Текст книги "Сюита среднесовкового периода (СИ)"

Автор книги: Анатолий Бурак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– А смысл? – Тут же открестился от, не имеющих под собой совершенно никакой почвы, подозрений Суслов. – Ваш папа, как сообщила уважаемая Леся, сейчас в детсадовском возрасте. Водит хороводы, поёт «в лесу родилась Ёлочка» и копается в песочнице. А уважаемая матушка, предполагаю, как принято у большинства людей, немного младше. То есть, или ещё не родилась или, же маленький пускающий пузыри грудничёк. А мы, чтобы вы ТАМ, – Михаил Андреевич специально выделил голосом иновременное происхождение Марины, – У СЕБЯ, не думали, не воюем с младенцами. А, вовсе даже наоборот. С этой минуты оба ваших родителя будут подвергнуты ненавязчивой и, прошу поверить мне на слово, абсолютно незаметной опеке. – Чтоб, тьфу-тьфу-тьфу, тут Суслов, фигурально выражаясь, ничтоже сумяшеся, забыл про максистско-ленинскую идеологию и напрочь отринув неуважение настоящего коммуниста к всевозможным суевериям, изобразил символические плевки через левое плечё и легонько постучал костяшками пальцев по собственному лбу. – Не дай Бог, чего не вышло. А ваше, столь внезапное и совершенно фантастическое появление в нашей реальности, не окончилось тотальным уничтожением. И успешно смогло сыграть роль, сработавшей в нашу пользу, «бабочки Рея Бредбери».

– Ну, раз уж мы обе здесь и, как видите, находимся в полном здравии, значит всё нормально! – Немного поразмышляв, уверенно заявила Марина. – Если только… – Тут она на несколько секунд задумалась и, подняв глаза на молча ожидавших озвучивания её идеи членов Правительства, закончила. – Мы не провалились назад во времени, а просто переместились в какую-то, совершенно идентичную нашему прошлому, параллельную вселенную?

Глава 11

Всё ещё интерлюдия. Вечер того же дня. Малый конференц-зал в Кремле.

– Даже так? – Задумчиво потеребив щёку, неспешно протянул Суслов. И, ещё раз пристально посмотрев на тех же, так и не представленных мужчин, попросил. – Давайте поступим следующим образом. Вы нам сейчас сообщите полные данные ваших уважаемых родителей. Что, вне всякого сомнения, сэкономит огромную кучу времени. Ведь, к сожалению, информация, собранная Спивайло как о всех членах вашей команды, так и и о вашей жизни в частности, и его, говорю прямо, не очень здоровый и, можно сказать, весьма навязчивый интерес к одарённым, не содержит сведений о, так сказать, предыдущем поколении. – Тут Михаил Андреевич встрепенулся и, внимательно посмотрев на Марину, поинтересовался. – Кстати, надеюсь ТАМ, У ВАС, ваши родные тщательно законспирированы и их местожительство держится в строжайшей тайне?

– Э-э-э, – никогда не думавшая о жизни мамы и папы в подобном ключе, растерянно заблеяла Марина.

А Суслов, понявший всё с полунамёка, назидательно поднял указательный палец.

– Вот! И, ежели ТАМ, в будущем, близких вам людей, пусть невольно и косвенно защищала ваша и, Его Высочества Принца Генриха репутация то здесь, в случае, если даже малейшие намёки о появлении гостей из будущего просочатся наружу, ожидать можно чего угодно. От похищения ваших родных с целью изучения генома, до банального физического устранения. По принципу, «так не доставайся же ты никому»!

– Убью гадов! – Крепко сжав свои маленькие кулачки, злобно прошипела внимательно слушавшая беседу, разъярённая Леська.

– Возможно. – Забыв, что перед ним стоит шестилетняя девочка, согласно кивнул Суслов. – Но, кого? И, главное… – тут Михаил Андреевич обвёл взглядом помещение и всех в нём присутствующих, – что, если это, не, как выразилась твоя мама, не параллельный мир, а самое, что ни на есть ВАШЕ, всмаделишное и настоящее прошлое? И, в таком случае, достаточно ликвидировать твоих бабушку и дедушку и всё! Финита ля комедия! Мироздание, тем или иным способом, отторгнет вас. И вы обе, просто перестанете существовать. Так сказать, на физическом уровне! А история нашей страны продолжит развиваться по прежнему, совершенно неприемлемому для всего советского народа, руслу!

