355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анастасия Воскресенская » Волчье отродье » Текст книги (страница 1)
Волчье отродье
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 00:30

Текст книги "Волчье отродье"


Автор книги: Анастасия Воскресенская


Соавторы: Кирилл Грабовский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

По ту сторону
Анастасия Воскресенская Кирилл Грабовский

Волчье отродье

Глава 1

– Смотри, какая лунища! – восхищенно заметил Пашка, застегивая куртку. Погода пока стояла довольно теплая, но вечером, после заката, ощутимо холодало.

Огромный серебристый диск ясно просвечивал сквозь черные ветви. Краски уходящего солнца быстро выцветали.

– Да, луна что надо. Так ведь полнолуние сегодня! Не знаешь разве? – Игорь небрежно перекинул через плечо рюкзак со спортивной формой.

– Да знаю я, даже на главной странице Яндекса написано.

– Ну да, оно и видно, что за компьютером все время сидишь. Я такой вес, как ты на тренажере, лет в девять выжимал. А с тебя семь потов сошло. Хотя ты новичок, конечно…

Пашка пробурчал что-то неразборчивое.

Сегодня он впервые пришел в спортивный клуб вместе с Игорем, звездой их класса. Точнее, звездой до недавнего времени – прошлой весной всеобщее внимание переключилось на Лешу Егорьева, который участвовал в спасении своей соседки от банды сатанистов. Ходили слухи, что девушку чуть ли не в жертву хотели принести, но сам Леша это отрицал и вообще предпочитал о случившемся помалкивать. Немного славы перепало и Пашке, ближайшему Лешиному другу. И только тогда Игорь, до той поры не обращавший на неуклюжего и полноватого мальчишку никакого внимания, завязал с ним приятельские отношения и даже позвал с собой в спортклуб.

Паше, конечно, всегда хотелось стать мускулистым и стройным, как тот же Игорь, но если ради этого придется постоянно терпеть подначки бывшего классного заводилы… Нет уж! Да и друг такой тоже ни к чему. Лешка, например, никогда над ним не смеялся. Зато в пятом классе научил паре приемов, чтобы давать сдачи обидчикам. Надо будет другую секцию найти, их в Москве полным-полно! И необязательно в такую даль таскаться.

– А ты знаешь, что в Битцевском парке орудует маньяк? – прервал размышления Пашки его спутник. – Читал, наверное, в Интернете?

– Читал, – неохотно откликнулся мальчик, глядя себе под ноги. Золотые листья, краса и гордость сентября, еще не превратились в отвратительную чавкающую кашу, а приятно шуршали под ногами.

– Между прочим, в полнолуние у всех психов случается обострение, – не унимался Игорь. – Вот что ты будешь делать, если сейчас из-за деревьев ка-ак выскочит!

– А ты?

– Да я как дам ему! Мне сэнсэй показывал, как надо. – Игорь занимался еще и борьбой.

– Ну да, – не удержался Пашка, – так ты и победишь взрослого мужика! Да и вообще, сдались мы ему. Он вроде как по девушкам да пенсионерам все больше…

От разговоров о прячущихся по кустам маньяках становилось немного не по себе. Ветер завывал среди ветвей и ворошил опавшие листья, вокруг что-то шуршало и поскрипывало, то и дело чудились чьи-то шаги. А когда на тропинку перед мальчиками из кустов выбрел, пошатываясь, пьяный, у Паши даже дыхание перехватило от неожиданности.

Ему ужасно хотелось поговорить о чем-нибудь другом, совсем нестрашном – тренировках там, новом фильме или об учебе, на худой конец…

– Ты смотрел «Ночной дозор»? – спросил он, запоздало понимая, что тему выбрал не самую удачную.

– Еще бы! – немедленно откликнулся Игорь. – А ведь сегодня, в полнолуние, всякие вампиры тоже выходят на охоту! И наверняка в Битце их тоже полно! Как они там – лицензии выдают, да? Тут же всякие бомжи живут, небось из них и кровь пьют. А может, этот битцевский маньяк на самом деле вампир?

