Текст книги "Тайна Васко да Гамы"

Автор книги: Анатолий Хазанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

А. Велью свидетельствует: «Мы спустили на воду лодку, чтобы взять запас воды и дров достаточный для такого перехода, который мы надеялись совершить, если ветры будут дуть так сильно, как мы желали». Португальцы приступили к ремонту и чистке днищ своих кораблей. В то время, когда они были заняты этой работой, они вдруг увидели, что к ним подплывает нечто вроде плавучей изгороди. Выяснилось, что на них напали корсары. Известный в этих местах пират Тиможа, выйдя из Онора, приказал связать вместе 8 «параус» (индийских лодок) и, накрыв их густыми ветвями, внезапно атаковать португальцев. Тиможа рассчитывал с помощью этой хитрости застать их врасплох, но жестоко ошибся. Паулу да Гама и Николау Коэлью вовремя поняли грозившую португальцам опасность и с помощью артиллерии рассеяли и обратили в бегство вражеские лодки. Одну из них Коэлью захватил, но военная добыча оказалась скудной – немного риса и еще кое-какие продукты. Позже пират Тиможа стал другом португальских конкистадоров в ходе их завоевательных походов на Восток.

В то время как Васко да Гама был еще занят ремонтом своего корабля «Св. Гавриил» и чисткой днищ других судов, произошло еще одно событие, свидетельствовавшее о том, что отважных мореплавателей подстерегали на Малабарском берегу самые разнообразные опасности.

К их кораблям подплыл в индийской лодке (парау) человек, сказавший, что он живет в Гоа. Он выдавал себя за христианина и всячески пытался завоевать расположение и доверие Васко да Гамы. Однако капитан-мор, наученный горьким опытом, проявил осторожность. Он взял этого человека на корабль, но приказал подвергнуть его пытке.

Под угрозой пытки[124]124
  Barros J. Op. cit. Década I. Liv. IV. Cap. XI.


[Закрыть] или уже подвергшись ей[125]125
  Gois Damian. Op. cit. Parte I. Cap. XLIV, fol. 31.


[Закрыть], а может быть, из-за того, что пытка ограничилась поркой хлыстом, этот человек признался, что он шпион, подосланный правителем Гоа Сабайо. Оказалось, что он был не христианином, а евреем, родившимся в Польше, которого превратности судьбы закинули в Индию, где он поступил на службу к Сабайо. По заданию Сабайо он должен был собрать шпионскую информацию о португальском флоте. Все хронисты согласны в том, что Сабайо намеревался захватить португальцев и заставить их поступить к нему на службу, поскольку по всему Малабару о них шла слава как о хороших моряках и солдатах, и они могли оказаться очень полезными в войнах, которые он вел с крупными феодалами[126]126
  Velho A. Op. cit. Р. 97–98; Castanheda F.L. Op. cit. Liv. I. Cap. XXVI; Barros J. Op. cit. Década I. Liv. IV. Cap. XI; Gois Damian. Op. cit. Parte I. Cap. XLIV.


[Закрыть].

Поскольку этот еврей оказался человеком умным, объездившим много стран, знающим много языков и прекрасно осведомленным о ситуации в Индии, Васко да Гама стал с ним хорошо обращаться и привез его в Португалию, где он принял христианство и взял имя Гаспар да Гама (в честь Васко да Гамы). Ему оказал покровительство король дон Мануэл[127]127
  Gois Damian. Op. cit. Parte I. Cap. XLIV.


[Закрыть].

Главным достижением Васко да Гамы было открытие морского пути в Индию, который до него никто не знал. Кроме того, он вез из Индии груз, состоявший из специй и лекарств, достаточный, чтобы убедить скептиков, что он достиг конечной цели своего путешествия.

Как видно из источников, наряду с достижением определенных политико-дипломатических целей постоянной заботой португальцев была и торговля. В дневнике Алвару Велью одним из самых часто употребляемых слов является слово «товары». Там есть запись о том, что 24 июня, когда была ярмарка в Каликуте, капитан-мор приказал, чтобы от каждого корабля один человек побывал в городе и купил то, что ему хотелось. В том же источнике мы находим любопытный фрагмент, явно скопированный с другого текста, который свидетельствует о том, что две цели экспедиции, упомянутые в ответе ренегаду, а именно «христиане» и «специи», гораздо ближе к истине и откровеннее, чем дипломатическая риторика Васко да Гамы. В этом фрагменте со знанием дела, обстоятельно оценивается коммерческая ценность обширного географического ареала от Индии до Средиземноморья. Фрагмент начинается фразой: «Из этой земли Каликута, которая называется Высокая Индия, поступают специи, которые приходят и на запад, и на восток, и в Португалию, а также во все провинции мира». По существу, это подробнейшее описание маршрутов, по которым специи поступают из Индии в Европу. Текст этого своеобразного путеводителя написан настолько строго логично и обстоятельно, что трудно поверить, что он не является результатом специального изучения вопроса, проведенного в Каликуте.

Интересно сопоставить этот текст с двумя другими, которые являются приложениями к рукописи «Дневника» Алвару Велью. Это торгово-географическое описание королевств, расположенных к югу от Каликута, и малайско-португальский словарь. Что касается первого, то анонимный автор начинает его так: «Эти нижеприведенные названия суть названия королевств, находящихся южнее Каликута, и вещей, которые есть в каждом королевстве, и сколько они стоят, каковые я узнал от одного человека, который знал наш язык и прибыл тридцать лет назад из Александрии в эти края».

Очень важен и очень интересен вопрос: кто автор этих анонимных текстов?

Анализируя проблему идентификации этого информатора, немецкий исследователь Франц Хюммерих высказал мнение, что им не мог быть индиец. Он убедительно показал, что заслуживают внимания только две гипотезы: мавр Монсайде и еврей Гаспар да Гама. Что касается первого, то, поскольку он говорил по-кастильски и был торговым агентом, он, видимо, обладал большим объемом сведений, которые могли быть использованы в этих текстах, однако трудно допустить, что он прожил в Индии 30 лет[128]128
  Hummerich F. Vasco da Gam a und die Entdeckung des Seewegs nach Ostindien. s. 1. s.d. P. 193–203.


[Закрыть].

Что касается второго (Гаспара да Гама), то речь идет о человеке, который вступил в контакт с португальцами уже после того, как они покинули Каликут и встали на стоянку в Анджедида. Это был человек средних лет, говоривший по-венециански, выдававший себя за христианина. Васко да Гама привез его в Португалию.

Король дон Мануэл упоминал об этом человеке в письме к кардиналу Алпедринья. Он писал, что речь идет «об одном еврее, принявшем христианство, торгующем драгоценными камнями, прекрасном знатоке прибрежных земель от Александрии до Индии и глубинных земель от Татарии до Великого моря». Гаспар да Гама вернулся в Индию с Педру Алваришем Кабралом и на этом пути, будучи в Кабо-Верди, встретился с Веспуччи.

В письме, приписываемом по традиции этому великому флорентийцу, датированном 4 июня 1501 г., Веспуччи отмечает, что Гаспар да Гама – человек, много путешествовавший, уверявший, что прошел от Каира до Малакки, и знающий много языков[129]129
  Fonseca L.A. Op. cit. Р. 180.


[Закрыть].

Оставим теперь в стороне проблему достоверности обильной информации, предоставленной Гаспаром да Гама, которую приводит Веспуччи. Если допустить, что Гаспар да Гама был информатором автора анонимных текстов, возникает другая проблема. Алвару Белью постоянно упоминает о том, что в Индии живет много христиан, Веспуччи говорит, что Гаспар да Гама рассказал ему о христианском городе, где находится тело одного из апостолов, но другой итальянец, знавший Гаспара да Гаму в Португалии, флорентиец Серниги, рассказывает, что, по словам Гаспара, в Индии много язычников и мало христиан. Гипотеза о том, что представления Гаспара о восточном христианстве претерпели некую эволюцию от оптимистических к пессимистическим взглядам, – слишком легкое объяснение этих противоречащих друг другу свидетельств источников.

Гораздо более убедительным представляется объяснение, предложенное Францем Хюммерихом. Как он правильно подметил, известная биография Гаспара да Гамы свидетельствует о том, что он был человеком, ловко приспосабливавшимся к обстоятельствам жизни и говорившим то, что хотел услышать его интервьер. Еврей по происхождению, он принял ислам в Индии; вступив в контакт с Васко да Гамой и подвергнувшись порке хлыстом, признался, что получил приказ заманить португальцев в Гоа; прибыв в Лиссабон, тотчас же принял христианство и взял христианское имя в честь капитан-мора. Позже он оказал многочисленные услуги королю дону Мануэлу. Исходя из всего этого, Хюммерих «с полной уверенностью» пришел к заключению, что Гаспар да Гама был «заслуживающим доверия информатором в отношении сведений о богатствах Индии, их удаленности от Каликута, о военных возможностях, об условиях торговли, которые содержатся в первом приложении к „Дневнику“ путешествия да Гамы»[130]130
  Hummerich F. Op. cit. Р. 193–203.


[Закрыть].

Что касается второго приложения – малайско-португальского словаря, то, как показали исследования специалистов, он был составлен также не без участия Гаспара да Гамы.

Второе и третье путешествия Васко да Гамы (1502–1503 годы)

Успех великой экспедиции Васко да Гамы убедил даже самых неисправимых скептиков в том, что решена проблема, в которой была заинтересована Европа, долго и упорно искавшая морской путь в Индию. В Лиссабоне уже строили грандиозные планы создания Великой португальской империи на Востоке, а король, исполненный гордости и амбиций от сознания своей новой роли господина Востока и жаждавший завладеть восточными сокровищами, был намерен продолжать столь счастливо начатое предприятие, превратив открытие в завоевание (конкисту).

Уже 28 августа 1499 г. король Мануэл добавил к своему титулу упоминание о владении восточными регионами, доступ к которым открыло ему путешествие Васко да Гамы: «Сеньор Гвинеи, навигации, конкисты и торговли Эфиопии, Аравии, Персии и Индии». Одновременно он объявил о своем плане установить монополию на торговлю и поставить Индийский океан под португальский контроль. Поэтому уже на следующий год после возвращения Васко да Гамы, 9 марта 1500 г., он отправил в Индию большой флот из 13 кораблей, командование которым было поручено Педру Алваришу Кабралу.

С отплытием второго флота в Индию в 1500 г. началась вторая фаза португальской экспансии – фаза завоевания (конкисты), в ходе которой Португалия превратилась в великую торговую и морскую державу. Реализация поставленных задач потребовала, чтобы навигаторы стали также и воинами, отдавшими свой меч на службу войн во имя славы креста и возродившими идеалы рыцарства, которые Европа уже забыла. Таковы герои Камоэнша в его поэме «Лузиадаш», и те, о которых пишут хронисты XV в. Ими движут романтические идеалы, смешанные со стремлением к славе. В то же время они способны на жестокость, которая кажется несовместимой с их благородными целями, но вполне соответствует менталитету той эпохи.

Географические открытия, имевшие место в Индийском и Тихом океанах, расширили географические представления и принесли в Европу конкретные знания о народах и культурах, которые до этого времени фигурировали лишь в легендах и мифах, и расчистили путь для второй фазы экспансии, которая имела главным образом торговые и военно-политические цели[131]131
  Literatura dos descobrimentos е da expansão portuguesa. Lisboa, 1993. P. 20–21.


[Закрыть].

По дороге в Индию из-за бури, вынудившей корабли взять курс на запад, Кабрал открыл Бразилию, которой дал название остров Вера-Круш. Объявив эти земли владением короля Португалии, в знак чего поставил на холме большой деревянный крест, он двинулся через Атлантический океан к берегам Африки. Во время бури недалеко от мыса Доброй Надежды четыре корабля утонули, а шесть судов добрались до Малинди и оттуда прошли к Каликуту.

События, произошедшие после прибытия Кабрала в Каликут, напоминали те, что случились после прибытия Васко да Гамы, хотя и были еще более драматичными.

Кабрал вез с собой королевские инструкции назначить администратора фактории (фейтора) в Каликуте, а также священников и монахов для распространения христианского вероучения в Индии. Кроме того, инструкции дона Мануэла предписывали Кабралу вести войну против «мавров из Мекки», захватывать их товары и имущество с тем, чтобы обеспечить полную монополию Португалии на торговлю специями. В то же время экспедиция Кабрала пыталась добиться таких условий, при которых португальские миссионеры могли бы осуществлять свою деятельность без противодействия мусульман[132]132
  Documentacao para a Historia das Missões do Padroado Português do Oriente India (1499–1522). Pub. Antonio da Silva Rego. Lisboa, 1947. Vol. I. Doc. 3. P. 12–14.


[Закрыть].

Кабрал привез саморину письмо дона Мануэла, в котором он пытался убедить его с помощью аргументов, взятых из Священного Писания, войти в союз с португальцами против мусульман и сотрудничать в бойкоте торговли из Красного моря. (Содержание этого письма пересказывает Каштаньеда)[133]133
  Castanheda F.L. Op. cit, Liv. I. Cap. XXXV.


[Закрыть].133 После трудных переговоров в атмосфере подозрительности дело не пошло дальше обещаний саморина предоставить португальцам право учредить факторию на участке, предоставленном им китайцам, а также лицемерных обещаний содействовать развитию торговли между Португалией и Каликутом[134]134
  Ibidem; Zinadim. Historia dos Portugueses no Malabar. Lisboa, 1898. P. 35–36.


[Закрыть].

Послание дона Мануэла саморину, переданное Кабралом на исторической торжественной церемонии, недвусмысленно заявляло о далеко идущих амбициозных планах и претензиях португальцев на Востоке.

Португальцы, привыкшие к простому торговому обмену, рассчитывали обменивать индийские специи на те товары, которые были в изобилии в Португалии, – на пшеницу, ткани и железо. Однако это индийцам было не нужно. Они хотели за перец, имбирь и гвоздику получать драгоценные металлы – золото, серебро, а также ярко-красные ткани и кораллы. Как свидетельствует источник, граф Вимпозу спросил вернувшегося в Португалию Васко да Гаму, какие товары интересуют индийцев. Адмирал ответил: «Они хотят получить от нас золото, серебро, бархат, ярко-красные ткани». И граф сказал ему: «Получается, что они нас открыли, а не мы их»[135]135
  Fonseca L.A. Op. cit. P. 313.


[Закрыть]. Кроме того, саморин испытывал сильное давление со стороны мусульманских купцов, которые опасались потерять монополию на торговлю специями. «Мавры из Мекки» начали чинить всевозможные препятствия продаже специй португальцам. Отношения с саморином, правда, несколько улучшились, когда Кабрал по его просьбе захватил гуджаратское судно, на котором перевозили из Кочина в Кананор похищенные у него ценности, в том числе его лучшего боевого слона.

Тем не менее из-за обструкции мусульман и фактического бойкота, устроенного португальцам под предлогом отсутствия специй, погрузка кораблей Кабрала шла с огромными трудностями. Тогда фейтор Айриш Коррейа предложил капитан-мору захватить корабль мавров, который, загрузившись, был готов к отплытию в Красное море, и завладеть грузом. В ответ на эту акцию мавры внезапно напали на португальскую факторию и убили 50 португальцев (в том числе фейтора, секретаря Перу Ваза де Каминья и трех монахов-францисканцев). В отместку португальский флот захватил и сжег дюжину мусульманских судов, стоявших на якоре в порту, и бомбардировал город в течение трех дней, убив полтысячи людей.

После этого Кабрал, убежденный посланцами раджей Кочина, Кананора и Коулана взять груз специй в их портах, покинул Каликут и перебрался в Кочин, где португальцы обнаружили хотя и менее могущественное, но зато более приветливое и гостеприимное княжество. Исламизация здесь еще не зашла так далеко, как в Каликуте.

Брахманы, создавшие морскую лигу между княжествами Каликут и Кочин, находились даже в определенной конфронтации с мусульманами[136]136
  Barros J. Década I. Liv. V. Cap. VII. P. 206.


[Закрыть]. Недовольство этих брахманов засильем мусульман побуждало их объединиться с португальцами для того, чтобы общими усилиями нейтрализовать мусульманское присутствие.

Вызов, который Португалия бросила Каликуту, стал тотчас же известен во всем Малабаре. Слабые княжества, которым саморин навязал вассальную зависимость, увидели в португальцах возможных союзников, на которых можно опереться в борьбе за свою самостоятельность. Поэтому они поспешили направить в Кочин, где находилась португальская эскадра, своих послов, предложивших Кабралу хорошие условия торговли и дипломатическое признание[137]137
  Castanheda F.L. Op. cit. Liv. I. Cap. XLI. P. 92–93.


[Закрыть].

Кочин со своей стороны позволил Кабралу основать торговую факторию. Португальцы сумели таким образом закрепить торгово-экономические позиции в Малабаре и получить плацдарм для возможных столкновений с саморином. Этот последний, испытывая нажим со стороны мусульман и опираясь на поддержку Венеции, проявлял все большую враждебность по отношению к португальцам.

Завязав торговые связи с индийскими городами Ко– чин и Кананор и загрузив свои суда пряностями и тканями, Кабрал двинулся в обратный путь[138]138
  Barros J. Década L Parte I. P. 179, 222.


[Закрыть].

В июле 1501 г. эскадра Кабрала вернулась в Лиссабон. Несмотря на потерю нескольких судов, ценность доставленных ею грузов была так велика, что вдвое превысила расходы на экспедицию. Кабралу за оказанные им услуги была назначена пенсия 30 тыс. реалов[139]139
  Alguns documentos do Archivo Nacional da Torre do Tombo a cerca das Navegações e Conquistas Portuguezas. Lisboa, 1892. P. 132.


[Закрыть].

Таким образом, экспедиция Педру Алвариша Кабрала дала португальцам более реалистическое представление о трудностях, которые предстояло преодолеть в деле создания империи на Востоке. Им стало ясно, что требовалось не только искусство в навигации, которым владели открыватели новых путей (после путешествия да Гамы португальские лоцманы заимствовали некоторые навигационные приборы у мавров, плававших в Индийском океане), но и умение опытных воинов, которые были бы способны, соблюдая дисциплину королевских полков, несмотря на отдаленность от метрополии, подчиняться командирам, беспрекословно исполнять их приказы и сохранять верность и преданность своей родине. Требовались также компетентные губернаторы и вице-короли, которые, помимо всего прочего, должны были обладать дипломатическим тактом и умением руководить, а также честностью и знанием экономики, необходимыми для исполнения своих обязанностей[140]140
  Literature dos descobrimentos… P. 22–23.


[Закрыть].

Плавание Педру Алвариша Кабрала не принесло, однако, португальской короне гегемонии в Индии. Почти все его люди погибли в результате стычек с местным населением, а португальская фактория была разграблена. Позиции Португалии в Индии оказались под серьезной угрозой, и тогда король вновь вспомнил о Васко да Гаме. Фактически в Индию было отправлено одновременно три флота. Первый состоял из пяти кораблей, командование им было поручено дяде адмирала Висенти Содре, который имел инструкции остаться в Индии и заниматься там борьбой против мусульман.

Другой, под командованием Васко да Гамы, состоял из десяти кораблей. Кроме того, король дон Мануэл приказал готовить третий флот из пяти кораблей, которым командовал двоюродный брат адмирала Эштеван да Гама и который вышел из Лиссабона почти на два месяца позже второго.

Перед отплытием флота Васко да Гамы король в сопровождении всего своего двора прослушал мессу в Лиссабонском кафедральном соборе. После торжественной мессы он вручил Васко да Гаме адмиральское знамя. Из кафедрального собора новый «адмирал Индийского моря» торжественно проследовал к берегу Тежу, сопровождаемый огромной толпой.

Флот Васко да Гамы отплыл из Лиссабона 10 февраля 1502 г. Благодаря попутному ветру уже 28 февраля он достиг Кабо-Верди. В пункте, который Барруш называет Порто-Дали, Васко да Гама встретил каравеллу, которой командовал капитан Фернан де Монтарройо и которая везла из Сан-Жоржи-да-Мина большой груз золота. Эта встреча очень обрадовала адмирала, так как предоставила ему удобный случай наглядно продемонстрировать послам из индийских княжеств (Кочина и Кананора), возвращавшимся на родину на его кораблях, какие огромные богатства король Португалии извлекает из своих африканских владений. Адмиралу было необходимо во что бы то ни стало опровергнуть то неблагоприятное мнение о Португалии, сложившееся у индийцев в результате бесед, которые вел с ними в Лиссабоне посол Венецианской республики. Этот посол посеял семена сомнения в душах доверчивых малабарцев. Он старался их убедить, что Португалия – очень маленькое и бедное королевство, неспособное своими силами осуществлять плавания и торговлю на Востоке, она решилась на эти предприятия только благодаря помощи могущественной державы – Венеции, первой и самой крупной морской и торговой державы во всем христианском мире, которой уже долгое время принадлежит вся торговля специями на Востоке. Этот исторический анекдот, упоминаемый только Ж. Баррушем[141]141
  Barros J. Op. cit. Década I. Liv. VI. Сар. II.


[Закрыть], может иметь под собой, несмотря на молчание других хронистов, вполне реальное основание, так как хорошо известны те чувства зависти и ненависти, которые питали венецианцы после открытия морского пути в Индию к португальцам как к более удачливым конкурентам в торговле специями.

Взяв запас пресной воды на Кабо-Верди, Васко да Гама 6 марта высадился на острове Палма и там вместе со всеми своими людьми прослушал мессу. В мае флот адмирала обогнул мыс Доброй Надежды, а в июне бросил якорь в бухте Софалы.

Томе Лопиш, который находился в составе флота под командованием Эштевана да Гамы, вышедшего из Лиссабона 1 апреля 1502 г., оставил весьма живое описание перехода участка моря у мыса Доброй Надежды: «В первый день июня, когда ветер усилился, приближая нас к мысу Доброй Надежды, дни стали уменьшаться, так что на восьмой день, судя по корабельным часам, день от восхода до захода солнца составлял 8 1/2, ночь 15 1/2 часов, а причина того, что в столь малый период времени так уменьшились дни, заключалась в том, что за эти восемь дней корабль прошел большой путь»[142]142
  Lopes Tome. Navegacao as Indias Orientals. – Colleccão de Noticias para a historia e geografia das nações ultramarinas, publicada pela Academia das Ciencias. Tomo II. P. 169–170.


[Закрыть].

В Софале флот Васко да Гамы соединился с ждавшими его там кораблями Висенти Содре. Теперь под командованием адмирала было уже 15 судов, на которых, по сведениям Г. Коррейа, находилось около 800 вооруженных людей.

Правитель Софалы, потрясенный видом столь могущественной армады, поспешил заключить с Васко да Гамой договор о мире и откупиться золотом[143]143
  Barros J. Op. cit. Década I. Liv. VI. Cap. II; Castanheda F.L. Op. cit. Liv. I. Cap. XLIV; Gois D. de. Op. cit. Parte I. Cap. XVIII; Correia G. Op. cit. T. I. Parte I. P. 272–273.


[Закрыть].

Когда флот вошел в порт Мозамбик, он был весьма радушно встречен местным правителем, который, согласно информации Барруша и Гоиша, был преемником того негостеприимного правителя, с которым Васко да Гама имел дело во время первой экспедиции.

Адмирал задержался в Мозамбике на несколько дней, чтобы отремонтировать корабли, а затем продолжил путь к Килве. Он считал своей важной задачей принудить к вассалитету правителя этого города– государства, который причинил ему столько неприятностей во время первого путешествия, и заставить его платить дань королю Португалии. До Васко да Гамы в Килве побывал Педру Алвариш Кабрал, которого правитель встретил крайне враждебно[144]144
  Barros J. Op. cit. Década I. Liv. VI. Cap. Ill; Gois D. de. Op. cit. Parte I. Cap. LXVIII.


[Закрыть].

Адмирал со своим флотом вошел в порт Килвы под грохот залпов корабельных орудий, что должно было служить предупреждением для правителя Килвы, которому достаточно ясно давалось понять, что он должен выразить полную покорность[145]145
  Барруш пишет, что корабли вошли в Килву, стреляя из всей артиллерии. Другие хронисты умалчивают об этом обстоятельстве. Однако весьма вероятно, что Васко да Гама, чтобы запугать жителей Килвы, прибег к этому методу. – Barros J. Op. cit. Década I. Liv. VI. Cap. III.


[Закрыть].

Вскоре после этого в Килву прибыл флот Эштевана да Гама, состоявший из пяти кораблей. Этот флот соединился с флотом адмирала.

Когда жители Килвы увидели, что в их порт вошло такое число португальских кораблей, их охватили страх и ужас. Вначале Васко да Гама как осторожный политик пытался добиться принуждения правителя Килвы к повиновению и вассалитету только с помощью демонстрации силы, не прибегая к военным действиям. Как только корабли встали на якорь, адмирал приказал уведомить правителя, чтобы он немедленно пришел для переговоров и подписал договор о мире и дружбе с королем Португалии.

Хронисты резко расходятся в описании способа, каким адмирал принуждал правителя Килвы к уплате дани и вассалитету в отношении короля Португалии. Вот как описывает эти события Дамьян де Гоиш: «Султан был напуган прибытием этих судов, так что добровольно послал человека передать Васко да Гаме, что если он хочет его видеть, он это устроит. Когда он по морю подплыл к кораблям, Васко да Гама его задержал, предупредив, что если он не станет вассалом и данником короля, его сеньора, то он будет взят в плен, отвезен в Индию, а оттуда в Португалию»[146]146
  Gois D. de. Op. cit. Parte I. Cap. LXVII.


[Закрыть]. Демонстрация военно-морской силы и неприкрытые угрозы возымели действие, и правитель Килвы согласился стать данником Португалии и ежегодно уплачивать ей 1500 метикалов золота.

Венецианец Са Массер, который писал несколькими годами позже в Лиссабоне, приводит иную версию этих событий. Возможно, что, будучи не столь зависимым от давления португальского общества, как хронист Д. де Гоиш, он имел больше возможностей сообщить правду. Этот итальянец пишет, что султан Килвы при виде португальской военно-морской армады оцепенел от ужаса: уже много лет здесь не видели такого количества христианских судов и христиан. Тогда Васко да Гама приказал артиллерии бомбардировать город. Жесткие действия адмирала заставили султана капитулировать.

Существует анонимный доклад об этом путешествии, в котором содержится, вероятно, лучшее описание пребывания Васко да Гамы в Килве. Согласно этому источнику, прибыв туда 12 июля, флот встал на якорь около города, и «адмирал приказал артиллерии поработать, и она это сделала». Тогда к кораблю капитан– мора подплыл один христианин, который передал ему письмо Жуана да Нова, сообщавшего, что когда он загрузился в Кананоре, он подвергся блокаде людей из Каликута, а также жаловавшегося «на этого короля Килвы». Васко да Гама отправил местному правителю свои предложения о торговле, но тот, получив эту записку, «прикинулся больным и медлил с отправкой ответа». Тогда адмирал отдал приказ приблизиться к городу и, созвав совет капитанов, обрисовал им сложившуюся ситуацию. Было решено провести на следующий день демонстрацию силы и предъявить «королю» Килвы ультиматум. В результате тот пошел на уступки и через полчаса встретился с адмиралом на его судне. «Король» Килвы согласился стать данником португальского монарха[147]147
  Fonseca L.A. da. Op. cit. Р. 196.


[Закрыть].

Таким образом, версия анонимного доклада в основных моментах не отличается от той, которую дают хронисты.

Итак, не подлежит сомнению, что адмирал встречался с «королем» Килвы. Демонстрация военной силы и предъявление ультиматума – типичный метод действий португальских конкистадоров. Обычно они требовали от местных правителей уплаты дани и признания вассальной зависимости от короля Португалии, в случае же отказа подвергали города разрушению и разграблению, а затем сжигали. Если же местный правитель принимал их условия, они взимали с него дань и оставляли в покое, но только до тех пор, пока он послушно выполнял их приказы, желания и прихоти.

Говоря о пребывании Васко да Гамы в Килве, хронисты добавляют к этому описанию любопытный рассказ о Мафамеде. Так хронисты называют знатного мавра, который жил при дворе правителя Килвы. Настоящее имя этого человека было, видимо, Мухаммед Альконе. Все хронисты пишут о том, что между правителем и этим вассалом существовала глубокая вражда, так как Мафамеде верил в свое божественное и законное право быть королем Килвы.

Когда «король» Килвы согласился стать данником португальского монарха и покинул корабль адмирала, он оставил в его руках в качестве заложника Мафамеде. При этом он рассчитывал, что, поскольку у Васко да Гамы нет времени ждать, когда ему пришлют обещанную дань, так как он должен продолжать свой путь, волей-неволей платить эту дань придется Мафамеде. А если он не сможет это сделать, адмирал прикажет его убить и тогда «король» Килвы избавится от опасного соперника. Когда Мафамеде узнал о вероломстве своего суверена, он либо добровольно заплатил из своей мошны дань за этот год, либо был принужден к этому насильственными способами. Как бы то ни было, все хронисты сходятся на том, что он уплатил две тысячи метикалов золота, после чего Васко да Гама отпустил его на свободу, и он вернулся в город[148]148
  Каштаньеда и Гоиш пишут, что Мафамеде уплатил дань добровольно. – Castanheda F.L. Op. cit. Liv. I. Cap. XLIV; Gois D. de. Op. cit. Parte I. Cap. LXVIII.


[Закрыть].

Правитель Килвы получил от Васко да Гамы особое свидетельство, в котором он от имени короля дона Мануэла объявлял его вассалом и обещал ему покровительство и защиту. Адмирал послал ему шелковое знамя, отделанное золотом, с гербом Португалии, которое португальцы торжественно привезли на лодках. Дружественно встреченные местными жителями, они пронесли это знамя по улицам города, громко выкрикивая: «Португалия! Португалия!». В конце концов они торжественно водрузили это знамя на башню на центральной площади в Килве[149]149
  Barros J. Op. cit. Década I. Liv. VI. Cap. Ill; Lopes Tome. Op. cit. P. 169–170.


[Закрыть].

Описывая эти события, Г. Коррейа, давая волю своему богатому воображению и подчиняясь неистребимой страсти к романтическим приключениям, вставляет в свой рассказ любопытный эпизод, напоминающий сцену похищения сабинянок. Он уверяет, будто португальцы пленили сердца местных женщин, которые, по его словам, были «очень красивы». Более того, Коррейа пишет, что множество женщин бежало на корабли, где их спрятали португальцы. На недоуменные вопросы мусульман португальцы ответили, что их жены и дочери предпочитают быть христианками и невольницами христиан, чем законными женами мавров. Как утверждает Коррейа, Васко да Гама некоторое время находился во власти сомнений и колебаний. Как добрый христианин он не мог отказать мавританкам в крещении, но как строгий начальник не мог допустить, чтобы на его кораблях находились женщины, которые могли «опорочить души тех, кто нуждался в том, чтобы их души были непорочными и освобожденными от грехов». В конце концов адмирал принял трудное решение. Он приказал всех мавританок вернуть их королю с торжественным обещанием, что их мужья, получив их назад, не будут мстить за свою обиду под страхом сурового наказания. Однако некоторые ортодоксальные мусульмане отказались получить своих жен обратно. Тогда Васко да Гама снова принял на борт 40 мавританок и, надежно спрятав их в каютах, отплыл из Килвы, везя странный и необычный груз[150]150
  Correia G. Op. cit. Т. I. Parte I.


[Закрыть].

Такова версия Г. Коррейа. Это один из тех фрагментов его «Легенд», который заслуживает некоторого доверия в главной сути события, так как скромность и воздержание в ту эпоху не относились к числу главных добродетелей португальцев. Представляется абсолютно неправдоподобным утверждение Коррейа о том, что мавританки добровольно бежали на корабли, логичнее предположить, что португальцы насильно захватывали женщин и уводили их на свои корабли.

После «похищения сабинянок» португальский флот направился в порт Малинди. Васко да Гама хотел навестить правителя, которого он считал единственным на всем восточноафриканском побережье настоящим другом Португалии. Но на траверзе Малинди стремительное течение увлекло португальский флот, и он прошел вдоль берега, пока не вошел в бухту, отстоявшую на 8 лиг от Малинди. Туда правитель Малинди прислал представителей, чтобы приветствовать адмирала, написав ему письмо, которое он послал с одним португальцем по имени Луиш де Моура. Это был один из дегредадуш, оставленных там Алваришем Кабралом. Запасшись водой и всем необходимым, Васко да Гама продолжил свое путешествие, взяв курс на Малабарское побережье.

Когда флот подошел к этому берегу на широте Дели, произошла кровавая трагедия. Леденящие кровь свидетельства о ней мы находим в сочинениях хронистов. Васко да Гама поставил флот в 15 лигах от берега, чтобы перерезать маршруты кораблей, шедших от Ормузского пролива к Малабарскому побережью. Патрулирование западного побережья Индии было чисто военной акцией португальцев, свидетельствовавшей о том, что они уже тогда приступили к реализации плана установления своей абсолютной монополии и господства над Индийским океаном. Курсируя вдоль побережья, огромный португальский флот захватил несколько лодок и мелких суденышек («замбукуш»). Те, которые были из Кананора, они отпустили, оставив в своих руках только суда, принадлежавшие Каликуту, с которым, как считали португальцы, они находились в состоянии войны[151]151
  Barros J. Op. cit. Década I. Liv. VI. Cap. Ill; Lopes Tome. Op. cit. P. 173–174.


[Закрыть].