Текст книги "Ключ к Бездне (СИ)"

Автор книги: Анатолий Михавкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

   Гранату у меня действительно не отобрали. То ли посчитали, будто я потратил её на тот злополучный колодец, то ли просто забыли. Скорее всего – последнее.

   У нашей цистерноообразной пещеры оказалось два выхода. Один выходил в мокрый зал, а второй оказался завален огромным валуном и его теперь предстояло откатить в сторону. Сил пришлось приложить немало. Восемь человек, с огромным трудом, сдвинули замшелый булыжник, кажущийся частью стены. Какие-то лоснящиеся тысяченожки бросились во все стороны и на некоторое время все оказались поглощены топтанием огромных мерзких насекомых, похрустывающих, под каблуками. Уцелевшие

  разбежались, спрятавшись в глубоких трещинах стен. Не знаю, сколько их уцелело, но остаться здесь на ещё одну ночёвку я бы не рискнул.

   Избавившись от насекомых, мы смогли довести дело до конца и булыжник с грохотом рухнул на пол, освобождая проход. Луч фонаря осветил стены узкого коридора и упёрся в глухую стену.

   – Ну и куда дальше? – осведомился Зверь у Теодора.

   – Опусти луч, – скомандовал тот, следуя взгдядом за пятном света, ползущим по стене.

   Как обычно он оказался прав: в полу зияла чёрная дыра.

   – Там – спуск, – пояснил Теодор, оборачиваясь ко всем остальным, – горка, подобная гладкому жёлобу и некоторое время вы будете очень быстро скользить вниз. В самом конце спуска находится глубокая яма, поэтому на финише вам придётся каким-то образом снизить скорость. Рекомендую упираться подошвами в края жёлоба. Если кто упадёт в яму – покалечится или убьётся, а это в общем-то равносильно – калека не сможет продолжать путешествие. Будьте осторожнее.

   Все несколько замешкались перед тёмным отверстием, ведущим в обещанный жёлоб: всё-таки страшновато нырять в угольно чёрную яму, где может притаиться кто угодно. Даже Зверь очень долго не решался подать пример, а лишь светил фонарём, пытаясь пробить мрак, скрывающий неизвестность. Наконец великан засопел и набычившись, начал медленно спускать ноги в отверстие. Стоило Зверю отпустить руки и его тело молниеносно пропало из вида. Послышался слабый шелест, стихающий с каждой секундой. Следующим в яму нырнул Теодор, только проделал это намного увереннее, чем предшественник. Швед пошёл третьим, причём его лысина, поросшая короткой свиной щетиной, блестела в свете фонарей, от покрывающего её пота. Не могу сказать, что я был менее мокрым, но надеюсь это не выглядело так омерзительно.

   – Кто следующий? – осведомилась Вобла, – думаю, жребий кидать не будем. Короче, хватит трахать мозги – ныряйте!

   Ближе всего к ней находился зомбеобразный Юрик и не говоря ни слова, женщина согнула его в три погибели и зашвырнула в отверстие. После этого повернулась ко мне, поскольку я стоял следующим.

   – Всё понял, – сказал я, поднимая руки вверх и подвигаясь к дыре, – не стоит утруждаться, силы нам ещё пригодятся.

   – Ты никак трахаться со мной собрался? – поинтересовалась Вобла и развеселённая этой мыслью, расхохоталась, – давай уже, лезь.

   Я осторожно опустил ноги вниз и нащупав твёрдую гладкую поверхность жёлоба, разжал пальцы, которыми держался за край отверстия. Не успел я это сделать, как моё тело, с бешеной скоростью устремилось вниз. Не знаю, кто и чем полировал этот камень, но он оказался выглажен почище, чем поверхность идеального зеркала. Глядя на мелькающие стены, я с трудом удерживал внутренности на месте, пока сорванная крыша пыталась сообразить, как же я буду тормозить.

   Внезапно закрытая труба превратилась в тот самый, обещанный Теодором жёлоб, который неизвестно на чём держался. Я скользил на бешеной скорости над бескрайним воздушным пространством и лишь в тысячах километров подо мной, блестел слабый свет. От этого настолько захватывало дух, что некоторое время я не мог дышать вообще. Скорость была просто невероятной и когда навстречу мне метнулась каменная стена, я даже не успел испугаться. Во мгновение ока я провалился в тёмную дыру, ощутив заметное уменьшение скорости спуска. Но всё равно – куда там этим американским горкам! Я понял, как я заработаю кучу денег: открою здесь парк аттракционов. Для выживших – скидки.

