Текст книги "Бродяга (ЛП)"

Автор книги: Андреа К. Хёст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Это самая длинная запись в моем дневнике. Уже половина страниц исписана. Надо будет разузнать, можно ли где-нибудь раздобыть другой.

Все еще жива.

Понедельник, 3 марта

Тень

Проснувшись вечером (второй раз за сегодня – я по-прежнему помногу сплю), я почувствовала тяжесть в груди и в полудреме забеспокоилась, что опять болею и застряну здесь навечно. Постепенно до мозга дошло, что моя грудь еще и урчит.

Я не наделала глупостей – не подпрыгнула и не закричала, – но, вероятно, пошевелилась, потому что урчание резко оборвалось. Однако давление не исчезло. Осторожно подняв руку, я нащупала невидимого кота. Урчание возобновилось. Немного погодя, перестало казаться, будто я глажу свою грудь – теперь на ней сидел кот-ионот.

Такой же, как в моих воспоминаниях: темно-зеленые глаза, короткий дымчатый мех. Кот-подросток, совсем не противный и не страшный. Некоторое время я просто наслаждалась, поглаживая его и играя с ним. Чуть позже решила, что это все-таки кошка, но в конечном счете пришлось взять себя в руки и проявить ответственность.

Существует немало различных способов связаться с кем-нибудь через интерфейс, и большинство из них ничем не отличается от земных – интернета и прочего. Нельзя просто взять и открыть канал для случайного человека, если не обладаешь определенными полномочиями, как капитаны отрядов во время миссий. Обычно можно лишь отправить текстовое сообщение с запросом, а уж потенциальный собеседник решает, принять вызов или нет. Но чтобы «позвонить» таким образом сетари, необходимо значиться в их «адресной книге», поэтому большинству обычных людей первый способ не подходит. Еще можно отправить электронное письмо, оставить голосовое сообщение или пообщаться посредством «эсэмэс». Прежде я ни разу не пробовала открыть канал. Просто сетари всегда на вид такие уставшие – проще отправить им письмо, если вдруг что-то нужно или возникает какой-нибудь вопрос.

В итоге я отправила запрос на открытие канала Мейзу, так как вроде еще приписана к первому отряду.

«Есть время спросить?»

Боже, до чего же я ненавижу свои проблемы с грамматикой. Наверное, мой примитивно-детский английский в дневнике – ерунда по сравнению с тем, какой глупой меня считают тарианцы.

Как бы там ни было, Мейз тотчас же отозвался:

– Ты чем-то обеспокоена, Касзандра?

– Гостья. – Я отправила ему изображение кошки-ионота, сидящей у меня на коленях. А потом, не дожидаясь ответа, быстро спросила: – Если поймать, что с ней будет?

После паузы он осторожно произнес:

– Они найдут способ ее просканировать. А после я самолично верну ее в Эну, поскольку, подозреваю, на меньшее ты не согласишься.

Мейз и правда самый милый парень на планете.

– Большое спасибо, – сказала я, и он рассмеялся.

– Я сейчас в городе, так что пришлю к тебе кого-нибудь. Не ощущаешь негативных последствий?

– Урчащая кошка – это хорошо.

– Не привыкай.

Он не стал отключать канал, на случай если я начну орать о нашествии злобных котят. Пользуясь случаем, я еще немного поиграла со своим временным питомцем. Решила назвать кошку Тенью – подходит же. Я не то чтобы свято верила, будто никто не попытается ее убить, однако не сомневалась: Мейз сделает все возможное, чтобы этого не случилось. Конечно, желание кошки сотрудничать оставалось под вопросом, но я подумала, что если сохранять спокойствие и не совершать резких движений, то она, вероятно, не сбежит сразу же, как кто-нибудь объявится.

Я не ожидала увидеть Рууэла, поэтому отреагировала не совсем адекватно: напряглась, так что Тень перестала урчать, и вроде бы покраснела – хотя из-за синяков вряд ли было заметно. Не знаю, что прочел на моем лице мистер У-меня-талант-ко-всяким-видениям-но-нет-чувства-юмора, однако он забрал контейнер у двух зеленых костюмов и захлопнул перед ними дверь.

