Текст книги "Бродяга (ЛП)"

Автор книги: Андреа К. Хёст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Сначала «они» (голоса людей, которых я никогда не встречала, в моей голове) приказали мне встать в центре комнаты и попытаться создать иллюзию или телепортироваться, или сдвинуть маленькую коробочку, или сделать хоть что-нибудь. Я не смогла. Чувствовала себя полной дурой.

Затем они прислали ко мне сетари – парня лет двадцати пяти, поразительно похожего на Джонни Деппа. А еще у него самая приятная улыбка из всех, что я когда-либо видела. Вообще. Он сказал, что его зовут Мейз (а может, Мейс – все тарианские слова пишу очень приблизительно, алфавит невозможно точно сопоставить с привычными мне буквами). Он поочередно поднимал с помощью телекинеза металлические блоки, но сумел добраться лишь до середины ряда. Затем велел мне встать рядом и делать то же, что во время нашего с Ненной прыжка. Я ответила, мол, не делала ничего, просто стояла, пока она держала меня за руку. Тогда Мейз попросил повторить все в точности и взял меня за руку, а я постаралась не выглядеть невероятно смущенной и не думать о том, как сильно Ненна хотела бы оказаться на моем месте.

Он снова начал тягать железо. Осилил где-то две трети ряда и закончил с широко распахнутыми глазами. Ну, я б на его месте тоже так отреагировала, ведь последние несколько блоков были размером с вагон. Затем привели еще одну сетари – очень красивую девушку с заплетенными в длинную косу волосами, ровесницу Мейза. Ее звали Зи, и все повторилось, с той лишь разницей, что ее глаза были широко распахнуты с самого начала.

После потянулась бесконечная череда скучных вариаций держания за руку и поднимания блоков. Как выяснилось, что бы я там ни делала, это продолжает работать еще немного даже после того, как отпустят мою руку. Я вроде как новый талант: увеличитель или усилитель. Далеко не так забавно, как иметь собственные парапсихические способности, но, думаю, волнение и растерянность окружающих – это скорее хорошо, чем плохо. Сейчас опять в своей комнате. Время учить «два плюс два».

Вторник, 8 января

Отвалитегады

Они решили расширить мой интерфейс. Как я поняла, у сетари он охватывает все тело, а не только часть головы – это увеличивает их связь с Эной, а значит, и силу. Так что мне поставили кучу «гипоинъекций» – даже в ступни! – и только потом сообщили, что сделали. А затем полностью отрубили мой интерфейс, даже языковой блок отключился.

Тара чуть не подверглась нападению Кассзиллы. Могли б хоть сделать вид, что спрашивают. Меня бросило в жар, голова закружилась, я очень грубо и громко высказалась на английском и не закричала лишь потому, что изо всех сил старалась не разреветься у них на глазах. Первый раз был ужасен, мне хватило.

Пятница, 11 января

О.о

Нет слов, так отвратно я себя чувствую. Задумываю очень страшную месть.

Понедельник, 14 января

Тем, кто все еще жив

Что ж, в этот раз они меня почти прикончили. Последние несколько дней провела в реанимации. Мой расширенный интерфейс на самом деле увеличился, начались судороги. Вроде бы. Не слишком хорошо помню.

Все еще ужасно себя чувствую; с трудом уселась, чтобы сделать запись. Состояние более-менее нормализуется лишь через несколько дней.

Пятница, 18 января

Извинения

Ненна прислала мне письмо. Еще пару дней назад, но мой интерфейс был вырублен. А когда его подключили, дали лишь языковой блок, детский садик и минимум базовых комнатных функций. По словам исты Треммар, остальное вернут после дальнейших наблюдений, и я могу ответить Ненне, но не должна ничего объяснять или распространяться о том, каково здесь. Затем иста дала мне огромный файл с правилами, но, даже будь они на английском, я еще не готова к такому подвигу. Хоть интерфейс и перестал разрастаться, голова по-прежнему раскалывается.

