Текст книги "Под покровом мантии"
Автор книги: Анатолий Малахов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Но не все вопросы разработаны достаточно четко.
На Всесоюзном тектоническом совещании в феврале 1963 года геолог Д. И. Мусатов докладывал о проблемах, связанных с продвижением магмы по глубинным разломам из очагов, находящихся на глубине в 70–100 километров. Он вынужден был признать, что сохранение разломов в виде открытых трещин, хотя бы и на короткий промежуток времени, практически невозможно, потому что при давлении 70–100-километрового столба горных пород накрепко закупориваются все открытые трещины. Нечто подобное происходит в ледяном поле, где под влиянием колоссального давления очень быстро исчезают даже довольно широкие разводья.
Мусатов говорил о том, что разломы должны иметь ступенчатый характер. Возможно, предполагает Мусатов, здесь возникнет арочный эффект, когда отдельные блоки земной коры будут придерживать трещины. И возможно, что все это происходило при общем растяжении Земли.
Однако все это только «возможно», но ничем не доказано.
Не случайно поэтому трансформисты, рассматривая вопрос о возникновении «взрывных трубок», в которых содержатся алмазы, высказывают иную точку зрения на этот вопрос. Они говорят, что гигантские давления совсем не обязательны; повышение температур – тоже. Возможно, говорят они, что образование алмазосодержащих пород происходит в условиях обычных или чуть-чуть повышенных давлений. Происходит в пределах земной коры в результате циркуляции растворов, которые могут внести любой химический состав из отдельных участков земной коры.
Для решения вопроса об условиях образования эклогитов, а также других алмазоносных пород подключатся специалисты по термодинамике. Они попытаются выяснить условия образования пород при изменяющихся температуре, давлении, объеме и концентрации того или иного вещества. В термодинамике говорится, что для формирования горной породы нужно точно учитывать все изменения этих факторов, тесно связанных между собой. Достаточно изменить давление, как изменится и температура, изменилась температура – потребуется иное давление и так далее.
Науке известны минералы – индикаторы определенных условий. Если мы возьмем три разновидности так называемого полевого шпата, отличающиеся между собой, то мы увидим, что полевой шпат – альбит – плавится при температуре 1100 градусов, а ортоклаз – при температуре 1770 градусов. Третья разновидность полевого шпата – анортит – расплавится при 1550 градусах. Это подтверждено экспериментально. Много есть других таких минералов-термометров, но мы знаем, что при других давлениях тот же альбит, ортоклаз, анортит будут иметь другую температуру плавления. Изучение пород, взятых из глубоких скважин, поможет уточнить расчеты термодинамики.
А как выглядят породы из разных глубин? Есть такая наука – структурная геология. Она разрабатывает практические приемы изучения форм залегания горных пород в земной коре. Мы можем узнать, например, что слои залегают горизонтально или под каким-то углом к горизонту.
Тот, кто проезжал по Военно-Грузинской дороге на Кавказе, вероятно, замечал, как перед входом в Дарьяльское ущелье дорога сначала проходит в зоне развития горизонтально залегающих земных пластов, а потом эти слои наклонены под резким углом, почти в 70 и даже 80 градусов. Это значит, породы когда-то были вздыблены, смяты.
При проходке глубоких скважин и шахтных стволов большой глубины специалисты в области структурной геологии неизменно устанавливают, что вначале, в самой верхней зоне, как правило, породы трещиноваты.
Если же следовать дальше вглубь, то на какой-то глубине они переходят в так называемые кливажные породы, которые внешне представляются монолитными. Но если ударить по ним молотком, то они закономерно разбиваются на тонкие плитки. Обычные, например, кровельные плитки представляют образец кливажных пород. Еще глубже мы встречаемся с очень извилистыми, смятыми в мелкие плойки породами. Считается, что на глубине под влиянием температуры они приобретают пластичность и даже при небольших смятиях изгибаются в мелкие плойки. Следующей стадией должна быть уже полная пластичность массы, и на какой-то глубине, может быть, под земной корой, породы перейдут в расплавленное состояние.
И вот снова представим себе, что на поверхность поднимаются столбики керна один за другим. Если наша схема верна, то будут получены сначала трещиноватые породы, затем кливажные, потом плойчатые. Ну, а если не будет установлено такой закономерности, то специалистам в области структурной геологии придется задуматься над новыми гипотезами.