Затем поставил контейнер перед кроватью и велел:

– Помести ее внутрь.

Это был зловещего вида ящик из металла и пластика с необычной панелью управления в углу и знаками, предупреждающими о наличии силового поля.

Я слегка помедлила, осторожно поглаживая Тень. Она не вырывалась, но вряд ли сохранит ко мне нежные чувства после предательства.

– Навести меня, когда вернешься, – сказала я ей по-английски. – Я отдаю тебя в последний раз.

Затем подхватила кошку под передние лапы и бережно опустила в ящик.

– Ее зовут Тень.

Рууэл включил силовое поле. Тень погрустнела и исчезла, но не думаю, что ей удалось выбраться. Во всяком случае, Рууэл повел себя так, словно она на месте. Он отвернулся, снова открыл дверь и вручил ящик зеленым костюмам.

Я принялась рассказывать Мейзу о благополучной передаче Тени, ожидая, что Рууэл уйдет. Но он остался.

– У меня вопрос, – сказал он, когда я на него посмотрела. – Ты назвала эфир «лунным светом» из-за своей неспособности к нашему языку?

Мог бы и промолчать о «неспособности». Рууэл не миндальничает, когда речь идет о недостатках.

– Эфир похож как лунный свет на Муина, когда здания делают жидкость, – произнесла я максимально четко и с удовольствием отметила, что его глаза удивленно расширились.

– Здания делают жидкость? – повторил Рууэл.

– Когда луна всходит, здания Муины свет… – Я прервалась, подыскивая подходящее слово. – Притягивают? Собирают? Превращают? Уплотняют? По ощущениям как эфир.

– Здания на Муине превращают лунный свет в эфир? – Я кивнула, и Рууэл одарил меня самым что ни на есть «капитанским взглядом». – И тебе не пришло в голову кому-нибудь об этом рассказать?

– Ваша планета, – пытаясь скрыть раздражение в голосе, ответила я. – Откуда знать, что вы не знаете?

– Жди.

Его глаза расфокусировались, как бывает при общении по интерфейсу. А я тем временем убеждала себя не дуться только потому, что из-за него чувствую себя виноватой. В конце концов, вопрос, кажется, важный. Очень бы хотелось, чтобы Рууэл не занимал столько места в моих мечтах. Ну или чтобы я хотя бы не сидела на кровати в тонкой больничной рубахе и не выглядела так отвратно.

Меня подключили к каналу, где уже собралось человек десять. Рууэл, Мейз, капитан третьего отряда Таарел и синий костюм Селки. Остальные имена были мне незнакомы.

– Девлин, пожалуйста, расскажи поподробнее об эфире на Муине, – деловито попросил Селки.

– Эм… минутку.

Я не ожидала, что меня втянут в совещание на высшем уровне, и потянулась к дневнику. Так проще справиться с задачей и избежать защитных ноток в голосе. Пролистнув несколько страниц, я начала:

– Впервые увидела луну, Муина, седьмая ночь. По-прежнему шла берег реки, нет зданий. Напоминает как на Земле, чуть больше, голубоватая, не полная. – Я прервалась. – В ней отверстие, знаете?

– Да. Продолжай.

Я пролистнула еще несколько страниц:

– Достигла поселения тринадцатый день. Луна появляется каждый восьмой день. Получается, появилась после того, как провела там пару дней. Полная. Когда взошла, сидела на крыше башни. Здания засветились. Сначала слабо, затем сильнее. В центре всех крыш кольца – розетки? Узор. Светится гораздо сильнее остального здания. Свет – эфир – вытекает из круга. Я встаю рядом, касаюсь потока света. Холодный, но согревает. Действует как алкоголь. Позже увидела больше света в центре города. Пошла за эфиром туда. Думаю, он течь вверх по холму. В центре амфитеатр. Там очень большое кольцо. И кошки. Кошек нет там той ночью, только много жидкий лунный свет. Центр круга создает столп света. К тому времени сильно опьянела. Пошла, встала в столп. Отключилась. Очнулась там на следующий день. Чувствовала себя хорошо.