   Спустя несколько минут я вновь вылетел на открытое пространство, но в этот раз всё было намного скромнее: пещера высотой метров пятьдесят. Я летел от потолка к полу, где в конце жёлоба чернело отверстие означенной ямы. Около неё стояли те, кто спустились раньше меня.

   – Тормози! – крикнул самый высокий из них, приложив ладони рупором ко рту, – тормози, твою мать!

   – Как? – спросил я сам у себя, – у тебя тормоз – ты и тормози.

   Оказывается, жёлоб не весь был выглажен до зеркального блеска – верхняя часть его бортов состояла из обычного шероховатого камня, вполне пригодного для упора ногами. Так я и сделал.

   Под свист стираемых подошв скорость тотчас упала до минимума и завершал путь

   я в темпе гоночной черепахи. Это позволило мне, перевалившись через край жёлоба, спрыгнуть на пол рядом с предательской ямой. Никто не поздравил меня с удачным спуском, не вручил никакой награды, хоть на мой взгляд, я побил все рекорды бобслеистов, вместе взятых. Оставалось утешаться хотя бы тем, что я всё ещё жив. При воспоминании о жутком провале, куда запросто можно было улететь, меня передёрнуло.

   Я поднял голову и посмотрел на видимую часть жёлоба, поразившись тому, как эта хрупкая конструкция умудряется оставаться целой не имея никаких поддерживающих её колонн. В этот самый момент из дыры в стене с оглушительным воплем вылетел человек и на огромной скорости устремился вниз. Зверь замахал руками и приказал тому тормозить. Однако Кошкарёв (а это был он) видимо пребывал в состоянии полного офигения и не сделал ни единой попытки снизить скорость. Пробормотав пару, неизвестных мне, но несомненно интересных, выражений Зверь подступил к краю ямы и протянул свою мощную руку. В этот момент вопль Кошкарёва перешёл в оглушительный визг. Очевидно он понял, куда ему предстоит шлёпнуться. Я подошёл к дыре и оценил её глубину – метра четыре, не меньше. Вполне достаточно, для сворачивания шеи. Визг достиг ультразвуковой ноты и оборвался, когда Зверь ухватил педика за куртку и под треск рвущейся материи, отшвырнул его на пол. После этого гигант поморщился и брезгливо отёр ладонь о штаны, точно коснулся чего-то омерзительного. Очухавшись, Кошкарёв поднялся на ноги, непрерывно ощупывая драгоценное тело в поисках переломов и громко поскуливая.

   – Ну зачем мне эти деньги? – всхлипывая, бормотал он, – сидел бы себе в лаборатории...Дёрнул меня чёрт! Такие унижения...Я ещё разберусь!

   – Ладно, ладно, дорогуша, не плачь, – негромко сказал Швед, подступая к нему и похлопывая по заднице, – сегодня вечером я тебя утешу. Ты ведь этого хочешь, я знаю.

   Кошкарёв ничего не ответил, но его взгляд был намного красноречивее каких бы то ни было слов. Лысый захохотал было, но уловив раздражённый взгляд Зверя, елейно улыбнулся.

   В этот момент наша компания пополнилась Жуковским, который сам, не дожидаясь указаний, упёрся ногами в борта жёлоба. Поскольку никаких неожиданностей больше не предвиделось, я решил осмотреть пещеру. Совершить, так сказать, ознакомительную экскурсию. Стены состояли из гигантских глыб ничем, казалось, не скреплённых одна с другой, из-за чего казалось, будто они вот-вот упадут вниз. Пол прорезали извилистые трещины, уходящие в непроглядный мрак. Какой-то определённой формы у зала не было: множество косых углов свели бы с ума любого здравомыслящего архитектора. В стенах я насчитал пять выходов, заваленных обломками. Ближайшие два казались непроходимыми, а чтобы добраться до трёх дальних, пришлось бы перебраться через небольшое озерцо.

   – Ну, вроде все? – поинтересовался за спиной Теодор, выведя меня из молчаливого созерцания интерьера, – тогда двигаемся дальше.