Конечно, исследователей будет интересовать и возраст глубинных пород. В этом отношении особую ценность имеет обычная слюда. Дело в том, что в ее химическую формулу входит калий, а в составе калия есть некоторое количество его неустойчивого изотопа (K-40).
Это удивительный элемент, срок жизни его ограничен. Половина его распадается нацело в течение 1 миллиарда 300 миллионов лет и переходит в изотоп инертного газа аргона (Ar-40). Специалисты умеют выделять из слюды изотоп аргона, подсчитывать соотношение радиоактивного калия и аргона. А дальше вычисляется, сколько лет прожила порода, содержащая слюду.
Привычными могут быть при этом цифры в 3–5 миллиардов лет.
Ну, а если другими методами будут получены большие значения, в десятки раз превышающие эти цифры? В этом случае вступят в анализ фактов философы, специалисты в области геокосмогонии – науки о происхождении Земли.
Можно рассказать о многих других направлениях, которые потребуют общих усилий ученых для исследования образцов, добытых при бурении сверхглубоких скважин. Но не только образцы станут объектом исследования. Даже сама скважина, та пустота, которая здесь будет, представит огромный интерес для геофизиков различных направлений. В скважины будут опущены приборы, которые проверят, уточнят, определят, правильно ли геофизики расшифровывают сигналы, которые мы получаем из недр Земли.
Вот так перекрестятся пути геологов, геофизиков, математиков, геохимиков – специалистов разнообразных направлений. При изучении материалов каждой из скважин будет осуществлен синтез многих наук. А в итоге откроются новые законы, новые знания, новые пути покорения недр нашей планеты.
В мире неразгаданного
По стопам классиков
Однажды ко мне пришел мой друг, режиссер киностудии.
– Нужен необычный материал для интересного научно-популярного фильма, посвященного покорению земных недр, – сказал он. – В фильме должны быть напряженный сюжет, споры, поиски, – словом, драматизм.
Было очень трудно ответить сразу, и я сказал, что подумаю.
На следующий день с утра я был в библиотеке. Я взял томик Жюля Верна и начал читать. Ученые решили спуститься в глубь Земли. Они воспользовались гигантским кратером потухшего вулкана. Всюду на их пути встречались пустоты, по которым они спускались все глубже и глубже в недра планеты. На каждом шагу их подстерегали самые невероятные события. Но самое удивительное то, что внутри Земли путешественники встретили нормальную температуру. Для той эпохи, когда создавался роман, такой взгляд был необычным!
Жюль Верн знакомит нас с возрастом горных пород и с последовательностью их напластования, считая, что самые древние, первозданные горные породы находятся глубоко внизу. С этими первозданными породами связано большое количество рудных месторождений. «В слоях сланца самых изумительных зеленых оттенков залегали железные, медные руды, марганцевые руды с прожилками платины и золота», – читал я в романе. Здесь же, протестуя против исследования Земли с помощью грубого и бессмысленного инструмента – бура, Жюль Верн говорит, что постигать внутренность нашей планеты можно через пустоты, через щели, через естественные лабиринты Земли. Он населяет подземный мир разнообразными, давно вымершими чудовищами. Писатель повел путешественников мимо огнедышащих вулканов и их подземных очагов. Совершенно необычно заканчивают путешественники свою экспедицию. Они плывут на плоту по кипящей воде, сменившейся затем раскаленной лавой.
Такие геологические представления вполне естественны для той эпохи. По существу, в романе Жюля Верна не получилось путешествия к центру Земли. Поток кипящей воды и лавы вынес путешественников на поверхность в районе вулкана Стромболи. Они прошли большой путь от Исландии до Италии, минуя зону центра Земли, и описания того, что же все-таки делается в глубинах нашей планеты, Жюль Верн так и не дает.
Роман В. А. Обручева «Плутония» – о той же проблеме. Несомненно, эпизоды его книги навеяны романом Жюля Верна. Обручев также ведет своих героев через пустоты, но он сделал нашу Землю внутри совершенно полой и даже установил в центре планеты Солнце, которое освещало путь путешественникам. Разумеется, Обручев знал, что Земля внутри не может быть полой. Это был прием, который писатель и ученый использовал, чтобы описать историю жизни планеты.