Я со вздохом перевернула еще несколько страниц. Рассказывая про свои приключения при лунном свете, ощущала себя полной дурой.

– Несколько дней спустя, больная. Все время холодно. Жидкость в груди. Лихорадка. – Я ненадолго замолкла, перебирая в уме спутанные фрагменты, которые помнила. – Возможность смерти. Почти все время без сознания, несколько дней. Снова лунный дождь. Слишком больна двигаться, мало что помню. Видела эфир за окном. Принес тепло. Легче дышать. Намного лучше на следующий день. Могу двигаться. – Увидев следующую запись, я нахмурилась и нерешительно произнесла: – В этом не уверена. Странности со зрением. Одни предметы размыты, другие – нет. Подумала, повредилось. На следующий день решила, что за мной следят. Чувствую что-то позади, уголком глаза замечаю движение. Подумала, что схожу с ума, воображаю монстров. На следующий день много шума, словно холмы завывают. Полагаю, ддора. Не видела, откуда. Звуки исчезли, как и ощущение, что повсюду следят. В глазах по-прежнему туман. Два дня спустя появляются сетари.

Я бросила взгляд на Рууэла. К нему вернулась привычная невозмутимость, однако он очень внимательно на меня смотрел.

– Не припомню тумана в глазах после десяти тысяч инъекций. Все.

– Ты слышала ддору в реальном пространстве? – с подозрением спросил Селки.

– Громкий шум. Самый громкий, что когда-либо слышала. Как гора горюет.

– Я не могу… – начал кто-то, чрезвычайно разозленный. Осекся, а потом продолжил резким, но менее враждебным тоном: – Ты наблюдала другие значимые явления?

Интерфейс подсказал, что это некий Лакрин. К сожалению, к более подробной информации о людях у меня доступа нет.

Я остерегалась сказать просто «нет».

– Не явно, – ответила наконец. – Ддора. На Земле есть северное сияние, похоже на ддору, но гораздо больше. И не шумит. Не связано с ионот. Это просто… хм, солнечная радиация? Как понять, что важно? Важно, что всюду, куда иду, есть кошки? Ничего очевидно значимого.

– И вопрос двух миров достоин более подробного изучения, – вставила женщина по имени Нотра. – Девушка ведь еще в медблоке? Позже я навещу ее, и мы поговорим более детально.

– Отлично, – сказал Селки, и меня отключили от канала.

Вполне по-военному.

Я начала закрывать дневник, но Рууэл выхватил его у меня из рук. И это тоже в духе военных.

– Видение символа поможет прочесть? – спросила я без особого восторга.

– Бесполезно.

Перевернув несколько страниц, он прижал кончики пальцев к одной из них и закрыл глаза. Что бы Рууэл ни делал (предположительно, использовал какое-то «видение»), похоже, это давалось ему нелегко: то ли от прилагаемых усилий, то ли от боли складки вокруг рта углубились. Но обошлось без особых драматических эффектов, и вскоре Рууэл открыл глаза и вернул мне дневник.

– С тех пор как на Таре нашли способ путешествовать через пространства, мы не сталкивались с теми, чьи технологии были бы равнозначны нашим, – размеренно произнес он. – Это позволяет допустить, что мы мало чему можем научиться у тех, кто не достиг того же уровня. Мы просто сглупили, не расспросив тебя подробно о пережитом на Муине. А вот с твоей стороны было нелепо предположить, будто мы знаем все о планете, на которой нам разрешается проводить всего несколько часов, да и то в исключительных случаях.

С таким не поспоришь.

– Согласна.

Рууэл кивнул и ушел, а я осталась, злясь на него за проявленную беспристрастность. Держу пари, его считают строгим, но справедливым капитаном отряда.

Не то чтобы меня когда-либо привлекали в парнях строгость и справедливость. А уж отсутствие у Рууэла чувства юмора должно было окончательно отвратить. Хотя, пожалуй, назвав мою лабораторную крысу на одежде «вполне уместной», он вроде как пошутил. Сухо, но все же.

