Текст книги "Тигр, светло горящий"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Мэрион Зиммер Брэдли,Мерседес Лэки
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

Глава 34
ЛИДАНА

Преподобная Зения стояла на коленях, перебирая четки, и читала отходную, когда вошла Лидана. Увидев ее, Зения поманила ее рукой, словно желая утешить.

– Госпожа моя, – начала было она, но королева перебила ее.

– Преподобная, не дадите ли вы мне одну из ряс вашего монастыря? Я иду в Храм.

Зения внимательно посмотрела на нее, затем быстро встала.

– Да, это нужно сделать. Все, что у меня есть – к вашим услугам.

У стены стоял маленький шкафчик. Она открыла его. Там висели рясы ржаво-коричневого цвета их Ордена. Они были поношенными, с опрятными заплаточками слегка другого оттенка по подолу. На другой полке лежали снежно-белые, тщательно сложенные головные покровы.

Колокол замолк. Лидана уже сбросила свое платье и шаль. Облегающий костюм для ночных похождений не будет заметен под свободной рясой, которую протягивала ей Зения. Однако, чтобы головное покрывало легло двумя крыльями, пришлось прибегнуть к помощи преподобной. Такой головной убор поможет лучше скрыть лицо.

Зения осенила ее знаком Сердца.

– Да охранит тебя Ее длань, дочь моя, – тепло сказала она. – В этот час воистину тебе нужен покров Ее безграничной милости.

Лидана склонила голову.

– Молись за меня, преподобная. Я иду непрямыми путями, которые могут привести меня к гибели. И все же, клянусь Сердцем, я верю, что дело мое правое!

– Это так, – спокойно ответила Зения. – Мы идем Ее тропами, которые Она прокладывает так, как Ей нужно. – Она снова взяла колотушку, и тут же словно из воздуха появилась сестра Папания.

– Госпожа идет молиться перед Высоким Алтарем. Проводи.

На улицах было неспокойно Черный, стоявший у монастыря, сделал было шаг в сторону Лиданы, затем в сердцах плюнул и отвернулся. Когда она по мосту перешла в другую часть города, ее охватило странное чувство. Казалось, что Мерина вдруг приняла обличье огромного зверя, который был знаком ее Дома, и замерла на ходу, подняв голову и принюхиваясь в предвкушении схватки.

Она влилась во все увеличивавшийся поток людей, стремившихся к Храму. Они шли к площади. Женщины плакали, дети шли тихие и испуганные, а лица мужчин были мрачны Впервые она увидела на площади войска. Это были не черные, а наемники, они стояли на ступенях, и всем приходилось проходить в Храм между двумя их рядами. Лидана шла, стараясь не поднимать головы, пряча лицо под крыльями плата. Толпа была невероятно пестрой. Монахи различных Орденов – в серых рясах ученые, наверняка сорвавшиеся со своих мест за столами в скрипториях, пришли отдать последний долг; в красных, желтых, коричневых, которые, кроме помощи беднякам, еще были хранителями Ее прославленного сада и приюта для раненых и больных животных.

Вынесли погребальную ширму. Сквозь ее редкое переплетение Лидана видела гроб, стоявший на возвышении у подножия алтаря, свечи в ногах и в головах и надо всем – алое Сердце, которое сейчас казалось живым. С одной стороны, в ногах стояла первосвященница Верит, словно часовой на посту. Ее лицо было как обычно бесстрастным, но глаза опухли, как будто она только что плакала.

Сестры и братья стояли за их ширмами, оттуда доносилось мелодичное пение. Это была не песнь печали, а песнь восторга, поскольку одна из них предавала себя в руки Великой Матери, дабы познать несказанный мир и покой. Песнь захватила Лидану... Нет. Она не верит в то, что Адель на самом деле умерла, хотя и слышит слова этого восторженного священного гимна.

Она прошла мимо ширмы. Гроб стоял открытым, и в нем лежало тело. Она должна знать!

