Текст книги "Созвездие Антура"
Автор книги: Анатолий Белозерцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Глава 15
ВКУС НАУКИ
Белкин возвращался из Москвы в Иркутск. Он сидел в кресле «ИЛ-18», уткнувшись в последние издания Института морфологии животных и Всесоюзного научно-исследовательского института морского рыбного хозяйства и океанографии. Листал один том за другим, но что-то не читалось. В ушах до сих пор стоял шум коридоров МГУ, звенела тишина актового зала, мелькали лица знаменитых ученых-биологов и его сверстников.
Уже с первой экспедиции Алексей отдавал предпочтение морским котикам. Теперь они занимали его еще больше. Собирал, в основном, сведения, касающиеся линьки волос и смены зубов у щенков. Он прочитал горы книг, беседовал с промысловиками, проводил наблюдения на котиковых лежбищах. Осмотрел сто пятнадцать эмбрионов, из них тридцать пять подверг лабораторному анализу. А для того, чтобы изучить смену зубов, исследовал сорок три черепа разных по возрасту эмбрионов.
Вернувшись из второй экспедиции, Алексей подготовил статью «Эмбриональные линька и смена зубов у морских котиков как адаптивные признаки». Познакомившись с ней, Альфред Берзин, завлабораторией по изучению китообразных, пошутил:
– Если, Лешка, дальше так будешь заниматься наукой, нас всех выгонят из ТИНРО.
– Ничего, – успокоил Алексей. – Одному со всем не справиться…
Он не удержался от соблазна и показал работу профессору Томилину, превосходно разбирающемуся в морских животных.
– Вы, молодой человек, не представляете, что написали! – загораясь, говорил профессор. – Это тема не только для диплома – для кандидатской диссертации. Но для этого необходимо развить свою мысль, углубить ее, провести дополнительные исследования. Непременно прочтите при этом Соколова, Иванова и Уразова, а также наших зарубежных коллег – Аллена и Вебера…
А в октябре, когда Алексей находился в Иркутске и готовился к защите диплома, его вызвал Сидоров.
– Наслышан о ваших успехах. Очень приятно, – искренне сказал Александр Петрович. – Я пригласил вас вот по какому поводу. Приближается 250-летие со дня рождения Ломоносова. В Москве состоится конференция молодых биологов, посвященная этой дате. Предлагаем выступить. Это почетно, но и ответственно – конференция Всесоюзная.
…Позади месяц волнений. Словно во сне Алексей слышал свой голос. Это был не его голос, а чей-то чужой.
Будто откуда-то издалека доносились слова руководителя секции зоологии профессора Лебедева: «Вы, Белкин, сделали интереснейшее сообщение. Тезисы выступления опубликуем в «Вестнике МГУ».
…В аэропорту встречали Люся с Вовкой. Сойдя с трапа, он бросился обнимать их.
– Рассказывайте, как тут без меня?
– У нас все так же, Леша, – тихо, будто стесняясь, ответила жена. – А как твои дела? Как Москва?
– Знаешь, Люся, я ее почти не видел, – признался Алексей. – Был на Красной площади, в Сокольниках, в МГУ… И еще в Большом театре, смотрел «Корсара»… Больше, кажется, нигде… Любоваться Москвой было некогда – времени в обрез…
А вообще я бы не смог в ней работать – там все отвлекает. Вот где условия для настоящей работы – океан!..
Глава 16
„ЗДРАВСТВУЙ, ОКЕАН!“
«23 февраля 1962 года
Синеглазка моя!
Спасибо за поздравительную радиограмму. Благодаря ей вспомнил, что вчера был день моего рождения.
Вместе с ним минул и год моей жизни. Сегодня я уже старше, значит, и взрослее. Вернусь домой – не узнаешь: такой теперь серьезный.
А несколько дней раньше прощались мы с Владивостоком. Уходили, как всегда, ночью. Подняли якоря, и наша шхуна медленно стала пробираться вдоль берегов бухты, мимо огненных портовых зданий и пароходов.