И у него очень красивые руки.

Когда Рууэл ушел, я сбегала к зеркалу в крошечной ванной и убедилась, что ужаснее еще никогда не выглядела. А чуть позже меня навестил Мейз. Он рассказал, что Тень по-прежнему держат в силовом поле, но еще не просканировали, и что моя информация о Муине очень ценная, хотя вряд ли они в ближайшее время решат, как ею распорядиться.

В общем, странный денек.

Меня тошнит от медблока.

Вторник, 4 марта

Расспросы о Муине

Большую часть сегодняшнего дня я провела с истен Сел Нотрой. Она тут что-то вроде ведущего ученого. Думаю, ее можно было бы назвать физиком, если бы физики верили в сверхъестественные способности, всякие пространства и в то, что лунный свет может превращаться в туман. Главное, что она и правда умная – эдакий тарианский Эйнштейн. Помесь всеми любимой бабушки и самой строгой директрисы во вселенной. Еще у нее есть миньоны, которые беспрестанно суетятся вокруг, пока истен не пошлет их прочь. И она велела медперсоналу принести мне одежду получше и привела меня в некую «переговорную гостиную», где мы обе могли устроиться с комфортом.

Старость на Таре сложно оценить. Здесь с радостью используют нанотехнологии в косметических целях, и встретить кого-нибудь со шрамом или родимым пятном – большая редкость, разве что с какими-нибудь милыми морщинками. Хотя, кажется, с сединой они еще справляться не научились. Местные избавились почти от всех видов рака, но по-прежнему стареют и дряхлеют. Впрочем, «пенсионный возраст» тут где-то между восьмьюдесятью и девяноста годами, а продолжительность жизни – лет сто двадцать. Их самый-самый долгожитель дотянул (только что проверила) до ста сорока семи (ну ладно, до четырехсот сорока двух). Истен Нотра старая. Старая-престарая, хотя все еще работает и до сих пор сообразительнее, чем я когда-нибудь буду, даже в мечтах.

Еще истен Нотра интересуется абсолютно всем. Она много расспрашивала о лунных дождях и, разумеется, хотела узнать, что произошло с эфиром, когда он достиг амфитеатра (думаю, он просачивался снизу), точно ли он как спирт или просто похож (вроде того), отличается ли эфир в пространстве Колонн от такого же на Муине (нет), не думаю ли я, что заболела из-за первого взаимодействия с эфиром (нет), и неужели я правда считаю, будто второй дождь помог мне выздороветь (да). Светились ли другие здания (нет). Казались ли мне украшения крыш необычными или другими во время лунного дождя (хм). Раздавался ли какой-нибудь странный шум во время дождя (в основном я запомнила отсутствие всякого шума – все животные затихли).

Потом мы перешли к тому, что я ела на Муине и на Земле. Какие вещи находила в поселении. Каких животных видела. Какие из них встречаются на обеих планетах. Какой уровень сверхъестественных способностей на Земле, если они вообще там имеются. Есть ли на Земле какие-то сооружения вроде муинских или легенды о муинской культуре. На ум пришли только легенды об Атлантиде, но мама как-то рассказывала, что изначально во всех этих историях не было ничего про магию и суперсилы, это все уже потом понапридумывали.

Истен Нотра единственная на всей планете стала поправлять мою грамматику и произношение, заставляя повторять фразу до победного, пока не выйдет правильно. Нашу беседу она начала с нескольких полезных советов о том, как лучше управляться с глагольными формами и структурой предложения. А потом завязался длинный разговор про язык в целом, земные языки и развитие коммуникаций и о том, что бы я делала на Земле, если бы не оказалась на Муине. Я сболтнула, что собиралась всерьез заняться изучением основ мифов, но вряд ли смогла бы этим зарабатывать. Обсуждение все время сводилось к примерам, как вести беседу на языке, который я на самом деле не знаю, причем истен Нотра не позволяла мне тормозить и настаивала, чтобы я прорабатывала предложения – не важно, сколько это займет времени, – прежде чем их озвучить. Ее миньоны продолжали соваться к нам с закусками и обедом, спрашивали истен, не нужно ли чего, и возмущенно на меня зыркали, услышав, как я рассказываю о вампирах и зомби какому-то Лону, который оказался одним из самых уважаемых на планете ученых.