   В руках наш предводитель сжимал карту, и Зверь, стоявший за ним, угрюмо рассматривал детские каракули, ползущие по листу. Вобла, вместе с Круглым, пытались починить порвавшуюся лямку рюкзака, а Швед недовольно связывал половинки шнурка.

   – Двигаемся туда, – скомандовал Теодор, указав на самый дальний проход и Жуковский, взяв Кошкарёва под руку, немедленно устремился в указанном направлении. При этом старый учёный яростно шептал на ухо коллеге, бросая косые взгляды на Шведа. Поправив пистолет, возвращённый мне Круглым, я подошёл к Юрику, понуро бредущему вперёд и поинтересовался:

   – Чего такой затраханый?

   – Мы все умрём, – пробормотал Юра, не глядя на меня, словно отвечал на какой-то собственный вопрос, – все умрём. Нам никогда не выбраться отсюда. Это – преисподняя и все мы будем прокляты.

   – И всё же я считаю, нам следовало пойти по третьему маршруту, – упрямо заявил Зверь, за нашими спинами, – выигрыш – полные сутки. Не думаю, будто на разбор завала уйдёт слишком много времени.

   – А гарантированная потеря одного человека? – задумчиво поинтересовался Теодор, – не слишком ли мы много теряем людей на дальних подступах?

   – Расходный материал – для этого мы их и брали! – понизив голос, прошипел Зверь, – ну скажи, на кой хрен нам сдался этот отмороженный? А наш счастливчик? Хотелось бы прверить пределы его везения. Ну а лысого пидора я сам, с огромным удовольствием, пристрелю!

   Кошкарёв с Жуковским подошли к озерцу и остановились на его берегу. И тут меня накрыло знакомое ощущение тоски, смешанной с ужасом, и я замер, ухватив Юрика за руку. Парень соблаговолил выйти из своей спячки и ошарашено посмотрел на меня.

   В глазах плеснулся серый сумрак и мне показалось, словно я вернулся в свой сегодняшний кошмар. Я вновь видел камень посреди Тёмного Пожирателя и Оксанку, шепчущую слова предупреждения. Только, в этот раз, они были совсем другими.

   – Беги, – шепнул бесплотный голос, – беги, беги!

   Не раздумывая ни секунды, я повернулся и бросился прочь. Уже поворачивая, я увидел, как чёрное озерцо, перед которым стояли Кошкарёв и Жуковский вздыбилось, нависая над оцепеневшими людьми.

   Мелькнуло изумлённое лицо Зверя, и я помчался в сторону того, из заваленных проходов, который выглядел посвободнее. Кровь с такой силой колотила в уши, что забивала все звуки и лишь несколько секунд спустя я услыхал крики и топот. Судя по всему, те из группы, кто ещё остался жив, догоняли меня.

   Мимо, словно локомотив, промчался Зверь и на полном ходу, нырнул в груду камней, закрывающих выход из пещеры. Оглушительно заскрежетало, то ли булыжники, то ли зубы великана и огромные ноги, дёрнувшись раз – другой, исчезли из вида. Мне было уже легче: проползая, Зверь оставил траншею, по которой мог запросто проползти тяжёлый танк. Ожесточённо упираясь локтями в осыпающийся гравий, я полз вперёд, слыша впереди и сзади громкое сопение. За спиной оно было намного громче и сопровождалось многочисленными ругательствами.

   Когда перед самым носом открылось свободное пространство, произошло то, чего я больше всего опасался: рюкзак зацепился за какой-то выступ, и я застрял. Кто-то ткнулся в мои ноги и я, с трудом, удержался от того, чтобы пнуть преследователя.

   – Я застрял! – прохрипел я, скорее ощущая, чем видя перед собой какое-то движение, – помоги!

   В тот же момент рука, похожая на механический рычаг, ухватила меня за грудь и потащила вперёд. С треском лопнула лямка рюкзака и я вырвался наружу из каменного плена. Отбросив меня в сторону, Зверь бросился помогать следующему. Им оказался Теодор с лицом, покрытым синими пятнами и сумасшедшими глазами. Остальные, а их оказалось четверо, вылетали, один за одним. Впрочем, последнего – Юрика, Вобла вытащила за шиворот, потому как парень был не в силах передвигаться самостоятельно. Глаза у него закатились, а белые губы бормотали какую-то ерунду.

   – Гранату, – скомандовал Зверь, протягивая лопатообразную ладонь, – быстрее, ..б вашу мать!

   Ребристое яйцо прыгнуло ему в руку и мгновенно слетело с неё, отправившись в прорытую канаву.

   – Ещё! – рявкнул великан и молниеносно отправил следом за первой ещё две гранаты.

   Ожидать команду «Ложись!» никто не стал. Все тотчас повалились на пол. Через мгновение после этого громыхнул тройной взрыв, и волна обломков обрушилась на мою голову, добавляя новые синяки и шишки к полученным ранее. Густая, как мука, пыль запорошила глаза, умудряясь проникнуть даже под плотно прикрытые веки. Кроме того, эта дрянь полностью законопатила ноздри, вынудив меня разразиться очередью из глухих кашлей, перемежающихся чиханием. Подобные же звуки эхом кружили вокруг, словно меня угораздило заболеть гриппом внутри гулкого колодца.

   – Сквозь этот завал он не должен бы проникнуть, – послышался задумчивый голос Теодора, где-то над моей головой, – впрочем не думаю, будто Пожиратель, получив пару человек будет излишне активен. Господи, откуда он вообще здесь взялся?

   Я поморгал, пытаясь увидеть хоть что-нибудь. Мне удалось рассмотреть несколько тёмных силуэтов, посреди кружащего серого облака. Самый высокий, скорее всего принадлежал Зверю. Великан задумчиво покачивал мой (я узнал его по оторванной лямке) рюкзак из стороны в сторону. И вдруг Зверь, с неожиданным остервенением ударил его о стену. Раздался громкий хруст и жалобное дребезжание.

   – Зверь, какого хера?! – крикнула Вобла откуда-то из недр пылевого облака, – ты совсем очуманел?

   Гигант никак не мог остановиться и колотил рюкзаком о стену, пока не прекратился даже самый тихий хруст. Лишь после этого он остановился и отбросил истерзанный мешок в сторону. Пыль начала оседать, и я сумел различить физиономию Зверя, искажённую безумной яростью.

   – Какого хера? – переспросил он, подступая к неподвижно стоящему Теодору, который приподняв бровь смотрел на пострадавший рюкзак, – могу вам всем объяснить, если не доходит! Можете взять половину этого траханного барахла и выбросить его на хер! Или среди вас есть знатоки, способные обращаться с этими траханными приборами? Последние двое знатоков навернулись пять минут назад! И что дальше? На кой хер мы вообще сюда припёрлись?! Что мы тут делаем? Сдыхаем на хер, один за другим!

   – Успокойся, – процедил Теодор, полыхнув глазами, – возьми себя в руки.

   – Что?! Это ты мне говоришь? – Зверь подступал к нему, приподнимая согнутые в локтях руки, точно собирался вцепиться предводителю в глотку, – кто ты вообще такой, мать твою! Твои указания завели нас в это дерьмо! Почему ты никогда не слушаешь моих советов? Сильно крутой, да?

   Его пальцы почти касались бушлата, изменившего свой цвет от осевшей на нём пыли. Швед, Круглый и Вобла безмолвно стояли поодаль, не вмешиваясь в разборку двух лидеров, а Юрик и вовсе не обращал на неё внимание, тупо глядя в пространство. Великан горой нависал над Теодором и казалось вот-вот обрушится, словно лавина и сломает пополам. Однако же произошла вещь, изумившая всех до крайней степени. В тот момент, когда ладони, напоминающие ковши экскаватора, коснулись бушлата, Теодор ухватил Зверя за бока и с невообразимой лёгкостью, отбросил его прочь. Гигант успел сгруппироваться и прокатившись по усыпанному битым камнем полу, вскочил на ноги. Лицо его, однако, в полной мере отражало сокрушительное изумление. Очевидно Зверь (и не только он) никак не мог понять, как его, такого огромного и сильного, смогли так легко отбросить. Но удивление удивлением, а рука тянулась к автомату.

   – Успокойся, – повторил Теодор и подняв Калашникова, взял Зверя на прицел, – мне бы очень не хотелось потерять именно тебя и именно сейчас.