До свидания, Примкрай!
Здравствуй, океан!
Кругом – солнце, синь неба и воды. Весело шлепает по волнам наша старая «Крылатка».
1 марта
На рассвете, только-только золотистый луч солнца разорвал пелену предутреннего тумана, на горизонте показался Петропавловск-Камчатский.
Картина – глаз не оторвать.
Город – в огромной чаше между сопок. Мартовское светило, огромное, лучистое, словно его драили всю зиму, выплывало из-за крыш поднебесных домиков и, перевалив через них, выходило на эту сторону вершин.
И зажурчали, зазвенели солнечные ручейки по склонам к самому синему морю…
Только ради того, чтобы увидеть это своими глазами, стоило «семь верст киселя хлебать». Видимо, в жилах моих бурлит бродяжья кровь. И вот «голубые» мечты понемногу начинают сбываться. Я – в океане!..
Помнишь, на день рождения мне подарили лотерейные билеты? Выиграл всего рубль. Не везет в лотерее. Зато везучий в жизни!
Каждое утро занимаюсь гирей. В ней – 24 кг. Маловато! Сойдем в Петропавловске – подыщу двухпудовую…
Работы хоть отбавляй. Никогда еще столько не было. Кручусь, верчусь, как белка в колесе. Осунулся, похудел. Увидела бы – напугалась.
Только что изложил Берзину свою точку зрения о происхождении ластоногих. Он – мне: «Поторопись с публикацией – кто-нибудь опередит». Ну и пусть! Как же без доказательств? Нет, потрачу год-два, но разберусь во всем. А если, дай бог, докажу гипотезу, это – шаг вперед.
Эх, Люся-Люсенька! Дали бы год-полтора спокойненько поработать. Сколько нетронутого материала! Никогда не думал, что в зоологии так много «белых пятен». Трудись хоть день и ночь – хватит на всю жизнь.
Накануне выхода в океан прислали «Тезисы 3-й Всесоюзной конференции молодых ученых-биологов». В сборнике опубликовано и мое сообщение. Под ним, стоит подпись: «А. Н. Белкин. Иркутский сельскохозяйственный институт». А я уже научный сотрудник ТИНРО.
Как быстро летит время! Давно ли, как школяр, волновался перед защитой диплома? И вот – диплом с отличием, а здесь, в ТИНРО, пришлось начинать с «азов».
10 марта
Уже несколько недель как расстались с тобой, а писем нет и нет. Ты же знаешь, даже если мы рядом, хожу за тобой, словно тень. Мне кажется, я и тогда грущу по тебе. Так, на будущее. А теперь представь, каково мне без тебя, без твоих писем.
«Привезли на «Крылатку», взвесили, измерили. Все поразились».
Думал, в море станет легче – шторма, работа. Черта с два! Разлука давит тяжелей и тяжелей.
С какой радостью взял бы я тебя на руки и пошел далеко-далеко – за синие моря и горы!
16 марта
Ура! Сразу два письма!
Но, если честно, письма твои не такие, как в первые годы. Я люблю тебя – до самозабвения, жарко. У тебя же чувство другое – спокойное, по-женски ровное. А я вот так не могу. Для меня любить так любить – до боли!
Без любви не представляю жизнь полной. Думаю, это самое великое несчастье – прожить не любя.
Знаешь, в последние дни в голову лезет всякая чепуха. Ведь я здесь один, а тебя окружает столько людей. Прошу об одном: останься гордой – такой, какой я тебя встретил! Хотелось, чтобы с тебя, моя милая, брали пример служения любви, верности и долгу.
Прости, стал слишком придирчив. Привык от себя требовать многое – то же требую от тебя.
20 марта
Памятный день.