Классный был день. Истен Нотра действительно очень необычный человек, занятой, и все же потратила на меня столько времени.

Ну и еще я наконец вышла за пределы медблока – дополнительный плюс.

Среда, 5 марта

Кто-нибудь, позвоните в схорую

Иста Треммар сняла с моего глаза повязку. Они меняли большую липкую накладку каждый день, но под ней веко все равно оставалось закрытым. Сегодня медики притушили свет, сняли повязку и проверили глаз с помощью маленьких фонариков. А после еще одной нудной процедуры наконец меня отпустили. В моем расписании теперь стоят тесты и осмотры, но больше ничего, даже тренировок.

Мне бы порадоваться. Не отсутствию планов, но хоть тому, что меня выпустили из очередной коробки. Великая иллюзия свободы. Но, знаете, с глазом отнюдь не все в порядке.

У меня карие глаза. С зеленцой и голубыми прожилками. Так вот, глаза по-прежнему карие, но в левом появились пятнышки лилового и фиолетового, и в сочетании с голубым они заглушили основной каре-зеленый. Смотрится классно, но мне жутко не нравится. Потому что это больше не мой глаз, и каждый раз, подходя к зеркалу, я вижу, что меня больше нет. Я не та девчонка из Сиднея, которая обожала книги и игры, собиралась поступить в универ и еще не совсем определилась с планами на жизнь. Здесь я не Касс. В основном – Девлин, иногда – Касзандра. Я бродяга, и дело не в том, что меня так называют – я сама здесь чувствую себя чужой. Мои главные цели: выучить их нудный язык и постараться никого не убить, пока не пойму, как попасть домой. Да, и не умереть. Не люблю вспоминать, сколько раз балансировала на грани с момента спасения. По крайней мере, в последний раз я чего-то достигла, прежде чем расклеиться.

Поэтому теперь, оказавшись на свободе с возможностью бродить где угодно, я весь день прохандрила на диване. Стоит радоваться, что глаз вообще уцелел, но вместо этого я стараюсь не расстраиваться, что могу совершить очередную экскурсию на Землю во сне. Совершенно не хочется, чтобы меня опять спасали. И я ведь даже не попыталась понять, как достигла околоземного пространства и как можно безопасно вернуться домой.

Придется скрыть разочарование, чтобы они перестали мониторить меня все больше и больше, особенно, раз мой иммунитет к эфиру сделал из меня еще более занятную лабораторную крысу. Совершенно не испытываю желания открываться серому костюму, что беседует со мной каждый день с тех пор, как я очнулась. Он так «ненавязчиво» задает вопросы, что дураку ясно: это психологическая оценка. Или, может, он психотерапевт, но тогда почему просто не сказать об этом?

Как бы я хотела, чтоб кошмары прекратились. Наверное, тогда, с Колонной, я в самом деле была в состоянии слепой паники, раз мои сны полны страшных тварей, которые пытаются меня поймать, и я просыпаюсь в холодном поту, задыхаясь и хватаясь за глаз. Не думаю, что дошла бы до ранга сетари, даже если бы обладала суперспособностями, и слава богу, никто не планирует снова отправлять меня на миссию в ближайшее время.

Первый отряд сейчас на каком-то острове под названием Горра. Я очень ценю, что Зи то и дело шлет мне письма, держа в курсе, как у них дела и как они справляются с изменениями, вызванными отключением Колонны. Ребята потихоньку проверяют, какие из известных маршрутов до сих пор существуют, и пытаются проложить пути к тем околопространствам, куда имели доступ раньше. Расписание у всех пошло кувырком, и они работают в два раза больше, пытаясь вернуть свои позиции.

