Текст книги "Мастер зверей. Бог грома. Бархатные тени"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 43 страниц)

2

Подтянувшись, Сторм резко распахнул ворота загона, и молодые лошади тотчас сгрудились у прохода. Рыжие и серые кобылы выскакивали на волю, им хотелось хоть немного побыть на свободе.

Так быстро, что Ларкин и моргнуть не успел, землянин спрыгнул на землю рядом с растерявшейся лошадью. Он запустил пальцы в рыжую гриву и, слегка пригнув голову лошади, обнял ее. Во взволнованном дыхании жеребца он ощутил нарастающую злость и легко сдержал его, когда тот попытался встать на дыбы.

Лошадь задрожала, когда руки Сторма ослабили захват и легкими гладящими движениями прошлись вдоль его крутой шеи, коснулись раздутых ноздрей, прикрыли на мгновение его прекрасные темные глаза и снова вернулись на шею, пробежались по крупу, и по ногам. Скоро каждый дюйм лошадиной шкуры был оглажен и обследован ласковыми властными руками.

– Кусок веревки найдется? – спокойно спросил Сторм, и Ларкин, к которому присоединилось уже немало зрителей, взял протянутый кем-то моток и бросил Учителю зверей. Землянин свернул ее петлей и уложил точно позади передних ног лошади.

Затем, выбрав удобный момент, он быстрым движением вскочил на лошадь, туго сдавил коленями ее бока, а руки опять зарылись в гриву. Жеребец вздрогнул, сжатый ногами наездника, и протестующе заржал.

– Берегись! – крикнул Сторм. Жеребец закружился на месте и вдруг рванулся в открытые ворота, так и не сбросив своего всадника. Землянин припал к его шее, жесткие волосы конской гривы хлестали его по лицу. Он тихонько нашептывал древние как мир слова, которыми его древние предки успокаивали и приводили в чувство взбесившуюся лошадь.

Потом, когда космопорт позади них виделся уже горстью бусинок, рассыпавшихся по ржавой земле долины, Сторм осторожно сжал колени, замедляя скачку, ласково и властно похлопал животное по шее и спокойно повернул послушную теперь лошадь назад, в загон.

Сторм не остановился близ поджидавших его мужчин, а сразу же направился к дереву, под которым отдыхала его команда. Жеребец, почуяв незнакомый и пугающий запах кошки, попытался броситься в сторону, но Сторм легко сдержал его и снова успокаивающе заговорил. Сурра поднялась на ноги и направилась к ним, волоча за собой поводок.

– Кошка никогда не уживется с лошадьми.

– Вы так считаете? Вот увидите, как они будут вести себя при второй встрече, – возразил Сторм. – Сурра давно уже не дикий охотник. Она прекрасно обучена, а кроме того, она еще и отличный разведчик.

– Хорошо, – расхохотался Ларкин. – Ты, сынок, и вправду Учитель зверей, и я видел, что ты можешь делать с ними. Мы собираемся выступать завтра. Тебя это устраивает?

– Вполне.

Сторм верхом въехал в загон и пустил своего жеребца отдыхать в табун.

Тропы для перегона скота были проложены людьми, знающими свое дело. Хотя Сторм и был строгим ценителем, он одобрил все, что успел заметить за те несколько часов, пока догонял свой отряд. Ренсфорд и Лансин представили его всем как демобилизованного ветерана, который решил наняться загонщиком ради собственного удовольствия и собирается теперь пожить нормальной обыкновенной жизнью. Отряд, к которому присоединился Сторм, приобрел легкую повозку для своего багажа и припасов. В нее и пристроили сурикатов, которые во время езды предпочитали спать, а Баку и Сурра могли или ехать или бегать и летать вокруг, как им хотелось.

Сторм послушался совета Ларкина и закупил себе походное снаряжение из старых интендантских запасов в космопорте. Теперь на нем были серебристо-голубые штаны из кожи фравна – жесткие как железо и прочные как сталь, – заправленные в высокие сапоги с тяжелой двойной подошвой. Голубая рубашка из шерсти фравна сменила привычный зеленый мундир.

Шнуровку на груди он распустил, как это было принято у его новых товарищей, и впервые за много лет насладился полной свободой. Еще в Центре он послушно сдал свой смертоносный бластер и теперь носил обычные здесь парализатор и длинный охотничий нож. Дополняла наряд широкополая шляпа местного производства, под которую Сторм убрал свои черные волосы. Заглянув в зеркало, Сторм поразился, как одежда может изменить человека, и тут же получил прекрасное доказательство своему выводу: догнав отрад, он сразу подошел к Ларкину, и тот с трудом узнал его.

