Текст книги "Дядя Митя — Айболит"

Автор книги: Анатолий Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК

И опять наступило хлопотливое деревенское утро, без которого Саше уже трудно было представить свою жизнь. Как у самостоятельных и временно одиноких мужчин, завтрак их был прост до глазуньи, молока и сотового меда. Мед не возбранялось брать руками и немедленно отправлять в рот, не сильно беспокоясь о правилах поведения за столом. Зато тело тотчас наполнялось сладостью и благовонием цветоносного лета.

– Выкладывай, что намерен делать днем, – поинтересовался дядя Митя у мальчика.

– Точно не знаю! – жизнерадостно отвечал Саша, никогда не живший по распорядку. – К жеребятам хотел сходить на ферму да на рысаков поглядеть, как бегают с качалками (так называют легкие беговые тележки). А что, вместе пойдем?

– Как раз сегодня вряд ли получится, – слегка огорчил племянника доктор. – Меня выбрали в районную комиссию, занятую ответственным делом. Мы будем работать в соседнем районе. Видно, придется и заночевать там.

– А эта самая комиссия как-нибудь без вас не обойдется? – выпытывал мальчик.

Уж так ему хотелось сбегать на конную ферму вместе с дядей Митей. Саша тайком от дяди припрятал сотовый мед для жеребят. Правда, он не знал – едят ли лошади мед.

– Никак нет, – отвечал дядя Митя по-военному и, глядя на огорченного мальчика, потрепал его по плечу. – Там без ветеринарного специалиста нельзя. Да и вопрос решается государственный!

Был бы вопрос несерьезным, не вызвали бы дядю Митю! Саше уже не требовалось особых и длинных разъяснений, что дяди Митина работа самая важная в колхозе. Да и во всем этом горно-таежном кордонном крае и за его синими пределами невозможно и немыслимо сделать что-то путное без ветеринарного врача.

Ну, во-первых, Саша обратил внимание, как, впрочем, обратил бы каждый нормальный человек, что ветеринарная служба носит название государственной службы. Об этом было написано на дверной табличке ветеринарной амбулатории. И от этого пахнущего, седой стариной определения исходили таинственная сила и крепость.

Люди, подобные дяде Мите, отвечали за здоровье миллионного стада крупного и мелкого скота – богатства любой страны.

А во-вторых, служба эта была и есть по природе самая что ни на есть человеческая, хотя ее специалисты отвечают за здоровье и сохранность животных. Но ведь наши «меньшие братья», как называют в народе коров, лошадей, собак, ослов, дятлов, свиней и всякую дикую, полудикую и домашнюю живность, не могут взять да и сказать нам о своих болезнях и недомоганиях. Поэтому в ветеринарные отряды идут добрые и чуткие люди с большим сердцем и ловкими руками.

А в-третьих… Тут история особая. В семье Саши, как и во всех порядочных семьях, не особо ценилось благополучие. То есть ценилось, конечно, но по самому низкому тарифу, по дешевке, прямо скажем, Не было его, ну и ладненько. Ценились по-настоящему лишь честность, доброта и сердечность. Слово «благополучие» в разговорах старших приобретало странный – иронический оттенок.

Вдруг – как снег на голову! Саша узнал от камышовой мухи, что дядя Митя награжден орденом Трудового Красного Знамени. И за что? За благополучие.

– Так что это в конце концов значит? – спросил Саша.

– А то, – отвечала добрознающая муха, – что в хозяйстве уже много-много лет не болели ни животные, ни птицы и все большое совхозное стадо свободно от всяких болезней.

Потом муха долго объясняла мальчику, что суть работы ветеринарного врача – создавать благополучие. А это благополучие не имело ничего общего со стремлением разбогатеть и сытно жить.

За ветеринарное благополучие награды получать почетно.

– Леса вокруг деревни полны грибов, – дядя Митя предлагал Саше выгодное для обеих сторон решение. – Там вас боровики и маслята крепко заждались. Грибница – вещь не только полезная, но и вкусная. Фая будет связной между вами и мной. Наладим сообщение, вроде голубиной почтовой связи. Обеспечишь надежную связь, Фаина Рептильевна?