В любом случае, Ненна меня не ненавидит. Она даже извинилась. Так что сейчас мы просим друг у друга прощения. Я ей рассказала то немногое, что сочла безопасным – отец с ней, наверное, все равно поделится, – и пообещала по возможности перевести песни.

Было так приятно получить ее письмо.

Суббота, 19 января

Черные костюмы

Сегодня опять тесты с Зи. Отрабатывали базовый подъем. Точнее, она что-то там передвигала, а я стояла рядом, чувствуя себя никчемной и уставшей. И пришла еще одна девушка, Мара – разговорчивая, с невероятно пружинистыми кудрявыми волосами. Она, Зи и Мейз все из «первого отряда», самые старшие сетари. Первый – один из трех первоначальных боевых отрядов, сформированных из детей, которых интенсивно обучали сражаться с монстрами из Эны.

Посчитав их ранние результаты многообещающими, тарианское правительство расширило программу, и сейчас имеется дюжина отрядов сетари по шесть человек, большинство на пять-семь лет младше, чем ребята из первого. К тому же многие только учатся – те, кого еще не признали годными для активной службы. Программа сетари действует уже шестьдесят лет (двадцать земных).

Все это я узнала от Мары, пока Зи выясняла, изменятся ли ее временно увеличенные силы, если находиться от меня на расстоянии. Основной талант Мары – скорость, но еще она может создавать извивающийся светящийся луч, похожий на режущий хлыст. Я сделала ее еще быстрее, чем сильно порадовала, но что-то в действии хлыста всех ужасно потрясло. Он получился другого цвета, и они целую вечность озадаченно его изучали. Затем меня вернули в мою комнату-коробку. Терпеть не могу быть лабораторной крысой.

Еще лабкрысение

Через несколько часов меня вызвали для дальнейших экспериментов с первым отрядом – на сей раз в полном составе. Четыре девушки (Зи, Мара, Алей и Кетзарен) и два парня (Мейз и Лон). Всем лет по двадцать пять, все в черной форме, выглядят крепкими, крутыми и… измученными. Не хотелось спрашивать, не слились ли для них воедино все эти годы сражений с монстрами и предвидится ли конец.

Форма сетари очень интересная – податливая и эластичная. Из плотного материала, но удобнее гидрокостюма, и… даже не знаю, на что похожа. Напоминает дорогие кроссовки, со всеми этими дырочками, чтобы кожа дышала, дополнительной прошивкой и прочими наворотами. «Ткань» обтягивает тело и все закрывает – воротник наползает на подбородок, а рукава переходят в беспалые перчатки. Кажется, мягкие ботинки тоже встроены. Должно быть, снимать и надевать ее – сплошное мучение. И хотя их форма сложнее и многослойнее, чем спандексные костюмы супергероев, уверена: в плаще и с большой эмблемой сетари вполне бы за них проканали.

Есть что-то невыразимо скучное в том, чтобы стоять рядом, пока люди тревожатся и восторгаются, а ты не совсем понимаешь, почему. Особенно когда вместо обычных разговоров они начинают общаться по каналам, к которым у меня нет доступа. Из-за этого вновь чувствую себя подопытным кроликом.

Впрочем, Мейз, Зи и Мара – весь первый отряд – расслабленны и дружелюбны, что весьма помогает. Оказывается, некоторые их способности я не просто усиливаю, а изменяю, и мне растолковали возможные последствия. Это серьезно увеличивает опасность. Несчастный случай с Ненной тому пример: вероятно, я не просто ее усилила, но и сбила координаты прыжка. До этого они считали, будто она просто проскочила мимо цели, но сейчас думают, что это было искажение. Значит, любой, кто попытается меня куда-нибудь телепортировать, сильно рискует.

Хотя, кажется, я искажаю не все. Или просто не все искажения заметны. Однако когда я усиливаю Мару, плавящий эффект ее «светящегося хлыста» увеличивается, а когда Алей создавала иллюзии, получилось вообще что-то странное. При попытке Кетзарен меня поднять у нее закружилась голова, а Лон, который неплохо имитирует бластеры из «Звездных войн», стреляя короткими лучами света, сотворил вместо этого горящую стену, после чего все надолго замолчали. Первый отряд стоял в замешательстве, внимая кому-то, кого я не слышала. Полагаю, этот кто-то бесновался.