   – Зверь, остынь, – проникновенно сказал Круглый, – не будь дураком. Ты же знаешь, когда нужно остановиться. Ну прострелят тебе башку и кому ты чего докажешь?

   – Заберите у него ствол! – прошипел Зверь, неотрывно глядя в дуло наведённого автомата, – мы же с вами всегда вместе! Вы же...

   – Попустись, – сказала Вобла, с ноткой жалости в голосе, – Утюг дал чёткие указания – слушать Емелю, поэтому или ты успокоишься или придётся оставить тебя здесь.

   Зверь, тяжело дыша, обвёл недобрым взглядом своих товарищей. Сейчас он как никогда напоминал хищника, загнанного в угол сворой собак. Внезапно Теодор, не терявший спокойствия на протяжении всей этой сцены, опустил оружие и повесил его на плечо.

   – Это совершенно напрасно, – негромко сказала Вобла и Круглый согласно кивнул головой, – я бы не советовала...

   Я был с ней полностью солидарен: оставлять такого человека в таком состоянии с оружием в руках...Я постарался убраться с направления возможного огня. Зверь уже начал двигаться и автомат сам запрыгнул к нему в руку, нацеливаясь на предводителя. Тот продолжал стоять на месте, сохраняя маску (маску ли, только?) безмятежности на гладковыбритом лице. Гигант подошёл к Теодору и упёр ствол автомата ему в грудь. Палец, лежавший на гашетке побелел от напряжения, будто его обладатель из последних сил сдерживал себя, пытаясь не нажать на спуск. Все замерли, опасаясь пошевелиться, дабы не нарушить это хрупкое равновесие, не разбить его на осколки автоматных очередей. Казалось, чёртово мгновение никогда не кончится, застыв в точке наивысшего напряжения. Наконец Зверь опустил оружие и прошипел, выпуская воздух, как выпускает пар перегретый котёл.

   – Чтоб ты сдох! – выдохнул он, – не знай ты дороги наверх – я разорвал бы тебя на части!

   – Но я то – знаю, – совершенно спокойно ответил Теодор, – кроме того, если ты вернёшься к Утюгу без меня, слишком долго тебе не протянуть.

   – ..бал я твоего Утюга! – прохрипел Зверь, – сколько я этих утюгов пережил и сам перехлопал, никому не сосчитать.

   – Дело хозяйское, – Теодор пожал плечами, – но к твоему сведению, ещё не всё потеряно и выигрыш может оказаться больше, чем ты ожидаешь.

   – Ладно, проехали, – угрюмо сказал Зверь, отворачиваясь от него, – срал я на все эти выигрыши, главное теперь – остаться в живых.

   – Тогда нам тем более необходимо держаться друг за друга, – Теодор обозначил на губах тень улыбки, – склоки понижают боевой дух.

   Однако Зверь уже не слушал его, а мрачно взирал на Юрика, потупившего взор. Не знаю, как кто-то другой, а я уже начал различать этот особый взгляд, который уже два раза предвещал чью-то смерть. Стало быть, пришло время четвёртого «ключа». Теодор не просто так говорил о гарантированной потере одного человека, если мы пойдём по этой дороге. Вольно или не вольно, но мы выбрали этот путь. На всякий случай, я полез под куртку, нащупывая рукоять пистолета. Хрен его знает, какие там мысли, у Зверя в голове. Ешё решит, действительно, проверить пределы моего везения...

   Припомнились Стругацкие с их: счастье для всех даром...Только здесь принцип сталкеров возвели в куб, приведя целых четыре ключа. Да и счастья даром не будет, а обиженными уйдут все. Если вообще уйдут...

   Но где же замочная скважина, в которую сейчас воткнут злополучный «ключ»? Я повертел головой в поисках чего-нибудь, напоминающего препятствие. Ничего я не увидел. Короткий тоннель, в котором мы стояли, оканчивался идеально круглой дырой, ведущей в непроглядную тьму. Низкий потолок щетинился тусклыми кристаллами, которые, опускаясь по стене, постепенно уменьшались в размерах, образуя некое подобие шубы.

   – Эй ты, замороженный! – сказал Зверь, толкая Юрика носком сапога, – топай вперёд.

   Юра встал и потянулся к рюкзаку. Движения у него были механические, как у робота, запрограммированного на определённые действия. Гигант остановил его руку, покачав головой:

   – Рюкзак оставь здесь. Пойдёшь так.

   Юра остановился и на его бледном лице появилось осмысленное выражение. Очевидно сказанное достигло неких глубин его мозга, погребённых под покрывалом, сотканным из ужаса и отчаяния. Парень внимательно посмотрел на Зверя и понимающе кивнул, очевидно отвечая каким-то своим мыслям. Плечи его и без того опущенные, совсем упали. Сгорбившись, Юра отправился вперёд.

   Смысл этой мизансцены был понятен каждому, поэтому все молча смотрели вслед

  обречённому, который подволакивая ноги, шагал навстречу смерти. Около чёрной дыры парень остановился и нерешительно потоптался на месте. Кашлянул и оглянулся на нас, словно надеялся на внезапное чудо; вдруг кто-то скажет, типа всё отменяется и ему можно вернуться. Все угрюмо молчали. Не в силах вынести этот умоляющий взгляд, я опустил глаза. Но любопытство оказалось сильнее жалости, и я не смог удержаться, и не проследись за судьбой Юрика.

   Издав короткий всхлипывающий звук, парень шагнул вперёд. Точнее, попытался шагнуть. Его тело словно окостенело, застыв с поднятой ногой и разведёнными в стороны руками. Несколько секунд я видел светлый силуэт на тёмном фоне, а затем мрак прыгнул вперёд и поглотил несчастного, растворив в своём непроглядном чреве.

   – П...ц! – коротко вздохнул Швед, шумно сглатывая.

   Тихое бормотание заставило меня обернуться, и я увидел Теодора, читающего Некрономикон. Он произносил слова, с моей точки зрения, абсолютно непроизносимые. Выговорив эту ахинею, Теодор захлопнул чёрный том и устало сказал:

   – Вуаля. Дело сделано.

   На месте чёрной дыры теперь было нормальное отверстие, через которое я видел стены, освещённые ярким сиянием, больше всего напоминающим солнечный свет. Отбросив в сторону всяческую логику (откуда возьмётся солнце на такой глубине?) я бросился вперёд.

   – Стой! – крикнула Вобла у меня за спиной.

   – Пусть бежит, – спокойно ответил ей Теодор, – теперь, не страшно.

   Подбежав к дыре, я осторожно заглянул в открывшуюся пещеру. Не знаю, что я надеялся там увидеть, может быть открытое пространство под ясным небом или хотя бы пещеру без потолка. В общем, мне ужасно хотелось вырваться из осточертевших казематов наружу, ощутить свежий ветер и забыть про кошмарный лабиринт, по которому мы двигались к неизвестной цели.

   Желание это было так велико, что увиденное вызвало у меня глубочайшую депрессию. Хоть стоило ли расстраиваться, если подумать?

   КАЗИМИР.

   Открывшаяся пещера оказалась небольшим помещением, к которому так и просилось определение: уютное. Невысокий потолок источал мягкий рассеянный свет, принятый мной за солнечный. Пол покрывало нечто, напоминающее одновременно мех животного и мягкий ковёр. Прыгнув вниз я убедился, покрытие действительно мягкое, пружинящее под ногами, как тренировочный мат. Подобное ему свисало и со стен, гигантскими бородами покачиваясь на лёгком ветерке. Воздух поступал через широкое отверстие в стене, вполне способное пропустить крупного человека и уходил в другое, точно такое же отверстие. Как ни странно, но угодив сюда я ощутил, как мои, вконец издёрганные нервы, начали успокаиваться.

   Зверь с пыхтением просунувшийся в дыру, посапывая повесил мне на плечо, кажущийся невесомым мешок, а на шею – автомат. После этого великан осмотрелся и шумно втянул в себя тёплый сухой воздух.

   – Хорошо, – сказал он, но его угрюмый тон абсолютно не соответствовал словам, – как попадаешь в такое замечательное местечко – обязательно случается какая-нибудь хрень.

   – Как тогда, на перевале, – подхватила Вобла, поправляя ремень своего Калашникова, – тепло, солнышко светит, птички гадские поют – тишь да благодать. А потом – писец! Черножопые повалили со всех сторон.

   Круглый только молча пожал плечами и ткнул пальцем в естественную нишу, образованную двумя массивными плитами, которые сложились домиком метрах в тридцати от нас. Тень от каменного козырька не позволяла различить подробностей, однако налицо было явное присутствие человека: крохотная лачуга, собранная из подогнанных друг к другу плоских камней. Небольшое окошко озарялось слабым сиянием, но подробностей обстановки я не мог рассмотреть.

   – Ну как я и говорил, – резюмировал Зверь и передёрнул затвор.

   – Что будем делать? – Швед нервно потирал цевьё автомата, – гранату туда – и капец.

   – Ничего взрывать мы не будем, – сказал Теодор и спокойным шагом, мирно прогуливающегося человека, направился к постройке, – здесь вам ничего не угрожает.

   При взгляде на этого человека, не блещущего какими-то выдающимися физическими данными, с трудом верилось, будто он мог поднять и отбросить на несколько метров Зверя, весящего, по меньшей мере, сотню килограммов. Дело тут было нечисто.

   – Ну это мы посмотрим, – пробормотал Зверь, не торопясь опускать оружие, – осторожность ещё никому не помешала. Особенно в таком месте, как это.

   Я был согласен с ним на все сто, учитывая недавнюю смерть наших спутнимков, причём их смерть оказалась столь же кошмарной и непонятной, как и кончина всех предыдущих путешественников. Поэтому я забросил рюкзак за плечи и поудобнее взял Калашникова. Только первым делом снял его с предохранителя и проверил, есть ли в обойме хотя бы один патрон. Как выяснилось, мне подсунули оружие с полупустым магазином. Очевидно, на мою помощь в экстремальных обстоятельствах, по-прежнему, никто особенно не надеялся. Ну и хрен с вами!

   Пока суд да дело, Теодор подошёл к постройке и после секундной паузы нырнул в какую-то узкую щель, служившую дверью в этой хибаре. Я прислушался, ожидая услышать хоть какой-нибудь звук: шум драки, стрельбу, разговор наконец. Стояла тишина, нарушаемая только шумным дыханием пяти человек.

   Зверь махнул рукой, и мы медленно подошли к дому. Теперь стало ясно, неизвестный архитектор постарался на славу, подогнав плиты одна к другой с такой точностью, что ему не потребовались скрепляющие материалы. Строение возвели, судя по всему, очень давно, потому как успели появиться многочисленные трещины, которые, впрочем, никто не собирался заделывать. Да и зачем? Ни снега, ни дождя здесь не было, да и быть не могло.

   Зверь остановился и, осмотрев людей, оставшихся под его началом, скомандовал:

   – Швед и Круглый, остаётесь здесь. Глядите в оба. Круглый, не вздумай лакать спирт! – он ткнул пальцем в меня и, с ноткой злорадства, сказал, – иди вперёд. Если почувствуешь какое-нибудь гавно – кричи. Можешь выстрелить.

   – Спасибо за совет, – пробормотал я, подступая к тёмной щели входа, – б...дь!

   Возможно мои напряжённые глаза решили сыграть со мной дурную шутку, но мне казалось, будто в темноте узкого длинного лаза шевелится смутная тень. Положив палец на спусковой крючок автомата, я резко выдохнул и нырнул внутрь. Никто на меня не нападал, не набрасывался, не царапал и не кусал. Помещение было намного больше, чем казалось снаружи: видимо неизвестный строитель воспользовался имеющейся расщелиной, пристроив к ней подобие тамбура. На каменном полу лежал кусок мохнатого покрывала, оскальпированный снаружи. Передо мной стоял, гм, скажем – табурет. По крайней мере на этой штуке можно было сидеть. Вырублена она была из цельной глыбы, поэтому для удобства её накрыли всё тем же упругим покрывалом. Чуть дальше я заметил полуоткрытую дверь, ведущую в соседнее помещение. Из щели проникал слабый свет и доносился тихий шелест.

   – Ну и? – спросил Зверь, возникая из мрака за моей спиной.

   От неожиданности я едва не нажал на спуск.

   – В-всё нормально, – промямлил я, после определённой заминки.

   – Ну, тогда топай вперёд. Да не трусись ты так. Мы тебя страхуем.

   Из темноты донёсся скептический смешок Воблы. Я, в общем-то, тоже сомневался в сказанном, но куда мне было деваться. Пришлось продолжить свою роль передового отряда.

   Главным предметом в соседней комнате, несомненно привлекающим внимание любого входящего, был огромный каменный стол, состоящий из массивной плиты, водружённой на единственную ногу, по толщине превосходящей слоновью. Посреди круглой столешницы стояла штуковина, исполняющая роль настольной лампы. Карандашеобразное тело импровизированного светильника произрастало из небольшого шара, наполненного кружащимся багровым пламенем. Рядом с этой «свечой» лежали листы необычайной толстой бумаги (если это была бумага) чёрного цвета. Насколько я заметил, листы были испещрены множеством букв и рисунков ярко-жёлтого цвета. Около стола стоял брат-близнец того табурета, который я обнаружил в прихожей. Теодора я не заметил.

   – Я – здесь, – донёсся до меня знакомый голос, сопровождающийся шелестом бумаги.

   Теодор сидел на длинном узком ложе, имеющим отдалённое сходство с пляжными лежаками. Как и вся остальная мебель, кровать была изготовлена из цельной каменной глыбы. Наш предводитель сосредоточенно листал пачку чёрных листов, временами останавливаясь, для внимательного изучения интересной записи. Рядом с ним я заметил толстую книгу с потёртой обложкой, на которой ещё можно было рассмотреть очертания креста. Будь это в каком-нибудь другом месте, я не задумываясь признал бы в книге библию.

   – Мне кажется, тебе знакомо это место или тот, кто его обустроил, – сказал Зверь, выходя на середину комнаты и озираясь, – так, кто это?

   – Очень надеюсь на скорую встречу с ним, – рассеянно сказал Теодор, продолжая перебирать листы.

   Внезапно он отвлёкся и улыбнувшись, посмотрел на Зверя:

   – Если мы его встретим, дальнейшее наше путешествие станет намного проще. Этот человек провёл здесь очень много лет и побывал во многих отдалённых местах Бездны.

   – А почему ты решил, будто он станет нам помогать? – пожал плечами великан, устраиваясь на каменном табурете, – у человека, живущего много лет в подобных местах, должны возникнуть определённые нелады с крышей. В общем-то я думаю, нам встретится псих. Думаю, надо будет прострелить ему бошку, пока он не выкинул какой-нибудь фигни.

   Теодор продолжал улыбаться, но улыбка его окаменела. Он медленно отложил пачку листов в сторону и встал на ноги. Откуда-то из-за моей спины появилась Вобла, с автоматом наизготовку и пошла вдоль стены, с интересом посматривая по сторонам.

   – Если кто-то выстрелит в этого человека, – негромко, но очень чётко сказал Теодор, – я размозжу ему голову. Тотчас же.

   – Личное? – поинтересовался Зверь, забрасывая автомат за плечо, – тогда нужно предупредить наших часовых, пока они не нарвались на неприятности.

   – Поздновато, – прислушиваясь, пробормотала Вобла и мягким кошачьим шагом двинулась к двери, – мне кажется...

   Дверь распахнулась и из темноты прохода вылетел огромный кулак, внечатавшись

  ей в лоб. Женщина пролетела пару метров и остановилась, влипнув в стену. На пол она шлёпнулась, как мешок: без звуков и без движения. Зверь подавился несказанным словом и хрюкнув, схватил оружие. От неожиданности, я потерял равновесие, покачнулся, крутнувшись на месте и совершенно неожиданно для самого себя, ткнул дулом автомата в чей-то живот. Сглотнув, я поднял голову.

   Живот принадлежал ну очень огромному мужику! Если бы у гориллы росла борода до пояса и она носила грубое рубище – то это было бы самое то. Волосы незнакомца, как и его борода, опускались до пояса, оканчиваясь обожженными концами, а на лбу перехватывались коричневым шнурком. На груди великана висел потускневший крест. Ослепительно голубые глаза яростно сверкали из густых волосяных зарослей, а мускулистые руки толщиной с моё бедро приподнялись, чтобы вцепиться в моё несчастное горло. Но эта горилла обладала, видимо, какими-то знаниями в отношении огнестрельного оружия, потому как увидев штуковину, вонзившуюся ему в живот, обезьяночеловек остановился.