– Припомните-ка, я ваш новый загонщик! – рассмеялся Сторм.

Ларкин тоже засмеялся.

– Слушай, парень, ты выгладишь так, словно у тебя сотни квадратов пастбищ в Низинах! И это весь твой багаж? А где седло?

– Обойдусь и без седла, – коротко ответил Сторм.

На самом деле он рассчитывал приспособить легкую седельную подушку и простейший недоуздок. И никто из тех, кто видел, как он объезжал жеребца, не сомневался, что этого ему вполне хватит для объездки всех остальных лошадей.

На Арцоре, похоже, вся галактическая цивилизация сосредоточилась вокруг космопорта. Как только они обогнули и оставили позади стандартный поселок, ничто больше не напоминало ему о недавнем прошлом. Сторм двигался на юг в мягком тумане позднего полудня, благодарно вдыхая свежий чистый воздух и любуясь красотой далекой горной гряды.

Послышалось громкое хлопанье крыльев, и Баку кругами поднялся в розовато-лиловое небо, первым пробуя на вкус новообретенную свободу. Сурра пока нежилась в повозке и зевала, ожидая, когда рассеется туман и наступит ее любимое время – поздний вечер.

Дорога скоро превратилась в пробитую копытами колею. Сторм знал, что Ларкин торопится пересечь равнину, надеясь захватить отрастающую во время влажного сезона траву на корм своим лошадям. Сейчас как раз наступила весна, и очень скоро жесткая выгоревшая трава должна была смениться низинной порослью. А потом на долгих три месяца пересохнут рождающиеся в горах реки, завянет и выгорит сочный травяной ковер, и отгон стад прекратится до следующего влажного периода, который лишь на несколько недель снова оживит эту пустынную землю.

Как только они остановились на ночлег, Ларкин назначил охрану, расписав время дежурств.

– А зачем сторожить? – спросил Сторм у Ренсфорда.

– Здесь, совсем рядом с дорогой, может, и незачем, – согласился ветеран, – но Пат, похоже, хочет наладить рабочее расписание до того, как мы попадем в по-настоящему дикие места. Такие породистые лошади для Низин – огромная ценность. Если мы позволим Мясникам разогнать табун, то вся добыча останется Отверженным. И чтобы там не говорил Дорт Лансин, для туземцев это тоже выгодно. Поймают они разбежавшихся для себя или помогут собрать их за соответствующую плату – они все равно будут в выигрыше. Племена, кочующие на окраинах, давно мечтают привнести новую кровь в своих горных лошадок. Привозные породы, такие, например, как эта, могут заставить задуматься и тех, кто до сих пор и слышать не хотел об иноземных лошадях. А есть еще йорис; для этих гадин лошади – любимое лакомство, а йорис, если рассердится, убивает много больше, чем может сожрать. А лошади, как только учуют зловоние большой ящерицы, тут же начинают беситься, поднимаются на дыбы, сбрасывают всадников и мчатся куда глаза глядят.

Тут Сурра очнулась от своей дремоты, сладко зевнула, потянулась по кошачьему обычаю и подошла к Сторму. Он опустился на корточки, пристально посмотрел ей в глаза и постарался мысленно передать приказ охранять лагерь. Он был совершенно уверен, что за эти дни она прекрасно запомнила запах каждого человека из отряда объездчиков и каждой лошади – и верховой и еще необъезженной. Теперь никто и ничто чужое, не принадлежащее лагерю, не пройдет мимо Сурры. Ренсфорд подождал, пока они закончат разговор, а потом спросил:

– Ты послал ее патрулировать?

– Да. И не думаю, что какая-то там йорис сможет одолеть Сурру. Сссс…

Он просвистел условный сигнал сбора. Хо и Хинг вылезли на свет костра, вскарабкались по его ногам и принялись смешно тыкаться в грудь, требуя ласки.

– А эти чем хороши? – спросил Ренсфорд. – Когти у этих красавцев, конечно, внушительные, но для серьезных схваток они, по-моему, ростом не вышли.

Сторм, улыбаясь, поглаживал серые мордашки с черными бандитскими масками вокруг внимательных глаз.