Герои «Плутонии» при своем продвижении в глубь недр встречались все с более и более древними экземплярами вымерших существ. Сначала путешественники встретили мамонтов, затем увидели ныне вымершего предка млекопитающих, а затем появились и страшные гигантские ящеры мезозойской эры. В битве с этими существами и протекала подземная жизнь смелых исследователей. Они изучали и полезные ископаемые, им попадались богатые скопления руд, видели они и вулканы. Но все это было лишь фоном для рассказа об эволюции жизни, и Обручев, как и Жюль Верн, не показал, что же на самом деле располагается внутри Земли.
Вот и чехословацкие кинорежиссеры в одном из своих фильмов пошли по пути, подсказанному Обручевым. Они показали ископаемых животных, оживив их, сделав зримыми образы древнего мира.
Мне вспомнился роман Конан-Дойля о путешествии к центру Земли в специальном аппарате, похожем на глубоководный батискаф, но и там автор ушел главным образом в область сенсаций, катастроф, необычных приключений. Не избежал темы катастрофы и А. Н. Толстой в своем «Гиперболоиде инженера Гарина», в котором есть и рассказ о внутреннем строении Земли.
Как же сделать, чтобы сенсационными или, попросту говоря, интересными были не приключения, а сама научная мысль?
У меня все время возникало желание снять телефонную трубку, набрать номер кинорежиссера и сказать: «Ничего не получается!»
Мне почему-то вспомнился разговор с одним знакомым психологом. Он сказал: «Хотите удивить своих друзей на какой-нибудь вечеринке? Напишите заранее четыре слова на бумажке. Первое из них – „Пушкин“, второе – „курица“, третье – „яблоко“ и четвертое – „нос“. Затем попросите своих друзей сначала сосчитать до двадцати, а затем быстро, не задумываясь, назвать фамилию самого известного поэта, домашнюю птицу, какой-либо фрукт и часть лица. Может, редко кто сказал бы что-нибудь другое. А потом выньте бумажку и, к общему удивлению, продемонстрируйте то, что было на ней записано».
То, что сообщил мне психолог, было забавным. Я добавил бы, пожалуй, пятый вопрос: что находится под земной корой? Уверен, что каждый, не задумываясь, ответил бы: магма! Расплавленная огненно-жидкая масса – магма. Мы уже видели, как популярна магматическая теория. А среди неспециалистов – тем более. Еще бы! Сколько раз о ней писали, сколько раз ее показывали в кино!
Несколько лет назад мне пришлось принять участие в создании фильма «Рассказ о камне». В этом фильме сценаристу М. С. Витухновскому и режиссерам Л. И. Рымаренко и В. Е. Волянской удалось оживить мертвый камень, показать его в развитии. Витухновский отбросил здесь идеи Жюля Верна и Обручева и пошел по пути, подсказанному трудами академика А. Е. Ферсмана.
В классических произведениях искусства камень оживает. Он способен передать целую гамму настроений, если побывает в руках великого скульптора или архитектора. Но самым искусным из всех мастеров была природа. Съемочной группе фильма удалось показать естественно рождение и смерть камня.
По свидетельству многих, самыми впечатляющими были эпизоды о жизни магмы, об этом бушующем огненно-жидком пламени, расположенном под земной корой (авторы фильма придерживались этой теории).
Просматривая записи, сделанные во время съемки этих фильмов, я подумал, что, пожалуй, работники киностудии, заказывая мне сейчас сценарий, ждут повторения этих кадров. Все они бессознательные магматисты и уже заранее настроены на то, что я должен показать в новом сценарии все ту же бушующую магму, вулканы, извержения, рождение пород из огненных расплавов. То есть я должен с позиций магматистов показать, что происходит в недрах Земли. Но мы знаем, что это не единственная точка зрения. Может, попытаться рассмотреть материал о внутренности нашей планеты с разных направлений, столкнуть взгляды магматистов и неонептунистов-трансформистов? Пожалуй, только так и можно показать всю сложность тех явлений, которые совершаются в недрах нашей планеты.
И я начал думать о сценарии.
Если правы магматисты…
В тот день шла интенсивная подготовка к вскрытию рубежа Мохо – так назвали это событие журналисты. В соревновании между двумя группами буровиков – советской и американской – победили стойкость, выдержка и мужество ученых и инженеров нашей страны.
Мир был близок к сенсационному открытию. Наконец-то будет известно, что скрывает под собой земная кора, что находится под ней, что располагается ниже раздела Мохоровичича.
На одном из Курильских островов в некотором отдалении от сверхглубокой скважины (как-то получилось само собой, что его переименовали в остров Мохо) вырос городок бурильщиков. Здесь, в центре огромной овальной чаши, стояло чудо инженерного искусства – вышка сверхбуровой. Бурение обслуживалось большим количеством специалистов. В стороне располагались ремонтные мастерские. Они были такими же необычными, как и все, что окружало вышку. Удивляли тишина, отсутствие шума, свойственного ремонтным мастерским. Главное внимание здесь было уделено контролю за теми приборами, которые обслуживали бурение. Их показания регистрировали проникновение буровых снарядов в глубь земной коры с точностью до одного сантиметра.
Все они были подключены к говорящему устройству, которое периодически объявляло, сколько осталось бурить до раздела Мохо. Металлический голос информатора, неоднократно передававшийся по радио, и сейчас, в этот день, объявлял: «Осталось двадцать метров до рубежа Мохо. Двадцать метров! Двадцать метров! Внимание! Внимание!»
Инженерная мысль разработала все возможные способы предохранения людей от тех катастроф, которые могли возникнуть при вскрытии рубежа Мохо. Уже давно все жители были эвакуированы из городка. Даже те, кто оставался последние дни около буровой и в ремонтных мастерских, также по приказу начальника удалились на вершины гор, окаймлявших котловину, в которой располагалась буровая вышка.
Буровой аппарат был переведен на дистанционное управление. Из особой камеры, напоминающей дот – долговременную огневую точку, в район буровой и ее окрестности были направлены фотокамеры, кинокамеры, перископы, спектроскопы и целый ряд других приспособлений и приборов, которые должны были зарегистрировать все явления, сопровождавшие момент вскрытия рубежа Мохо.
И вот этот долгожданный момент наступил. Информатор только что объявил: «До вскрытия рубежа Мохо осталось пять метров… четыре метра… три метра… Два…»
Все пришло в движение. Подробности невозможно было рассмотреть. И только кинопленка, отснявшая эти неповторимые моменты со скоростью около пятисот миллионов кадров в секунду, зафиксировала, как медленно (так казалось на экране) растворялась, испарялась ажурная вышка, как жаркий вихрь смерча снес все постройки, окружающие буровую.
Над буровой, одновременно с колоссальным количеством выброшенных газов, косо взмыл кверху нестерпимо яркий огненный столб магмы. Вместе с ним взвились на огромную высоту – несколько тысяч метров! – вулканические бомбы… Окрестности окрасились кроваво-красным отблеском. Особенно ярко пылал он на темных клубах газа.
Грохот и гул непрерывно нарастали. Сначала трудно было понять, откуда шел этот гул. Раздались глухие удары, они становились все громче и громче. Они шли из-под земли и сопровождались гигантскими огненными столбами. Воздух дрожал от мощных громовых раскатов, сопровождавших искрящиеся грозовые разряды.
Сверху с огненными столбами все чаще и чаще стала сплетаться густая сеть молний. Вихрь пламени не доходил ни до столба магмы, ни до земли, как бы веером раскидываясь в воздухе. Нестерпимый запах сернистого газа распространялся вокруг и затруднял дыхание. Наблюдатели, стоявшие за несколько километров, вынуждены были надеть респираторы.
Взрывы продолжались, содрогалась Земля. Раскаленная струя уже стала заполнять котловину, в которой располагались буровая, мастерские, дома. На глазах зрителей все, что было создано большим трудом огромного коллектива, уничтожалось разбушевавшейся стихией.
Вырвавшийся из-под земли огненный протуберанец как бы врезался клином в вихрящиеся клубы сернистого газа и пепла. Тьма окружавшего пространства резко контрастировала с адским пламенем бушующей магмы. Все более и более заполнялось озеро и утихал огненный фонтан, покрытый массой лавы. Магма пузырилась. В ней тут и там появлялись небольшие всплески. Подхваченная ураганным ветром, лава превращалась в какие-то странные волосовидные каменные массы. Я вспомнил: на Гавайских островах их называли «волосами Пеле», в честь богини Пеле – повелительницы вулканов.
И все это завершилось гигантским взрывом. Снова над центральной частью взвился кверху огромный огненный столб. Гул и грохот достигли невероятной силы, земля затряслась.
А затем наступила тишина, полная тишина. Как-то даже не верилось, что все кончилось.
Постепенно, медленно осел на землю пепел. Мелкие его частички продолжали падать в течение многих дней. Ураган рассеял их почти по всему земному шару.
Вновь засияло солнце, только оно казалось более ярким, а облака долго еще сохраняли кроваво-красный цвет, окрашенные мелкими частичками подкорового вещества, разнесенного в стратосфере.
Перед нами лежало озеро первозданной субстанции. Человечество впервые увидело то таинственное вещество, которое повсеместно подстилает земную кору. Немедленно из разных участков лавового озера были взяты пробы и направлены в лаборатории многих стран. Весь мир затаив дыхание ожидал результатов анализов.
И вот результаты уже в координационном центре, возглавлявшем все работы по сверхглубокому бурению. В официальном сообщении говорилось, что в первозданной субстанции были обнаружены все химические элементы периодической системы Менделеева! Их количественный состав почти соответствовал расчетным данным. Отмечались некоторые изменения по сравнению со средним химическим составом горных пород земной коры. Химики отметили увеличенное количество тяжелых элементов. Причем преобладали те, которые лишь в незначительном количестве встречались в земной коре. Получились любопытные данные, совпадающие с теми, которые в свое время высказал академик Ферсман, то есть с теми, которые легли в основу гипотезы об изменении химического состава Земли при продвижении к ее центру.
Магматисты торжествовали. Уже сам факт огненно-жидкого расплава под земной корой подтвердил правдивость их идей. Химический состав этой первозданной субстанции еще убедительнее доказывал их правоту. Теперь все с нетерпением ожидали охлаждения магмы. Что будет при этом – подтвердятся ли законы развития огненно-жидкой массы?
Ученые стали высказывать предположения, что может встретиться в том или ином участке этого лавового озера. По аналогии с уральским месторождением Соловьевой горы, расположенным в окрестностях Нижнего Тагила, на дне озера ожидали найти скопления платины, хромита и других тяжелых элементов и минералов. Ведь те, кто изучал это месторождение, говорят, что оно образовалось в результате кристаллизационных процессов на ранней стадии развития магматического очага. Образование такого месторождения ученые связывали с ранним выпадением тугоплавких кристаллов из самой магмы и оседанием их на дне магматического очага. Точно так же возникли месторождения платины и хромита в Южной Африке, недалеко от города Бушвельда, – Бушвельдское месторождение.
Было высказано и предположение, что в придонной части лавового озера, на месте бывшего поселка, надо ожидать что-то подобное Канадскому месторождению никеля – Седбери. Там большое количество никелевых минералов располагается в виде придонных залежей. Ученые говорили, что такие залежи тоже сформировались в первой стадии жизни магматического очага, когда в нем происходило разделение веществ по удельным весам.
Геологи в своих рассуждениях стали на карте лавового озера выделять участки и давать им названия по предполагаемому сходству с тем, что мы узнали, изучая классические месторождения полезных ископаемых.
Северный район получил название участка Седбери. В восточном выделили Соловьеву гору, где предполагалось скопление платины. Юго-западный участок получил название Кирунавара – по Шведскому месторождению железной руды.
Еще в 1931 году шведский геолог Пер Гейер высказал предположение о том, что в жидком расплаве магмы обособилась та ее часть, которая была обогащена железом, фосфором и некоторыми другими элементами. Позднее по Кирунаварскому месторождению возникла дискуссия. Так, например, геолог Линдергрен высказал гипотезу первично-осадочного происхождения кирунаварских железных руд. С его точки зрения, руды потом изменились, метаморфизовались. В свое время многие из неонептунистов-трансформистов, подтверждая точку зрения Линдергрена, говорили, что вообще магматических месторождений нет или почти нет. И вот теперь гипотезу Пера Гейера широко освещала печать. Особенно много статей появилось по этому поводу в специальных геологических журналах.
Центральный участок лавового озера получил название Кимберлийского. Здесь, в зоне последнего гигантского взрыва, ожидали скопления алмазов – так же, как в знаменитом месторождении Кимберли в Южной Африке. Ученые предполагали обнаружить взрывную вулканическую трубку, несущую алмазы.
Прошло много месяцев, прежде чем горячая масса остыла и ученые смогли приступить к ее изучению. Стоит ли говорить, что все предположения подтвердились полностью! Те идеи, которые высказывались магматистами на основе изучения Кирунаварского месторождения, Соловьевой горы, месторождения Седбери и других, были доказаны и дополнены. Гипотезы стали законами – точными, ясными, исчерпывающими.
Результаты непосредственных наблюдений над застывшей первозданной магмой окончательно и бесповоротно показали неправоту неонептунистов-трансформистов и утвердили точку зрения магматистов.
Да, магматисты правы! Теперь с этих позиций можно организовывать сверхглубокое бурение в различных участках земного шара – уже для того, чтобы получить все новые и новые месторождения полезных ископаемых. В расчеты включились экономисты. Они высчитали, что все затраты на бурение с лихвой окупятся скоплениями платины, алмазов, никеля, редких и рассеянных элементов и многого, многого другого.
Особенно поразительными были результаты, полученные учеными в центральной части лавового озера. К этой зоне ученые смогли подойти в самую последнюю очередь. И здесь расчеты магматистов также подтвердились. Взорам ученых предстал разрез вулканических трубок, переполненных алмазами!
Да, алмазы рождались под земной корой в гигантских взрывных трубках. Вместе с первозданным веществом они пронизывали всю земную кору, и там, где мы видим эти взрывные трубки в естественных условиях, при мощных разломах земной коры происходили те же процессы, что и при этом гигантском эксперименте.
Все эти результаты явились настоящим торжеством научного предвидения!.. Но вот лента кончилась, и в зале зажегся свет.
У твердости тоже предел
Теперь режиссеру надо было показать противоположную точку зрения – взгляды тех ученых, которые считают, что под земной корой располагается какая-то твердая масса, твердая субстанция. Опять осветился экран и зажужжал проектор.
Металлический голос информатора вновь заявляет: «До входа в мантию Земли осталось пять метров. Три метра… Два метра… Один!..»
Снова громовые удары. Выбросы вещества из внутренней зоны Земли.
Опять сверхскоростная киноустановка фиксирует все происходящее. Из буровой вылетают исковерканные колонны буровых труб. Вот, наконец, вырвался оттуда сломанный наконечник бурового агрегата.
Но что это? Нет никакой магмы, нет никаких выбросов газа. Выдавливается кверху гигантский обелиск какого-то вещества – того вещества, которое еще никто никогда не видел.
Когда, наконец, стало возможным подойти к зоне буровой, все были поражены. Из мантии Земли вырвалось необычное вещество. Ученые попытались отпилить кусок этого обелиска, но усилия были тщетными. Даже алмаз, этот сверхтвердый минерал, не мог нанести подкорковому веществу ни одной царапины! Оказался бессильным и сверхтвердый боразон – сплав бора и азота, режущий все, даже алмаз. Немедленно для исследования были подключены лазеры – генераторы световой энергии. Они развивают температуру восемь-девять тысяч градусов. Луч лазера мгновенно прошивает насквозь даже твердейший алмаз.
Но и лазеры оказались бессильными. Ни одной царапинки не осталось в этом сверхтвердом веществе.
Так вот почему ниже рубежа Мохо резко возрастают скорости сейсмических волн! Они проходят через это необычайно твердое вещество.
К буровой скважине прибыла группа взрывников. Но и взрыв оказался бессильным. Только после того как сюда привезли специальные плазменные пушки, развивающие гигантскую температуру, исчисляемую миллионами градусов, удалось разрушить вырвавшийся из-под земли обелиск, повалить его и разрезать на отдельные части!
Из-под земли оказалось добытым вещество, обладающее невероятной твердостью. Его назвали в честь рубежа Мохо – мохитом. Вставленный в специальную установку, мохит резал, как нож режет сливочное масло, абсолютно все, что имеется на поверхности Земли. Мохит вызвал переворот в технике. С помощью мохита изменилась технология обработки металлов. Ученые подсчитали, что им можно производить экономичное бурение новых сверхглубоких скважин для того, чтобы добывать большие количества этого сверхтвердого вещества.
Металлурги, химики, геохимики стали определять химический состав мохита. Но как подойти к химическому анализу его, ведь мохит не растворяется в кислотах? Все способы физико-химического анализа оказались бессильными.
Помог только изотопный анализ. С помощью нейтронометрии удалось обнаружить изотопы разнообразных химических элементов. Ученые удивились, когда посмотрели их состав. Оказывается, мохит был сложен всеми химическими элементами периодической системы Менделеева. Трудно было подсчитать количественное соотношение этих элементов. В различных лабораториях мира и до сих пор продолжается анализ. Ученым стало ясно лишь одно, что здесь встретилось что-то новое, неизвестное, неисследованное.
Особенно много внимания Мохиту уделяли ученые капиталистических стран. И прежде всего потому, что появление мохита в технике вызвало бурное движение стоимости акций на биржах многих стран мира. Резко упали акции тех предприятий, которые хотя бы косвенно были связаны с алмазодобывающей промышленностью и техникой, использующей эти алмазы. Крах биржевых акций этих предприятий вызвал крах многих других трестов, компаний и концернов. Капиталистический мир не в шутку заволновался.
Применение Мохита означало изменение привычного образа жизни. Его появление знаменовало собой переворот почти во всех видах техники.
«Нет магмы под корой!»
Нет магмы! К этому выводу стали приходить ученые еще задолго до того, как глубокая буровая вошла в знаменитый раздел Мохо. Этот вывод напрашивался сам собой после того необычного явления, которое было установлено и зафиксировано приборами, опускаемыми вместе с буровым снарядом в глубь земной коры.
Сначала этому не придали большого значения. Температура, регистрируемая специальными приборами, повела себя странно. Сперва кривая задерживалась на определенном уровне, а потом пошла не кверху, а книзу. Уже на глубине 10 километров от поверхности Земли температура оказалась близкой к нулю градусов Цельсия! Еще дальше вглубь, еще новое измерение – и температура перешла в зону отрицательных значений…
Тут уж заволновались все. Где же магма? Что же получится, когда скважина дойдет до раздела Мохо? Как объяснить просчет инженеров, конструировавших установку? Оборудование они рассчитывали для резкого увеличения температуры по мере углубления в недра. Вся работа, значит, пошла впустую.
Пришлось срочно изготовлять новое оборудование, сделать перерасчеты, изыскать новые материалы для сверхглубоких буровых скважин в зоне большого давления и отрицательной температуры.
А невероятные сообщения продолжали поступать.
Температура с глубиной все более уменьшалась!..
«Сообщение с температурного фронта» – так назвали журналисты необычную информацию, сопровождаемую другими столь же любопытными данными. Вот тогда и вспомнили гипотезу академика Вернадского, высказанную им еще в 1934 году. Гипотезу, о которой мы уже говорили. Ее, к сожалению, ученые, инженеры и конструкторы, оснащавшие скважины, не приняли в расчет…
На большой глубине были обнаружены циркулирующие растворы. На глубине около трех километров в Кавказской скважине встретили огромные залежи питьевой воды типа нарзана. Срочно принялись за проектирование и строительство новых курортов. С дальнейшим углублением изменялся тип химического состава подземных вод. В зоне перехода от положительных к отрицательным температурам были встречены водотоки, содержащие растворы меди, никеля, кобальта и других элементов.
Вновь возникли вопросы: как же формируются рудные месторождения? Что же, выходит, магматисты не правы, когда увязывают скопления руд полезных ископаемых с магматическими очагами? Значит, содержащие руду растворы могут проникать и в зону пониженной температуры?
Этот вывод потряс ученых. Надо было отказываться от привычных представлений о том, как происходит образование полезных ископаемых.
И вот, наконец, достигнута рекордная глубина. Пожалуй, самым интересным был анализ керна, поднятого с глубины 15 километров на Кольском полуострове. Здесь скважина прошла половину толщи земной коры. Горная порода, поднятая с этой глубины, оказалась обычным гранитом, по своему облику очень схожим с теми, которые выходят на поверхность на значительной части территории Кольского полуострова и Карелии.
Сенсационным оказался возраст этих гранитов. Обычные методы оказывались бессильными. Специально сконструированные атомные счетчики времени зарегистрировали небывалый возраст. Он оказался равным почти 100 миллиардам лет! Ученые, когда проектировали эту скважину, предполагали, что могут встретить необычайно древние породы. Но только не 100 миллиардов лет! Это отбросило все привычные представления о длительности жизни нашей планеты.
