму одежда и отростки волос, которые вытягиваются и трогают всех, кто оказался рядом… Ненна называет их «тэба». Думаю, это что-то типа готов. Или авангардных художников-экспериментаторов. Вот уж кто очень красочно напомнил, что я не просто в каком-нибудь старом торговом центре.

Но главное: тайро рулит.

Представьте себе большие стеклянные коробки с рядами зрителей снаружи вдоль стен. На каждой стене по лунке, все разного цвета. И шесты на различной высоте – совсем как насесты для канареек. Прибавьте четыре команды, играющие во что-то типа экстремального гандбола тремя мячами одновременно. Затем превратите игроков в абсолютные подобия Человека-паука, которые могут запрыгивать на стены, отталкиваться от лунок и скакать-крутиться-кувыркаться. И летать.

Парапсихические таланты, прямо как черные костюмы. Эти суперспособности каким-то образом связаны с Эной. Похоже, почти все на Таре могут в той или иной степени ей пользоваться, хотя что-то типа полета – только для элитных спортсменов.

А возможно, Эна или интерфейс усиливают естественные парапсихические способности. Ненна слишком уж сумбурно все объяснила.

В любом случае, смотреть матч по тайро было очень весело. Игроки отскакивали от стены прямо передо мной и вообще вытворяли такое, что Цирк дю Солей позеленел бы от зависти. И мы прекрасно пообедали, а потом мама Ненны поговорила со мной… ну, о девичьем, как тут все это делается. Для начала, из-за противозачаточных у меня не будет месячных, и это большой плюс. И она вручила мне крем, офигительно удаляющий волосы (наноси раз или два в год, и никакой щетины) и дезодорант в виде восковых палочек. Еще она дала мне несколько советов по этикету, и я аж расплакалась, так сильно она напомнила мне маму – такая же сдержанная, спокойная и уютная, – и она обнимала меня, пока я выставляла себя полной дурой, и сказала, мол, мне не нужно притворяться, что я не тоскую по дому и не напугана.

Январь

Вторник, 1 января

Тройной Новый Год!

С Новым Годом! Жаль, что я сейчас не любуюсь фейерверками. Интересно, празднуют ли местные наступление нового года хотя бы наполовину с таким же размахом? Ведь он тут каждые четыре месяца.

Сегодня приезжает старшая сестра Ненны, Лиана, и мы пойдем на Крышу. Я знаю, что Ненну экскурсия немного тревожит: на этой планете снаружи в основном либо холод и шторм, либо холод и ветер, и большинство людей попросту туда не суются. Я пыталась описать ей Австралию, и думаю, Ненна распсиховалась бы даже от Сиднейской бухты, не говоря уже о чем-нибудь типа аутбэка. Тарианцы предпочитают исключительно закрытые помещения. Не то чтобы я исходила буш вдоль и поперек, но, уф, надеюсь, Ненну никогда не перебросит на Муину.

Фьють

Как я поняла, для Тары день выдался хорошим. Дождь не лил, небо лишь слегка затянуло облаками, а ветер не сбивал с ног. Море виднелось далеко внизу и выглядело как на одной из этих картин с накренившимися от шторма парусниками. Но даже оно не шло ни в какое сравнение с подавляющей необъятностью города. Крупнейший участок суши на планете – и почти весь занят цельной глыбой из белого камня, похожей на ассиметричную ступенчатую

пирамиду без конца и края.

Снаружи было достаточно оживленно, но почти вся активность сводилась к танзам (воздушным кораблям), взлетающим и садящимся в отдалении. Я заметила на этих безбрежных белых просторах еще несколько человек. Ремонтники, по словам Лианы.

Она, кстати, серьезнее и не такая славная, как Ненна. Не грубила, но и не смогла скрыть, насколько для нее утомительна моя медленная и корявая речь.

Четверг, 3 января

Дары моря

На Таре много съедобного выращивают под водой. Я замечала, что некоторые овощи похожи на водоросли, но всех масштабов не осознавала. Также под садоводство приспособили большие атриумы и «парковые зоны», а еще есть бочки с ряской и гидропонные установки. Город занимает не всю сушу, но свободные участки, судя по всему, это в основном поврежденные ветром природные заповедники. Здесь разводят рыбу в океанских «садках», а мясо – невероятно дорогой деликатес.

Сегодня я почти целый день (пока Ненна на занятиях) осваивала интерфейс. Ну, тут уже даже не совсем работа с интерфейсом, скорее школа для детишек. Уроки для шестилеток все еще даются мне с трудом, и они такие скучные. Временами просто руки чешутся посмотреть вместо них развлекательные каналы, но как-то раз наткнувшись на шоу с пометкой (ее я увидела уже позже) «абсолютное погружение», я решила, что лучше подтянуть язык, прежде чем наобум пробовать здешние развлечения. «Абсолютное погружение» – не эвфемизм для порно, хотя, уверена, иногда используется и в этом смысле. Нет, «абсолютное погружение» означает, что каждое чувство, которое возможно записать на интерфейс, транслируется зрителям. Зрение, слух, обоняние и осязание. Я ни разу не забылась полностью. Знала, что сижу в кресле, но поверх этого наслаивался чей-то чужой опыт. Я выдержала лишь несколько минут, а после рванула в душ.

Все время твержу себе, что надо ответственнее относиться к урокам, но после пяти минут арифметики начинаю скрипеть зубами от злости. Я. Недавно. Закончила. Школу. Я знаю сложение. Надеюсь убедить кого-нибудь поскорее подогнать под меня этот тупой курс.

Понятно, что Лентсы дают мне время освоиться, прежде чем что-то требовать, но вскоре са Лентс захочет работать над своим исследованием Земли, и конечно же, я не могу жить с ними вечно. Из того малого, что я смогла накопать с помощью интерфейса, у бродяг, даже когда они выучат язык, не такой уж широкий выбор профессий. И я так и не разобралась, сколько тарианское правительство будет оплачивать мои попытки обустроиться.

Ненна сейчас тоже думает о карьере: завтра у нее несколько тестов на профпригодность, и она делает вид, что не волнуется. Говорит, мол, собирается стать знаменитой певицей, так что ей не нужны отличные результаты на этой проверке. Звезды эстрады почти так же популярны, как сетари. В самом наилюбимейшем сериале Ненны героиня одновременно и певица, и сетари. И как вы, наверное, догадались, без кучи симпатичных парней там тоже не обошлось.

Снимков реальных сетари практически нет. Очевидно, черные костюмы не являются публичными фигурами. Их еще в раннем детстве забирают на остров КОТИС и воспитывают паранормальными солдатами. Встречи с семьей ограничены. Так и не поняла, могут ли они отказаться.

Суббота, 5 января

Все летит к чертям

Только что получила назад свой дневник. Случилось много всего паршивого, и я больше не буду жить с Лентсами.

Ненна сдала тест хорошо, и на следующий день ей позволили куда-нибудь меня сводить, отпраздновать. И разумеется, она решила щегольнуть мной перед друзьям.

Мы пошли в нечто среднее между кафе и галереей с игровыми автоматами, где проходят соревнования по «Dance Dance Revolution», только на арене красовались парапсихическими способностями. За столиком нас поджидали несколько девушек и пара парней. Быть экзотической диковинкой месяца отнюдь не весело. Не то чтобы они были невежливы или насмехались надо мной. С восторгом слушали английскую речь. Во время рассказа о моем «выживании» внимали каждому слову, хотя мои попытки говорить на тарианском звучали для них полной бессмыслицей. В отличие от людей из КОТИС, ребят в равной степени интересовали и Земля, и Муина. Находиться на свежем воздухе, самому искать себе пропитание, спать под звездами – для тарианцев все это невероятно чуждо и пугающе.

Кроме того, они хотели знать все-все-все о сетари, которых я встретила.

У сетари есть определенный уровень защиты, а это значит, что их невозможно заснять (с помощью интерфейса – думаю, обычная камера сработала бы). При съемке без разрешения видны лишь очертания.

Я нашла хороший способ остановить разговоры, показав им свой мобильник, хотя он снова почти разрядился. Друзья Ненны записали все мелодии и вытянули из меня обещание перевести тексты. Что ж, хорошая возможность подтянуть язык. Кажется, им понравились две песни Гвен Стефани и «Mr Brightside». «Sweet Dreams» в исполнении Мэрлина Мэнсона всех озадачила, а больше всего по вкусу им пришлась заключительная композиция из игры «Portal» – «Still Alive», так что, полагаю, местные сходят с ума по слащавым мелодиям. И все же исповедь психованного компьютера-убийцы, противоречащего самому себе, непереводима.

Немного погодя парни решили помериться парапсихическими силами, и если прежде было просто неловко, то тут все пошло наперекосяк.

Ненна упорно и терпеливо объясняла мне все, что связано с сетари, и к тому моменту я уже знала немного больше о суперспособностях. У всех людей есть связь с Эной. По-видимому, это нечто вроде сверхъестественного измерения (или мир снов, или еще что). Связь проявляется в виде телекинеза, пирокинеза и прочего: известных талантов где-то пара дюжин. У коренных муинцев связь с Эной была гораздо сильнее, чем у большинства современных жителей Тары. Игроки в тайро сильны, но самые мощные таланты служат в подразделении сетари, где одаренных детей загоняют до предела, чтобы увеличить их способности.

Однако с интерфейсом и специальным оснащением в определенных комнатах даже у слабых экстрасенсов может получиться использовать свой дар. Полагаю, этих двух парней можно назвать «проекторами» – они создавали иллюзии. Не очень четкие, но смотреть было весело.

Считается, что у бродяг довольно сильная связь с Эной, и прежде чем пойти домой, Ненна уговорила меня попробовать проекцию рисунков и левитацию. Выглядело так: стою я в центре комнаты, старательно об этом думаю, и ничего не происходит. Беспокоиться, что случайно что-нибудь подожгу или взорву, не приходилось – в комнате имелся фильтр, потому усиливались только определенные действия. Честно говоря, я даже обрадовалась, что ничего не получилось. Было бы жутковато неожиданно оказаться экстрасенсом.

Способность Ненны – телепортация, хотя она недостаточно сильна, чтобы перескочить дальше, чем на полметра или около того, даже с небольшой помощью. Но смотреть, как она мельтешит с одного места на другое, было поразительно: это делало ее чем-то большим, чем просто болтливый ребенок. Чем-то волшебным.

Если Ненна очень сильно постарается, то может переместить кого-нибудь еще, и она предложила мне «прыгнуть» с ней. Ужасная идея.

Мы прыгнули к ближайшему атриуму и пролетели два этажа. Я сломала ключицу и теперь вся в синяках. Состояние Ненны намного хуже. Она повредила спину, и несмотря на продвинутые нанотехнологии в медицине, надолго загремела в больницу.

Я безумно рада, что она не умерла. Трудно поверить, но я бы этого не вынесла. Видите ли, это все из-за меня. Они точно не знают, но думают, будто есть во мне что-то такое, из-за чего прыжок Ненны пошел не так.

Так что сейчас я на пути в КОТИС. На сей раз не с са Лентсом, а в сопровождении мрачного зеленого костюма. Хоть это и был несчастный случай, чувствую себя просто ужасно. Я ее ранила.

Воскресение, 6 января

Обратно в лабораторию

Бесконечные сканирования. Очевидно, меня уже проверили на предмет потенциальных парапсихических способностей, но обнаружили только возможность стать проектором (наверное, самый бесполезный талант в мире, где каждый сам себе домашний кинотеатр). Когда меня наконец-то отослали поспать – в мою старую комнату, – я не смогла.

Отчасти потому, что все тело болит. Да, сломанные кости латают с помощью нанитов, но им все же нужно срастись как следует, и я должна лежать на спине, чтобы не давить на ключицу. Действие обезболивающих заканчивается слишком быстро.

Завтра еще обследования. Никаких причин сбоя в прыжке Ненны так и не нашли.

Понедельник, 7 января

На всю катушку

Сегодня они перешли к практическим экспериментам в другой части здания КОТИС – огромной укрепленной комнате со смотровыми окнами и тяжелыми металлическими блоками, выставленными в ряд от маленьких до больших. Зал для испытаний номер один.