– Это наши диверсанты, – объяснил он. – Своими когтищами они прекрасно копают и легко отрывают вещи, которые люди считают надежно спрятанными. А наиболее интересные находки приносят прямо на базу. Они прирожденные воришки, волокущие в свою нору все, что приглянется. И зря вы решили, что они такие уж слабые.

Ренсфорд присвистнул.

– Значит, если какая-нибудь сила заставит провалиться Салтайр, эти малыши в состоянии прокопать туда дорогу! Слушай-ка, тебе стоит попробовать добраться до Запечатанных Пещер. Может, эти твои приятели откопают там такое, что ты сможешь потребовать правительственной награды.

– Запечатанные Пещеры? – переспросил Сторм. Хоть он еще в Центре и изучил самым внимательным образом все, что смог найти об Арцоре, здесь он то и дело сталкивался с тем, чего не было в документах.

– Это одна из легенд, которые рассказывают в горах, – начал объяснять Ренсфорд. – Хорошо бы тебе послушать, как об этом рассказывает Квад. Он больше всех знает о норби, связавшись кровным братством с одним из их великих вождей. Вот тот-то и рассказал ему о пещерах. Похоже, что в прежние времена норби были более цивилизованы – или мы здесь не первые пришельцы с дальних миров. Туземцы рассказывают, что в глубине гор есть какие-то поселки, или что-то вроде того. И будто построившие их «Древние» ушли в гору и запечатали за собой все проходы. Великие умники из Гальвади заинтересовались этим около года назад, даже послали какую-то экспедицию. Но оказалось, что в тех местах совсем мало воды, ну, а потом началась война, и всем стало не до того. Но они все-таки объявили щедрую награду тому, кто сможет отыскать все это: сорок квадратов земли и четыре года беспошлинного импорта. – Ренсфорд завернулся в свое одеяло и пристроил седло под голову. – Помечтай об этом, сынок, пока ты еще не закружился с нашими стадами.

Сторм осторожно поднял со своего одеяла пригревшихся сурикатов и перенес их в повозку. Там, на самом краю, как на насесте, уже устроился Баку, и подремывал, поджав в перья одну ногу, как обычно спят птицы. И Сторм знал, что если он не разбудит их, то оба зверька и птица так и проспят до самого утра.

Жеребец, которого Сторм назвал Дождь-в-Пыли[2]2
  В дальнейшем он его называет просто Рейн.


[Закрыть], за то, что тот весь был покрыт мелким крапом, был еще не проверен в ночных объездах. По расписанию Ларкина Сторм был назначен во вторую смену. Он собрался и без особой тревоги отправился в темноту. За последние годы он привык к тому, что именно ночь давала ему надежное укрытие и обеспечивала безопасность.

Сторм уже заканчивал свой объезд, когда вдруг уловил мысленный сигнал встревоженной Сурры – что-то остро и больно, словно когтями, царапнуло в его душе. На северо-востоке таилась какая-то опасность. Но что… или кто?

Он уже развернул свою лошадь, когда ночную тишину разорвал гневный визг кошки. Сурра атаковала, и Сторм тут же услышал тревожный шум в лагере. Он сорвал с пояса фонарик, засветил его на полную мощность и заметил на тропинке блеск чешуйчатой змеиной головы, поднявшейся для удара. Йорис!

Лошадь под ним присела, не повинуясь больше поводьям, и завизжала от ужаса, когда в ноздри ей ударил тяжелый запах гигантской ящерицы.

Сторм внимательно осматривал поле боя, не слишком тревожась за Сурру. Барханная кошка была бойцом опытным и осторожным, готовым к любым неожиданностям диких миров. Но лошадь, перепуганная свистом и запахом хищной рептилии, окончательно взбесилась, и Сторм, при всем своем мастерстве, не мог с ней справиться.

Тогда он спрыгнул на выбитую копытами тропинку, мельком отметив, что ветер относит пугающий лошадей запах прямо на табун. Рейн, почувствовав свободу, немедленно умчался в темноту.

Сторм действовал автоматически, а сам все раздумывал, как странно выглядит это нападение. О йорис ему рассказывали достаточно много, и все отмечали, что эта рептилия – исключительно осторожный и ловкий охотник, умеющий незаметно подкрадываться и устраивать засады. Почему же сейчас это создание двигалось по ветру, который далеко разносил ее запах, распугивая всю возможную добычу? Обычно ящерицы вовсе не стремились распугать лошадей, они предпочитали подкрасться незаметно и схватить добычу наверняка.