Одно они установили точно: я искажаю стабильно. Так что короткие лучи Лона всегда превращаются в стену, и световой кнут Мары всегда одинаковый. Новость всех приободрила. Они по-прежнему собираются досконально разбираться в оказываемом мной эффекте, но стабильно ненормально – уже намного лучше, чем бессистемно ненормально.

Сейчас я снова в своей коробке, жду дальнейших опытов. И больше всего обеспокоена невозможностью открыть дверь.

Понедельник, 21 января

Жива, все еще жива

Остаток дня переводила песни для Ненны. С языком у меня все лучше. Грамматика ужасна, и пришлось написать целую кучу пояснений, чтобы хоть как-то растолковать половину понятий, но это показало, насколько я продвинулась в способности общаться. Помогли беседы с первым отрядом между экспериментами. Отправляя тексты, гордилась собой безмерно, и плевать, что вышло не очень. А затем меня вновь вызвали для опытов.

Все то же самое, только теперь устанавливали пределы усиления. То есть, сначала два, а потом три сетари прикасались ко мне одновременно, чтобы понять, на скольких людей я могу подействовать за раз.

И тут я грохнулась. Никогда не страдала частыми обмороками. Или эпилепсией. До попадания на эту планету у меня не было ни единого приступа. До сих пор они сомневались, подвергаюсь ли я физическому напряжению, когда кого-нибудь «усиливаю». Что ж, ответ найден.

Теперь они больше беспокоятся, чтобы я не померла. В смысле, серые костюмы и те, кто отдает приказы по интерфейсу. Последних я совсем не вижу, только первый отряд и серых.

Ребята из первого очень расстроились. Когда я очухалась, Зи с Мейзом пришли ко мне в палату, и мы друг перед другом извинились за то, в чем не виноваты. Сами эксперименты их, кажется, не смущают, они просто считают, что должны были каким-то образом предугадать и предотвратить произошедшее.

Смена деятельности

Впервые после несчастного случая с Ненной меня навестил са Лентс. Он никак не выказал укора, но все равно было очень неудобно. «Сегодня» никаких экспериментов, только разговоры с са Лентсом – пытаюсь изложить историю Земли.

Режим сна у меня совсем сбился. Нормальных дня и ночи нет, люди, с которыми я работаю, кажется, все в разных сменах, и все это жутко запутывает. Их завтрак – это мой обед, и так далее.

Вторник, 22 января

Зен

Сегодня меня приставили к девушке по имени Зен. Она из двенадцатого отряда, еще один телекинетик. Невысокая, очень серьезная; тонкие светло-каштановые волосы (короткие, пушистые) и симпатичные золотисто-карие глаза.

Дальнейшие эксперименты пока приостановлены, потому как «они» считают, что я слишком истощена. Полуголодное существование на Муине, затем сильная простуда, сломанная ключица и все мои плохие реакции. С момента спасения я регулярно питаюсь и практически ничего не делаю, но веса много не набрала и не могу похвастаться хорошим состоянием. Они хотят, чтобы я выздоровела, и пока ограничат эксперименты одним только телекинезом Зен. У нее единственный парапсихический талант, второстепенных нет вообще.

Кроме того, она будет меня учить какому-то там дзюдо. Я такими вещами не особо увлекаюсь. Бить людей просто… не мое. Они хотят посмотреть, как на Зен повлияет длительное воздействие, и заодно немного повысить мои шансы на выживание на случай, если вдруг решат, что хорошо бы использовать меня в сражении. Для этих людей я и впрямь потенциальное оружие.

Трудно сказать, что обо всем этом думает сама Зен. Мама называет таких, как она, «безупрррречно правильными». И хотя из нее всю жизнь лепили невероятно эффективного борца с монстрами, Зен вела себя так, словно учить неуклюжего новичка шагать взад-вперед снова и снова – самое обычное дело. А ведь ей, наверное, чертовски скучно.

