Текст книги "Единственная сверхдержава"
Автор книги: Анатолий Уткин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 48 страниц)
Не исключая реализации любого из указанных сценариев, отметим наиболее реалистический поворот событий: Западная Европанесколько отходит от атлантического русла. Произойдет сближение более атлантически настроенной Британии с европейски самоутверждающейся Франции, а вместе они найдут общий язык с более умеренной Германией. Произойдет изменение к проблеме расширения Европейского Союза на Восток: западноевропейцы начнут смотреть на Восточную Европу не как на «варварский Восток», а как на интегральную часть Европы, чья дополнительная сила укрепит западноевропейские позиции визави США.
Век атлантического партнерства отступает, потому что «страны Северной Атлантики видимо никогда не достигнут интеграции столь глубокой как у европейцев и не смогут реализовать призыв США синхронизировать межатлантическое сближение с западноевропейским». *В этом случае однополярность неизбежно увядает, уступая место новому – биполярному миру.
Дрейфование в почти противоположных направлениях может становиться все более опасным – «будет увеличиваться разрыв между словесными обещаниями государств сохранить мировой порядок и реальностью, главным смыслом которой будет то, что глобализация создает чрезвычайно неблагоприятные условия для исполнения великой державой своих обязанностей, для реализации своих прерогатив. Именно в такой обстановке завершится второе американское столетие» * .
Так или иначе, но поведение США в значительной мере будет напоминать поведение Британии в конце девятнадцатого века. Америке нужно будет либо доказывать потенциальным соперникам свою полезность, делать уступки, либо вставать в оппозицию к этим соперникам. Америка будет вынуждена либо делиться властью над миром, создавать системы взаимных региональных интересов, уступать на региональном уровне, либо готовиться к суровым временам.
3. КИТАЙРазмеры изменения Китаем расстановки сил в мире таковы, что миру понадобится от 30 до 40 лет, чтобы восстановить потерянный баланс. На международную сцену выходит не просто еще один игрок. Выходит величайший игрок в истории человечества.
Ли Куан Ю, 1999
Глобальное смещение
Есть много оснований согласиться с футурологом Дж. Несбитом, определившим подъем Азии как “безусловно – самое важное явление в мире». Такие эксперты как Р. Холлоран, полагают, что подъем Азии «лишит Запад монополии на мировое могущество. Модернизация Азии навсегда переделает мир” *. Реальной становится перспектива, что XXI в. будет азиатским– после ХХ американскоговека и XIX – европейскоговека.
Между 1990 и 2000 годами доля Азии в повсеместно растущем мировом экспорте увеличилась с 21,8 процента до 26, 7 процентов. *
К 2050 г. на долю Азии придется, если экстраполировать современные тенденции, примерно 57% мировой экономики. Из 6 величайших экономик мира 5 будут азиатскими. Согласно прогнозу ЦРУ после Китая с 20 триллионами валового национального продукта, второе место займут США – 13,5 трон долл. Далее идет Япония – 5 трлн, четвертое место – Индия 4,8 трлн, затем Индонезия – 4,2 трлн, Южная Корея – 3,4 трлн и Таиланд – 2,4 трлн долл. И Азия не остановится на достигнутом: если в 1995 г. валовой национальный продукт Соединенных Штатов был равен совокупному продукту Японии, Китая, Индонезии, Южной Кореи и Таиланда вместе взятых, то через двадцать пять лет американский валовой продукт (который удвоится за это время) будет составлять менее 40% общего продукта указанных стран. *
В Азии обозначился лидер – после столетий своего рода летаргии Китай поднимается на ноги, начав с 1978 г. впечатляющее вхождение в индустриальный мир. Конфуцианский мир цивилизации континентального Китая, китайских общин в окрестных странах, а также родственные культуры Кореи и Вьетнама именно в наши дни, вопреки коммунизму и капитализму, обнаружили потенциал сближения, группирования в зоне Восточной Азии на основе конфуцианского трудолюбия, почитания властей и старших, стоического восприятия жизни – т.е. столь очевидно открывшейся фундаменталистской тяги. Поразительно отсутствие здесь внутренних конфликтов (при очевидном социальном неравенстве) – регион лелеет интеграционные возможности, осуществляя фантастический сплав новейшей технологии и трациционного стоицизма, исключительный рост самосознания, поразительное отрешение от прежнего комплекса неполноценности. Он успешно совмещает восприятие передовой технологии со стоическим упорством, традиционным трудолюбием, законопослушанием и жертвенностью обиженного историей населения.
