Текст книги "Дом теней: Чихнёшь в воскресенье. Дом теней"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Чудовищное лицо? – доктор Фергюсон вежливо удивился. – Но…

– Вы слышали о ложных лицах Длинного дома?

– Естественно. Тайное общество, которое к концу ирокезского периода выродилось, и только садисты использовали его для проведения кровавых церемоний. Хотя вначале оно было совершенно безвредно и связано, кажется, с обрядами плодородия и урожая. Избирали девушку – девушку-вишню, и она участвовала в обрядах. Но…

– Какое отношение имеют ложные лица к делам Кайделлов? – закончила за него вопрос бабушка Хендрика. – В старину вам сказали бы, что это тайное общество имеет к нам самое прямое отношение. Никто не знал его членов. Они всегда появлялись только в масках, за исключением девушки-вишни, которая даже не была членом общества. Их считали колдунами. Говорили, что после жертвоприношения, после того, как пролилась кровь, их барабанщики могут вызвать добро или зло. Как вы сами сказали, к концу периода это общество выродилось, стало преступным. И по семейной традиции, оно связано с состоянием Кайделлов. Но это другой вопрос, и я не хочу в него углубляться.

– Что же касается включения дома в туристский маршрут… – она помолчала. – Я должна прежде подумать…

– Даже если не согласитесь – а вы имеете на это полное право, мисс Кайделл, – я надеюсь, вы дадите разрешение нашему комитету навестить вас и провести исследование.

– Исследование? – теперь бабушка Хендрика удивилась. – Какое исследование?

Наступила очередь доктора Фергюсона поколебаться перед ответом. Он взъерошил на голове густую гриву седых волос, а потом почесал аккуратно подстриженную бороду.

– Этот дом уникален. Томпсон хотел бы изучить его архитектуру, если вы позволите. Его построили в дикой местности в те дни, когда обычным убежищем служили навесы и хижины. План дома ближе к европейскому, чем в городах и поместьях береговых колоний. Томпсон очень хотел бы получить ваше разрешение и написать на эту тему монографию. Возможно, вы также примете во внимание…

Сьюзан была слишком воспитана (или считала себя такой), чтобы привлечь внимание к себе или Такеру. Но тут в разговор между седым человеком, говорившим так быстро и возбуждённо, и бабушкой Хендрикой вмешался Такер. Сьюзан случайно выпустила его руку и прежде чем успела схватить снова, он направился к доктору Фергюсону, положил руку на стекло витрины с индейскими поясами и поднял голову.

– Это книги, – уверенно заявил он. – Майк говорит, что вот эта, – он указал пальцем, – означает, что они должны воевать. Но они выбрали не ту. И поэтому должны были уйти, когда всё кончилось. Но сюда они не приходили… – младший Вилан покачал головой. – Они сказали «нет», потому что люди здесь были их друзьями. Пришли другие… – он выглядел, как всегда, когда пытается убедить других в том, во что верит сам. – Голубоглазые… только на самом деле глаза у них не голубые… это только название, которое означает, что они плохие люди, одевшиеся как индейцы. И вот как раз они-то… – он смолк, переведя взгляд с удивлённого лица доктора Фергюсона на витрину, как будто искал, куда бы спрятаться.

– Пожалуйста… – Сьюзан вышла вперёд. – Он говорит о дневнике и изорванной книге. Майк рассказал ему о поясах, а у него иногда всё перемешивается. Но всё это описано в книге, в изорванной книге из коробки, о том, как Джекоб пришёл грабить собственный дом, и что индейцы не пошли с ним. Пришли другие, белые грабители, одетые как индейцы.

– Изорванная книга, коробка! – прервала бабушка Хендрика несвязное объяснение Сьюзан. – О чём ты говоришь, Сьюзан?

– О коробке, которую я купила на распродаже, с упаковочной бумагой… и… – она нерешительно добавила: – и с бумажными куклами. Вы помните, бабушка Хендрика. Кто-то изорвал старую книгу и засунул страницы в коробку, чтоб было плотнее упаковано. Майк разобрал страницы и нашёл историю набега…

– Мисс Кайделл! – голос доктора Фергюсона зазвучал теперь ещё громче и возбуждённей. – Неужели девочка говорит о книге Кимбла? Если так, то это бесценное открытие, бесценное…

– Они у Майка? – бабушка не ответила ему, она спрашивала Сьюзан.

– Да. Он сложил их вместе. Там было много страниц, от двух книг. Но он собрал только одну.

– Такер! – бабушка Хендрика повернулась к мальчику. – Попроси своего брата прийти и принести страницы книги.

– Книга Кимбла… даже если это только разорванные страницы… только бы всё… невероятно! Откуда они, молодая леди? Что это за коробка, о которой ты рассказала?

Прежде чем Сьюзан смогла ответить, это сделала за неё бабушка Хендрика.

– Моя двоюродная сестра Эстер Кайделл Кимбл умерла два месяца назад. Она жила в старом доме Коллинзов. Прямых наследников, кроме меня, у неё нет, а я, как ей было известно, хорошо обеспечена. И она завещала большую часть своего имущества церкви. Женщины разбирали чердак и складывали вещи оттуда в картонные коробки, чтобы продать потом – с неизвестным содержимым. Сьюзан купила одну…

– Бумаги… были ли у неё ещё бумаги?

У бабушки Хендрики вновь появилось командирское лицо.

– К сожалению, Эстер не считала ценным то, что относится к истории семьи. Она имела несчастье потерять здесь сына, когда он был ещё мальчиком и жил в этом доме. Под этой же самой крышей умер её старший брат, когда она была ещё девочкой. Она очень не любила этот дом, вообще всё, что имеет отношение к прошлому. Только в пожилом возрасте она вернулась в долину, но не любила, когда при ней говорили о прошлом.

Когда умерла моя тётка Элси Сейер Кайделл, Эстер отказалась вместе со мной унаследовать дом. Но некоторые вещи были отправлены к ней, потому что они особо упоминались в завещании. Я думаю, она просто засунула их на чердак. Если у неё и хранились какие-то семейные документы, она уничтожила их перед смертью. Я точно знаю, что с некоторыми бумагами она так поступила. После её смерти нашли лишь документы, связанные с её мужем и сыном…

– Но книга Кимбла… на чердаке…

– Мы ещё не знаем, она ли это, – предупредила бабушка Хендрика. – Но если так, я сильно удивлена, что Эстер сохранила это.

Сьюзан не была вполне уверена, но ей показалось, что при слове «это» голос бабушки Хендрики дрогнул. Но тут появился Майк с грудой пожелтевших страниц с измятыми или порванными краями.

– Сюда, сюда! – воскликнул доктор Фергюсон, как будто не видел Майка, а только то, что мальчик принёс. И уже протянул руку, чтобы выхватить листки. Потом чуть принуждённо рассмеялся.

– Мисс Кайделл, что вы обо мне подумаете? Боюсь, я слишком увлёкся. Я думаю, ты Майкл Вилан, тоже из семейства Кайделлов, но по боковой ветви. Если эти странички то самое, что я подозреваю, вы с сестрой сделали замечательное открытие, имеющее отношение ко всей проблеме. Мы слышали о книге Кимбла. Несколько лет назад в старом столе, перевезённом в Утику, нашли небольшую часть её. В очень плохом состоянии. Видите ли, по поводу публикации этой работы шёл настоящий юридический бой.

Каспер Кимбл, написавший эту книгу, очень не любил Кайделлов, хотя и был их отдалённым родственником. Он описал события более чем столетней давности. Но в некоторых семьях старая вражда умирает с трудом. Очевидно, по какой-то причине Каспер хотел, чтобы его родственники покорчились на огне общественного возмущения. И описал набег на долину в худшем возможном освещении, возродив старую ненависть и скандалы того времени.

Тадеус Кайделл скупил все доступные экземпляры книги и обратился в суд с жалобой на клевету. В суде он ничего не добился, но издатель был напуган и продал Тадеусу все приготовленные к продаже экземпляры. А планировалось продать их во время церемонии, связанной с сотой годовщиной происшествия. План Кимбла смутить Кайделлов потерпел неудачу, и постепенно об этом забыли. Но в старых дневниках и письмах встречаются намёки на то, что Кимбл сделал заявление, которое впоследствии сознательно замалчивалось семьёй и которое бросает на всю историю совершенно новый свет.

– А теперь… – гость снова протянул руку, собираясь взять страницы у Майка, потом покачал головой и посмотрел на бабушку Хендрику. – Окончательное решение за вами, мисс Кайделл. Ваш предок очень старался замять историю. Если здесь содержится полный текст книги Кимбла, его открыли ваши племянница и племянник. Так что сами Кайделлы должны решить, что делать с этой находкой, – но он так жадно смотрел на страницы в руках Майка, что Сьюзан почти ожидала какого-нибудь волшебного происшествия: ну, например, страницы вырвутся из рук Майка и полетят прямо к доктору Фергюсону.

Но вместо этого к листкам руку протянула бабушка Хендрика, и Майк отдал страницы ей.

– И об этом я должна подумать, – медленно сказала она.

Глава 9

Бабушка Хендрика маленьким ключом, таким же, как от витрины, открыла ящик стола, положила туда страницы и снова закрыла. Сьюзан почти ожидала, что доктор Фергюсон ещё раз попросит отдать ему книгу. Но он за обедом говорил о другом, рассказывал о своих поездках в поисках материалов по истории долины. Некоторые его открытия были поразительны, хотя Сьюзан раньше никогда бы не поверила, что поиск старых писем, разорванных книг и бумаг – это тоже поиски сокровищ.

К её облегчению, Такер вёл себя спокойно и поел, ничего не пролив. Как и предупредил его Майк, он молчал, пока другие разговаривали. Вообще он был таким непривычно тихим, что Сьюзан встревожилась.

Всегда нужно непрерывно следить за тем, о чём думает Такер. К их обществу в любой момент может неожиданно добавиться ещё один «воображаемый». Но, может, он думает о собаке Флетчеров, сосредоточенно глядя в тарелку.

Немного погодя доктор Фергюсон стал обсуждать с бабушкой Хендрикой список людей, которых следует пригласить в комитет и не нужно ли расширить программу этого года. Сьюзан мигала. Она не привыкла рано ложиться и давно вышла из возраста дневного сна, но сегодня ей хотелось спать, а когда она пила воду или откусывала черничный пирог, в горле царапало, как будто она долго говорила или у неё начинается простуда.

Наконец их отпустили, а бабушка Хендрика вместе с доктором Фергюсоном пошла в библиотеку пить кофе. И тут Такер словно очнулся от оцепенения, в котором находился во время еды.

– Я хочу посмотреть «Маппетов», – объявил он.

– Ты ведь знаешь, здесь нет телевизора, – устало ответил Майк, который говорил это уже много раз.

– Почему?

– Потому что этого не хочет бабушка Хендрика. Ты это и сам знаешь. Зачем спрашивать одно и то же?

Сьюзан вспомнила свою неприятную мысль: что телевидение в этом доме может трансформироваться в нечто особое.

– У тебя же есть свой телевизор, – сказала она.

– Что? – Майк и Такер разом посмотрели на неё.

– Особый телевизор. Знаешь, Такер, ты сегодня уже смотрел его – мальчика со змеем и собакой.

К облегчению Сьюзан, Такер кивнул и направился к лестнице.

– У меня есть телевизор, собственный телевизор, – пел он, топая по ступенькам. Сьюзан быстро пошла за ним, не дожидаясь Майка. Если Такер поверит, что его картинки – это телевизор, у них будет одной проблемой меньше. По крайней мере не ворвётся в библиотеку с требованием, чтобы включили «Маппетов» на несуществующем экране.

Майк поднялся вслед за ней в комнату Такера, где Сьюзан включила все огни. На маленьком столике у окна стояла лампа, другая – на крышке бюро. Но Такер уже рылся в ящике, отыскивая огромный карманный фонарик, который находился в его рождественском чулке и который долгое время был его любимым имуществом.

Он сел на корточки – однако не перед мальчиком со змеем, которого разглядывал днём, а ближе к углу. И осветил картинку, которая показалась Сьюзан вначале цирком, а потом частью Диснейленда.

Толстый бурый медведь стоял на задних лапах. Не просто стоял, а катился на коньках и выглядел очень довольным. Как будто считал, что нужно быть очень умным, чтобы проделать такой трюк. За ним следовали две обезьянки в ярко-красных курточках и маленьких круглых шляпах. Обезьянки держали верёвки, у другого конца которых вразвалочку шагали толстые белые утки. Крылья их были раскрыты, клювы широко разинуты. Они походили на пленников, зовущих на помощь.

Дальше шёл верблюд, а на спине его гордо ехала кошка. На шее у неё большой розовый бант, и в одной лапке она держала нелепый маленький розовый зонтик. А дальше расположился огромный гриб. Такой большой, что под ним поместилась маленькая девочка. Руки у неё были сложены за спиной, и она запрокинула голову, чтобы увидеть того, кто сидит на грибе, – очень большую зелёную гусеницу, в шляпе с кисточками, надвинутой на один выпуклый глаз. В одной из множества лапок гусеница держала какой-то предмет с шлангом, из конца шланга поднималась струйка дыма.

Такер через плечо оглянулся на сестру.

– Что они делают? – спросил он. И подождал, уверенный, что сейчас услышит рассказ, объясняющий действия всех этих странных животных. Сьюзан села рядом с ним и глотнула. Воображение ведь у Такера. Она часто удивлялась, откуда он берёт свои рассказы и почему всё у него кажется таким реальным. Она… ну, она, конечно, тоже иногда выдумывает, играя с Карин и Фрэнси, но никогда не пыталась соперничать с Такером.

– Ты сам знаешь.

Такер покачал головой.

– Никогда не узнаешь, что сделают Маппеты, пока не увидишь. Это Маппеты, новые Маппеты, ты сама говорила. Так что же они делают? Где медведь взял коньки и…

– Он их купил… сегодня днём, – Майк присел рядом с Сьюзан. – Он учился кататься на коньках своего брата, но сегодня у него день рождения. Ему дали денег, и он купил себе собственные коньки. Он думает, что станет чемпионом.

Такер посмотрел на Майка, потом снова на медведя.

– А он станет чемпионом?

– Если будет много тренироваться, – твёрдо ответил брат. – А эти обезьянки – они плохие. Они похитили уток, но пусть берегутся. Когда медведь их догонит, он заставит их выпустить уток. И тогда обезьянкам придётся убегать.

– А кошка – она из Египта, – неожиданно Сьюзан почувствовала прилив вдохновения. – Помнишь картинки, которые показывала нам миссис Робинсон? Они в прошлом году побывали в Египте и ездили на верблюдах смотреть на пирамиды. Да, и кошка ищет храм, в котором когда-то жили кошки. Она хочет посмотреть, где они в прошлом были такими прославленными, – Сьюзан вспоминала рассказы миссис Робинсон. – Там очень жарко на солнце. Поэтому у неё зонтик. Но она считает себя модницей: у неё ведь не обычный зонтик, а розовый. И большой бант. Она уверена, что все на неё смотрят!

– А… – Такер передвинул луч фонарика на гусеницу.

– Это же Алиса! – Сьюзан обрадовалась, встретив давно знакомую подругу, о которой она кое-что знала. – Она в Стране Чудес. Тут она что-то выпила и стала очень маленькой. А теперь спрашивает у гусеницы, что ей выпить, чтобы снова стать большой.

– А гусеница знает?

– Да, – уж это-то Сьюзан помнила даже лучше египетских приключений миссис Робертсон. Она читала «Алису в Стране Чудес» этим летом, когда наступила на что-то острое на пляже и у неё был нарыв на логе. Целую неделю пришлось провести в постели. – Она отломит кусочки гриба и съест их; и тогда вырастет до своего обычного размера! У неё там случится много и других приключений!

Такер разглядывал гусеницу и Алису. Потом решительно кивнул.

– Новые Маппеты. Мой собственный телевизор.

Сьюзан наклонилась вперёд. Над теми, что выбрал Такер, проходил ещё один ряд картинок. Крошечные человечки ехали верхом на кузнечиках, в руках у них копья из травинок. Они скакали друг к другу, словно собирались воевать. А над ними, в цветах и листьях, парили маленькие женщины в платьях из цветочных лепестков с длинными волосами, падающими на спину.

– И… – она показала, зачарованная этими женщинами и всадниками на кузнечиках. Тут тоже должна быть целая история!

Но Такер отбросил руку сестры.

– Мой телевизор! – взорвался он. – Мой!

Майк положил руку на плечо Сьюзан.

– Ладно, оставь его. Судя по этому, – она увидела, что старший брат разглядывает стены комнаты, – у него на какое-то время появилось занятие. Пойдём, у нас есть чем заняться самим.

Сьюзан вспомнила, что Майк ходил в библиотеку. Поэтому охотно оставила Такера с его «новыми Маппетами» и пошла за Майком в его комнату. Он разложил на кровати листочки, и Сьюзан села рядом.

– В той старой библии действительно есть имена и даты. Я не успел проверить всё, но послушай, – Майк подобрал ближайший листочек и начал читать:

«Каролус Кайделл, 1767.

Джоанна Кайделл, 1769.

Флориан Кайделл, 1774».

– И ещё какая-то надпись, может быть, на голландском. Я не смог прочесть, но дата – 1780.

Сьюзан посчитала про себя.

– Им было тринадцать, одиннадцать и шесть лет, точно, как нам.

– Да, и набег происходил в 1780 году. Думаю, что там, где я не смог прочесть, как раз про это. Дальше идут:

«Джетро Кимбл, 1838–1851.

Эмили Кимбл, 1840–1851.

Оррин Кимбл, 1845–1865, погиб на службе своей стране».

– Двое умерли в тринадцать и одиннадцать, Джетро и Эмили, но не Оррин, – задумчиво проговорила Сьюзан.

– Да, он был убит во время гражданской войны. Дальше:

«Ричард Кимбл, 1867–1880.

Бесси Кимбл, 1869–1914.

Тод Кимбл, 1873–1880».

– Не Бесси, но остальные двое – ровно через сто лет после нападения.

– Ну, и последние, – продолжал Майк.

«Джеймс, 1903–1916.

Эстер, 1907 —...».

– Второй даты не стоит.

– Она недавно умерла, и никто её не вписал, вот что я думаю.

«Оррин, 1912–1942. Убит во второй мировой войне».

– А Гровер?

– Не было времени его искать. Но так там написано, – Майк разгладил листок.

– Первые три – это те, с которыми неизвестно, что случилось. Их предположительно убили, после того как увели на север из-за выкупа. Потом Джетро и Эмили, они умерли вместе в 1851 году. Только дата. Там не говорится, почему и как. В 1880 ещё двое умерли, но не Бесси. И один, Джеймс, в 1916. Это ничего не объясняет.

– Только одно – они все умирали здесь, – сказала Сьюзан.

– Совпадение… – Майк сложил листочки. – Вот и всё. А из-за книги, которую написал Кимбл, снова пошли разговоры о проклятии.

Сьюзан подумала о куклах, спрятанных на дне ящика. Что-то в них было, в этих семьях. Всегда трое, и у некоторых лица вырезаны из фотографий. Зачем их делали?

– Такер… – начала было Сьюзан и умолкла. Таки говорил многое, но кто может сказать, что у него «воображаемое», а что нет? Но к ней всё время возвращались его слова о том, что – они – ждут. Девочка посмотрела на сложенные листочки Майка, словно ожидала, что он выбросит их в урну. Но он положил их в свой блокнот. Сьюзан не хотела спрашивать, зачем он их сохраняет. Только схватила собственный исписанный листок и скомкала его в шар. Может, доктора Фергюсона заинтересуют эти бумажные куклы как часть истории семьи. При мысли о том, что она от них избавится, Сьюзан почувствовала себя лучше. Да, надо отдать их учёному. Он, наверное, ещё в доме. Она не слышала шума его машины, и у них с бабушкой Хендрикой было о чём поговорить.

– Конечно, – Сьюзан встала. – Это ничего не значит! – она охотно подхватила слова Майка, очень уж хотелось в них верить. И вообще только в этом доме она может думать о подобных вещах. Дома – дома никто и не думал о старых вещах. А Майк… – тут она увидела на крышке его бюро стопку книг. Все очень пыльные, а корешки так выцвели, что ни слова не разобрать. Но он сложил их аккуратно, словно они ему нужны. А книги о космосе грудой лежали на полу.

– Ты нашел их в своей коробке? – Сьюзан вдруг сообразила, что так и не спросила Майка, повезло ли ему с выбором. Слишком была занята собственными находками.

– Да, – брат подошёл к бюро и провёл рукой по старинным переплётам. – Здесь история Нью-Йорка, она заканчивается 1880 годом! А вот книга о строительстве канала Эри. А эта о первоначальных поселенцах. А эти… – он достал две последние и раскрыл их. Сьюзан увидела, что они рукописные, почерк с завитушками, как в том большом дневнике, который первым заинтересовал Майка. – Это просто книги для записи. Первая не очень интересная. Как будто из магазина, запись покупок и продаж. А вторая – я думаю, её вёл врач, – он начал листать страницы. – Даты совпадают. В ней может найтись что-нибудь о Кимблах. Начинается она с 1850 года…

Сьюзан уже была у двери.

– Не хочу знать! – и не глядя на Майка, вышла в коридор. Нет, она не хочет знать, что случилось с Эмили, которая сделала вышивку на стене, или с Джетро. Они не имеют к ней никакого отношения.

У себя в спальне она буквально рухнула в кресло-качалку и посмотрела на нижний ящик бюро. Потом почему-то сунула руки меж колен и крепко сжала. Она не хотела смотреть, доставать коробку и смотреть. Но какая-то часть её не слушалась разума. Что-то притягивало её к куклам помимо собственной воли.

Наконец Сьюзан встала, открыла ящик, достала коробку и отнесла на кровать. Внутри появилось какое-то странное ощущение, девочка всё время сглатывала, как будто очень долго ехала в машине. То же самое тошнотворное ощущение.

Руки её сами собой открыли коробку и извлекли Джеймса, Эстер и Оррина. Нет, ей были нужны не эти. И не Ричард, Бесси и Тод – Бесси и Эстер… Неужели эта Эстер – та самая старая леди, которая недавно умерла? Сьюзан старалась не касаться следующей картонки, она не хотела увидеть Джетро и Эмили. Оррин почему-то не имел значения. Он счастливчик – счастливчик? Что она имеет в виду? Неужели в этих людях, в тех, кого представляют куклы, было какое-то отличие? И поэтому проклятие действовало только против них? Странная мысль пришла Сьюзан в голову. Такер – он тоже особенный. Девочка вздрогнула. Неужели Джетро и Эмили были похожи на него?

Они были по-настоящему реальны, слишком реальны, не самодельные куклы, а лица, которые когда-то смотрелись в эти туманные зеркала. А может, тогда зеркала не были туманными. Сьюзан отложила Оррина и взяла Джетро и Эмили. Когда-то в этой комнате жила Эмили, Сьюзан была в этом уверена. Она вздрогнула. Жить в доме, через который прошло столько людей – людей, о которых рассказывают странные истории. Это страшно.

Рука её задержалась у последней картонки в коробке. Остались безлицые. Их… их она обязательно отдаст доктору Фергюсону. И не станет на них смотреть! Ничто не заставит её смотреть на них!

Сьюзан торопливо сложила кукол. Она отдаст их сегодня же вечером, уберёт Эмили из комнаты и тогда сможет забыть о ней.

Завтра она даже может снять со стены вышивку Эмили и тоже убрать. Она не хочет, чтобы что-то напоминало здесь об Эмили.

Уложив кукол в коробку, Сьюзан вышла в коридор и увидела внизу у входной двери доктора Фергюсона. Он прощался с бабушкой Хендрикой. И прежде чем девочка смогла окликнуть его, учёный вышел, а она осталась с коробкой в руках, по-прежнему желая избавиться от неё.

Сьюзан медленно вернулась к себе. Из комнаты Такера доносились голоса. Сегодня очередь Майка укладывать спать младшего Вилана. Сьюзан закрыла свою дверь, сунула коробку назад в ящик и захлопнула его. Осмотрелась. И увидела книги на крышке бюро, которые заметила раньше. Как и те, что на располагались нижних полках библиотеки, книги показались ей странными. Она взяла крайнюю.

Почти со страхом раскрыла переплёт. Да, здесь стояло имя. Эстер Кайделл. «Принцесса и Курд». Рисунок. Женщина в зелёном цветочном платье с зелёной короной на голове, а напротив неё мальчик или мужчина. Книга Эстер. Сьюзан не боялась книги Эстер.

Она быстро расстелила постель, включила лампу для чтения. К счастью, бабушка Хендрика не запретила чтение в постели. Сьюзан раскрыла книгу.

«Курд был сыном шахтёра Питера…» – Прекрасно! Никакого отношения к старому дому, проклятию, индейцам, синеглазым и всему прочему. Сьюзан решила погрузиться в мир Курда, она была уверена, что в нём ничего подобного нет.

Наконец Сьюзан потянуло ко сну, но книга уже увлекла её. И когда она выключила лампу и легла, мысли её были далеки от бумажных кукол. Да и бури сегодня не случилось. Комнату освещала полная луна, загоняя тени в углы.

Неожиданно Сьюзан прижала руки к животу. Ей стало страшно. Что-то присутствовало в её комнате, что-то или – кто-то. Она их не видела, но они были здесь. И с ними пришёл страх, от которого тошнит и кружится голова. Она должна уйти. Не от них, нет. Они так же напуганы, как и она. И она знает, что они хотят, чтобы она вместе с ними оказалась в безопасности… подальше от того, что приближается… Темно и плохо, так плохо!

Они – тени. Но даже как тени частично они видны, видны их лица и руки. В лицах Сьюзан была не уверена, но руки тянулись к ней, хотели помочь ей, увести в безопасное место. А ей так страшно!

«Идём!» – она не была уверена, что на самом деле слышала голос. Неужели кто-то действительно позвал её. Или голос прозвучал в её голове? Сьюзан не понимала, что с ней происходит. Но от страха её затошнило, а руки всё тянулись к ней. Скоро они коснутся её; и тогда она должна будет пойти с ними. Должна будет пойти. Только в этом безопасность!

– Сьюзан!

Её раскачивали взад и вперёд. Неужели руки схватили её? И теперь вытаскивают из кровати, заставляют идти с ними?

– Сьюзан!

Резкость голоса разорвала сон. Никакие тени её не ждали. И свет в комнате был вовсе не лунный. А руки у неё на плечах – руки Майка, он яростно тряс её.

– Проснись! – голос у Майка не обычный, от него страх стал только ещё сильней. – Такер исчез!

– Исчез? – Сьюзан пребывала всё ещё как в тумане от своего сна. – Такер?

– Да, Такер! – в голосе Майка послышался гнев. – Что с тобой? Я столько времени не мог тебя разбудить. Пошли, нужно его найти!

Сьюзан так дрожала, что с трудом надела халат и сунула ноги в старые шлёпанцы. Голый пол за полосками ковра был такой холодный. Вообще в комнате стало очень холодно, и девочка дрожала, не переставая.

– Куда он мог уйти? – как трудно думать, в голове всё перемешалось. И она почти ожидала увидеть эти руки, которые по-прежнему тянулись к ней.

– Я думаю, он где-нибудь внизу, – ответил Майк. – Я слышал, как скрипнула ступенька у основания лестницы. Но когда посмотрел, там никого не было. Помнишь, он раньше ходил во сне? Прежде чем его отвели там, дома, к доктору Рамишу?

– Да, – Сьюзан наконец полностью пришла в себя. – Но ведь из дома он не мог выйти?

– Думаю, нет. Двери заперты, а запоры слишком высоки для него. Пошли!

– Бабушка… миссис Кингсли… – Сьюзан заторопилась за ним. Майк не включил свет в коридоре. Он в руках нёс большой фонарик Такера, направляя его свет вперёд, освещая ступеньки.

– Миссис Кингсли живёт за двором – помнишь? – выпалил он. – А бабушка в другом крыле. Пошли, мы только зря тратим время!

Они спустились по лестнице. Майк останавливался у дверей каждой комнаты и обводил помещения большим кругом света: гостиную с оранжереей, выходящей к башне, библиотеку, столовую. И наконец они направились в большую кухню.

Сьюзан испуганно схватила Майка за рукав, так что светлый крут заплясал по полу. Дверь в погреб была открыта. Сьюзан сразу поняла, что это неправильно. Миссис Кингсли всегда держала её закрытой и заложенной толстым брусом.

Перед открытой дверью сидели Джошуа и Эразм. Уши котов были прижаты к черепам, шерсть на спине торчала дыбом, а хвосты, распушенные, хлестали взад и вперёд. Джошуа оскалил пасть, но оттуда не слышалось ни звука. Эразм непрерывно низко рычал. Коты смотрели вниз, в полную темноту, и как будто кому-то грозили.

– Но… Таки же ни за что не пойдёт туда! – непонятно кому возразила Сьюзан. Такер после того дня, когда они помогали выносить из погреба банки и горшки, делал вид, что даже ведущей в него лестницы не существует. Она сама не раз видела, как Такер обходит эту дверь стороной; даже во время завтрака он никогда не приближался к ней. Тем более Такер не пошёл бы туда ночью. Внизу совсем не было видно света.

Но вот Эразм, прорычав что-то в последний раз, нырнул, прижимаясь животом, в темноту, и его не стало видно. И Джошуа после ещё одного молчаливого протеста – или вызова – последовал за ним. Майк покачал головой.

– Он должен быть там.

– Не верю! – но Сьюзан продолжала держаться рядом с Майком, когда он пересёк комнату и посветил вниз. Запах, влажный пыльный запах показался ей ещё сильнее и отвратительней. Луч отразился от кошачьих глаз, четыре блестящие точки внизу повернулись к детям, потом исчезли.

– Так… – Сьюзан не успела закончить, как Майк схватил её за руку.

– Не буди его, если он там внизу! – приказал он.

Она вспомнила и глотнула. Дома Такера отводили в постель, не разбудив. Что если он проснётся в месте, которого так боится?

Майк начал спускаться по лестнице, Сьюзан последовала за ним. В ней снова возникло тошнотворное ощущение, охватившее её во сне. Она глотала и глотала, так крепко держась за перила, что ногти прямо-таки впивались в старое дерево.