– Да что ты к нему привязался! У его несчастных жертв с кровью все в порядке, между прочим.

– Так ты и узнал правду! Следователи специально скрывают самые страшные подробности, чтобы не сеять панику. А вот сейчас как бросится на тебя страшный вампир! У-у-у! – завыл Игорь, изображая вампира.

Где-то вдалеке в унисон ему завыл ветер. А может, и не ветер вовсе: слишком уж явственным был донесшийся до них вой. Мальчики замерли. Ветер утих, но наступившую было тишину тут же разорвал истошный вопль.

Пашка в ужасе схватил приятеля за руку:

– Это он! Бежим!

– Давай лучше глянем, вдруг мы потом следствию поможем, – зашептал в ответ Игорь и потащил упирающегося товарища за собой.

Пробираясь сквозь густые заросли орешника, мальчики услышали еще один вопль. На этот раз он прозвучал гораздо ближе и оборвался сдавленным кашлем. Ребята осторожно, стараясь не шуметь, поднялись на гребень невысокого холма и замерли, пораженные открывшимся зрелищем.

Склон холма круто уходил вниз, в глубокий овраг, на дне которого, судя по тихому плеску, протекал ручей. Поднявшаяся луна заливала овраг серебристым сиянием, делая его похожим на фантастический амфитеатр.

Внизу, уткнувшись лицом в прелые листья, лежал человек. Несмотря на приличное расстояние, сразу угадывалось, что он мертв. Об этом говорили и его каменная неподвижность, и пугающая неестественность позы.

А вокруг лежащего тела правильным кругом расселись существа, которых Пашка принял поначалу за волков. Впрочем, откуда бы волкам взяться в московском лесопарке? Наверняка просто крупные беспородные собаки, каких нередко можно встретить на окраинах. Они сидели абсолютно неподвижно, похожие в призрачном лунном свете на зловещие изваяния. Лишь самый крупный из зверей, должно быть вожак, склонился над телом.

Пашка начал медленно отступать назад. Он потянул за собой Игоря, но тот словно оцепенел и не двигался с места. «Пожалуйста, пойдем отсюда!» – хотел сказать Пашка, но смог выдавить из себя лишь тихий вздох.

Будто услышав этот едва различимый звук, вожак поднял голову и посмотрел в сторону мальчиков. Его желтоватые глаза горели так, словно впитали в себя лунное сияние.

Вожак запрокинул морду к пылающей луне, и над парком вновь раздался глухой утробный вой. Вблизи его уже нельзя было принять за вой ветра. Игорь вздрогнул и, развернувшись, бросился прочь. Пашка не отставал от него ни на шаг. Мальчики почти кубарем скатились по склону, вздымая в воздух груды опавших листьев, а зловещий вой все звучал у них за спинами. Теперь он был многоголосым – похоже, вожаку вторила вся стая.

Они остановились и перевели дыхание, лишь почувствовав под ногами асфальт парковой дорожки. Завывания наконец стихли. Ребята замерли, прислушиваясь, но вокруг лишь поскрипывали ветви деревьев да шелестел ветер.

– Как думаешь, это они его загрызли? – Голос Пашки дрожал от только что пережитого страха.

– Вряд ли. Скорее, он сам помер, а собаки его потом нашли. А может, вообще не помер, просто пьяный валяется.

– Нет, точно помер. Пьяные так не лежат.

– Как так?

– Как трупы. – Пашка поежился. Страх немного отпустил, но все равно ему чудились зловещие шорохи в придорожных кустах. И вроде он заметил краем глаза какое-то движение слева от тропинки… Нет, просто показалось. – Надо милицию вызвать, а то они его совсем сожрут. Или врачей.

– Врачей сожрут? – Игорь хмыкнул.

– Нет, вызвать надо. «Скорую».

