Текст книги "Дядя Митя — Айболит"

Автор книги: Анатолий Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Вот на большой черной от давней сырости сосне, совсем не прячась от постороннего взгляда, беспокойно металась белка с бельчатами. Иногда она замирала на секунду и грустно глядела вниз. Даже в шумном пыльном зоопарке, отметил про себя Саша, в вечном пустом колесе, зверек выглядит куда счастливее и резвее.

– На первый раз помоги белке, – подтолкнула на добрый поступок камышовая благотворительница. – Долгие дожди и ливни затопили ее дупло. А это не только дупло – настоящий склад с грибами, сушеными ягодами, желудями и прочими съестными припасами.

Саша отличался находчивостью в трудных и неожиданных ситуациях. В общем, эта черта свойственна большинству мальчишек, где бы они ни проживали. Мальчик выбрал из прибрежной воды длинные, крепкие на разрыв стебли, похожие на морские водоросли, и сплел из них надежную веревку и вместительную корзинку. Теперь надо было подняться к белке – муха поняла.

– Оседлай меня, Саша, – разрешила камышовая муха, видя, как умело и сноровисто действует мальчик. – Спорим на что хочешь, но ты никогда бы не подумал, что когда-нибудь полетишь на такой доброй и красивой мухе, как я, да притом за полцены. Держись крепче, стартуем строго вертикально! И пригнись, а то сдует ненароком!

Они взвились вверх, потом на крутом вираже снизились к той сосне, где горевала белка с малышами. Камышовая муха зависла над глубоким дуплом, как настоящий вертолет, жужжа и разворачивая по ветру хвостовую свою часть.

Мальчик, прицелившись и изловчившись, метнул в бездну дупла корзинку. Он черпал плавающие на воде орехи, грибы, ягоды, потом подтягивал корзину к себе, до сухого сука, где ждала белка. Вода выливалась сквозь щели, а запасы провианта со дна черпалки; беличье семейство уносило к сухому солнечному холму, чтобы просушить его.

– Не ме-шшш-шшш-шайте работать, детки! – просила разгоряченная муха бельчат, которые колесом крутились вокруг дупла и быстро-быстро цокали.

Очень скоро на холме выросла приличная груда съестного. Саша понял, что белка с малышами почти готова к зиме и не пропадет морозной суровой порой – вон сколько лежало белых грибов. А белый гриб содержит столько белка, сколько добрый кусок мяса. Но самое главное, что труды белки-мамы за половину лета не пропали даром.

– Шабаш! Баста! – остановила работу камышовая муха сразу почти на двух языках, когда выловили последний подберезовик. – Всё. Первое доброе и бескорыстное дело на твоем сельском счету, любезный Саша!

И, глядя на повеселевших белок, Саша сам вдруг захотел сделать что-нибудь нужное, полезное и доброе не только для белки, но даже для змеи или хриплой вороны, которая сидела на вершине ели и прочищала глотку пиратским жутким карканьем, – то, что делал для всех животных каждый день дядя Митя.

Держась берега пруда и повторяя его очертания, муха тем временем уже летела дальше.

– Дым! – крикнул Саша, который в качестве летчика-наблюдателя осматривал лесные пространства. – Вижу большой черный дым у просеки!

Камышовая муха живо развернулась в сторону опасности и пошла на снижение. Над горящей просекой она стала планировать, стараясь пробиться сквозь дымовую завесу и увидеть, что горит.

Дым окутал кустарники и большой конусный муравейник. Рыжие муравьи, несмотря на удушье и угрозу их жизни, бегали вокруг своего жилища организованно, деловито, без паники. Они спасали яички и провиант, заготовленный и уложенный в подземных складах-лабиринтах на все случаи сезонной жизни. Огонь преследовал насекомых буквально по пятам.

Казалось, что пройдет всего несколько минут и всему муравьиному городу грозит неминуемая гибель и разорение.

– Скажи им, – крикнул Саша Фаине, – скажи на муроязыке, чтобы рыли и гребли землю и делали завал из глины вокруг муравейника! Тогда огонь не пройдет!

Муха, знавшая новомуравьиное наречие, ловко передала то, что сказал мальчик. Соскочив с доброго вьючного насекомого, Саша подхватил узловатый сук и стал яростно копать им землю вокруг поселения. Десятки тысяч муравьев захватывали свежую глину челюстями и насыпали высокий вал. Насыпь росла на глазах, огонь беспомощно и зло бился о бесплодную негорючую глину и угасал.

Вскоре лесной пожар потушили. И только синий едкий дым еще долго скитался над травами, болотинами и лесными оврагами.

После тяжелой опасной работы камышовая муха присела на заднюю пару ножек, подмигнула мальчику парой из ста глаз и объявила несколько торжественно:

– Ты, Саша, спасал от верной гибели не только мурашей-трудовиков – помогал тушить лесной пожар. Значит, уберег от смерти тысячи птиц и зверей. Ты поступил как настоящий ветеринарный работник и просто порядочный человек. Поэтому прощаю тебя от имени Старой Утки – будь большим, как прежде!

Саша почувствовал тяжелую земную силу и неземное ускорение. Он стремительно вырос вверх и вширь – точно бамбук на сказочной земле или необыкновенное тесто на чудесных дрожжах.

Мальчик стал прежним силачом, который по утрам надевал ботинки тридцать третьего размера и таскал в школу ранец весом в пять килограммов!

Мускулы, бывшие еще недавно кукольно маленькими, болели. Саша прыгал по поляне, кувыркался, вставал на руки и ходил колесом, приводя муху, которая уже не казалась большой и страшной, в спортивное изумление.

М-да… За этим, казалось бы, легкомысленным, занятием и застукал его гончий пес Милорд.

ВЕЛИКАЯ СИЛА ТРАВНИКА

Милорд выставил из кустов озабоченную розыскную голову и нелюбезно поинтересовался:

– Развлекаемся на свежем воздухе, малыши? А я тут с ног сбился по поручению, все заросли обнюхал!

– Бедные твои ноги! – насмешливо поддела камышовая муха. – Верно, привыкли к городскому асфальту и травы не переносят?

– Нога не болит? – сразу же поинтересовался Саша, который был вообще человеком любознательным, а что касалось его лично – то втройне пытливым.

Но здесь уже к личному интересу его примешивался профессиональный – ведь это он помогал накладывать на собачью лапу повязку.

На собачьей лапе бинта уже не было. Да и рана затянулась, как на собаке. Вот какие чудесные мази были в волшебных шкафах доктора Донникова.

– Дядя Митя – замечательный собачий доктор! – с бывшим щенячьим восторгом выпалил Милорд. – Утром проснулся, а от раны ни следа, ни шрама. Бегаю легко, как на крыльях.

– Вот видишь, песик! – упрекнула муха. – А ты еще сопротивлялся, когда тебе хотели помочь. А дядя Митя, к твоему сведению, не собачий доктор. Он ветеринарный врач для всех животных и птиц – всеобщий. Этому искусству он учился непрерывно пять тысяч дней и ночей!

– Столько не живут! – смутилась желтая бабочка-однодневка, которая случайно села на ухо гончаку и все, разумеется, слушала с неподдельным интересом.

– Что значит «всеобщий»! – возмутился породистый Милорд и смахнул однодневку с длинного уха. – Насколько я понимаю, дядя Митя – ветеринарный врач колхоза. А «всеобщий» – значит ничей. Вот ты, Фаинька, – ничья, хотя и прикидываешься камышовой. И я – ничей. А Саша – родственник доктора.

– Все мы сейчас родные дяди Мити! – примирил Саша друзей.

– Доктору Дмитрию Сергеевичу Донникову я помощница и приятельница! – не могла успокоиться добробрюзжащая камышовая муха. – Трудно ему без моего проворства: Фаина, принеси то, подай се, запиши, найди! И я буду служить доктору до пенсии!

– Смогу ли я помочь дяде в лечебном деле, не знаю, – вырвалось у Саши. – Но поискать вместе с экспедицией Фай лечебной травки – это я пожалуйста!

Мальчик Саша родился искателем. Он любил искать что угодно, где угодно и сколько угодно долго и безо всякого вознаграждения, без находок то есть. Но ему страшно везло на такие штуки.

Выйдет на улицу – обязательно вернется с находкой. Дома у него специальный уголок находок оборудован. Здесь хранились подлинные серебряные часы с боем и кашлем, сработанные до изобретения телевизора, толстый нож с двадцатью лезвиями, штопорами, сверлами и прочими предметами, друзы горного хрусталя, бронзовая медаль с двуглавым орлом, сотни значков, авторучек, карандашей, фонарь «летучая мышь», с которым давным-давно расстались проводники товарных составов. Здесь нашли последний приют водолазный шлем, пустой кожаный кошелек и старый железнодорожный семафор.

А однажды мальчик нашел целую лошадь. Она, уже чуть живая, лежала в поле, полузасыпанная парным навозом и землей. Саша кинулся к отцу, и они вместе с соседями откопали ту лошадь. Но тогда он еще был непробужденным к природе и смотрел на коня как на очередную находку, хотя и с жалостью к животному и с отвращением к мучителю.

Правда, все эти вещи Саша не считал только своим богатством. Тем более что мать всегда говорила: лучше два раза потерять, чем один раз найти. Мальчик показывал находки друзьям, менял их и раздаривал направо и налево.

Но что значило его бескорыстие, если какая-то неизвестная популярной науке муха камышовая, пусть слегка и волшебная, просто так, за здорово живешь, служит в ветеринарной амбулатории у дяди Мити! Помогает даром – на пользу колхоза!

Он должен доказать, что ничем не хуже этой самой мухи.

Милорд поддержал Сашу.

– Мы с Сашей тоже будем искать травы, – напрямик высказался гончак. – Между прочим, я настоящая поисковая собака. И, простите за цирковой слог, собака выдрессированная!

– Ладно, друзья мои! – милостиво согласилась камышовая муха, скучавшая всегда в поисках без друзей и компаньонов. – Мне только остается выдрессировать обоих: научить запоминать и отличать лечебные травы.

– Обожаю учиться! – с готовностью отозвался Милорд! – Особенно у людей умных. А то случалось в моей собачьей жизни и такое: учителей много, а учиться не у кого.

– Тут без обмана! – с гордостью отчиталась камышовая муха. – Может быть, в чем другом я пока мало смыслю, но не в травах. У меня высшее образование по ядовитым, целебным и кормовым травам!

Конечно, камышовая муха уловила в песьих словах об учителях какой-то скрытый намек, но не поняла его, поэтому продолжала без паузы:

– Дядя Митя мною очень доволен. Он так и говорит: «Без тебя, Фаина Рептильевна, я как безрук». Я и впрямь доброкрылая, доброрукая. Я чувствую, где растут добрые травы, нужные доктору…

– Может быть, сразу и приступим к делу! – перебил ее деловой Саша. – Начнем с растений на этой земляничной поляне.

– Ветеринарам, животноводам нужно точно знать: какие растения вызывают отравления животных и птиц, – строгим голосом начала камышовая муха. – Назову самый распространенный вид – молочай огородный.

– Не может быть! – воскликнул Саша. – Мы его много раз уничтожали в коллективном саду голыми руками, и никто не отравился!

– Это потому, что вы моете руки перед едой, – пошуршав круглыми крыльями, недовольно ответила муха. – И не кушаете молочай ни в каком виде. А корова или теленок пучок-другой сжуют в охотку – и конец!

– Кому – молочаю?

– Молоку, – растолковала камышовая муха. – Пропадет у коровы молоко. Таким горьким становится, что ни человек не выпьет, ни кошка в рот не возьмет.

– Я бы кошек только и поил горьким молоком из чистого молочая, – не согласился с выводами рассказчицы гончий пес. – Отвыкли бы припрашивать молоко да сметану. Тут, бывало, пулей скачешь по глубокому снегу весь день за одну лишь заячью ножку. А кошка мышей не ловит – какие мыши на пятом этаже и выше? – и молоко переводит на одно бессмысленное мурлыканье. Нет, я бы давал кошкам горькое молоко!

Милорд в поисках молочая кружил по поляне. Саша сидел на березовом кряже. Муха вещала сверху, как уличный громкоговоритель, описывая замысловатые круги и сердясь на беспокойных учеников. Поляна плотно заросла яркими и скромными цветами, травами и земляникой.

– Прошу обратить внимание на эти желтые цветы! – тормошила будущих помощников камышовая муха, выполняя фигуру высшего пилотажа. – Обыкновенная пижма. Запомните, друзья мои, что большинства животных пижма – ядовита в виде!

– А что, бывает пижма маринованная? – любознательность Милорда не имела предела.

– До этого пока не додумались, – успокоила камышовая муха. – А вот в сено высушенное растение может попасть, и в значительных дозах. Летом ведь косари все лесные полянки обкашивают и подчищают.

– Фаинька, давай про ядовитые растения пожужжи! – попросил Саша. – У меня возникла мысль создать ядовитый гербарий, то есть из ядовитых трав. Зимой ребятам из класса покажу и объясню.

– Под самым песьим носом стоит высокое растение с мелкими цветами, собранными в белесовато-зеленые соцветия, – шпарила Фаина без заминки. – Это вех ядовитый.

– Ой! – встрепенулся гончак и высунул язык до земли. – Я только что нюхал и лизал его! Я отравлен! Караул!

– Ничего, не смертно, как говорят в нашей деревне! – успокоила Фаина. – А ты все подряд не лижи!

– Меня к нему потянуло, я кашляю! – ни с того ни с сего вспылил пес. – Может быть, я не знаю названий растений, зато природа в нас другое вложила!

– По-моему, недовложила, – пробормотал уж, наблюдавший за друзьями из травы.

– Что это в тебя вложила щедрая природа? – не удержался Саша, спорщик отчаянный, да и какой второклассник примет на веру сообщение собаки.

– Мы, собаки, жуем при болезни именно ту траву, которая помогает вылечиться! – радостно объявил Милорд.

– Поехали дальше, – поторопил Саша. – Мы только метр поляны обследовали.

– Лютик едкий! – протрубила муха, подлетая к следующему цветку. – Ну, а раз едкий, то в корм не пригодный. А это омег пятнистый. У него небольшие белые соцветия, ствол в красных крапинках, точно ржавчина выступила. Эти растения вредны коровам, особенно молодым животным. – Посверкивая прозрачными крыльями, многоглазая Фаина спикировала на следующее растение.

– Реликт Урала – хвощ полевой! – кричала, надрываясь, муха с такой гордостью, будто сама сохранила для человечества древние хвощи. – На планете еще не было людей, а хвощи уже царствовали повсюду! Они росли еще до появления наших предков – обезьян!

– Один серьезный человек рассказывал, что обезьян на земле не было, а собаки уже размножались, – тише, чем обычно, но с внутренним достоинством и благородством признался Милорд.

Муха захохотала и свалилась с вершины хвоща, не успев расправить крылья.

– Уморил, пегий! – смеялась муха. – Собаки прежде обезьян по земле забегали – это надо же додуматься! Плохо ты знаешь историю жизни на планете.

– Ты бы, Фая, стала много умнее и доброжелательнее, узнай несколько историй из собачьей жизни, – с обидой заметил гончак. – А ты о происхождении всеобщей жизни заговорила!

СПАСЕНИЕ ЛЕСНЫХ САНИТАРОВ

– Внимание, друзья! Смотрите! – остановил ученый спор Саша.

Мальчик встал на колени около груды валежника и внимательно осматривал землю.

– Муравьиная тропа, – со знанием дела определил Милорд. – Только что-то не видно лесных тружеников. Уснули, что ли? Рано еще. Может, выходной у них?

– Вот я и гляжу – куда подевались муравьи? – забеспокоился мальчик. – Дом их цел, а обитателей не заметно.

Камышовая муха, опустив хоботок, пробежала несколько десятков метров по едва заметной тропе с озабоченным видом кроссмена. Вернулась скоро и очень удрученная.

– Плохо дело, – объявила приятелям. – Тропа, да и местность вокруг муравейника, заражена крошечными болезненосными личинками.

– Чьи личинки? – удивился Саша.

– Их разносят коровы, которые пасутся поблизости. Не колхозные коровы, а из личных хозяйств.

– Надо немедленно предупредить дядю Митю, он знает, как помочь муравьям! – загорячился деятельный пес. – Местность объявим карантинной.

– Что ты имеешь в виду? – с подозрением к чужому слову осведомился мальчик.

– Сорок дней – так переводится «карантин» с латинского языка, если верить словарям. Запрещали сорок дней передвигать скот, покупать его и продавать, – объяснила за гончака начитанная Фаина. – Дядя Митя устанавливает такой запрет по хозяйству. Это для того, чтобы разные вирусы и микробы не попадали с одной фермы на другую, ну и чтобы человек тоже не стал переносчиком инфекции.

– Пока мы будем искать доктора, коровы заразят все поляны, муравейники и маленькие трудолюбивые насекомые погибнут! – басил Милорд.

Пес очень уважал лесных санитаров. Своим неутомимым равномерным бегом они напоминали ему движение охотничьей собаки за добычей.

– Нет дела, с которым бы не справились ветеринары! – успокоила гончака камышовая муха. – А мы с вами, друзья, – юные ветеринары! И мы спасем муравейник! Оградим его и часть тропы жердями! Ведь еще ни одна корова не перелезла, за всю жизнь через высокую ограду.

Предложение Фаины было простым и легким – как все талантливое.

Камышовая Фаина распоряжалась на весь лес, как дежурный на военном полигоне. Она носилась над поляной на бреющем полете.

– Вот еще большой муравейник! – навела муха на новую цель юных друзей ветеринарии.

Около высокого городка суетились бойкие лесные граждане. Они тащили в дом сочные мучнистые травы, медовые цветы, вяленые тушки насекомых, грибные крошки и все, что годилось для укрепления и строительства жилища.

Муравьев недаром называют санитарами леса. Они защищают деревья и кустарники от вредных жучков, тли, ржавчины, гусениц. Муравьи-трудяги уничтожают вредителей и уносят в подземные амбары остатки всего живого и разный сор.

Верно, это и есть самые маленькие на земле ветеринарные помощники. Ведь вольно или невольно всю жизнь они спасают землю от гнили, а значит, уничтожают болезни.

Саша прочесывал лес во всех направлениях. Сухие березовые и осиновые лесины он волок к муравейнику. Милорд тоже не отставал от мальчика – сказывалась охотничья тренировка.

Скоро близ колонии насекомых выросла большая куча жердей, пригодных для частокола.

– Шабаш! – зычно крикнула камышовая муха, прикинув на самый точный из своих ста глаз объем собранной древесины. – Приступим к сооружению изгороди!

– Мне никогда еще не приходилось строить или сооружать, – вслух пожалел Саша. – Ломать ломал, а гвоздя не вбил.

– Отсчитай, Саша, от центра муравейника двенадцать шагов, – попросила Фаина. – И в том месте воткни первый кол.

Муха отдавала распоряжения неторопливо, буднично, будто всю жизнь трудилась в укрепрайонах и на сооружениях оград и заслонов в таежной местности.

Саша исполнял приказания бегом. Первый кол он вогнал с помощью Милорда по пояс в землю. Потом отсчитал двенадцать шагов в другую сторону, и там оставили кол…

Через час друзья дышали уже тяжело, а Саша вспотел. Конечно, и Милорд бы вспотел, будь у него потовые железы, но пес охлаждался при помощи высунутого языка. Зато вокруг муравьиного района вырос высокий надежный частокол. Грубая схема его такова. Колья стояли кругом метрах в пяти-шести от центра колонии насекомых. Между ними можно было протиснуться только собаке.

В общем, муравейник походил на старинное пограничное село, обнесенное от набегов лихих людишек высокими крепостными стенами.

– Шабаш! – повторила шипящее слово Фая, нацеливаясь отдохнуть на высоком тыне. – Эх, видел бы дядя Митя, как мы работали! Честное мушиное слово, похвалил бы на радостях! Хотя, по правде сказать, не за похвалу же затеяли дело!

По дороге домой добровольцы обнаружили и обнесли изгородью еще три муравьиных жилища, а значит, спасли насекомых от вредных для них личинок, которых растаскивали по пастбищам отдельные коровы.

А муравьи в долгу ни у кого еще не оставались. Они сохранят в чистоте десятки гектаров леса.

НУЖЕН РУБИДИЕВЫЙ КОРЕНЬ

Поначалу дядя Митя хотел поругать помощников за поздний приход. Ведь на дворе было темно, хоть глаз выколи. Однако когда приятели рассказали доктору о муравейниках, тот изменил решение. Конечно, прежде всего он порадовался за Сашу. Никакой он, оказывается, не непробужденный к природе – обычный мальчишка. Просто взрослые не смогли понять его и оттого сами оказались непробужденными. А у взрослых эта болезнь труднее поддается лечению. Но – не о взрослых речь.

Доктор выставил на стол ведро топленых сливок, метровую сковороду жаренной с мясом и грибами картошки и теплые душистые хлебы, которые испекли на старой кордоновской пекарне.

– Молодцы, что спасли муравейники! – похвалил дядя Митя, с удовольствием наблюдая за дружным ужином и согласным аппетитом проголодавшихся друзей. – А особенно рад, что заметили опасность, приняли решение, сделали дело и никого не спросили, никого не ожидали в помощь! Со временем из вас выйдет большой толк. Саша житель города, а какой добрый пример для крестьян подал. После сенокоса наши деревенские все до единого лесные и полевые муравейники оградят – это уж точно.

– Мне бы самому сроду не догадаться, – отвечал красный от похвалы мальчик. – Это Фая воодушевила! Она у вас, дядя Митя, такая предприимчивая и добробашковитая!

– Такая уж родилась, – отступила перед скромностью камышовая добродетельница. – Коли возьмусь за какое дело серьезное – берегись! Завтра, как обещала, разведаю в тайге самую большую плантацию тысячелистника. А с такими ловкими помощниками, как Саша и Милорд, соберем, высушим и доставим на фермы столько травы, что на зимовку хватит. Сами не справимся – пионеров позовем, юннатов мобилизуем!

После ужина доктор Донников подсел к приятелям. Он поскреб пальцем подбородок, точно раздумывая, но потом все же решился сказать:

– Слышали ли вы, товарищи мои, когда-нибудь о рубидиевом корне?

– Травник большой листала сто тысяч раз – нет такого растения! – немедленно ввязалась в диспут камышовая муха, охочая до чтения научно-популярной литературы, и в сильном замешательстве забегала по столу. – Читала про золотой корень, слышала про черный корень. Калгановый корень сама подкапываю… А вот о рубидиевом наука молчит.

– Вся соль в том, – продолжал доктор, – что растение мало известно даже тибетским долгожителям. Конечно, я не имею права раскрыть назначение его, но мне нужен именно этот редкий корешок.

– Битым носом чую тайну! – засветился от радости Милорд, и его бока задрожали слегка от предвкушения волшебства, потому что для него жить – значило разгадывать природные тайны, намерения, повадки и следы.

– Может быть, здесь сокрыта тайна, может быть, – как-то неопределенно сказал дядя Митя, пряча улыбку в добрых глазах. – Но одно очевидно. Рубидиевый корень растет только в нашем районе и больше нигде на свете. Хотя на земном шаре растет многое, чего у нас нет и никогда не будет.

– Раз надо – достанем и рубидиевый корень! – горячо заверила дядю Митю камышовая муха. – Нам бы только знать поточнее – какой он из себя?

– Это единственное среди растений, имеющее зеленые цветы, – шепотом сказал дядя Митя. – Зеленые, как глаза кузнечика, как незрелые семена крыжовника, как малахитовая крупа. А растет оно на старых медных выработках.

– Да пахнет оно как? – вмешался гончий пес. – Чем пахнет – вот главное.

Добрый Милорд, как и большинство собак, с трудом отличал синий цвет от зеленого, красный от оранжевого, а если и случится, что нечаянно определит, то все равно молчал – он не знал названий цветов. Гончая собака больше доверяет чутью.

– Не знаю, какой запах у этого растения, – честно признался доктор. – Ибо не только не нюхал, но и не видел его в живом виде. Мне про него дедушка Хирон шепнул. Тот раза два находил растение с зелеными цветами, но не трогал – незачем было.

– Все-таки маловато примет, – насмотревшийся по телевидению двадцатисерийных детективов Саша переводил беседу ближе к практике. – Нужны высота, места размножения, почва…

– Растение это удивительное, – продолжал дядя Митя. – Светло-серое, покрыто чешуйками. При повреждении стебля выступают капли голубой смолы, а все живое на сто шагов вокруг густо синеет – будто вечер наступил. Но самое чудесное не в том. Если смоляной каплей смазать рану или ожог, то больное место заживет мгновенно.

– Живая смола! – крикнул мальчик.

– Да, так ее именовали в старинных русских врачебных книгах, – подтвердил доктор. – Но тогдашние лекари и знахари не знали самого невероятного свойства голубой смолы.

– Какого, дядя Митя? – приятели тесно прижались к доктору и глядели на него, ожидая открытия тайны, так умоляюще, что доктор не выдержал.

– Смола рубидиевого корня не замерзает при очень низких температурах, – понизив голос, сообщил колхозный ветеринар. – От самых крепких морозов, по земным, конечно, понятиям, она не густеет и не твердеет. Смоле не страшен абсолютный холод космоса!

– Так это – космическое лекарство! – у мальчика сильно заколотилось сердце от поразившей его догадки.

– Может быть, вернее, так и есть, – согласился дядя Митя. – Однако, друзья мои, все это храните в тайне. Иначе лекарство потеряет свои качества и станет обычной смолой, годной разве что на приготовление витаминных настоек. Врачебный секрет хранят так надежно, как военную тайну!

Друзья благоговейно молчали.

– Ну, а сейчас, милая Фая, труби, как в военном городке, сигнал «отбой», – поднялся дядя Митя. – Утро у нас будет ранним, как в армии. Приказ один: отыскать рубидиевый корень.