– Я тут с прорабом Честноганцевым завязла по уши! – в сердцах выпалила муха. – Он у меня опять в карликах бегает. Нашкодил, опять клянется, что «исправится и больше не будет». Но связь, дядя Митя, обеспечу! Конечно, жаль, что в авторитетную комиссию меня не взяли. Я ведь страсть как уважаю делать разные замечания и указания…

Но тут все засобирались по намеченным путям. Только Саша, вспомнив, снова пристал к доктору:

– Дядя Митя, а чем все-таки занимается эта комиссия?

– Это еще лет сто назад началось. У крестьян коровы странно болели. Случай загадочный. И на пастбище коровы день-деньской, и зимой их сытно кормят. Но в один прекрасный день они вдруг начинают быстро и непонятно от чего худеть. А какое молоко от тощих коров?

– Тощее, – заметила камышовая муха. – Синее.

– Мы взяли на пробу землю с тех пастбищ и полей, – продолжал дядя Митя. – А пробы отправили в химическую лабораторию. И секрет сразу раскрылся. Местная земля оказалась бедна на микроэлементы, особенно на медь и кобальт. Теперь нетрудно догадаться, почему животные здесь рано или поздно заболевали. Сейчас на фермах доярки добавляют животным в мучную кашу эти химические вещества. И болезнь исчезает напрочь. Люди из комиссии должны сделать окончательные выводы и дать тамошним крестьянам дельные практические советы, как обогатить землю, а через нее – луга и пастбища.

С этими учеными словами доктор влез на тяжелый, но надежный в сельской местности мотоцикл «Урал» с коляской. Машина выпустила облачко синеватого газа и скоро исчезла из вида.

ДИКАЯ СОБАКА ДИНГО И ДРУГИЕ СОБАКИ

Каждый день в лесных чащах происходят трагедии, драмы и комедии местного характера. Да что говорить о глухой тайге – случаются они и в пригородных рощах, где нет ни медведей, ни волков, ни куниц, ни ястребов.

Чуть зазевалась рыжая белка у людской кормушки – враз налетит из схрона дурной кот Базилио или изловит легкомысленный человек на минутную потеху.

Бродячие кошки и собаки несут в пригородной зоне бдительный контроль за лесными пришельцами, ловко охотятся за ними. Особенно обожают бывшие нубийские, сиамские, сибирские коты полакомиться птенцами. В первое свое лето на земле птенцы живут без всякого чувства опасности – главного чувства животных неприрученных.

Попросили как-то здешние художники дядю Митю рассказать, растолковать по-научному, почему бродит множество собак в городах и близ городов. На все вопросы ветеринарный врач Донников отвечал ясно. Первым делом, это доктор так сказал, первым делом, конечно, люди сами виноваты. Пораспускали котособаковладельцы бывших четвероногих друзей, когда те наскучили. Котособаки, понятное дело, оголодали на воле. Стали они приспосабливаться к новым условиям жизни. От голода животные быстро вписываются в совершенно незнакомую местность – в ландшафт то есть. А скоро начинают охотиться так успешно, как будто именно в здешних местах они родились и прожили сотню-другую лет.

В пригородных, и в горно-поселковых чащах и кущах попутной дичи нет – кого ловить собакам и кошкам? Вот и хватают котособаки под азартную руку, то есть лапу, всякую полезную живность. Опустошение лесов от живого – беда и опасность для людей нешуточная. А болезни? Именно бродяги – брошенные четвероногие – переносят на себе вирусы и микробы от поселка к поселку, от леса к лесу, от больных к здоровым.

Раньше за бродячих собак и кошек отвечала ветеринарная служба. Городские и сельские Айболиты, заводили порядок в окрестностях поселений: отлавливали «бродяг», кормили и лечили.

Нынче такие обязанности выполняют местные коммунальные службы. Да, видно, не справляются пока.

Об этом дядя Митя поведал художникам. Они во время рассказа рисовали в блокнотах портрет доктора – на всякий случай. Доктор не захотел кончить просветительскую беседу словами, о том, что собака – друг настоящего человека, сказал проще.

– Старики, – попросил дядя Митя. – Коли надумаете завести дома кошку, собаку или крокодила – не бросайте их на произвол судьбы до конца дней! Договорились? А заболеют – везите ко мне или вызывайте меня в город. Обязательно приеду!