Одна из монахинь преградила ей путь, посчитав ее действия нечестивым вторжением, но Верит подняла голову, и их глаза встретились.

– Преподобная мать любила эту сестру, – сказала она, – пусть подойдет и простится.

Монахиня отошла в сторону, а остальные чуть подались назад, чтобы пропустить ее, раз так велела Верит. Лидана встала перед гробом, чтобы взглянуть на Адель. Адель? Ее лицо, спокойное и мирное, как у тех, кто отошел во благости Сердца. Но это... У Лиданы запрыгало сердце.

Она поняла. Кукла! Адель решила окончательно скрыться. Но это значит, что ей что-то угрожало, и потому ей пришлось совершить это почти святотатство. Наверное, опасность была очень большой.

Знает ли Верит, что Тьма быстро поглощает Мерину? Матильда пала на колени близ гроба, склонила голову, стиснув в руках четки, привязанные к веревке, которой была подпоясана ее ряса.

– Дщерь моя...

Нет, это сказало не то, что лежало в гробу. Но теперь ее переполняли те любовь и вера, что всегда исходили от ее матери. Она не знала, насколько велик Дар Адели, как и всех тех, кто жил в монастыре. Возможно, мысленная речь была среди тех способностей, что открывались в зрелые годы.

– Гляди! – это прозвучало как приказ. Лидана испуганно подняла голову, посмотрела на стоявшего рядом на коленях монаха в сером, на пожилого в коричневом балахоне справа. Они по-прежнему горячо молились, закрыв глаза.

– Гляди же! – снова прозвучал приказ. Лидане пришлось держать голову очень прямо, чтобы крылья плата не закрывали обзора.

Сердце горело все ярче, словно внутри его сейчас билась не только жизнь, но само пламя. Алое сияние заструилось от Сердца, охватывая все вокруг себя. Когда прозвучала последняя нота отходной молитвы, Лидане показалось, что Сердце трепещет.

Затем с него закапало нечто – красное, как кровь. Рубины, столько лет державшиеся в его оправе, выпадали наземь. Они падали на алтарь, а один, отскочив, упал прямо в ладонь королевы. Она тихо вскрикнула, поскольку он был горячим, словно уголь из жаровни.

– Сердце кровоточит.., великое горе... – крикнул кто-то, и вопль подхватили в толпе. – Чудо! Благословенны глаза, что узрели чудо!

Лидана прижала к груди сжатый кулак. Камень все еще был горячим – и вдруг рубин из ее королевского кольца ответил. В них обоих горела живая искра огня!

Стоявшие вокруг бросились подбирать рубины и складывать их на алтарь. Дождь драгоценных камней прекратился. Но Лидана не отдала того, что упал ей в руку. Она не знала, что именно держит, понимала только то, что это – средоточие силы и что он может послужить оружием в том деле, которое она собиралась совершить.

Теперь с другой стороны ширмы слышались возгласы, но что там кричали, здесь за ширмой было непонятно. Ширма дрожала, будто на нее давили. По знаку Верит все, кто стоял перед ней, встали и вышли к взволнованной пастве. То тут, то там слышалось – «чудо».

Лидана оставалась на месте. Затем к ней подошла Верит и быстро прошептала:

– Ваше величество, времени мало. То, что здесь произошло – не наших рук дело, это знак Богини. Преподобная жива, как вы сами знаете. – «Наверняка и она умеет читать мысли», – подумала Лидана. – Однако было необходимо, чтобы тот, кто угрожает нам даже сильнее, чем император, думал, что она мертва.

Он? Она имеет в виду Аполона?

– Он вдруг начал интересоваться людьми крови Тигра, словно бы кто-то подсказал ему, что среди обладающих силой ему надлежит сильнее всего опасаться вас. Известно, что он усердно разыскивает принцессу. И вас. Будьте осторожны.

Она уже знала, что Аполон разыскивает ее и Шелиру. Но она думала, что они нужны ему как заложники, чтобы город вел себя смирно!