КНР представляет собой самую быстрорастущую экономику мира. Факты роста претендента на преобладание в Восточной Азии впечатляют. Соединенным Штатам понадобилось сорок семь лет, чтобы удвоить свой валовой продукт на душу населения. Япония это сделала за тридцать три года, Индонезия за семнадцать, Южная Корея за десять лет. Китайская экономика росла в последние два десятилетия со скоростью восемь процентов в год. По оценке Всемирного банка китайская экономика уже превратилась в четвертый мировой центр экономического развития наряду с США, Японией и Германией. В состав КНР вошел тринадцатый по объему торговый партнер Соединенных Штатов (24 млрд. долл. взаимного оборота) – Гонконг.
В 1950 г. на Китай приходилось 3,3 процента мирового ВВП, в 1992 г. уже 10 процентов, а по прогнозам на 2025 г. – более 20%. По объему ВНП Китай, согласно прогнозам обгонит Соединенные Штаты уже в первые десятилетия наступившего века *. Импорт “Большого Китая” (КНР, Гонконг, Тайвань) составил в 2002 г. 630 млрд. – значительно больше, чем у Японии (521 млрд. долл.). (Отметим торговый дефицит США в товарообмене со всемистранами Азии). Валютные резервы Китая составляют 91 млрд. долл., уступая в мире по этому показателю только Японии и Тайваню. Отметим огромное положительное сальдо торгового баланса КНР в торговле с США – импорт из Китая “отнимает” у США 680 тыс. рабочих мест.
К 2020 г. согласно американским прогнозам Восточная Азия будет производить более 40 процентов мирового валового продукта. По оценке разведывательного сообщества США, через два-три десятилетия Китай превзойдет США по объему валового продукта, достигнет значительных высот в военной технологии, обзаведется своей зоной влияния в наиболее динамично растущей зоне – восточноазиатской, бросающей экономико-геополитический гегемонии единственной сверхдержавы.
При этом китайцы смотрят на карту, значительно превосходящую карту собственно КНР, китайской цивилизации они относят не только собственно континентальный Китай. С их точки зрения, все имеющие китайскую кровь, принадлежащие к одной расе, имеющие одну кровь и выросшие в одной культуре, являются членами одного китайского сообщества и в той или иной степени подопечны китайскому правительству. Прежде всего это китайцы Тайваня и Сингапура, китайские анклавы в Таиланде, Малайзии, Индонезии и Филиппинах; некитайские по крови меньшинства Синьцзяня и Тибета, и даже “дальние конфуцианские родственники” – корейцы и вьетнамцы. Китайская диаспора чрезвычайно влиятельна в регионе.
Китай получает весомую экономическую и политическую поддержку со стороны богатых и влиятельных диаспор в Сингапуре, Бангкоке, Куала-Лумпуре, Маниле, Джакарте. Конфуцианский мир Китая и китайских общин в окрестных странах обнаружил потенциал взаимосближения. Общие активы 500 самых больших принадлежащих китайцам компаний в Юго-Восточной Азии 540 млрд. долл. Ныне китайцы составляли десять процентов населения Таиланда и контролировали половину его валового продукта; составляя треть населения Малайзии, китайцы-хуацяо владели всей экономикой страны; в Индонезии китайская община не превышает трех процентов населения, но контролирует 70 процентов экономики. На Филиппинах китайцев не больше одного процента и на них же падает не менее 35 процентов промышленного производства страны. Китай явственно становится центральной осью “бамбукового” сплетения солидарной, энергичной, творческой общины, снова увидевшей себя “срединной империей”.
За последние десять лет китайский экспорт в США увеличился феноменально, в пять раз. Экономические и политические амбиции нового Китая уже ощутимы в Юго-Восточной Азии, Центральной Азии, на Дальнем Востоке, в акватории Южно-Китайского моря. В начале ХХI в. Китай начал фактически возглавлять общеазиатский торговый блок и напрямую встал вопрос, кто определяет условия экономического развития самого растущего региона мира. Гонконг внутри и хуацяо вовне стали новыми мощными инструментами растущего китайского могущества.