Однако когда я ее усиливала, глаза Зен все же чуть расширились. Она и так намного сильнее Мейза, а со мной может поднять все блоки разом.

Среда, 23 января

Лабораторная крыса номер один

Весь день провела в медицинской лаборатории. Одно обследование за другим. Иста Треммар, хоть и вежливая, все же имеет склонность оставлять меня на целый час на смотровом столе, пока они обо мне беседуют. Если б не мои интерфейсовские уроки для малышни, сошла бы с ума от скуки.

Возможно, именно этим Зен и занимается во время наших тренировок: абстрагируется и читает почту. На мои вопросы она отвечает максимально кратко и сама никогда ничего не спрашивает. Как же сейчас не хватает болтовни Ненны… Не хватает ее отношения ко мне – как к личности, а не только как к увлекательной диковинке.

Вернувшись в свою коробку, нарисовала на всей одежде крысу и написала под ней «Лабораторная крыса номер один». Эдакий маленький логотип моей официальной должности в этом мире.

Сегодня особенно скучаю по Алиссе. Мы знакомы всего несколько лет, но лишь с ней я могла поделиться своими мыслями. И раньше не осознавала, насколько это для меня важно.

Четверг, 24 января

Корректирую настрой

Удивительно, насколько эмблемка лабораторной крысы улучшает настроение. Утренняя тренировка с Зен прошла хорошо. Чувство, будто я беспомощно выполняю приказы, уменьшилось, и теперь я… ну, выполняю приказы и разгуливаю с ироничным комментарием на этот счет.

Мы все еще работаем над стойками. Шаг вперед, шаг назад, снова и снова, крайне сдержанно. На сей раз я сосредоточилась посильнее, решив, что даже если ничего толкового не достигну (а рядом с профи, которые тренируются с пятилетнего возраста, и вовсе буду выглядеть посмешищем), то хотя бы выложусь по полной. Кроме того, я собралась немного расшевелить Зен. По крайней мере, чтобы она относилась ко мне не только как к заданию. И неважно, что она заняла позицию учитель/ученик – хотя явно старше меня не больше чем на год, – я просто хочу хоть какого-то диалога, хоть какой-то реакции.

И сейчас мне очень любопытно побольше о ней узнать, выяснить, всегда ли она такая серьезная и неулыбчивая и почему. Первый отряд намного открытее и дружелюбнее. Однако пока я кривлю физиономию и делаю все из-под палки, шанса понять Зен у меня нет. Да, я здесь бесправна и ни на что не влияю, но своим поведением управлять могу, и это меня взбодрит.

Прежде не думала о себе как о типичной австралийке – лаконичной и несгибаемой, – а здесь, чтобы справиться, стараюсь вести себя именно так. Подражать Нику, всегда спокойному, несуетливому, что бы ни подбросила ему жизнь. Он не супероптимистичный и не смотрит на жизнь сквозь розовые очки, но умеет бороться с невзгодами и наслаждаться моментом. И он бы точно не упустил из виду тот факт, что я больше не голодаю на Муине.

Ник – бывший сводный кузен. Когда мы были младше, его отец женился на моей тете Сью, и мы часто виделись – на всех семейных праздниках и тому подобном. Затем его папаша начал вести себя как козел, моя тетя с ним развелась, и Ник приложил много усилий, чтобы не дать ему совсем съехать с катушек. Впрочем, наши дома недалеко друг от друга, и мама с тетей Сью до сих пор приглашают Ника на праздники, словно мы все еще родственники. И на школьных мероприятиях мы встречались. Он не один из этих невероятно популярных людей типа ЕМ, но он непринужденно сосредоточен на том, что считает веселым, и потому с ним просто здорово. Ник бы справился со всем тут намного лучше.

Пятница, 25 января

Детские шажочки

Я начала с нетерпением ожидать занятий с Зен. Не потому что так уж люблю тренироваться, а потому что здесь я хоть что-то делаю. Хуже всего медицинские обследования: либо кровь качают, либо сканируют, а ты сиди целую вечность неподвижно.