– Но ведь еще не настало время для пробуждения нашего Дара, – начала было Лидана. Верит слегка кивнула.

– Кто знает, зачем искусному магу тот, кого он рассматривает лишь как средство? Мы должны действовать быстро, – ее слова прервал крик из-за ширмы. Кричала женщина, затем завопила другая. Верит шагнула к ширме и посмотрела, что там.

– Солдаты! – Ее голос звенел от ледяной ярости. – Солдаты, они нападают с оружием на людей в Храме, в священной обители!

Она бросилась в зал, Лидана последовала за ней, столь же возбужденная, как и первосвященница. Это было нарушение всех законов, не только людских, но и законов Той, Что Правит За Пределами Небес.

Это были солдаты – не черные, чего поначалу ожидала Лидана. Мечей они еще не обнажали, но били людей древками коротких копий, били всех – мужчин и женщин, и на плитах уже лежали окровавленные тела.

Первосвященница поспешила навстречу нарушителям порядка. Та, Что За Пределами Небес, была в гневе, и гнев этот ныне пылал в ее земной служительнице. Лидана, не раздумывая, пошла за первосвященницей, отставая лишь на шаг. Копье со свистом прошло прямо над ее плечом.

– Назад! – прогремел голос первосвященницы, дважды отдавшись эхом от свода и стен. И те, кого только что гнали, как стадо, повернулись к солдатам лицом. Лидана увидела ненависть на лицах людей. У них не было оружия, но они готовы были броситься на солдат.

– Стоять! – скомандовал кто-то голосом громким, как голос Верит. Сквозь толпу пробился какой-то офицер во главе группы солдат и встал перед ворвавшимися в храм наемниками. Он был молод и, судя по значкам, высокого ранга. Голос его был полон гнева.

– Вон отсюда! – Он перехватил копье у главаря наемников и направил его на одного из солдат, затем на другого. – Здесь священное место. Кто вас сюда послал? Вон отсюда, возвращайтесь в казармы. Вам всыплют так, что до конца дней не забудете! Пошли! – Он с яростью размахнулся копьем, сшибив с ног одного из солдат.

Другой, с тяжелым грубым лицом, со значком командира полуроты, встал перед молодым офицером.

– У нас свой приказ, сир.

– Чей? – вспылил офицер. – В Мерине по приказу самого императора командую я! Я таких приказов не давал, и благодарите своих богов, что мой оруженосец известил меня о вашем нападении прежде, чем вы успели кого-нибудь убить, иначе я точно уж издал бы приказ – вас вздернуть!

– Нам приказал генерал Катхал, – тупо сказал другой.

– Мне плевать! Пусть даже сам Враг дал вам приказ – здесь командую я. И вы будете меня слушать. Или я прикажу моей гвардии взять вас на месте, и тогда пеняйте на себя!

Командир полуроты упрямо выпятил челюсть, но было ясно видно, что он не готов противостоять молодому человеку. Он мерзко осклабился и поднял копье в насмешливом приветствии.

– Ладно, ваше высочество. Сами разбирайтесь с генералом, а я не стану спорить со старшим по званию. Форма обязывает.

Он бросил через плечо приказ, и разбойная ватага стала строиться.

– Шагом марш!

Они ушли, оставив за собой беспорядок. Монахи из Ордена целителей уже хлопотали вокруг избитых.

Принц повернулся к первосвященнице и вежливо склонил голову:

– Благочинная, мы не варвары, по крайней мере, не все. Я не знаю, что стоит за этим разбоем, но будьте уверены – я разберусь и возмещу все.

Она посмотрела на него, как смотрят на головоломку перед тем, как взяться за ее решение.

– Принц Леопольд, вы сами знаете, что генерал Катхал имеет весьма гнусную репутацию. Сейчас его люди подчинились вашему приказу, но надолго ли? Неужели мы, – она обвела рукой Храм, – даже близ Сердца не будем иметь покоя? Предупреждаю вас – Та, Что За Солнцем, может приносить не только надежду и мир, она умеет и гневаться. Если вы перегнете палку, то последствия будут ужасны.

Его лицо было наполовину скрыто шлемом с нащечниками.

– Слово императора превыше всего. Ему доложат. Верит шагнула к нему и взяла его за руку:

– Принц, Она благосклонна к вам ибо посылает предостережение через меня, Ее служанку. Возможно, что на вашей дороге будет много ловушек. Иногда доверие отворяет врата к еще большему злу.

Он долго смотрел на нее. Затем не то мрачно усмехнулся, не то просто скривился.

– Я верю вам, благочинная. Будьте спокойны, с глухими говорить не стану. Но обещаю одно – пока я командую в Мерине, и эта обитель, и те, кто служит Ей – в безопасности. – Он отсалютовал своим жезлом. – Вам нечего опасаться императорских войск.

– Вы говорите правду – так, как вы ее понимаете, – ответила Верит. – И Она это ценит, – первосвященница осенила его знаком Сердца, давая ему благословение, как и всем, кто пришел к алтарю с чистой душой.

Лидана, все еще сжимая рубин, выбралась из Храма. Наемников больше не было видно – наверное, и правда вернулись в казармы, как и приказал Леопольд. Однако что же представляет собой принц?

Прежде говорили, что он не в чести у Бальтазара. Известно, что по крайней мере два раза он протестовал против разграбления северных портовых городов. Но говорили также, что император дал ему очень мало полномочий, что в армии кое-кто смеется над ним и что отец считает его недоумком.

Возможно, он даже и губернатором поставил его в Мерине для того, чтобы из-за малейшей ошибки сместить его, низвести до обычного бесполезного придворного прихвостня. Хотя Леопольд и был врагом, все же ей было его жаль. Часто двор становится опасным лабиринтом, полным опасных интриг. Человек может запутаться в них и погибнуть прежде, чем осознает опасность. Хотя Бальтазар из-за своей ненасытной жажды завоеваний не держал настоящего двора, у него наверняка даже в военном лагере был свой собственный внутренний круг, в котором полным-полно людей, готовых предать своих друзей ради того, чтобы урвать себе еще клочок власти.

С другой стороны, распря между принцем и императором, в которой победителем, несомненно, окажется последний, может ослабить хватку, которой император держал город за горло. Но черные стервятники от этого не пострадают. Она не видела ни единого из них во время драки. Они были людьми Аполона, а маг может извлечь выгоду из ссоры императора и принца.

Глава 35
ЛЕОПОЛЬД

Леопольд ни в грош не ставил слова командира наемников, особенно после того, как тот натравил своих солдат на безоружных людей, да еще в святом месте. Он приказал своим офицерам проследить, чтобы люди Катхала возвратились в свои казармы, в точности выполнив его приказ. И только когда наемники были надежно заперты там, он вернулся к себе, едва сдерживая ярость.

Эти наемники должны были заменить местных служителей порядка и следить за соблюдением имперских законов. Но в последние два-три дня он получил несколько донесений о том, что эти самые наемники грабят жителей Мерины. Когда он пытался расследовать эти дела, командиры наемников всегда предъявляли так называемые законные обоснования своим поступкам и, конечно, с пострадавшей стороны свидетелей не было. Однако на сей раз все сложилось по-другому. Они напали на безоружных горожан, собравшихся на молитву в священном месте, причем нападение не было вызвано ничем. Он не давал приказов, позволяющих Катхалу или его подонкам творить в городе все, что им заблагорассудится! Но даже если бы и так...

«Напасть на безоружных в Храме! Он спятил! Или пытается спровоцировать мятеж?»

По трезвом размышлении он решил, что Катхал как раз этого, скорее всего, и добивается – мятеж позволит ему безнаказанно грабить город. Катхал был зол на то, что Мерина сдалась без боя. Если бы она сопротивлялась, он мог бы отвести душу в зверствах и грабежах. Леопольд не единожды протестовал против того, чтобы наемники генерала входили в города первыми, зная, что они там устроят кровавую баню. Наемники Катхала, как и он сам, были настоящими зверьми, которых радовали только грабеж и резня. И им тоже не довелось на сей раз разгуляться.

«Я ему не дам устроить здесь такое!»

Когда его офицеры вернулись, Леопольд приказал подать себе форму и оседлать коня. Леопольд успеет доложиться императору прежде, чем тот самый наемник успеет донести Катхалу о том, что произошло.

Он переоделся в жесткий парадный камзол, пока его старший оруженосец седлал коня, бросился бегом в конюшню, застегивая на ходу высокий ворот, распахнул дверь и взлетел в седло, не успев вдеть ноги в стремена, перепугав бедное животное так, что конь вырвал повод из рук оруженосца и попятился.

Плевать. Конь был привычен к битве, и Леопольд быстро успокоил его. Подобрал повод, дал шенкеля и пустил коня с места в галоп, направляясь прямиком в императорский лагерь.

Теперь жители Мерины шарахались в стороны, как только слышали приближающийся топот копыт. Они смотрели на него из-за дверей и ставен, но никто не пытался ему помешать. Подковы высекали искры из мостовой, и люди расступались перед ним в полном молчании.

Когда он добрался до лагеря, его окликнул часовой, но Леопольд, не останавливаясь, бросил ему пароль. Звонкий цокот копыт сменился глухим топотом, когда под ноги коня легла вместо брусчатки утрамбованная земля. Леопольд был уверен в том, что если первым о происшествии отцу доложит кто-то другой, то пострадает от императорского гнева он, Леопольд, а не Катхал. Он подобрался, заставил себя выпустить плеть, и она свободно повисла на его запястье. Несчастный конь и так несся во весь опор, и плеть уже не могла заставить его скакать быстрее, как бы этого ни хотелось Леопольду.

Он подъехал к императорскому шатру и так натянул поводья, что конь стал на дыбы. Бросил поводья одному из ошарашенных стражей, спешившись прыжком. Уже идя быстрым шагом к шатру, он на мгновение почувствовал угрызения совести за то, что так жестоко обошелся с благородным животным. Конь такого не заслуживал.

«Я заглажу вину перед тобой», – молча пообещал он, откидывая полог. Больше времени на какие-либо размышления не оставалось.

К удивлению, император был сейчас только с канцлером. Ни Аполона, ни Катхала вблизи не было. Оба удивленно посмотрели на него.

Леопольд тут же опустился на колено, склонив голову, чтобы не возникало никаких сомнений в его побуждениях, лояльности и послушании. Подождал, пока император не дал ему позволения говорить, хотя внутри все бурлило, и даже шея затекла от желания поскорее высказаться.

– Полагаю, вы не без причины вот так ворвались сюда, принц, – холодно сказал император. – Может, развеете наше недоумение?

Этого было достаточно. Леопольд начал с доклада о последнем безобразии, учиненном людьми Катхала, а затем обо всем остальном – о беспричинных убийствах известных людей Мерины, о разрешении провоцировать беспорядки на улицах, которое Катхал дал своим наемникам. О том, как по его приказу хватают женщин и насильно забирают их в публичные дома, об избиениях всякого так называемого «подозрительного». Он говорил с ледяной яростью, однако тщательно следя за словами, поскольку император предпочитал спокойные и четкие доклады.

Но как только он кончил докладывать о бесчинствах Катхала, гнев его вырвался наружу, и теперь он перешел К рассказу об Аполоне и его черных слугах.

Свою ошибку он понял сразу же по тому полнейшему молчанию, которое повисло в шатре. Но было поздно. Он попытался спасти дело, вернувшись к Катхалу, но император остановил его.

