Текст книги "Политология"

Автор книги: Анатолий Горелов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Будущее государства

Вопрос будущего государства как политической формы объединения людей не менее сложен, чем вопрос о происхождении государства, и решается он в зависимости от того, какой концепции государства придерживается данный ученый. Те, кто на первый план выдвигают миротворческую функцию, склонны или продлевать его существование в необозримое будущее, или ограничивать его периодом несовершенства человека (если полагать, что причина государства – пороки людей). Те же, кто считает государство орудием господства одного класса или одной части общества над другим классом или частью, склонны связывать гибель данного социального института с возникновением бесклассового общества, когда эксплуататорская функция станет излишней (такова точка зрения К. Маркса), или с преодолением господства государства над основной массой населения в результате революции и слома государственной машины в целом (такова точка зрения анархистов). Однако в любом случае государство будет существовать еще в течение весьма продолжительного промежутка времени и привлекать к себе повышенное внимание политологов.

Вопросы для повторения

1. Что такое политическая система общества и из чего она состоит?

2. Что такое государство?

3. Какие концепции происхождения государства вы знаете?

4. Каковы концепции государства?

5. Каково строение государства?

6. Каковы его функции?

7. Каковы виды государственного устройства?

8. Какие типы республик существуют?

9. Какие имеются формы государства?

10. Каковы представления о будущем государства?

Литература

Платон. Государство. Законы.

Аристотель. Политика. Афинская полития.

Толстой Л.Н. Закон насилия и закон любви.

Дюркгейм Э. Социология. М., 1995.

Конституция Российской Федерации.

Глава 5
Политические режимы

Определение политического режима

Словосочетание «политический режим», в отличие от вида и формы государственного устройства, означает конкретный порядок ведения дел в государстве. Это характеристика, выражающая степень политической свободы, правовое положение личности, методы деятельности государственных органов. «Режим означает то целое, которое мы теперь имеем в жизненном облике общества, складывающемся из фрагментарных форм; режим означает одновременно формы жизни общества, стиль его жизни, его моральное состояние, строение общества и строй государства, образ правления, дух законов», – писал Л. Штраусе (Антология мировой политической мысли. Т. II. М., 1997, с. 405–406).

Режим есть нечто более реальное, чем форма. Режимы нельзя подразделять на монархические, аристократические и демократические, так как форма правления не всегда соответствует конкретному содержанию. Главный вопрос, связанный с режимом, – не кто управляет, а как организовано управление, каковы взаимоотношения между управляющими и управляемыми.

Само по себе слово «режим» не несет какой-либо отрицательной смысловой нагрузки, как, скажем, словосочетание «колония строгого режима». Скорее, это слово употребляется в смысле режима дня, который должен быть у каждого человека и в котором нет ничего плохого. Близко по значению слово «порядок», но оно не лучше выражает суть дела, поскольку, напротив, имеет преимущественно положительное значение, что также не вполне соответствует сущности определяемого, так как конкретное правление может быть далеко от настоящего порядка.

Классификация политических режимов

Самая распространенная классификация политических режимов строится на характере взаимоотношений властей и подданных. Выделяют три основных режима: тоталитарный, авторитарный и демократический. Эта классификация сложилась в западной политологии исторически и строилась на противопоставлении двух систем – капиталистической и социалистической. При этом тоталитаризм рассматривался как наиболее отличающийся от демократического. Характеристика тоталитаризма основывалась на самоназвании строя, который сложился в фашистской Италии после прихода к власти Муссолини (именно Муссолини начал использовать это слово в положительном контексте для характеристики его режима). Затем выяснилось, что если тоталитаризм и авторитаризм реально существуют, то понятие демократии настолько многозначно (см. различные теории демократии), что классификация может предстать нелогичной и потерять большую долю привлекательности. Как в самом деле сопоставлять реальное и идеальное; то, что есть и что должно быть? Далее. Элементы социальной демократии присущи не только демократическому режиму, они есть в тоталитаризме и авторитаризме. Есть и формальные замечания. В данной классификации смешение параметров: различие между тоталитаризмом и демократией вводится по признаку количества правящих, а между тоталитаризмом и авторитаризмом – по характеру воздействия правителей на подданных.