– Умеете вы обнадёжить, Михаил Андреевич. – Нервно сглотнув, растерянно пролепетала выбитая из колеи Марина. – Вот прям, сплошные позитив, пополам с конструктивизмом.

– Вот поэтому, уважаемая Марина Алексеевна, давайте начнём с того, что станем чуточку больше доверять друг другу. И вы сейчас расскажете всё, что помните о своих батюшке и матушке. А наши люди обеспечат полную и круглосуточную но, при этом, совершенно незаметную для постороннего глаза, опеку.

Словно в тумане, Марина выложила всё, что знала об Алексее Петровиче и Нине Ильинишне. Включая дату рождения и девичью фамилию мамы.* (*Третья часть цикла «Эльф на плоской земле», «Приспособленец»).

А, офицер «девятки», находившийся в полной готовности, и уже довольно давно ожидавший на «низком старте», тщательно записал все сведения и быстро покинул конференц-зал.

После чего, облегчённо вздохнувший Суслов, представил девочкам двух оставшихся членов «комитета по встрече».

– Это Георгий Карпович Цинёв и Семён Кузмич Цвигун. – Назвал поочерёдно, подчёркнуто уважительно склонивших головы, мужчин. – Оба являются заместителями Председателя КГБ, к великому нашему сожалению, находящегося сейчас в тяжёлом состоянии, Юрия Владимировича Андропова.

– Очень приятно. – Негромко произнесла Марина. И тут же, подпустив в голос немного скепсиса, полюбопытствовала. – Так понимаю, вопросами нашей безопасности будут заниматься ваши люди? – Обратилась она сразу к обоим Гэбистам. – И, подозреваю, работать по документации и систематизации предоставленной нами дополнительной информации, а так же изучением возможностей одарённых, так же предстоит курируемым вашим ведомством специалистам?

– Откуда такое предвзятое отношение к нашей организации? – Стараясь, чтобы голос звучал как можно более ровно, спросил Георгий Карпович. И тут же, позволив себе немножко язвительности, картинно приподнял бровь и с явно выраженной долей сарказма, заметил. – Хотя, понимаю! Все эти байки, кстати, уверяю вас, не имеющие никакого отношения к действительности, о «кровавой гэбне», душителях свобод и притеснителях диссидентов, усиленно распространяемые ТАМ, в будущем, не могли не оказать влияния на ваше, пока что абсолютно не заслуженное нами, такое вот скажем прямо, не очень хорошее мнение.

– Э-э-э… – Опять изобразила растерянную овечку, не ожидавшая подобной отповеди Марина. – Я-а-а…

– Поверьте, никто не собирается держать вас, образно выражаясь, в клетке. Ни в бетонных застенках ни в, какой-нибудь, фигурально выражаясь, «золотой». Мы нацелены на равноправное и, главное, плодотворное сотрудничество. К тому же вы, как офицер специальных сил ООН и, прошу прощения за правду, фактически штатный ликвидатор этой, как понимаю, набравшей огромный политический вес в будущем, международной структуры, должны понимать, что в любой нештатной ситуации все, кстати, в том числе и вы тоже, будут вынуждены действовать по определённым протоколам. И, по возможности разумеется, придерживаться договорённостей. И, что самое главное, стараться ни в коем случае не допускать отсебятины, проявление никому не нужной инициативы и любого вида самодеятельности.

– Справедливо. – Немного подумав, согласилась Марина.

А, неизвестно к каким выводам пришедшая внимательно прислушивавшаяся к беседе взрослых Леська, победно вскинула кулачки.

– Ура-а! Опять в армию!

– И чему вы это так радуетесь, маленькая леди? – Невольно улыбнувшись, с любопытством поинтересовался Косыгин? И тут же, проявив проницательность, озвучил пришедший на ум вывод. – Или, учёба в Военно-Магической Академии оставила в вашей юной душе такой неизгладимый след?

– Ну да, – с детской прямотой и подкупающей непосредственностью, просто и бесхитростно подтвердила Леська. – И, картинно сделав «страшные глаза» и снизив голос до громкого шепота, который впрочем, услышали все находящиеся в конференц-зале, наябедничала. – После того, как нас из курсантов выгнали, эти гады меня никуда с собой не брали! Заперли в этой скучный Швеции! Заставляли ходить в садик! А ещё кушать манную кашу и играть с этими, придурошными и дебильными, малолетками!

– Да-а! Манная каша – это серьёзно! – Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не засмеяться, шутливо подтвердил Алексей Николаевич.

А все остальные, невольно очарованные кавайным обаянием девочки, дружно заулыбались.

– И нефиг надо мной подшучивать! – Насупилась Леска. И, тут же принялась хвастаться. – Я, между прочим, уже давно и читать и писать умею! А ещё немного выучила Японский, понимаю по-английски и разговариваю на шведском!

– Умница! – Косыгин, впрочем как и все, находящиеся сейчас в Конференц-зале, внимательно изучил досье обеих гостий. И был в курсе, что шестилетняя на вид девочка, благодаря воздействию магии, уже успела достичь в развитии уровня пятнадцатилетнего подростка. И поэтому поспешил похвалить маленькую гостью. А затем, переглянувшись с Сусловым, тут же озвучил предложение. – А в школу хочешь?

– Не особо. – Тяжело вздохнув, погрустнела вмиг поникшая кроха. Но, посмотрев на, нисколько не проявляющую сочувствия а, наоборот, демонстративно показавшую кулак маму, согласилась. – Только, как говорит мой приёмный папка, «куда ж я денусь с подводной лодки»!

– Умный у тебя папка. – Поддержал, начавшую сворачивать в более-менее конструктивное русло беседу, Косыгин. И, тут же с надеждой заметил. – Если честно, я очень хочу, рано или поздно, с ним познакомиться.

– Вы не поверите, Алексей Николаевич. – Не удержалась от язвительной шпильки Марина. – Но мы с дочерью тоже желаем этого всей душой! Очень и очень!

– Что ж… Будем держать кулаки, чтобы Его Высочество не постигла печальная участь. И, кто знает, может быть всё-таки есть вероятность, что он сейчас находится где-то здесь. В этом времени и в нашей реальности.

А внимательно, так же, как и все находящиеся в конференц-зале, прислушываюшийся к беседе Андрей Андреевич Громыко, приблизился к Цвигуну и Цинёву и сказал.

– Прошу вас. Займитесь необходимыми документами, а так же организацией учёбы девочки. Полагаю, вы понимаете, что для всех нас крайне важно, чтобы ребёнок полностью адаптировался в современном обществе. И, Леся, как можно скорее, начала идентифицировать себя именно советским человеком. И, исключительно и только, НАШЕЙ гражданкой!

– Будете сделано, Андрей Андреевич! – Согласно склонил голову Цвигун.

А Цинёв, бросив многозначительный взгляд на «державших руку на пульсе» и внимательно следивших за ходом беседы офицеров, кивнул одному из них в сторону выхода.

После чего, судьба «чудо-ребёнка» оказалась в надёжных руках. А будущее стало более или менее предсказуемым и стало приобретать вполне, относительно легитимные, и укладывающиеся в общую канву воспитания подрастающего поколения, черты.

– Что ж, если по всем основным вопросам мы, можно сказать, договорились, тогда давайте закончим процедуру знакомства. А затем наши специалисты покажут вам выделенные для вас апартаменты и помогут обустроиться. – На правах старшего, подвёл итоги беседы Суслов. И, оглянувшись на остальных и не увидев недовольных, возражающих или осуждающих взглядов, продолжил. – Кстати, чтобы не было недомолвок, сразу хочу сообщить, что наши медики взяли у вас обеих крови немного больше, чем требуется для анализов. И, испытывающе посмотрев на Марину, вопросительно прищурился. – Надеюсь, вы не будете возражать против того, чтобы дать шанс, находящимся, в тяжёлом состояние, членам правительства? Кстати, – не преминул укорить и заставить гостей из будущего чувствовать себя виноватыми, – отчасти и по вашей вине. – А затем, кивнув на прощание и, постаравшись как можно приветливее улыбнуться, первым покинул помещение.

Вслед за Сусловым потянулись и остальные члены, как чуточку позже шутливо заметила Леська, «наспех сымпровизированного комитета по встрече двух цивилизаций».

Хотя, учитывая пятидесятилетнюю разницу между этими двумя эпохами то, в чём-то она была права. Подтверждая старую, как мир истину, гласящую, что «в каждой шутке всегда имеется доля правды».

– Марина Алексеевна, Леся. – Учтиво обратился к девушкам один из двух, как не преминула тут же, не повышая голоса, подчеркнуть язвительная Леська, «оставленных по их души» охранников. – Прошу вас следовать за мной.

На что девочки ответили молчаливым согласием и двинулись в указанном направлении.

Второй «секьюрити» пристроился в арьергарде. Чем моментально вызвал недовольное сопение «чудо-ребёнка» и маленькую ответную шалость. Выраженную в том, что девочка исчезла из поля зрения сотрудника «девятки» и, телепортировавшись, мгновенно оказалась у того за спиной.

Но тот, бывший свидетелем недавнего перфоманса устроенного мелкой, не стал впадать в панику а, оглянувшись, и обнаружив «пропажу», просто и лаконично пригрозил.

– Маме пожалуюсь.

На что, услышавшая это, изобличающее проказы малявки заявление, тут же отреагировала Марина.

– Выпорю!

– Бе-е-е! – Показала высунутый язычёк КГБисту Леська. – И, ёмко охарактеризовав мужчину, выразила крайнюю степень неодобрения. – Ябуда-Корябеда!

После чего догнала маму и, ещё раз подразнившись продемонстрированным языком, послушно зашагала рядом.

А сотрудник «девятки», имевший двоих сорванцов, приблизительно такого же возраста, на секунду закатил глаза к потолку и, чему-то улыбнулся.

То, что с пришельцами из будущего легко не будет, он понял сразу. Но, милая непосредственность и безобидные шалости младшей из подопечных, придавали работе какое-то особое, неповторимое очарование.

Что, с одной стороны несколько осложняло задачу, так как привязываться к объектам было нельзя и строжайше запрещено в любом случае.

Но, с другой, у всех ведь есть чувства. А, как уже про себя окрестил Леську охранник, «эта мелкая зараза» ему просто, как-то «по отечески», нравилась.

Покои, предназначавшиеся для гостей из будущего, представляли собой довольно комфортабельную трёхкомнатную квартиру. Расположенную на территории Кремлёвского жилого комплекса и оснащённую суперсовременной, по меркам одна тысяча девятьсот семьдесят второго года, естественно, электрическим, сантехническим и кухонным оборудованием.

Впрочем, никто не предполагал, что Марине, как и любому обитателю этих, поистине «барских» хором, придётся самой оттирать от остатков еды грязные тарелки или, вооружившись моющим пылесосом, пришедшим на место швабре, вручную надраивать полы.

Поесть им принесли прямо в новый дом. Так что, поужинав и, не желая с первых дней пребывания, оставлять о себе неблагоприятное впечатление и заслужить славу «зажравшихся и ленивых буржуек», девочёнки всё же помыли посуду и приняли душ. А потом, заняв одну на двоих кровать, завалились спать.

Не подозревая, что уже завтра события понесутся вскачь. А их, несмотря на поспешное бегство с заседания Малого Политбюро и неприятного происшествия в ресторане «Арагви», в общем-то спокойная и размеренная жизнь, к которой обе успели привыкнуть на юге, закончится.

* * *

Едва прилетев в Москву, Юля Подгорная намеревалась сразу же отправиться на телевидение. Чтобы предложить, и в этом она была на сто процентов уверена, сенсационный материал.

Который, однозначно поднимет её внутренний рейтинг или, как говорили в одна тысяча девятьсот семьдесят втором году, «авторитет», на недосягаемую высоту. Ну и, обеспечит маломальское, пусть пока что и не очень заметное, «влияние».

А, уже после этого, «пропихнув» информацию о талантливом и так понравившемся ей парне, можно идти на поклон к деду. С просьбой «разобраться в произволе на местах» и как-то повлиять на неблагоприятную ситуацию с, то ли арестом а, может быть, просто временным задержанием этого несносного придурка. Кстати, дедушке, ещё раз, как следует всё обдумав, она пока не позвонила.

Весь вечер красавица провела, словно на иголках.

Что, закономерно, не осталось без внимания заботливой и не чаявшей души в своей «меленькой дочурке» мамы. Именно так до сих пор, несмотря на Юлин «солидный» возраст, называла начинающую тележурналистку, родительница.

– Уж не влюбилась ли ты, в этом далёком Свердловске, моя хорошая? – С беспокойством проявила проницательность представительница старшего поколения. – А то, смотрю, что-то у тебя свербит в одном месте.

– В кого? В этого самовлюблённого придурка? – Независимо фыркнула Юля.

И вдруг, незаметно для себя, слегка покраснела.

– Та-ак, дорогуша! – Тут же взяла быка (или, в этом конкретном случае, правильней будет сказать, строптивую козочку?) за рога умудрённая жизненным опытом женщина. – Ну-ка давай, выкладывай! Кто этот загадочный молодой человек, что посмел произвести такое неоднозначное впечатление на мою любимую Юленьку?

– Ма-а-ам, ну перестань! – Тут же «пошла в отказ» девушка. Но, при этом, сама того не желая, ещё больше запунцовела. И, окончательно выдавая себя с головой, сложила руки на груди и отвернулась. – Да пошёл он!

– Ясно! – Предпочитая не давить сверх меры, констатировала мама. Но всё-таки, оставляя последнее слово за собой, припечатала. – Захочешь – сама расскажешь!

Они не спеша поужинали. А потом, не утерпевшая девушка, всё-таки решила поделиться с матерью, своим, как она выразилась «сногсшибательным открытием».

Видеоаппаратуры, для демонстрации взятого Юлей первого самостоятельного интервью, и воспроизведения записанного концерта, в квартире, конечно же, не было.

Поэтому начинающая журналистка ограничилась устным и, что не оставила без внимания начавшая уже немножко беспокоится родительница, довольно-таки эмоциональным, рассказом.

Ну и, куда же без этого, проигрыванием записанных на магнитофон песен. Как сольно исполненных этим… придурковатым и невесть что о себе возомнившим младшим лейтенантом Петровым, так и сыгранных и спетых всем, созданным им музыкальным коллективом.

– И что? Всё это, действительно написал, как ты изволила выразиться, «этот дебильный самовлюблённый имбецил»? – Удивлённо спросила весьма впечатлённая, как прозвучавшими мелодиям так и прекрасными и так западающими в душу текстами, мама.

– Ну-у, да. – Немного растерянно ответила Юля. – По крайней мере, при мне никто не осмелился обвинить его в плагиате. Да и Свердловский Дом Офицеров, на базе которого они организовали свой вокально-инструментальный ансамбль – организация более, чем серьёзная. И не думаю, что кто-то позволил бы этому нахалу присваивать плоды чужого труда. И выдавать эту прекрасную музыку за свои собственные сочинения. К тому же. – Тут Юля не мгновение запнулась. – Я специально потратила время и съездила в Уральское отделение ВААПа. И оказалось, что там всё оформлено, как положено. Все права на тексты и музыку принадлежат Николаю Петрову. Совмещающего творческую деятельность со службой в Свердловском ГУВД в звании младшего лейтенанта милиции. И, при этом, полному и окончательному придурку!

Ещё больше удостоверившаяся, что «дело плохо» и, как впрочем и многие умные люди, исповедовавшая принцип «если не можешь предотвратить – возглавь», мама Юли решительно взяла бразды правления в свои руки. И, с обманчиво добродушной улыбкой и хитрым прищуром, пошла в атаку.

– Талантливый парень. – Осторожно закинула пробный крючок она. И, не давая дочери разразиться очередной негодующей тирадой, предложила. – Ты бы пригласила его в Москву. Всё-таки здесь, y нас, возможностей проявить себя гораздо больше.

Глава 12

Всё ещё интерлюдия. Московская квартира Юлии Подгорной. Вечер того же дня.

– Ма-ам! Ты ещё записи концерта на видела! – Внезапно позабыв о том, что автор и исполнитель песен является «полным придурком», горячё воскликнула, воодушевлённая неожиданной поддержкой, Юля. – Да там, на площади перед Домом Офицеров, тако-о-е было! – Девушка вскочила со стула и, сделав десяток быстрых шагов по комнате, продолжила. – Представляешь! Несколько тысяч человек! И все подпевают и хлопают, как сумасшедшие!

– И что делать думаешь? – Вопросительно взглянула на дочь, начавшая не то, чтобы беспокоиться но, скажем так, весьма заинтригованная, мама? И тут же, высказала лежащую на поверхности догадку. – Небось, завтра же всё в работу пустишь?

– Ну да. – Не мудрствуя лукаво, подтвердила Юля. И, недоумённо пожала плечами. – А как же иначе? Ты же сама слышала. Это же талант!

А все, характеризующего «этого Несносного Петрова» уничижительные эпитеты, красавица забыла, как прошлогодний снег. И благополучно затолкав на самый дальний край сознания, уже строила радужные, и далеко идущие, манящие большими перспективами, планы.

– К самому Мамедову* пойдёшь? – Заинтересованно уточнила мама?

– Н-не-ет. – Растерянно ответила девушка. – Кто же меня к нему пустит?

(*заместитель Председателя Гостелерадио СССР, курировавший телевидение в 1970–1985 годах, Энвер Мамедов).

– И, как ты тогда себе это представляешь? – Прищурилась поднаторевшая в подобных игрищах родительница. И, вскинув тонкую, выщипанную по последней моде бровь, усмехнулась. – Должна же понимать, что задвинут тебя. А все лавры, как это обычно и бывает, припишет себе вышестоящее начальство!

– Ты действительно так считаешь? – Не очень уверенно пролепетала, вмиг растерявшая только что переполнявший её запал, девушка. И, попыталась выложить свой, как она в глубине души полагала, «главный козырь». – А как же дедушка?

– То, что мы ближайшие родственники Подгорного, и носим эту фамилию, бесспорно, сыграет свою роль. И будет иметь вес. – Подтвердила надежды дочери мама. – Но, не забывай, что в вашей организации работают совсем не простые люди. И, как и ты, все они так же являются чьими то, сыновьями и дочерьми, А так же племянниками, невестками, зятьями и внуками. И, если среди твоих, очень амбициозных и весьма охочих до успеха, коллег найдётся кто-то слишком уж наглый и, наплевав на «силу нашей фамилии» присвоит себе все лавры, втравливать деда в эту мышиную возню будет попросту поздно. К тому же, тут мама Юли внезапно погрустнела, он сейчас в Кремлёвке.

– Что-то серьёзное? – Моментально забеспокоилась девушка. – Дед настолько сильно заболел⁇

– Нам толком ничего не сказали. – Досадливо поморщилась мать. – Вроде бы, пневмония. Но, по слухам, какой-то неизвестный вирус. Отправивший на больничную койку несколько членов Правительства сразу. – Женщина почесала переносицу и вывалила остальные новости. – К тому же, ты наверное слышала это странное обращение. По поводу «гражданской супруги какого-то „Принца Генриха“ и их, то ли родной, то ли приёмной дочери»?

– Нет. – Коротко ответила Юля. И, для вящей убедительности помотав головой, от чего её роскошные волосы разметались по хрупким и изящным плечам, удивилась. – А кто это?

– А вот этого нам, как ты должна понимать, не сообщили. – Немного язвительно заметила родительница. И, возвращая беседу в изначальное русло, продолжила. – В общем так! Действовать нужно через деда! А потому, завтра, в часы посещений мы попробуем прорваться в Кремлёвку. И дадим ему послушать хотя бы часть записей. Или же, просто оставим в палате магнитофон. После чего попросим связаться с Лапиным.* (*Сергей Георгиевич Лапин. С 15 июля 1970года по 5 июля 1978 года пятый Председатель Государственного комитета Совета Министров СССР по радиовещанию и телевидению). Думаю, Сергей Горгиевич, ознакомившись с привезёнными тобой материалами, ему не откажет. А уж после того, как Лапин лично позвонит Мамедову, ни один любитель сделать успешную карьеру за чужой счёт, в твою сторону даже посмотреть не осмелится!

– Да мама. – Слегка огорчённая, что так лелеемый ею триумф откладывается, тихонько пробормотала Юля. И, в глубине души понимая, что более опытная и прожившая жизнь мать, скорей всего права, согласилась. – Наверное, так будет лучше.

– Не «наверное» а точно, глупенькая! – Заверила Юлю в непременном успехе их «хорошо спланированной, и тщательно продуманной, многоходовочки», мама. И, потрепав девушку по волосам, пообещала. – Если всё пройдёт как надо, мы из твоего младшего лейтенанта генерала сделаем!

А, не озвучивая вслух, про себя добавила. «А это уже очень даже не плохая партия. Ну, по крайней мере, не кокой-то затюханный выпускник школы милиции из далёкого и провинциального Свердловска».

* * *

За завтраком, всё ещё сомневающаяся Юля, ещё раз подняла вопрос о том, так ли уж необходимо задействовать в придуманной матерью схеме деда.

– Ведь он в тяжёлом состоянии! А тут мы, со своими мелкими проблемами! – Не очень убедительно приводила, выстраданные ею за ночь доводы, Юля.

На что практичная женщина, несколько цинично ответила.

– Ну, во-первых, поднимать умирающего со сметного одра никто не будет. А, если дед в сознании то, от одного звонка хуже ему точно не станет. К тому же, доча… Если смотреть правде в глаза то, если вдруг дедушка, не дай Бог, нас покинет. – Тут мать Юли традиционно поплевала через левое плечё и три раза постучала по столешнице. – То на своей, по крайней мере, быстрой и успешно карьере на телевидении, ты смело можешь ставить большой и жирный крест. Так как, – тут представительница старшего поколения пресекла возможные возражения дочки, выставив вперёд открытую ладонь, – таких как ты, «молодых и талантливых» советские ВУЗы выпускают не то, что пачками. Речь, скорее идёт о огромных вагонах и, имеющих чуть-чуть меньшие размеры, тележках. Так что, не ерепенься, а давай собираться. Оденься построже, накрасься умеренно. – На правах старшей, не терпящим возражения тоном, распорядилась она, – А я пока машину из гаража вызову.

В общем, позвонив на работу и заявив, что придёт во второй половине дня, так как нужно срочно навестить заболевшего дедушку, Юля отпросилась. И, приблизительно в десять часов утра, они с матерью стояли в одном из коридоров Кремлёвки.

Правда, в палату их с пока не пускали. Отбояриваясь какими-то невразумительными фразами и отводя глаза в сторону.

В конце-концов, после, десятиминутных переговоров, показавшихся всем вечностью, и последующего после них визита в кабинет заведующего отделением, а так же вынесенного светилом медицины вердикта, гласящего что, «хоть пациент и находится в довольно-таки тяжёлом состоянии, однако визит близких людей может оказать благотворное влияние на течение болезни и процесс выздоровления», им всё-таки разрешили пройти в палату.

При этом, заставили нацепить, закрывающие нижнюю часть лица, марлевые повязки. И, естественно, надеть белые халаты, бахилы и шапочки.

– Как ты, деда? – Присев на покрытый голубым ламинатом табурет, с выкрашенными в серый цвет ножками, заботливо спросила Юля.

– Держусь пока, пигалица. – Улыбнулся бледными губами Николай Викторович. Вот, вчера вечером начали какое-то новое лекарство колоть. Так что, вроде бы, хворь отступила и я пошёл на поправку.

Глядя на тяжело дышащего и покрытого бисеринками пота старика, верилось в это с трудом. Но, сыворотка, сделанная на основе крови пришельцев из будущего, всё-таки помогла приостановить развитие болезни. И, пусть и медленно, вернула всех страждущих, в «состояние лёгкого недомогания». С «уверенными тридцать семь и две» и, более-менее оптимистичным прогнозом, а так же перспективой дальнейшего, пусть и не очень быстрого, выздоровления.

– Я очень рада, что всё хорошо, дедуль. – Поспешила заверить, не теряющего бодрость духа родственника, Юля. И, не зная, уместно ли беспокоить, по всей видимости, совсем недавно пережившего кризис человека своей навязчивостью, замялась.

Что, вполне закономерно, не ускользнуло от опытного партаппаратчика. Который, несмотря на возраст и нахождение на больничной койке, на йоту не растерял своей проницательности и умения разбираться в людях.

– Да ладно уже тебе! На стесняйся! – Видя смущение внвчки, заулыбался Николай Викторович. И, молодцевато расправив плечи, заверил. – Не такой я уже и немощный!

– Деда, я тут в командировку в Свердловск летала. – Тихим голосом и очень издалека начала Юля. – И, понимаешь… там у них… В городском Доме Офицеров есть прекрасный ансамбль.

Тут, вспомнив солиста ВИА, Юля смутилась и опять покраснела.

А, внимательно следящий за юной прелестницей дед, сделал соответствующие выводы. И мнение его было отнюдь не в пользу «слащавых провинциальных мальчиков», мечтающих сделать карьеру при помощи его, единственой и горячё любимой, внучки. Носящей весьма значимую в СССР фамилию «Подгорная» и потому, в силу молодости и неопытности, могущая стать лёгкой мишенью для разного рода проходимцев.

– Что, прямо уж и замечательный? – Немного посуровев, не слишком довольно задал вопрос дед.

– Деда, он не из этих! – Совсем не бывшая дурой Юля, сразу же заметила негативное отношение старшего родича, занявшего оборонительную позицию и собравшегося начать «гонять альфонсов». – Он, если хочешь знать, служит в милиции и вообще… – Юля опять залилась краской и, сгорая от стыда, пролепетала. – На меня совсем не обращает внимания!

– Даже так? – Картинно приподняв бровь, с явно послышавшимся удовлетворением в голосе, хмыкнул Николай Викторович. – Ну и, что же ты тогда за этого, хм-м-м… хмыря уральского, так хлопочешь?

– Так, песни же действительно хорошие! – Начала горячиться девушка. И, защищая свою точку зрения, воскликнула. – К тому же, там целый творческий коллектив! Гитары, барабаны, клавишные, два трубача и вообще… У них в составе три девушки.

Вспомнив тоненькую, голосистую и, чего греха таить, довольно-таки симпатичную, солистку Вокально-Инструментального Ансамбля «Локация Карьер», Юля заметно погрустнела.

Что, опять таки не укрылось от в глаз умудрённого жизнью деда и внимательно наблюдавшей за всем но, пока не вмешивающейся в разговор, матери.

– Ладно уж, давай послушаем, за кого ты, c таким отчаянным упорством, пытаешься замолвить словечко. – Деланно ворчливо, пробурчал Подгорный.

Который, в общем и целом, и сам был не против уделить несколько минут и ознакомиться с парой-тройкой песенок. Ведь время на больничной койке тянулось очень медленно. К работе его никто не допускал. Так что, боясь умереть от скуки он, не сильно то и кривя душой, согласился.

Обрадованная Юля тут же вытащила из сумки прихваченный с собой импортный кассетный магнитофон. Бывший в те годы большой редкостью на просторах Советского Союза. Но, для внучки члена Политбюро, обладание такой, «статусной» вещью, в принципе, не было чем-то особенным, или «выбивающимся из ряда вон».

Технику она ту же пристроила на прикроватную тумбочку, вилку вставила в недалеко и, как оказалось очень удобно, расположенную розетку. И, едва прозвучал проигрыш и солист запел пропел первый куплет, Николай Викторович вдруг сильно побледнел. А потом, схватившись за грудь еле слышно прохрипел.

– Где⁈ Где ты это взяла⁈

И тут же потерял сознание.

Опешившим и, на некоторое время потерявшим дар речи посетителям, было невдомёк, что всё время, пока коварный, принесённый из двадцать первого века вирус находился в латентном состоянии и исподволь подтачивал здоровье заражённых, Члены Малого Политбюро, не теряя времени даром, очень внимательно изучали все материалы, прибывшие к ним из будущего.