– Я думаю, – медленно заговорил Бальтазар, – что мне пора вступить в Мерину. Сегодня же. Пусть город узнает, кто теперь его хозяин, и успокоится. Пора показать, кто правит в империи. "Думаю, что, как только я вступлю в город, сразу же прекратятся эти подозрительные «чудеса» и исчезнут все эти хнычущие старухи, время которых давно прошло.

На какое-то мгновение Леопольд подумал, что отец принял его рассказ близко к сердцу, что он усмирит и Бешеного Пса, и Адскую Ищейку, покажет и им, кто тут хозяин, и укажет им их место.

– Мне кажется, что управление городом – слишком непомерный груз для вас, принц, – ровно продолжал император, мгновенно развеивая все надежды Леопольда. – Город – не армия, в конце концов. От горожан трудно ожидать послушания приказам. Нужно держать их железной рукой, заставить их подчиняться.

«Я сказал слишком много. Слишком много задавал вопросов. Он отберет у меня город...»

– Да, я сам приму власть в Мерине. А вы, мой верный сын Леопольд, – холодным ровным тоном продолжал император, – должны показать моим людям, что вы действительно послушны мне. – Леопольд не отрывал взгляда от узоров алого ковра. – Совершенно ясно, что ваши обязанности для вас тягостны. И я думаю, что мы можем несколько облегчить вашу задачу и в то же время вправить мозги некоторым нашим молодым офицерам.

Сердце у Леопольда упало.

«Нет.., он не может...»

Но все случилось именно так.

– Я сам приму командование над вашими войсками, – так же ровно продолжал император. – А вы, принц Леопольд, отправитесь за реку, в Летний дворец, и займетесь обучением моих молодых офицеров, которых я там расквартирую. Я отправлю к вам тех, кто, на мой взгляд, нуждается в воспитании.

Леопольд не смог бы встать, даже если бы император приказал. Он просто застыл на месте. Одним ударом он был лишен командования, сослан, лишен поста, на котором он мог бы противостоять Катхалу или Аполону. Более того, у него отняли возможность выполнить данное первосвященнице обещание.

«Я должен каким-то образом дать знать благочинной о том, что случилось! Может, она убедит жителей Мерины вести себя тихо».

– Я пошлю гонцов к вашим офицерам, принц, так что можете ехать тотчас, – добавил канцлер, лишив его последней надежды, – Ваши вещи все еще в лагере?

Леопольд тупо кивнул, не поднимая глаз.

– Хорошо, – добродушно промолвил канцлер. – Почему бы вам не собраться и не переправиться за реку тотчас? – Послышался шорох одежд, канцлер подошел к Леопольду и коснулся его плеча, показывая, что он может встать.

Он встал. Потрясение было таково, что двигался он как во сне, совершенно этого не осознавая.

– Вы пойдете с ним, не так ли? – сказал император.

Леопольд не мог глядеть на отца. – Присмотрите, чтобы наш сын взял все, что ему нужно. Мы не хотим, чтобы он в чем-либо нуждался.

Леопольд как-то умудрился выйти из шатра. Канцлер поддерживал его за локоть. Он должен был поклониться Бальтазару, но не помнил, сделал ли он это. Наверное, поклонился, канцлер не допустил бы, чтобы он ушел просто так.

– Возьмите себя в руки, мальчик мой, все не так плохо, – сказал Адельфус, когда они вышли из шатра. – И не ведите себя так, словно вас ссылают на край земли! Сейчас Аполон весьма в чести у Бальтазара, и вы сделали ошибку, заговорив о нем, вот и все. Но он поскользнется, с людьми такого рода так всегда бывает, и вы снова будете в милости. Сейчас поезжайте в Летний дворец, делайте то, что сказал вам император, и все будет в порядке.

Адельфус говорил еще что-то в том же духе, и Леопольд подавил в себе желание придушить его. Бальтазар не собирается наказывать Катхала! А уж Аполона...

«Ну, я хотя бы лишил его надежды найти принцессу с помощью магии», – злорадно подумал принц. Но это ничем не поможет жителям Мерины. Аполон и Катхал втопчут их в прах.