Сейчас загнанная в угол и взбешенная чешуйчатая тварь присела на задние лапы, а передними, украшенными жуткими когтями, молотила воздух, пытаясь достать Сурру. Но если эта восьмифутовая ящерица окончательно потеряла разум и нападала с яростным отчаянием загнанного зверя, то кошка была совершенно спокойна и атаковала, играючи, поддразнивая и в тоже время постоянно держась на безопасном расстоянии.

Перекрикивая свист ящерицы, Сторм пропел сигнал вызова.

Ему не пришлось долго ждать. Баку, должно быть, давно уже проснулся, услышав общую тревогу. Хотя ночь и не лучшее время для орла, он явился немедленно и получив сигнал «убивай!» на языке своей породы, тут же обрушился на ящерицу. Его кинжально-острые когти глубоко вонзились в чешуйчатую спину, огромные крылья били по глазам противника. Ящерица опрокинулась на спину, пытаясь сбросить своего страшного наездника, и открыла при этом мягкий незащищенный живот. Сюда и направил Сторм всю мощь своего парализатора. Парализующий луч перехватил мягкое горло йорис так же надежно и туго, как петля аркана. Чудище захрипело, молотя воздух всеми своими лапами и вскоре замерло. Сторм, повинуясь давно отработанному автоматизму, прыгнул вперед с ножом в руке. Руки его по локоть залило липкой кровью, прежде чем он окончательно уверился, что эта йорис больше никогда не выйдет на охоту.

К сожалению, смерть йорис уже ничего не могла изменить. Она прожила достаточно долго, чтобы превратить аккуратный табун в неуправляемую лавину. Случись это нападение в глубине пустыни, и Ларкину наверняка не видать бы большинства своих лошадей. Но сейчас оставалась какая-то надежда и прежде всего на то, что лошади завезены на Арцор недавно и еще не успели освоиться. Хоть они и разбежались в панике, но, скорее всего, далеко не уйдут и их удастся окружить и собрать. Но сколько при этом будет потеряно бесценного времени!

На следующее утро Ларкин с осунувшимся лицом и провалившимися глазами подъехал к багажной повозке.

– Дорт! – окликнул он подъехавшего старожила, – говорят тут недалеко, вниз по Талагру, охотничий лагерь норби. Несколько их следопытов сделают сейчас больше, чем все мы вместе взятые.

Он соскользнул с лошади и на негнущихся ногах шагнул к багажной тележке.

– Знаю! – Ларкин раздраженно щелкнул пальцами. – Но не думаешь же ты, что эти четвероногие дураки так и будут бежать все это время без оглядки?

– Почему бы и нет, если их разогнали намеренно? – I Землянин помолчал, ожидая пока его намек дойдет до собеседников. И когда мужчины уставились на него, он продолжил: – Почему-то эта йорис напала, когда ветер дул ей в спину.

Дорт Лансин перевел дыхание и одобрительно хмыкнул.

– Малыш попал в точку, Пат! Можно подумать, что эта ящерица действительно хотела перепугать наших лошадей.

Глаза Ларкина стали жесткими, губы сжались в тонкую жесткую линию.

– Если только я буду уверен в этом… – начал он и рука его машинально легла на рукоять парализатора.

Дорт жестко рассмеялся.

– И в кого же ты будешь стрелять, Пат? Если какой-то негодяй подстроил все это, то он, конечно, прочешет здесь каждую щель и соберет наших лошадей до того, как мы успеем хоть что-то сделать. И мы даже следов его не найдем.

– Ну, следы-то смогут отыскать норби. Сторм, ты хоть и новичок, хоть и пришел с внешних миров, но у тебя явно есть способности к такой работе. Поедешь вместе с Дортом. Если встретите заблудившихся лошадей, гоните их сюда. Я думаю, если вам встретится еще йорис, твоя дрессированная кошка с ней справится. И я хочу, чтобы разведчики норби обшарили тут каждый метр, раз уж мы думаем, что ящерицу кто-то навел.

Сурра, которая двигалась куда быстрее утомленных лошадей, скоро опередила всех и пошла впереди отряда, направлявшегося к далекому берегу. А высоко в воздушных струях плыл над ними Баку – еще одна пара зорких глаз. Сторм был уверен, что именно Баку первым увидит лагерь норби. И словно подтверждая его уверенность, Баку вдруг сложил крылья и уселся на голой скале, выделяясь ярким черным пятном на фоне красных камней. Убедившись, что землянин заметил и понял его сигнал, он снова взлетел и величественно поплыл к юго-западу.

Почуяв воду, усталые лошади прибавили шаг, проламываясь через густую чащу колючих кустов, у которых на голых ветках вместо цветов висели пушистые семенные коробочки, похожие на маленькие меховые муфты.

Сурра, почти неотличимая по окрасу от полусухой прошлогодней травы, легко бежала впереди, время от времени взлетая в воздух огромным скачком, сразу становясь похожей на какого-то страшного духа этого пограничного мира.

Внезапно Дорт натянул поводья и предупреждающе вскинул руки. Сторм послушно остановился.

Сурра легла на брюхо и притаилась в траве. Баку вернулся и теперь с резкими требовательными криками кружил прямо над головой.

– Похоже, нас обнаружили? – тихонько спросил Сторм.

– Да, обнаружили. Но мы не увидим норби, пока он сам этого не захочет, – ответил Дорт. – Айооо! – закричал он, бросив поводья на шею лошади и поднимал кверху раскрытые ладони.

Физической особенностью норби было нестандартное строение голосовых связок, не приспособленных к членораздельной речи.

Это очень затрудняло общение с ними, поскольку они не могли научиться языку колонистов, а колонисты были не в силах воспроизвести странные щебечущие звуки их языка. К счастью, у них был хорошо развит язык жестов, и Дорт неплохо владел этим искусством.

Пальцы Дорта замелькали с такой быстротой, что Сторм с трудом различал их. Но его поняли. Неясная тень отделилась от ствола дерева, вышла на дорогу перед ними, и тут Сторм впервые увидел венец местной эволюции.

В Центре Сторм внимательно просмотрел все, что касалось Арцора. Это были вполне приличные фильмы, яркие и красочные, но создавались они ради рекламы, и потому в них больше говорилось о красотах и схожести Арцора с Землей и совсем мало о местных формах жизни.

Норби был очень высок по земным меркам, больше семи футов, и возвышался над Стормом на добрые двадцать дюймов. Он казался удивительно тощим для такого роста. Двурукий и двуногий, как все гуманоиды, с красновато-желтой кожей, напоминающий цветом камни Арцора. Но была в их внешности еще одна деталь, которая неизменно поражала всех новичков – рога! Белые, цвета слоновой кости, длиной около шести дюймов, они плавно закручивались назад на голом куполе черепа.

Сторм попытался отвести свой взгляд от рогов и сосредоточиться на летающих пальцах Дорта. Он решил как можно быстрее выучить эти знаки. А сейчас, давно перестав понимать хоть что-то, он, вздохнув, перенес свое внимание с рук Дорта на одежду и оружие туземца.

На нем был длинный панцирь из шкуры йорис, который закрывал тело от подмышек до бедер, оставляя свободными только ноги, обутые в высокие сапоги – совсем такие же носили колонисты для защиты от колючего кустарника. Доспехи эти были перепоясаны двойным ремнем из шкур, и на этом поясе висели несколько мешочков, затейливо расшитых бусами, а еще – ножны с охотничьим ножом. Другое оружие было у туземца в руках и Сторм достаточно внимательно рассмотрел его. Странно было видеть здесь, на другом краю Галактики, обычный земной лук, но это был именно он.

Дополняло этот необычный наряд широкое ожерелье, лежавшее на плечах, а впереди спускавшееся почти до пояса, целиком собранное из полированных клыков йорис. «Если такое ожерелье может добыть себе каждый норби, вооруженный только ножом и луком, – подумал Сторм, – то эти охотники достойны признания в компании самых крепких парней Галактики!»

Дорт закончил разговор и опустил руки на луку седла, когда туземец начал жестикулировать в ответ. И он буквально замер, когда норби с поразившей землянина быстротой сдернул лук и положил стрелу на тетиву.

– Спасай свою кошку! – крикнул он.

Сторм свистнул, подзывая Сурру. Она тихо вышла из травы и подошла к ним, словно не замечая неумолимо следующего за ней наконечника стрелы. Дорт что-то быстро передавал на пальцах. Но Сторм решил разрядить обстановку по-своему. Он скользнул с седельной подушки, шагнул к Сурре, и та ласково потерлась о его ноги. Тогда Сторм опустился на колени, а огромная кошка положила ему передние лапы на плечи и лизнула в щеку.