Наша «Крылатка» отдыхала на рейде. Вместе с Косыгиным решил пройтись на боте. Мы плыли вдоль острова Шикотан и заметили лежбище тюленей. И представь себе, очень необычная была у них окраска. До сих пор встречали тюленей белых или серых с темными пятнами, а эти – черные с мелкими светлыми колечками. И одному пришлось поплатиться жизнью. Ради науки. Привезли на «Крылатку», взвесили, измерили. Все поразились. Вес более 130 килограммов, а длина почти два метра.
– До чего странный зверь! – удивился наш лаборант Алеша Раков.
Ему и подарили шкуру. Как новичку.
24 марта
Сегодня Вовке – три года! Жаль, не могу быть на его дне рождения. Пусть не обижается. Готовлю ему сюрприз. Хорошо, если бы и он сделал подарок: вырос сантиметра на два, а лучше – на все три.
Впереди – бухта Край света. Может, удастся отправить это письмо и посидеть на краю света, свесив ноги.
Знали бы вы, как я соскучился без вас, мои «бельчата»! Обнимаю крепко. Целую.
Ваш бездомный».
Глава 17
ОТ КАМЧАТКИ – ДО КУРИЛ…
«7 июня 1962 года, бухта Моржовая
Здравствуйте, дорогие мои папа, мама, Коля, Таня, Слава и, возможно, Инна.
Папа правильно как-то писал: время упрямо и самобытно – оно, как всегда, оставляет следы в нашей памяти, в наших делах…
За ушедшее в предание время побывал с экспедицией в далеких местах, где живут одни морские звери да птицы.
31 мая наше судно вышло из Владивостока и полным ходом направилось в Охотское море. Следуем на Командорские острова.
По пути зашли за водой в бухту Моржовая – она расположена с восточной стороны Камчатки. Здесь уже тепло. Несмотря на то, что повсюду островками держится снег, кругом пышная растительность и цветы. Их медовый запах даже пьянит.
Страна контрастов – эта Камчатка. Здесь легко уживаются «лед» и «пламень» – между полями снега растут цветы и сочные травы. Солнце садится поздно, а ночь длится всего два – два с половиной часа, потом снова занимается рассвет. Коротко лето в этих краях, но летят из жарких тропических стран на родную и милую Камчатку птицы.
Это также страна высоких гор и задумчивых, величавых вулканов. Кругом буйно растет кедровый стланик – дерево, стволы которого стелются, прижимаются к земле и образуют над ней сетку из сучьев.
Птицы поют всю ночь напролет, а по утрам устраивают сольные и хоровые концерты, радуясь солнцу и новому дню. Чуть забрезжит рассвет – как заплачут в озерах гагары чернозобые, закрякают селезни, ухаживая за своими молодицами.
Небо чистое, разделенное широкой тропой – Млечным Путем. Луна спокойно созерцает предрассветную земную жизнь. А вот она уже спряталась за голову соседнего вулкана, и все окружающее погрузилось в полумрак. Тихо, тепло. Под нами – нарубленные лапы стланика. На костре варится суп из морских уток – ипаток, у которых нос большой, почти такой же, как у попугая. Рядом – река, спокойная, мирная.
Когда рассвело, увидели несколько следов медведей, оставленных на прибрежном песке. А в траве – медвежьи тропы, которые можно спутать с человечьими.
24 июня, остров Беринга
Пришли на Командоры. Они состоят из западного, более крупного острова Беринга и восточного – острова Медного. На о. Беринга работали десять дней. С заданием – добыть пятьдесят «котов» – справились успешно. Получен уникальный материал по эмбриологии.
У одной из самок извлек новорожденного. Жил он у нас несколько дней. Хорошо пил молоко. Но, видимо, молоко матери имеет особые витамины, без которых малыши не могут расти. Было бы любопытно вырастить детеныша до нескольких месяцев и проследить на нем смену волос.