Неоспоримо, что Китай получает значительную прибыль от торговли с Соединенными Штатами. Но это ничего не гарантирует. Как пишут Р. Бетс и Т. Кристенсен, «КНР, возможно, не желает убивать курицу, несущую золотые яйца, но не хотят убивать ее и Соединенные Штаты и Тайвань. Почему тогда Пекин должен быть более склонен к отступлению, чем Вашингтон и Тайбей? *» Взаимозависимость делает политический конфликт игрой, в которой каждая сторона ожидает от противостоящей, что та уступит, в результате чего происходит движение не к компромиссу, а к столкновению. К том же твердая позиция может быть существенной для выживания политического режима, в то время как сторонние наблюдатели смотрят на то, что они калькулируют как «национальные интересы» Китая. В любом случае американские эксперты сходятся во мнении, что Соединенные Штаты не могут довольствоваться только экономическими стимулами для достижения геополитических целей *.
Политическая картина в конце ХХ в. в КНР никак не напоминает 20-е гг. с их господством провинциальных генералов. В Пекине нет чуждой маньчжурской династии, Китай не унижен соседями. Традиции строгой централизации государственной власти сильны как никогда. В то же время 72% населения – крестьяне, живущие в сельской местности, начали избирать своих руководителей – критически важный факт. Экспортно-мощная провинция поставляет треть своих товаров на национальный рынок – мощный якорь против сепаратизма. Внутренняя миграция также укрепит национальное единство.
Потенциал противостояния
Два подхода проявляют себя в республиканской администрации, когда речь заходит о Китае. Первыйпредполагает введение огромной страны в систему международных отношений, посредством которых – Всемирная торговая организация, Совет Безопасности ООН, Мировой банк, Международный валютный фонд и др. – КНР будет ведена в дисциплинирующую систему мировых взаимосвязей, солидарных отношений. Понимание в Пекине прибыльности участия в мировой торговле, желание сохранить свой сегмент богатейшего – американского рынка, должны, по мысли представителей этого направления в администрации Буша, сделать китайскую протосверхдержаву дисциплинированным партнером Америки в сохранении того положения, которое обеспечивает ей мировое доминирование.
Второенаправление меньше верит в благотворное воздействие общих организаций и учреждений, созданных в далекую иную эпоху. Оно более решительно, если не сказать брутально. Оно не призывает вторгнуться и поставить под прямой контроль 1,3 млрд. населения, но оно и не согласно удовольствоваться розовой водицей благих фантазий, основанных на вере в действенность старых организаций. Следует так или иначе содействовать изменению политического строя последней коммунистической державы. И не следует увлекаться «примирением» Китая, когда он «раньше времени» начнет самоутверждаться в Восточной Азии, где американские войска стоят в Южной Корее и Японии, где Седьмой флот бороздит воды поблизости от таящего опасности Тайваньского пролива. Старая геополитическая игра берет свое, полагаться на либеральные благоглупости не стоит.
Администрация Дж. Буша пришла к власти будучи обеспокоенной потенциальным подъемом Китая. Апрель 2001 г. (инцидент со сбитым американцами китайским самолетом) рассеял многолетний словесный туман и внес несколько большую ясность во взаимоотношения самой мощной державы современности и державы самой населенной. Словно холодный душ пролился на прежние уверения во взаимном уважении, приятии, общем будущем. Выявилась новая истина современных международных взаимоотношений: Соединенные Штаты Америки жестко оценивают желание Китайской Народной Республики быть лидером своего региона и постараются сделать многое, чтобы воспрепятствовать появлению в наиболее индустриально развитой зоне совсем недалекого грядущего – в Восточной Азии и тихоокеанском регионе в целом державы, чей вес и потенциал позволяет претендовать на лидерство до масштабов гегемонии.
Даже наличие в настоящее время положительного сальдо торговли КНР с США (оно составляет 80 млрд. долл. и позволяет Китаю покупать в мире все – включая, разумеется, практически последние модели российской военной техники) не сдержало китайской жесткости в отношении США. События 2001 г. оттенили мнение американского академического сообщества, мнение экспертов, что «вызов, представляемый растущим Китаем, являет собой главную проблему американской внешней политики... Гораздо более вероятно, что Соединенные Штаты окажутся в состоянии войны с Китаем, чем с любой другой крупной державой» *.
Такие обстоятельства как бомбардировка американцами китайского посольства в Белграде, а также публикация доклада Комиссии Кокса о китайском атомном шпионаже, вызвали обострение американо-китайских отношений *. Характерно то, как китайцы реагировали на бомбардировку своего посольства в Белграде: началась подписка на средства, которые позволили бы Китаю приобрести свой первый авианосец. *В США популярной становится точка зрения, что самые опасные схватки будущего возникнут, скорее всего, из противостояния друг другу западного высокомерия, исламской нетерпимости и китайского самоутверждения *.
В следующем десятилетии, пишут американские специалисты, «не Россия или некое государство-пария, а Китай, принявший на вооружение новую ядерную политику, станет главным предметом забот Америки. КНР модернизирует свой ядерный потенциал уже в течение 20 лет и будет продолжать движение в этом направлении несмотря на противодействие других стран... Война в персидском заливе и бомбардировка Косово усилили китайскую обеспокоенность в отношении точно наводимого обычного оружия, способного уничтожить существующую у Китая способность нанесения второго удара».
Исходя из общего опыта мировой истории, следует предвидеть стремление новой силы пересмотреть прежний баланс сил, который сформировался в то неблагоприятное для Китая время, когда он был слаб. Китай провозгласил, что “стремление к многополярному миру является растущей тенденцией... Китай готовит себя к роли одного из центров будущего многополярного мира” *.
Складывается картина энергичного возвышения величайшей страны мира, до восемнадцатого века привыкшей быть “срединной империей”– центром мира, а затем на полтораста лет униженной западной экспансией. Страной молодых, целеустремленных жертвенных людей, готовых повторить путь Японии как ровни мировому авангарду. Известный американский исследователь Р. Холлоран отмечает “оживший в Китае менталитет Срединного Царства, в котором прочие азиаты видятся существами низшего порядка, а представители Запада – варварами” *. Американский аналитик Д. Каллео отмечает, что “сегодня Китай является претендентом на роль сверхдержавы уже в близком будущем. Со своим огромным, энергичным и одаренным населением, будучи впервые с девятнадцатого века объединенным, Китай совершенно определенно находится на подъеме” *. На этом пути так или иначе – в Тайваньском проливе, при вступлении в ВТО, в отношении к Тибету, в оценке внутренних процессов Китая на пути Пекина стоит Америка. Подъем Китая начинает напоминать дестабилизировавший мировую систему бросок Германии на рубеже XIX-XX вв. Американцы Р. Бернстайн и Р. Манро квалифицируют подъем Китая как “наиболее трудный вызов... Китай представляет собой мощную экономику и впечатляющую военную силу. Происходит рост китайского влияния в Азии и в мире в целом. Китай предусматривает для себя глобальную роль.” *
Кардинальный по значимости факт – окрепший Китай просто восстанавливает потерянное в начале восемнадцатого века положение безусловного лидера Восточной Азии. И после сверхиндустриализации 80-90-х годов китайцы сумели сохранить верность конфуцианской культуре, не изменяя своему прошлому, национальным традициям, самоуважению. Возможно, Америке придется убедиться, что конфуцианство, помноженное на современную технологию и менеджмент – страшное оружие противодействия любой форме внешнего диктата. В любом случае почти очевиден вывод, что Китай начал успешно совмещать передовую технологию со стоическим упорством, традиционным трудолюбием, законопослушанием и жертвенностью обиженного историей населения. США активно содействовали модернизации своего подлинного геополитического противника. Возможно, что Наполеон был прав, говоря, что Западу выгоднее, чтобы «Китай спал историческим сном»
Военный аспект
Пятьсот лет спустя после прихода Васко да Гамы в Индию (1498), вслед за экономическим самоутверждением начал смещаться баланс вооружений между Западом и Востоком. Десять азиатских стран вошли в мир баллистических ракет. Создаваемые рядом азиатских государств технологически совершенные системы потенциально угрожают западным позициям в Азии. Мир ступил не в эру «после холодной войны», а в период «после Васко да Гамы», когда «западное военное превосходство тает по мере того как индустриализация и новоприобретенное богатство Азии позволяют ей совершить военное обновление, которое внешней силе превозмочь будет чрезвычайно трудно». *
Мировые военные расходы стран мира сократились между 1987 и 2000 год с 1,3 трлн долл. до 840 млрд. долл., но этой мировой тенденции не касается Восточной Азии, которая за это же время увеличил свои военные затраты на 50% (с 90 до 135 млрд. долл.). Военные расходы Японии увеличились с 32,4 до 45,8 млрд. долл., Южной Кореи – с 7,9 до 11,5, Таиланда – с 2,3 до 3,8, Малайзии – с 1,3 млрд. до 2,1 млрд. долл. Но, конечно, наибольший скачок военных расходов произошел в КНР.
Новый Китай, – полагают американские исследователи Р. Менон и Э. Вимбуш, – «будет более склонным к проекции своей военной мощи за пределы своих границ для достижения желанных для себя целей. Мощь Китая будет расти в равной – или большей пропорции к ослаблению мощи Соединенных Штатов». *Отметим впечатляющий скачок военныхрасходов КНР. Начиная с 1991 г. КНР увеличивала их на 17% в год, доведя их, при оценке по официальному обменному курсу, до 40 млрд. долл. Большинство исследователей сходятся на том, что их цифра находится где-то между 28 и 50 миллиардами американских долларов – то есть в 4-7 раз превышают официальные цифры *– Лондонский институт стратегических исследований определяет эти расходы в 36 млрд. долл. *(а по реальной покупательной способности – до 90 млрд. долл.). За 1990-е годы китайцы удвоили свои военные расходы. НОАК находится в процессе постоянной модернизации. Впервые созданы мощные научно-исследовательские институты в сфере анализа внешнеполитического окружения. Основная статья расходов – создание новых вооружений. (КНР расходует по этой статье и доходы от продаж оружия тем противостоящим США странам – Ираку, Ливии, Сирии). «В течение ближайшего десятилетия, – пишут Р. Менон и Э. Вимбуш, – высокоточные, обладающие большим радиусом действия ракетные системы станут доступными большинству главных стран региона; множество других систем вооружений драматически изменит нынешний баланс сил» *.
НОАК создает мирвированные боеголовки, технологию стелс, нейтронную бомбу, дозаправляемую в воздухе авиацию, выказывает интерес к созданию современных авианосцев *. Западных специалистов особенно заботит ракетное оснащение Китая, поскольку «баллистические ракеты сводят на нет всю стратегию выдвинутых вперед баз, предназначенных для удаленных боевых действий. Эти ракеты направлены на уязвимые места западных держав в Азии, которые до самого недавнего времени были неуязвимы для азиатских держав» *.
Испытание ракеты ДФ-31 2 августа 1999 г. было своего рода предупреждением Вашингтону. Разрабатываемая ныне ракетная система ДжЛ-II предназначена для запуска с подводной лодки *. Мобильность китайских ракет позволяет им надеяться на выход из-под контроля американских спутников и прочих следящих устройств. (А Тайвань в случае атаки КНР будет в невероятно сложном положении, учитывая его островное положение и уязвимость морских путей. Тайваню в случае конфликта можно надеяться лишь на помощь Соединенных Штатов). Не столь внушительные, если их сравнивать с американскими и российскими стратегическими ракетными силами, китайские стратегические силы (19 межконтинентальных баллистических ракет) все же могут нанести удар по Соединенным Штатам из бетонных шахт, расположенных в Западном Китае. Чтобы не быть нейтрализованными, китайцы создают более совершенные ракеты. Китайские стратегические ракетные силы находятся в процессе модернизации. На острие этих сил две новые ракеты – ДФ-31 и ДФ-41, имеющие твердотопливное запускающее устройство и оснащенные мирвированными боеголовками и способные достичь территории США.
Китай способен произвести до тысячи новых ракет в течение следующего десятилетия и некоторые данные убедительно говорят о его способности производить 10-12 межконтинентальных баллистических ракет в год. Комиссия по национальной безопасности палаты представителей США (т.н. Комиссия Кокса) пришла к выводу, что к 2015 году Китай будет способен «в агрессивной манере разместить до 1000 термоядерных боеголовок на своих межконтинентальных баллистических ракетах» *. По распространенному мнению Китай догонит Америку в стратегических вооружениях через сорок пять лет *.
В ответ на планы США по созданию системы ПРО Китай в октябре 1999 г. выделил дополнительные 9,7 млрд. долл. на свои стратегические силы. Если американцы разместят 200 перехватчиков на Аляске, «Китай может прийти к выводу, что это обеспечивает проникновение в на его территорию и, наряду с другими мерами, оснастит свои ракеты мирвированными боеголовками. Если Соединенные Штаты пойдут ее дальше и создадут широкий спектр запускаемых с воздуха, моря и космоса систем, тогда Китай пойдет на значительное усиление своих ударных возможностей... Китай скорее всего приступит к полномасштабному развитию мощных ядерных сил, разделяя мнение России и других критиков в том. что Соединенные Штаты не собираются останавливаться в развитии ПРО и намерены создать его полномасштабный вариант» *. Собственно, Китай рассматривает нынешнее стремление Вашингтона создать ПРО национального масштаба необратимым. В будущем Китай предпочтет полнокровную программу ядерного вооружения любым попыткам договориться с американцами. *
Ныне на вооружении армии КНР находятся 6 тыс. боевых самолетов, 9200 танков, 30 межконтинентальных баллистических ракет с разделяющимися боеголовками. По мнению Американской академии военных наук, к 2020 г. всеобъемлющая общенациональная мощь Китая уже сможет в определенной мере быть сравнимой с американской и превзойдет любую другую в мире. *Чтобы сохранить свою относительную энергетическую независимость Китай будет упорно развивать военно-морской флот. Китайское строительство такого рода неизбежно обеспокоит такие морские страны как Индонезия. Создается основа и арена военно-морской гонки XXI века. С другой стороны, Китай непременно будет искать надежные источники энергии в Центральной Азии. Он постарается ввести Казахстан и Киргизстан в сферу своего влияния (что, разумеется, не может понравиться Москве).
Китай изменил военную стратегию, переориентируя свои ВС с северного направления на южное, развивая при этом ВМС – планируя их оснащение ВМС авианосцем, совершенствуя способности дозаправки своих самолетов в полете, покупая истребители современного класса. КНР подняла вопрос о своем праве на острова Спратли, повторяя тезис о своем тысячелетнем владении ими. Китайские силы оккупировали остров Хайнань, превратив его в особую экономическую зону и создав на нем военно-морскую базу. В 1992 г. был принят “Закон Китайской Народной республики о Внутреннем море (так стало называться Южно-китайское море. – А. У.) и прилегающей зоне”, создавший своего рода легальную базу для дальнейшего продвижения. Присоединившись в 1996 г. к Конвенции ООН по морскому праву, Пекин семикратно – на два с половиной миллиона квадратных километров – расширил экономическую зону в Южно-Китайском море. КНР своими военно-морскими маневрами как бы дала Тайваню ясный сигнал – не вовлекать США во внутрикитайские дела.
Антиамериканское ожесточение
Идеология «Азия для азиатов» имеет долгую и устойчивую традицию. «Запад должен признать, что долгая эра контроля над Азией внешних для Азии держав – когда величайшая военная сила в Азии была не азиатской – быстро подходит к концу». *Работа, семья, дисциплина, авторитет власти, подчинение личных устремлений коллективному началу, вера в иерархию, важность консенсуса, стремление избежать конфронтации, вечная забота о “спасении лица”, господство государства над обществом (а общества над индивидуумом), равно как предпочтение “благожелательного” авторитаризма над западной демократией, – вот, по мнению восточноазиатов, “альфа и омега” слагаемые успеха в XXI веке. Появились идеологи “азиатского превосходства”, призывающие даже Японию отойти от канонов американского образа жизни и порочной практики западничества, выдвигающие программу духовного возрождения, “азиатизации Азии” как антитезы западного индивидуализма, более низкого образования, неуважения старших и властей.
Новый мировой гигант уже сейчас смотрит на Запад без всякой симпатии. Более того, антизападничество и, прежде всего, антиамериканизм становится частью национального самоутверждения и даже самосознания. У руководителей и интеллектуалов Китая складывается мнение, что после “благожелательности Запада” 70-80-х гг. в дальнейшем мир посуровел в отношении Китая, иссякло желание помочь в его развитии.
В Пекине зазвучали аргументы о “теряющей влияние державе, отчаянно стремящейся предотвратить взлет Китая... Менталитет США не позволяет им отказаться от навязывания своей политики, которая нечувствительна к внутренним проблемам Китая” *. Ставшая бестселлером книга “Китай может сказать нет”призывает бороться с культурным и экономическим империализмом США, бойкотировать американские продукты, требовать компенсацию за такие китайские изобретения как порох и бумага, ввести тарифные ограничения на импорт американских товаров, наладить союзные отношения с Россией на антиамериканской основе. В Пекине говорят о необходимости проведения нефтепроводов из Центральной Азии в Китай с тем, чтобы избежать возможности блокады Америкой и Японией морских путей доставки, т.е. избежания стратегической зависимости. *(Китай с 1993 года стал «чистым» импортером энергии, он лидирует в растущем азиатском спросе на энергию и все более заинтересован в увеличении своей доли нефти из Персидского залива).
В будущем Китай сам защитит себя после двухсот лет унижений. Дэн Сяопин был своего рода гарантом китайской сдержанности, после него сторонники “концепции самоутверждения” получают новый шанс. На китайском политическом горизонте не видно фигур прозападной ориентации, зато открыто проявляют себя сторонники жесткости. Такие действия США как активизация вещания на “Радио Свободная Азия” раздражают руководство КНР, подходы США и Китая приходят в противоречие. В закрытом китайском документе 1992 г. говорится: ”Со времени превращения в единственную сверхдержаву США жестоко борются за достижение нового гегемонизма и преобладание силовой политики – и все это в условиях их вхождения в стадию относительного упадка и обозначения предела их возможностей.”Закрытые партийные документы КПК характеризуют США как подлинного врага Китая. Президент КНР Чжао Цзыян заявил к 1995 году, что “враждебные силы Запада ни на момент не оставили свои планы вестернизировать и разделить нашу страну”.Министр иностранных дел КНР Цянь Цичень заявил перед ежегодным собранием лидеров АСЕАН в 1995 г., что США должны перестать смотреть на себя как на “спасителя Востока... Мы не признаем посягательства США на роль гаранта мира и стабильности в Азии”.
США, по мнению китайских лидеров, пытаются “разделить Китай территориально, подчинить его политически, сдержать стратегически и сокрушить экономически” *. Начальник генерального штаба НОАК генерал Дзан Ваньян осудил “вмешательство американских гегемонистов в наши внутренние дела и их откровенную поддержку враждебных элементов внутри страны”.Член Постоянного комитета Политбюро КПК Ху Интао обличил противника: “Согласно глобальной гегемонистской стратегии США их главный враг сегодня – КПК. Вмешательство в дела Китая, свержение китайского правительства и удушение китайского развития – стратегические принципы США”.Его коллега по Политбюро Дин Гуанджен: “США стремятся превратить Китай в вассальное государство” *. В аналитической работе “Может ли китайская армия выиграть следующую войну?”говорится: “После 2000 г. азиатско-тихоокеанский регион постепенно приобретет первостепенное значение для Америки... Тот, кто овладеет инициативой в этот переходный период завладеет решающими позициями в будущем... На определенное время конфликт стратегических интересов между Китаем и США был в тени. Но с крушением СССР он выходят на поверхность. Китай и США, фокусируя свое внимание на экономических и политических интересах в азиатско-тихоокеанском регионе, будут оставаться в состоянии постоянной конфронтации”.
В 1993 г. группа высших офицеров Народно-освободительной армии Китая (НОАК) обратились к Дэн Сяопину с письмом, требующим прекратить политику “терпимости, терпения и компромиссов по отношению к США”.В том же году общенациональное совещание представителей вооруженных сил и партии КНР приняло документ, осью которого явилось следующее положение: “Начиная с текущего момента главной целью американского гегемонизма и силовой политики будет Китай... Эта стратегия будет осуществляться посредством санкций против Китая с целью заставить его изменить свою идеологию и склониться в пользу Запада посредством инфильтрации в верхние эшелоны власти Китая, посредством предоставления финансовой помощи враждебным силам внутри и за пределами китайской территории – ожидая подходящего момента для разжигания беспорядков, посредством фабрикации теорий о китайской угрозе соседним азиатским странам – сеяния раздора между Китаем и такими странами как Индия, Индонезия и Малайзия, посредством манипуляции Японией и Южной Кореей с целью склонить их к американской стратегии борьбы с Китаем.”Решение США укрепить военные связи с Японией и Австралией было названо в Китае “сдерживанием”.