– Давай! Вот дойдем до метро и вызовем.

Сумерки окончательно сгустились, и деревья мрачными тенями вздымались по обе стороны дороги. Лунный свет, пробивающийся сквозь ветви, рисовал на асфальте таинственный узор. В кустах вновь что-то зашуршало. Паша вздрогнул.

– Ты что?

Лицо Игоря казалось бледным пятном с темными провалами глаз.

– Ты слышал? Вон там, смотри…

– Нет там ничего! Глюки у тебя. Перетрусил у оврага, вот и мерещится. Заткнись и пошли.

Пашке не понравился голос Игоря – визгливый, почти срывающийся на крик. Но еще больше ему не понравилось, как Игорь смотрел на кусты. Пашка так и не решился проследить за его взглядом.

Они быстро, почти бегом, бросились в нужную сторону. Луна то показывалась, то скрывалась за стволами деревьев. Пашка старался не обращать внимания на шорохи, но чем дальше, тем больше в нем крепла уверенность – их преследовало какое-то существо. Оно двигалось параллельно дорожке очень тихо, но все же не бесшумно. И Игорь тоже его слышал.

Но вот наконец впереди замерцал оранжевый свет уличных фонарей. До ребят донесся шум проезжающих автомобилей. Пашке он показался райской музыкой.

– Дошли! – В голосе Игоря звучало неподдельное облегчение.

– Теперь надо в мили… – Пашка осекся.

Позади раздалось негромкое рычание.

Ребята обернулись. На дорожке замерла огромная темная тень. Янтарные глаза вожака горели яростным огнем. Тень чуть шевельнулась и как бы укоротилась – вожак явно готовился к прыжку.

– Вот черт! – вскрикнул Игорь, и тут существо бросилось на них.

Игорь успел вскинуть руку, пытаясь защитить горло, но вожак обрушился на него всем весом и сбил с ног. В лунном свете блеснули клыки, и мальчик пронзительно закричал.

Всего этого Пашка уже не видел. Когда вожак прыгнул, пацан повернулся и побежал, не разбирая дороги. Ветки хлестали его по лицу. Игорь затих, а затем сзади послышалось шуршание листьев. Пашка не оборачивался, но и так знал – существо настигает его огромными мягкими прыжками.

Что-то больно ударило по голени, и земля внезапно рванулась навстречу. Пашка споткнулся о корягу и рухнул, зарывшись лицом в опавшие листья. Нога онемела. Запах осенней гнили внезапно смешался с густым запахом псины. Над ухом раздалось глухое рычание. Пашка замер. Перед глазами неожиданно возник мертвец из оврага, лежащий лицом вниз, вот так же уткнувшись в листву.

«Совсем как я», – пронеслась в голове лихорадочная мысль.

Тут левое бедро Пашки взорвалось дикой болью, и он провалился в темноту.

– Пашка! Па-а-ашка! – кричали где-то совсем близко. Голос казался очень знакомым, но каким-то странным, захлебывающимся. Кто бы это мог быть?

Игорь… Но Игорь не мог его звать. С Игорем случилось что-то плохое. Очень плохое. И с ним самим тоже.

Осознание всего произошедшего этим вечером окатило Пашку ледяной волной. Он вспомнил овраг, шорохи в кустах, вспомнил, как убегал, упал, а дальше…

Дальше была боль.

Словно разбуженная воспоминанием, боль запульсировала в левой ноге. Ныла ушибленная голень, но куда сильнее болела верхняя часть бедра, в которую – он был в этом совершенно уверен – вонзились зубы его преследователя.

Пашка открыл глаза. Он все так же лежал на животе, уткнувшись носом в ворох листьев. Где-то далеко впереди сквозь заросли просвечивали огни фонарей. Оттуда доносился едва уловимый, но такой привычный шум большого города.

Он приподнялся на локтях и оглянулся. Больше всего мальчишка боялся увидеть желтоватое мерцание глаз своего преследователя. Но тот исчез, словно сквозь землю провалился.

– Пашка! Ты жив? – До него вновь донесся голос Игоря, а вслед за тем неподалеку зашуршали листья и затрещали ветки кустов. Пашка всмотрелся туда, откуда донеслись звуки, и различил в лунном свете двигающийся силуэт.

– Пашка! Ну где же ты?! – Кажется, Игорь едва не плакал.

– Здесь я! – Пашка хотел крикнуть, но ответ прозвучал тихо и хрипло. Однако Игорь, похоже, услышал, потому что стал пробираться в его сторону.

– Ты цел?!

– Не знаю. – Пашка осторожно перекатился на правый бок и провел рукой по бедру, пытаясь понять, насколько серьезно пострадал. Воображение рисовало ему ужасные рваные раны, клочья мяса, торчащие осколки костей…

Джинсы на ощупь были неприятно липкими и мокрыми, но нога, как ни странно, казалась целой, хотя прикосновение к ней вызывало боль. Пашка нащупал край прорехи в штанине и не рискнул щупать дальше.

– У меня нога вроде поранена.

Игорь подошел к нему и опустился на корточки рядом.

– Ни хрена себе! Да у тебя вся штанина в крови! Болит?

– Терпимо.

– А меня она за руку хватанула. Вот здесь. Видишь? – Игорь осторожно вытянул вперед руку, но Пашка ничего не разглядел, кроме того, что рукав куртки заляпан темными пятнами. Он кивнул. – Больно, правда, не очень, но кровь сильно льется. Я чувствую. Надо нам с тобой в больницу, а то истечем кровью, и конец. Ты идти сможешь?

– Попробую.

Пашка осторожно попробовал встать, опираясь только на здоровую ногу. Это удалось ему лишь отчасти. Бедро вновь полыхнуло острой болью, и мальчик вынужден был схватиться за плечо приятеля, чтобы не упасть. Но нога держала, хотя и болела при каждом движении.

– Вроде могу, – неуверенно сообщил Пашка.

– Тогда пошли. Слушай, а куда она делась?

– Кто?

– Собака. Она на меня прыгнула, я даже испугаться не успел. Тяжелая такая, ударила меня лапами, я и упал. И в руку как вцепится. Ну все, думаю, сейчас откусит. А она отпустила и за тобой побежала. Я только потом испугался. Думал, она тебя загрызла, как того…

– А я думал – тебя.

Неожиданно Пашке стало невыносимо стыдно. Игорь искал его, хотя мог бы просто убраться подальше. А он, Пашка, струсил. И неважно, что Игорь вовсе не был его другом. Он бросил человека в беде и попробовал убежать. Было бы только справедливо, если бы ужасная собака загрызла его после такого поступка. Почему же она все-таки этого не сделала?

Ребята, не сговариваясь, шли в сторону шоссе. Пашка еле ковылял, стараясь не наступать на левую ногу и опираясь на плечо Игоря. Он чувствовал, как по бедру медленно ползут струйки крови, пропитывая штанину до самых ботинок. Все сильнее кружилась голова.

Потрепанный «жигуленок» съехал на обочину и остановился. Водитель – пожилой усатый дядька – посмотрел на ребят поверх опущенного стекла.

– Куда надо? – с нескрываемым подозрением спросил он.

– В больницу. Нас собака покусала. Вот. – Игорь продемонстрировал окровавленный рукав. – А у него нога. – Он махнул здоровой рукой в сторону Пашки. Тот попытался выдавить из себя дружелюбную улыбку, но не слишком преуспел. Он изо всех сил старался удержаться на ногах. Бедро ныло и дергало как больной зуб. На асфальте вокруг ботинка уже натекла небольшая лужица крови.

Водитель внимательнее присмотрелся к голосовавшим подросткам. На этот раз от его взгляда не ускользнула ни залитая кровью штанина Пашки, ни меловая бледность его лица, ни листья в волосах Игоря.

– Ну-ка сынок, подойди поближе, – на этот раз он обращался к Пашке.

Пашка сделал два шага вперед. Мир неожиданно покачнулся у него перед глазами, и, чтобы не упасть, он вынужден был опереться о крышу машины. Хозяин «жигулей» удивленно присвистнул. – Это кто же тебя так? Против ножа, что ли, дрались?

– Я же говорю, собака.

– Ничего себе собачка. Ладно, залезайте.

Игорь плюхнулся рядом с водителем, а Пашка с трудом втиснулся на заднее сиденье. «Я же все тут перепачкаю», – подумал он. В машине было тепло, и моментально захотелось спать.

– Только в больницу я вас не повезу.

– Как не повезете? – На лице Игоря смешались испуг и возмущение.

Машина вырулила на шоссе.

– Вас в больницу не возьмут. Вам в травмпункт надо. Он тут, к счастью, неподалеку.

Паша откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

В травмпункте, невзирая на поздний час, они оказались не одни. Перед ними сидела, заполняя левой рукой необходимые бумаги, бабулька, сломавшая, по всей видимости, запястье, и все возмущалась:

– Ну что это за жизнь! Приходит человек со сломанной рукой, так нет бы ему помощь оказать! Бумажки суют! А если с проломленной головой человека принесут, что делать будете?

– Таких в больницу возят, – лениво отмахнулась дежурная медсестра, пышная седовласая дама с высокой прической. – Так, а у вас что, мальчики?

– Да вот, собака искусала, – выступил вперед Игорь.

– Обоих, что ли? Хм… Тогда заполняйте, вот.

Благодетель, привезший ребят в травмпункт, предложил подождать их, но мальчикам стало неловко. Хотя кровь продолжала сочиться, боль понемногу отпускала.

– Нас либо в больницу положат, – заявил Игорь, – либо мы сами домой доедем.

Пашка уже жалел, что не поехал сразу домой. Ну подумаешь, дырка в бедре – покровит и перестанет, что он, коленок не разбивал? А мама волнуется. Звонить же домой сейчас – немыслимо. «Здравствуй, мама, я в травмпункте, кровью истекаю».

Впрочем, скрыть все равно не удастся, придется отделаться полуправдой, и чем раньше, тем лучше. Паша вытащил телефон.

– И верно, надо предкам позвонить, а то волноваться начнут, – кивнул Игорь. – Соврать что-нибудь.

Врать маме Пашка не любил. Они жили душа в душу, и он почти никогда не позволял себе покривить душой или выдать не совсем полную версию правды. Но шила в мешке, как говорится…

– Алло, мам? Ты меня не потеряла? Да, я задержусь немножко… нет, не у Леши, я с Игорем в спортклуб пошел, я же говорил, первое занятие сегодня… Понимаешь, тут меня собака тяпнула, я в травмпункт зашел на всякий случай, скоро буду. Нет, все в порядке. Несильно. Ну все, пока.

Игорь тоже вытащил новенький аппарат, набрал номер.

– Занято, – констатировал он. – Ну и фиг с ними. Не успеют разволноваться. Где им. Пока Анюту покормят, спать уложат – тут я и вернусь.

Бабушка наконец заполнила бумажки, и седовласая дама направила ее в восьмой кабинет. Вскоре туда же последовали и мальчики.

– Так, говорите, тигр вас покусал? – поинтересовался пожилой хирург, аккуратно промывая Пашину рану. Тот не ответил – щипало так сильно, что пришлось сжать зубы.

– Вас бы вот укусили – не до шуток стало бы, – недовольно буркнул Игорь, потирая забинтованную руку и разглядывая только что выписанное врачом направление на уколы. – А уколы эти обязательно делать?

– Дело ваше, молодые люди. Но если бы меня покусала собака с такими зубами, – он выставил мизинец с коротко обрезанным ногтем, – я бы не сомневался. Странно вообще, что каждого тяпнули по разу – и бежать. И стая вас не растерзала… В сорочке родились. Кстати, раньше и правда делали по сорок уколов на брата. Теперь только шесть, но вам все равно не понравится. – Хирург полез в холодильник с лекарствами, достал две ампулы. – Повезло еще, что свежая вакцина есть. В наши-то времена, знаете как?..

– А шить меня вы не будете? – спросил Пашка.

– Нет, молодой человек. Вы, ребята, придете через два дня на перевязку в поликлинику по месту жительства. Занятия в школе можете пока не посещать. И от перевязок не отлынивайте. А вам, молодой человек, – снова обратился он к Пашке, – преимущественно постельный режим.

Пашка достал ключи. Только бы мама спала. Или была занята чем-нибудь…

Увы.

Не успел фигурный ключ повернуться в замке, как дверь отворилась внутрь.

Значит, опять то и дело выходила в прихожую и слушала шаги на лестнице.

– Что случилось, Павлик? – взволнованно спросила мать.

Сколько же можно волноваться из-за него – на пустом месте, тщетно, бесполезно! Можно подумать, если она будет беспокоиться о нем, то проблемы сами собой отпадут! Вот если бы укусы как-нибудь сами исчезли и не было этого жутко позорного эпизода – сбежал, бросив товарища…

– Все в порядке, мам, – привычно ответил он, надеясь таким образом избежать шквала вопросов.

Как всегда, не вышло.

– Говорю же, все в порядке. Ну тяпнула собака. Бывает. Первый укол уже сделал, бешенство мне не грозит. Еще пять уколов – и свободен. Только париться в бане нельзя и алкоголь употреблять. В общем, ерунда на постном масле.

– Я же говорила, будь осторожнее, – завела мать привычную волынку.

Пашка любил мать, но ее пристрастие к бессмысленным нотациям утомляло невероятно, да и привычка беспокоиться по пустякам – будь то невыученные уроки или мокрые ноги. «Я уже взрослый», – нередко повторял про себя мальчик, но вслух почти никогда не произносил – знал, что будет только хуже.

Он прекрасно понимал, что смысл жизни матери именно в нем. Мария Федоровна родила сына довольно поздно, родила, что называется, для себя, и ее главной целью стала защита единственного отпрыска от невзгод. Надо отдать ей должное, она старалась держать себя в руках и не душить мальчика гиперопекой, и порой это удавалось. Но не слишком хорошо. Во всяком случае, не волноваться она не могла.

В итоге, войдя в бурную пору переходного возраста, Пашка научился виртуозно скрывать от матери почти все проблемы. Кроме тех, которые, как сегодня, никак не утаишь.

«Отряд отступил, неся небольшие потери», – констатировал мальчик, чистя зубы и глядясь в мутноватое, но идеально чистое зеркало над раковиной. От дальнейших расспросов удалось отвертеться, сославшись на усталость. Теперь можно было лечь спать в своей маленькой комнате, повернуться лицом к стене, на которой все еще красовались обои со времен детства – желтые, с розоватыми жирафами, – и попытаться уснуть.

Завтра он все расскажет Леше.

Полная луна сияла, как жерло добела раскаленной печи. Ее лучи обжигали. Тишина звенела. Воздух густел, струился, расслаивался на пласты. Запахи, миллионы запахов пульсировали в ночной темноте, словно вторя биению гигантского барабана.

Это билось его сердце. Кровь шумела в ушах, пульсировала в жилах, густея и с каждым мигом проталкиваясь по тонким руслам сосудов все с большим трудом. В глазах песок. Губы пересохли. Пальцы рук онемели.

Жажда становилась непереносимой.

В момент, когда острота чувств достигла апогея и начала причинять физическую боль, создавая впечатление, что кожи нет и мир воспринимается обнаженными окончаниями нервов, он прыгнул вперед и упал на землю. На все четыре серые волчьи лапы.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю