Текст книги "Четыре повести о Колдовском мире"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Кэролайн Черри,Джудит Тарр,Мередит Энн Пирс,Элизабет Бойе
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Уберите ее отсюда, – распорядился Бретфорд. – Она здесь чужая. Своим колдовством она может навлечь беду на невинных людей. Подумать только, что мой сын чуть было не связал с ней свою судьбу!

– Колдовство ей досталось от Древних, – сказал Хрок. – Говорят, мертворожденные – сосуд для неведомых сил.

– Эйслин – это подарок всем нам от людей Древней Расы, – вмешался Мэл. – Ей суждено спасти нас всех от врагов и от нашей собственной глупости.

– Нам никаких подарков от Древних не надо, – сказал лорд Бретфорд. – Забирай свою ведьму и отправляйся с ней в Малмгарт. Мы не будем вступать в союз с теми, кто якшается со злыми силами.

– Злые силы! – взорвался лорд Руфус. – В леди Эйслин нет ни капли зла. Она от рождения – наследница Малмгарта. Я знаю ее с самого рождения, и за всю жизнь она не совершила ни одного дурного поступка. Если вы так понимаете зло, то Малмгарт никогда не выступит под вашим флагом!

– Я тоже присоединяюсь! – эхом откликнулся лорд Вилдмар. – Присоединяюсь к Малмгарту и леди Эйслин.

– И я, – добавили лорд Трэдвис, выступая вперед. Он стукнул об пол топором, и тот зазвенел. Шестеро других лордов со своими вассалами вышли вперед и заявили о своей верности Эйслин.

Это составило почти половину собравшихся на совет лордов. Атмосфера накалилась еще больше, когда Беорг и его соратники с мрачным и угрожающим выражением на лицах вышли из зала. Главный волшебник Дуру остановился на миг перед Эйслин, стараясь мысленно испытать ее силу. Она содрогнулась от этого нечистого зондирования и отразила атаку.

– Мы еще встретимся, – пробормотал он, проходя мимо нее.

Эйслин выступила вперед и сердито осмотрела собравшихся за столом.

– И вы еще ссоритесь, – воскликнула она. – Захватчики ломятся в ваши двери. Вам необходимо объединиться! Есть еще мертворожденные, но их всего лишь девять. Часть из них в горах пытается известным им способом повернуть врага назад, другие стараются не допустить выхода воинов с кораблей на берег.

– Да ведь их совсем немного, – с презрением произнес Бретфорд. – И у них мало лошадей. Что они смогут сделать, когда за каждым из нас стоит по пятьдесят человек?

– Их немного, зато у них есть оружие, какого мы никогда не видели, – возразила Эйслин. – Вы все должны призвать ваших людей. Пусть они спустятся с гор, пока чужеземцы, с их самоходными кораблями, не двинулись на нашу землю. Неужели вы забыли о своих отцах? Ведь в их время Ализон спустился в наши Долины и убивал, и грабил, и довел земли почти до полного уничтожения.

– Пока вы спорите, – присоединилась Мердис, – Беорг собирает своих людей, чтобы напасть на нас. Сколько времени, Бретфорд, вы еще будете сидеть здесь и попусту трепать языками?

Руфус мрачно сказал:

– Половина из нас готовы защищать наши земли. Те из вас, кто не боится бороться за свои жизни и свободу, вставайте под ваши флаги, и Малмгарт поведет вас к победе!

Вилдмар, Трэдвис, Ульфмайер, Фэрволд и их вассалы подняли на плечо свое оружие и вышли во двор за Руфусом и Мэлом, призвав часть своих воинов седлать и выводить лошадей.

Крик, раздавшийся с крепостной стены, остановил кавалькаду.

– Они уже идут! Беорг и его Гончие, и военная машина!

У Мердис перехватило дыхание.

– Слишком поздно! Мы в ловушке!

– Пока нет, – ответил Мэл. – Их меньше, чем нас. Мы прогоним их в море. Врагу не достанется ни пяди земли Долин.

Эйслин подозвала лошадь и вскочила в седло, прежде чем Мердис или кто-либо успел возразить. Тихонько шепнув ей в ухо одно слово, она послала ее за Мэлом в легкий галоп. Никто из воинов не сделал движения, чтобы остановить ее. Лишь Мэл проворчал что-то с неудовольствием, но и он знал, что пытаться повлиять на нее, раз уже она решилась на что-то, было бессмысленно. Он, стараясь защитить ее, поскакал рядом, зорко наблюдая при этом за приближением врага.

Темная толпа людей и незнакомая военная машина двигались по направлению к главным воротам Бретфорда. Впереди скакали десять ализонских воинов. Щиты и гербы их были украшены символом – ящероподобным существом. За ними шли десять пехотинцев, а замыкала шествие странная машина. Устройство ее было непонятно, но понятно назначение – сеять смерть. Она двигалась, как маленький беспарусный корабль, со зловещим скрежетом и грохотом.

Малмгарт и его союзники выехали из ворот и остановились, наблюдая за продвижением врага к первому земляному укреплению. При наличии в крепости достаточно воинов отряд стрелков устроил бы им засаду и быстро одолел бы столь незначительные силы противника.

Эйслин наблюдала за приближавшимся врагом. Ветер без устали трепал ее волосы. В уши ее постоянно поступали донесения.

– Враг высадился в Арнвольде, – сказала она, движением головы показывая на юг, – и банда из двадцати человек движется в глубь страны. На востоке нападающих еще больше, они дошли до Уэйлеса.

– А что можно сказать о нападающих? – осведомился Мэл.

– Вполне обычные люди, лошади тоже обыкновенные. Но их военная машина, что катится на колесах сама по себе, необычна. Мне неизвестно название металла, из которого она сделана. Он для меня безымянный. Внутри машины два человека, – мысленно она обратилась с вопросом к двум умам. Они среагировали сначала с любопытством, потом внезапно разозлились и перестали отвечать. Эйслин охватило холодом. Холод этот был не от окружавшего ее реального мира. В этом холоде таилась такая же угроза, как в темноте, исходившей от волшебников Беорга.

Военная машина остановилась, от нее отходил хобот, конец которого был направлен в сторону всадников. Ализонские воины расступились, и вперед выехал Беорг. Он с самоуверенным видом подъехал к Руфусу и Мэлу.

– Эта крепость будет нашей до наступления темноты, – усмехнулся Беорг. – Лучше убирайтесь с вашей ведьмой в горы, а не то сегодня же готовьтесь к смерти. Куда бы вы ни направились, мы выследим вас, как крыс на току.

– Думаю, это вас отсеют сегодня, и высевки Ализона развеет ветром! – возразил Руфус.

– Ты пожалеешь о своем решении, – сказал Беорг, натянул поводья и отъехал в сторону, уступая дорогу военной машине.

Настала долгая пауза. Ничто не двигалось. Внутри машины люди тихонько чем-то щелкали.

Вдруг Эйслин произнесла одно слово, и боевые лошади, как одна – позади и рядом с ней – соскочили с дороги, по которой двигалась военная машина. Машина выпустила дымное облако, и раздался оглушительный взрыв. Каменный воротный столб позади них разлетелся на куски. Лошади более не нуждались в предупреждении Эйслин. Всхрапывая, выкатив от ужаса глаза, они неслись, куда глаза глядят, а всадники старались их усмирить.

Лошадь Эйслин рванула в сторону, сокрушила земляное укрепление и упала на колени. В результате сильного удара Эйслин вылетела из седла, перелетела через голову лошади и жестко приземлилась в груду каменных обломков. Оглушенная, она лежала, задыхаясь от боли, и слышала лишь бессмысленный рев в ушах. Она старалась встать на четвереньки, но земля плыла перед ее глазами.

– Мэл! – в отчаянии позвала она, пытаясь узнать его среди смутных фигур, крутящихся вокруг нее.

Мэл и другие всадники постепенно перегруппировали своих испуганных лошадей и направили их под укрытие, когда Мэл услышал ее зов. Услышав ее, он направил к ней лошадь. В это время военная машина опять устремилась вперед. Затем остановилась, направив дуло на ворота, на этот раз надежно запертые. Раздался еще один страшный взрыв, и ворота разлетелись на мелкие кусочки, еще раз напугав лошадей. Мэл спрыгнул с вставшей на дыбы лошади и побежал к Эйслин. Ализонские воины угадали его намерение и встретили его с обнаженными мечами и топорами. Соратники Мэла понудили своих сопротивляющихся лошадей идти вперед, но не успели изменить конец короткой яростной битвы. Меч, ударивший Мэла по шлему, свалил его на землю. Ализонские воины двинулись на людей Долин, оттеснили их назад и погнали бы их еще дальше, если бы не команда одного из троих одетых в серое волшебников, находившихся за военной машиной.

– Беорг! Отпусти их, – скомандовал Дуру. – Лучше посмотрим здесь нашу добычу, – позвякивая целой коллекцией символов и кошельков, прикрепленных на поясе, волшебник остановился возле Эйслин. Та сидела уже вполне уверенно и с вызовом смотрела на него. Шишка на ее лбу росла с каждым мгновением.

Волшебник сделал пасы руками, отчего на его красное лицо упал свет, делавший его еще более непривлекательным. Эйслин видела, что он неразумно использовал запрещенные тайны земли.

– Меня зовут Дуру. Что ты здесь делаешь, женщина Древней Расы? – притворно улыбаясь, спросил волшебник. – Да еще и будучи такой слабой? Разве ты не знаешь, как страдают смертные, а потом и умирают? Или тебе было любопытно испытать боль?

Эйслин, сделав невероятное волевое усилие, поднялась на ноги, подавляя страшную боль во всем теле, и посмотрела прямо на врага. Он был врагом Малмгарту и всему тому, что было ей так дорого, он был врагом людям Древней Расы, дух которых жил в ее хрупкой бренной оболочке. Она наконец распознала суть Дуру и узнала те силы, которые им руководили. Он обслуживал темные силы, так же, как Мердис обслуживала Старую Расу, но чистой Силой, той, что была у Эйслин, он не обладал.

– Ты нечист, Дуру, – сказала она с презрением. – У тебя нет власти надо мной.

– Разве? Разве ты не смертна? – Дуру сделал знак воинам. – Возьмите ее, да не дайте ей обмануть вас своими трюками, не то она убежит.

Двое мужчин схватили Эйслин за руки и поволокли, не понимая, что ее сопротивление объяснялось царапинами и шишками, вызванными падением с лошади. Закусив губы, она ни разу не вскрикнула, чтобы не проявить перед ними свою слабость.

– А что делать с тем? – спросил один из воинов, толкая инертное тело Мэла ногой.

– Несите его, – ответил волшебник, оторвав взгляд от бледного лица Эйслин. – Он явился на помощь леди. Похоже, он ей очень дорог. Слабые смертные часто по глупости придают слишком большое значение другим смертным.

Эйслин ни жестом, ни взглядом не подтвердила его подозрений. Бесчувственное тело Мэла погрузили на лошадь, а Эйслин посадили на другую. Дуру ехал рядом с ней и держал поводья, чтобы не дать ей сбежать, преодолев небольшое расстояние до крепости.

Военная машина грохотала впереди. Ализонские воины следовали за ней, сотрясая воздух дикими криками триумфа. Машина вломилась в остатки дверей. Створки окончательно слетели с петель. Несколько защитников крепости выпустили в нее град стрел, но они отскакивали от нее, не причинив ни малейшего вреда. Как только военная машина заехала во двор, послышались новые взрывы, с коротким перерывом следующие друг за другом, и снова крики.

Руфус с оставшимися воинами кружил вокруг крепости. Его раздирало желание спасти своих товарищей, и в то же время он знал, что нужно все-таки ждать подкрепления.

– Некоторым из вас придется биться с врагом на мечах, – Руфус поднял вверх меч, украшенный разноцветными лентами. – Скажите им: пришло время осады и боя. Беорг и его воины могут удерживать крепость, но им это ничего не даст. Никто теперь из нее не выйдет, и туда никто не войдет. Фактически мы будем держать Беорга и его волшебников в плену. Пробраться в глубь страны им не удастся, если мы их не выпустим отсюда.

Через три дня Вилдмар, Трэдвис, Улфмайер, Фэерволд и Малмгарт, объединившись, держали крепость Бретфорда в осаде. Спустились они с горных вершин с предосторожностями, напуганные рассказами о землетрясениях, наводнениях, снежных лавинах и пожарах, о которых доложили им их разведчики. На вершинах горных хребтов горели по ночам огненные преграды, днем сверкали молнии. Казалось, восстала вся природа, преграждая путь захватчикам, куда бы они ни поворачивали, за исключением моря, откуда они и пришли на эту землю.

Глава 5

Эйслин мерила шагами узкое пространство своей тюрьмы в замке Бретфорда. На полу комнаты была выложена пятиконечная звезда. На каждой ее вершине стояла свеча, распространявшая отвратительный запах. Когда Эйслин пыталась пересечь невидимую линию, неведомая сила останавливала ее, словно она упиралась в стену. Дуру со злорадством смотрел на узницу. Радость омрачали лишь неблагоприятные сводки с поля сражения.

– Ваши люди окружили нас, – сказал он с иронией. – Ну да это пустяки, все их потуги бесполезны. Никакого сравнения с нашими превосходящими силами они не выдержат. У нас имеется двести обученных воинов и четыре военные машины. Одну из них ты уже видела в работе. Каждая машина может заменить сотню воинов с луками и мечами.

– Их сила ничего не значит. Против них восстала вся природа, – ответила Эйслин. – Скалы, деревья, вода, воздух и сама земля – она раскрылась, чтобы поглотить их. Землетрясение – это предупреждение захватчикам. Море и гиганты, что живут в нем, ждут нашей команды. Мы, мертворожденные, явились защитить то, что спрятано в Пустыне. Теперь мы защищаем то, что любим. Захватчики на этот раз не пройдут.

Дуру сердито фыркнул, уязвленный правдой ее слов. Он слышал, как грохотала земля, и собственными глазами видел пожары и молнии в горах. Гавань, обычно спокойная, вздыбилась и закрутила вихри. Люди не могли сойти с кораблей, чтобы добраться до берега. Гигантские спины с острыми плавниками вспарывали поверхность воды. Что-то огромное и незнакомое кружило возле кораблей.

Дуру запальчиво сказал:

– Немедленно пошли к другим мертворожденным и прикажи пропустить нас, иначе вы оба умрете. И очень много жителей Долин умрет при освобождении Бретфорда нашими войсками. Так вот: кровь их будет на тебе, если не скомандуешь им сдаться.

– Да лучше я умру, чем отдам такую команду, – ответила Эйслин.

– Посмотрю, как ты запоешь, когда прикажу замучить до смерти того, которого захватили вместе с тобой.

– Делай, что хочешь, своего ты не добьешься, – в глазах ее вспыхнул опасный огонек, и Дуру дернулся, словно невидимая сила ударила его. Эйслин не выказала удивления, а он поспешил скрыть свою реакцию, отвернувшись, словно в нетерпении.

– Нам нужно всего лишь пройти через ваши земли по пути на север, – продолжил Дуру, овладев собой. – Быть может, нам удастся прийти к соглашению. Обеспечьте нам безопасный проход в Пустыню, а мы обещаем не проливать больше крови. Я думаю, мы это можем гарантировать даже без твоего содействия. А тебе не мешает проявить благоразумие и согласиться провести нас туда. В этом случае мы не причиним вреда тем, кого ты любишь.

– А после того, как вы найдете то, что спрятано? – спросила Эйслин.

– Вы, разумеется, будете освобождены. Ты и твой приятель. И все те, кого захватили в Бретфорде, тоже будут освобождены, – добавил он великодушно. – В темнице они сидят из-за твоей глупой нерешительности.

Эйслин медленно заговорила, внимательно прислушиваясь к предупреждающему ее голосу.

– Эти люди, что сидят в военных машинах, и люди с кораблей, не такие, как мы. Они пришли из далекой страны, через незнакомые врата. Они ищут еще одни врата для того, чтобы привести с собой сюда таких же, как они, людей. Разве ты не знаешь, что вас всех уничтожат, когда матросы сойдут на берег? Они другие, они сильные, потому что у них есть незнакомое оружие. Они не дадут нам жить рядом с ними в мире, даже если мы и захотим этого.

Дуру коротко засмеялся.

– Такими разговорами ты никого из нас не испугаешь.

– Разумнее было бы, – сказал другой волшебник, пощипывая седую бородку, – продемонстрировать людям с кораблей вашу добрую волю и гостеприимно провести их к Вратам в Пустыне. И если уж вам не слишком захочется это сделать, то, по крайней мере, надо сделать вид, что вы делаете это охотно.

– Это место я вам не покажу, – отрезала Эйслин. – Запрещено показывать его нечистым.

– Если у тебя достаточно Силы, ничего не запрещено, – ответил Дуру и дал знак другим волшебникам. – Мы пойдем в большой зал. Приведите леди Эйслин, пусть убедится, что все ее протесты напрасны.

Стена, воздвигнутая вокруг нее неизвестной силой, рухнула от произнесенного слова. Слова этого Эйслин не знала. Волшебники помахали палками из неизвестного Эйслин дерева, и она почувствовала, что ее подталкивают вперед. Ощущение собственной беспомощности ей не понравилось, однако ей не удалось проникнуть в природу той Силы, что ее связала.

Дуру отворил двери зала и вошел, жестом пригласив других следовать за ним. Эйслин сразу же почувствовала, что она вошла в царство Силы, не уступающей по величине ее собственной. В зале было почти темно, лишь из окон под потолком пробивались узкие полосы света. На полу, на пяти вершинах звезды, горели коптящие свечи, распространявшие отвратительный запах. Она обвела взглядом собравшихся в зале, отыскивая источник злой Силы, бьющей по ней, изучающей се, ищущей слабое место в ее обороне. Право ее в силу рождения инстинктивно ее защищало. Чужие голоса, пришедшие из темноты, из бесформенного центра звезды, жужжали вокруг, но не могли уязвить ее.

Трое волшебников объединили свои усилия. Седобородые, с красными лицами, они сгорали от желания найти Величайшую из Сил. Эйслин чувствовала, как они стараются проникнуть в ее мысли, прочитать секрет, которым, как они чувствовали, она обладает – секрет того, что спрятано в Пустыне.

Один из них отошел и вернулся с Мердис, грубо подталкивая ее сзади.

– Это жалкое подношение, – заметил другой. – На ее костях так мало мяса, что не о чем и говорить.

– Голос не интересуется мясом, – ответил Дуру. Глаза его горели лихорадочным огнем. – Ему нужна суть жизни, которой обладают все живые создания. Ему нужна сила, высвобождающаяся с приходом смерти.

Он вытащил длинный острый нож и стоял, глядя на центр звезды, повторяя слова заклинания. Эйслин пыталась войти в сознание Мердис, но была резко одернута: «Не надо подпитывать собственный страх!»

Темнота сконцентрировалась и приняла почти узнаваемую форму. Дуру сделал знак, и Мердис вытолкнули вперед.

Эйслин откинула голову и скомандовала так громко, как могла:

– Стойте! Освободите эту женщину! Этим бессмысленным убийством вы преступаете все законы, и сейчас все силы восстанут против вас.

Под воздействием ее голоса пламя всех свечей одновременно отшатнулось, однако не погасло.

Волшебник, тот, что стоял в центре, сделал шаг вперед. Разлепив увядшие губы, он заговорил голосом, который ему не принадлежал. Заметно было, что горло его сдавило, и он прохрипел:

– Кто ты такая, что осмеливаешься бросать вызов моим слугам?

– Имя свое я сохраню в тайне. Вы здесь чужие. Я приказываю вам покинуть нашу землю силою Девяти Великих Имен!

– Меня призвали, – из темноты, из самого центра, прозвучал голос через посредство медиума.

Эйслин бросила взгляд на Мердис. Отыскивая запрещенное знание, Дуру сумел открыть имя древнего зла, поэтому приобрел над ним власть, хотя и небольшую.

– Что за глупость, – вырвалось у Мердис. – Дуру, да ты просто глуп, раз надумал вывести его из спячки!

Дуру холодно улыбнулся.

– Подчинись мне и живи. Будешь сопротивляться – погибнешь: тебя поглотит Голос.

Эйслин подтолкнули вперед на два шага, но ей удалось остановить Силу, что ее толкала.

– Я не твоя, чтобы ты мной командовал, – с презрением сказала она. – Этот сброд, что тебя пригласил, – твои слуги. Командуй ими, если хочешь. Я же тебе не подчиняюсь.

Она обвела взглядом волшебников в серых одеяниях, чувствуя, как из глаз их, лишенных души, изливается зло. Они были в полном подчинении у Голоса, который они призвали.

Голос сказал:

– Схватите ее и подведите ко мне.

Они протянули к ней клешнеобразные руки. Волны чудовищной Силы били по ней. Какое-то мгновение Эйслин пыталась пробиться в их сознание, отыскать то, чему могла дать имя. Они отчаянно сопротивлялись, но Эйслин удалось отыскать в мозгу слабейшего из них единственную испуганную мысль: «Сила и чувство! Она знает?».

– Я не боюсь подойти к этому существу по собственной воле, – сказала Эйслин, отстраняясь от прикосновения желтых рук.

Повернувшись спиной к волшебникам, она двинулась в черную пустоту, сгустившуюся в центре звезды. Сделав жест рукой, она создала светящийся голубой знак, повисший перед ней в воздухе.

– Здесь это тебе не поможет, – злобно бросил медиум, сотрясаясь от силы, говорившей с его помощью. – Либо ты откроешь Врата, спрятанные в Пустыне, либо тебя постигнет та же участь, что и тех, кто пытался мне противостоять.

Темная сила дала ей на миг увидеть других пленников, собранных в темноте. Среди них она увидела Мэла, и мысль ее, словно искра от отскочившей в сторону горящей головни, влетела в его мозг, с просьбой о помощи. Ей удалось на долю секунды заметить его изумленное лицо и прошептать его тайное имя: «Асмериллион!».

И Голос вдруг загремел подобно грому. В нем слышались боль и ярость. Волшебники затряслись, схватились за головы, скорчились от боли, Голос хлестал Эйслин, стараясь уничтожить. Мердис схватила ее за руку и прошептала:

– Используй свой гнев как оружие! Чувства этому существу незнакомы! В нем никогда не было ничего человеческого!

Эйслин собрала всю свою ярость и желание жить, и темнота отступила. Она опять мысленно обратилась к Мэлу, отыскала его в темном углу крепости. Он уже поднялся на ноги и ломился в дверь, отделявшую его и других от свободы.

– Асмериллион, вперед! – призвала в гневе Эйслин. Медиумы дернулись, как марионетки, споткнулись и упали навзничь под натиском ярости Эйслин.

– Освободи своих узников и убирайся! – прошипела она, гнев ее стал острым, как бритва. – Я мертворожденная, Древняя, дважды защищенная от всех Безымянных!

Голос зарычал, отыскал Дуру и затряс его так, как собака треплет крысу. Эйслин почувствовала физически, как страх изливается из него сильной струей, и Голос с жадностью набросился на эту струю. Таинственное существо расширилось. Теперь оно приобрело форму, много форм, по большей части звериных и искаженных.

– Асмериллион! Иди же! Говори! – приказала опять Эйслин, молча сообщая Мэлу настоящее имя дерева.

Внизу, в подземелье, в самой старой части замка, стоял потрясенный Мэл. Он обратился к двери, и деревянные створки соскочили с металлических петель. Бретфорд, Хрок и остальные узники стояли, прижавшись к стене, не шевелясь. Они оторопело смотрели то на него, то на дверь.

– Асмериллион! – снова прозвучал дрожащий призыв, и душа Мэла встрепенулась, откликаясь. Он рванулся в разрушенную дверь и встретил ализонского воина, стоявшего на страже. Охранник был оглушен взрывом и замешкался с оружием. Мэл бросился на него, как кошка. Ему показалось, что исполнились мечты его детства, Сила его была безгранична, ни один враг не мог даже прикоснуться к нему: так велика была его мощь и молниеносна реакция. Вырвав оружие из рук стражника, он скомандовал лорду Бретфорду и остальным:

– Следуйте за мной, если вам дорога жизнь.

В голосе его была такая сила, что все они разом вышли из оцепенения и поторопились за ним, вдохновленные на подвиги, которых ранее от самих себя не ожидали. Они одолели Гончих Ализона в коридорах замка, захватили их оружие. Поднявшись из темницы, они встретили и разбили вдвое большее количество Гончих. Мэл шел впереди, яростно и без устали размахивая мечом.

В ушах его все время звучал голос Эйслин: «Асмериллион! Призываю тебя!»

Когда короткая ожесточенная схватка не лестнице была закончена, восемь Гончих лежали мертвыми, а трое бежали, предупреждая об опасности.

– За ними! – тяжело дыша крикнул Хрок, опьяненный кровью, и посмотрел на Мэла, ожидая его команды.

– Пусть идут, – сказал Мэл. – Нам теперь нужно взять зал. Ведь там Эйслин!

Им нужно было сначала пройти через двор. Во дворе было полно Гончих, занимавших оборонительные позиции. Мэл сосчитал. Их было пятнадцать, не считая двоих в военной машине. Машина неожиданно пришла в движение, башня на ней закрутилась. Внизу у башни имелась щель, из которой торчало гладкое черное оружие, выпускавшее залп огня. За каждым залпом следовал взрыв и смерть одного из людей Бретфорда. Люди запрокидывались назад, хватаясь за грудь, и кровь хлестала из-под их пальцев. А машина все издавала резкие щелчки, и там, куда наносились невидимые удары, разлетались по сторонам камни и образовывались дыры в дверях и колоннах. Мэл со своим отрядом прятался за стенами и контрфорсами, отчаянно стараясь не попасть под выстрелы машины, башня которой с каждым поворотом сеяла смерть во дворе крепости. Гончие Ализона радостно приветствовали каждый выстрел, но тем не менее прятались тоже, так как опасность угрожала им в равной степени.

Маленький отряд Мэла отступил. Гнев их быстро улетучился, уступив место растерянности и страху.

Собравшиеся в зале, Эйслин в том числе, слышали шум сражения.

– Твои варвары отступили, – доложил Дуру. – Прикажи им немедленно сдаться, иначе все они будут уничтожены!

– Я пришла сюда, чтобы освободить своих людей!

– Твои люди! – повторил Голос через одного из медиумов. – Если они тебе не слуги, то, значит, они и не твои люди. Ведь ты из древнего рода, как и я, пусть даже ты и в человеческом теле.

– Я тоже человек, – с гордостью заявила Эйслин.

– Твои люди – ничто, – настаивал Голос.

– Я уничтожу тебя, чтобы спасти их, – ответила Эйслин, еще раз направляя свою мысль в темноту в центре звезды. В гневе она призвала Имена разных предметов, находившихся в зале, и создала целую бурю из летающих кубков, стульев, скамеек, дров и мелкого оружия. Даже обивочная ткань на стенах неистово захлопала. Зазвучала дикая музыка. Это взвыли нестройным хором арфы, лютни и флейты, выражая тем свой протест. Сама Эйслин замерцала, у нее появилась сотня лиц и форм, менявшихся ежеминутно.

Голос загрохотал:

– Мы старые враги, ты и я! Не пытайся обмануть меня расхожими трюками! Человеческая натура ослабляет твою Силу! Это отвратительно!

– Убирайся в свой темный колодец, – скомандовала Эйслин. – Только самые мудрые знают, где находятся Врата, а самые мудрые – вовсе не самые злые.

Темнота всколыхнулась, как черный дым, наливаясь злобой.

– Ты умрешь, и твои люди из Долин, и твои братья и сестры в бренной оболочке, – прошипел Голос. – Все, чем ты обладаешь, будет мое, а ты больше не будешь чувствовать боли.

Как от удара кнута, все синяки и болячки Эйслин слились в одну агонизирующую боль. Она лишь закусила губу и с нечеловеческим усилием воли приказала себе и виду не показывать, будто ей больно. Нимб вокруг нее сделался красным с прожилками извивающегося черного цвета.

Потом Голос показал ей на миг двор, где Мэл с жителями Долины были в буквальном смысле загнаны в угол торжествующими Гончими, а машина рычала, как взбесившийся зверь над своею добычей.

– Если ты не спасешь их, они умрут, – прошептал Голос – Скажи только слово, и они будут освобождены. Если промедлишь, все будет кончено.

На глазах Эйслин еще одного жителя Долин взяла на мушку военная машина, и он испустил дух, после чего Голос убрал картину.

– Не падай духом! – воскликнула Мердис. – Дай волю гневу! Плачь по погибшим! Они – твое оружие. Используй их!

– Асмериллион! – мысли Эйслин с осторожностью обратились к этому Имени, и она тотчас была вознаграждена неожиданной вспышкой в мозгу, когда сознание ее соприкоснулось с сознанием Мэла. Она ощутила его гнев, направленный против Гончих и их машины, ярость, вызванную гибелью товарищей, и страстное желание подавить страх и сомнения. Услышав свое настоящее имя, он опять вскочил на ноги, излучая непобедимую силу и уверенность, которые тут же передались его соратникам.

Голос ее словно прошептал ему на ухо:

– Возьми стрелу и беги к военной машине. Скажи имя Джуртспренгер!

Мэл схватил стрелу и, назвав ее по имени, ощутил, как она откликнулась, испустив огромный энергетический заряд. В его руке она двигалась, как живая. Пока он бежал по двору, стрела дважды прицельно поразила Гончих. Ни одна рука, ни одно оружие не смогли достать его. Он прицелился и запустил стрелу с острым металлическим наконечником в щель машины, прокричав название дерева, из которого она была изготовлена: «Джуртспренгер!»

Раздался взрыв, полетели осколки, все заволокло зеленоватой дымкой. Мэл отпрыгнул в сторону, глаза заслезились, дыхание перехватило. Воздух наполнился ядовитыми испарениями. Военная машина продолжала движение вперед, давя Гончих и слепо натыкаясь на препятствия. Казалось, она сошла с ума. Затем ткнулась в стену, частично обрушив ее, вскарабкалась, как пьяная, на булыжник и тяжело опрокинулась вверх колесами. Колеса эти продолжали крутиться, издавая скрежещущий звук, но выстрелов больше не последовало.

Оставшиеся в живых Гончие, увидев, что защитник их повержен, заняли оборонительную позицию в главном зале. Мэл едва видел своих противников, они лишь на несколько мгновений представали перед ним и тут же, смертельно раненые, падали под его мечом. Приблизившись к дверям, он вспомнил слово, открывшее дверь их темницы. Он опять произнес его. Тут же раздался оглушительный взрыв, и щепки полетели в разные стороны. Он ворвался в темный зал, в котором, правда, стало светлее, оттого что двух тяжелых дверей больше не было.

– Эйслин! – заорал он.

– Асмериллион! Мэл!

– Хорошо! – шепнула Мердис – Думай о Мэле, девочка! Ведь ты его любишь, да?

Сила Эйслин победно излилась. В ней смешались и гнев на врагов, и любовь, и страсть, и воля. Чувства захлестнули ее. Вокруг нее собрались бесформенные существа. Все они, дрожа, окрашивались в свой цвет: злобный черный, мужественный красный, яркий желтый, голубой, чистый мерцающий, и зловредный зеленый. Эйслин призвала их, собрала, обточила и сделав из них дротики, выстрелила ими в черноту, собравшуюся в самом центре звезды.

Голос увернулся от бомбардировки безымянными силами. Когда стрелы стали попадать в центр звезды, медиумы, в унисон, завизжали от ужаса. Они падали, как пустые мешки, и дергались в конвульсиях.

– Это анафема! – выл Голос, уже издалека. – Это силы безымянные!

Дуру задохнулся:

– Голос уходит!

Идя по следу разноцветных аур, Эйслин, не глядя, проходила мимо них и разбивала пламя ближайшей свечи. Свеча с шипением гасла. Взвыв, Голос бежал в свое укрытие в отдаленном темном месте.

Воины, собравшиеся в крепости, ожидали новой атаки. Один из кораблей в гавани выгрузил еще одну военную машину, но она упала во вспенившиеся волны, и моряки лишь увидели, как огромная зеленая волна перевернула ее и уволокла на дно. Некоторые свидетели утверждали, что ее утащило огромное морское чудовище с острыми блестящими плавниками.

– Хвитан свое дело делает хорошо, – вот и все, что сказала Эйслин.

Кажется, все силы природы объединились в сражении при Бретфорде. Крепость была окружена осаждавшей ее стороной. На третий день, к ночи, когда темнота должна была способствовать взятию крепости, небо не стало темнеть. Всю ночь на небе крепость омывал мертвенно-бледный свет. Осаждавшие пришли в сильное недоумение и предприняли серию неэффективных атак на защитников крепости. Каждый раз по неизвестной причине вспыхивал пожар, либо наплывал туман, и дробил вражеские войска на небольшие группы. Молнии внезапно освещали врага, пытавшегося застать людей из крепости врасплох, а море в гавани грозило утопить пришвартованные здесь корабли.