Э-эх, совсем не прикольный денек. Пусть уже поскорей закончится.

Четверг, 6 марта

Профессиональная пьянчужка

Сегодня утром я проходила эфирные тесты. Раз уж теперь мне ничего не грозит – остались только болезненные желтые синяки и периодическая дрожь, – они решили повыяснять, с чем связана столь необычная реакция на эфир. То есть, все утро я напивалась.

Они боятся как-то спровоцировать мой интерфейс и пытаются разобраться, почему он опять начал расти, поэтому дали мне совсем чуть-чуть эфира – так, пригубить. В общем, было скучно, но достаточно забавно. Могу поклясться, никому на этой планете не делали столько сканирований мозга, сколько мне. Ну хоть поразвлекалась чтением предупреждающих табличек в гермокомнате. «Опасно – токсические вещества!» – повсюду, внутри и за пределами интерфейса.

Меня отпустили где-то около обеда, но я была не в настроении для школьных уроков. Так что, слегка бунтуя, или просто все еще немного навеселе, пошла искупаться. Без напряга, просто побарахтаться, и так бы и сбежала одна, если бы кто-то не вспомнил, что мне вроде как сопровождение полагается.

Пока я бултыхалась, притворяясь, что тренируюсь, неожиданно получила новый уровень доступа вместе с сообщением от истен Нотры, переславшей мне огромную кучу файлов. «На время тестов и восстановления тебе предписано просмотреть информацию, собранную на Муине, и уведомить меня о любых возможных совпадениях с твоим миром».

Домашка! Понятия не имею, смогу ли найти что-нибудь полезное, но это определенно кое-что новенькое. Настоящее задание.

Однако сведения о Муине оказались и близко не такими интересными, как все остальное, к чему я теперь имею доступ. Меня приписали к сетари, и я увидела такие штуки, как общий календарь, библиотеки по пространствам, маршрутам и ионотам, профили отрядов и главную доску объявлений. После месяцев пребывания в статусе гриба это серьезный прорыв.

Должна признать: первое, что мне захотелось сделать, это удовлетворить свое растущее любопытство насчет Рууэла. И лишь воспоминания о просмотре «Истории постыдных секретов в браузере» по домашним компьютерам друзей помогли сдержаться. Вместо этого я проверила профиль первого отряда, открыв для начала данные Зи. Набор талантов, рейтинги, история миссий. И наверняка еще куча всего для меня недоступного. Потом я методично ознакомилась с информацией по всем капитанам отрядов и если и задержалась на Рууэле чуть дольше, то только потому, что у него оказалось одиннадцать талантов. Высокие показатели по видениям и скорости, низкие – по управлению Эной, телекинезу, левитации и свету.

Закончив с этим бессмысленным актом потворствования своим желаниям, я вернулась к библиотеке ионотов (бестиарий!), чтобы поискать кошек. И обнаружила, что Тень спаслась. Молодчина, Тень! Надеюсь, она когда-нибудь еще навестит меня, но, полагаю, больше не доверится.

Пошарившись еще там и сям, немного ошалевшая от обилия информации, я глянула подборку по Муине. И наткнулась на отчет давностью в несколько месяцев. Экспедиция на Муину для исследования ддоры, обнаруженной в околопространстве.

Я была в «дополнительной информации».

«Перемещенный объект. Молодая женщина, доставлена из второй зоны. Без повреждений, состояние неудовлетворительное. Сканирование на прилипал отрицательное. Языковая группа неизвестна. Определена на исследование».

Мое столь памятное спасение. Приложенный журнал был, пожалуй, очень любопытным и давал возможность понять, как работает способность видения. Явившись в город, четвертый отряд начал проверку недалеко о того места, где я варила шерсть, и сразу понял, что там кто-то был. Сетари с видением места заметили повсюду светящиеся следы (мои и разных животных) и даже отпечатки моих рук на чашах. Отряд разделился на пары, вероятно, уверенный, что поблизости нет никакой реальной угрозы.

Глядя на свой муинский город глазами Рууэла, почувствовала себя одновременно шпионкой и лицемеркой. А еще наконец-то поняла, почему сетари всегда такие чертовски правильные. Думаю, редко кто штудирует журнал полностью, но вряд ли кому-то захочется, чтобы его поймали за разглядыванием задниц других членов отряда или сплетнями про остальные команды.

Смотреть на все глазами Рууэла было еще и донельзя странно. Сплошные ауры и узоры там, где им не место: марево в стиле арт-нуво. И это лишь по визульной части. Такой талант связан не только со зрением, так что страшно подумать, сколько же информации обрушивается на кого-нибудь со всеми шестью видениями. Теперь понятно, почему Рууэл чуть не упал, узрев ддору под усилением. Не думаю, что способность работает постоянно, потому что временами мой муинский город казался абсолютно нормальным. Может, это как переключать каналы, а Рууэл вроде как с пультом балуется.

Вид родной башни ностальгии не вызвал. Я просто порадовалась, что была не внизу, когда эти рейнджеры с легкостью устранили мою кустарную дверь и прошли мимо кучи хлама, который я спихнула с лестницы, на второй, еще не убранный этаж. Потом они поднялись на третий этаж Форта Касс, где аккуратно стояли мои миски с грешью и красными грушами, а также жалкий набор инструментов в углу. Мой рюкзак. Мое одеяло. Я.

Грязная, свернувшаяся калачиком, в школьной форме, с прямыми засаленными волосами. Я выглядела костлявой и больной. «Состояние неудовлетворительное». Рууэл посмотрел на меня сначала обычным зрением, а потом другим, и я засветилась тусклыми оттенками зеленого, синего и красного.

– Она здесь уже долго, – сказала через интерфейс его напарница, Сонн.

– Причем не несколько дней, а недели, – согласился Рууэл.

– Время на исходе. Зачем мы тут с ней возимся, когда должны искать врата? – В голосе Сонн прорезались нотки раздражения.

Они пришли не за мной.

Но Рууэл не казался чересчур обеспокоенным. Он отвлекся от изучения потолка и посмотрел на меня. Я тихонько пошевелилась.

– Оставим ее на берегу озера, конвой подберет.

Тут я отскочила, будто ошпаренная кошка. Такая напуганная. Рууэл сменил зрение и начал опять оглядывать комнату, наблюдая странную картину из булыжника и нескольких частичных призраков меня.

– Ты меня понимаешь? – спросила Сонн на тарианском, потом еще раз, но произнося слова по-другому.

– Кто вы? – сказала та я, переводя взгляд с одного на другого.

Сонн попробовала снова. Я нажала паузу, чтобы посмотреть ее журнал: она повторяла тот же самый вопрос, используя «Справочник взаимодействия с бродягами», в котором собран небольшой запас полезных фраз из языков бродяг, найденных в прошлом. Там имелись самые разнообразные варианты муинских диалектов, о чем я тогда не знала.

– Все равно не понимаю, – сказала прошлая я.

– Ничего не выходит, – пробормотала Сонн.

– Попробуй просто жестами, – предложил Рууэл. – У нас нет на это времени.

Он полез на крышу, поручив остальным из его отряда продолжать поиски врат.

Время визитов на Муину строго ограничено. Судя по отчету, они начали за много километров отсюда, с руин главного города, где установили сеть сканирующих дронов и в реальном, и в околопространстве.

Робототехника здесь развита гораздо лучше, чем на Земле, но искусственный интеллект все еще и близко не похож на настоящий, поэтому возможности дронов ограничены. Сведения о ддоре состоят из сложной цепи сообщений от роботов. Они висят возле большой межпланетной расщелины на Муине, однако большую часть времени выключены и активируются по расписанию. Один включается и сканирует, другой курсирует туда-сюда между Муиной и Тарой и доставляет информацию. Ддора прошла мимо дронов, и этого было достаточно, чтобы два дня спустя туда спешно отправили четвертый отряд в надежде ее найти.