В общем, я безумно рада, что, пока торчу в своей коробке или подвергаюсь изучению, мне есть чем заняться. Но интерфейсовская детская программа хоть и позволяет сохранить здравый рассудок, в то же время сводит меня с ума. Я не могу ни смотреть развлекательные каналы, ни даже читать книги длиннее двадцати слов. Спросила насчет возвращения доступа, и они ответили, дескать, для этого нужно достичь определенного уровня квалификации. Проще говоря, никаких игр, пока не закончу школу. Очевидно, так они пытаются подвигнуть меня подтянуть язык, но, черт, уверена, что выучила бы кучу полезных фраз, глядя тот дурацкий музыкальный сериал про сетари, который так нравится Ненне.

А тренировки… да, монотонные и изматывающие, но это все равно будто выбраться из клетки. Зен вежливая и отстраненная, однако еще и терпеливая, и полагаю, если я стараюсь, ей немного легче тренировать какую-то слабоумную бродягу. Рядом с ней чувствую себя настоящим увальнем; Зен такая миниатюрная и тонкокостная. Но вполне себе смертоносный боец. Утром я увидела, как она тренируется, и впала в уныние от одной только мысли попытаться когда-нибудь двигаться так же. Но, кажется, ее цель – научить меня уворачиваться, а не стараться что-нибудь ударить. И улучшить форму. И избавиться от одышки.

Суббота, 26 января

Испытание скоростью

Добравшись до итоговых тестов в детской интерфейсовской программе, я с самого начала почувствовала себя не в своей тарелке. Словно темное помещение в голове возникло. Я едва видела настоящую комнату. Не осознавала раньше, до какой степени интерфейс способен воздействовать на мои чувства. Позднее иста Треммар уверила, мол, из соображений безопасности у него есть ограничения, так что полностью ослепнуть и оглохнуть невозможно, но это меня ни капельки не успокоило.

На каждый тест отведено определенное количество времени, из-за чего проходить их невероятно сложно, ведь я едва овладела основами языка. Пока разберусь, в чем именно состоит вопрос, пока сформулирую ответ… Естественно, все сделать не успела и закончила только с математикой. По ней получила высший балл, но целиком тест завалила. И теперь, похоже, придется проходить всю программу заново. Отстой, вопросы-то невероятно легкие. Не знаю, смогу ли получше выучить этот язык, прежде чем умру от скуки.

С огромным нетерпением жду тренировки с Зен, ведь там неважно, насколько коряво я говорю.

Воскресенье, 27 января

Руки прочь

Сегодняшняя тренировка пошла не совсем по плану.

Я была расстроена из-за вчерашних проваленных тестов, но шаги туда-сюда довольно хорошо успокаивают, как и Зен. Я как раз думала, что, может, лучше называть ее «Дзен», как вдруг она перестала шагать и вскинула голову.

Тренировки проходят в маленькой пустой комнате. Пол в ней застелен мягкими матами, потолки высокие, а на одной из стен «наверху» есть окошко, чтобы можно было наблюдать. Еще недавно там стояла иста Треммар, а теперь – полдюжины сетари. В глаза сразу же бросался высокий блондин с прижатыми вплотную к стеклу кулаками, будто он только что по нему ударил. Парень так свирепо смотрел на Зен, словно в действительности хотел ударить именно ее. Когда он в бешенстве вылетел из комнаты, большинство сетари ушли следом.

Двое остались, и я воззрилась на девушку. Сомневаюсь, что хоть раз видела кого-нибудь столь же красивого (кроме моделей на страницах журналов). Этакая точеная газель, но скорее спортивная, чем худая как щепка. Даже с такого расстояния было заметно, что глаза у нее очень черные, с большими радужками и длинными ресницами. Кожа мягкого бронзового оттенка, а волосы просто нереальные – две закручивающиеся спирали до пояса. Девушка казалась почти такой же неулыбчивой, как Зен, но вроде бы смотрела с любопытством. Во всяком случае, точно не злилась. А парень рядом настолько на нее походил, что мог бы быть ее братом (хотя и никаких длиннющих косичек, хе), и сначала я его не узнала. Но когда он заговорил, по-особому склонив голову, я поняла, что это один из двоих сетари, нашедших меня на Муине.