Если взять признак количества правящих, то существующие режимы можно разделить на автократические, элитократические и демократические (идеал). По характеру воздействия правителей на подданных и допустимости различия политических взглядов режимы можно разделить на тоталитарные, авторитарные и плюралистические. В тоталитарном режиме существует монополизм во всех сферах жизни, в авторитарном монополизм в политической сфере, в плюралистическом – отсутствие монополизма.

Предложено классифицировать режимы на одно-и многопартийные. Данный признак тоже может оказаться формальным, если на бумаге насчитывается много партий, а управляет одна. За неимением лучшей общепринятой классификации придется взять за основу разделение режимов на тоталитарный, авторитарный и демократический, имея в виду, что под демократией здесь понимается то ее свойство, которое получило название политического плюрализма.

Тоталитарный режим

Можно согласиться с Муссолини, что тоталитаризм зародился в начале XX века. Главной его особенностью является то, что правящая элита управляет не только политической сферой, но всеми основными областями жизни: экономической, культурной, информационной, даже семейной. Это объясняется, с одной стороны, тем, что в XX веке на политическую арену вышли широкие массы населения (совершилось, как писал X. Ортега-и-Гассет, «восстание масс»), на которые элита должна воздействовать, чтобы политически починить себе, а с другой стороны, тем, что современные технологии, обеспечив возникновение СМИ, дали возможность элите эффективно воздействовать на массы. Эти же причины (особенно первая из них) способствовали становлению идеологий, и поэтому неудивительно, что тоталитаризм взял их на вооружение. Итак, первая черта тоталитаризма представляет собой широкое и открытое использование идеологии. Ключевым здесь является слово «открытое». Дело в том, что и другие режимы широко используют идеологию, но делают это скрыто (как хорошо показал Р. Барт), так что требуется провести огромную исследовательскую работу, чтобы тайное сделать явным. Итак, именно открытый и навязчивый характер использования идеологии отличает тоталитарную систему. Далее. Если другие режимы обычно применяют либерально-капиталистическую идеологию, то тоталитарный использует другие идеологии – националистическую и социалистическую, что дает основания по этому признаку различать националистический (правый) и коммунистический (левый) тоталитаризм.

Вторым признаком тоталитаризма будет наличие однопартийной системы, в которой реальная власть принадлежит одной партии, занимающей господствующее положение и держащей в руках все нити управления государством (можно сказать, что это не партия как таковая, а верхняя часть государственного аппарата, как, например, КПСС в СССР). Положение партии не может быть поколеблено, так как, хотя проводится голосование, оно является фикцией: это гонка с одним участником, победитель которой заранее известен. При тоталитарном режиме можно говорить не только о государстве-нации, которое обычно противопоставляли государству-полису, но и о государстве-партии.

Третья основная черта тоталитарного режима, и наиболее характерная для него, – это контроль за всеми сторонами общественной жизни. Сюда входит, во-первых, контроль над экономикой. Тоталитарная экономика является государственно-регулируемой, что не обязательно означает отказ от частной собственности на средства производства и их национализацию. В Германии и Италии этого не произошло, но экономика оставалась регулируемой государством. Во-вторых, контроль за СМИ. Все руководящие сотрудники СМИ входят в номенклатуру правящего класса и, по существу, становятся государственными чиновниками. Существует строгая цензура и ни одно сообщение не публикуется и не выходит в эфир без одобрения соответствующих партийных или государственных (что в сущности одно и то же) органов, в ведении которых находятся СМИ. Тоталитарный режим следит не только за политической информацией, но любой другой – экономической, культурной, научной. Известны слова Ленина: «из всех искусств для нас важнейшим является кино». Если слова «для нас» обозначают партию большевиков, то мысль понятна. Почему кино? Потому что оно наиболее массовое искусство, влияющее на широкие слои населения, что как раз важно для тоталитарного режима. Не только кино, но музыка, казалось бы, далекий от политики вид искусства, также жестко регулируется государством, которое решает, какую музыку слушать, исполнять, под какую танцевать. 20 лет назад во время репортажа с чемпионата мира по фигурному катанию спортсмены танцевали на льду под одну музыку (скажем, рок-н-ролл), а советские зрители слушали по телевизору совсем другую музыку, которую включали специально для них. Постановлениями ЦК КПСС регламентировались не только музыка, живопись и литература, но сообщалось, какой наукой заниматься, а какая лженаука (сюда попали две ведущие науки XX века – генетика и кибернетика).

Контролировались тоталитарным режимом запасы оружия, ношение которого запрещалось простым гражданам. Милиция же и органы государственной безопасности были вездесущими. Практиковались пытки и репрессии, причем не только против инакомыслящих, но и без всяких оснований. Люди жили в атмосфере страха за свою жизнь и жизнь близких. Гражданские свободы – слова, печати, собраний, митингов и демонстраций, – хотя признавались Конституцией, но сводились на нет соответствующими добавлениями (разрешается, но в интересах «социалистического строя», т. е. фактически запрещается). В тоталитарных государствах действует принцип: все, что не разрешено – запрещено. Человек не только имеет право на труд, но и обязан трудиться. Вообще его работа, поведение, жизнь подчинены интересам государства, а фактически нынешних его правителей. Осуществлено зловещее предвидение М. Штирнера: человеку в тоталитарном государстве не только не принадлежит материальная собственность, но и его собственная мысль, поскольку думать следует так, как желают правители. Все должны иметь одинаковые мысли, одно «духовное платье». Самостоятельно мыслящие люди преследуются, в какой бы области жизни они ни пытались проявить себя. Тем самым исчезает человек как независимая индивидуальность. Поскольку человек не может не думать, и люди различаются по своим взглядам, то в обществе, где приходится скрывать свои мысли, распространяется система тотальной лжи и двойной морали.

Жесткое подчинение правителям тоталитарного государства распространяется на все сферы общественной жизни – прежде всего производственную. Элементарная ячейка тоталитарного общества – «начальник – подчиненный», в которой каждый выполняет роль начальника для нижестоящего и роль подчиненного по отношению к вышестоящему. Двойственное отношение «начальник – подчиненный» проникает внутрь каждого человека, и ролевой социальный конфликт превращается во внутренний психологический, меняя структуру личности.

В тоталитарном государстве может быть то, что можно назвать социалистической демократией, т. е. относительное равенство социальных условий жизни широких слоев общества. Это было в СССР, что составляло принципиальное отличие советского строя от других. Сюда входили право на труд, бесплатное образование (включая высшее) и медицинское обслуживание для всех. В этом отношении тоталитарный режим продвинулся по направлению к социальному государству дальше, чем западные демократии, и концепция государства всеобщего благоденствия базировалась на достижениях советской власти.

Тоталитарные режимы подразделяют в зависимости от того, какая идеология внедряется в сознание людей в качестве единственно верной и приемлемой. Для правого тоталитаризма характерна ориентация на националистическую идеологию, для левого – на социалистическую в коммунистическом варианте. При правом тоталитаризме человек всецело поглощен государством, при левом не только государством, но и определенным классом. Можно выделить также религиозный тоталитаризм, в котором роль единственно правильного учения закрепляется за религией. Тоталитарные режимы противоречат индивидуальной человеческой природе, которая при них не только не достигает самоактуализации, но и извращается.

Г. Маркузе дает расширенное толкование тоталитарности, под которое подходят и демократические страны. «Ибо тоталитарность является не только террористической политической унификацией, но и террористической технико-экономической унификацией, которая действует, манипулируя потребностями при помощи насущных интересов… Тоталитаризму способствуют не только особая форма правления или партийное господство, но и особая система производства и распределения, которая вполне уживается с «плюрализмом» партий, газет, «управляющих сил» и т. п.» (Американская социологическая мысль. М., 1996, с. 126).

А.А. Зиновьев также рассматривает тоталитарность как тенденцию, которая может проявить себя в любом обществе. «Поскольку власть в силу социальных законов присваивает ум и волю общества, она, естественно, стремится фактическое положение дела сделать максимально близким к этому идеалу и рассматривает своеволие лиц, которые без ее ведома начинают размышлять об обществе, о его законах, о системе управления, о состоянии хозяйства, права, печати, искусства и т. д., – как незаконное вторжение не в свое дело» (Зиновьев А.А. Зияющие высоты. М., 2000, с. 154). Зиновьев рассматривает разные варианты тоталитарности в различных типах обществ и, в частности, говорит о денежном тоталитаризме, заключающемся в том, что деньги становятся силой, определяющей все сферы общественной жизни.

Авторитарный режим

Авторитарным режимом называют такой, в котором правит диктатор или немногочисленная элита, узурпировавшая управление государством, но не препятствующая людям делать то, что они хотят в других областях жизни. Этот режим как бы говорит подданным: «читайте, что хотите, пойте, танцуйте, но в политическую сферу не вторгайтесь. Этим занимаюсь я».

В отличие от тоталитарного режима, авторитарный может не пропагандировать и не использовать открыто идеологию, поскольку не нуждается в том, чтобы подданные поддерживали политическую линию государства. Он даже, в отличие от демократического режима, может вообще обойтись без идеологии, поскольку не нуждается в политическом участии населения.

Что касается партийной системы, то, как при тоталитарном режиме, при авторитарном имеет место однопартийная система. Но по той же причине, по которой авторитарный режим может обойтись без идеологии, он может обойтись без партий вообще, поскольку не нуждается в массовой поддержке населением. Этим он опять-таки отличается от демократического режима, основанного на многопартийности.

Уничтожающая критика авторитарного режима дореволюционной России дана Л.Н. Толстым, который по точности и глубине оценок вполне заслуживает того, чтобы называться не только гениальным писателем, но и выдающимся ученым.

Л. Толстой писал, что существуют два класса, которые он назвал насилующим и насилуемым. Представители правящего класса, имея много денег и собственности, заставляют работать на себя, применяя три различных способа насилия: личное, захват земли и производимого продукта и денежное. Эти способы не сменяют друг друга в истории, как по схеме К. Маркса феодальное общество сменяет рабовладельческое и само заменяется капиталистическим, а сосуществуют. Способ порабощения физического действует в армии, и миллионы солдат фактически – рабы тех, кто ими управляет. Порабощение отнятием земли тоже налицо. «Мы на нашей памяти, – пишет Толстой, – пережили в России два перехода рабства из одной формы в другую: когда освободили крепостных и помещикам оставляли права на большую часть земли, помещики боялись, что власть их над их рабами ускользнет от них; но опыт показал, что им нужно было только выпустить из рук старую цепь личного рабства и перехватить другую – поземельную» (Толстой Л.Н. Так что же нам делать? // Собр. соч. в 22 т. Т. 16. М, 1983, с. 264).

Многие тогда не поняли, почему царь-Освободитель дал крестьянам волю, а землю у них отобрал. Думали даже, что здесь какая-то ошибка, и ждали, что землю отдадут. Этого не произошло. Почему, Толстой объясняет с помощью весьма методологически плодотворного образного представления о трех винтах.

«Все три способа можно сравнить с винтами, прижимающими ту доску, которая наложена на рабочих и давит их. Коренной, основной средний винт, без которого не могут держаться и другие винты, тот, который завинчивается первый и никогда не отпускается, – это винт личного рабства, порабощения одних людей другими посредством угрозы убийства мечом; второй винт, завинчивающийся уже после первого, – порабощение людей отнятием земли и запасов пищи – отнятие, поддерживаемое личной угрозой убийства; и третий винт – это порабощение людей посредством требования денежных знаков, которых у них нет, поддерживаемое тоже угрозой убийства» (там же, с. 262).

Представление о трех винтах помогло Толстому объяснить отнятие земли у освобожденных крестьян в 1861 году. Толстой сказал бы, что насилующий класс, ослабив один винт, подтянул другой, заменив рабство личное на денежное. Говоря о пределе ограбления, Толстой писал: «Правительства же все всегда перейдут этот предел, во-первых, потому, что для правительства не существует нравственного чувства, а во-вторых, потому, что, как мы знаем, правительства сами находятся в крайней нужде» (там же, с. 247). «Мужики давно знают, что рублем можно бить больнее, чем дубьем… Говорить о том, что деньги не производят порабощения, – это все равно, что было бы говорить полстолетия тому назад, что крепостное право не производит порабощения» (там же, с. 249–250).

Правящий класс перешел от показавшегося ему малоэффективным феодального насилия к представившемуся более перспективным капиталистическому. Один винт ослабили, другой тут же подтянули под усыпляющие разговоры о свободе, гласности и т. п., которые оказались столь же удачной наживкой, как и обещания всеобщего счастья, освобождения труда и т. д.

Все происходящее описано Толстым со всей силой его таланта. Государство, переходя к денежной форме рабства, говорит: «между собой распоряжайтесь, как хотите, но знайте, что я не буду защищать и отстаивать ни вдов, ни сирот, ни больных, ни старых, ни погорелых; я буду защищать только правильность обращения этих денежных знаков. Прав будет передо мной и будет отстаиваться мною только тот, кто правильно подает мне, сообразно требованию, установленное количество денежных знаков. А как они приобретены – мне все равно» (там же, с. 260).

Деньги и насилие идут рука об руку. «И потому насильник находит более удобным все свои требования чужого труда заявлять деньгами, и деньги для этого только и нужны насильнику» (там же, с. 254). Выгода насилия посредством денег «состоит для насильника в том: 1) главное, что он уже более не обязан усилиями принуждать рабочих исполнять его волю, а рабочие сами приходят и продаются ему; 2) в том, что меньшее количество людей ускользает от его насилия; невыгоды же для насильника только в том, что он делится при этом способе с большим числом людей. Выгоды для насилуемого при этом способе в том, что насилуемые не подвергаются более грубому насилию, а представляются самим себе и всегда могут надеяться и иногда действительно могут при счастливых условиях перейти из насилуемых в насилующих; невыгоды же их те, что они никогда уже не могут ускользнуть от известной доли насилия» (там же, с. 259).

Для полного порабощения рабочего необходимы все три винта, но в разные периоды сильнее давит то один, то другой. Их и регулирует власть, предоставив право выбора при голосовании, но ухудшив материальную жизнь большей части населения.

«Последнее же, денежное – податное насилие – самое сильное и главное в настоящее время, получило самое удивительное оправдание: лишение людей их имущества, свободы, всего их блага делается во имя свободы, общего блага. В сущности же оно не что иное, как то же рабство, только безличное» (там же, с. 273). Толстой ставит вопрос о власти денег, а не об экономических законах, потому что плутократия осуществляется не только экономическими, но и прямыми политическими средствами. Деньги – системный показатель, который не вписывается в рамки политэкономии.

Возможность голосовать отнюдь не препятствует тому, что власть находится в руках олигархии. Обеспечивая власть денег и используя приемы денежного порабощения, она грабит страну и ее обитателей. «Во всех человеческих обществах, где были деньги, как деньги, всегда было насилие сильного и вооруженного над слабым и безоружным… Во всех же известных нам обществах, где есть деньги, они получают значение обмена только потому, что служат средством насилия. И главное значение их не в том, чтобы служить средством обмена, а в том, чтобы служить насилию» (там же, с. 251).

Авторитарное государство существует в традиционных (патримониальных, по С. Айзенштадту) обществах, в которых имеет место: 1) централизация в политическом и социальном отношении с малой статусной автономией периферии и взаимодействием социальных групп; 2) традиционная социальная и политическая пассивность большинства населения; 3) традиции руководства не содержат стремления к тотальному контролю над социальной и территориальной периферией; 4) господствует дух патернализма. Примером авторитарного режима является Испания при Франко, многочисленные диктаторские режимы в Центральной и Латинской Америке (типа папы Дока на Гаити), в Африке и Юго-Восточной Азии. Такой режим существовал в средневековой Европе и России до 1917 года. Сейчас зона его распространения по мере включения населения в активную политическую жизнь сужается, и он эволюционирует в направлении режимов других типов.