Художники, конечно, расчувствовались, а один даже прослезился. И все дали обещание, что собак и другую живность бросать не станут ни при каких обстоятельствах.

Обо всем этом думал молодой живописец Артем Просеков. Мастер стоял на лесной поляне перед большим холстом.

На картине, которую заканчивал художник, под совершенно голубым небом с чистейшими белыми облаками качался на слегка расставленных ногах теленок в нежной черно-белой «рубашке».

Маленький теленок стоял на земном шаре. Он заслонял собой весь дивный сельский мир: зеленые замшевые поля, синие реки, озабоченные летней страдой деревни. В его глазах светилась радость от ожидания встречи с добрым человеком: человек должен был взять на себя все заботы о нем – кормить, поить и охранять от болезней.

Некоторые говорят, что это не так, что древнее человека на Земле лишь корова. Она словно бы и родилась раньше для того, чтобы выкормить и обогреть человека, помочь ему стать сильным, умным, добрым.

Теленок тоже появился на свет с этим знанием. А художнику была неведома мудрость малыша, и он пытался разгадать выражение его глаз: уж не научилось ли животное мыслить рядом с человеком?

В километре от художника с его мыслями, картиной и бородой шныряли по кустам в поисках съедобных грибов и ягод Саша и Милорд. Саша набрал целую корзину грибов и пел на весь лес:

 
Ой, лети, лети, моя машина!
Ой, сколько много крутится колес!
Ой, какая чудная картина,
Когда по рельсам мчится паровоз!
 

Естественно, что на соседнем участке степенно паслась коза Клеопатра с козлятами. Оставаться с дедом Хироном ей было скучно. Да и что это была за коза, если бы в разгар лета не накормила своих ребят сочным мелколесьем?

А в это же время в тайге шастали три друга-приятеля – три собаки: Шелудивый, Кабздох и Приблудный. Имена, прямо скажем, не очень красивые, но на городских свалках сходило.

Приятели тенью пробрались к поляне, где так замечательно расположилось козье семейство.

Собаки выскочили из укрытия – оскалились, глаза горят в азарте, шерсть, сильно побитая паразитами, вздыбилась.

В жестокий момент коллективной охоты псы потеряли все хорошее, что раньше усвоили от человека за тысячелетия совместного общения, забыли о порядочности в отношении к домашним животным, о выдержке и такте. Словом, в них немедленно проснулся голодный хищник.

Вожак стаи Шелудивый тотчас прыгнул на спину Клеопатре, как старшей и наиболее опасной для них особе. Но, чуткая к псовым с еще доскифской и до-греческой поры, коза вовремя развернулась на согласных копытцах, готовая встретить врага.

В последний миг, паря в воздухе, Шелудивый отчаянно рванулся в сторону. Но бедный пес не успел: Клеопатра достала его острыми, как шпага, рогами и откинула далеко в кусты. Пес взвыл и поскакал в глубь бора зализывать раны и страдать от позора.

Трусливые Кабздох и Приблудный ждали, когда вожак переломит козе хребет, чтобы мигом растащить тушу. Но вот Шелудивый сам попал в переплет. Делать было нечего – собаки бросились вперед. Однако старшему сыну Клеопатры исполнилось три года. Это был настоящий уральский козел (по кличке Арнольд) с привычными для потасовки рогами. По примеру матери козы он выдвинул вперед рога. Псы, наученные первой неудачей, пытались зажать его с двух сторон, но в следующее мгновенье Кабздох был отброшен резким ударом. Приблудный успел зацепить козла клыками, вырвав из бедра кусок мяса. Он примерился еще разок, но разъяренная, как тигрица, Клеопатра стрелой мчалась на собак, мотая головой с такой скоростью, что казалась двуглавой и четырехрогой.

Псы струсили и отпрянули к кустам, намереваясь напасть снова. Ведь еще два совершенно маленьких козленка затаились между матерью и старшим братом. Дело принимало скверный оборот.

Художник Просеков услыхал собачий визг совсем рядом с собой. Поначалу он не обратил на то особого внимания – мало ли взвизгиваний и тявканья раздается в наших дремучих лесах.

Вдруг сквозь злобный псовый лай послышалось низкое боевое блеяние. Мастер понял, что творится неладное.

Схватив большую дубину и уронив впопыхах этюдник, Просеков ринулся на шум. Не успел маэстро пробежать несколько шагов, как из кустов вывалилась, чуть не сбив его с ног, скулящая собака, похожая на волка. То был Шелудивый.

По кровавому следу Артем Просеков выскочил на поляну. Он чуть было не опоздал: оба пса готовились к решающему прыжку. Мастер, размахивая дубиной, разогнал собак. И тут, точно ожидая человеческой помощи, Арнольд рухнул в траву.

Из глубокой раны животного шла кровь, и художник в растерянности огляделся. Надо сказать, что этот взрослый человек не умел лечить животных, Он даже не знал, как остановить кровь. Впрочем, этого не умеют еще многие большие и маленькие граждане.

АРНОЛЬД В НАДЕЖНЫХ РУКАХ

– Внимание, Саша, тише! – крикнул Милорд, подняв морду и пошевелив ушами. – Клеопатра где-то вопит!

– Померещилось, – беспечно ответил Саша. – Это, наверное, комары гудят.

– Нет, это… Клеопатра сражается с моими, одичавшими родственниками! – еще громче забасил гончак, убедившись в своей правоте.

Они помчались по лесной тропинке. Сначала им попался опрокинутый этюдник Артема Просекова и нарисованный теленок. А еще через несколько минут мальчик и Милорд вылетели на поляну, где художник беспомощно склонился над раненым животным.

– Разыщите дядю Митю! – торопливо сказал Просеков, завидя юных ветеринаров. – Арнольд потерял много крови. Боюсь, что не выживет!

– Надо раненого в ветеринарную амбулаторию! – быстро приказал мальчик, приняв решение и сразу повзрослев. – Понесем на руках!

– А я и на спине могу товарища нести! – предложил услуги добрый и жалостливый Милорд – ему хотелось спасать козла вместе со всеми.

И все побежали назад, в деревню. Перед этим Саша снял с себя рубашку и крепко перевязал бедро животному, чтобы приостановить кровь. И несли его осторожно, почти на вытянутых руках, хотя было тяжело и неудобно. Пот залил бородатое лицо художника и бледное лицо мальчика. Даже Милорд вывалил язык на всю длину, и бока его вздымались и опадали от частого дыхания. Бежала за ними коза с сынами.

Раненый козленок иногда чуть слышно постанывал, совсем как человек. Глаза его были темны и безучастны.

Наконец показалось село, пустынное, как и всегда днем в пору страды. Саша мигом открыл дверь, и художник внес Арнольда в Дом спасения животных. Клеопатра печально замерла у крыльца. Печаль и тайная её тревога объяснялась тем, что дядя Митя не показывался на горизонте.

Козла надо было спасать – помощь требовалась срочная.

– Милорд! Давай за доктором! – попросил мальчик.

Он написал записку и сунул Милорду в зубы. В письме говорилось: «Дядя Митя! Требуется помощь! Это случилось не со мной! С Арнольдом! Все равно очень жалко, и я его пока полечу самостоятельно, потому что ждать нельзя! Поторопитесь! Саша Донников».

– Надо что-то делать! – напомнил художник, хотя было ясно и без этого. – Измучилось животное совсем!

– Начнем операцию! – произнес мальчик. – Будем делать, как в книге написано!

– По науке сверимся! – художник стащил с полки толстую книгу в зеленой обложке.

Но Саша не стал дожидаться. Один раз, когда дядя Митя делал операцию, мальчик подавал ему инструменты.

Саша взял ножницы и выстриг вокруг раны большое пространство, чтобы грязная шерсть не попала в рану.

Потом он тщательно промыл кипяченой водой рану, пока кровь не остановилась.

– Держите больного крепче, чтобы не упал со стола! – сказал Саша и выскочил во двор.

Художник и Милорд не знали, что и подумать. Но Саша вернулся скоро. Он принес с собой полную сумку репейных листьев – лопухов.

Лопухи обладают особым секретом. Они убивают микробов и паразитов, которые тотчас заводятся на любой ране, – и рана быстро заживает. Кто не знает об этом свойстве – попробуйте испытайте.

Саша долго промывал репейные листья Потом прокрутил их через мясорубку. Получилась темно-зеленая кашица, наподобие зеленой сметаны.

Вот эту кашицу из листьев Саша наложил на рану и крепко-накрепко перебинтовал.

Он действовал так точно и ловко, что Арнольд даже не пошевелился во время операции, а художник Просеков не сдержал удивления и одобрительно сказал:

– Ты, Саша, работал красиво, как настоящий художник ветеринарного дела!

– А чья школа? – раздался знакомый голос камышовой мухи, которая только влетела в комнату и сразу все поняла. – Моя и дяди Митина, хотя надо признать, что ученик попался способный!

А потом бережно отнесли Арнольда в козлятник к деду Хирону, который долго сокрушался и стонал, будто не козленку, а ему бродячие собаки нанесли глубокую рану.

– Вы, дедушка, не убивайтесь, – утешил старика Саша. – Я за вашим животным до полного выздоровления следить буду. Я ему сейчас антибиотики приготовлю на всякий случай, только подожду дядю Митю. Без него никак нельзя!

– Тут главное витамин! – не согласился дедушка, который по душевной простоте не очень уважал химические лекарства, а все напирал на витамин, подозревая его не только в растениях, но и в воде, и в камне, и в воздухе. – А ты еще молод, чтобы уяснить это в полную силу. Но, однако, ты молодец! Я было огневался, как услыхал, что малец моего Арнольда по болезни лечит, а сейчас вижу – молодец парень! Ох и молодец!

– Я тоже сегодня молодцом! – похвасталась Фаина, когда все уселись на высокое ветеринарное крыльцо, ожидая дядю Митю и Милорда. – Закончила перевоспитание трудного прораба Честноганцева. Он вообще-то был трудным подростком, и на него махнули рукой в свое время. Потом он стал трудным студентом, трудным строителем и вообще трудным человеком. Долго же мне пришлось с ним биться, думала – не одолею. Но добротерпение помогло.

Тут появились взволнованный дядя Митя и запыхавшийся Милорд. Бросив мотоцикл на улице, доктор и юная компания пошли глядеть Арнольда. Дядя Митя проверил повязку, пощупал у животного пульс, велел деду Хирону не беспокоить раненого и оставить на время одного в помещении.

– Завтра Саша зайдет утром, проверит, как протекает процесс, – сказал он дедушке Хирону. – Он и сделает все, что нужно. Через недельку Арнольд забудет о ране.

– Значит, животное своему новому фельдшеру доверяешь? – сощурился в хитрой улыбке бывший печник. – А ничего, ладный паренек у тебя, хотя, конечно, молод для фельдшера.

А вечером пили чай. Дядя Митя рассказывал неторопливо, что они делали в том хозяйстве, где раньше коровы худели, и как всех удивил прораб Честноганцев. Сначала районное начальство подумало, что тот в бреду. Прораб влез на трибуну и стал кричать, что больше так не может жить и сокращаться, что настырная муха хочет превратить его в карлика. Позднее, на колхозной сходке, при всем честном народе, прораб обещал быть кристально честным, а козе Клеопатре, которую всегда обижал зря, – построить козлятник из личного лесоматериала и покрыть его белым шифером за свой счет. И тут все стали хлопать ему, а потом бросились обнимать и целовать, точно он совершил геройский поступок.

– Не верю я этому представителю человеческого рода! – в сердцах признался Милорд, вспомнив о нераскаявшемся хозяине.

– Вот и зря! – убежденно сказал дядя Митя. – Лично я не знаю человека, который рано или поздно не раскаялся бы в плохом.

Тут раздался грохот за домом. А потом прибежал дедушка Хирон в смятении ужасном и закричал с порога:

– Ко мне воры нагрянули! Строения рушат!

И все, конечно, помчались во двор к бывшему печнику так быстро, как могли. Только дядя Митя, хотя и бежал со всеми вместе и даже впереди, знал, что никакие это не воры-грабители, потому что их в деревне отродясь не водилось.

Но ветхие строения, в которых помещалась живность деда, и впрямь развалились, как по мановению волшебной палочки, и груда досок и балок возвышалась на ночном дворе.

– Люди добрые! – сокрушался дедушка Хирон. – Гляньте на это столпотворение.

– Я знаю, кто это сделал! – перекрывая шум, крикнула камышовая муха. – Гражданин Честноганцев, выходи к народу! Не прячься! Все равно тебя вижу!

– Вот тебе и осознал! – огорчился дядя Митя, который всегда переживал за чужие плохие дела, как за собственные. – Выходите из укрытия, Честноганцев!

Действительно, за деревянными щитами притаился взъерошенный прораб. Но как только к нему обратились, он тотчас вышел и стал тихо оправдываться:

– Нечаянно получилось, товарищи! Только до угловой сваи дотронулся – враз все рухнуло. Но я же хотел как лучше, чтобы бесшумно было и как бы подарочно…

– Это как понять? – завопил бывший печник. – Это ты из моей Клеопатры хотел себе подарок сделать? Животную замыслил увести?!

– Никого не думал уводить! – защищался Честноганцев в сильном волнении. – Я, товарищи, хотел один, как обещал на сходе, домик выстроить для Клеопатры с потомством. Чтоб, значит, зимой ей тепло было.

– Дак ночью почему, вражий ты сын! – домогался дедушка, смекнувши уже о выгоде предприятия. – Днем ведь виднее!

– Привык я ночью, – чуть слышно отвечал прораб. – Все для себя в это время работал. А теперь вот и для других хочу!

– Ну, что я говорил? – обратился к собравшимся дядя Митя, и даже ночью было видно, что доктор доволен поворотом событий. – Человек доброе дело затеял, а мы накинулись!

– А Клеопатра, где и козлята? – спохватился Саша, который чуть было не забыл про спасенного Арнольда. – Там перевязанное животное лежало!

– А я их всех пока у себя дома пристроил, – смутился Честноганцев. – У меня места много, а живности никакой не держу! Мне бы вот такую муху раньше встретить – скольких бы ошибок и падений избежал! Подумать только, я ведь всегда к мухам относился с ненавистью или недоверием. Фаина Рептильевна, разрешите, я вам улей построю отдельный?

– Ну уж нет, – отрезала камышовая добронаставница. – Давайте за козлятник приниматься!

И все стали строить хоромы для козы Клеопатры, геройски отразившей наскоки голодного врага, и каждый делал то, на что был горазд.

Дядя Митя и дедушка Хирон укладывали толстые сосновые брусья на старый, но каменный фундамент. Окрыленный прораб Честноганцев прорезал бензопилой двери и окна, в стенах и покрикивал на плотников, чтобы мха не жалели, а побольше в щели забивали. Он беспокоился, чтобы коза зимой не поморозилась по небрежности строителей. Саша с Милордом оттаскивали и подтаскивали всякий нужный инструмент, пиломатериалы, обрезь.

Фаина Рептильевна взяла на себя руководство ночным строительством. У нее было три пары рук, то есть ног, поэтому дело пошло шустро.

А потом прибежал на шум художник Артем Просеков и заявил, что сделает резные наличники на окнах, пусть это и козий дом.

– Красота, она и козе приятна, как ласковое обращение и слово! – оправдался мастер.

Он сложил рупором ладони и стал выкликать со звездного неба вредную подружку:

– Гидрушка! Посвети-ка нам тут!..

И перед очарованными плотниками явился длинный светящийся хвост, похожий на хвост кометы, если стоять от него в двух шагах. Ослепительного света не было, но стало видно, как днем.

Дружными усилиями к утру козлятник поставила, натаскали туда соломы. Затем Честноганцев сбегал к себе и привел козье семейство. Увидев новые хоромы, Клеопатра заблеяла на округу – благодарила за нечаянную радость.

Для раненого Арнольда отгородили специальный угол. Саша принес и рассыпал здесь три больших ведра свежих опилок – чтобы козлу удобнее было лежать и выздоравливать. Вроде эти сосновые опилки, подсказал Честноганцев, какое-то время выделяют, фитонциды – летучие вещества, напрочь истребляющие разного рода микробы, плесень и грибки.

Арнольд был крайне доволен вниманием и по-своему благодарил мальчика.

– Я лишний, а вернее, нелишний раз убедился, что ты не веришь сказкам, которые распространяют о нас некоторые зловредные люди.

– Это насчет огорода? – немедленно полюбопытствовала Фаина Рептильевна. – Враки, конечно!

И так далее. О многом еще переговорили и долго спать не шли.

Один художник Просеков молчал. Он притащил этюдник и рисовал всю бригаду при свете согласной Гидры.