В этот самый момент Зен велела мне встать в углу, что меня совершенно выбесило. Ежу понятно, что назревают разборки, но я ведь не собака, которой можно приказать сидеть, стоять и не путаться под ногами.

Я все же отошла, и как раз вовремя – в распахнувшуюся дверь влетел блондин. Несколько других сетари замерли в проеме и наблюдали за происходящим оттуда.

– Это оно и есть? – орал парень (ну, на тарианском, конечно, но идею вы поняли). – Это и есть твое специальное назначение? Причина, по которой мы все простаиваем без дела? Потому что ты играешься с какой-то ненормативная лексика бродягой?

В моем языковом блоке нет мата. Я могу понять, что словцо крепкое, но не конкретное значение. Будто всякий раз, когда кто-то сквернословит, в моей голове звучит «ненормативная лексика». Одновременно забавно и раздражающе. Нужно найти кого-нибудь, готового объяснить мне смысл местных ругательств.

Я уже достаточно знала Зен, так что не удивилась полному отсутствию реакции с ее стороны на нависшего над ней и орущего громадного парня. Она просто тихо отрезала:

– Отойди. – И пошла за одним из принесенных нами полотенец.

Я не настолько непробиваема и, поймав на себе взгляд блондина, порадовалась, что меня поставили в угол. А уж когда крикун вдруг взмыл в воздух и впечатался в одну из стен, я чуть челюсть не уронила, хотя прекрасно знала, что Зен телекинетик.

– Я сказала «отойди», Лентон, – проговорила она, ух ты, совершенно ледяным тоном. Она не улыбалась и не хмурилась, но прищурила глаза, и в этот миг я дала себе слово никогда не злить Зен.

Парень, Лентон, однако же, намека не понял и с оскорбленным видом велел Зен его отпустить, пока не пожалела. Он называл ее «Намара», по фамилии. Вроде все сетари так друг к другу обращаются. Зен зовет меня «Девлин», а я ее никак, ибо, по-моему, глупо разводить такие формальности с человеком, которого видишь каждый день. Даже первый отряд, кажется, почти все время использует фамилии. Думаю (надеюсь), это какая-то служебная заморочка, и в свободное время они друг с другом куда человечнее.

Прежде, чем перепалка переросла в нечто худшее, все сетари, кроме Зен (она, скорее всего, этого ожидала), застыли, явно получив сообщения в своих головах. Зен опустила Лентона вниз, и он, хоть и бросил на нее свирепый взгляд, зашагал прочь, не сказав больше ни слова.

– Переоденься, – приказала мне Зен и посмотрела вверх, на обзорную комнату. Оставшиеся там сетари все еще глазели на нас, но под ее пристальным взглядом развернулись и двинулись прочь.

– Вы тут все соперничаете? – поинтересовалась я. – Или он просто невоспитанный?

Только вот с моей безграмотной и медлительной речью это больше походило на: «Соперничать все много? Воспитания нет?». Как же бесит, что говорю как идиотка. Йода после лоботомии.

Зен не ответила. Она никогда не реагирует на подобные вопросы, и я совершенно точно не собиралась к ней приставать, так что пошла и переоделась из свободного тренировочного костюма в брюки до колен и футболку без рукавов с логотипом лабораторной крысы. Я и впрямь нарисовала его на всех шмотках, которые считала своими: не на школьной форме, а на том, что купила на прогулке с Ненной и ее мамой. Зен облачилась в свою черную униформу, с чем она справляется удивительно быстро, учитывая, насколько одежда облегающая.

Затем мы прошли в большой зал для испытаний, куда, очевидно, приказали явиться всем сетари в комплексе. Мейз уже объяснил, что действующих отрядов двенадцать, по шесть человек в каждом, так что, глядя на людей, выстроившихся в шесть рядов, я поняла, кто в каком отряде. Для отсутствующих оставили места – не пришли три отряда, и кое-где еще виднелось несколько случайных промежутков. А потом меня подключили «к каналу», и стало ясно, что даже некоторые «прогульщики» все же здесь, просто не лично, а через интерфейсы. На пустых местах красовались маленькие призрачные голограммы сетари. Лон и Зен единственные стояли не со своими отрядами, а рядом со мной.

Поскольку Мейз возглавлял первую группу, было достаточно легко догадаться, что капитаны впереди. Следующая команда рядом с ним оказалась примерно такого же возраста – лет двадцати пяти, а остальные – двадцати или чуть меньше. В двенадцатом отряде Зен первое место пустовало, то есть она их капитан. А я и не знала. Блондин стоял вторым, пытаясь выглядеть суперправильным, но его выдавало напряженное неподвижное лицо. Девушка и парень из обзорной комнаты были капитанами третьего и четвертого отрядов соответственно.

И я впервые смогла поглазеть на руководство – пусть и в виде интерфейсовских проекций. Люди в синем, что, полагаю, означает «офицер». Никто не болтал, все стояли совершенно неподвижно и смотрели прямо перед собой. А я, единственная без формы, выделялась как белая ворона.

Внезапно «появилась» еще одна проекция. Женщина, миниатюрная и строгая, с очень короткими волосами с проблесками седины. И очень черными миндалевидными глазами, как у парня и девушки из наблюдательной комнаты. Сетари ей отсалютовали, прижав кулак к плечу. В общем, легко было понять, что она тут главная.

Все произошедшее следом я могу пересматривать (собственно, уже несколько раз пересмотрела), ибо догадалась включить запись. Так странно иметь подобную возможность, но я рада, что ее не отняли, так как прокручивать эту сцену очень интересно. Насколько я поняла, показывать запись кому-нибудь без нужного уровня безопасности нельзя. Заставляет задуматься: а какой уровень у меня?

– Совещание пятого уровня, – объявила женщина. – Как вам известно, во время последнего задания четвертый отряд обнаружил на Муине перемещенное лицо. Намара и Кеттара продемонстрируют, почему это настолько важно.

Зен вышла первой и повернулась к большим металлическим блокам.

– Текущая сила, – очень четко произнесла она и подняла самый тяжелый блок, с которым могла справиться без подпитки.

Затем глянула на меня, недвусмысленно отдавая приказ одними глазами. Я с трудом удержалась, чтобы не закатить свои, но послушно положила руку ей на плечо. Зен предложила этот жест, потому что он не так ограничивает, как держание за руки.

– Увеличенная сила.

Когда она подняла все блоки, я обернулась посмотреть на лица окружающих. Только первый отряд никак не отреагировал – они все это уже видели. А вот остальные, как у них принято, широко распахнули глаза. Кое-кто даже сдвинулся с места или открыто продемонстрировал изумление и озадаченность, но вскоре их лица вновь стали каменными.

Следующим вперед шагнул Лон.

– Интенсивная световая проекция, – сказал он и пульнул несколько коротких лучей в цель. Затем слегка мне улыбнулся и, когда я положила руку ему на плечо, продолжил: – Тот же навык, усиленный.

Пылающая стена огорошила сетари гораздо больше, чем сверхсильная Зен. Многие, прежде чем снова нацепить бесстрастные маски, обменялись взглядами.

– Эффект объекта Девлин на навыки пользователей все еще изучается. Как вы видели, это вопрос не просто увеличения мощности. К тому же, несколько усилений одновременно вызывает у нее летальный системный шок. До дальнейших указаний объект приставлен к Намаре. Ни при каких обстоятельствах не инициируйте физический контакт с объектом без приказа. Все свободны.

Женщина в синем костюме исчезла, как и большинство зрителей. Капитанам сетари, скорее всего, до смерти хотелось допросить Зен, но они выставили свои отряды за дверь, а потом и сами почти все ушли, хотя кое-кто задержался у входа пообщаться. Мейз подошел ко мне, Зен и Лону и уверил, что я отлично справилась. Я заметила, что вообще-то ничего не делала, а он ответил, мол, по крайней мере, я ничего не делаю стабильно, и они с Лоном усмехнулись друг другу и заговорили о том, как бы все повернулось, не сработай усиление. Первый отряд гораздо человечнее, чем прочие сетари.

А затем к нам присоединился капитан четвертого отряда. Я размышляла, не должна ли поблагодарить его за спасение, но, если уж на то пошло, этот парень улыбался еще меньше Зен. И в качестве приятного дополнения он, кажется, уставился мне на грудь. Было жутко неловко, пока он не произнес:

– Подопытное животное?

Мейз подумал, что меня оскорбляют, и предостерегающе протянул:

– Ру-эл… – Но осекся, возможно, заметив выражение моего лица.

– Ты читаешь по-английски? – не веря своим ушам, спросила я на родном языке.

– Не пренебрегай психологическими аспектами, – обратился капитан четвертого отряда к Зен и, ни разу больше не взглянув на меня, отвернулся. Однако прежде чем уйти к ожидавшей его капитану третьего отряда, бросил через плечо: – Вполне уместно.

– Как он знать, что значит? – спросила я Мейза. Похоже, теперь пришла его очередь таращиться на мою грудь. – Земля связь все-таки есть?

– Ты написала «Подопытное животное» на своей футболке? – уточнил явно расстроенный Мейз.

А Зен ответила на мой вопрос:

– Основные таланты Ру-эла связаны с видением. Он считал символ, не слова.

Иначе говоря, очередные парапсихические способности. И Зен напряженно замерла с таким каменным лицом, что ее унижение невозможно было не заметить. Ведь она понятия не имела, что написано на моей футболке, а капитан четвертого отряда ее за это отчитал, пусть и всего одной фразой.

Теперь я мало что могла исправить, но постаралась объяснить:

– В Австралии – в моей культуре – важно уметь смеяться над себя. Я… – Я отдернула футболку, прочитала слова по-английски и примерно перевела на тарианский: – Лабораторная крыса номер один. Правда. Здесь я она и есть. Притворяться нет, глупо. Это… – Я пожала плечами. – Способ справляться. Сарказм. Носить делает меня чувствовать лучше.

– Но это не… – От моих слов настроение Мейза ни капельки не улучшилось.

– Меня держать в коробке. Выпускать для обследований. Как еще назвать?

Он поморщился, но Лон рассмеялся:

– Признай, в чем-то она права. Так люди в твоем мире считают, что важно смеяться над собой? Это идея мне близка. Но, Мейз, никто не будет смеяться, если мы пропустим маршрут, так что пошевеливайся.

Лон умчался, махнув рукой, а Мейз, очевидно, не нашел аргументов для спора и вздохнул:

– Дай знать, если тебе что-нибудь понадобится, Касзандра. Да, полагаю, со стороны все выглядит именно так, но твой статус не таков. – Он угрюмо зыркнул на мою футболку, кивнул Зен и зашагал вслед за Лоном.

– Я отведу тебя назад, – просто сказала Зен и, проводив меня до комнаты, ушла.

Когда есть возможность запечатлеть все, что видишь и слышишь, потом куда легче записать в дневник разговор, хотя мой перевод их слов (и того, что пыталась сказать я сама), наверное, не очень точен. Раньше не замечала, но весь первый отряд называет меня Касзандра, а не Кассандра. В тарианском так много «з».

На эту запись ушло несколько часов, но зато у меня была куча возможностей поупражняться в переводе. И время попытаться понять, кто из троих – Мейз, Лон или капитан четвертого отряда – настолько нравится Зен, что произошедшее ее так расстроило.

Понедельник, 28 января

Крыша

Утро, как обычно, началось по-деловому, с тренировки. За мной зашла Зен, а не зеленые костюмы. Мы переоделись в смежной комнате, где есть запас чистой спортивки, потом долго шагали взад-вперед и (новинка) из стороны в сторону. Зен снова стала невозмутимой, и я была не в настроении ее донимать, так что очень удивилась, когда после очередного переодевания она сказала: