Текст книги "Оружие возмездия (СИ)"

Автор книги: Анатолий Бурак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Вашим первым заданием будет Курт Ульрих. – Протянул полковник тощую папочку. – Судя по возникающей тут и там панике, он пробирается на запад. И в настоящий момент находится в пятидесяти километрах от заражённых территорий. Стоит ему попасть в радиоактивные области, и даже опытные охотники, вроде вашего прапорщика Казанцева окажутся бессильны что-нибудь сделать. Ну, а вы – лицо почти гражданское. К тому же, используя последние научные изыскания, можете находиться в зоне облучения практически неограниченное количество времени. Да. – Спохватился куратор. – Истребление мирного населения категорически запрещено. Стоит только вам хоть раз убить, и вы поставите себя в очень трудную ситуацию.

– Понял. – Постарался успокоить особиста Беркутов.

– И ещё… – Игорь Владимирович неловко отвёл глаза. – Время от времени вам будут доверять э-э-э… некоторые деликатные миссии. Среди ссыльных случается всякое и… В общем, часто требуются услуги ликвидатора.

– То есть, если я правильно понял, на меня взваливают функции палача? – Захотел поставить точки над i Беркутов.

– Можно сказать и так. – Закашлялся профессор. – Мы понимаем, как трудно удержаться от чего-то подобного в вашем м-м-м… состоянии. Так что, такие поручения, будут осуществляться на взаимовыгодной основе. Ну, удачи вам с первым делом. – Игорь Владимирович подал узкую ладонь. – Кстати, живым пилота доставлять не обязательно. Когда всё закончится… Просто оставьте где-нибудь доказательства и дайте знать. Можете назваться настоящим именем. Мы всё поймём.

– Что я должен предпринять после завершения операции?

– Получить новый приказ. – Как о чём-то само собой разумеющемся сказал полковник. – И поспешно взялся за ручку двери, собираясь выйти из фургона. – Да, чуть не забыл. Денежное довольствие будут переводить вот на этот счёт. – Он протянул глянцевый картонный прямоугольник. – Так что, несмотря на запрет личного посещения мирных территорий, вы вполне можете пользоваться благами цивилизации.

Загадочный человек спрыгнул на землю, а Иван понуро кивнул. Происходящее начинало нравиться всё меньше и меньше. Однако в создавшейся ситуации изменить он ничего не мог и просто закрыл глаза.

Машина подъехала к перрону и, всей кожей ощущая направленный в спину ствол, Иван обнаружил, что стоит с задней стороны поезда. Более того, предстояло путешествовать не в обычном купе, а в замкнутом отсеке почтового вагона. Он печально усмехнулся. И, в последний раз глянув на залитый солнцем вокзал, ухватился за поручень.

Глава 21

Долго находиться в неподвижности было тяжело, а потому, время от времени пассажирки продирали глаза, дабы разогнать по венам застоявшуюся кровь. И, проделав несколько гимнастических упражнений, вновь заваливались в спячку.

– Если бы не способность дрыхнуть сутки напролёт, я бы, наверное, сошла с ума. – Вяло протянула Анна, в очередной раз смеживая веки и слегка меня гормональный баланс, вызывая приток веществ отвечающих за анабиоз. – Должно быть, это какие-то особенные люди.

– Это что. – Ответила Носферату. Я недавно читала, что во время Великой Войны, несколько русских субмарин совершили переход из Владивостока в Баренцево море. Представляешь? Они пересекли Тихий океан, через Панамский канал вошли в Атлантический, и влились в состав действующих соединений. И это при том, что в то время техническое оснащение оставляло желать лучшего. Плюс штормы, тропическая жара, угроза быть обнаруженными, и боевые столкновения. В один из дней их атаковали гитлеровские противолодочные корабли. И за сутки сбросили более трехсот глубинных бомб.

– Действительно, ужас. – Мисс Райт зябко поёжилась. – Очень надеюсь, что с нами этого не произойдет.

Словно в насмешку, двигатели замолкли, и подводная лодка начала подниматься на поверхность.

Анна и Носферату прислушались, но в топоте множества ног и отражающемся от металлических переборок гуле голосов разобрать что-либо было невозможно. – Пойдём, глянем? – Предложила бывшая полицейская.

– Угу. – Согласилась напарница и девушки, умывшись и приведя себя в порядок, выбрались из каюты.

– Что случилось?

Старшая схватила за рукав первого попавшегося матроса и озабоченное выражение не его лице тут же сменилось дружелюбной улыбкой.

– Радары засекли немецкую эскадру.

– Странно. – Удивилась Анна, когда человек в форме скрылся из виду. – На месте капитана, я бы улепётывала со всех ног.

– А ты его видела? – Поинтересовалась подруга.

– Ну, видела. – Кивнула Анна.

– И что? – Не отставала Носферату.

– Мужик как мужик. – Недоумевающе пожала плечами мисс Райт.

– Балда, он же афроамериканец. – Словно это всё объясняло, заявила более опытная коллега.

– А что, у них какая-то особая ненависть к упырям?

– Если бы твоих сородичей пускали на корм, тебе бы понравилось? – Вопросом на вопрос осветило дитя ночи.

– Чёрт! – Анна закрыла рот ладошкой. – Так это ловцы!

– Ну, молодец, догадалась! – Носферату сверкнула глазами. – А что ещё делать транспортникам у Берега Слоновой Кости?

Женщины осторожно заглянули в рубку. Судя по косым взглядам, офицеры были не слишком довольны подобной бесцеремонностью, но, памятуя про особый статус, незваных гостей не прогнали.

Вскоре из коротких реплик стало понятно, что всплывать они не собираются. А лишь поднявшись на перископную глубину, дадут несколько залпов самонаводящимися ракетами, стараясь сбить грузовые дисколёты, и тут же лягут на прежний курс.

– Но ведь там люди! – Шёпотом ужаснулась Анна.

Молодой офицер, услышавший опасенья, так же тихо пояснил:

– Если бы шли с пленными, летели бы на север. А, раз направляются к экватору, значит, порожняком. – И добавил. – К тому же, лично я бы предпочёл мгновенный конец, страшной участи, предваряемой тягостным ожиданием.

Высокий шоколадный мужчина в тёмно-синем кителе жёстко прищурился, и Носферату предостерегающе прижала палец к губам.

На экране радаров вспыхивали изумрудные точки и, вскоре, корпус лодки слегка вздрогнул. Анна представила, как из воды вырываются смертоносные снаряды и устремляются к цели. Следом произвели ещё два залпа, раздалось шипение продуваемых цистерн и субмарина начала погружение.

Будучи профаном в морском деле, Анна осторожно спросила:

– А… нас не потопят?

– Скорей всего, нет. – Беспечно отмахнулась Носферату. – Да и вообще, мужчинам видней.

– Успокойтесь, девочки. – Покровительственно произнёс капитан. – Если бы немцы находились над нами, то я бы не рискнул атаковать. До эскадры же, как минимум двадцать километров. Что значительно превышает дальнобойность их лёгких пушек.

– А мы точно попадём? – Стеснительно пролепетала мисс Райт.

Рядом с этим, пусть и значительно уступающей ей в физической силе, но очень мужественным человеком, она вновь почувствовала себя слабой и глупой.

– Масс-детектор никогда не ошибается. – Снисходительно усмехнулся морской волк.

И, попрощавшись, вышел из рубки.

– Не могу поверить. – Растерянно пробормотала Анна. – Надо быть сумасшедшим, чтобы вот так, походя, ввязаться в драку с превосходящими силами. Тем более, представляя для маневренных гравилётов, в общем-то, малоподвижную мишень.

Носферату не отозвалась и, закрывшись в каюте, следующие полчаса провели в молчании. Анна со злостью думала о феномене, ввергнувшем сначала целый народ, а потом и весь континент в пляску святого Витта.

Приятельницу же, несмотря на почтенный возраст, мало заботили столь абстрактные понятия, суть которых легко выражалась в двух словах: "кто виноват?". Гораздо больше её мучил вопрос "что делать?". Причём, не вообще, а в данном конкретном случае. Что предпринять, чтобы уговорить капитана пристать к берегу или, на худой конец просто всплыть и немного размяться. И кто-то, сидящий на небесах и время от времени снисходительно обращающий внимания на случайно выбранные просьбы отдельных представителей вида Sapiens, предоставил ей шанс.

Двигатели вновь застопорились и субмарина начала подниматься.

– Ещё одна эскадра? – ВскинуласьАнна.

– Сейчас узнаем. – Натягивая блузку и проводя по губам помадой, откликнулась Носферату и выскочила за дверь.

Мисс Райт, так же мучимой любопытством, ничего не оставалось, как последовать примеру девушки.

На крутых боках подводной лодки заиграли солнечные блики, и экипаж, вооружённый автоматами, кинулся наверх.

– Там может быть опасно, мисс. – Преградил путь плечистый матрос.

Носферату, мило улыбнувшись, мягко отстранила стокилограммовую тушу, и вытаращившему от изумления глаза парню ничего не оставалось, как пропустить леди на палубу.

Тихонько высунувшись из люка, женщины огляделись. В нескольких кабельтовых, со скоростью в десять узлов двигался непрезентабельного вида, весь покрытый ржавчиной многотоннажник.

– Кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – Вроде бы в сторону, но так, чтобы все услышали, осведомилась Анна.

– Работорговец. – Повернулся капитан.

– Кто? – Недоумённо воскликнула брови мисс Райт.

– К сожалению, это случается. – Тихо пояснила Носферату. – Белое население Африки иногда занимается позорным бизнесом. Захватывают коренных жителей и продают немцам в качестве доноров.

– Не может быть! – Поразилась Анна.

– Всё, до чего сумеет додуматься двуногая обезьяна, рано или поздно случается. – Философски заверила Носферату.

– А как вы узнали, что там люди, предназначенные на убой?

– Во-первых, на радаре появилось множество акул, постоянно следующих за такими судами. – Ответил один из офицеров. – А, во-вторых, сухогруз с таким названием давно находится на подозрении у соответствующего министерства.

– И что мы собираемся делать?

– Провести досмотр.

Напарница указала на устанавливающих крупнокалиберный пулемёт моряков.

Предупредительная очередь, пробила фальшборт, и разбойничий корабль начал снижать скорость. Для того чтобы полсностью лечь в дрейф, громадине пришлось проплыть ещё пару миль.

– Надеюсь, они не станут избавляться от улик. – Почти на грани слышимости промычала Носферату.

– Ты о чём? – Взмахнула ресницами Анна.

– Сто пятьдесят лет назад, когда Великобритания объявила войну работорговле, в силу вступили странные законы. Судно, захваченное с невольниками на борту, подлежало конфискации, а всю без исключения команду ждала виселица. Как-то раз, при виде английского патруля, загнанные в угол негоцианты, привязали всех находящихся в трюмах к якорной цепи и утопили. Военные, попав в трюмы, пришли в ужас. Всё указывало, что не более часа назад на борту было полно невольников: Специально оборудованные нары, тряпки, посуда с остатками пищи. Но, так как прямых улик не нашли, негодяев пришлось отпустить.

– Надеюсь, ты шутишь? – Ахнула мисс Райт.

– Говорю же, фантазия у отдельных представителей нашего племени, поистине безгранична. – Хмуро глянула Носферату.

Тем временем, надули и спустили на воду несколько десантных ботов. Ни слова не говоря, леди-вампир направилась к металлической лестнице.

– Нет! – Рявкнул капитан.

Но валькирия, разбежавшись, прыгнула прямо с мостика и, описав плавную дугу, стрелой вошла в воду. Состроив извиняющуюся мину, Анна поспешно бросилась следом.

– Немедленно вернитесь! – Приказал командир, поднеся ко рту мегафон.

Вместо этого, Носферату, игнорируя призывно махающую абордажную группу, плавно заскользила в сторону цели. От души улыбаясь, бывшая полицейская устремилась за ней. Что такое семьсот-восемьсот метров, для тех, кто с лёгкостью может проплыть расстояние в десятки раз большее?

Проделав половину пути, старшая обернулась.

– Подождём бравых вояк, или доберёмся сами?

– А, ну их. – Фыркнула Анна. – Давай уж, обойдёмся без помощи.

Женщины ровно дышали, делая упругие взмахи. Грязная, поросшая ракушками металлическая стена приближалась с каждым гребком, заслоняя пол неба. Фурия кивком указала в сторону якоря. Он висел ярдах в трёх над волнами но, набрав полную грудь воздуха, Носферату глубоко нырнула и вскоре, разбрасывая тучи брызг, словно резвящийся дельфин выскочила из волн. Рывок был столь силён, то живая торпеда пролетела немного дальше и, ухватившись за цепь, аккуратно встала босыми ногами на огромные лапы.

– Давай сюда! – Звонко крикнула она, нисколько не смущаясь, что её могут услышать.

Впрочем, на работорговце царила гробовая тишина.

Анна, взглянула вверх, измеряя расстояние и рассчитывая силы, и вскоре оказалась рядом с напарницей. Ловко подтягиваясь, обе взобрались на палубу и нос к носу столкнулись с нагло улыбающимся блондином с ледяными глазами.

– Какие кошечки! – Глумливо осклабился тот, передёргивая затвор автомата.

Анна искоса посмотрела на коллегу, гадая, что у той не уме. Ведь сломать шею зарвавшемуся ублюдку – раз плюнуть. Но, поскольку ведущая пока не проявляла агрессии, мисс Райт решила подождать естественного развития событий.

– Что-то не похоже, что они собираются сдаваться. – На пороге слышимости прошептала она.

– Думаю, ты права. – Согласилась Носферату.

– Так, может?..

– Пусть первое слово скажут мужчины. – Так же тихо ответила старшая. – Разумеется, оторвать яйца этому ублюдку ничего не стоит. Но, вдруг мнение кэпа несколько отличается он моего?

Десантники тем временем поднялись на палубу и столкнулись с той же проблемой, что и проявивший несанкционированную активность авангард.

– Ну вот, я же говорила. – Расстроилась Анна. – Что теперь прикажешь делать?

Вопрос отпал сам собой, когда мичман, метнув нож, воткнувшийся в горло одного из бандитов, отпрыгнул в сторону и меткой очередью срезал ещё двоих.

Державший их на прицеле молодчик не успел повернуться, как дитя ночи оглушило его ударом по затылку и впилось клыками в горло. Анна немного подвинулась, заслоняя обзор возможным свидетелям, но всем, находящимся на палубе было не до них. Оглушительно гремели выстрелы, иногда пули, рикошетя от стальной обшивки, пролетали в опасной близости. Отовсюду раздавались проклятия и стоны раненых.

"Какие же всё-таки, идиоты эти мужчины". – Глядя на кровавую мясорубку, расстроено подумала мисс Райт. – "Да мы бы вдвоём сделали всю работу гораздо чище. Причём за более короткий срок и с несомненной пользой для себя лично".

Наконец, с попытавшимися дать отпор было покончено. Абордажная группа, состоявшая из двадцати пяти бойцов, потеряла двоих убитыми, и три человека были ранены. Восемь бандитов, включая выпитого и от греха подальше сброшенного за борт Носферату, расстались с никчемными жизнями.

Но, как вскоре выяснилось, это ещё не конец.

В рубке никого не обнаружили. Каюты так же оказались пусты и, спустившись в трюм, морские пехотинцы разглядели несколько сотен скованных чернокожих пленников.

– Полагаю, джентльмены, вам лучше сложить оружие. – Раздался из темноты холодный насмешливый голос. – Под топливные баки заложена взрывчатка и, в случае неповиновения, все мы отправимся в ад.

Анна и Носферату, последовав за бойцами, обострили зрение. К сожалению, обоняние мало могло помочь в заполненном огромным количеством потеющих тел смрадном помещении. Медленно оглядываясь, помимо седовласого человека, выдвинувшего ультиматум, они насчитали ещё пятерых. Каждый сжимал оружие, направленное на спасителей.

– Чёрт! – Рассвирепела бывшая полицейская. – Чёрт, чёрт, чёрт! Дьявол бы побрал этих придурков!

– Потише нельзя? – Сквозь зубы прошипела Носферату. – Лучше, давай пораскинем мозгами: что предпринять?

– Мочить козлов! – Перешла на жаргон уголовников Анна. – Что с ними церемонится?

– Тогда, поехали.

Сотрудница спецподразделения начала песнь вампира, и мисс Райт не замедлила присоединиться. Первыми, как назло, попадали стоявшие в непосредственной близости, ни в чём не повинные соотечественники. Следом начали терять сознание и без того полумёртвые от страха, нехватки кислорода, и не внушающих оптимизма перспектив, узники. Те же, против кого, собственно, и была направлена ментальная атака, как назло, оказались почти вне пределов досягаемости.

– Поглощение! – Негодовала валькирия.

– Что? – По-прежнему генерируя сонные волны, спросила Анна.

– Видимо, действуя на нервную систему, сигнал естественным образом затухает. – Пояснила леди-вампир. – Конечно, мы никогда не думаем о таких пустяках. И, в случае, если донор один, или даже несколько, мощности хватает с лихвой. Но здесь же их несколько сотен.

Опомнившись, гангстеры открыли огонь, нисколько не заботясь о случайных жертвах. Но Анна уже отскочила в сторону и, распластавшись на полу, змеёй скользила к ближайшему самонадеянному недоумку, дерзнувшему бросить вызов сверхсуществу. А внучка Дракулы, прыгнула вверх. И, сделав сальто и оттолкнувшись ногами от потолка, свернула шею первому обречённому.

Глава 22

Рубенс, Рембрант, Гойя, Фрагонар… Один лишь список имён занял бы несколько толстых томов. Человек ходил из зала в зал, любуясь на составленную за долгие годы коллекцию. Более пяти тысяч живописных полотен было свезено в загородную усадьбу и сердце истинного ценителя оттаивало, глядя на великолепные работы древних мастеров. Бывший куда большим эклектиком в художественных пристрастиях, нежели фюрер, он собрал очень много поистине гениальных произведений искусства. Многие картины стояли вповалку, так как на стенах не хватало места. Разве под силу такое простому смертному?

Для конфискации ценностей из крупнейших музеев Европы даже пришлось создать специальную оперативную группу Einsatzstab Rosenberg.

Мужчина тяжело вздохнул и, прошёл в кабинет. Вышколенный охранник, вскинул руку в партийном приветствии и изобразил щелчок каблуками. И всё – без единого звука, могущего помешать размышлениям второго лица в государстве.

Герман Геринг уселся на рабочее место и невидящими глазами уставился на портрет Гитлера. Если бы упрямец согласился с доводами разума, дела на Восточном фронте изменились бы столь круто, что стали бы напоминать Blumenkriege* *("Цветочные войны"). Термин, которым пользовался Геббельс, для описания победного марша по Австрии и Чехословакии в тридцать восьмом.

"Не пули, а цветы встречали наших солдат", – заявлял он, когда немецкие войска победным маршем прошли по улицам Вены и Праги.

Именно так и должны происходить великие компании. А противник, склонивший голову перед германской военной мощью, обязан выносить ключи от городов без единого выстрела.

Рейхсмаршал устало потёр виски и, взяв со листок с текстом телеграммы, бросил обратно.

Четырнадцать из двадцати рейсхляйтеров, каждый из которых руководил одной из сфер партийной деятельности, дали согласие на инициацию.

Виктор Лутце – координатор СА; Макс Аман, ведавший издательствами; Отто Дитрих – отдел печати НСДАП; Вальтер Дарре – руководитель Центрального управления сельскохозяйственной политики.

Геринг улыбнулся одними губами. Уж кто-то, а Дарре был последним, кто мог повлиять на исход задуманной комбинации. Но, не гнать же прочь даже такого никчемного соратника.

Пожалуй, из всего списка единственным по-настоящему ценным приобретением был рейхсюгендфюрер Бальдур фон Ширах – патрон гитлеровской молодежи.

Ну, может, ещё Альфред Розенберг – начальник Управления внешней политики НСДАП и уполномоченный по наблюдению за духовным и мировоззренческим воспитанием и Адольф Бюнляйн – командир национал социалистического мотомеханизированного корпуса.

Прочая мелкая сошка, вроде Франца Шварца – главного казначея, Роберта Лея – из Организационного отдела НСДАП и одновременно первого на трудовом фронте, Франца фон Эппа главы Департамента колониальной политики, Карла Филера, отвечавшего за коммунальные службы Рейха, Константина Хирля, чью должность он так и не вспомнил, Ханса Франка из Юридического управления и Вильгельма Фрика из депутатской группы не играла в предстоящих событиях решающей роли.

Шестеро: Генрих Гиммлер – рейхсфюрер СС; Йозеф Геббельс – главный идеолог; Мартин Борман – начальник штаба; Филипп Бюлер – шеф партийной канцеляри; Вальтер Бух – председатель Высшего партийного суда и Рудольф Гесс – заместитель фюрера по НСДАП, пока были не в курсе.

Сидящий за столом вновь поднял бумагу, и прочитал: "Мой фюрер! Из-за нынешнего удручающего положения дел на Восточном фронте, и угрозой высадки союзников во Франции, согласны ли вы, чтобы я немедленно принял на себя общее руководство рейхом при полной свободе действий внутри страны и за ее пределами в качестве вашего заместителя в соответствии с декретом от 29 июня 1941 года? Если до 10 часов вечера сегодня не последует ответа, то я буду считать само собой разумеющимся, что вы утратили полномочия и возникли условия для вступления в силу вашего указа. Я беру власть в интересах страны и народа.

Верный идеям национал социализма Герман Геринг".

Потом, решительно смял так и не отправленное сообщение. Нет уж! Он не повторит ошибки участников Сталинградского путча, тех, кто попытался устранить Фюрера в январе нынешнего, сорок третьего года. Мягкотелость, неспособность организоваться и трусость в самый ответственный момент разрушили всякую надежду на успех.

В результате, многие покончили жизнь самоубийством.

Месть Гитлера оказалась поистине ужасающей. Все заговорщики были разысканы, арестованы и подвергнуты пыткам в гестапо. А затем предстали перед зловещим военным трибуналом под председательством Роланда Фрейслера, и были приговорены к смертной казни.

Основная группа погибла во время массовой резни. Кое-кого задушили с проволокой, а трупы, словно свиные или говяжьи туши, повесили на огромных крюках. Гитлер несколько раз за ночь просматривал кинопленку, запечатлевшую жуткое зрелище.

Курсанты военных училищ, которым в назидание продемонстрировали этот

отвратительный фильм, падали в обморок.

Этот путь не для него! И, если раньше, в надежде на скорую кончину не обладавшего особо крепким здоровьем фюрера, скрепя сердце приходилось мириться с положением аутсайдера, то далее прозябать в тени он не намерен. Исследования Карла Менгеле открывали поистине сказочные перспективы. И он будет круглым дураком, если упустит шанс.

Никаких компромиссов!

Геринг подошел к бару и плеснул в бокал из толстого стекла немного бренди. Затем, вспомнив рекомендации доктора, чертыхнулся и выплеснул коричневую жидкость на ковёр. Вновь устроившись в кресле, откинулся на спинку и закрыл глаза. Сейчас, на пороге перехода в совершенно новое качество, вся его жизнь медленно проплывала перед внутренним взором.

Он родился ровно пятьдесят лет назад, двенадцатого января тысяча восемьсот девяносто третьего года в городе Розенхайме, что в Баварии. Отец, получив дипломы Боннского и Гейдельбергского университетов, и отслужив положенный срок в качестве офицера, до мозга костей проникся духом пруссачества. Личный друг самого Бисмарка, за несколько лет до этого, в восемьдесят пятом, удостоился должности генерал-губернатора немецкой колонии в Юго-Западной Африке. Рано овдовев в первом браке, с пятью детьми на руках, доктор Геринг женился во второй раз на молодой тирольке, и вывез её на Гаити, где получил второй колониальный пост. Когда пришла пора родиться маленькому Герману, он отправил мать назад в Баварию.

Детство прошло в рукопашных баталиях и постоянных столкновениях. За агрессивность и непокладистость его неизменно выгоняли из всех школ. Видя подобные наклонности, отец отослал хулигана в Карлсруэ – кадетскую школу, откуда он был переведен в Берлинский военный интернат.

Это заведение Герман закончил одним из первых по успеваемости и в марте тысяча девятьсот двенадцатого года, в чине младшего лейтенанта, был определен в квартировавший в Мюлузе пехотный полк принца Вильгельма. Ему только что исполнилось девятнадцать. Полному энергии молодому человеку претила рутина гарнизонной службы и он с восторгом воспринял известие о начале Первой мировой войны.

В октябре тысяча девятьсот четырнадцатого он добился назначения в военную авиацию. Сначала летал наблюдателем, затем – пилотом-разведчиком и бомбардировщиком. И, наконец, спустя ровно год, осенью пятнадцатого, стал летчиком-истребителем. В самом начале карьеры удалось уничтожить один из первых тяжелых английских бомбардировщиков "Хандли Пейдж". А затем сбили его. Получив ранение в бедро, он довольно быстро оправился и вскоре вернулся в строй.

Спустя два года, уже будучи признанным одним из лучших асов Германии, в мае семнадцатого занял вакансию командира эскадрильи. На начало восемнадцатого за ним числилась двадцать одна победа в воздушных сражениях, и уже в мае удостоился высшей в Германии награды орденом "За заслуги". Именно тогда его перевели в прославленную "Эскадрилью Рихтхофен" – по фамилии первого командира, барона Манфреда фон Рихтхофена.

Двадцать первого апреля тысяча девятьсот восемнадцатого капитан Рихтхофен, имевший на счету более восьмидесяти побед в воздушных боях, погиб. Заместитель, лейтенант Рейнхард, разбился третьего июля. Его место досталось Герману Герингу, возглавившему знаменитое соединение. Он вступил на эту должность четырнадцатого июля, когда германские войска начали отступление на Марне.

Славное было время. Всего эскадрилья уничтожила шестьсот сорок четыре самолёта противника. Неплохой результат, особенно если учесть, что только шестьдесят два пилота оказались в траурных списках.

Он демобилизовался в конце девятнадцатого в чине капитана. На груди гордо поблёскивали Железный крест первой степени, орден Льва с мечами, орден Карла Фридриха, орден Гогенцоллернов третьей степени с мечами и орден "За заслуги". Он никогда не забудет ни то прекрасное время, ни друзей по "Эскадрилье Рихтхофен". Совсем недавно, в нынешнем сорок третьем, один из бывших товарищей, еврей по фамилии Лютер, оказался арестованным гамбургским гестапо. И он немедленно вмешался, добился освобождения и предоставил другу покровительство.

Нет, он и только он обязан стать во главе новой нации! Не этот… припадочный эпилептик, не выслужившийся дальше ефрейтора, а истинный немецкий офицер, не ведающий страха и обладающий врождённым благородством!

Тем более что на фоне язвительного истеричного Геббельса, унылого и мрачного Рудольфа Гесса или зловещего Гиммлера, он выгодно отличается веселым нравом, респектабельностью, а так же самоиронией, замешанной на вальяжности и простодушии.

Пожалуй, после инициации, когда горечь постыдного поражения отойдёт на второй план, придётся опять выступить по радио, как тогда, в тридцать третьем.

"Сегодня открылась чистая страница истории Германии", – заявит он, – "и, начиная с этой страницы, свобода и честь станут основой государственности".

Менгеле стоял в прихожей загородного поместья, находившегося к северу от столицы и названного в честь первой жены рейхсмаршала "Каринхалл", и с улыбкой глядел на тела, распростёртые на полу. Лежавшим в живописных позах была уготовлена такая разная судьба. Одному, шестидесяти четырёх летнему рейхсминистру Хансу Ламмерсу, бывшему консультанту Гитлера по юридическим вопросам, и буквально на днях, наряду с Мартином Борманом и фельдмаршалом Вильгельмом Кейтелем, вошедшего в состав "Комитета трех" – специально созданного органа, призванного облегчать ведение дел новому руководству страны, предстояло обратиться к вечности на "ты". А другой, Эрнст Рем, в прошлом глава Sturm abteilung* *(Штурмовые отряды – СА) и давний враг Геринга, был безвозвратно мёртв.

Ангел смерти оглянулся на блаженно закрывшего глаза Скорцезе, и с брезгливостью пнул начинающее коченеть тучное тело. С широким, когда-то массивным, налитым кровью лицом с двойным подбородком, отвислыми щеками и синими прожилками, после "свидания" с Отто светившимся на тёмном ковре восковой бледностью. Левую скулу пересекал глубокий шрам, а переносица была расплющена.

Ему никогда не нравились педерасты. А окружение бедняги Эрнста, включая шофера и денщика, составляли одни гомики.

К счастью, вампир недолюбливал их тоже.

Закатившиеся глубоко сидящие глазки, крупные уши и растерянное выражение лица и после смерти придавали покойнику вид фавна.

Разумеется, тот, чьей аудиенции они дожидаются, тоже не идеален. У него всегда имелась склонность к полноте, а теперь она перешла в ожирение. Уже в тридцать два года он был необыкновенно толст, налит нездоровым жиром, от которого никогда не сумел избавиться.

Но, поскольку провиденье распорядилось именно так, поздно сомневаться, и уж тем более что-либо менять.

Ранения на фронтах Первой Мировой и последующее вынужденное бездействие, оказали заметное влияние на темперамент Геринга. Тот не мог вернуться в Германию, где уже был выписан ордер на его арест. И пришлось провести четыре года в изгнании, сначала в Австрии и Италии, а затем в Швеции. В связи с поздним началом лечения раны плохо заживали, принося острые боли. Понадобились уколы морфия, к которому Геринг пристрастился, а впоследствии стал злоупотреблять. Что породило психическое расстройство. В тот период он стал опасен в общении, и его поместили в психиатрическую клинику в Лангбро. Затем в аналогичную в Конрадсберге, потом снова в Лангбро, откуда выписали не долечившимся, под регулярное наблюдение врачей.

Судебный медик Карл Лундберг, осмотревший пациента в Лангбро, рассказывал, что у Геринга истерический темперамент, раздвоение личности. Поведал что на него находили припадки слезливой сентиментальности, перемежавшиеся приступами безумной ярости, во время которых тот был способен на крайности.

А две пули в низ живота, полученные девятого ноября тысяча девятьсот двадцать третьего, во время попытки государственного переворота, названного впоследствии "Пивным Путчем", тоже не способствовали ангельской кротости.

Но Менгеле не находил в этом ничего удивительного. Именно такой человек, заслуживший самую суровую оценку современников, и должен был стать во главе нации. А преобладающее в характере Геринга тщеславие и боязнь ответственности с лихвой перекрывает абсолютная неразборчивость в средствах.

"Если надо, Герман пойдет по трупам". – Утверждали члены его семьи. Да, пребывание в психиатрических лечебницах и госпиталях, наложило глубокий отпечаток на облик Геринга. Однако Менгеле надеялся, что, пройдя инициацию и попробовав свежей крови, будущий лидер изменится к лучшему.

Скорцезе внезапно напрягся, и буквально в то же мгновенье еле слышно скрипнула дверь.

– Прошу вас остаться, Карл. – Хрипло произнёс Геринг, обращаясь к доктору из Аушвица. – А ваш ассистент пусть войдёт.

Глава 23

– Поздравляю, доченька! – Красивая, чуть полноватая женщина с породистым лицом, прижала Ольгу к груди.

– Мама, ну зачем ты так!

Девушке было неудобно. Тоже мне, надумала! Разводить на глазах у всех "телячьи нежности"!

Дама с улыбкой отстранилась и ласково погладила строптивицу по руке.

– Ты уже совсем взрослая!

Ольга закусила губу, чтобы не засмеяться.