Зимой на Командорах хозяйничают пронизывающие ветра, от стужи лопаются камни. Горы постепенно разрушаются: скалы – на камни, камни – на гальку. И так – веками, пока берег не отступит перед морем и не образуется широкая песчаная полоса. Иногда в твердой каменистой породе встречается участок рыхлый. Море разрушает его, образуя глубокие пещеры и гроты. В них-то и поселяются птицы – бакланы, кайры, чайки. Целые базары! На каждом – сотни тысяч птиц. Все кричат, шумят, спорят. В воздухе такое множество пернатых, что небо кажется замусоренным. Птицы здесь не боятся человека – кайр можно сгонять с гнезда руками.
28 июня, остров Медный
Наша группа высадилась на острове Медном, на юго-восточном мысе. Здесь котики образуют огромное лежбище – до 60 тысяч голов.
На острове превосходные дома для научных сотрудников и рабочих. Имеется даже гостиница для приезжих, электростанция, водопровод, баня.
Вместе с местными сотрудниками осмотрели лежбище. Побыли на Медном двое суток и снова – в поход.
Теперь перед нами еще более важная задача – обследовать несколько островов Курильской гряды.
12 июля, Каменные Ловушки
Никогда не забуду, с каким волнением подходили мы на боте к скале Котиковая. Есть ли на ней тюлени? Какова же была наша радость, когда увидели массу зверей, которые лежали буквально на каждом камне!
«А на островах все так же в жестоких баталиях схватываются секачи, ранним утром на голых холодных камнях ищут малыши теплые соски матерей…»
Высота скалы – 37 метров. Котики виднелись и на вершине. Попробовали высадиться на берег, но хозяева нас не пустили. На следующее утро (по молодости лет!) сделали отчаянную попытку – втроем (больше желающих не нашлось) высадились на скалу с баграми. Босиком, чтобы не скользили ноги на мокрых камнях, карабкались до верхотуры. Дорогу преграждали разъяренные самцы – секачи. Представьте, что со злобным ревом, брызжа слюной, на вас кидается зверь весом 200—250 килограммов. Бежать? Котики по суше бегают не хуже человека. Бывало, на нас нападало сразу пять секачей. Причем со всех сторон. Тогда мы организовывали круговую оборону и отбивались баграми. От укусов зверей палки разлетались в щепки. Мы давай бить по макушкам – так, чтобы не повредить глаза. Тут ни медлить, ни мазать нельзя. Не ударишь вовремя – секач схватит тебя за ногу.
За день так намахались, что к вечеру руки чуть не отпали. Главное – у всех выдержали нервы. На второй день ходили смелее.
Несмотря на все опасности, провели полный учет зверей. Оказывается, стадо растет! Если С. К. Клумов и С. Д. Перелишин в 1955 году на островах Каменные Ловушки насчитали около двух тысяч котиков, то мы – около трех с половиной. На будущее собираемся детально обследовать все Курилы. Ведь если создать здесь условия для роста стада, это сулит большие практические выгоды.
А какие красивые Курильские острова!.. Их очень много, и каждый неповторим. Природа здесь суровая, дикая, я бы сказал, первозданная. Склоны гор покрыты кедровым стлаником с кустарниковой ольхой, верещатниками и багульником.
28 июля, Владивосток
Вот и закончилась моя первая экспедиция, в которой я был руководителем рейса. Снова мы на Большой земле, среди семей, в шумном летнем городе. Какие контрасты! Смотрим сейчас на пеструю городскую публику, на звенящие трамваи, слышим гудки пароходов, а на островах все так же в жестоких баталиях схватываются секачи, ранним утром на голых холодных камнях ищут малыши теплые соски матерей…
Поскольку Вовик из яслей был «выдворен», Люся до сих пор не работала. Но сейчас устроили сына в детсад, который расположен на берегу Амурского залива.
И в понедельник, 30-го, все выходим на работу: Вовик – в садик, Люся в должности лаборанта – в политехнический институт, я – к своим «ластоногим».
* * *
«9 декабря 1962 года, Владивосток
Здравствуйте, дорогие наши челябинцы!
В помощь мне дали лаборанта, так что работаем с полной нагрузкой. Я открыл существование третьего (вернее – первого по счету и времени образования) кожного покрова у ластоногих. Уже сейчас полученные материалы позволяют выделить в истории тюленей три больших исторических этапа.
Иностранные ученые отрицают утробную линьку у ушастых тюленей. Мне же удалось обнаружить, что в ходе эмбрионального развития кожи ластоногих сначала формируется первичный кожный покров (с волосами, железами и прочим). Более того, у некоторых тюленей в утробе матери совершаются две линьки!
Подобных явлений нет в эмбриогенезе ни одного вида сухопутных животных. Представляешь, Володя, что это такое! А это лишь начало. Планы мои великие. В конечном итоге через кожу и ее строение думаю подойти к систематике тюленей.
Я чувствую, на мою долю выпало большое научное дело. Теперь одна из основных задач – закрепить за собой свою же работу. Вот почему домой хожу только спать, все остальное время – за рабочим столом. Чувствую себя счастливым – как никогда.
Добился у дирекции разрешения на «круглосуточную» работу. Тороплюсь. Скоро опять в море – думаю собрать дополнительные материалы по коже тюленей».
Глава 18
КТО ЖЕ ОСТРОВНОЙ?..
Сентябрь 1963 года
Осень в Ленинграде стояла промозглая, дождливая. Там, в океанских просторах, Белкин гораздо легче переносил любой ливень, шторм. Морская вода обладает и целебными свойствами. А этот дождь выворачивал душу.
Но Белкин не поддавался хандре. Пока не открылось совещание, он вместе с друзьями носился по городу, забыв о пище и отдыхе…
Совещание проходило в Зоологическом институте Академии наук СССР, который расположился на Университетской набережной – напротив Адмиралтейства. Из программы Алексей знал, что приглашены академики и члены-корреспонденты, доктора и кандидаты биологических наук, что с докладом должен выступить министр рыбного хозяйства СССР.
Он внимательно всматривался в лица. Некоторых узнавал по портретам в печати. Вспоминал фамилии, звания. По их учебникам учился в институте, их труды изучает сейчас в ТИНРО.
Одним из первых выступал доктор биологических наук Серебровский. Когда с трибуны раздался его старческий, слегка картавый голос, Алексей сразу узнал его. Несколько лет назад он встречался с ним на совещании биологов в Москве.
Серебровский говорил с тревогой, убедительно. Он напомнил, что, начиная с восемнадцатого века, промысел на тюленей вели хищнически. На береговых лежбищах опустошались целые популяции. Не осталось ни одного вида ластоногих, запасы которых не были бы чувствительно затронуты. Известны виды, истребленные почти полностью. А некоторые из тех, что сохранились, утратили промысловое значение.
Серебровский дал обстоятельные рекомендации по развитию промысла в различных районах нашей страны. Подробно остановился на Дальнем Востоке.
– Было бы ошибочно полагать, – подытожил он, – что воздействие человека приводит промысловые ресурсы лишь к истощению. При умеренном отстреле и рационально поставленном хозяйстве можно не только сохранить, но и увеличить запасы тюленей.
– Знает наши условия, – тихо поделился Алексей с Геннадием Косыгиным. – Я ведь тоже хотел рекомендовать пробный отстрел сивучей. Помнишь, сколько этих тюленей на Курилах – житья не дают котикам…
В первый день выступал и Альфред Берзин. Участники совещания с интересом слушали его сообщение о кашалотах, обитающих в северной части Тихого океана. Белкин позавидовал тону его речи.
– Молодчина! Ты рожден для трибуны, – пожимая руку, сказал он Альфреду, вернувшемуся на место.
– Нашел Цицерона, – улыбнулся Берзин. – Если бы знать, сколько не доживу из-за этого выступления…
* * *
Сообщение Белкина не было предусмотрено программой – его включили на пятый день совещания. Более сорока ученых уже отчитались о работе своих институтов, лабораторий, исследовательских групп. Многое из того, что сказано, было важным, наболевшим. Объемистый блокнот Алексея распух от записей.
Сегодня, после обеда, предстояло выступать ему. Достаточно ли убедительно прозвучат его доказательства здесь, на совещании маститых биологов? Конечно, в работе были неясности. Не воспримут ли эти «островки» как сплошное «белое пятно»?
Когда Алексей обедал в буфете, случайно услышал свою фамилию. Мужчина, сидевший за соседним столиком, спросил у коллеги:
– После обеда выступает некий Белкин. Кто такой – не знаете?
– Представьте себе, нет, – ответил коллега. – Знаком с пушкинским Белкиным. Но тот, как известно, – плод фантазии. А про этого слышать не приходилось…
Алексей вышел, не закончив обеда. Когда профессор Бердичевский объявил, что слово имеет старший научный сотрудник ТИНРО Алексей Никифорович Белкин, он вздрогнул, ноги заметно потяжелели. Пока торопливой походкой шел по узкому проходу к кафедре, слышал за спиной тихие реплики: «Этот юноша и есть Белкин?», «Он что же – студент?..»
– Я сделаю сообщение «Морские животные Курил», – начал Алексей. – Прошлой и нынешней весной мы провели научные экспедиции на Курильские острова. Результатами наших исследований хочу с вами поделиться.
Он читал текст с листа. И хотя делал это четко и выразительно, понимал, что слушать его, читающего по бумаге, трудно. Постепенно справившись с волнением, отложил в сторону аккуратно отпечатанные листы бумаги и стал говорить, смотря в зал, в лица тех, для кого выступал.
Если сначала в рядах шелестели газеты, сейчас каждым нервом Алексей ощущал, что его слушают. Кто – с недоверием, кто – с удивлением, но, он видит это, слушают внимательно.
Перед тем, как перейти к главному, Белкин сделал небольшую паузу, перевел дыхание.
– Во время экспедиций мы обнаружили новый вид тюленей. Тридцать третий…
Он сказал это звонко, твердо. В зале воцарилась тишина. Потом словно взорвалась бочка с порохом.
– Как новый вид?
– Откуда взялся этот тридцать третий?
– Тише, товарищи! – стучал авторучкой по графину Бердичевский. – Дайте оратору закончить выступление!
Белкин предвидел, что его сообщение могут воспринять так. Каждый год зоологи обнаруживают немало новых видов насекомых. А тут сразу – тюлень! Туша в два центнера. Поэтому даже такой известный ученый, как Серебровский, с которым в последние годы у Алексея завязалась переписка, выразил в письме опасение: не напутал ли он что-то с новым видом.
– Вы можете продолжать, – обратился к выступавшему Бердичевский.
Белкин, окинув взглядом зал, произнес уверенно:
– Да, на восточной окраине нашей страны, а также на островах Алеутских, Прибылова и Хоккайдо обитает черный тюлень со светлыми кольцами. Первый раз мы встретили его совершенно случайно…
«Во время экспедиции мы обнаружили новый вид тюленей. Тридцать третий…»
Алексей поведал о том островном незнакомце, которому полтора года назад около острова Шикотан пришлось поплатиться жизнью ради науки.
Он не стал рассказывать, как в последней экспедиции, когда научная программа по морским котикам была досрочно выполнена, вместе с товарищами решил пройти вдоль Курильских островов – изучить загадочного тюленя.
Экспедиция длилась с марта по август. В июне взяла отпуск Люся и в бухте Касатка села на «Крылатку». Долгие недели путешествовала вместе с группой. Проплыла вдоль Большой гряды.
Просилась на бот, чтобы вместе с мужем побывать на островах. Он не брал: «Не женское это дело – лазить по скалам…»
Условия действительно были нелегкие. Прибрежные воды усеяны рифами. В проливах – громадной скорости течения, водовороты. Даже в полный штиль в часы прилива внезапно начинают вздыматься косматые волны – это сталкиваются воды Тихого океана и Охотского моря. Но смельчаки все равно высаживались на берег. Чтобы поймать тюленя, им приходилось ползать по скользким валунам, брести по грязным лужам. И нельзя терять ни часу – море уже покрывается белыми барашками, все сильнее гудит прибой. Замешкаешься – нелегко придется: на острове может не оказаться ни дров, ни пресной воды.
А тут еще туман. Единственная связь с «островитянами» – рация. «А если с ней что-нибудь случится? – волновалась Люся. – Тогда как будет ориентироваться «Крылатка»? Где искать людей?» Она боялась лишний раз зайти к капитану: вдруг скажет, что связи нет.
Алексей чувствовал ее переживания, уговаривал вернуться на Большую землю, она и слышать об этом не хотела.
На моторном боте Белкин и его друзья прошли вдоль всех Курил. От самого южного лесистого острова Кунашира до заснеженного вулканического Алаида.
Он, руководитель экспедиции, подолгу беседовал со старыми моряками, интересовался: встречали ли они черного тюленя? Однажды шхуна догнала зверобойное судно «Воямполка». О его капитане Вершинине ходят в Приморье легенды: тридцать лет плавал в океане, все видел… Все? И Белкин решился на такой эксперимент. Погрузил на бот свое драгоценное животное и подплыл к «Воямполке». Бывалый капитан не смог сдержать удивления: «Что за зверь?..» Всю ночь Алексей листал записи наблюдений. А утром дал радиограмму в институт. Впервые отважился заговорить о своих мыслях вслух. Даже имя дал тюленю – о с т р о в н о й…
В поисках сведений о новом звере побывал в библиотеках Южно-Сахалинска, Петропавловска-Камчатского, Владивостока…
– …Нам стало известно, – сообщил Белкин участникам совещания, – что в 1942 году японский исследователь Инукаи Тетсуо сделал небольшое сообщение о разновидности тюленя необычной окраски, который живет на Курильских островах и восточном побережье острова Хоккайдо. Не приведя размеров тела, черепа и не описав его, он на основании особенностей окраски волосяного покрова представляет это животное как изменившуюся форму ларги. Американский биолог Виктор Шеффер, анализируя сообщение Инукаи, приходит к заключению, что это «совершенно определенно ларга» и включает новое название в синомику ларги.
Во время нашей последней экспедиции мы собрали новые материалы по морфологии и экологии своеобразного курильского тюленя, которые позволяют с большей долей уверенности рассматривать его как самостоятельный вид из рода Phoca или в крайнем случае как очень резко обособленную форму вида Phoca vitulina. Мы предлагаем ему название островной тюлень Phoca insularis.
За тип приняли самца в возрасте шести лет, которого добыли 14 июня нынешнего года на мысе Докучаева острова Итуруп. Длина его по изгибам тела 197, а по горизонтали – 182,5 сантиметра, вес – 137 килограммов. Таких данных у ларги мы не встречали.
Кроме этого тюленя, обследовали еще двадцать черепов, десять из них принадлежат молодым животным. Сравнили с черепами ларги. Голова островного более массивна, с высоким подъемом в лобной области. Морда широкая, спереди как бы тупо обрублена. Череп с утолщенными костями.
– Череп, молодой человек! – раздался в середине зала голос. Алексей вздрогнул.
– Где череп вашего тюленя? – еще настойчивей повторил Серебровский. В огромном гулком зале его слова прозвучали сухо, словно выстрел.
– Я привез с собой и череп, и шкуру островного, – ответил Белкин. – Собирался показать их после выступления и передать для хранения в Зоологический институт. Но если Вы настаиваете сделать это сейчас, пожалуйста, Всеволод Сергеевич, – череп к Вашим услугам.
Алексей нагнулся, достал стоявший на полу за кафедрой внушительный бумажный сверток, развернул его и поставил череп рядом с микрофоном. На красной полированной трибуне, огромный, с пустыми глазницами и ослепительными зубами, он выглядел необычно и вызывающе.