Едва достигнув города, сетари перешли в околопространство, чтобы получить последние данные от дронов и попытаться выйти на след ддоры. Просчитали направление, в котором она двигалась, погнали свой корабль туда же и в итоге наткнулись на мой городок, где остановились поискать врата. А вместо этого нашли меня.

Оставив меня сидеть на берегу озера, четвертый отряд отыскал врата к югу от города и прошел сквозь них. Неудивительно, что ддора уже исчезла, но они хотя бы выяснили, куда именно. Правда, не понимаю, как такая огромная штука смогла протиснуться сквозь такие маленькие врата. Они пытались преследовать ее, однако вскоре были вынуждены вернуться из-за временных ограничений.

Думаю, мне надо просмотреть муинские файлы от начала до конца, а не прыгать туда-сюда. Почему, например, они не обыскали тот большой город на предмет записей? Сколько ж технических словечек на мою голову: все равно что просмотреть весь архива NASA за раз.

Пятница, 7 марта

Многабукаф

Прежде чем просматривать файлы, я решила почитать побольше о Муине и Таре, раз уж получила доступ к чему-то посерьезнее учебника истории для дошколят. Временная шкала значительно облегчит задачу. Буду писать в земных годах, потому что тарианские по-дурацки короткие.

1500 лет назад. Каста лантаров на Муине эпично облажалась, создав Колонны, которые начинают курочить материю, разделяющую реальное пространство и Эну. При попытке исправить свою ошибку лантары почти полностью уничтожены. Раньше я как-то не обращала внимания на эту деталь: народ, создавший Колонны, почил практически в самом начале, оставив после себя нехилую дыру в информационной и управленческой сферах.

1500 лет назад. Целые поселки и города начинают загибаться, а ионоты добивают остальных. Уцелевшие лантары эвакуируют всех, кого можно, на другие планеты, проводя тысячи людей через Эну (кого-то – через пространства вроде маршрутов сетари, остальных – через нечто, именуемое глубоким пространством).

1500 лет назад. Одна группа прибывает на Тару – мокрую каменную пустошь, терзаемую штормами. Народ бежит к ближайшей пещере и пытается выжить под землей. Лантары как отдельная каста на этом этапе исчезают, но их потомки продолжают жить среди прочих. Эти экстрасенсы с более слабыми способностями приходятся очень кстати, но к ним относятся как к необходимому злу, ибо лантаров винят в случившемся с Муиной, и связь с ними долгие годы считалась чем-то гадким и позорным.

1400 лет назад. Муинцы наконец берут верх на Таре, и их жизнь перестает быть столь отчаянной битвой за выживание. Население в кои-то веки растет, а не сокращается. Отсюда начинаются письменные записи (или просто отныне не теряются). И уже здесь тарианцы обладают кое-какими нанотехнологиями. Все те белые здания на Муине на самом деле не построены, а выращены из «живой грязи», созданной лантарами, и людям удалось привезти часть с собой и организовать «семенной фонд» этой грязи. С тех пор они экспериментируют с формами, хотя лишь пару сотен лет назад начали понимать, как это вообще работает. Процесс постройки домов тут совершенно дикий: все начинается с большой бочки пастообразной массы, которую смешивают с сырым материалом, чтобы сделать еще больше этой массы, а потом ее «инструктируют», используя маленькие модели для создания больших копий. Пока есть хоть немного «неоформленного» вещества, его можно продолжать плодить. И раз уж эта грязь еще не поглотила всю планету, думаю, есть какой-то механизм, чтобы ее контролировать.

900 лет назад. На Таре уже сильная и стабильная цивилизация, она начинает ответвляться от изначального острова, Горры, и обустраиваться на других островах. Полномасштабное исследование мира сдерживают только немыслимо жестокие океаны.

300 лет назад. Отношение к паранормальным способностям наконец меняется – во всяком случае, теперь это считается скорее чем-то хорошим, чем плохим, и тарианцы приступают к активной селекционной работе в данном направлении. Разобравшись, как это дело механизировать, они узнают, что таланты встречаются почти повсеместно, хоть сейчас уже и нет никого, кто мог бы сравниться по силе с лантарами.