Текст книги "Зелёные небеса [СИ]"

Автор книги: Анатольевич Короленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Вскоре Ленкины родители ушли, и юную княгиню прямо на койке укатили из палаты, оставив меня в одиночестве, да ещё в весьма раздосадованных чувствах. Ну вот, только надеялся почесать языками с девушкой, и на тебе, облом! Да и само ощущение её присутствия рядом сладостно кружило голову, заставляя сильнее биться сердце...

– Алексей? – в палату вновь вошёл князь Беликов. На этот раз он был один, величественно подошёл к моей койке.

– Да? – повернулся к нему я, примерно представляя, что он сейчас мне скажет.

– Советую на будущее, князь, – прищурившись, начал Олег Степанович. – Особых планов на мою дочь не строить. Понимаешь, о чём я сейчас говорю? Она обручена вот уже как три года с графом Ван Роузеном, очень перспективный молодой человек, скажу тебе. Так что мы друг друга поняли, князь?

– Ещё бы! – бесцветным голосом ответил я.

– Я говорил, ты слышал. Был рад знакомству, и ещё раз благодарю за спасение своей дочери. Всего хорошего! – И князь неспеша покинул помещение.

Твою ж дивизию... Лежал, и улыбался сам себе. Это ж что за мир такой, где все против меня? Ну, за исключением пары-тройки человек. А не пойти бы вам лесом, подумалось, великий князь Беликов, вместе с перспективным графом Ван Хреном? Надо будет, и кольцо твоё тебе же в задницу запихну, а то пришёл тут условия ставить...

Глава четырнадцатая.

На следующее утро меня выписали. Сержант Пустов лично принёс мою форму, так и пролежавшую эти дни в кладовке, и теперь сидел на стуле, ожидая, пока я оденусь. Понял, что в отношении меня он настроен благодушно, даже с некоторым уважением.

– Ну как чувствуешь себя, Мартынов? – поинтересовался Иван. – С виду так цветёшь, как майская роза.

– Отлично, товарищ сержант! – гаркнул я, настроение непостижимым образом у меня было шикарней некуда, даже насвистывал мотив песенки Кая Метова.

– Товарищ? – удивлённо поднял кустистые брови сержант. – Это ещё что?

– Чего? – сначала не понял я, а ну да... – Это, господин сержант, в нашей местности такое уважительное обращение. Типа, уважаемый, типа того.

– А, – покачал головой тот. – Понятно.

Сержант невысокий, но широкоплечий, квадрат ходячий, башка большая, сам как медведь. Лицо простое совсем, а вот глаза выдают непростую натуру – постоянно оценивающие, и умные, словно парню не двадцать лет, а все сорок.

– Как взвод? – спросил я его.

У взводного до этого спрашивать не стал, слишком тот хмурый заходил под вечер, посидел с минуту и ушёл.

– Да как сказать, Мартынов, – сержант сунул в зубы вертевшуюся до этого в пальцах здоровенную сигарету, тяжело вздохнул, и, видимо вспомнив, что здесь неподходящее место для курения своего самосада, убрал её в карман. – Из наших трёх курсанток убило. – Пустов шумно сглотнул. – А так все целы. Успели тогда спуститься в убежище, да и не попадало к нам больше ракет, все в город улетели.

– Жалко тех девчат, – кивнул я. – Видел их тогда, не забыть уж наверное такое... Я готов.

– Пойдём тогда! – поднялся со стула Иван. – Дел много, окна сейчас выбитые стеклим, ленты клеим, уборки много. Лишние руки не помешают, а у тебя они вроде как откуда надо растут.

Училище напоминало расковырянный палкой муравейник. Снующие вокруг курсанты, каждый обязательно что-то тащит или катит, у всех лица серьёзные, никому, как видно, не до шуток, лишь время от времени наставительно покрикивают сержанты. Здания полностью лишились стёкол, пустые рамы, в которых ветер грустно крутит занавесками, а у повреждённой взрывом казармы несколько мужиков в гражданском устанавливали строительные леса, рядом гудел грузовик, гружённый кирпичом.

На плацу камни и мусор уже убрали, но командирам было не до строевых упражнений, всех курсантов припахали к работам, и лишь три вороны сиротливо прогуливались по асфальтовой пустоши, лениво перекрикиваясь между собой.

– Мартынов, – ко мне подошёл Сандалло, – Сержант говорит, что ты к работе привычен? Стёкла вставлять сможешь?

– Не вопрос, господин лейтенант, – ответил я. – Посмотреть надо для начала.

– У входа сложены стеклянные блоки, – и лейтенант протянул мне отвёртку. – Знаешь, что это?

– Более чем, – усмехнулся я, принимая предмет.

–Тогда пойдём! – и мы направились к крыльцу казармы.

Ого, просто гора стекла, у входа в расположение роты всё было просто завалено странного вида сдвоенными стеклянным блоками. Таких я ещё не видел – двойное литое стекло, с расстоянием между полотнами в пару сантиметров, довольно тяжёлое. Прошёл в казарму и подошёл к первой попавшейся оконной раме – из пластиковых "штапиков", ранее державших стеклоблок, теперь торчали лишь осколки. А сами "штапики" крепились к раме на винты, как раз под отвёртку.

Вокруг меня сразу образовалась толпа курсантов, смотрят, как же я поступлю, для самих, вероятно, такой непостижимый процесс, как замена стекла, является чудом инженерной мысли. Но оно и понятно, дети вельмож и богатеев, их небось, до самой отправки в училище, слуги с ложки кормили, предварительно надев слюнявчик.

Насвистывая "Мурку", принялся откручивать винты. Снял "штапики" и извлёк из рамы осколки битого стекла.

– Вот оно как надо было! – ахнула толпа.

– А что тут непонятного? – поинтересовался я.

– Ну как... – вперёд вышел граф Соснов. – откуда нам знать, мы три стекла разбили, пытаясь засунуть их в раму, а вот как надо было!

– Учитесь, сынули, – снисходительно улыбнулся я. – Что стоим? Тащите новые стёкла, вставлять будем!

– Давай работать, не толпимся! – позади толпы нарисовался Пустов, прячущий улыбку в кулак. Подошёл ко мне, помотал головой, мол, что с них взять, детский сад. – Так, ты, ты и вы оба таскаете Мартынову стёкла. И бегом!

Озадаченные курсанты ту же убежали исполнять приказание, а сержант тыкнул пальцем в проходившего мимо Туманова.

– Будешь помогать Мартынову, он один не удержит стекло!

– Других нет что ли? – возмутился было Данила, но напоровшись на свирепый взгляд Ивана осёкся, и злобно уставился на меня, похоже хотел сачкануть от работы, отсидевшись где-нибудь, но судьба распорядилась иначе.

– Чего тебе надо? Сам не можешь?

– Стекло придерживать будешь! – глядя задиристому князю прямо в глаза с напором произнёс я. – Пока винты закручиваю. Усёк?

Подняли вдвоём стеклоблок, установили в раму. Приладил первый "штапик", и шикнув на Туманова, держи, мол, принялся закручивать винт.

Удар стеклом по голове, но то не разбилось, увернулся, поняв, что это дело рук Данилы, и тот вот-вот повторит попытку. Бах, и стеклоблок разлетелся вдребезги о плитку пола.

– Эй, сержант! – заорал Туманов. – Этот безрукий идиот стекло разбил, ставь другого, я пас.

– Родионов, смени Туманова! – приказал крутившемуся неподалёку, толстому курсанту Иван. По его взгляду понял, что он в курсе, что только что произошло. – А ты пошли со мной!

– Куда? – переспросил Данила.

– В морг поставлю, помогать погибших в парадную форму наряжать! – рявкнул Пустов. – Или ты отказываешься выполнять приказ?

– Ну ладно, – процедил сквозь зубы Туманов. – Пошли!

И с дикой ненавистью посмотрел мне в глаза, словно только я был источником всех его бед, чуть ли не с детства. Надо ухо с ним держать востро, подумалось в тот момент, по любому ведь какую подлянку устроит. Уж лучше б его на плаце тогда привалило, чем тех несчастных красоток...

К вечеру застеклили все стёкла. Взводный принёс ещё три отвёртки, вручил их более-менее владеющим собственными руками курсантам, и дело закипело. Народ то и дело посматривал, как идут дела на других казармах, и сыпал шутками – в работе с стеклоблоками наш взвод был вне конкуренции, на соседних зданиях едва справлялись с первым этажом. Наши девчата тоже помогали – клеили липкую ленту на окна, совсем как на хронике времён Отечественной Войны, где постоянно мелькали кадры с такими-же бумажными полосками.

Остальные взвода нашей роты тоже не сидели, а занимались тем, что собирали осколки битых стекол, щедро валявшиеся вокруг, и таскали к мусорным контейнерам, установленным неподалёку, красили и драили помещения. Бедолаги изрезали себе все руки в кровь, не помогали даже выданные офицером – хозяйственником перчатки. Но ничего, вставить себе куда нужно руки время будет, за пять лет научатся всему.

– Последний! – радостно завопили мои помощники, когда я прикрутил последний "штапик". – Мартынов, ты красавец!

– Готово? – из-за угла появился Пустов, придирчиво осмотрел окно. – Взводу строиться на вечерний приём пищи.

Организовали колонну, и исполнив на плацу пару неизменных песен во славу царя, вошли в столовую. Без всяких вставаний – приседаний приступили к приёму пищи. Голодные и усталые курсанты с волчьим аппетитом поглощали еду, чуть ли не рыча. Да уж, работать физически – это тебе не штаны протирать, да пыль на ушах копить в классах.

Нашёл глазами Беликову в "девичьем" углу столовой. На работах Ленку я не видел, похоже, что её только что выписали с лазарета. Та сама уже посматривала в мою сторону, встретились взглядами, улыбнулись друг другу. И так радостно стало и тепло от её улыбки, что и словами не передать...

После ужина разыскал её в компании подружек на скамейке в дальнем углу сквера у нашей казармы. Подошёл неспешно под взгляды девчат, сидят, на устах лёгкие улыбочки светятся.

– Никак князь Мартынов высматривает, кого бы ещё спасти? – ехидно спросила черноволосая и зеленоглазая, миниатюрная курсантка. – Если что, то я пока не накрашена, извольте прийти позже.

– Да не, я с неофициальным визитом! – улыбнулся я. – Сегодня спасать прелестниц как-то не планировал!

– Даже так? – ерничала мелкая. – И цель вашего визита?

– Пригласить на прогулку княгиню Беликову, – ответил я, пожирая Ленку глазами.

Сидит, скромняга этакая, аж чуть покраснела. Вся такая непорочная, чистая и красивая до умопомрачения. Сразу видно, дворянское воспитание у девушки, это тебе не моя бывшая колхозная подружка Викуля. Та тоже красивая, но иная красота её – бесстыжая и горячая, улыбочка наглая. Я тогда так и не понял, кто на кого набросился на нашем первом свидании. Вот те и Викуля... Да уж, не зря мама её так не любила. А Ленка понравилась бы, нутром чую, нашли б общий язык. Вот с её "предками" как найти?

– Пойдём, погуляем? – я протянул ей ладонь, и она виновато посмотрев на хитро улыбающихся девчат поднялась.

Не спеша двинулись между деревьев.

– Ну как ты? – спросил её я. – Ничего не болит?

– Нет, Лёша, всё хорошо, – ответила та, искоса взглянул на меня. – Даже лучше, чем раньше себя чувствую.

– И я тоже! – хмыкнул я. – Эти "зелёные огни" просто чудеса творят.

– А я не верила раньше, что они так помогают, – призналась Лена. – Думала, что преувеличивают их возможности. Пока на себе не испытала.

Несколько секунд шли молча, я судорожно искал тему для разговора, а девчонка, судя по всему, не из болтливых. Она, видимо, понимая это, спросила:

– Лёша, а правда, что ты был на диких Грязях? А то я случайно слышала разговор Сандалло с Паскельманом...

– Да, недавно вот совсем, – кивнул я, обрадованный её инициативе в разговоре. – Жил один на заброшенном форту. Вокруг лес, чудища, а у меня из оружия пистолет только небольшой. И вот одно из чудищ, его тушей называют, решило меня сожрать.

– Туша? – переспросила княгиня, сделав огромные глаза. – Я читала о них, считается очень опасным порождением Тьмы. Они большие и страшные, если судить по фотографиям.

– Это точно, – согласился я. – Я тогда реально перепугался, его увидев. Гнался за мной, так быстро бегают, ужас!

– Ты странный! – посмотрев на меня, улыбнулась Лена. – Из всех ребят, что я знаю, ни один бы не признался, что им было страшно. Наоборот, храбрились бы, мол, что там туша, сущий пустяк. А сами при обстреле наперегонки в убежище неслись. А ты наоборот, как говорят, побежал помогать нам с... – она осеклась, и её глаза чуть заблестели.

– Ну а к чему позёрство? – пожал я плечами. – Его за версту видно, да я и сам не люблю таких людей, что на языках герои, а на деле как мыши.

Княгиня промолчала, и я понял, что она хочет задать какой -то серьёзный вопрос. И не ошибся.

– Лёша, зачем ты меня спас? Ты ж сам раненый был?

ЭХ, будь, что будет, сверкнула молнией мысль и я ответил дрожащим от волнения голосом:

– Потому, что нравишься ты мне, с первого взгляда нравишься!

Судя по её распахнутым в изумлении глазам, в местном высшем обществе лезть напролом в любовных делах не принято. А меня уже понесло, я сам удивлялся с себя, но остановиться уже не мог.

– Ты прости, что так в лоб, я почти не знаю местных обычаев, так как приехал издалека. Но говорю, что есть на сердце, без всяких прелюдий и хождений вокруг и около, – я вдруг схватил её за руку и крепко сжал между ладоней, понимая, что вот так горячо и напролом ещё не раскрывал своих чувств перед женщинами. Да что там, я ещё никому никогда не признавался, если быть честным. – Так что так вот...

– Это несколько неожиданно, – произнесла, наконец, Лена. – У нас если начали говорить о любви, то это значит, что человек на все сто процентов уверен в своих чувствах. А мы друг друга знаем пару дней. Да и по любви в наших кругах редко кто женится! – с некоторой горечью добавила она. – Как то всё быстро, Лёша, у меня голова кругом теперь. Но если быть откровенной...

Княжна присела на ближайшую скамейку, задумчиво посмотрела на меня.

– Меня родители обручили с одним молодым человеком, – совсем тихо сказала она, а прекрасные синие глаза потемнели. – Я должна буду за него выйти замуж по окончании учёбы здесь. И мой папенька будет не в восторге, если узнает, что ты выражаешь мне симпатии, а тем паче претендуешь на меня.

Она меня никак отшивает? У меня аж в груди сдавило от тоски. Но девушка продолжала:

– Но в моём женихе нет и сотой доли того, что есть в тебе. Ты сильный и надёжный, я вижу, а у него только карьера на первом месте, а я для него лишь ступенька, на которую надо встать, чтобы хоть чуть продвинуться к цели. Может и я потороплюсь, сказав, что ты мне тоже нравишься, и я постоянно теперь о тебе думаю, но раз ты открылся мне, то и я не буду скрывать. Что же делать, Лёша? Если ослушаюсь папеньку, то он откажется от меня, таковы наши обычаи.

Я стоял, открыв рот от удивления. Ничего себе, да княгиня Беликова ещё та горячая штучка, и под скромным фасадом скрывается лихая и страстная натура, тоже с ходу берёт быка за рога. Неужели так прониклась тем, что я её вытащил при обстреле с плаца?

– Если мы будем встречаться, то папенька узнает, причём сразу! Как быть?

– Он меня предупреждал, между прочим, насчёт тебя! – ответил я ей. – Но можно попробовать с ним поговорить. Может поймёт?

– Не поймёт! – отрицательно покрутила головой девушка. – Даже слушать не станет. Маменька поймёт, а он нет.

Я подсел к ней, обнял её за плечи и поцеловал в губы. Ох, какой же сладкий поцелуй, возможно, я буду вспоминать его до конца жизни, наверное потому, что так сильно ещё не влюблялся. Лена подалась вперёд, прижалась ко мне всем телом, задышала горячо. Но через пару секунд отстранилась, и прошептала:

– Лёша, ну что же ты? Это неприлично всё-таки! А увидит кто? Поедешь на каторгу, зачем нам это надо?

От этого "мы" голова закружилась ещё сильнее, я и мечтать о таком не мог. Заглянул в глубину себя и мысленно ответил на свой же вопрос – да, я хочу с ней быть, очень хочу. Пойду на всё ради этого, никто не остановит, это точно моя женщина. И поймал себя на мысли, что пойду реально на ВСЁ.

Родилась идея, я даже сам испугался её, неделю назад не бы поверил, что дойду до такого. А тут раз, и сижу, прикидывая вполне серьёзно, как избавиться от её жениха. Неужели во мне что-то поменялось за то время, что я пробыл под этим небом? Ну ей так точно не стоит об этом рассказывать, в любом случае испугается и сочтёт полным психом.

Неужели такие перемены во мне тоже дело рук ребят из ЦБ? Но так или иначе, но то, что бы я совсем назад счёл безумной и неприемлемой мыслью, которую нужно отогнать от себя подальше, сейчас гонял в глубине черепной коробки как вполне осуществимое намерение. И это пугало меня даже сильнее того, что задумал. Но с другой стороны каждый сам кузнец своего счастья, так что...

– А твой жених, кто он? – спросил я княжну.

– Граф Эрик Ван Роузен, – с тоской ответила девушка, удобнее устроившись в моих объятиях. – Скучнейший мужчина, которого я встречала. Ему тридцать лет, поглощён работой, ну а чувства и отношения не его конёк. Ему прочат место царского советника, ещё пару лет, и он им будет.

– А твой отец кто?

– Начальник Штаба Царской Армии, тоже влиятельный человек.

– Ого! – удивился я, и шутливо сказал. – Да ты непростая штучка, как посмотрю!

– На себя посмотри! – девушка легонько поцеловала меня в щёку, и, вероятно поразившись своей смелости, покраснела. – Появился не пойми откуда, не знает, как пользоваться такими элементарными вещами, как планшет, дикий и необузданный, как степной жеребец. С непонятным акцентом... Ты знаешь, что у тебя довольно грубое произношение?

– Подозреваю, – ухмыльнулся я, в свою очередь чмокнув её в щёку. – Сильно заметно?

– Конечно! – её глаза загорелись. – Вера Зосимова, что тебя сейчас подначивала, сказала, что у тебя довольно брутальный и грубый акцент, не то, что у остальных мужчин, а такой, волнующий, по-моему ты ей понравился. И другие девушки только о тебе и говорят, мол, такой парень...

С долей ревности заглянула мне в глаза.

– Ладно, мне пора, Лёша! – ещё раз чмокнула меня в щёку и встала со скамейки. – Мне ещё нужно письмо маменьке написать, увидимся завтра!

Проводил её до женского расположения, попрощались до завтра, и я понёсся в роту на всех парах, чуть ли не вопя от счастья и радости. Вот это да, я о таком и мечтать не мог, а тут полная взаимность, омрачённая её упёртым отцом. Причём довольно странный мужик – отдал дочку в военное училище, вообще не понимаю, как до такого можно было додуматься? Очень скоро будет меня пробивать, чем дышу, если, конечно, уже этого не сделал.

И может статься, что после того, как ему донесут о наших отношениях с его дочкой, тот устроит мне путёвку на каторгу, для такой шишки как он, это как два пальца об асфальт. Но отступить уже не мог, неделю назад, очутись в такой ситуации, спасовал бы, даже совсем недавно незаслуженно извинялся перед Данилой, опасаясь за свою задницу. Но именно в ситуации с Беликовой отступить не мог, хоть убей, упёрся и всё. И тут нет своих, нет противников, есть она и я, и те, кто против, те и есть враги. Да уж, не поспешили ли спецы из ЦБ, наделившие меня постепенно проявляющимися теперь необычайными способностями?

И не слишком ли много я врагов успел нажить за три дня?

И этот граф Эрик, заноза в заднице, не видел его ни разу, а возненавидел, как кровного врага. Ну ничего, я придумаю, как эту занозу извлечь.

Как же странно порой получается – живёт человек, строит карьеру, мечтает о большей власти и золоте в закромах, и даже не подозревает, что встал на пути человека, о котором даже и не слышал никогда. И даже не подозревает об этом, живёт как раньше... А уже всё не так, как было до этого вечера, и смерть, бродившая ранее другими тропами, вдруг неспешно поглядела в его сторону.

Глава пятнадцатая.

Ночью не спалось. Ворочался с боку на бок, слушая чей-то храп, прикидывая, как мне жить дальше. Неопределённость уже начинала выводить из себя, нужно было конкретно решать, что же мне делать теперь по жизни. Убегать из училища, и прятаться в городе-крепости было бы идиотской идеей, найдут в момент. Покидать эти высокие стены и добираться своим ходом до форта с порталом реальное самоубийство. Хоть я и помню расположение крепости на карте, есть один большой минус -в тех лесах, что стоят на пути к цели, каких только монстров не водится, так что тоже не вариант.

Зажмурился, и перед глазами всплыл облик Беликовой. Ещё одна гирька в чашу весов, с надписью "остаться в училище", причём весомая. И в кого я такой влюбчивый? Ладно, если бы было всё в одностороннем порядке, а тут мне отвечает взаимностью девчонка, о которой я даже и мечтать не мог. У меня от нашего первого поцелуя башка до сих пор ещё кружится, а дыхание замирает...

Да и вправду, куда мне идти? Не знаю никого, оружия и снаряжения нет, опыта тем более... И родителей не мешало бы дождаться, там и подумаем совместно, как дальше быть, уверен, что-нибудь придумаем. Так что остаюсь здесь, а там видно будет.

С утра по действуем по распорядку. Не успев проснуться, уже несёмся, с голым торсом, вокруг плаца, обычные здесь с утра десять кругов. Девчата тоже среди нас, но в синих футболках, сразу выделяются среди нашего полуголого мужского воинства. Бегут, как и все. Заметил про себя, что чем выше курс обучения, скажем, третий, тем меньше толстух среди них, утренние пробежки и здоровое питание делают своё дело.

Беликова бежит рядом со мной, резинкой собрав волосы в "хвост". От её присутствия у меня просто утраиваются силы, то и дело кошусь на неё и невольно любуюсь. Ох, как же колыхается высокая грудь под маечкой, да на такое вечно смотреть можно... Замечает мой взор, белоснежно улыбается, глаза озорно горят синим огнём.

Перехватываю ироничный взгляд сержанта Пустова, несётся рядом с подразделением, изредка выкрикивая что-нибудь освежающе-подстёгивающее. Я уже знаю, что он такой же курсант как и мы, вот только успел повоевать пару недель в Грязях, вроде как в составе штурмовой роты. Похоже, что пожалели его, и в память об отце отправили сюда, ну, и как самому подготовленному и обстрелянному, вручили погоны и власть.

Во взводе есть ещё один сержант, Сергей Аганов – парень лет двадцати семи, комиссованный со строевой службы. Невысокий и худой, шрам через всё лицо, с курсантами общался на только уровне отдачи приказов и принятия докладов об их исполнении. С нами он не побежал, остался дежурным в роте, сидит, небось у крыльца, с неизменно презрительно-брезгливым выражение лица. Ну да, как на детей малых смотрит. А что не смотреть, если курсанты один другого бестолковей, ни к чему не подготовлены, вот и сейчас бегут, за бока чуть ли не половина держатся, и это только третий круг.Понятно, ведь совсем недавно, какую-то неделю назад, они в такое время ещё сладко сопели на нежных перинах, а если нет, то угощались утренним чаем с плюшками, под ласковым взором мамаш или нянечек. Мне по сравнению с ними намного легче, ощущаю себя чуть ли не стариком, умудрённым огромнейшим жизненным опытом посреди детского сада...

Сразу после завтрака, молодые взвода поочерёдно отвели на оружейный склад, и всем нам выдали по новенькой автоматической винтовке с пустым "рожком" магазином, и штык-ножу в пластиковых ножнах, которые приказали повесить на ремень. За каждым закрепили номер оружия, так что теперь мы были совсем, как заправские военные, а не какие-нибудь школьники. Несмотря на внушительные габариты, автоматы оказались весьма лёгкими, даже девчатам было совсем не тяжело таскать такие бандуры с собой. И самым первым занятием, на которое мы пришли вооружённые, стал урок по эксплуатации и уходу за нашим оружием. На классной доске уже висели пара плакатов со схемами "стволов".

– Итак, курсанты! – произнёс преподаватель, пожилой лысый мужик с погонами капитана на стареньком, но весьма аккуратном кителе, и с тремя небольшими блестящими наградами на груди. – Поздравляю с вручением вам вашего первого боевого оружия. И запомните этот день – именно сегодня, вы, молодёжь, сделали шаг во вступление в наше воинское братство. И темой нашего занятия станет Индивидуальный Огневой Комплекс "Бритва", сокращённо ИОК, но всё– же обычно его именуют просто "Бритвой".

Преподаватель взял со своего стола такой же автомат.

– ИОК "Бритва" является индивидуальным средством вооружения каждого солдата в Царской Армии. Есть и другие системы, но эта самая распространённая, и более того, ей вооружены многие подразделения Саймоновских войск, попросту скопировав и наладив вооружение у себя, их название "Максимус", так же у них есть и усовершенствованные образцы гораздо меньшего размера, такие, как офицерский "Рамзес", – преподаватель ловким движением перехватил автомат, взяв его за цевьё, уперев приклад в крышку стола. – Калибр – 7, 5 мм, патрон серии "П.0012", принцип работы – автоматика на основе пороховых газов, неснаряжённая масса – 2килограмма, со снаряжённым магазином на шестьсот граммов больше. Питание – коробчатый магазин на тридцать пять патронов, начальная скорость пули 870 метров в секунду, темп стрельбы 700 выстрелов в секунду, а прицельная дальность составляет 1500 метров. Длинна оружия – 1300 миллиметров, без штыка. При помощи специальных навесов и кронштейнов, к "Бритву" можно установить дополнительное оборудование -разнообразные прицелы, целеуказатели, фонари и мини-гранатомёты. Изготавливается с применением высокопрочных полимерных материалов, имеющих гораздо меньший вес, по сравнению с обычными, оружейными сплавами. Оружие крайне точное, а в опытных руках так вообще, превращается в конвейер смерти. Специальная система амортизации, из-за которой ИОК имеет большую длину, обеспечивает великолепную кучность стрельбы. Не боится перегрева, можно выпустить с дюжину магазинов очередями, прежде чем "Бритва" начнёт капризничать. Всё дело в специальном покрытии деталей автоматики, обеспечивающих завидную теплостойкость при минимальных зазорах между рабочими поверхностями.

Преподаватель сделал паузу и глубокомысленно оглядев класс, продолжил:

– Но за такие характеристики приходится платить ежедневным кропотливым уходом за оружием. Иначе коррозия и сколы на рабочих поверхностях приведут к неминуемому выходу из строя всего механизма. Так что отныне требую уделять оружию часть личного времени.

Время до обеда мы под руководством инструктора учились собирать – разбирать "Бритву". Вспомнилось, как мы ещё будучи школьниками, ездили к взявшим над нами шефство военным. Тогда каждому дали отстрелять по три патрона из потёртых АК– 74, а перед этим мы с восторгом наблюдали, как солдаты разбирали "калаши", запомнилось отлично, как будто вчера было. Затем дали попробовать самим, помню не мог вставить правильно затвор, а затем защёлкнуть крышку ствольной коробки. И какой же тугой показалась пружина...

По сравнению с АК, в местном автомате оказалось просто до неприличности много мелких деталей. Стараясь не запутаться, выложил их по порядку на парту перед собой, а затем начал протирать куском ткани, смоченной в каком-то специальном масле. Опыт чистки оружия был, привет дедовскому карабину да пулемёту с форта, в том и то всё гораздо проще было. Практически сразу после Пустова закончил с "Бритвой", сделав доклад преподавателю:

– Курсант Мартынов чистку оружия закончил!

У того брови поползли вверх, подошёл, осмотрел мой автомат.

– Что ж, похвально, – покачал "препод" головой. – Очень результативно!

Посмотрел на сидевшую рядом Ленку, так аж вспотела, пытаясь собрать механизм затвора.

– Дай помогу! – шепнул я ей, и взяв в руки её маленькие ладошки, помог с упрямой штуковиной. – Вот так, а потом туда суй!

Хлоп! И зловредный механизм встал на своё место, а моя княжна наградила меня благодарным взглядом, а я опять поплыл... Как у ней так получается? Стоит ей посмотреть на меня, и всё, словно мешком пыльным по голове ударили.

Эх, увидели б меня с ней мои колхозные друзья, облезли бы от завидок. В нашем селе были красивые девки, но те жопастые, кровь с молоком. Дури в них как в мамонтах, доведёшь, и отдубасит тебя не хуже иного мужика, орут так, что в ушах звенит. А на сеновале так, бывало, обхватят в экстазе, чуешь, словно под каток попал. Ленка невысокая, стройная, руки как веточки, такую пошли в огород картошки накопать – пропадёт, а если и накопает, то ведро с урожаем не дотащит. Но сиськи у ней то что надо, видать, в мамашу пошла, та сама, несмотря на годы как с картинки.

Замечтался, аж учителя не услышал...

... – Какие ещё системы знаете, курсант? – переспросил "препод". – Вы не оглохли часом?

– Пулемёт! – очнулся я. – Когда был на Грязях, нашёл большой пулемёт, разобрал, почистил, даже пострелял с него. Но у того другой механизм, нет столько мелочёвки.

Тут же класс с интересом уставился на меня, оторвавшись от "Бритв", во взглядах многих увидел неподдельное уважение. А то, это тебе не в носу ковыряться, да под маминой юбкой!

– В ПМФ "Интриган" немного другая система, и на него возложены совершенно иные задачи, – кивнул лысый. – Принцип тот же, отвод пороховых газов, но применено совсем другое покрытие деталей, да и зазоры в механизме больше. В итоге точность пошла под нож ради скорострельности. Хорошая машина, надёжная. У саймоновцев нет таких аналогов, их образцы пулемётов значительно уступают в характеристиках.

– А патроны подходят к "Бритве"? – поинтересовался я, вставая с места.

– Да, те же "П. 0012". – подтвердил "препод". – Универсальный патрон, причём вражеская сторона так же широко использует его, благодаря этому проблемы с боеприпасами не стоят так остро. Но есть и подводные камни – часто саймоновские безопасники специально подкидывают патроны, в которых порох заменён специальной взрывчаткой. Итог такой стрельбы – затвор в глазу стрелка, крайне неприятное зрелище, стопроцентная смерть,– Лысый помрачнел, но тут же справился с собой. – О подобных фокусах-ловушках вам ещё расскажут.

– Ни фига себе! -подумал я. – А если бы в пулемёте на форту такой патрон попался? Тогда бы и таблетки зелёные не помогли, жесть натуральная!

– Курсантка Беликова чистку оружия закончила! – звенит звонкий Ленкин голос.

Ну ещё бы, с моей-то помощью, остальные, кроме Данилы Туманова, всё ещё возятся со сборкой затвора, конечно, всегда в первый раз сложно. Преподавателю, похоже надоело судорожное копание обучаемых, поэтому он взял свою "Бритву", разобрал её и громко сказал:

– В сорок пятый раз показываю! Трубка вставляется в тубус затвора, а не боёк!

Все жадно ловят каждое его движение, пока он в очередной раз показывает, как надо правильно собрать оружие. Видно, не зря, через пару минут со сборкой справились все, зазвучали доклады.

– Оружие разобрать! – звучит очередная команда.

Но теперь все уже учёные, в момент собирают свои штурмовые винтовки, смотрю на Беликову, та сама неплохо справляется, даже помогать не пришлось.

– Оружие разобрать!

На послеобеденном перерыве, уселись вдвоем с Ленкой на дальнюю скамейку, "Бритвы" рядом с нами стоят, всё, теперь придётся постоянно с ними таскаться. Мало того, на время дежурств, не важно, по роте ли, или где ещё, кроме конечно, столовой, выдавали по четыре магазина боевых патронов, которые передавались от смены к смене, в зелёном потасканном подсумке.