По залу прокатился шум.
Когда все успокоились, Белкин продолжил сообщение о своей находке. Теперь он был уверен, словно выступал перед коллегами в ТИНРО. Более того, даже увлекся рассказом – глаза горели, в уголках губ то и дело появлялась мальчишеская улыбка.
– Островной – совершенно необычное животное. Он отличается от тихоокеанских ластоногих окраской, размерами, образом жизни. Мех его почти черный, с яркими светлыми кольцами овальной формы. Диаметр их от двух до девяти сантиметров, – выкладывал все новые и новые факты оратор. – Время щенки точно не установлено, но в середине мая мы встречали несколько новорожденных. Можно полагать, что щенка происходит на берегу в мае.
Найденные тюлени представляют собой типично береговую форму. Лежбища выбирают в местах, укрытых от ветров и морского прибоя.
Мы обнаружили их на двадцати восьми островах, в том числе и на всей Малой гряде.
Наиболее крупные лежбища, большая часть которых совместно с ларгой, насчитывают до 100 голов, но обычно – 25—50. Нетрудно заметить, островные тюлени – довольно редкие животные на Курильском архипелаге. Их число едва ли превышает 2000—2500 голов.
Белкин закончил выступление как-то сразу, неожиданно. Он снял с трибуны череп и, поддерживая его обеими руками, быстро прошел на место.
Зал горячо аплодировал. Аплодировали его молодости, азарту, упорству.
После закрытия совещания к Алексею подошел невысокий сухонький старичок с островками пепельных волос на висках и, старательно выговаривая каждое слово, заметил:
– Вы – умница! Хотя бы ради вашего сообщения об этом… как его?.. ост-ров-ном – стоило прийти на совещание. Только, ради бога, не успокаивайтесь! Впереди вас ждут ог-ром-ные испытания. Да-да, не удивляйтесь. По себе знаю. Ну, ни пуха вам!
В гостиницу тинровцы возвращались пешком – надо было снять напряжение. Шумно обсуждали прошедший день.
– Белкин вел себя как тореадор, – шутили друзья.
– Хлопцы, а нынешняя осень действительно щедра на урожай, – вступил в разговор Панин. – Читайте, что в решении говорится: «Совещание констатирует известные достижения в области изучения биологии и подсчета запасов дальневосточных котиков и с удовлетворением отмечает, что принятые меры по охране котика, а также калана дали свои результаты…» Это же про нашу работу!..
– Кирилл Иванович! Теперь мы попробуем расселить калана и на острове Беринга, – предложил Геннадий Косыгин. – Наконец-то, нам никто не помещает создать на Командорах морской заповедник.
– Хорошо, если бы правительство приняло такое же решение и в отношении Курил…
Когда в номере раздался телефонный звонок, Белкин не удивился.
– Слушаю, Всеволод Сергеевич!
– Ага, узнали, – донеслось из трубки. – А я-то грешным делом думал: после сегодняшнего триумфа не узнаете Серебровского. Хочу предупредить, Алексей: оставаться реалистом – дело нелегкое. Пусть никакая слава не вскружит вам голову. Надо трезво работать, быть как можно самокритичнее. Каждый раз проверяйте себя. Вы молоды – в вас много энергии и горячности. А я, слава богу, прожил жизнь. Прислушайтесь к мнению старика… В свое время ваш островной занимал и мое воображение. Но у меня и мысли не было, чтобы нашуметь, сделать вокруг него сенсацию… По моему глубокому убеждению, это не самостоятельный вид, а все-таки островная разновидность ларги. Да-да, как определил Инукаи. Просто он не сумел это доказать. Вот займитесь как следует ларгой и вы убедитесь, что Серебровский-то прав.
– Хорошо, Всеволод Сергеевич, я проверю, – согласился Белкин. – Непременно проверю…
